CC BY
561VII. IN MEMORIAM ПАМЯТИ УЛЬРИХА БЕКА
СТАТЬИ
К.А. Гаврилов
ОТ ОБЩЕСТВА РИСКА К МЕТАМОРФОЗАМ МИРА: ПАМЯТИ УЛЬРИХА БЕКА
1 января 2015 г. в возрасте 70 лет умер Ульрих Бек - один из наиболее известных социологов (правильнее сказать - мыслителей) современности. Э. Гидденс в некрологе для Süddeutsche Zeitung назвал Бека «величайшим социологом своего поколения» [Giddens, 2015]. Такая оценка, по-видимому, обусловлена тем, что Бек попытался подвести под социологическую теорию новый фундамент - с тем чтобы эта теория могла адекватно отражать и объяснять процессы, происходящие в современном обществе [Sznaider, 2015]. Принимая во внимание многогранность творчества Бека, сложно дать краткую характеристику его вклада в социальную науку, тем более - в рамках одной статьи. Поэтому ограничимся более скромной целью, сосредоточившись на влиянии идей Ульриха Бека в сфере исследований, условно обозначенных как социология риска.
Но сначала несколько слов о биографии У. Бека. Он родился 15 мая 1944 г. в немецком городе Штольп (ныне - Слупск, Польша). В конце Второй мировой войны его семья переехала в Западную Германию, так что он вырос в Ганновере. Свое университетское образование начал в 1966 г. на факультете права во Фрайбурге, однако перевелся в Мюнхенский университет Людвига-Максимилиана, где стал изучать социологию, философию, психологию и политическую науку. В 1974 г. получил ученую степень доктора философии, до 1979 г. работал в Мюнхенском университете. В 1979-1981 гг. преподавал в Вестфальском университете имени Вильгельма, в 1981-1992 гг. - в Университете Отто Фридриха Бамберга. После этого вернулся в Мюнхенский университет, где и проработал до конца
317
жизни - в качестве профессора и директора Института социологии этого университета1.
Общество риска: Основные теоретические положения
Ключевой работой, повлиявшей на становление социологии риска, стала монография Ульриха Бека «Общество риска», опубликованная в 1986 г. (в 1992 г. книга стала доступна в английском переводе) [Бек, 2000]. Основные положения этой книги хорошо известны: Бек использует термин «общество риска» для обозначения современной (конец XX в.) стадии развития индустриального общества, для которой характерно возрастающее внимание к теме распределения рисков и угроз. Развитие промышленности и технологий в индустриальном обществе неизбежно связано с генерацией рисков, однако до определенного момента риски воспринимаются как нечто второстепенное («скрытые побочные действия») на фоне проблем, сопряженных с производством и распределением материальных благ, а также социального неравенства и бедности. В обществе риска ключевым вопросом становятся опасности и риски, систематически возникающие в процессе модернизации (загрязнение окружающей среды, радиация, новые типы заболеваний, изменение климата). Иными словами, общество риска - это не новый этап развития общества, а обострение некоторых проблемных явлений, характерных для индустриального общества: логика «распределения богатства в обществе, основанном на недостатке благ», сменяется «логикой распределения риска в развитых странах модерна» [Бек, 2000, с. 21]. В англоязычной литературе эта идея обычно обозначается как переход от производства благ (goods) к столкновению с неблагоприятными эффектами этого производства (bads)2.
Бек неоднократно подчеркивает, что риски - это «выражение высокоразвитых производительных сил» [Бек, 2000, с. 278]. Излюбленные примеры из ранних работ Бека - это радиация, пестициды, химические выбросы, т.е. последствия технологий, внедренных в качестве способа получения прибыли в рамках индустриального общества3. Особенностями таких рисков выступают: глобальность угрозы (понимаемая как отсутствие пространственных, временных и социальных границ), некалькулируе-мость, некомпенсируемость, невидимость и зависимость от научных интерпретаций: «Нынешние риски и опасности существенно отличаются от внешне нередко сходных с ними средневековых глобальностью своей уг-
1 Подробнее о биографии У. Бека см: [Ulrich Beck curriculum vitae, 2015].
2 Дихотомия goods / bads четко прописана в работе: [Beck, 1994, p. 6].
3 Как пишет Бек, «распространение и умножение рисков ни в коей мере не порывают с логикой развития капитализма, а, скорее, поднимают эту логику на новую ступень. Риски модернизации - это big business, большой бизнес» [Бек, 2000, с. 26]. При этом подчеркивается, что сами риски являются не только следствием стремления получить прибыль, но и основанием для того, чтобы получать дополнительную прибыль.
