CC BY
80
Историография
Александр ГОМБОЕВ
от великой империи к демократии: монголия глазами зарубежных монголистов
В статье рассматриваются оценки и анализ внешнеполитической деятельности Монгольского государства, данные зарубежными монголистами. Западная методологическая концепция значительно отличается от россиецентричного взгляда на историю Монголии. Анализируются основы «многоопорной» внешнеполитической стратегии современной Монголии, отвечающей задачам ее национальной безопасности. Принцип равноудаленности в отношениях с основными внешнеполитическими партнерами сегодня становится менее оправданным и эффективным, т.к. при таком подходе неизбежное преимущество получает китайская сторона. Таким образом, переосмысление представлений о путях обеспечения национальной безопасности является одной из самых насущных задач современной Монголии. В том числе речь может идти об увеличении внимания к экономическому сотрудничеству с российской стороной.
The article examines assessments and analysis of the Mongolian foreign policy, given by foreign scientists. Western methodological concept is significantly different from the Russian-oriented view at the history of Mongolia. Foundations of the «multi-supporting» foreign policy of modern Mongolia, which is responsible to the challenges of its national security, are analyzed. The principle of equidistance in relations with major foreign partners is becoming less feasible and effective, because such an approach inevitably brings advantages for the Chinese side. Thus, redefining ideas about ways of ensuring national security is one of the most pressing problems for the modern Mongolia. In this case it is appropriate to speak about increasing attention to economic cooperation with Russia.
Ключевые слова:
Монголия, монголоведение, историография, Китай, Россия, внешняя политика; Mongolia, Mongol study, historiography, China, Russia, foreign policy.
В зарубежной ориенталистике актуальны исследования много -вековой истории Монголии как политического ядра огромной евразийской державы. Западная методологическая концепция значительно отличается от россиецентричного взгляда на историю Монголии. Анализ истории кочевого общества Чингизидов в миро -вом монголоведении традиционно начинается с источниковедческого и историографического анализа, посвященного истории государства Чингисхана и Чингизидов, формированию евразийской теории1. В мировом монголоведении имеется ряд крупных историографических исследований, в которых проанализированы основные труды по про блемам государственности народов монголо -тюркского ареала2.
В XXI в. в зарубежном монголоведении особый интерес вызы -вают проблемы эволюции государства Чингизидов от кочевого к постиндустриальному обществу, а также деятельность руководства Монголии, направленная на построение общества по демократи -ческим лекалам Европы. Большое значение придается стратегии кочевой страны на международной арене. Зарубежные монголоведы активно изучают новую внешнеполитическую линию многопартий -ного руководства Монголии по формированию позиций «третьего соседа», «мягкой силы» в отношениях с зарубежными соседями. В рамках обоснования этой стратегии большое значение начинают приобретать проблемы международной безопасности монгольского государства3.
1 Sinor D. Notes on Inner Asian Bibliography, IV. History of the Mongols in the 13th century // Journal of Asian History, 1989, vol. 23, № 1.
2 AllsenT. The Mongols in East Asia, Twelfth- Fourteenth Centuries: A Preliminary Bibliography of Books and Articles in Western Languages. — Philadelphia, 1976.
3 Родионов В.А. Национальная безопасность Монголии: представления и реалии // Материалы международной научно-практической конференции «Россия — Монголия. Сто лет дипломатического сотрудничества». — Улан-Удэ : Бэлиг, 2012, с. 321.
ГОМБОЕВ Александр Олегович — аспирант Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН
а1ехаМе^отЬоем@
mail.ru
История Монголии последнего столетия продемонстрировала устойчивую зави -симость ее национальной безопасности от внешних факторов, представленных политикой великих держав в этом регионе мира. Обретение Монголией независимо -сти от Цинского, а затем и республикан -ского Китая было бы невозможно без под -держки со стороны Российской империи и позже — СССР Оборонная политика Монголии социалистического периода была полностью увязана с советско монгольским военно политическим сою зом, а выражение: «СССР — гарант безо -пасности МНР» не являлось лишь идеоло -гическим лозунгом.
Опыт XX в. повлиял на представления о национальной безопасности Монголии. На смену односторонней ориентации Улан-Батора на северного соседа при-шла политика, направленная на много сторонние отношения с различными государствами и международными орга низациями. Эта внешнеполитическая стратегия получила название многоопор ной (монг. — олон тулгуурт)1 и означала поддержание добрососедских отношений с географическими соседями — Россией и Китаем, а также выстраивание отноше ний с так называемым третьим коллектив ным соседом, представленным внерегио нальными акторами — США, Японией, Германией и др. В основу многоопорной внешней политики был положен прин цип равноудаленности (термин, не упо -требляемый в официальных монгольских документах, но отражающий существо вопроса) от основных внешних партнеров страны. Равноудаленность рассчитана на то, что Москва, Пекин и третьи игроки будут уравновешивать друг друга в про цессе конкурентной борьбы за влияние на Монголию. Тем самым национальная бе -зопасность страны будет увязана с желае мым балансом внешних сил2.
