Научная статья на тему 'ОТДЕЛЬНЫЕ ВИДЫ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ДОГОВОРОВ КАК ВЕРТИКАЛЬНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ ПО АНТИМОНОПОЛЬНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РФ'

ОТДЕЛЬНЫЕ ВИДЫ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ДОГОВОРОВ КАК ВЕРТИКАЛЬНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ ПО АНТИМОНОПОЛЬНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РФ Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
364
62
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ВЕРТИКАЛЬНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ / ДИСТРИБЬЮТОРСКИЙ ДОГОВОР / СЕЛЕКТИВНАЯ ДИСТРИБЬЮЦИЯ / ДИЛЕРСКИЙ ДОГОВОР / ДОГОВОР КОММЕРЧЕСКОЙ КОНЦЕССИИ / АГЕНТСКИЙ ДОГОВОР / VERTICAL AGREEMENTS / DISTRIBUTION AGREEMENT / SELECTIVE DISTRIBUTION / DEALER AGREEMENT / COMMERCIAL CONCESSION AGREEMENT / AGENCY AGREEMENT

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Нефедова М.А.

В статье приведен анализ отдельных видов гражданско-правовых договоров с позиции конкурентного права на возможность квалификации таких договоров в качестве вертикальных соглашений. Автором сделан вывод о сложившейся практике признания дистрибьюторских и дилерских договоров в качестве вертикальных соглашений. В статье предложены пути решения в отношении селективной дистрибьюции в целях урегулирования данного механизма с призмы конкурентного права. Выделены особенности договора коммерческой концессии. Особо отмечается наличие пробелов в законодательстве в отношении регулирования возможности признания агентского договора в качестве вертикального соглашения.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

CERTAIN TYPES OF CIVIL CONTRACTS AS “VERTICAL” AGREEMENTS UNDER THE RUSSIAN ANTITRUST LEGISLATION

The article provides an analysis of certain types of civil law contracts from the standpoint of competition law on the possibility of qualifying such contracts as “vertical” agreements. The author concludes that there is a recognized practice of distributor and dealer agreements as “vertical” agreements. The article suggests solutions to selective distribution in order to resolve this mechanism from the prism of competition law. The features of a commercial concession agreement are highlighted. The gaps in the legislation regarding the regulation of the possibility of recognizing an agency agreement as a “vertical” agreement is particularly noted.

Текст научной работы на тему «ОТДЕЛЬНЫЕ ВИДЫ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ДОГОВОРОВ КАК ВЕРТИКАЛЬНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ ПО АНТИМОНОПОЛЬНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РФ»

Отдельные виды гражданско-правовых договоров как вертикальные соглашения по

антимонопольному законодательству РФ

Certain types of civil contracts as "vertical" agreements under the Russian antitrust

legislation

Нефедова М.А.,

студентка 4 курса юридического факультета, Московский государственный университет имениМ.В. Ломоносова, РФ, г.Москва m.nefedova0@gmail.com

Nefedova M. A.,

4th year student of the Faculty of law, Lomonosov Moscow State University,

Russia, Moscow m.nefedova0gmail.com

Аннотация.

В статье приведен анализ отдельных видов гражданско-правовых договоров с позиции конкурентного права на возможность квалификации таких договоров в качестве вертикальных соглашений. Автором сделан вывод о сложившейся практике признания дистрибьюторских и дилерских договоров в качестве вертикальных соглашений. В статье предложены пути решения в отношении селективной дистрибьюции в целях урегулирования данного механизма с призмы конкурентного права. Выделены особенности договора коммерческой концессии. Особо отмечается наличие пробелов в законодательстве в отношении регулирования возможности признания агентского договора в качестве вертикального соглашения.

Annotation.

