CC BY
58ОСОЗНАННАЯ САМОРЕГУЛЯЦИЯ РИСКОВАННОГО ПОВЕДЕНИЯ СОВРЕМЕННЫХ ПОДРОСТКОВ
Галузо Павел Романович (Гродно, Республика Беларусь), кандидат психологических наук, доцент кафедры экспериментальной и прикладной психологии, Гродненский государственный университет им. Я. Купалы. E-mail: prgal@yandex.ru
Аннотация. В статье с опорой на результаты эмпирического исследования обсуждается проблема взаимосвязи рискованного поведения подростков с функционированием у них индивидуальной системы осознанной саморегуляции. Анализ эмпирических данных показывает, что высокий уровень осознанной саморегуляции поведения снижает намерения подростков совершать рискованные действия и поступки. Решающий тормозящий вклад в рискованное поведение подростков вносят регуляторные процессы программирования, планирования и моделирования поведенческих актов.
Ключевые слова: осознанная саморегуляциия поведения, рискованное поведение подростков, опыт и намерения рискованного поведения.
CONSCIOUS SELF-REGULATION OF RISKY BEHAVIOR OF MODERN TEENAGERS
Galuzo Pavel Romanovich (Grodno, Repablic of Belarus), Candidate of Psychological Sciences, Associate Professor of the Department of Experimental and Applied Psychology, Yanka Kupala State University of Grodno. E-mail: prgal@yandex.ru
Abstract. The article, based on the results of an empirical study, discusses the problem of the relationship between risky behavior of adolescents and the functioning of their individual system of conscious self-regulation. Analysis of empirical data shows that a high level of conscious self-regulation of behavior reduces the intentions of adolescents to commit risky actions and actions. Regulatory processes of programming, planning and modeling of behavioral acts make a decisive inhibitory contribution to the risky behavior of adolescents.
Keywords: conscious self-regulation of behavior, risky behavior of adolescents, experience and intentions of risky behavior.
Исследования механизмов саморегуляции и управления человеком собственным поведением являются одним из приоритетных направлений психологического поиска. Наиболее глубоко и детально разработанной в современной отечественной психологии стратегией исследования осознанной саморегуляции является структурно-функциональный подход О.А. Конопкина, постулирующий зависимость успешности, надежности и конечного результата любого акта произвольной активности человека от уровня сфор-мированности системы осознанной саморегуляции [4]. В современной психологической науке поведение, способное нанести ущерб здоровью его субъекта, принято называть рискованным. Общей чертой всех многообразных форм и видов рискованного поведения является то, что человек совершает действия и поступки, имеющие самые серьезные последствия в виде телесных повреждений, нанесения вреда собственному здоровью, а иногда ставящие под угрозу его жизнь. Психологические исследования двух последних десятилетий показали, что в качестве детерминант рискованного поведения выступают психические механизмы, определяющие регуляцию жизнедеятельности человека [2; 3; 5; 7; 8].
Большинством современных исследователей подростковый возраст в жизни человека признается наиболее сензитивным периодом для развития психических образований, включенных в структуру саморегуляции поведения. В силу того, что психическая регуляция активности оптимально не сбалансирована, рискованное поведение в подростковом возрасте зачастую приводит к возникновению непредсказуемых угроз для здоровья и жизни его субъекта, является недостаточно адаптированным к условиям и обстоятельствам
жизнедеятельности [2; 3; 5]. Наиболее типичными формами рискованного поведения современных подростков являются аутоагрессивное поведение, суицидальное поведение, пищевая зависимость, злоупотребление психоактивными веществами, деятельность с выраженной опасностью для здоровья и жизни [2; 3].
Все психологические факторы рискованного поведения подростков можно условно разделить на межличностные и внутриличностные. Основные межличностные факторы рискованного поведения подростков — нарушение взаимопонимания между подростками и взрослыми, конфликты, связанные с отвержением социально предписанных ценностей и отрицанием установленных правил и норм поведения, изучены основательно. Одним из ведущих внутриличностных факторов рискованного поведения подростка является функциональная неоптимальность индивидуальной системы осознанной саморегуляции.
В основу данного эмпирического исследования была положена гипотеза, заключающаяся в предположении о том, что выраженность у подростка намерений совершать рискованные действия и поступки взаимосвязана с уровнем сформированности индивидуальной системы осознанной саморегуляции поведения, а именно: чем оптимальнее функционирует система осознанной саморегуляции поведения подростка, тем слабее выражены у него намерения рискованного поведения.
Выборку исследования составили 123 подростка в возрасте 13—17 лет (63 девушки и 60 юношей). Сбор эмпирических данных осуществлялся в форме индивидуальных и групповых опросов с помощью следующих методик:
1) опросника «Стиль саморегуляции поведения — ССП-98» (В.И. Моросанова) [6]);
2) стандартизированного личностного опросника «Рискованное поведение подростков» (К.В. Карпинский, П.Р. Галузо, А.М. Колышко) [3].
На нашей выборке диагностические методики показали высокую надежность измерений (коэффициенты альфа Кронбаха равны 0,83 и 0,91 соответственно). Обработка данных проводилась с помощью дескриптивной статистики, корреляционного и множественного регрессионного анализов.
