CC BY
52
рении ее различных форм и направлений. Одним из понятий, суммирующих влияние этнокультурных факторов на психотерапевтические отношения - понятие психологической культуры общества как совокупности имеющихся у субъекта как представителя данного этноса представлений о собственной психике и о психике вообще, о психических особенностях своего этноса и людей той или иной этнической субкультуры и в той или иной мере близкого окружения, используемые формы и навыки регулирования и развития психики [2]. Психологическая культура общества может быть представлена через описание факторов и направлений развития психологической помощи.
Библиографический список
1. Влияние современной американской психологии на практическую психологии в России //
Журнал практического психолога. - 1998.
2. Куликов Л.В. Психогигиена личности. - СПб.: Питер, 2004.
3. Меновщиков В.Ю. Психотерапевтическая практика: мифы клиентов // Вопросы психологии. -1999. - № 1. - С. 77-88.
4. Моховиков А.Н. Телефонное консультирование. - М.: Смысл, 2001. - 494 с.
5. Муллан Б. Психотерапевты о психотерапии. -М.: Класс, 1999. - 480 с.
6. Роджерс К.Р. Взгляд на психотерапию. - М.: Прогресс, 1994. - 480 с.
7. Саймон Р. Один к одному. - М.: Класс, 1996. -224 с.
8. Уоттс А. Психотерапия: Восток и Запад. -Львов: Инициатива, 1997. - 174 с.
9. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. -М.: Класс, 2000. - 576 с.
УДК 008.001
Мюллер-Пельцер Вернер
кандидат философских наук Университет прикладных наук, г. Дортмунд, Германия [email protected]
ОТ «ОСОЗНАНИЯ КУЛЬТУРЫ» К ТЕЛЕСНОМУ ПОНИМАНИЮ
Стандартный подход к опыту межкультурного общения страдает от устаревших западных и современных научных догм. Опыт, полученный не искусственно, начинается с феномена чувствующего тела, довольно отличного от натуралистической интерпретации тела. Зачастую стрессовый межкультурный опыт возникает, таким образом, как отсылка к чувствительности и телесному резонансу. Телесная связь является отдельной отраслью знаний наряду с аналитическими и герменевтическими отраслями. Межкультурное исследование должно продемонстрировать нашу способность говорить о том, что происходит между людьми разного происхождения на невербальном уровне и о том, как этот слой объясняется дискурсивными практиками общества.
Ключевые слова: чувствующее тело, субъективность, телесная коммуникация, осознание культуры, телесный интеллект, новая феноменология.
1. Эмоциональная вовлеченность и физические ощущения
Опыт межкультурного общения может оставить впечатление, что способности и таланты, скрытые в человеке, возрастают, словно придавая ему крылья. Однако осознание лингвистических и культурных границ, а также эмоциональное приближение к горизонту понимания до сих пор чужой культуры или субкультуры сопровождаются разочарованиями, шоком и отказом от дальнейшего общения. Оба вида межкультурного опыта схожи в том, что коммуниканты, как правило, убеждены в том, что они намного лучше узнали себя и мир, чем до пережитого опыта. Межкультурные ситуации приводят к возникновению двойственных критических ситуаций (здесь мы не следуем расхожему определению «критических инцидентов» как отсутствию понимания межкультурных различий [12]): они могут чрезвычайно глубоко затронуть душу человека, оказав на него как положительное, так и отрицательное влияние, а также стать причиной появления моделей поведения, убеждений и мнений, ко-
торые были бы невозможны, если бы человек не пережил этот опыт. Эти одновременно многообещающие и опасные ситуации могут в значительной мере изменить самосознание, или, говоря кратко, идентификацию человека.
Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что изменение личности не происходит исключительно из-за того, что с человеком происходит нечто приятное или неприятное. Полет на большой высоте приносит эйфорию, но он может стать значительным событием в жизни при условии, что человек чувствует контраст между пережитым опытом и своей обычной неспособностью и некомпетентностью. Таким образом, пережитое так глубоко захватывает человека, что от осознания этого контраста он может перейти к самопознанию, которое может принести ему своего рода освобождение. Без этой связи на эмоциональном уровне (например, «раньше я не был в состоянии это делать, но сейчас у меня получается лучше») успех может привести лишь к поверхностной позиции, когда человек забывает прошлое и не считается с трудностями дру-
гих людей. В противоположность этому отрицательный опыт неизбежно приводит к эмоциональной вовлеченности. Например, я ощущаю свою неспособность к общению или чувствую стыд из-за допущенной оплошности. Однако неизвестно, к какому поведению это приведет. Человек может словно «застрять» в своей некомпетентности и отказаться от дальнейших попыток победить этот, казалось бы, непреодолимый барьер. Опыт неудачного общения может также привести к постоянно растущему чувству неприязни. Возвращение к преодоленному культурному противоречию может помочь снять чувство вины за неудачи. Не стоит также пренебрегать импульсом в противоположном направлении и преодолеть сначала барьер непонимания, а затем влиться в новую культурную среду. Чтобы превратить теоретический опыт в «пережитый» [8], группа исследователей, уполномоченная Советом Европы, разработала «дневник межкультурного общения» [2], который помогает пользователям отдавать себе отчет в ощущениях, возникающих в процессе межкуль-турного взаимодействия. Однако этого невозможно достичь при помощи самоанализа, потому что он приводит к идиосинкразии. Слишком большая роль приписывается осознанию культурной специфики человеческого поведения (cultural awareness), тогда как межкультурный диалог возможен только при сопереживании, открытости, толерантности к неоднозначности, культурной децентрализации и уважении. Без определенных понятий, которые постепенно раскрывают все фрагменты действительности, которые понимают коммуниканты, это не выйдет за рамки морального призыва. Согласно теории естественнонаучного познания, на которую в значительной мере повлиял сенсуализм, ощущения, чувства и склонности не являются источником знания, до тех пор, пока разум не обработал данные, полученные органами чувств. Это относится и к культурологии, в основе которой лежит семиотика, заключающаяся во взаимодействии между людьми посредством знаков.
Здесь находит применение новая феноменология, присваивающая чувствам ценность знания. Это определяющее направление «является провокационным для традиционной теории познания» [3, с. 26]. При этом новая феноменология не довольствуется абстрактной критикой традиционных основ теории познания, но показывает в некоторых исследованиях, какое большое значение могут приобрести характерные впечатления, полученные во время межкультурных встреч [4; 6]. Возможность проиллюстрировать это будущее развитие процесса объясняет значимость двойного применения понятия идентификации в новой феноменологии.
2. Источник идентификации личности
Переживание определенных впечатлений, бесспорно, не относится к модели интеллектуального
понимания, но имеет отношение к степени эмоциональной вовлеченности человека. Это своеобразный полюс, который противостоит полюсу интеллектуального расчета, т.е. это полюс обуревающих человека чувств и эмоций, принуждающих людей к регрессии в экстремальных ситуациях. Тем не менее, этого можно избежать, т.е. перейти к новому уровню личной свободы и к установлению индивидуальной модели поведения. Поэтому нужно стремиться к постоянному динамичному переплетению предличной и личной жизни. В этом состоит теория идентификации Шмитца, в которой он утверждает, что эмоциональная вовлеченность вдвойне определяет дальнейшую идентификацию личности.