318
розы... и современными причинами своего возникновения. Они в общем и целом продукт передовых промышленных технологий и с их дальнейшим совершенствованием будут постоянно усиливаться» [Бек, 2000, с. 24].
Идеи Бека с самого начала вызывали широкое обсуждение в академических кругах и за их пределами, а иногда и критику1. Например, прозвучало мнение, что общество риска - это, прежде всего, Германия (или даже Бавария) конца XX в., а не Великобритания, Испания или Финляндия2. Другой пример критики - непоследовательный «реализм» и «конструктивизм» при определении риска3. Кроме того, отмечалось, что Бек преувеличивает современные риски, тогда как в действительности мы живем в более безопасное время4. Вместе с тем подобная критика никак не умаляет значения теории Бека для социологии риска; ценность этой теории определяется как минимум двумя составляющими. Во-первых, это прово-кационность идей мыслителя, которого The Guardian назвала Querdenker (человеком нестандартного, оригинального мышления) [Ulrich Beck obituary, 2015]. Во-вторых, это его рефлексивность как мыслителя, т.е. его способность реагировать на острые проблемы современности и предвидеть будущее, с одной стороны, и готовность трансформировать свою аргументацию в ответ на критику - с другой. Рассмотрим каждую из этих составляющих более подробно.
Повод для размышлений и провокация
В качестве примера идей Бека, дающих пищу для дальнейших размышлений и отчасти представляющих собой провокацию, приведем три его тезиса. Первый касается социальной структуры и стратификации общества: «Нужда иерархична, смог демократичен» [Бек, 2000, с. 42]. Бек отмечает, что социальные различия и границы, в том числе между классами, все больше стираются, поскольку глобальные риски, главным образом в силу катастрофичности своих последствий, имеют уравнительный эффект: им свойственна «имманентная тенденция к глобализации» [Бек, 2000, с. 43]. Иными словами, происходит сужение приватных путей спасения и компенсации риска; в этом и заключается «демократический» эффект современного риска. Впрочем, в «Обществе риска» можно найти и прямо противоположное утверждение: распределение рисков зачастую воспроизводит классовую логику, только риски, в отличие от богатства, концентрируются в низших классах. «По всей видимости, риски не упраздняют, а усиливают классовое общество», - отмечает Бек [Бек, 2000, с. 40].
1 Наиболее полный обзор критики концепции У. Бека представлен в диссертации Е.В. Королевой [Королева, 2007 Ъ].
2 См., например: [Scott, 2000, p. 34-35].
3 См., например: [Lupton, 1999. p. 61-62].
4 См., например: [Leiss, 1994].
319
Указанный тезис оказался созвучен набиравшим в 1980-1990-х годах популярность исследованиям (преимущественно эмпирического характера) социального распределения и размещения риска. Как отмечает К. Тирни, в 1980-х годах было опубликовано несколько работ, в которых подчеркивалось наличие неравенства, обусловленного навязыванием риска (чаще и больше риску подвержены те, кто наименее способен справиться с ним) [Tierney, 1994, p. 15]. Что касается «демократического эффекта» современных рисков, то эта мысль показалась ряду исследователей небесспорной. В частности, отмечалось, что это в значительной степени черта и традиционных рисков1.
Второй тезис касается акторов, которые должны нести ответственность за современные риски. С одной стороны, Бек утверждает, что современные риски в силу своего антропогенного характера воспринимаются, прежде всего, как результаты человеческой деятельности: именно человек, будучи причиной риска, несет основную ответственность. С другой стороны, персональной ответственности за риск не несет никто. Именно в «Обществе риска» была сформулирована идея организованной безответственности (organisierte Unverantwortlichkeif), развитая в последующих работах Бека 2: «... высокодифференцированному разделению труда соответствует всеобщее соучастие в преступлении, а этому соучастию - всеобщая безответственность. Каждый является причиной и следствием и тем самым не является причиной. Причины растворяются во всеобщей взаимозависимости между агентами и условиями, реакциями и контрреакциями» [Бек, 2000, с. 38].
