CC BY
203
Общество, культура, наука, образование
Наука как инструмент самопознания
От хаоса повседневного опыта к истории жизни:
социокультурное форматирование автобиографического
самосознания
Нуркова
Вероника Валерьевна,
доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии факультета психологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, г. Москва, [email protected]
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Регуляция самоидентичности системой автобиографической памяти» (№15-36-01045)
В статье представлена авторская концепция исследования автобиографического самосознания, рассматриваемого как способность к осознанию временной протяженности своей личности в форме истории жизни. Обсуждается, что автобиографическая память служит мнемическим субстратом автобиографического самосознания и на высшем уровне своей организации (субъективная картина целостного жизненного пути) феноменологически тождественна ему. Исследование проведено в русле культурно-исторической психологии. На основе эмпирических данных выявлено, что ряд характеристик структуры автобиографического самосознания внутрикультурно универсальны и выступают культурным жизненным сценарием у нескольких поколений в контексте семейной ситуации развития. Выделены параметры структуры автобиографического самосознания, с учетом их индивидуальных и социально-локальных вариаций.
Ключевые слова: автобиографическое сознание, автобиографическая память, социокультурное форматирование, история жизни, жизненные сценарии.
Каждый человек - это память о самом себе.
Уильям Вордсворт, английский поэт-романтик XIX века
Проживая день за днем свою жизнь, люди нечасто задумываются о том, что лишь малая часть происшедших событий войдет в «золотой запас» личности и станет тем, через что человек сам себя определяет и оценивает. Очевиден разительный контраст
От хаоса повседневного опыта к истории жизни: социокультурное ^Т^) форматирование автобиографического самосознания__| ОУу
Нуркова Вероника Валерьевна I isf
между тысячами воспоминаний, возникающими в сознании ассоциативно или в ответ на заданный вопрос, и небольшим по объему, но крайне интенсивным по смысловой насыщенности корпусом «самоопределяющих автобиографических воспоминаний» [27], который выступает мнемическим субстратом автобиографического самосознания.
Автобиографическое самосознание как высший уровень развития автобиографической памяти
Мы используем термин «автобиографическое самосознание» для фиксации уникальной человеческой способности интегрировать разновременные аспекты своей личности в единого трансспективного субъекта, переживающего и осознающего себя в качестве протагониста истории жизни. Укорененное в автобиографической памяти автобиографическое самосознание наделяет человека возможностью реализации психологических феноменов, требующих ориентировки в масштабе суперпротяженных временных интервалов (таких как стратегическое планирование жизненного пути, ответственность, благодарность, прощение, ностальгия). Функционирование автобиографического самосознания сопровождается переживанием преемственности и субъективной достоверности предшествующих настоящему времени этапов развития личности, что описывается терминами «ментальное путешествие во времени» (mental time travel) и «автоноэтическое состояние сознания» (autonoetic consciousness) [25, 29].
Отметим, что на определяющий статус автобиографической памяти для принципиальной реализуемости исторического измерения функционирования личности указывают авторы, относящиеся к полярным полюсам дисциплинарного континуума. Так, обсуждая исторические основания возникновения суверенной и автономной личности в антропогенезе, культуролог и историк Л.М. Баткин приходит к введению понятия «автобиографического сознания», которое логически необходимо для интеграции человека как целостного мотивированного познающего субъекта [2]. Нейрофизиолог А. Дамасио, предложивший трехуровневую эволюционную модель сознания, связывает высший его уровень, на котором происходит рефлексивное обособление самосознающего субъекта (extended consciousness) с укоренённым в индивидуальной памяти «автобиографическим Я» (autobiographical self) [19].
В онтогенетическом плане становление автобиографической памяти предшествует развитию автобиографического самосознания [13]. Автобиографическая память направленно формируется социальным окружением ребенка за счет совместного выстраивания автобиографических рассказов, в которых
Наука как инструмент самопознания
фиксируются существенные, с точки зрения родителей, свойства ребенка [21], а те, в свою очередь, становятся основанием последующего формирования его личности. Установлено, что структура и содержание диалогов родителей и ребенка отсрочено определяют его Я-концепцию и самооценку [13]. При этом родители организуют автобиографический диалог с ребенком таким образом, чтобы воплотить не только и не столько свои личные предпочтения, но и определенный «культурный концепт биографии», за которым стоит поощряемый в данной культурной общности тип личности [8, 18].