Шмитц разделяет идентификацию без самоатри-буции и идентификацию с самоатрибуцией [5, где Шмитц уточняет свои выводы из пунктов 6 и 8]. Как правило, идентификация человека воспринимается как данность, т.е. человек изначально имеет сознание и способность к самоатрибуции. Если я идентифицирую себя с чем-либо, у меня всегда есть определенная «Я-концепция», к которой я приписываю определенные характеристики. Будучи одним целым, «Я-концепция» всегда являет собой определенную попытку классификации и т.д. В подробном анализе Шмитц поясняет, что, прежде чем идентифицировать себя с чем-либо, что мне уже известно, я должен на основе своего собственного опыта понять, что речь действительно идет обо мне. Это необходимо для осмысленной идентификации. Данное рассуждение становится правдоподобным с феноменологической точки зрения только при условии существования практического личного опыта, пережитого человеком. Во время переживания этого опыта могут происходить различные события, например, могут появиться ночные страхи из-за кошмарного сна, человек может получить удар по голове или сильно испугаться, или даже потерять почву под ногами (в переносном смысле). Здесь, в отличие от идентификации как попытки классифицировать себя, происходит нечто, не связанное с чем-либо другим, без каких-либо пределов [7, с. 30]. При этом человек избегает вышеупомянутой регрессии в бесконечное (regressus in infinitum). Поэтому Шмитц приходит к выводу: « Человек как существо, обладающее сознанием и способностью к самоатрибуции, возможен только при примитивном существовании» [7, с. 34]. В качестве примитивного существования Шмитц обозначает предличную форму жизни человека, т.е. жизнь до того, как человек начал отделять себя от других, что хорошо знакомо каждому, пережившему опыт личностной регрессии. Длительный эмоциональный опыт является частью этого прошлого существования. Прежде чем в ходе эмансипации личности произойдет самоатрибуция, человек в ходе переживаний на предличном уровне обходится «идентификацией без осознания себя как единого целого» [8, с. 295].
3. Телесная коммуникация в межкультурных встречах
Идентификация с самоатрибуцией относится к опыту, который индивид обычно приобретает в родной среде вместе со своими ближними. Однако в ходе межкультурного общения принятые в определенной культуре установки о надлежащем образе действий еще более усиливаются. Привычная культурная компетенция как неразрушаемая общность культурных сценариев не означает наличие четких указаний о необходимых действиях, но определяет общий фон понимания. В отличие от удивления, разочарования или фрустрации в рамках привычных поведенческих паттернов, при меж-культурном контакте быстро достигается момент, когда культурные сценарии нельзя моментально осмыслить и понять, что чревато полной или частичной потерей самообладания. Причина заключается в том, что культурные сценарии не являются какими-то четкими распоряжениями, но возникают вследствие ситуаций, которые по утверждению Щмитца поддаются лишь частичному объяснению. По мнению Шмитца, эти ситуации являются исходным объектом неискаженного эмоционального переживания, которое «динамически охватывает субъект и объект и завладевает вниманием человека на физическом уровне» [10, с. 67]. Эти ситуации, отделенные от своего исторического фона, создают характерное впечатление, однако при этом не имеют определенных границ, т.е. не полностью состоят из определенных элементов, поддающихся учету [8, с. 18-32]. Замечание Шмитца о том, что идентифицируемые обстоятельства, программы и проблемы, касающиеся чувств, эмоций и поведения, образуют единое целое, прекрасно объясняет причину, по которой культурные сценарии другой среды представляют собой нечто чужеродное, что невозможно преодолеть когнитивно, с помощью обучения или даже с помощью внедрения культурных стандартов [11]. Культурные сценарии не являются совокупностью факторов или констелляциями, которые можно просканировать в совокупности, но являются ситуациями, скрытыми внутри других (социальных, исторических, культурных) ситуаций.
В мире бизнеса часто происходит так, что методы управления, которые руководитель пытается применить в новой для себя стране на основании опыта, полученного на родине, не работают. Например, если технический директор предприятия, немец по национальности, спрашивает совета у руководителя отдела о решении возникшей проблемы, он должен быть готовым к тому, что не получит никакого ответа. В некоторых культурах предприятием заведует руководитель. При этом спрашивать совета у подчиненных означает слабость и некомпетентность. Проистекающее отсюда ощущение неудачи, поражения невозможно компенсировать тем, что директор просто ни с кем не будет
консультироваться. Ведь при этом он не сможет следовать традиционному для данной страны стилю общения на предприятии, которое происходит в соответствии с «неписанными законами» и помогает руководству быть в курсе дел. Эти так называемые неписанные законы ссылаются на определение ситуации, указывают на нечто, что в отличие от закона не является эксплицитным, но интуитивно понимается только членами определенной группы, общности или культуры. Легко реализуемые (привычные и современные) нормы поведения не работают при отсутствии полного понимания ситуации, на основе которой человек может объяснить обстоятельства, цели и проблемы, или из которой человек может имплицитно вывести определенные заключения (например, посредством забывания). Это нельзя объединять с иноязычной компетенцией, поскольку она переводит ситуаций из чужого опыта и не проистекает из ситуаций, общих для людей разных культур.