Причина организованной безответственности не только в том, что современные риски чрезвычайно сложны, но и в том, что сложившиеся практики - прежде всего юридические - не способны приписывать ответственность целым социально-институциональным системам. Один из примеров, приведенных Беком, - фабрика по производству хрусталя в Альтенштадте, администрацию которой обвинили в загрязнении воздуха. И хотя последствия выбросов были очевидны (головные боли и заболевания кожи у местных жителей; коричневая листва на деревьях; разрушающаяся черепица на крышах домов), фабрика была наказана максимально
1 Как подчеркивает А. Скотт, во-первых, в аграрных обществах богачи лишь условно защищены от бедствий, которым подвергаются бедняки. Во-вторых, ресурсы дают возможность защититься от современных рисков, например с помощью переезда в места с более благоприятным состоянием окружающей среды. Наконец, «полная катастрофа» (например, ядерная война), которая действительно могла бы иметь уравнительный эффект, -это скорее гипотетическая конструкция, аналогичная вполне вероятной ситуации полной гибели урожая в аграрном обществе. В то же время реальные риски - как современные, так и «досовременные» - имеют ограниченный диапазон действия. Иными словами, «смог иерархичен в той же степени, что и нужда, до тех пор пока одни места менее задымлены, чем другие» [Scott, 2000, p. 36].
2 См., прежде всего: [Beck, 1995]. Эта работа представляет собой перевод: [Beck,
1988].
320
мягко, так как в этом же районе находятся две другие стекольные фабрики и потому вина конкретного промышленного производства не могла быть доказана [Beck, 2009]1.
Хотя У. Бек был не первым, кто обратил внимание на связь между риском и ответственностью2, его участие в обсуждении этой темы позволило поставить ряд значимых вопросов и вывести дискуссию на более высокий уровень. Так, по словам Э. Гидденса, обсуждение феномена организованной безответственности позволяет задуматься о том, в какой степени вредны те или иные продукты и вещества, в чем состоят их побочные воздействия и какой уровень риска может считаться приемлемым [Giddens, 1999, р. 8].
Третий тезис связан со знанием о риске и ролью современной науки. Согласно Беку, в условиях различных дефиниций риска наука утрачивает монополию на рациональность. Зачастую ученые обращают внимание на риски под давлением общественности и простых людей. В «Обществе риска» мы находим пронзительную критику средних и предельно допустимых величин, когда, например, утверждается, что введение «допустимых границ» позволяет легитимировать выбросы ядов, а значит - отравление людей и природы. В своей более поздней работе Бек напишет, что современная наука характеризуется следующей позицией: «Я не вижу никакого риска, поэтому никакого риска не существует» [Beck, 2009, p. 8]. Раздел, посвященный «теории знания» в обществе риска, почти целиком состоит из афоризмов и идей-провокаций3. Между тем мы хотели бы обратить внимание на наличие уже в этой работе тезиса о «неведении» или «незнании» (Nichtwissen): «Предельные величины, которые можно было бы установить только на основе реакций человека, держатся на высоком уровне, чтобы не принимать во внимание страхи и болезни подопытных людей. И все это во имя "научной рациональности"! Проблема не в том, что акробаты допустимых величин этого не знают. Признание ими своего невежества было бы благом для всех. Самое неприятное и опасное заключается в том, что они этого не знают, но делают вид, будто знают, и догматически настаивают на своем сомнительном "знании" даже там, где они давно уже могли бы кое-что узнать» [Бек, 2000, с. 84-85].
1 См. также: [Elliott, 2002].
2 Здесь прежде всего необходимо упомянуть работы М. Дуглас, в которых представлена наиболее последовательная в настоящее время попытка связать в одной теоретической схеме, которую она называет буквально «судебной теорией опасности», риск и ответственность. Согласно Дуглас, мы имеем дело с политизированной вселенной, в которой любое неблагоприятное событие будет восприниматься и объясняться через призму вины и ответственности. См.: [Douglas, 1992].
3 Например: «Предельно допустимые величины выполняют функцию символического обеззараживания. Одновременно это и успокоительные таблетки против множащихся сообщений об отравлениях» [Бек, 2000, с. 83].
321
«Незнание» для Бека - один из центральных терминов его теории, который, с одной стороны, подчеркивает нежелание, а с другой - невозможность знать, поскольку развитие науки парадоксальным образом приводит к осознанию того факта, что некоторые вещи, в силу присущей им неопределенности, в принципе не поддаются познанию. Более того, не только индивиды, но и государство и социальные институты вынуждены функционировать, основываясь на неполных, фрагментарных данных. В таких условиях все большее значение приобретают дебаты, в которых участвуют политики, ученые и представители общественности, так что знание о рисках постоянно оспаривается и пересматривается1. Таким образом, на первый план выходят различные формы и конструкции не только знания, но и незнания, а также связь между этими формами и принятием решений.
Отметим, что Ульрих Бек - не единственный социальный мыслитель, уделявший существенное внимание именно незнанию. Как пишет М. Гросс, для современных теорий обществ все более значимую роль приобретают неизвестные процессы и переменные. Среди теоретиков, акцентирующих этот аспект, Гросс, помимо Бека, называет К. Кнорр-Цетину, Н. Лумана, Р. Мертона, М. Смитсона и И. Валлерстайна [Гросс, 2008, с. 13].