По мере взросления взаимоотношения между автобиографической памятью и автобиографическим самосознанием приобретают реципрокный характер: человек мыслит себя таким, каким помнит и параллельно трансформирует свои воспоминания в соответствии с тем, каким мыслит себя сегодня. На сегодняшний день можно считать доказанным наличие как корреляционных, так и каузальных связей между содержанием автобиографической памяти и автобиографическим самосознанием [10]. Например, показано, что воспоминания, конгруэнтные наличным свойствам человека, воспроизводятся значимо легче и быстрее, причем и в самом раннем воспоминании, и в воспоминаниях о недавнем прошлом присутствуют отсылки к наиболее ярко выраженным в настоящий момент времени чертам личности [20, 11]. Особенно показательно, что к закономерной трансформации автобиографического самосознания ведет направленное изменение наиболее насыщенных личностным смыслом единичных воспоминаний. В нашем экспериментальном исследовании при помощи специально организованного воздействия в измененном состоянии сознания (по методике сенсомоторного психосинтеза В.В. Кучеренко) у испытуемых создавались альтернативные «самоопределяющие» воспоминания, в которых испытуемые действовали в соответствии со своим уровнем притязаний в значимых ситуациях прошлого. «Имплантированные» воспоминания не только были полностью субъективно эквивалентны сложившимся ранее воспоминаниям, но и использовались для личностной саморегуляции. Следствием присвоения автобиографических воспоминаний, обеспечивающих фактологическую поддержку желаемой самоидентичности, становилось создание более сбалансированной дистанции между образами «я-реальный» и «я-идеальный», что вело к фиксации снижения личностной тревожности и редукции нежелательных черт характера при отсроченной диагностике [12].
Структура автобиографической памяти имеет уровневую организацию, которая достаточно хорошо изучена [7]. Нижележащий уровень воспоминаний о единичных конкретных событиях прошлого составляют структурно-функциональные единицы «фотографических», «важных», «переломных» и «самоопределяющих воспоминаний». На более высоком
Нуркова Вероника Валерьевна
уровне возникают несводимые к нижележащему уровню качественно своеобразные формы - жизненные темы, история жизни в форме рассказа, образ своей судьбы как нечленимой целостности. Можно утверждать, что высшие уровни функционирования автобиографической памяти и автобиографическое самосознание феноменологически совпадают.
Идеальная форма автобиографического самосознания: автобиографический нарратив и культурный жизненный сценарий
Представление о культурном источнике автобиографического самосознания побуждает искать внеиндивидуальный образец (идеальную форму в терминах Л.С. Выготского), через овладение которым осуществляется становление данной психологической структуры. В качестве наиболее вероятных матриц организации автобиографического самосознания разумно рассматривать автобиографический нарратив и культурный жизненный сценарий.
Согласно нарративному подходу [26, 5, 10], нарратив (вербальная история жизни, исполненная в повествовательном жанре) представляет собой средство конструирования и стабилизации личности в аспекте её автобиографического самосознания. Лингвистические структуры и дискурсивные практики их реализации задают поле возможностей становления нарративной идентичности, т.е. осознаваемого воплощения личности. Оливер Сакс пишет об этом: «Каждый из нас конструирует и проживает нарратив, так что этот нарратив становится нами, нашей идентичностью» [15, С. 151]. Еще более определенно высказывается о детерминирующей роли языка относительно личности Т. Сарбин: «Люди думают, воспринимают, воображают и совершают моральные выборы согласно нарративным структурам» [16, С. 13]. Очевидным следствием идеологии нарративной парадигмы становится рассмотрение текста автобиографии как эксплицированного аналога автобиографического самосознания.
Несколько более сложное методическое обеспечение предлагается научно-исследовательской программой, концентрирующейся вокруг идеи формирования автобиографического самосознания посредством овладения идеальными культурными формами жизнеописания, к числу которых относятся «культурный концепт биографии» [22], «схема жизненной истории» [12], «культурный жизненный сценарий» [17, 23, 11]. В данном подходе предполагается, что за эмпирически наблюдаемым разнообразием жизненных историй стоит процесс преобразования индивидуально вариативного жизненного опыта
Л.С. Выготский (1896-1934) с дочерью Гитой, 1934
Наука как инструмент самопознания
П.Я. Гальперин (1902-1988)
в соответствии с присвоенной культурной моделью типичной судьбы человека, включающей в себя номенклатуру и расписание наиболее значимых событий нормативной жизни. Отсюда логичной представляется интерпретация формирования индивидуальной автобиографической памяти и, как следствие её развития -автобиографического самосознания на основе интериоризации культурного жизненного сценария как одной из существенных социальных практик воспроизводства культурного менталитета [18, 28]. Поскольку культурный жизненный сценарий не может наблюдаться непосредственно, предлагаются различные процедуры его выявления. Чаще всего речь идет о перечне наиболее частотных событий, которые респонденты включают как в собственные, так и в гипотетические жизненные истории.