На протяжении большей части XX в. борьба великих держав за влияние в Монголии шла с использованием воен ных методов. Выход Монголии из состава Цинской империи состоялся при прямой (в т.ч. военной) поддержке Российской империи. Дальнейшие события, имев -шие отношение к обретению Монголией
1 Монгол улсын гадаад бодлогын узэл баримт-лал (Концепция внешней политики Монголии) // Ардын эрх, 1994, 17 июля.
2 Родионов В.А. Указ. соч., с. 322.
независимости и национального сувере нитета, были также связаны с силовыми методами. Это и борьба против китайских оккупантов и войск барона Р Унгерна, и бои против Японии на реке Халхин - Гол, и конфронтация с КНР в 1960 - х—1980 - х гг. И только вывод советских войск из Монголии на рубеже 1980 - х—1990 -х гг. привел к ситуации, когда страна перестала рассматриваться в качестве арены воен ного противостояния великих держав.
В нулевых годах стало очевидным изме нение существовавшего ранее баланса сил. Принцип равноудаленности в отношениях с основными внешнеполитическими пар тнерами сегодня становится менее оправ -данным и эффективным, ибо при таком подходе неизбежное преимущество получает китайская сторона3. Таким образом, переосмысление представлений о путях обеспечения национальной безопасности является одной из самых насущных задач для современной Монголии. В том числе речь может идти об увеличении внимания к экономическому сотрудничеству с рос -сийской стороной. Россия уже в силу гео -графического соседства объективно явля -ется самой заинтересованной стороной в деле удержания Монголии вне сферы монопольного китайского влияния.
Одним из основных инструментов «большой игры» стали факторы мягкого влияния (soft power). Начиная с Дж. Ная, эта исследовательская традиция получила широкое признание, несмотря на доста точно содержательную критику4. Данная теория была взята на вооружение и китай скими политологами Ванг Пейраном, Ли Мингджангом, Лю Цзайцином, Ян Сюэтуном.
Создание в 2001 г. Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС), включившей в себя КНР и РФ, ока -зало влияние на и Монголию. Ключевое направление деятельности ШОС — борьба с сепаратизмом и терроризмом открывает для Монголии важную геополитическую альтернативу. Во многом это вопрос реги ональной идентичности страны, который для Монголии является ситуативным. Этот феномен хорошо охарактеризовали китай ские политологи, назвав Монголию «осто -
3 Jackson Р. The State of Research The Mongol Empire, 1986-1999 // Journal of Medieval History, 2000, vol. 26, № 2.
4 Най Дж. С. Гибкая власть. Как добиться успеха в мировой политике. — М., Новосибирск, 2006.
рожно балансирующим государством»1. В то же время проблема вступления МНР в ШОС имеет множество аспектов. Так, вступление Монголии в Шанхайскую организацию формирует образ новой Центральной Евразии, недружественной к западным ценностям и демократиям. Провал демократического эксперимента в Монголии серьезно затронул бы интересы стран доноров и, возможно, привел бы к необратимому росту китайского влияния. С другой стороны, членство Монголии в ШОС поместит ее в ранг центральноазиат -ских государств, которые с меньшей долей вероятности могут быть реинкорпориро ваны в состав возрожденной Российской империи. И США, и Япония не желают видеть, как Монголия дрейфует в направ лении политической орбиты ее прежних хозяев.
Лидеры Монголии могут рассматри -вать ШОС как клуб, открывающий новую эпоху российско китайского сближения и сотрудничества. Однако преимущественно буддистская Монголия имеет мало общего с исламским лагерем, православной Россией и атеистическим, условно комму нистическим Китаем. Поэтому мы можем сделать вывод о том, что, вступив в ШОС, Монголия закроет себе дверь к политике «третьего соседа»2.
Среди проблем, которые анализируют зарубежные ученые, ключевыми явля ются:
1) выбор модели социальноэкономического развития, которая бы соответствовала прежней традиции сотрудничества Монголии с Россией, Китаем, третьими странами, отвечала стремлениям широких кругов общества к этому развитию. Без этой поддержки модернизация государственной модели общества невозможна;
2) интеграция Монголии в мировое сообщество и мирохозяйственную систему, плотное вхождение в мировой рынок, что может обеспечить переходной экономике и политике Монголии высокий уровень социально экономического развития и благосостояния населения;
3) интеграция бывших постсоциали -стических стран в рамках ШОС, а также
1 Wang Peiran. Mongolia's Delicate Balancing Act // China Security. — Washington, D.C., 2009, is. 14.
2 Bedeski R.E. Mongolia as a Modern Sovereign Nation- state // The Mongolian Journal of International Affair. — Ulaanbaatar, 2006, № 13, с. 83.