Таким образом, перечисленные тезисы Бека примечательны не только своей новизной, но и тем, как именно они сформулированы и какую реакцию вызывают: каждый из них по-своему дискуссионен, с ними можно и нужно спорить, и в этом состоит одна из ключевых заслуг Бека как социального мыслителя. Сказанное касается не только трех вышеприведенных тезисов, но и многих других высказываний Бека. Более того, спорен даже сам концепт «общество риска», а также такие понятия, как «категории-зомби» или (из более поздних примеров) «самоотрицающее пророчество», и определение риска как «инсценировки реальности». Тем не менее именно в дискуссионности и состоит значимость этих концептов.
Рефлексивность и реакция на критику
Когда книга «Общество риска» была уже практически написана, произошла авария на Чернобыльской АЭС. Ульрих Бек отметил это событие во «Введении» к книге, заметив, что многое из того, что приходилось доказывать с помощью аргументов, теперь читается как банальное описание реальных событий [Бек, 2000, с. 8]. По мнению Й. Зинна, именно Чернобыль серьезно повлиял на чрезвычайный успех и заметный общественный резонанс книги Бека [Zinn, 2008, p. 18]. В то же время представляет интерес реакция Бека на другой тип событий, которые не вполне соответствуют логике «Общества риска», поскольку находятся вне современных технологий и не связаны с инвайронментальными проблемами.
1 Подробнее см.: [Beck, 1999].
322
Прежде всего, это глобальные финансовые риски. Бек полагает, что инвайронментальные и экономические риски, помимо своей глобальности и некалькулируемости, имеют еще одно общее свойство - они могут быть поняты в терминах диалектики позитивных и негативных эффектов развития (goods and bads) и поэтому являются «контингентыми побочными продуктами решений, принятых в процессе модернизации» [Beck, 2009, p. 14]. Иначе говоря, логика латентных побочных воздействий, вскрытая в «Обществе риска», вполне применима и к рыночным рискам (например, к азиатскому кризису 1998 г.)1. Прибегая к метафоре, Бек пишет следующее: «Глобальный рыночный риск - это новая форма "организованной безответственности": ведь это настолько обезличенная институциональная структура, что не может быть речи ни о какой ее ответственности, даже перед самой собой... Сегодня мы можем рассмотреть компоненты глобального рыночного риска на примере азиатского кризиса точно так же, как в 1986 г. можно было выявить ключевые аспекты глобального технологического риска на примере Чернобыля. Азиатский кризис - это своего рода экономический Чернобыль» [Бек, 2003, с. 35].
Концептуальные рамки общества риска позволяют Беку осмыслить и угрозу терроризма. Этот тип рисков радикально отличается от инвайрон-ментального и экономического прежде всего тем, что место вероятности (шанса) здесь занимает цель и именно это вызывает наибольшую озабоченность: в одном случае риски - это побочный эффект целенаправленных действий, в другом (террористическая угроза) - это то, что совершается преднамеренно [Beck, 2009, p. 15]2.
По словам Бека, после 11 сентября 2001 г. стало понятно, что застраховаться от случайностей и происшествий, связанных с технологиями и финансовыми институтами, в принципе возможно, тогда как перед лицом суицидных террористических атак мы абсолютно беззащитны. В ситуациях, когда не работает страховка, мы можем представить возможное будущее, и именно это несет в себе угрозу: «Предвосхищение возможных действий... [и] попытки повысить нашу осведомленность могут также оповестить потенциальных террористов о появлении новых возможностей» [Beck, 2009, p. 14]. Анализ сходств и различий инвайронментально-го, экономического риска и терроризма позволяет Беку перейти к обсуждению их взаимосвязи, которая состоит в том, что потенциальные угрозы, сопряженные с атомной энергетикой, нанотехнологиями и генной инженерией, могут стать реальностью в результате действий террористов [Beck, 2002, p. 45-46].
Представляется, что рефлексивность Бека заключается не только в его реакции на текущие события, будь то экономический кризис или ката-
1 Впрочем, Бек обращает внимание и на различия между этими двумя типами риска. Источником глобального финансового риска выступает нечто, что находится «внутри» социальной структуры; этот тип риска более заметен и «индивидуализирован».
2 См. также обсуждение других отличий в: [Beck, 2002].