С нашей точки зрения, и нарративный, и сценарный подходы в исследованиях автобиографической памяти и автобиографического самосознания не могут считаться исчерпывающими. В первом случае, наблюдается своеобразный «лингвистический редукционизм», когда особенности повествовательной речи некритично переносятся на описываемую с её помощью структуру. Например, один из обычных артефактов автобиографического интервью заключается в том, что пространный рассказ о детстве исчерпывает временные и энергетические ресурсы рассказчика, что ведет к плохой вербальной проработке более поздних периодов жизни. Автобиографическое интервью так же несвободно от ассоциативных отступлений и иных отвлечений, в целом не содержит в себе «внешней ориентировочной основы мнемического действия», если прибегнуть к терминологии П.Я. Гальперина.
Признавая многочисленные достижения сценарного подхода, в первую очередь, описание событийного состава культурного жизненного сценария в его универсальных и культурно специфичных компонентах [17, 24, 28, 11], заметим, что культурный жизненный сценарий выступает в этих работах только как сумма дискретных событий. По нашему мнению, методологические ограничения данного подхода приводят к игнорированию факта системного строения культурного жизненного сценария и вывода за пределы обсуждения конкретных механизмов социализации памяти о «хронике собственной жизни».
«Линия жизни» как метод экспликации системной макроструктуры автобиографической памяти
В нашей исследовательской и консультативной практике последних двух десятилетий в качестве метода работы с макроструктурой автобиографической памяти используется методика «Линия жизни», направленная на создание в графической форме целостной субъективной картины прошлого [6, 7, 9].
От хаоса повседневного опыта к истории жизни: социокультурное
форматирование автобиографического самосознания__| ОУу
Нуркова Вероника Валерьевна I
В традиционной процедуре выполнения методики «Линия жизни» испытуемым предоставляется лист бумаги размера А4, ориентированный альбомно и разделенный по центру стрелкой длиной 280 мм. Респондентам предлагается выполнить следующую инструкцию: «Представьте, что это - Ваша жизнь, от начала до сегодняшнего дня. Обозначьте самые значимые, наиболее запомнившиеся события Вашего прошлого. Чем более позитивно событие, тем выше отмечайте его от центральной оси времени (поставьте точку и подпишите). И чем оно негативнее - тем ниже. На самой оси укажите, сколько Вам было лет, когда то или иное событие произошло».
Применение методики «Линия жизни» имеет ряд серьезных преимуществ. Во-первых, требование поместить на один лист всенаиболеезначимые воспоминания,задаетиспытуемому высокий критерий селективности, отсекая попадание случайной, лишь ассоциативно связанной с представлением о своей судьбе информации (что часто можно наблюдать при неструктурированных рассказах). Во-вторых, испытуемому предоставляется возможность работать в наиболее органичной для него стратегии (от настоящего к прошлому, от прошлого к настоящему, от ключевых событий к интервалам между ними и т.д.). В-третьих, создание изображения субъективной картины прошлого представляет для испытуемых совершенно новое орудие рефлексии содержания своей автобиографической памяти, требующее рефлексивной работы селекции доступного опыта по критерию личностной значимости, сравнения фрагментов личной истории, создания хронологии прошлого, интеграции отдельных воспоминаний в целостную картину, что приводит к повышению уровня осознанности ее функционирования.
С точки зрения информативности полученных данных методика «Линия жизни» позволяет визуализировать системное строение автобиографического самосознания, где интегрированы содержательные, эмоционально-смысловые и темпоральные параметры целостного представления о личном прошлом.
Таким образом, исходя из интерпретации автобиографического самосознания как культурного по происхождению психологического новообразования, функциональная нагрузка которого заключается в обеспечении диахронического аспекта самосознания, т.е. переживания и осознания себя как протяженного и тождественного самому себе во времени субъекта жизни, мы выдвигаем гипотезу о наличии универсальной социокультурной схемы структурной организации автобиографического опыта в целостную историю жизни. Мы предполагаем, что присутствующее в культуре представление о типичной (нормативной) жизни человека осваивается в процессе развития автобиографической памяти и представляет собой базовую идеальную культурную форму,
1СИХОЛОГИЧЕСКОЕ
ВРЕМЯ
ЛИЧНОСТИ
I И Голована Д.А. Крон и к
Наука как инструмент самопознания
Эвенкийская семья: дедушка и внук(Курумкан-ский район Бурятии, 2005. Фото А.С. Обухова)
которая лежит в основании становления индивидуального автобиографического самосознания.