The article provides an analysis of certain types of civil law contracts from the standpoint of competition law on the possibility of qualifying such contracts as "vertical" agreements. The author concludes that there is a recognized practice of distributor and dealer agreements as "vertical" agreements. The article suggests solutions to selective distribution in order to resolve this mechanism from the prism of competition law. The features of a commercial concession agreement are highlighted. The gaps in the legislation regarding the regulation of the possibility of recognizing an agency agreement as a "vertical" agreement is particularly noted.

Ключевые слова: вертикальные соглашения, дистрибьюторский договор, селективная дистрибьюция, дилерский договор, договор коммерческой концессии, агентский договор.

Key words: vertical agreements, distribution agreement, selective distribution, dealer agreement, commercial concession agreement, agency agreement.

Вертикальное соглашение определяется автором как договоренность, облекаемая в любые формы гражданско-правовых договоров между несколькими хозяйствующими субъектами, при условии, что один из данных субъектов приобретает товар для реализации, а другой такой товар продает. Всегда ли такие договоры будут считаться вертикальными соглашениями в российском правовом поле?

Автор предлагает к анализу несколько видов гражданско-правовых договоров в целях понимания их правовой природы с позиции конкурентного права.

ДИСТРИБЬЮТОРСКИЙ ДОГОВОР

Модель дистрибьюции - модель, представляющая собой налаженную систему, в соответствии с которой совокупность организаций и лиц работают в сфере продвижения товара до потребителя при использовании логистических форм и методов эффективной доставки товара. Разноплановые конструкции дистрибьюции зачастую характеризуют как «наиболее сложные компоненты международных маркетинговых программ». Субъектами-участниками включаются самые разнообразные ограничения в дистрибьюторские договоры, в связи с чем, на сегодняшний день существует большое количество категорий таких ограничений. При этом, каждое такое соглашение, включающее различные категории ограничений, будет уникальным [1].

Обычно дистрибьюторами являются оптовые компании, имеющие собственную налаженную складскую сеть, сервисные центры, которые способны реализовывать товары крупными партиями оптовикам и дилерам. Модель дистрибьюции предполагает наличие у дистрибьютора достаточных запасов товаров и возможностей принятия решений по управлению системой распределения.

Дистрибьюторский договор является непоименованным договором в соответствии с гражданским законодательством Российской Федерации (далее - РФ). Классическая модель дистрибьюторского договора предполагает, что дистрибьютор обязуется от своего имени и за свой счет, как правило, на долгосрочной основе на определённой дистрибьюторским договором территории и на согласованных условиях осуществлять продвижение и сбыт маркированных товарными знаками и коммерческим обозначением товаров, приобре таемых в собственность у контрагента, с целью поддержания или увеличения их сбыта, а поставщик в свою очередь обязуется обеспечить дистрибьютору поставку ему товаров на согласованных условиях с сохранением за собой права контроля над их последующим сбытом [2].

В течение продолжительного времени отношение к дистрибьюторским договорам с призмы антимонопольного права было неопределенным. Законодатель видел в модели дистрибьюции потенциальную угрозу свободному развитию конкуренции.

С точки зрения антимонопольного права на сегодняшний день по своей правовой природе дистрибьюторский договор является вертикальным соглашением, в связи с чем, на него также распространяются запреты и ограничения, предусмотренные законодательством о защите конкуренции. Медленное формирование подхода к вертикальным соглашениям создало ситуацию, когда субъекты, использующие в своей хозяйственной деятельности дистрибьюторскую конструкцию, долгое время находились «вне закона». Как на начальных этапах, так и после внесения изменений в Федеральный закон «О защите конкуренции» (далее - Закон о защите конкуренции), сторонам дистрибьюторского договора важно четко понимать, какие, казалось бы, привычные условия для мировой коммерческой практики, могут быть включены в договор, а какие потенциально могут нарушать императивные требования российского антимонопольного законодательства [3].