323
строфа 9/11, но и в готовности трансформировать свою аргументацию, уточнить позицию в ответ на критику коллег по цеху. Приведем следующие примеры. Во-первых, реакция мыслителя на критические замечания, связанные с отсутствием в его работах четкого определения риска или (при наличии такой дефиниции) с отождествлением им риска с современными опасностями, катастрофами и бедствиями. Бек поясняет: «Риск не синоним катастрофы. Риск означает предвосхищение катастрофы. Риск связан с возможностью будущих событий и изменений; они приведут к появлению такого состояния мира, который (пока) не существует... Риски -это всегда будущие события, которые могут произойти и которые угрожают нам» [Beck, 2009, p. 9]. Кроме того, Бек стремится определить риск в терминах «инсценировки реальности» (staging of reality): для него важен не риск сам по себе, а его инсценировка, воображение и предвосхищение, посредством которых «будущая катастрофа становится частью настоящего» [Beck, 2009, p. 10].
Второй пример конструктивной реакции Бека на критику связан с замечаниями о непоследовательности его конструктивизма и реализма, а также о недостаточном внимании мыслителя к культурному контексту. В работе 2009 г. Бек подчеркивает, что поскольку речь идет главным образом о предвосхищении катастрофы, то восприятие катастрофы неизбежно оказывается культурно-опосредованным: «Один и тот же риск становится "реальным" разными способами в контексте перспектив различных стран и культур - и оценивается по-разному. И чем сильнее мир сжимается в прогрессе глобализации, тем более заметными становятся столкновения этих культурных восприятий как взаимно исключающих определенно-стей» [Beck, 2009, p. 12].
Сказанное не означает, что рисков не существует в реальности, что они лишь иллюзии, продукты алармизма или конструирования СМИ. Это скорее означает, что «никто не может апеллировать только к внешней реальности, если он хочет иметь дело с риском» [Beck, 2009, p. 13]1.
На пути к позитивным эффектам «общества риска»
Уже в работе Бека «Общество риска» можно обнаружить предпосылки того, что мы условно обозначили как позитивные (или, по крайней мере, не имеющие негативных коннотаций) эффекты социальных трансформаций. Прежде всего, это мысль о возникновении новых форм солидарности вследствие современных рисков: «Место общности нужды за-
1 Чувствительность к критике и готовность услышать другое мнение, в том числе по поводу собственных аргументов, - это одна из черт характера Бека, которую отмечают лично знавшие его ученые. Так, Г. Митен вспоминает, как год спустя после публикации им в 2004 г. своей первой книги «Критическое введение в "Общество риска"» [Mythen, 2004] он получил письмо от Бека, который выражал признательность молодому исследователю за критику своей работы [Mythen, 2015].
324
нимает общность страха»> [Бек, 2000, с. 60]. Впрочем, Бек подчеркивает, что такого рода солидарность нуждается в дополнительном изучении, поскольку пока о ней едва ли можно сказать что-то определенное1. В более широкой перспективе общество риска характеризуется трансформацией базовых социальных институтов и механизмов. Например, претерпевают изменение гендерные различия, происходит детрадиционализация жизненного пути, что сказывается на институте брака и семьи; возникают новые формы разделения труда, растет гибкость индивидуальной занятости, что меняет облик современного рынка труда. Именно в «Обществе риска» обозначены контуры теории индивидуализации, которую в дальнейшем Бек разрабатывал в соавторстве с женой, Элизабет Бек-Герншайм2. В наши цели не входит описание этой теории, поскольку, как замечает сам Бек, процессы индивидуализации происходят параллельно с ростом «модерни-зационных рисков». Поэтому едва ли корректно рассматривать индивидуализацию в качестве следствия общества риска - это скорее сопутствующий феномен, который, в свою очередь, становится причиной возникновения других типов риска3.
Для выявления тех последствий превращения современного общества в общество риска, которые не являются негативными, целесообразно обратиться к процессу «космополитизации», который находится в фокусе поздних работ У. Бека [Beck, 2006; Бек, 2003]. Космополитизация - это многомерный процессе воображения альтернативных способов жизни и рациональностей, который включает в себя изменение мировоззрения и поведения как индивидов, так и социальных движений, национальных государств и корпораций. Связь между глобальным риском и космополитизацией можно проследить как минимум в трех аспектах. Во-первых - как следствие глобальности современного риска4: «Глобальные риски заставляют нас сталкиваться с исключенными другими. Они разрывают национальные барьеры и смешивают коренное население с приезжим. Исключенные другие становятся внутренними другими не в результате миграции, но глобальных рисков» [Beck, 2009, р. 15].
Ключевая особенность космополитизации - это то, что она происходит «изнутри»; это своего рода интернализированная глобализация. Социальные границы существуют по-прежнему, но самим акторам они кажутся все более условными и проницаемыми (например, «кулинарный космополитизм» на фоне сохранения национальной кухни; то же самое происхо-
1 См. также обсуждение риск-солидарности у О.Н. Яницкого [Яницкий, 2003, с. 128-144].