В связи с этим, целью проведенного эмпирического исследования стала экспликация универсальной социокультурной схемы структурной организации автобиографического опыта в целостную историю жизни во взаимосвязи с культурным жизненным сценарием. Предполагается, что межпоколенно устойчивые характеристики целостного представления субъекта о своем прошлом, значения которых демонстрируют нормальное распределение и тождественны (либо согласованы) с аналогичными характеристиками представлений о жизни типичного человека, отражают культурно детерминированную макроструктуру автобиографической памяти (автобиографического самосознания) с четко заданными количественными характеристиками [14]. При обнаружении взаимосвязей в количественных показателях внутри семейных диад предполагается, что интериоризация культурного образца по таким параметрам происходит с корректировкой локальными культурными практиками конкретных семей.
Эмпирическое исследование межпоколенно устойчивых параметров автобиографического самосознания
Методика исследования
В исследовании приняли участие 278 респондентов, составляющих семейные диады девушка/юноша - средний возраст 19,3 (1,7) и их родители - средний возраст 46,5 (5,6). В качестве основной методики экспликации истории жизни (включая ее неполно рефлексируемые системные свойства) применялась методика «Линия жизни» (ЛЖ). На рис. 1 представлен пример выполнения методики ЛЖ. Для выявления культурного жизненного сценария как источника согласованности параметров индивидуальных историй жизни использовалась модификация ЛЖ «Жизнь типичного человека» (рис. 2). В данном случае испытуемым предлагалось представить обычного человека, который прожил обычную жизнь и выполнить описанную выше инструкцию от его имени. Для снятия возможных возрастных артефактов применения методика ЛЖ использовалась также в варианте «Мои детство и юность». Модифицированные версии методики «Линия жизни» заполнили 74 респондента.
Анализировалось 29 показателей выполнения методики «Линия жизни» и её модификаций.
Нуркова Вероника Валерьевна
Мое прошлое
¿Цве««"
¿(тМШЫ! яцмЦ'
¿'¿уши*
!Г Ы
3/ 1«
4 ьип**^
М
а
1 I
Представьте, что эта линия - Ваша жизнь, от начала до сегодняшнего дня. Пожалуйста, обозначьте самые значимые, наиболее запомнившиеся события. Чем более приятное, радостное, позитивное событие, тем выше отмечайте его от центральной оси времени (поставьте точку и подпишите). И чем оно негативнее, печальнее, неприятнее, -тем ниже. На самой оси укажите, сколько Вам было лет, когда это событие произошло.
Рис. 1. Протокол выполнения методики «Линия жизни» респонденткой из старшей возрастной группы
Ч_д
IV
та®-
/¿¿С, * '
Прошлое
типичного человека
Ф ьорц^^ьа^ И» С^тоас , ^ с^пЛС'
* (псро^,
ОлниТс^й.
оУ1Ж 3^35-Ио ЧС 5а 55 Сс7о &о
■4
«
СлЛШ^ЭТЪ ^гСъи*бщн^
Представьте себе пожилого человека, жизнь которого уже почти прожита. Он вспоминает свое прошлое и обозначает самые значимые, наиболее запомнившиеся события. Чем более приятное, радостное, позитивное событие, тем выше отмечает он его от центральной оси времени (поставьте точку и подпишите). И чем оно негативнее, печальнее, неприятнее, - тем ниже. На самой оси укажите, сколько было ему лет, когда это событие произошло.
Рис. 2. Протокол выполнения методики «Линия жизни типичного человека» респонденткой из старшей возрастной группы
Наука как инструмент самопознания
Результаты и обсуждение
Башкирская свадьба: обряд хождения по воду -показ молодой жене воды, на которой выросла семья мужа
(с. Кильдигулово Бурзян-ского района Башкирии, 2017. Фото А.С. Обухова)
Межпоколенно устойчивые параметры автобиографического самосознания. На первом этапе анализа для выявления универсально согласованных параметров автобиографической памяти на уровне целостной истории прошлого, совпадающей, согласно нашей концепции, с автобиографическим самосознанием, была проведена проверка переменных на нормальность и взаимосвязь с возрастом респондентов.