Особой разновидностью дистрибьюторских договоров является селективная дистрибьюция. Модель селективной дистрибьюция активно используется в сфере электронной торговли (e-commerce) для выравнивания условий конкуренции между офлайн и онлайн-продавцами, а также в целях решения проблемы фрирайдинга. Модель селективной дистрибьюции - это система дистрибьюции, в рамках которой производитель/поставщик обязуется продавать товар только одной группе дистрибьюторов, выделенной на основании определенных критериев, в связи с чем данные дистрибьюторы в свою очередь обязуются не перепродавать товар этого производителя/поставщика «неизбранным» дистрибьюторам. Таким образом, с помощью ограничений, вводимых производителем/поставщиком, создаются преимущества для офлайн-продавцов, чтобы на долгосрочный период в полной мере поддерживать «избранных» перед онлайн-продавцами.

Стоит отметить, что странах Европейского союза явление селективной дистрибьюции является допустимой. Регламентом Европейского Союза № 330/2010 предусмотрены механизм реализации модели селективной дистрибьюции, ее допустимости, а также классификация селективной дистрибьюции на качественную (ситуация, когда производитель/поставщик осуществляет отбор дистрибьюторов на основе объективных критериев и качеством услуг потенциальных дистрибьюторов) и количественную (используя такую систему, производитель/поставщик намеренно ограничивает количество дистрибьюторов, а не устанавливает требования качества к ним. С учетом вышеописанного, европейский подход предусматривает недопустимость селективной дистрибьюции исключительно в случае установления негативного эффекта на основе анализа конкуренции на рынке, конкурентной среды в целом.

С учетом общих особенностей допустимости подобных соглашений, селективная дистрибьюция в российском правовом поле имеет право на существование, однако нерешенным остаётся большое количество вопросов в отношении такой модели, решение о допустимости которой принимает в каждом конкретном случае антимонопольный орган. На практике имеется неоднократное количество случаев, когда антимонопольным органы, не проводя должного экономического анализа рынка и конкурентной среды, квалифицировали селективную дистрибьюцию как нарушение Закона о защите конкуренции в части нарушения статьи о запрете злоупотребления доминирующим положением. Помимо возможности квалификации использования модели селективной дистрибьюции как злоупотребления доминирующим положением, соглашение о селективной дистрибьюции имеет риск быть признанным по российскому антимонопольному законодательству антиконкурентным соглашением между производителем/поставщиком и дистрибьютором (часть 4 статьи 11 Закона о защите конкуренции) [4]. ДИЛЕРСКИЙ ДОГОВОР

Наряду с дистрибьюторским договором важно также определить статус дилерского договора, по которому дилер обязуется приобретать товар, как правило, у дистрибьютора, и осуществлять его продвижение и реализацию на оговорённой территории [5], а дистрибьютор обязуется не осуществлять реализацию товаров на данной территории от своего имени, а также не продавать товар иным хозяйствующим субъектам для распространения на данной территории. В дилерском соглашении обычно четко определен перечень товаров, на которые распространяется действие дилерского договора. Положения договора о территории, а также эксклюзивности прав дилера также четко определяются договором. Эксклюзивность дилера в дилерском соглашении означает, что в рамках оговорённой договором территории, производителем/поставщиком может быть заключён дилерский договор исключительно с конкретным лицом с оговоркой о невозможности заключён я договоров с иными лицами на той же территории. В дилерском соглашении обычно четко оговаривается использование товарных знаков и/или фирменных наименований поставщика (например, только в рекламе или иным образом). При этом целесообразно определить размер вознаграждения за использование товарных знаков/фирменных наименований.

Некоторые положения дилерского договора вообще не предусмотрены российским законодательством. В связи с этим, желательно, чтобы содержание дилерского контракта, права и обязанности сторон дилерского договора, процедура документооборота и поставок, а также иные положения были максимально подробно изложены непосредственно в самом дилерском договоре. В случае отсутствия положений в дилерском договоре о порядке исполнения тех или иных обязательств в дилерском договоре и в положениях Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), регулирующих общие положения об обязательствах, к отношениям сторон такого договора могут применяться обычаи делового оборота (статья 5, пункт 5 статьи 421 ГК РФ), или иные обычно предъявляемые требования, а также аналогия закона и аналогия права (статья 6 ГК РФ), а это сделает отношения сторон такого дилерского договора (особенно - дилера) более уязвимыми в случае возникновения споров, связанных с реализацией положений такого дилерского договора.