2 См., напр.: [Beck, Beck-Gernsheim, 2001].
3 Краткий обзор теории индивидуализации Бека в связи с работами таких классиков социологии, как Зиммель и Вебер см. в: [Sznaider, 2015].
4 Здесь глобальный риск выступает в качестве частного проявления глобализации. Рамки статьи не позволяют рассмотреть взгляды Бека на глобализацию, релевантные обсуждению космополитизации. См.: [Бек, 2001].
325
дит в сфере производства, культурной памяти, досуга и пр.). Это ощущение проницаемости возникает в том числе и благодаря признанию собственной включенности в систему глобальных рисков, а также «потенциальной возможности стать жертвой этой системы» [Бек, 2003, с. 35].
Во-вторых, связь между глобальным риском и космополитизацией проявляет себя в ориентации риска на будущее, поскольку риск подразумевает предвосхищение возможной катастрофы. Действительно, размышления по поводу глобального потепления или террористической угрозы ориентированы на будущее. Таково и космполитическое общество, которое нацелено на общее коллективное будущее (которое «интегрирует» общество), а не на национальную память прошлого: «Не существует воспоминаний о глобальном прошлом. Зато существует представление о всеобщем (коллективном) будущем, которое характеризует космополитическое общество и его опыт кризисных ситуаций» [Бек, 2003, с. 35].
Третий аспект указанной связи обусловлен тем, что риск подразумевает наличие решений и ответственности, даже если в современном мире это принимает форму «коллективной безответственности». В свою очередь, космполитическое общество предполагает «чувство глобальной ответственности в мировом обществе риска, в котором "других" не существует» [Бек, 2003, с. 35], т.е. ощущение того, что мы осведомлены о последствиях решений, заинтересованы в поиске и конструировании акторов, которые способны предотвратить будущие угрозы, и готовы нести за это ответственность: «С концептуализацией и осознанием угроз на космополитическом уровне возникает общее пространство акторов и ответственности, которое соединяет все национальные границы и водоразделы и которое может (хотя и не обязательно) привести к политическим действиям чуждых друг другу сил, как это происходит в сфере национальной политики» [Beck, 2006, p. 23].
Отметим, что космополитизация - это процесс, который не может быть объяснен исключительно превращением современного общества в общество риска1. Важно подчеркнуть, что именно эта трансформация способствует возникновению таких важных элементов космополитического общества, как внутренние другие, всеобщее коллективное будущее и глобальная ответственность.
Тот факт, что мы являемся не только свидетелями перехода к обществу риска (фокусом которого служат неблагоприятные последствия модернизации), но и очевидцами более сложного процесса с непредсказуемыми результатами, находится в центре внимания последней (пока не опубликованной) работы У. Бека «Метаморфозы мира»2. Автор подчеркивает, что для описания этого процесса не вполне подходят общепринятые термины, такие как социальные изменения, трансформации, эволюция или
1 Более подробно о концепции космополитизации Бека см. в: [Кузнецов, 2014].
2 О ее содержании можно судить как по последней статье У. Бека [Beck, 2015], так и по свидетельствам коллег Бека, знакомых с рукописью.
326
революция; поэтому он предлагает говорить о метаморфозах (Verwandlung). Это понятие отсылает к повести Ф. Кафки «Превращение», главный герой которой внезапно превращается в огромное насекомое и отныне вынужден жить с такой реальностью, а его близкие - решать, как им быть дальше. Метафора гусеницы, которая превращается в бабочку, но еще не знает об этом, позволяет проиллюстрировать состояние современного общества, которое меняется под воздействием инвайронментальных рисков и технологического развития, но еще не вполне понимает, что с ним происходит и к чему это приведет. Чтобы понять современный мир, недостаточно изучать его по-новому - для начала следует признать, что мы имеем дело с совершенно другим миром. В таком случае мы должны разработать новые концепты и тем самым пересмотреть самые основания социологии. Если же мы хотим создать институты, которые работают, то недостаточно «надстроить» существующие; требуется сконструировать их заново, исходя из существования мира, претерпевающего метаморфозы [Mythen, 2015].