Следующие переменные показали нормальное распределение и отсутствие корреляционной связи с возрастом:
• количество нанесенных на Линию жизни воспоминаний (ср. = 15,83 (7,56); корреляция с возрастом г = 0,04, р = 0,51);
• расстояние до первого нанесенного на Линию жизни воспоминания, отражающее субъективную длительность детской амнезии, т.е. раннего периода детства, о котором не осталось воспоминаний (ср. = 2,25 см (14,5), корреляция с возрастом г = 0,009, р = 0,9);
• тематическое разнообразие воспоминаний (ср. = 4,48 тем (1,7); корреляция с возрастом г = 0,015, р = 0,807);
• процент позитивных воспоминаний (ср. = 71,8% (12,6); корреляция с возрастом г = 0,06, р = 0,286);
• графически выраженная эмоциональная насыщенность позитивных воспоминаний (ср. = 4,55 см (14); корреляция с возрастом г = 0,1, р = 0,155);
• графически выраженная эмоциональная насыщенность негативных воспоминаний (ср. = 3,7 см (10,3); корреляция с возрастом г = 0,09, р = 0,247).
Отметим, что респонденты стабильно изображают позитивные воспоминания как более эмоционально насыщенные по сравнению с негативными (т = 6,99, р = 0,00), что еще раз подтверждает действие специфичного для автобиографической памяти закона ретроспективного снижения негативного аффекта [1, 12, 8]. Согласно данному закону, эмоциональная насыщенность негативных автобиографических воспоминаний со временем понижается, тогда как эмоциональная насыщенность позитивных автобиографических воспоминаний остается неизменной, а при определенных условиях даже повышается.
Закономерно возникает вопрос о том, не является ли фиксированное количество воспоминаний на ЛЖ артефактом методики. Возможно, инструкция, требующая нанести все важные автобиографические воспоминания на один стандартный лист бумаги, провоцирует определенный уровень селективности при отборе по сравнению, например, со свободным интервью. Поэтому для уточнения причин полученного результата мы обратились к данным, полученным при применении ЛЖ в варианте «Мои детство и юность» на взрослой части выборки. При изображении периода своего детства и юности взрослые
Нуркова Вероника Валерьевна
наносили на линию значимо меньше воспоминаний, чем их дети при изображении целостного прошлого: ср. = 8,7 (4,1) против ср. = 15,7 (6,8) соотв. (т = 6,073, р = 0,00). А. Лямзенко при апробации варианта методики ЛЖ «Моё детство» так же обнаружила, что в изображение периода детства взрослые включат в среднем 6,6 (4,1) воспоминания, что хорошо согласуется с нашими данными [4]. Таким образом, при отражении на ЛЖ целостной истории личного прошлого общее количество воспоминаний не увеличивается с возрастом, однако существенно уменьшается при изображении отдельного периода, а полученный в исследовании результат адекватно описывает структурную емкость автобиографической памяти в форме целостной истории жизни [6].
Культурный жизненный сценарий как источник межпоколенной согласованности параметров автобиографического самосознания. Итак, нами был выявлен ряд согласованных характеристик автобиографической памяти, которые отражают социокультурную схему организации автобиографического самосознания. Для верификации гипотезы о том, что источником выявленной устойчивости является именно культурный жизненный сценарий, было проведено сопоставление данных, полученных методиками «Моё прошлое» и «Жизнь типичного человека» с учетом возможных межпоколенных различий. Большинство анализируемых параметров не показывают различий при применении обеих методик: количество воспоминаний, которое приписывается типичному человеку, составляет в среднем 15,7 (6,8) (т = 1,764, р = 0,082, корреляция с возрастом г = 0,14, р = 0,236, корреляция между результатами методик г = 0,22, р = 0,06); расстояние от начала оси времени до первого воспоминания в варианте «Прошлое типичного человека» ср. = 21,9 мм (12,3) (т = 0,892, р = 0,373, корреляция с возрастом г = 0.172, р = 0,151, взаимная корреляция методик г = 0,128, р = 0,291); показатели эмоциональной насыщенности, выраженные графически расстоянием от оси времени, не различаются для оценки как позитивных воспоминаний (ср. = 51,36 (20,42), корреляция с возрастом г = 0,052, р = 0,664, взаимная корреляция г = 0,576, р = 0,00, т = 1,863, р = 0,07), так и негативных воспоминаний (ср. = 46,43 (23,2), корреляция с возрастом г = 0,08, р = 0,503, взаимная корреляция г = 0,222, р = 0,06, т = 1,311, р = 0,194). Сходно так же оказывается и тематическое разнообразие в индивидуальных ЛЖ и представлениях о жизни типичного человека (ср. = 4,25 (1,42), корреляция с возрастом г = 0,065, р = 0,588, взаимная корреляция г = 0,318, р = 0,007, г = 1,88, р = 0,07). Наличие сильной взаимосвязи представления о прошлом типичного человека с индивидуальной автобиографической памятью в последнем случае, по нашему мнению, свидетельствует о вкладе индивидуального опыта в осознаваемый образ нормативной жизни человека. В наглядной форме данные представлены на рис. 3.
