CC BY
0УДК 070
Бесчастнова К.В.
студентка бакалавриата Факультета креативных
индустрий, направления «Журналистика» Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики (Россия, г. Москва)
ОТ МЕМОВ ДО CHANGE.ORG: КАК НАШИ ФАНТАЗИИ ПОДПИТЫВАЮТ КОММУНИКАТИВНЫЙ КАПИТАЛИЗМ В РУНЕТЕ
Аннотация: статья рассказывает о том, как россияне оказываются вовлечены в цифровую жизнь по законам коммуникативного капитализма. Рассматриваются три «фантазии», которые поддерживают коммуникативный капитализм по Джоди Дин. Они иллюстрируются примерами из истории и устройства Рунета.
Ключевые слова: коммуникативный капитализм, Интернет, Рунет, постполитика.
Сегодня, кажется, любой человек может повлиять на политику, просто создав онлайн-петицию или написав пост на личной страничке. Или это только кажется? В этой работе разберемся, как россияне оказываются вовлечены в цифровую жизнь по законам коммуникативного капитализма.
Под коммуникативным капитализмом американский философ и социальный теоретик Джоди Дин понимает форму позднего капитализма, в которой основные демократические ориентиры (доступность, вовлечение, дискуссия, участие) принимают материальную форму в сетевых коммуникационных технологиях [3, р. 55]. Но вместо того, чтобы способствовать более справедливому распределению богатства и политического влияния, попытки активизма в Интернете наоборот препятствуют этому диалогу. Конкретные акты сопротивления в Интернете, высказывания мнений сами по
себе не являются политическими. Они должны быть политизированы, используясь вместе с другими видами борьбы [4, p. 188].
Эти мысли близки концепции Славоя Жижека [5, p. 198], который критиковал современную политику, называя ее постполитикой: современные политические дискуссии часто не приводят к реальным изменениям, а политические партии и лидеры избегают четких идеологических позиций. Политические события становятся шоу, а любой протест представляется как частный случай, из которого нельзя сделать обобщение. Примерно то же самое имеет в виду и Джоди Дин: коммуникативный капитализм способствует тому, что политики перестают реагировать на оппозиционные мнения в Интернете, не понимая, стоит за ними реальная сила или мнение отдельного человека, на которое не нужно отвечать (как было при вторжении США в Ирак) [3, p. 52].
Согласно Дж. Дин, существуют три фантазии, которые «оживляют» коммуникативный капитализм. Рассмотрим их как часть концепции Джоди Дин и приведем примеры того, как они проявляются в Рунете.
Фантазия об изобилии: теоретическая рамка.
В начале развития Интернета был распространен оптимизм по поводу его скорости, объема и новых возможностей для коммуникации. Изобилие сообщений рассматривалось как признак демократического потенциала.
Д. Дин считает это иллюзией. Сегодня оптимисты радуются, что миллионы голосов в Интернете развивают демократию, а пессимисты беспокоятся о недостатке фильтров. Но и те, и другие верят в экспоненциальный рост возможностей передачи сообщений. Однако это несет разрушительный эффект: сообщения теперь - это не акт коммуникации в ожидании понимания и ответа [3, p. 58]. Содержание, отправитель и адресат не имеют значения. Важны лишь циркуляция и внесение вклада в общий поток.
Сейчас в Интернете разделение между друзьями и врагами заменяется акцентом на всех нас [3, p. 57]. Политика, больше не ограниченная конкретными институциональными полями, вышедшая в повседневную цифровую жизнь, мешает развиваться настоящему конфликту мнений. Хотя некоторые сообщения,
обсуждения и дебаты могут быть эффективными, важнее система: пользователи действуют, как будто не знают о масштабе коммуникаций, веря в важность своих вкладов. Но чем больше мнений находится в Интернете, тем меньше влияния может оказать каждое из них.
Фантазия об изобилии: кейсы Рунета.
Вспомним шутки, которые писали под постами Иосифа Пригожина в день вооруженного мятежа ЧВК «Вагнер», которым руководил его однофамилец. Комментаторы начали атаковать личную страничку продюсера, делая вид, что не понимаю, что пишут не тому человеку: «Зачем вы ведете свои колонны в Москву?», «Да дайте ему уже боеприпасы» и др. Суть этих сообщений была не в том, чтобы получить понимание и ответ. Вероятно, это помогало пользователям аккумулировать свои эмоции, связанные с политической нестабильностью, и выплескивать их таким образом. Но, кроме этого, такие сообщения стали просто частью циркулирующего потока данных. Не были важны ни личность отправителя, ни конкретное послание, ни поймет ли Иосиф Пригожин этот юмор. Вероятно, единственное, что имело значение, - это циркуляция и внесение вклада в общий поток. При этом с каждым новым комментарием значимость каждого из них уменьшалась. Если первые шутки могли оказать какое-либо влияние, то пятидесятая и сотая шутка уже не меняли ситуацию, но увеличивали изобилие информации.