Ключевая идея последней работы заключается в том, что если прежде Беку было важно обосновать присутствие негативных побочных эффектов модернизации, то теперь он подчеркивает, что акцент на только одном из процессов (производство благ или распределение рисков) не позволяет увидеть новизну мира. В мире, подвергающемся метаморфозам, риски («bads») могут иметь положительные побочные следствия [Beck, 2015, p. 78-79]. Эта новизна, позитивные эффекты заключаются в появлении новых представлений о справедливости, способов мышления, жизненных стилей, форм потребительского поведения. Если в качестве примера взять глобальный риск изменения климата, то его обсуждение уже изменило мир: «Как бы мы ни представляли изменение климата - как трансформацию человеческой власти над природой; как проблему климатической (не) справедливости; как вопрос, касающийся прав будущих поколений; как предмет международной политики или внутренней торговли; или даже как индикатор самоубийственного капитализма - все это свидетельствует о чрезвычайной силе непреднамеренных, невидимых "освобождающих" побочных эффектов глобального риска, которые уже изменили наше бытие в мире, восприятие этого мира, а также способы воображения и реализации политики» [Beck, 2015, р. 79]. Хотя идеи Бека в данном случае звучат несколько декларативно, приведенный им пример с ураганом «Катрина» (2005) показывает, что эта катастрофа задает новый вектор проблеме справедливости, рассмотренной сквозь призму «фрейма глобальной справедливости», т.е. инвайронментального неравенства и несправедливости [Beck, 2015, р. 80].
Таким образом, очевидно, что риски могут иметь позитивные эффекты; нормы, которые регулировали поведение в прошлом, подлежат переосмыслению и реконструкции (как итог прогнозирования возможного будущего и ответ на возникающие катастрофы). Этот процесс еще предстоит осмыслить в контексте социологии риска.
327
Заключение: За пределами социологии риска
Предложенное в статье описание вклада Бека в развитие социологии риска едва ли можно считать полным. В частности, некоторые сюжеты, имеющие прямое отношение к изучению риска, были лишь упомянуты, например его работы по индивидуализации или глобализации. Другим работам внимания также не уделялось - например, размышлениям У. Бека о «рефлексивной модернизации», которые часто рассматриваются как важнейший элемент концепции «общества риска» [Zinn, 2008]1.
Одновременно нельзя не отметить, что указанная неполнота практически неизбежна, поскольку риск для У. Бека - это центральный концепт, вокруг которого выстраивается большинство его работ. Например, взгляды У. Бека на роль власти, политики - не только экологической - и политического в современном обществе2 (в том числе - «субполитик» в терминологии Бека) напрямую соотносятся с его идеями о рефлексивной модернизации в обществе риска. Или его размышления об эволюции Европейского союза и политики Германии в Европе3, в которых он вновь и вновь возвращается к тематике риска и концепции общества риска. Аналогичная ситуация и с публицистическими текстами Бека - в них концептуальная рамка риска также активно привлекается.
Иными словами, социологическая теория риска Ульриха Бека подводит к осмыслению ключевых проблем современности - от угроз окружающей среде и терроризма до экономических кризисов - через призму риска. Обращение У. Бека к этим проблемам неизменно выводило дискуссию на новый уровень благодаря своей новизне, провокационности, остроте и глубине использованных аргументов, многие из которых «тончайшими нитями» связаны с социологической традицией4.
Список литературы
Бек У. Космополитическое общество и его враги // Журнал социологии и социальной антропологии. - СПб., 2003. - Т. 6, № 1. - С. 24-53.
Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 384 с.
1 Именно Бек совместно с Э. Гидденсом и С. Лэшем стоят у истоков дискуссии в западной социологии 90-х годов XX в., в центре которой вопросы: а) детрадиционализа-ции, т.е. изменения статуса традиции в современном обществе; б) окружающей среды, которая уже не рассматривается как нечто внешнее по отношению к социальной жизни, а также: в) рефлексивного человеческого знания [Reflexive modernization, 1994, p. VII].
2 См., напр.: [Beck, 1995; Beck, 2005]. О социологии политики Бека см. также: [Королева, 2007 а].
3 См., напр.: [Beck, 2013].
4 Например, А.Ф. Филиппов в послесловии к переводу на русский язык книги «Общество риска» отмечает, что эта работа «множеством тончайших нитей. связана с немецкой и мировой социологией» и «остается в русле социологической традиции, заново переосмысленной, а частично вновь актуализированной» [Филиппов, 2000, с. 369-370].
328
Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию. -М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 304 с.
ГроссМ. Неизвестное: Динамика связей неведения, незнания и сходных понятий // Социологические исследования. - М., 2008. - № 3. - С. 13-22.
Королева Е.В. Социология политических процессов и конфликтов Ульриха Бека: Дисс. ... канд. социол. наук; науч. рук. д. филос. наук, проф. О.Н. Яницкий. - М.: Институт социологии РАН, 2007 b.-136 с. - (Рукопись).
Королева Е.В. Социология политических процессов Ульриха Бека // Социологические исследования. - М., 2007 a. - № 5. - C. 120-123.
