CC BY
108
Политика
Батунаев Эдуард Владимирович
канд. ист. наук, младший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (г. Улан-Удэ) Электронная почта: Batunaeveduard@mail.ru
УДК 94(517)
От провозглашения независимости Монголии до формирования Кяхтинской тройственной системы 1911-1915 гг.
Ключевые слова: Монголия, Россия, Китай, независимость, русско-монгольское соглашение 1912 г., русско-китайская декларация 1913 г., Кяхтинское тройственное соглашение 1915 г., автономия
В статье рассмотрен сложный процесс становления независимости Монгольского теократического государства и формирования Кяхтинской тройственной системы в 1911-1915 гг. Провозглашение независимости является ключевым событием в истории Монголии. Проанализированы русско-монгольское соглашение 1912 г., русско-китайская декларация 1913 г., Кяхтинское тройственное соглашение 1915 г. Автор считает, что монгольское правительство, подписав Кяхтинское соглашение 1915 г., рассчитывало в будущем пересмотреть некоторые его статьи и добиться признания полной независимости Монголии и включения в состав своего государства территорий Внутренней Монголии, Барги и Урянхайского края
В силу своего территориального положения Монголия оказалась в центре международных и геополитических интересов великих мировых держав и, прежде всего, своих соседей - России и Китая. Совокупность проблем и противоречий политического, экономического и военного характера, связанных с провозглашением и созданием в первой половине XX в. независимой Монголии, обусловила появление «монгольского вопроса», суть которого заключался в определении международно-правового статуса монгольского государства и его границ. Основное содержание внешнеполитической деятельности Монгольского государства в 1911-1915 гг. составляли борьба за независимость и суверенитет, стремление выйти на международную арену, заключить дипломатические и торговые отношения с другими государствами.
В этих условиях, убедившись в невозможности договориться с китайцами, не желающими считаться с изменившимся положением в Монголии, Императорское правительство решило войти в непосредственное сношение с Ургинским правительством, путём соглашения с ним, создать условия, гарантирующие автономию Халхи [5, с. 2].
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда по проекту №15-21-03006 «Монгольский мир в условиях взаимодействия России и Восточной Азии в Х-ХХ1 вв.»
Переговоры начались с приездом в Ургу действительного статского советника, опытного российского дипломата И. Я. Коростовца. На первом же совещании, состоявшемся 22 сентября 1912 г., стало ясно, что переговоры будут трудными. Подписанию соглашения предшествовала упорная борьба правящих кругов Монголии, добивавшихся реализации своей внешнеполитической программы. Обе стороны стремились достичь максимума в достижении своих целей, поэтому участники подробно рассматривали каждый пункт будущего соглашения. Бесспорно, монголы хотели полной независимости, а не автономии, как это предлагало царское правительство. Более того, ургинские князья также желали, чтобы в состав будущей единой независимой страны вошли Внутренняя Монголия и другие исконные национальные территории.
Необходимо отметить, что русская дипломатия не отступала в монгольском вопросе от двух политических ориентиров:
- эта страна должна получить широкую автономию, но формально должна оставаться в составе Китая;
- пределы будущей автономной Монголии должны ограничиваться Халхой, и, вероятно, Западной Монголией. Поэтому царское правительство отвергло монгольский проект соглашения, который предусматривал полное отделение Монголии от Китая. Временами казалось, что из-за жарких споров сторон переговоры могут прекратиться, так и не достигнув согласия. Но вскоре стало очевидно, что такая позиция монгольской стороне не принесёт желаемых результатов.
В целом, стороны сошлись на том, что в итоговом тексте соглашения данный пункт будет сформулирован неопределённо. При этом обе стороны трактовали его по-разному: монголы считали Внешнюю Монголию полностью независимой, а российские представители рассматривали положение последней как автономное.
Как видим, окончательного консенсуса относительно монгольских территорий найдено не было, и правительства обоих государств добились того, что диктовалось равновесием сил в данном регионе. Спор на переговорах вызвал также вопрос о самом названии «Монголия». Единственная уступка, сделанная И. Я. Коростовцом, заключалась в том, что в итоговом соглашении слово «Внешняя Монголия» было заменено термином «Монголия» . Но и здесь царская дипломатия в специальной ноте, адресованной монгольскому правительству, оставляло за собой право определять, на какие территории кроме самой Внешней Монголии могла распространяться автономия [5, с. 31]. Так, 3 ноября 1912 г. в Урге было подписано русско-монгольское соглашение - первый международно-правовой акт после провозглашения независимости.