Интуитивное извлечение уроков из ситуаций во время межкультурных встреч предполагает гораздо больше, чем признаки телесной коммуникации при хорошо знакомых условиях. Согласно Шмитцу, здесь речь идет о «первичной форме восприятия» [10, с. 147], в том смысле, что коммуниканты знают, что случилось. При этом нужно строго различать живое тело (ЬеШ) [10, с. 115£Т.] и тело природы (Кцгрег). Тело природы - это то, что могут воспринимать другие люди. Это нечто имеющее форму и физические границы. Живое тело представляет себя с помощью чувств, которые похожи на поднимающиеся из воды острова и проявляются без всякой помощи разума [6, с. 135£]. Повторное открытие тела, а также открытие динамики и структуры телесного Шмитцем [10, с. 121-127 до «Азбуки телесности»] показывает, что, в отличие от психофизического дуализма, между коммуникантами не существует пустоты, которую можно преодолеть конструктивно, с помощью разъяснений. Ощущаемые в собственном теле перемены от напряжения к расслаблению, от сужения к расширению распространяются также на среду (людей, вещи, машины и т.д.). Во время произнесения речи, например, человеческий взгляд является каналом телесной коммуникации, открытом в определенном направлении. Движимый физической силой, он торопится от одной вещи к другой, от одного человека к другому и при этом словно ведет игру в пинг-понг, проявляя инициативу и ожидая реакции, наслаждаясь сменой ролей и т.д. Так называемая Ты-эвидентность в многозначном впечатлении объясняется феноменологией восприятия через понятие воплощения [10, с. 137£] как одной из сторон телесной коммуникации. Человек спонтанно прибегает к своей способности к попеременному антагонистическому и солидарному воплощению как к вспомогательному средству, при этом не бу-
дучи способным определить его элементы по отдельности [9, с. 44-53]. Этот вид спонтанного понимания называется резонирующим телесным пониманием. Это обстоятельство проясняет те случаи, когда при определенных условиях происходит необъяснимое глубокое взаимное понимание, например при отсутствии общей лингвистической базы.
Межкультурные встречи часто характеризуются следующими ситуациями: этническое, историческое, национальное и/или социокультурное наследие проявляется в общении и действует как фильтр между коммуникантами. Повседневный стиль общения, манера поведения, способ разрешения проблем и стиль обучения зачастую становится барьером при достаточно хорошем уровне владения иностранным языком. Коллективные воспоминания и нормы, проявляющиеся в различных ситуациях, накладывают отпечаток на индивидуальные ожидания человека (протенции), предпочтения и модели поведения не меньше, чем протенции, предпочтения и модели поведения, навязанные правящими режимами и организациями. Каков же шанс возникновения телесного чувства и основанного на нем телесного понимания в этих обстоятельствах?
4. Трехступенчатое развитие интеллекта
Аналитический интеллект (Байрам называет его savoir) [1, с. 31ff] открывает положительное знание о культурах (историческое и современное), сообщает коллективные воспоминания, а также говорит об общественной реальности (об институтах, социальных различиях, социализации). Отсюда возникает компендий, который превращает пережитые ситуации в констелляции, т.е. факторы, имеющие большое значение для решения проблемы. Для этого необходима жизненная позиция, включающая космополитизм, любознательность и стремление к действию.
Герменевтический интеллект (savoir comprendre по определению Байрама), в противоположность этому, возвращается от констелляций к ситуациям, чтобы сделать выводы и подняться над этноцетри-стским представлением о мире на основании исследования происхождения ситуаций, их сравнения и на основании подбора соответствующих, управляемых интуицией (esprit de finesse) вариантов основополагающих понятий культуры, а также представлений о мире. Чтобы терпеливо раскрывать многозначные образы и коннотации в чужой культуре, словно читая книгу между строк, необходимо подойти к этому вопросу с позиции симпатии и уважения, участия и согласия.