Башкирская семья: бабушка и внук (Бурзянский район Башкирии, 2007. Фото А.С. Обухова)
Наука как инструмент самопознания
Рис. 3. Показатели структуры автобиографического самосознания, детерминированные культурным жизненным сценарием
Вместе с тем мы видим, что не все значения параметров индивидуальной ЛЖ точно заимствуются из представления о нормативной жизни человека. Наблюдаются различия в проценте позитивных воспоминаний (т = 2,9, р = 0,005, взаимная корреляция г = 0,223, р = 0,06). Согласно представлениям респондентов, в нормативной жизни процент позитивных событий несколько выше, чем в их собственном прошлом (ср. = 77,6% (11,94) против ср. = 71,8% (12,6), корреляция с возрастом г = 0,17, р = 0,154). Данный результат иллюстрирует факт идеализированности культурного жизненного сценария, в особенности у молодых людей, что связано с его мотивирующей функцией при планировании своего жизненного пути [2, 5, 10]. Однако при преобразовании данных в форму отношения различия снимаются (ср. = 1,2 (0,26) против ср. = 1,4 (0,76), т = 0,041, р = 0,967).
Таким образом, можно утверждать, что перечисленные выше характеристики автобиографического самосознания представляют собой результат присвоения внутрикультурно устойчивой схемы организации истории прошлого в АП и задают формат презентации субъекту его личного прошлого. Сопоставление средних показателей структурных характеристик АСС и культурного жизненного сценария представлены на рис. 3, где для наглядности показатели эмоционального профиля представлены в форме отношений.
Внутрисемейное сходство культурно заданных параме-тровавтобиографическогосамосознаниясфиксированными значениями. На фоне близкого к нормальному распределения значений обсуждаемых переменных наблюдается достаточно высокая межиндивидуальная вариативность данных. Для выяснения источника индивидуальной вариативности был проведен корреляционный анализ данных по плану связных выборок для семейных диад юноша/девушка и его/её родитель. Большинство описанных выше переменных обнаруживают чрезвычайно высоко значимые корреляции внутри семейных диад:
Нуркова Вероника Валерьевна
общее количество воспоминаний на ЛЖ (г = 0,418, р = 0,00); процент позитивных воспоминаний (г = 0,383, р = 0,00); тематическое разнообразие (г = 0,502, р = 0,00), графически выраженная эмоциональная насыщенность позитивных воспоминаний (г = 0,444, р = 0,00) и негативных воспоминаний (г = 0,228, р = 0,03). Единственным исключением является субъективная временная протяженность периода «детской амнезии» (г=0,032, p = 0,763). Иными словами, оценка продолжительности временного периода «когда я уже был на свете, но не помню об этом» не только внутрикультурно стабильна, но и не испытывает семейного влияния, что безусловно заслуживает отдельного обсуждения.
Параметры автобиографического самосознания с внутрисемейным источником формирования. Особый интерес в свете вопроса об индивидуальной вариативности автобиографического самосознания в рамках культурного развития привлекают те параметры ЛЖ, которые не обнаруживают связи с культурным жизненным сценарием, испытывают влияние возраста респондентов, но при этом демонстрируют значимые внутрисемейные корреляции. Такими параметрами являются:
• событие «Моё рождение» включают в ЛЖ 40% юношей и 25% взрослых респондентов (rs = 0,4, р = 0,00). Очевидно, что собственное рождение представляет собой не содержание памяти, а скорее, отражает субъективную ценность своей жизни в контексте семьи;
• датировка первого воспоминания на ЛЖ межпоко-ленно различна. У младшего поколения наиболее частотным является возраст 4 года, а у поколения родителей - 6 лет при наличии достаточно слабой, но высокозначимой корреляции (rs = 0,2, р = 0,02);
• количество воспоминаний о детстве выше у юношей (m = 4), чем у взрослых (m = 2) и представляет собой так же сопряженную внутри семейной диады величину (rs = 0,18, р = 0,04).
В целом жизненные истории взрослых менее эгоцентричны и включают в себя «альтербиографические» воспоминания, протагонистами которых выступают другие люди (например, «сын поступил в университет»). Медиана данной переменной для выборки родителей составляет три воспоминания, а для выборки юношей - одно воспоминание. В то же время общая ориентация на преодоление эгоцентричности своей жизненной истории транслируется внутрисемейно (rs = 0,37, р = 0,00).