Таким образом, по соглашению прекращались прежние сюзеренные отношения Монголии к Китаю. Царское правительство брало на себя обязанность оказывать помощь Монголии для того, чтобы последняя сохранила установленный ею автономный строй, а также право содержать свою армию, не допуская на свою территорию китайские войска и колонизации своих земель китайцами. Вместе с тем монголы не добились главных целей: не получили согласия России на независимость Монголии и права определять её границы. Однако Внешняя Монголия получала по соглашению широчайшую автономию в составе Китая: она становилась фактически независимым
государством. Согласно протоколу, русским подданным предоставлялось право свободно проживать и передвигаться во всех местах Монголии, заниматься там торговыми, промышленными и иными делами, свободно и беспошлинно торговать сельскохозяйственными и промышленными товарами России, Монголии и других стран; открывать банки и почтовые конторы; покупать земельные участки «повсеместно в городах и хошунах»; по согласованию с монгольским правительством эксплуатировать горные и лесные богатства, заниматься рыбным промыслом; свободно плавать по рекам Монголии на своих судах, пользоваться всеми сухопутными водными путями для перевозки товаров и прогона скота [5, с. 26-30]. Как видим, этим протоколом Россия значительно закрепляла и расширяла свои экономические привилегии во Внешней Монголии.
В то же время соглашение имело большое политическое значение для Монголии, поскольку в нём она представлялась как вступавший в договорённость самостоятельный политико-правовой субъект. Стоит отдать должное большой работе, проделанной И. Я. Коростовцом в подписании русско-монгольского соглашения. Профессионализм и компетентность И. Я. Коростовца в вопросах восточной политики, его проницательность и дальновидность сыграли выдающую роль в закладывании фундамента будущих прочных отношений между Россией и Монголией.
Вместе с тем русско-монгольское соглашение 1912 г. не привело к решению монгольского вопроса. Китай не признал этот документ, вынужден был незамедлительно реагировать на него и пойти на серьёзные переговоры с Россией о Внешней Монголией. Они носили интенсивный характер, обсуждались проекты русско-китайского договора, предложенные китайской и царской стороной.
Однако всё же стороны не могли прийти к компромиссу при рассмотрении вариантов проекта декларации и отклоняли их. Русско-китайские переговоры шли безуспешно в течение года. Суть разногласий заключалась, прежде всего, в неприятии Китаем уже упоминавшихся трёх пунктов, которые составляли главное содержание русско-монгольского соглашения. В связи с этим посланник в Китае В. Н. Крупен-ский в телеграмме министру иностранных дел С. Д. Сазонову писал: «Усиленная агитация против нас со стороны китайской прессы и политических партий всё продолжается. Открыто собираются средства для снаряжения карательной экспедиции против Урги...» Кроме того, С. Д. Сазонов в телеграмме от 16 ноября 1913 г. писал В. Н. Крупенско-му: «Соглашение имеет целью признание китайским правительством Ургинского соглашения 21 октября (3 ноября). Мы согласны на некоторые формальные уступки, могущие облегчить китайцам означенное признание, но по существу должны настаивать на наших требованиях» [5, с. 45].
В 1912 г. в Петербург отправилась вторая монгольская миссия, возглавляемая министром иностранных дел правительства Богдо-гэ-гэна Ханда-Доржи, известного своими прорусскими настроениями и много сделавшего для заключения Ургинского соглашении 1912 г. В состав монгольской делегации вошли заместитель министра Шир-нин-Дамдин, Бабу-Дорчжи и др. В результате переговоров основные требования монгольской делегации были отклонены. Был подписан ряд двухсторонних соглашений, по которым Россия обязалась предо-
ставить Монголии 2-миллионный заём, была достигнута договорённость о создании монгольской армии, а также о поставках в Монголию оружия, боеприпасов, обмундирования и пр. Кроме того, была достигнута договорённость о формировании включавшей всего 1900 солдат и офицеров монгольской бригады в составе двух конных полков и артиллерийского подразделения. Для обучения их в Монголию были командированы русские военные высшего, среднего и младшего рангов [6, с. 163-164].