Телесный интеллект - это способность, которая проявляется во время произнесения речи. Она близка к полюсу примитивного, предличного существования и проявляется в склонности к эмоциональной реакции, к переживанию телесных ощущений и в существовании индивидуальных обработанных эмоци-
ональных впечатлений. Действие в телесной коммуникации - это работа с различными ситуациями посредством воплощения. В социальном контакте взаимное воплощение означает проверку собственной позиции и мнений. Несправедливые требования могут привести к взаимной враждебности, в результате чего будет нанесен урон привычному уровню эмансипации личности. Это может произойти, к примеру, при угрозе выглядеть смешным или оказаться неспособным удовлетворить определенные ожидания, или неспособным адекватно выражать свои мысли.
Связующими характеристиками между выражением мыслей и телесными чувствами выступают суггестии движения [8, с. 168й\]. Это характеристики образа, которые, импонируют нам в музыке или в человеческом голосе, такие как оживленность, сила, напряжение и выразительность. Они также представляют собой ситуации, которые нельзя расшифровать или обдумать с помощью анализа, но можно только прочувствовать телесно. Точно также дело обстоит с чувствами, которые, Шмитц определяет как духовные. Синестетические характеристики (не обязательно цветной слух) также являются связующим звеном между принятой манерой выражения и телесным чувствованием. Человек (личная ситуация) весь проникнут телесными ощутимыми суггестиями, так что сидящий напротив пытается определить свое впечатление с помощью прилагательных, таких как крутой, холодный, твердый, хрупкий, грязный, прямой, поверхностный, мягкий, теплый, светлый, тугой, слабый, темный, угловатый, умеренный и т.д. Это приобретает решающее значение в отсутствие общего лингвистического основания для понимания. Нередко телесное понимание в таких случаях приводит к успеху [4, с. 82, прим. 19]. С другой стороны, телесное понимание может также защитить человека при возникновении ситуации трудно разрешимого межкультурного непонимания.
Представьте себе следующий инцидент: в 1960-е годы 12-летний мальчик внезапно оказался во французском лицее, так как у его отца изменились условия работы. Он ни слова не говорит по-французски. Чтобы получить студенческое удостоверение, ему нужно принести свою фотографию. Ввиду отсутствия подходящего фото школьник дает фотографию размером примерно 9х9 см, снятую во время прошлогодних летних каникул. На ней он изображен с радостной улыбкой и с мелкокалиберной винтовкой. Школьный секретарь внимательно смотрит на фотографию, в чем-то сомневается, изучает мальчика взглядом, снова смотрит на фото, нерешительно вертит снимок в руках, снова вопросительно смотрит на ученика и решительно хватается за ножницы, чтобы обрезать снимок для удостоверения. Остальное она выкидывает в корзину для бумаг. Ученика смутили взгляды секретаря, но документ быстро оформляют и отпускают его домой.
Поводом для фото стало посещение лесничего, который решил объяснить мальчику, как нужно обращаться с легким оружием. В любом случае, мотив для снимка ясен далеко не сразу: только при спокойном рассмотрении можно заметить, что портрет сделан на лесном стрельбище. На снимке не видно, что перед мальчиком стояла цель поразить мишень, а также правильно прицелиться под руководством профессионального наставника, однако заметно, что у мальчика радостное настроение. Принимая во внимание немецко-французские отношения в 1960-х годах, ситуация выглядит следующим образом. Школьному секретарю могло быть 40 лет, а значит в молодости она могла пережить оккупацию Франции немецкими войсками во время Второй Мировой войны. Те события вызвали глубокую душевную травму у целого народа. Тогда еще не было подписано историческое соглашение о дружбе между Францией и Германией (1963), и когда женщина увидела на фото довольного 12-летнего мальчика с ружьем в руках, эти воспоминания могли воскреснуть. Взглядом она пыталась найти в мальчике источник той обиды, нанесенной ей лично или ее нации вообще (как стереотип). Однако обезоруживающий простодушный взгляд ученика, а возможно и его беспомощность, ведь он не мог выразить свои мысли на французском языке, не смогли послужить отправной точкой для проявления эмоциональной реакции в виде гнева как выражения своей правоты [10, с. 334343]. В данном случае чувство враждебности не нашло себе опоры. Школьный секретарь испытала на себе (не осуждая стрельбы), ситуацию, которая заключалась в том, что этот мальчик, несмотря на сделанную фотографию с ружьем, не мог нести ответственность за ее боль, поэтому ей нужно было искать другой способ выпустить свой пробуждающийся гнев. В тогдашней Франции было распространено представление о немцах как о непредсказуемом, злобном народе, так что встречали их с осторожностью, если не сказать с подозрением. Женщина могла сделать именно такой вывод, ведь она не могла получить объяснение ситуации с помощью речи.