На сегодняшний день российским антимонопольным законодательством дилерский договор так же, как и дистрибьюторский признают в качестве вертикальных соглашений, которые могут быть заключены между хозяйствующими субъектами, если их доля на анализируемом товарном рынке не превышает 20%, а также отсутствует риск неблагоприятных последствий (установление цены перепродажи товара и установления запрета на продажу товаров от конкурентов) [6].

К тому же, ФАС России отмечает, что квалификация гражданско-правового договора в качестве вертикального соглашения определяется исходя из его содержания [7]. Таким образом, если в рамках

заключенного договора не происходит передача товара от одного субъекта другому, такой договор нельзя признать в качестве вертикального соглашения [8].

По вопросу соответствия вертикальных соглашений, в том числе дилерских договоров, российскому антимонопольному законодательству было дано Разъяснение № 2 Президиума ФАС России. «Вертикальные» соглашения, в том числе дилерские соглашения от 17 февраля 2016 г. (далее - Разъяснение №2). В соответствии с Разъяснением №2, соглашение между производителем и дистрибьютором относят к вертикальным соглашениям, если стороны дистрибьюторского договора реализуют товары в одних границах товарного рынка, при условии, что

1) на этом товарном рынке дистрибьютор реализует продукцию, полученную от производителя, без осуществления самостоятельного производства и последующей продажи взаимозаменяемых товаров;

2) дистрибьютор не реализует товары, которые являются взаимозаменяемыми по отношению к товарам, закупаемым им у производителя, а также не реализует товары, полученные от субъектов-конкурентов производителя [9].

ДОГОВОР КОММЕРЧЕСКОЙ КОНЦЕССИИ

Согласно части 1 статьи 12 Закона о защите конкуренции соглашения, заключённые в письменной форме, которые являются договорами коммерческой концессии, признаются допустимыми.

В соответствии со статьей 1027 ГК РФ, по договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать для осуществления предпринимательской деятельности пользователя комплекс исключительных прав правообладателя (в том числе, право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау)).

При заключении договора коммерческой концессии пользователю передаётся комплекс прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, перечень которых установлен статьей 1225 ГК РФ. Кроме указанного перечня прав передаваемый комплекс может включать в себя также права на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, программы для ЭВМ, базы данных, топологии интегральных микросхем и иные объекты. Однако места происхождения товаров и фирменные наименования включаться в передаваемый комплекс не могут в силу их правовой специфики. Кроме того, не могут являться объектом договора коммерческой концессии также коммерческая тайна и деловая репутация, хотя, например, деловая репутация имеет весомую роль при определении цены договора [10].

Наиболее интересными в рамках изучаемой темы в договоре коммерческой концессии являются возможные ограничения прав сторон, допускаемые статьей 1033 ГК РФ, которые не признаются противоречащими антимонопольному законодательству:

1) не вступать в конкурентное противостояние с правообладателем на территории, на которой распространяется действие договора коммерческой концессии в отношении предпринимательской деятельности, осуществляемой с помощью исключительных прав, переданных правообладателем пользователю;

2) невозможность пользователем получать по аналогичным договорам коммерческой концессии прав у субъектов-конкурентов правообладателя;

3) обязанность пользователя реализовывать товары с использованием переданных правообладателем исключительных прав по договору по фиксированным правообладателем ценам, а также запрет на реализацию пользователем аналогичных товаров с использованием, например, товарных знаков других правообладателей;

4) обязанность пользователя реализовывать товары исключительно в пределах оговоренной территории;

5) обязанность пользователя согласовывать с правообладателем место расположения коммерческих помещений, согласовать внутреннее и внешнее оформление таких помещений.