стран СНГ по типу Европейского сооб -щества. Разностороннее взаимодействие Монголии с этими странами может со -здать условия для использования различ -ных экономических ресурсов и защиты их взаимных интересов на мировом рынке;
4) создание конкурентной среды, обе -спечивающей развитие рыночного хозяй -ства Монголии;
5) формирование органов государствен -ного управления, способных обеспечить социально - экономическое развитие коче -вой страны в условиях непрерывно рас ширяющихся и углубляющихся рыночных отношений, и т.д.
Разрушение привычной, построенной по марксистским лекалам парадигмы исто -рии Монголии, смена категориального аппарата в оценках прошлого произошли в рамках новейшего исторического вре -мени почти мгновенно. На этом этапе раз вития научного монголоведения особый интерес приобретают идеи и концепции европейских ученых, ранее, в советский период, не афишируемые в востоковедной науке. С развитием процессов индивидуа -лизации и специализации отраслей исто -рических знаний особую актуальность приобретают систематизация и класси фикация вклада отдельных исследовате -лей и ученых, востоковедных и монголо -ведных школ в изучение исторического наследия российско монгольских отно шений. Поэтому представляется важным классифицировать основные оценочные историографические критерии, успехи и недостатки исторической монголовед ной науки, определить основные задачи, поставленные в XXI в. перед российской историографической наукой в области монголоведения.
В мировом монголоведении назрело большое число вопросов по фундамен тальным проблемам, среди которых необ ходимо выделить:
1) проблему этногенеза монгольских народов, влияние монголоязычных наро -дов на процесс этнополитической кон солидации народов развивающегося Российского государства;
2) исследование вопроса о государствен -ности номадов (кочевников) в мировой исторической науке.
В анализе проблем противостоянии России и Китая, обусловленного борьбой за обладание Монголией, в первой поло вине XX в. задачей первого плана стано -
164
ВлАстЬ
2 014'01
вится исследование места и роли малых государств в глобальных и региональных конфликтах того времени. Оригинальной в этом отношении является мысль восто коведа С.Г. Лузянина о сочетании актив -ного и пассивного начал в монгольском политическом курсе на мировой арене (Монголия как объект политики России, Китая, Японии и одновременно как субъект собственной государственной политики)1. Просматривается концеп -туальная параллель между международ ным положением Монголии в начале и в конце XX в.
Мы полагаем, что борьбу монголов за освобождение от Цинского Китая в начале XX в. следует трактовать как национально освободительное движе ние. Методологическое положение о том, что это была буржуазная революция, не выдерживает критики. В условиях того времени в стране не были развиты бур жуазные отношения, и дебаты о построе нии демократического общества были бы явным забеганием вперед. Е.А. Белов и С.Г. Лузянин подвергли обоснованной критике положения, выдвинутые мон гольским ученым Б. Лхамсуреном о про возглашении независимости Монголии как о «национально- освободительной революции». Борьба монголов за отде -ление от Китая в 1911 — 1915 гг. была национально освободительным движе нием. Существование автономного мон гольского государства в 1911 — 1919 гг. обусловлено не только международными обстоятельствами (русско- китайским противоборством, влиянием Синьхайской революции в Китае), но и, прежде всего, внутримонгольскими процессами — стремлением монголов возродить нацио нальную государственность и добиться
1 Лузянин С.Г. Россия — Монголия — Китай в первой половине XX в. Политические взаимоот -ношения в 1911 — 1946 гг. — М., 2003, с. 227.
независимости в рамках панмонгольской идеологии2.
Рождение новой монгольской государ -ственности — Монгольской Народной Республики — происходило под воздей -ствием мощных социальных катаклизмов в России и Китае. Являясь отчасти продук -том политики Коминтерна и Гражданской войны в России, монгольская револю ция 1921 г. вобрала в себя многовеко-вый опыт борьбы за суверенитет, неза висимость и объединение монгольских племен. Революция 1921 г. фактически совместила два противоречивых момента: идеи движения 1911—1912 гг. (независи -мость, панмонголизм), органично пере шедшие от прежнего теократического руководства к новому революционному правительству, и идеологическое влияние Советской России и Коминтерна, считав ших Монголию удобным объектом для приложения революционной политики, а также выгодным стратегическим «буфе -ром» на дальневосточных рубежах3.
Выделяя два основных уровня собственно монгольской политики — межго -сударственный и этнорегиональный4, мы приходим к выводу о различных векто рах политики Монголии. Если на первом уровне Монголия являлась в основном объектом политической и другой актив -ности России и Китая, то на втором она была активным субъектом, проводившим в рамках той или иной идеологической доктрины собственную линию относи -тельно Внутренней Монголии, Тувы, Бурятии, Тибета и других сопредельных этнорегионов.
2 Campi A. Mongolia’s Integrating with Asia’s Heartland. Finding a Future and Rediscovering the Past // ICMS, 2002, vol. VIII, p. 3—9.
3 Hislight N. Contemporary Mongolian Russian Relation // Geopolitical Relation between Contemporary Mongolia and Neighboring Asian Countries. — Taiwan, 2004, p. 189—204.
4 Лузянин С.Г. Указ. соч., с. 3.