Фантазия об участии: теоретическая рамка.
Фантазия об участии - это вторая фантазия, которая присуща современным пользователям Интернета и поддерживает коммуникационный капитализм. Виртуальные платформы дают возможность высказывать мнение, обсуждать важные вопросы и создают ощущение участия и политической активности. Однако это ощущение может быть обманчивым [3, р.60].
Джоди Дин говорит о технологическом фетишизме: мы придаем технологии божественное значение и полагаем, что она способна изменить мир и решить все наши проблемы. В случае социальных медиа и Интернета, это
означает, что мы считаем, будто благодаря технологии мы активно участвуем в политике и изменяем мир. Однако, по мнению Джоди Дин, это иллюзия.
Фантазия об участии и технологический фетишизм могут перекрывать реальные проблемы в политике. Джоди Дин предостерегает от слишком оптимистичного восприятия возможностей онлайн-активности и напоминает, что активность в виртуальном мире не всегда переносится на реальную политику. Дин также подчеркивает, что технологический фетишизм может скрывать реальные проблемы и вызовы, перед которыми стоит общество, за покровом веры в магическую силу технологии. Следовательно, фантазия об участии и технологический фетишизм могут подталкивать к интерпассивности, когда мы чувствуем себя активными участниками, но не вносим реального вклада в политический процесс, ограничиваясь просмотрами и «лайками».
Джоди Дин выделяет три «режима работы», то есть три способа воздействия технологического фетиша [3, р.60].
1. Конденсация. Сложности политики (напр., организация борьбы) сжимаются в одну проблему, которую, как кажется, нужно решить, чтобы все было хорошо - и одно технологическое решение этой проблемы.
2. Смещение. Акцент на реальной борьбе смещается на политическую активность в цифровом мире (создание веб-сайтов, отказ в доступе и др.), отвлекающей внимание. Онлайн-активизм создает иллюзию достижения чего-то, но на самом деле не меняет реальный мир.
3. Запрет на выкуп (foreclosure). Технологический фетиш придаёт политический характер определенным действиям внутри технологии (создание веб-сайтов, блоггинг), но это происходит за счет предварительного «запрета» на политизацию всей платформы целиком. Открытость кода и технологий создает иллюзию, что технология политична, при этом исключая возможность реальной борьбы. Дж. Дин призывает к политизации технологий.
Фантазия об участии: кейс Рунета.
Один из примеров фетишизированной технологии - Change.org. Это сайт, где любой может создать петицию, а другие - подписать ее. Кажется, нужно
сделать всего несколько небольших действий, и ты уже внесешь политический вклад. Однако петиции на Change.org не обладают никакой юридической силой. Эта технология позволяет почувствовать причастность к решению общественно важной проблемы, тогда как на самом деле это лишь иллюзия вклада.
Здесь ярко проявляются черты конденсации и смещения. Конденсация заключается в том, что проблема организации политической борьбы, которую затратно по силам и времени организовать в реальной жизни, сжимается до одного технологического решения - платформы с петициями. Кажется, другие инструменты политической борьбы и не нужны. В итоге фетишизация Change.org как политического инструмента придает забвению другие инструменты и проблемы. Смещение же проявляется в переносе внимания с эффективных и активных политических актов на обыденное подписание неэффективных онлайн-петиций. Это отвлекает от настоящей политической борьбы, подпитывая фантазию пользователей об участии, ведь Change.org позволяет, не тратя много сил и времени, чувствовать себя полезным обществу.
Фантазия о целостности: теоретическая рамка.
Фантазия о целостности - это иллюзия того, что наши вклады в циркулирующий онлайн-контент имеют значение, ведь мы размещаем их в глобальном пространстве.
Обратимся к концепции нулевой институции, введенной Клодом Леви-Строссом, согласно интерпретации Жижека [6, р. 221]. Нулевая институция - это пустой смысл. У нее нет определенного значения, но она указывает на наличие смысла. Это институт без положительной функции, его задачей является лишь указание на институциональность как таковую (в отличие, например, от хаоса). Так как нация потеряла способность символически представлять институциональность, Интернет воспринимается как нулевая институция коммуникативного капитализма.
Он позволяет многочисленным общностям понимать себя как часть одной глобальной структуры, даже если их интересы расходятся, и они находятся в несвязанных сетевых пространствах. Открытый, ровный, виртуальный мир
бесконечных и равных возможностей - это фантазия. На самом деле Интернет не является широким открытым пространством, в котором любой сайт равновероятно получает посещения. Исследования Альберта-Ласло Барабаши показывают, что Всемирную паутину можно разделить на четыре крупных «континента» [2, р. 161]. Следование ссылкам на одном континенте может никогда не привести пользователя к другому континенту и не означает, что он сможет вернуться к своей отправной точке. Хотя архитектура предполагает разделение на пространства, Интернет кажется единым и глобальным. В итоге Интернет действует как мощная нулевая институция. Он указывает на институциональность, но не указывает на наличие реального значения.