Кроме допустимых ограничений существуют также и ограничения, включение которых в договор впоследствии может привести к признанию таких ограничений недействительными.

Например,

1) обязанность самого правообладателя не предоставлять третьим лицам комплекс исключительных прав, а также запрет на самостоятельное осуществление аналогичной предпринимательской деятельности на этой же территории;

2) обязанность пользователя приобретать комплекс исключительных прав исключительно у правообладателя с запретом приобретения прав у конкурентов правообладателя [11].

Подобные ограничения направлены, в первую очередь, на ограничение конкуренции на рынке подобных товаров. Установленные сторонами ограничения могут вступить в противоречие с антимонопольным законодательством РФ (на это указывает пункт 3 статьи 1033 ГК РФ). Ограничения, в случае их противоречия принципу свободного развития конкуренции, могут привести к возможному признанию их недействительными по заявлению пострадавшей стороны. Однако неправомерность и «антиконкурентность» таких ограничений необходимо доказывать в судебном порядке, устанавливая факт злоупотребления правом.

В противоречие допустимых отграничениям в законодательстве также отражены ограничения, включение которых недопустимо, однако в случае их включения в договор, они признаются недействительными с момента их включения. В группу таких ограничений входят:

1) установление возможности правообладателя определять цену перепродажи товара;

2) установление круга лиц, которые могут приобретать товар.

Анализируя определения, предлагаемые законодателем, можно заметить множество различий между институтами договора коммерческой концессии и вертикального соглашения. Если следовать определению вертикального соглашения, установленному в статье 4 Закона о защите конкуренции, то договор коммерческой концессии и вертикальное соглашение соотносятся лишь как два пересекающихся множества [12]. Данное утверждение также нашло своё подтверждение в работе М.А. Егоровой, которая полагает, что вертикальные соглашения по своей правовой природе являются смешанными договорами с «приличной» составляющей элементов договора коммерческой концессии.

Тем не менее, исходя из позиции ФАС России [13] по данному вопросу, договор коммерческой концессии является разновидностью вертикальных соглашений, действие которого считается законным в случае соблюдения ограничений части 1 статьи 12 Закона о защите конкуренции (ограничение в отношении финансовых организаций).

Доктриной был также признан подход, что вертикальное соглашение и договор коммерческой концессии соотносятся друг с другом как общее и частное, что свидетельствует об определении договора коммерческой концессии как одного из видов вертикальных соглашений. Например, по мнению Д.А. Гаврилова, признаки, характеризующие договор коммерческой концессии, которые регламентированы в ГК РФ (передача исключительных прав, возможность наложения ограничений), позволяют квалифицировать договоры коммерческой концессии как потенциальные варианты вертикальных соглашений [14].

Несмотря на определение договора коммерческой концессии по отношению к вертикальному соглашению как «общее-частное», он не попадает под запреты и ограничения, установленные для вертикальных соглашений антимонопольным законодательством РФ. Так в соответствии с пунктом 3 статьи 1033 ГК РФ, «ограничительные условия могут быть признаны недействительными по требованию антимонопольного органа

или иного заинтересованного лица, если эти условия с учетом состояния соответствующего рынка и экономического положения сторон противоречат антимонопольному законодательству» [15]. Зачастую такими ограничениями является установление запретов на заключения аналогичных договоров коммерческой концессии с хозяйствующими субъектами-конкурентами.

С целью поддержания конкуренции и недопущения монополистической деятельности данное нормативное положение подвергается критике в связи с тем, что крупные корпорации, которые в большинстве случаев заключают договоры коммерческой концессии в целях эффективного сбыта собственного продукта, имеют достаточно серьезное преимущество перед мелкими организациями. В таком случае мы получаем ситуацию, когда мелкие организации не могут конкурировать с крупными общеизвестными брендами, имеющими наряду со «звучным именем» финансовые, управленческие, информационные инструменты в достаточном объёме, чтобы подавлять конкурентов, не нарушая закон [16]. АГЕНТСКИЙ ДОГОВОР