В связи с этим С. Д. Сазонов писал И. Я. Коростовцу: «Создание ныне же из Монголии самостоятельного государства в указываемых пределах сопряжено с большими трудностями, и мы не возьмём на себя силою отстаивать притязания монголов в этом направлении... Вместе с тем, мы не возьмём на себя убеждать монголов в невозможности в будущем их объединения и самостоятельного бытия» [5, с. 7-8]. Столкновение интересов России и Китая привело к переговорам между обеими сторонами, которые состоялись в октябре 1913 г. Россия в сложившихся условиях не могла игнорировать интересы Китая. Вектор монгольского вопроса вновь повернулся в сторону Китая. Так, 5 ноября 1913 г. состоялось подписание русско-китайской Декларации о Внешней Монголии, в соответствии с которой Россия признавала сюзеренитет Китая над Внешней Монголией, а китайское правительство - автономию Внешней Монголии. Кроме того, Китай обязался не содержать там гражданских и военных властей и не проводить колонизацию Внешней Монголии, а также признавал все статьи русско-монгольского соглашения и протокола от 3 ноября 1912 г. [4, с. 55].
Вводная часть русско-китайской декларации гласила: «Признавая исключительное право монголов Внешней Монголии самим ведать внутренним управлением автономной Монголии и решать все касающиеся этой страны вопросы, относящиеся к торговой и промышленной областям, Китай обязуется не вмешиваться в эти дела и посему не будет посылать войска во Внешнюю Монголию, не содержать там никаких гражданских и военных властей и будет воздерживаться от всякой колонизации этой страны. Россия со своей стороны обязуется не содержать там войска, за исключением консульских конвоев, не вмешиваться какую-либо отрасль управления этой страной и воздерживаться от колонизации» . По декларации правительство Внешней Монголии получило право вести переговоры с другими государствами по экономическим вопросам, но ему было запрещено решать межгосударственные проблемы политического и территориального характера, оставляя это право за Пекином.
В тот же день [5 ноября. - Б. Э.] В. Н. Крупенский и Сунь Баоци обменялись идентичными нотами. В них особо подчёркивалось, что Внешняя Монголия остаётся частью Китая. Обе стороны обязывались вести переговоры по политическим и территориальным вопросам, касающимся Внешней Монголии, при участии представителей последней. Русская и китайская стороны условливались, что точные границы Внешней Монголии, равно как и разграничение между Коб-досским и Алтайским округами, составит предмет дальнейших переговоров [5, с. 87-88].
Следует отметить, что последнее является примером того, что в решении международных вопросов судьбы малых народов не учиты-
вались великими державами. Вместе с тем монгольские князья и ламы были крайне недовольны тем, что Россия отказалась признать Монголию независимым от Китая государством. Русско-китайская декларация вызвала в правящих кругах Монголии отрицательную реакцию. В соответствии с нотой, вручённой дипломатическому представителю в Урге 2 декабря 1913 г., монгольское правительство отказалось признавать русско-китайскую декларацию.
Нужно сказать, что одним из самых непримиримых противников подписания декларации выступал Да-лама Цэрэн-Чимид, который был глубоко разочарован тем, что Внешняя Монголия не получила полной независимости и оказалась разделённой с Внутренней Монголией. По его словам, ургинские власти, начиная военные действия, надеялись на помощь России, но просчитались и, таким образом, фактически обманули и предали своих сородичей из Внутренней Монголии в их надежде объединиться в едином независимом государстве [1, с. 97].
Как видим, вопрос об объединении Внутренней Монголии и Внешней находился в центре внешней политики правительства Бог-до-гэгэна. И всё же нужно отметить, что Урга была заинтересована в дальнейшем развитии русско-монгольских политических контактов. В конце 1913 г. в Петербург прибывает третья монгольская миссия во главе с премьер-министром Сайн-нойон-ханом Намнан-Сурэном. Переговоры велись по широкому кругу политических, экономических и военных вопросов. И, конечно же, в переговорах важное место заняли проблемы, связанные с русско-китайской декларацией.
В ходе состоявшихся переговоров российское правительство обещало предоставить Монголии новую, третью, трёхмиллионную ссуду. Денежный заём был выдан с условием, что монгольское правительство примет к себе на службу русского финансового советника. В этих условиях на переговорах было решено провести тройственную русско-монголо-китайскую конференцию в приграничной Кяхте. Конференция, начавшая свою работу в августе 1914 г., закончилась через 8 месяцев, в мае 1915 г. Монгольскую делегацию во время переговоров возглавил Ширнин-Дамдин.