Высоко индивидуализированными в рамках семьи является и насыщенность ЛЖ т.н. «фотографическими» воспоминаниями (flashbulb memories), т.е. субъективно яркими и детальными воспоминаниями о конкретных эпизодах прошлого. В целом на фоне обобщенных и схематизированных воспоминаний число их крайне невелико (как для юношей, так и для родителей m = 0, при M = 1,2 и 0,94 соответственно). Однако
Зыбка в музее-избе одной семьи Галины Федоровны Сергеевой, в которой она выросла (с. Лядины Каргопольского района Архангельской области, 2018. Фото И.А. Гришиной)
Наука как инструмент самопознания
Бабушка и внуки. Село Лядины Каргопольского района Архангельской области, 2018 (Фото А.С. Обухова)
у некоторых пар число воспоминаний данного типа достигает 10 и становится преобладающим. Внутрисемейные корреляции по данному параметру исключительно высоки и значимы (ге = 0,531, р = 0,00).
Тенденция к отклонению от типичного в содержании ЛЖ представляется важнейшей семейной стилевой особенностью (ге = 0,351, р = 0,00). Тогда как в среднем уникальные (однократно упоминаемые в выборке) воспоминания составляют не более 25% (т = 4 для обеих выборок), диапазон их количества варьирует от 0 до 25.
Выводы:
1. Автобиографическое самосознание представляет собой способность к осознанию временной протяженности своей личности в форме истории жизни. Автобиографическая память служит мнемическим субстратом автобиографического самосознания и на высшем уровне своей организации (субъективная картина целостного жизненного пути) феноменологически тождественна ему.
2. Ряд характеристик структуры автобиографического самосознания является внутрикультурно универсальным, содержится в разделяемом различными поколениями представлении о нормативной жизни типичного человека (культурном жизненном сценарии) и присваивается субъектом с корректировкой на особенности конкретной семейной ситуации развития.
3. Структура автобиографического самосознания задается следующими параметрами представления о нормативной жизни типичного человека: ограниченным объемом событийного наполнения истории жизни (около 16 автобиографических воспоминаний); субъективной оценкой длительности периода от начала жизни до первого значимого события (около 2 см в графическом выражении); преобладанием количества позитивных автобиографических воспоминаний над количеством негативных в отношении около 3,5; преобладанием эмоциональной насыщенности пространства позитивного автобиографического опыта над эмоциональной насыщенностью пространства негативного опыта в отношении около 1,2.
4. Индивидуальная вариативность показателей структуры автобиографического самосознания связана с особенностями внутрисемейного взаимодействия в процессе формирования автобиографической памяти как высшей психической функции в конкретной социальной ситуации развития, что выявляется путем анализа значимых корреляционных связей между соответствующими показателями у членов одной семейной диады, принадлежащих к разным поколениям.
5. Ряд параметров автобиографического самосознания имеют локальный внутрисемейный источник формирования,
Нуркова Вероника Валерьевна
что свидетельствует в пользу их присутствия в универсальном жизненном сценарии без определенных количественных значений. Такими параметрами, задающими индивидуализированный профиль согласованности автобиографического самосознания членов семьи, являются: включение факта «моё рождение» в историю жизни; возраст самого раннего воспоминания; количество воспоминаний о детстве; количество воспоминаний, где главными действующими лицами являются другие люди; количество уникальных нетипичных воспоминаний; количество несхематизированных детальных воспоминаний.
6. Можно предположить, что в большинстве случаев трансляция и рецепция универсально и внутрисемейно устойчивых параметров автобиографического самосознания осуществляются имплицитно, без их полного осознания. Таким образом, формальные и содержательные характеристики автобиографического самосознания являются объектом социокультурного форматирования и определяют значимые категории культурного менталитета, специфицируемые в рамках конкретных локальных семейных микрообщностей. щ
Литература:
1. Алюшева А.Р. Общекультурная и внутрисемейная трансмиссия структуры автобиографической памяти // Вестник Санкт-петербургского университета. Сер.12. Психология. Социология. Педагогика. 2014. №4. С.5-15.
2. Баткин Л.М. Европейский человек наедине с собой. Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М.: РГГУ, 2000.
3. Гришина Н.В. Жизненные сценарии: нормативность и индивидуализация [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2011. №3(17). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 22.11.2015).
4. Лямзенко А.А. Культурные особенности счастливых воспоминаний о детстве. Дипломная работа. МГУ. - Ташкент, 2015.
5. Макадамс Д.П. Психология жизненных историй // Методология и история психологии. 2008. Т. 3. С.135-166.
6. НурковаВ.В. Самоопределяющие нарративы в развитии личности // Психологическая наука и образование. 2014. № 4. С. 22-30.
7. Нуркова В.В. Анализ феноменов автобиографической памяти с позиций культурно-исторического подхода // Культурно историческая психология. 2008. №1. С.17-25.