В соответствии со статьей 1005 ГК РФ, по агентскому договору агент обязуется за определенное вознаграждение совершать по поручению принципала и за его счёт юридические и иные действия от своего имени или и от его имени, и за его счёт. На основании данного определения, очевидно, что агент принимает на себя обязательства по выполнению исключительно оговорённых с принципалом действий, при этом, например, при проведении сделки по продаже имущества принципалом агент не передаётся право собственности для дальнейшего отчуждения. Это является главным отличием агентского договора от вертикального соглашения, которое по своей правовой природе подразумевает «самостоятельную перепродажу». Во всех остальных договорных отношениях агентский договор сложно отличить от вертикального соглашения в классическом понимании, в связи с чем в российском законодательстве долгое время стоял вопрос отнесения агентского договора к категории вертикальных соглашений.

По своей природе условия об эксклюзивности в агентских соглашениях не нарушают российское антимонопольное законодательство, однако условие, запрещающее конкурировать после окончания срока действия договора, может создавать серьезную опасность для нормального функционирования конкуренции.

Особое внимание стоит уделить законодательным изменениям после вступления в силу Федерального закона от 06 декабря 2011 г. № 401 -ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите конкуренции» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Третий антимонопольный пакет), в результате которых агентские договоры были исключены из перечня вертикальных соглашений [17]. Немного позднее Федеральным законом от 05 октября 2015 № 275 -ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите конкуренции» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Четвертый антимонопольный пакет) было исключено положение Закона о защите конкуренции, которое ограничивало распространение норм о вертикальных соглашениях на агентские договоры. Тем не менее, в конце февраля 2016 года было опубликовано Разъяснение № 2, где указывалось, что агентский договор не может считаться вертикальным соглашением в связи с тем, что подобные соглашения должны обязательно предусматривать переход товара от одного лица к другому. Такая переменчивость законодателя наводит на мысль неточного понимания правовой природы агентского соглашения через призму антимонопольного права.

По мнению автора, то видение, которое предлагает нам ФАС России в Разъяснении №2, является достаточно категоричным в связи с тем, что основным назначением заключённого агентского договора может быть именно оказание услуг принципалу, что подтверждается судебной практикой [18]. В соответствии с Законом о защите конкуренции, услуги также входят в понятие товара, а оказание услуг является товарообменом в контексте понимания вертикальных соглашений.

В качестве сравнения интересен европейский опыт, где законодателем был избран подход «наименьшего сопротивления»: по общему правилу агентские договоры могут быть признаны вертикальными соглашениями, но только в определённых случаях. При этом, подобный поход был избран законодателем с ориентиром на потенциальные риски агента, его возможности, а не на сам механизм, как в России [19].

Обращаясь к антимонопольному законодательству Европейского Союза, важно констатировать, что Договор о функционировании Европейского Союза (Treaty on the Functioning of the European Union) (далее -TFEU) не содержит в себе указаний, касающихся антимонопольного регулирования агентских соглашений. В связи с чем в Европейском Союзе проблема применения положений статьи 101(1) TFEU в отношении агентских договоров нашла свое решение в отдельных актах Европейской комиссии - изданном Европейской комиссией Руководстве [20]. На основании п. 18 Руководства требования статьи 101(1) TFEU не распространяются на агентский договор. Несмотря на первоначальную категоричность п. 18 Руководства, нельзя отрицать возможности признания вертикальным соглашением агентского договора.

Какой подход использует правоприменитель? Европейским правоприменителем активно используется подход «единого экономического образования», то есть в каждом случае стороны подвергают анализу на наличие экономической независимости агента, которая в свою очередь выражается в несении финансовых и коммерческих рисков по обязательствам. Так же Европейской комиссией были выделены 3 вида рисков, которые могут возникать у агента как стороны агентского договора. При наличии таких рисков (например, обязанность агента произвести инвестиции или иные потенциальные финансовые обязательства агента в отношении товара) заключённое между сторонами соглашение попадает под действие статьи 101(1) TFEU.