Этот эпизод показывает нам, что ситуация могла полностью изменить свое значение, так как была основана на совершенно разных контекстах. Вместе с тем этот эпизод показал, что телесное понимание способствует появлению эмоциональной реакции. Наряду с пониманием на лингвистическом уровне (или параллельно с ним) существует также форма интеллекта, которая использует индивидуальный опыт в качестве плоскости отсчета и оказывает влияние на идентификацию с самоатрибу-цией при межкультурной коммуникации. Особое достижение телесной коммуникации состоит в обозначении разницы между импрессивной и сегмен-
тированной ситуацией [8, с. 134-136]. Значение фотографии не сразу становится очевидным. Таким образом, ситуация является многозначной. Кроме того, ситуация погружает наблюдателей в другие многозначные ситуации, скрытые внутри друг друга. Это необходимо для того, чтобы осознать дополнительные ситуации (оккупация Франции немецкими войсками, личные переживания и т.д.), последовательно возникающие из изначальной ситуации (процесс создания фотоснимка). Речь и диалог могу объяснить многое, но ситуации, отчасти являющиеся стереотипными, отчасти представляющие собой личные переживания, пробуждающиеся под влиянием «предсловесной» импрес-сивной ситуации и ощущающиеся как поочередное воплощение прошлых переживаний, остаются точкой отсчета в межкультурном общении.
Библиографический список
1. Байрам М. Обучение и оценка межкультур-ной коммуникативной компетенции. - Клеведон: вопросы многоязычия, 1997. - 121 с.
2. Дневник межкультурного общения / Autobiography of Intercultural Encounters / Autobiographie de Rencontres interculturelles [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.coe.int/ lang. (дата обращения 15.03.2012)
3. Grofiheim Michael. Phanomenologie der Sensibilitat. - Rostock (Rostocker Phanomenologische Manuskripte 2), 2008. - 29 S.
4. Muller-Pelzer W. Interkulturelle Situationen -Verstrickung und Entfaltung. Die Perspektive der Neuen Phanomenologie. - Gottingen, 2012. - 246 S.
5. Schmitz H. Bewusstsein. - Freiburg, 2010a. -144 S.
6. SchmitzH. Jenseits des Naturalismus - Freiburg, 2010b. - 391 S.
7. Schmitz H. Kurze Einfuhrung in die Neue Phanomenologie. - Freiburg, 2007. - 136 S.
8. Schmitz H. Situationen und Konstellationen. Wider die Ideologie der totalen Vernetzung. -Freiburg, 2005. - 295 S.
9. Schmitz H. (2002): Lebenserfahrung und Denkformen // Schmitz H., Marx G., Molzio A. (Hrsg.). - Begriffene Erfahrung. Beitrage zur antireduktionistischen Phanomenologie. - Rostock, 2002. - S. 23-32.
10. Schmitz H. Der unerschopfliche Gegenstand. Grundlagen der Philosophie. - Bonn, 2199 5=320 07. -121-127 S.
11. Thomas A. Kulturvergleichende Psychologie. Eine Einfuhrung. - Gottingen, 1993.
12. MUMIS - Mehrsprachigkeit und Multikulturalitat im Studium [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.mumis-projekt.de/ci/