Возможность настраивать новостную ленту и огромный поток информации, который невозможно изучить, способствуют изоляции пользователей в информационных «пузырях» - в окружении информации, с которой они уже согласны. В итоге Интернет - это лишь воображаемое место принадлежности к глобальному сообществу и влияния на политику.
Фантазия о целостности: Рунет.
Среди примеров нецелостности Рунета - например, разделение на такие абсолютно разные сегменты: с одной стороны, например, российский сегмент гламурного Instagram* (* признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ) с фэшн-блогерами, в котором банятся оскорбительные комментарии. С другой - сайт Двач с анонимными тредами, матерными и часто оскорбительными обсуждениями, аналог платформы 4chan, известной своей анонимностью и свободой слова, и платформы Gab, позиционирующей себя как убежище для свободного высказывания, привлекая пользователей, которые чувствуют себя ограниченными на более крупных платформах, таких как Twitter*(* запрещено в РФ) или Facebook*(* запрещено в РФ). Аудитории Двача и гламурного Instagram*(* запрещено в РФ) (признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ) также мало пересекаются. Таким образом, независимо от географической принадлежности, интернет-
пространство склонно к разделению на отдельные сегменты и информационные пузыри, что подрывает идею глобального открытого общения.
Другой пример - распределение пользователей по информационным пузырям в сфере политики: Meduza*, Новая газета*, Медиазона*, Дождь* и др. (*все они признаны в РФ иностранными агентами) с одной стороны и Первый канал, Россия 1, Russia Today, РИА Новости и др. - с другой. Это примеры того, что российский сегмент Интернета - это тоже часть нулевого института, который только притворяется институциональностью. Только кажется, что это целостное открытое пространство со связанными между собой сегментами, в котором мнение будет услышано. На самом же деле, весьма вероятно, что оно останется в своем же информационном пузыре.
Про упадок демократии из-за коммуникационного изобилия также писал Джон Кин, высказывая тезисы, похожие на тезисы Джоди Дин. Несмотря на положительные последствия коммуникационного изобилия в Интернете (демократизация информации, новая публичность, новое макрекерство и др.) оно ведет к формированию «эхо-камер», в которых отражаются только схожие мнения. Это также ведет к «роевому мышлению» - проживанию жизни под властью толпы, ведь она знает больше индивидуума [1, p. 156]. Из-за коммуникационного изобилия «истина становится капризной», вопросом личного мнения. А структурированные алгоритмами ссылки можно представить в качестве карт, которые руководят движениями людей и внушают им определенное чувство реальности. Кажется, Джоди Дин с ним бы согласилась.
Пока пользователям Интернета и, в частности, Рунета кажется, что они используют свою политическую волю в соцсетях, ставя лайки, делая репосты и подписывая онлайн-петиции (фантазируя о изобилии, участи и целостности), настоящую политическую власть получают цифровые платформы, а государственная власть обретает большую безнаказанность. Коммуникационный капитализм способствует тому, что люди переходят из реальной оппозиции в цифровую, где важно не взаимопонимание, а вклад в общий поток контента. А такая оппозиция неэффективна и менее заметна, что в
итоге приводит к упадку диалога и демократии в целом. Чтобы приносить пользу, политические обсуждения в Интернете должны сопровождаться и борьбой в реальной жизни. Онлайн-дебаты не должны замещать дебаты в реальной жизни. Для диалога между группами надо использовать разные виды инструментов, дополняющих друг друга.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Кин Дж. (2020), Демократия и декаданс медиа / пер. с англ. под науч. ред. А. Смирнова. Нац. исследо. ун-т. «Высшая школа экономики». - 2-е изд. - М.: Изд. дом Высшей школы экономики. 312 с;
2. Barabasi, A.-L. (2003), Linked: How Everything is Connected to Everything Else and What It Means, New York: Plume. 294 p;
3. Dean, J. (2005) Communicative Capitalism: Circulation and the Foreclosure of Politics, Cultural Politics. Vol. 1, no. 1, P. 51-73;
4. Laclau, E. and Mouffe, C. (1986), Hegemony and Socialist Strategy, London: Verso. 215 p;
5. Zizek, S. (1999), The Ticklish Subject, London: Verso. 409 p;
6. Zizek, S. (2001), Enjoy Your Symptom (second edition), New York: Routledge. 304 p
Beschastnova K.V.
Higher School of Economics (Russia, Moscow)
FROM MEMES TO CHANGE.ORG: HOW OUR FANTASIES FUEL COMMUNICATIVE CAPITALISM IN RUNET
Abstract: the article talks about how Russians are involved in digital life according to the laws of communicative capitalism. Three "fantasies" that support communicative capitalism according to Jodi Dean are examined. They are illustrated with examples from the history and structure of the Runet.
Keywords: communicative capitalism, Internet, Runet, post-politics.