В контексте сравнения также интересен американский опыт. Ключевой вопрос, который ставит американские антимонопольным службы: какие отношения связывают агента и принципала? В ситуации, когда агент работает на «принципала» ситуация представляется в рамках нормы, не противоречащей антимонопольному законодательству, однако, когда агент является фактическим конкурентом принципала и имеет возможность действовать самостоятельно, то подобные отношения могут быть расценены как реализация вертикального соглашения.

Остаётся нерешенным вопрос в отношении российского подхода. Неопределённость законодателя в отношении агентских договоров поставила конкурентное право в «подвешенное» положение после исключения агентских договоров из перечня Третьим антимонопольным пакетом до введения в действия положений Четвёртого антимонопольного пакета. Некоторыми авторами отмечается, что подобный шаг был сделан законодателем в целях нивелирования коллизии, существующей между нормами статьи 1007 ГК РФ (предусмотрена возможность агента ограничивать принципала в заключения договоров с конкурентами или подобных договоров на аналогичной территории) и статьи 11 Закона о защите конкуренции [21].

ВЫВОДЫ

Важно подчеркнуть, что если с дилерским и дистрибьюторскими договорами правоприменитель «определился» (без прямых указаний в законе, однако при помощи разъяснений антимонопольных органов, а также с учетом сложившейся практики), то в отношении селективной дистрибьюции на данном этапе в российской правоприменительной практике главенствует подход признания селективной дистрибьюции допустимой в условиях превалирования положительного эффекта над негативным от ее использования. Что включает в себя «положительный эффект»? Отсутствие возможности устранения конкуренции на соответствующем рынке; отсутствие ограничений для участников модели и третьих лиц; результатами использования такой модели является совершенствований механизмов производства, получение конечными потребителями явных преимуществ. Тем не менее, несмотря на пока ещё не до конца сложившийся подход к

модели селективной дистрибьюции, антимонопольными органами предпринимаются попытки совместна с участниками рынка разработать критерии допустимости механизма селективной дистрибуции, которые позволят отграничить проконкурентные модели, с положительным экономическим эффектом, от бизнес -практик, которые несут потенциальную угрозу конкуренции. По мнению автора работы, модель селективной дистрибуции -реально действующий механизм, который уже более десяти лет нуждается в должном правовом регулировании. В данной ситуации самым верным решением была бы подготовка Президиумом ФАС России Разъяснения, закрепляющего критерии допустимости селективной дистрибуции.

Подводя итог правовой компаративистики можно также отметить, что между американским, европейским и российским антимонопольным законодательством прослеживаются параллели. По мнению автора, тот факт, что отечественным законодателем преимущественно были восприняты методы регулирования, главенствующие в Европейском Союзе, непосредственно связано с отнесением права Европейского Союза и России к континентальной правовой системе. Несмотря на заимствование, по мнению автора, российский законодатель еще не до конца определился с отнесением отдельных видов договоров к разновидностям вертикальных соглашений, что создает определенные сложности на практике при доказывании как для антимонопольных служб, так и для субъектов-участников соглашений. Например, если в отношении договора коммерческой концессии законодательный подход понятен, то вопрос об отнесении агентского договора к вертикальным соглашениям остается пока без ответа. Несмотря на исключение оговорки о том, что агентский договор не является разновидностью вертикальных соглашений, из текста Закона о защите конкуренции, агентский договор не стал свободно признаваться в качестве вертикального соглашения. По мнению автора, для устрашения данной проблемы ценным представляется опыт Европейского союза, где на первый план выходит концепция рисков.

Список используемой литературы:

1. Colino S.M. Vertical agreements and Competition law. A Comparative Study of the EU and US Regimes. Oxford and Portland, Oregon.: Hart publishing. - 2010. - P.15.

2. Борисова А.Б. Дистрибьюторский договор // Журнал российского права. - 2005. - N° 3. - С. 59.