8. Нуркова В.В. Методика «Линия жизни» как фактор формирования зоны ближайшего развития исторического аспекта самосознания личности // «Зона ближайшего развития» в теоретической и практической психологии. Материалы XI Международных чтений памяти Л.С. Выготского. М., 2010. С. 88-95.
9. Нуркова В.В. Методы исследования автобиографической памяти // Вестник Университета Российской академии образования. 1999. №2. С.11-31.
10. Нуркова В.В. Свершенное продолжается: Психология автобиографической памяти личности. М.: УРАО, 2000. 320 с.
Семья Шевелевых (Музей семьи Шевелевых и Каргопольской игрушки, г. Каргополь Архангельской области)
Наука как инструмент самопознания
Художники - братья Виталий, Владимир и Валентин Шевелевы (Музей семьи Шевелевых и каргопольской игрушки, г. Каргополь Архангельской области)
11. Нуркова В.В., Василенко Д.А. Формирование вариативного репертуара самоопределяющих воспоминаний как средство развития самоидентичности // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. Серия «Психологические науки». 2013. № 18(119). С.11-30.
12. Нуркова В.В., Гурьева В.В. Культурная трансмиссия характеристик автобиографического компонента самосознания // Психология сознания: этно-национальные, религиозные, правовые и регулятивные аспекты: материалы III всероссийской научной конференции. 15-17 октября 2015 г., Самара. Самара: ПГСГА, 2015. С. 86-91.
13. Нуркова В.В, Днестровская М.В., Михайлова К.С. Культурный жизненный сценарий как динамическая семантическая структура (ре)организации индивидуального жизненного опыта // Психологические исследования. 2012. Т.5. № 25. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 06.12.2015).
14. Нуркова В. Рассказывать о себе, рассказывать себя, рассказывать собой: автобиографический нарратив с позиций культурно-деятель-ностного подхода // Развитие личности. 2010. №1. C.74-92.
15. Сакс О. Человек, который принял жену за шляпу и другие истории из врачебной практики. М.: SciencePress, 2005.
16. Сарбин Т.Р. Нарратив как базовая метафора для психологии. // Постнеклассическая психология. 2004. № 1. С. 6-28.
17. Bohn A., Bertsen D. Life story development in childhood: The development of life story abilities and the acquisition of cultural life scripts across late middle childhood and adolescence // Developmental Psychology. 2008. Vol.44(4). P.1135-1147.
18. Berntsen D., Rubin D. Cultural life scripts structure recall from autobiographical memory // Memory and Cognition. 2004. Vol.32 (Apr). Issue 3. P. 427-443.
19. Damasio F. The Feeling of What Happens: Body, Emotion and the Making of ^nsciousness. London: Vintage Books, 1999.
20. Demiray B, Bluck B. The relation of the conceptual self to recent and distant autobiographical memories // Memory. 2011. Volume 19. Issue 8. P. 975-992.
21. Fivush R., Habermas T, Waters T, Zaman W. (2011). The making of autobiographical memory: Intersections of cultures, narrative and identity // International Journal of Psychology. Vol. 46. P. 321-345.
22. Habermas T, Bluck S. The Life Story Schema // Motivation and Emotion, 2000. Vol. 24. № 2. P. 121-147.
23. KoppelJ., Berntsen D. The cultural life script as cognitive schema: How the life script shapes memory for fictional life stories // Memory. 2014. 22. P. 949-971.
24. Ottsen C.L, Berntsen D. The cultural life script of Qatar and across cultures: Effects of gender and religion // Memory. 2014. Vol. 22(4). P. 390-407.
25. QuoidbachJ., Hansenne M., Mottet C. Personality and mental time travel: A differential approach to autonoetic consciousness. // Consciousness and Cognition. 2008. № 17. P. 1082-1092.
26. SingerJ. A., Blagov P., Berry M., Oost K. M. Self-defining memories, scripts, and the life story: Narrative identity in personality and psychotherapy // Journal of Personality. 2013. 81(6). P. 569-582.
27. SingerJ.A.Narrative identity and meaning making across the adult lifespan: An introduction // Journal of Personality. 2004. № 72 (3). P. 437-460.
28. Thomsen D.K. There is more to life stories than memories // Memory. 2009. Vol. 17 (4). - P. 445-457.
29. Tulving E. Origin of Autonoesis in Episodic Memory / H.L. Roediger, III and J.S.Nairne et al. (Eds.) The Nature of Remembering: Essays in honor of Robert G. Crowder. Washington, DC: American Psychological Association. 2001. P.17-34.