Столь затяжной характер конференции показывает, насколько серьёзны были обсуждавшиеся вопросы о судьбе Монголии. Каждая делегация имела свой проект возможного соглашения, принципиально отличающийся от других в трактовке статуса Монголии. Китайская делегация предлагала превратить Монголию в обычную провинцию Китая, российская сторона выступала за автономию, монгольская -за полную независимость страны. Монгольские министры и князья возлагали большие надежды на тройственное обсуждение монгольского вопроса. Им казалось, что Россия при этом поможет им добиться заветной цели - создания независимого монгольского государства. В конечном итоге победил российский вариант соглашения, обозначивший окончательное международно-правовое оформление автономного статуса Монголии. В начале мая 1915 г. в результате упорных восьмимесячных переговоров были окончательно согласованы все 22 статьи соглашения. Торжественное подписание соглашения между представителями России, Внешней Монголии и Китая состоялось 25 мая 1915 г. в Кяхте [7, с. 2-14].
Интересно отметить, что данное историческое событие получило довольно неоднозначную оценку в современной научной литературе. Китайская общественность неоднозначно отнеслась к подписанию соглашения, одни считали его значительной уступкой России и Монголии, другие, наоборот, успехом китайской дипломатии. Однако все без исключения были согласны в том, что тройственное соглашение 1915 г. в Кяхте разительно отличается от грабительского японо-китайского договора от 25 мая 1915 г. (знаменитое «21 требование» Японии Китаю), аннексировавшего часть территории Северо-Восточного Китая в пользу Японии.
Вместе с тем монгольские историки, в частности, с. Дамдинсурэн, считают, что «Кяхтинский договор, разделив Монголию на Внешнюю автономную и Внутреннюю, присоединённую к Китаю, юридически закрепил сложившееся ранее разделение страны на несколько частей. Монголия, не имея единой системы управления, и в политическом отношении осталась разделённой, вследствие чего перед монгольским народом встала новая задача - развёртывание национально-освободительной борьбы за объединение Монголии в единое государство» [2, с. 44].
На наш взгляд, хотя соглашение снизило уровень суверенитета Монголии до автономии в составе Китая, но всё же необходимо подчеркнуть, что автономный статус, гарантированный Россией и Китаем с широким набором полномочий монгольского правительства и с формальным суверенитетом, позволил на деле начать путь к строительству независимого государства.
Таким образом, Кяхтинское тройственное соглашение 1915 г., подписанное между Россией, Внешней Монголии и Китаем определило в конечном итоге международное положение монгольского государства как «автономного в составе Китая» . Сложившаяся архитектура Кяхтинской тройственной системы, на наш взгляд, с одной стороны, отразила баланс сил между Россией и Китаем, а с другой - уровень возможной самостоятельности Внешней Монголии. Кяхтин-ское тройственное соглашение стало своеобразным компромиссом, в котором Россия нашла приемлемое в тех исторических условиях решение «монгольского» вопроса. Монгольское руководство, подписав соглашение, конечно же, надеялось в будущем пересмотреть некоторые его статьи и добиться признания полной независимости Внешней Монголии и включения в состав монгольского государства сопредельных территорий Внутренней Монголии, Барги и Урянхайского края. С одной стороны, соглашение нанесло серьёзный удар по общенациональным интересам и устремлениям монгольского народа, а, с другой, способствовало дальнейшему росту национального самосознания, обогащённого опытом борьбы за свободу и независимость
Литература
1. Белов Е. А. Россия и Монголия в начале XX в. (1911-1919 гг.). -М.: Институт востоковедения РАН, 1998. - 235 с.
2. Дамдинсурэн с. Монгольская национально-демократическая революция 1921 года и российский фактор // Россия и Монголия: новый взгляд на историю взаимоотношений в XX веке: сб. статей. - М.:
Институт востоковедения РАН, 2001. с. 43-70.
3. Коростовец И. Я. От Чингисхана до советской республики (краткая история Монголии с особым учетом новейшего времени). -Улан-Батор: «ЭМГЭНТ», 2004. - 560 с.
4. Лузянин С. Г. Россия - Монголия - Китай в первой половине XX века. Политические взаимоотношения в 1911 - 1946 гг. - М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2000. - 268 с.
5. Министерство иностранных дел. Сборник дипломатических документов по Монгольскому вопросу. (23 августа 1912 - 2 ноября 1913 г.). - СПб., 1914. - 82 с.
6. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств 1878 - 1917. Ленинград: Гос. изд. полит. лит., 1938. Серия 3. Т. 1. с. 163-164.
7. Тройное соглашение об автономии внешней Монголии. - Урга: Русско-монг. тип., 1915. - 28 с.