3. Михайлова Е.О. Антимонопольные аспекты регулирования дистрибьюторского договора // Вопросы науки и образования, 2018. №6 (18). С.6. [Электронный ресурс] // URL: https ://cyberleninka.ru/article/n/antimonopolnye -aspekty-regulirovaniya-distribyutorskogo-dogovora (дата обращения: 30.03.2020)

4. Никитина Р.Б., Аппак М.М., Кожина К.Е. Селективная дистрибуция в России: проблемы и перспективы // Закон. - 2018. - №5. - С. 148.

5. Стригунова Д.П. Правовое регулирование международных коммерческих договоров: монография. В двух томах. Том 2. М.: Юстицинформ, 2017. - С. 254. [Электронный ресурс] // URL: https://znanium.com/catalog/product/1006048 (дата обращения: 15.03.2020).

6. Борзило Е.Ю. Обзор отдельных видов антимонопольных запретов для «вертикальных соглашений» // Евразийский юридический журнал. - 2013. - №12(67). - С.154.

7. Доклад ФАС России с руководством по соблюдению обязательных требований, дающим разъяснение, какое поведение является правомерным (01.02.2018), [Электронный ресурс] // URL: https://fas.gov.ru/documents/611933/ (дата обращения: 18.02.2020).

8. Михайлова Е.О. Антимонопольные аспекты регулирования дистрибьюторского договора// Вопросы науки и образования. - 2018. - №6 (18). - С.5. [Электронный ресурс] // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/antimonopolnye-aspekty-regulirovaniya-distribyutorskogo-dogovora (дата обращения: 02.04.2020)

9. Еременко В.И. О допустимости соглашений между хозяйствующими субъектами // Биржа интеллектуальной собственности. - 2010. - №1. - С.32.

10. Крашенниников П.В. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй: учебное пособие в 3 -х томах. М.: Статут. Том 3, 2011.- С.23.

11. Гаврилов Д.А. Об институте «вертикальных» соглашений в конкурентном праве// Законы России: опыт. анализ. практика: правовой журнал. - 2014. - №2. - С.20.

12. Кулаковский В.В. Антимонопольное регулирование договора коммерческой концессии // Имущественные отношения в Российской Федерации. - 2017. - №10. - С.97. // СПС «Консультант Плюс»

13. Доклад ФАС России с руководством по соблюдению обязательных требований, дающим разъяснение, какое поведение является правомерным (01.02.2018), [Электронный ресурс] // URL: https://fas.gov.ru/documents/611933/ (дата обращения: 12.03.2020).

14. Гаврилов Д.А. Об институте «вертикальных» соглашений в конкурентном праве// Законы России: опыт. анализ. практика: правовой журнал. - 2014. - №2. - С.20.

15. Ерёмин А.А. Франчайзинг и договор коммерческой концессии: теория и практика применения: монография. М.: Юстицинформ, 2017. - С.91.

16. Ерёмин А.А. Франчайзинг и договор коммерческой концессии: теория и практика применения: монография. М.: Юстицинформ, 2017. - С.91-92.

17. Гутерман А.Е. Антимонопольное регулирование соглашений хозяйствующих субъектов по законодательству Российской Федерации. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. экон. наук. - М., 2015. - С.194.

18. Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 24.08.2012 по делу N° А08 -5276/11; Постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.06.2015 № 16АП-2080/2015 по делу № А63-12010/2014 // СПС «Консультант Плюс»

19. Борзило Е.Ю. Антимонопольные риски предпринимательской деятельности: научно -практическое руководство. М.: Статут, 2014. - С.151.

20. Guidelines on vertical restraints: Commission notice, [Электронный ресурс] // URL: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:C:2000:291:0001:0044:EN:PDF (дата обращения: 01.03.2020).

21. Борзило Е.Ю. Антимонопольные риски предпринимательской деятельности: научно -практическое руководство. М.: Статут, 2014. - С.153.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.