Кузнецов A.M. Глобализация или космополитизация: Об одном дискурсе современной западноевропейской социологии // Социологические исследования. - М., 2014. - № 12. -С. 12-20.
ФилипповА.Ф. «Общество риска» как политический трактат по фундаментальной социологии // Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - С. 366-381.
Яницкий О.Н. Социология риска. - М.: LVS, 2003. - 192 с.
Beck U. Ecological politics in an age of risk. - Cambridge (MA): Polity, 1995. - 224 p.
Beck U. Emancipatory catastrophism: What does it mean to climate change and risk society? // Current sociology. - P., 2015. - Vol. 63, N 1. - P. 75-88.
Beck U. Gegengifte: Die organisierte Unverantwortlichkeit. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1988. - 324 S.
Beck U. German Europe. - Cambridge; Malden (MA): Polity, 2013. - X, 98 p.
Beck U. Knowledge or unawareness? Two perspectives on «reflexive modernization» // Beck U. World risk society. - Cambridge (MA): Polity, 1999. - P. 109-132.
Beck U. Power in the global age: A new global political economy. - Cambridge (MA): Polity, 2005. - XVIII, 365 p.
Beck U. The cosmopolitan vision. - Cambridge; Malden (MA): Polity, 2006. - IX, 201 p.
Beck U. The reinvention of politics: Towards a theory of reflexive modernization // Reflexive modernization: Politics, tradition and aesthetics in the modern social order / Ed. by U. Beck, A. Giddens, S. Lash. - Stanford (CA): Stanford univ. press, 1994. - P. 1-55.
Beck U. The terrorist threat: World risk society revisited // Theory, culture a. society. - L., 2002. - Vol. 19, N 4. - P. 39-55.
Beck U. World at risk. - Cambridge; Malden (MA): Polity, 2009. - VIII, 269 p.
Beck U., Beck-Gernsheim E. Individualization: Institutionalized individualism and its social and political consequences. - L.: SAGE, 2001. - XXV, 221 p.
DouglasM. Risk and blame: Essays in cultural theory. - L.; N.Y.: Routledge, 1992. -XII, 323 p.
Elliott A. Beck's sociology of risk: A critical assessment // Sociology. - L., 2002. -Vol. 36, N 2. - P. 293-315.
Giddens A. Risk and responsibility // Modern law rev. - L., 1999. - Vol. 62, N 1. - P. 110.
Giddens A. Ulrich Beck obituary. - L., 2015. - Mode of access: http://www.lse.ac. uk/sociology/pdf/Ulrich-Beck-obituary-by-Anthony-Giddens.pdf [Accessed 05.04.2016.]
Leiss W. Ulrich Beck. Risk society, towards a new modernity: Review // Canadian j. of sociology online. - Edmonton, 1994. - Mode of access: http://www.ualberta.ca/~cjscopy/ articles/leiss.html [Accessed 05.04.2016.]
LuptonD. Risk. - L.: Routledge, 1999. - VI, 184 p.
Mythen G. The legacy of Ulrich Beck: Transitions and transformations in risk research: Paper presented at the ESA conference. - Stuttgart, 2015. - 8-10 Apr.
Mythen G. Ulrich Beck: A critical introduction to the risk society. - L.: Pluto, 2004. -VII, 216 p.
329
K.A. raepunoe
Reflexive modernization: Politics, tradition and aesthetics in the modern social order / Ed. by U. Beck, A. Giddens, S. Lash. - Stanford (CA): Stanford univ. press, 1994. - VIII, 225 p.
Scott A. Risk society or angst society? Two views of risk, consciousness and community // The risk society and beyond: Critical issues for social theory / Ed. by B. Adam, U. Beck, J. van Loon. - L.: SAGE, 2000. - P. 33^6.
SznaiderN. Ulrich Beck and classical sociological theory // J. of classical sociology. - L., 2015. - Vol. 15, N 2. - P. 220-225.
TierneyK.J. Sociology's unique contribution to the study of risk: Paper presented at the 13th World congress of sociology. - Bielefeld, 1994. - 18-23 July.
Ulrich Beck curriculum vitae. - Mode of access: http://archive.is/BDRP0 [Accessed 05.04.2016.]
Ulrich Beck obituary // The Guardian. - L., 2015. - Jan. 6. - Mode of access: http://www. theguardian.com/education/2015/jan/06/ulrich-beck [Accessed 05.04.2016.]
Zinn J. O. Risk society and reflexive modernization // Social theories of risk and uncertainty: An introduction / Ed. by J.O. Zinn. - Oxford; Malden (MA): Blackwell, 2008. - P. 18-51.
330