Первичная верификация выдвинутой гипотезы осуществлялась с помощью корреляционного анализа. В корреляционную матрицу эмпирических данных были включены: самооценки подростками параметров стиля саморегуляции поведения, самооценка собственного опыта и намерений рискованного поведения, возраст респондентов, состав семьи (неполная/полная), наличие сиблингов, самооценка учебной успеваемости, оценка отношений со сверстниками и оценка межличностных отношений в семье.
Корреляционный анализ данных подтвердил выявленную ранее тенденцию и зафиксировал прямую взаимосвязь между имеющимся у подростков опытом рискованного поведения и их намерениями совершать рискованные действия и поступки в будущем (R=0,70; р=0,000) [1; 3]. В данном исследовании установлено также, что намерения совершать рискованные поступки в большей степени выражены у юношей, чем у девушек (различия по t-критерию Стьюдента статистически достоверны при р=0,033). Обнаружена статистически достоверная прямая взаимосвязь между отношениями подростков со сверстниками и наличием у них братьев и сестер (R=0,30; р=0,001) и обратная взаимосвязь между оценкой подростками отношений в семье и их опытом рискованного поведения (R=—0,16; р=0,07), которая не достигает уровня статистической достоверности.
Другими словами, рискованные поступки чаще совершают юноши, чем девушки, подростки, имеющие сиблингов, оценивают свои отношения со сверстниками более позитивно, а подростки, оценивающие внутрисемейные отношения как доверительные и дружелюбные, проявляют менее выраженную склонность к рискованному поведению. На данных всей выборки не обнаружены статистически достоверные связи между опытом
и намерениями рискованного поведения подростков и воспитанием их в неполных или полных семьях, а также с успеваемостью в учебе.
Корреляционный анализ показателей выраженности опыта и намерений рискованного поведения подростков с уровнем осознанной саморегуляции поведения позволил установить слабую обратную корреляционную связь опыта рискованного поведения с общим уровнем осознанной саморегуляции поведения (Я=—0,08; р=0,38) и статистически достоверную обратную связь намерений рискованного поведения с осознанной саморегуляцией (Я=—0,23, р=0,011). Эти результаты позволяют констатировать, что наличный опыт рискованного поведения подростков напрямую не связан с уровнем сформиро-ванности системы осознанной саморегуляции поведения, а выраженность намерений совершать рискованные действия ниже при высоком уровне развитости регуляторных процессов системы осознанной саморегуляции поведения, то есть, опыт рискованного поведения может быть и большим, и малым у подростков как с низко развитой, так и высоко развитой осознанной саморегуляцией. При этом высокий уровень развитости осознанной регуляции поведения выполняет предохранительную функцию в отношении намерений подростков практиковать рискованные поступки в будущем.
В ходе статистического анализа эмпирических данных обнаружено, что у респондентов сильно выражена желательность рискованного поведения, то есть рискованные действия и поступки расцениваются ими как существенная и важная составляющая собственного поведения. Об этом свидетельствуют значимые коэффициенты корреляции между опытом рискованного поведения и привлекательностью такого поведения (Я=0,61; р=0,000) и между намерениями рискованного поведения и его привлекательностью (я=0,34; р=0,000).
На последнем шаге проверки выдвинутой гипотезы и с целью уточнения характера вклада регуляторных процессов осознанной саморегуляции поведения в намерения подростков совершать рискованные поступки был осуществлен множественный регрессионный анализ. Построено шесть регрессионных моделей. В каждую из них в качестве зависимой переменной включался показатель намерений рискованного поведения, в качестве независимых переменных — статусные и психологические характеристики респондентов и поочередно показатели регуляторных процессов планирования, моделирования, программирования, оценки результатов и регуляторных свойств — гибкости и самостоятельности.
Статистически достоверными оказались регрессионные модели с регуляторными процессами: «планирование» (в=—0,23, 1=—2,62, р=0,003); «моделирование» (р=—0,22, 1=—2,73, р=0,007); «программирование» (в=—0,38, 1=—4,64, р=0,000) и регуляторным свойством «самостоятельность» (в=0,19, 1=2,39, р=0,018). Как свидетельствуют регрессионные коэффициенты в (бета), решающий тормозящий вклад в рискованное поведение подростков вносят программирование, планирование и моделирование поведенческих актов. Выраженная самостоятельность личности выступает в качестве фактора подкрепления рискованного поведения в подростковом возрасте.
Результаты эмпирического исследования позволяют сделать следующие выводы:
1. Высокий уровень развитости и сбалансированности системы осознанной саморегуляции поведения выполняет предохранительную функцию относительно намерений подростков совершать рискованные действия и поступки.
2. Решающий тормозящий вклад в рискованное поведение подростков вносят регу-ляторные процессы программирования, планирования и моделирования поведенческих актов.
3. Выраженная самостоятельность личности выступает в качестве фактора подкрепления рискованного поведения подростков.
4. У подростков сильно выражена желательность рискованного поведения. Рискованные действия и поступки расцениваются ими как существенная и важная составляющая собственного поведения.
5. Рискованные поступки чаще совершают юноши, чем девушки; подростки, имеющие сиблингов, оценивают свои отношения со сверстниками более позитивно, а подростки, оценивающие внутрисемейные отношения как доверительные и дружелюбные, проявляют менее выраженную склонность к рискованному поведению.
Литература
1. Галузо П.Р. Родительские воспитательные воздействия как факторы рискованного поведения подростков // Сборник статей «Межпоколенческие отношения: современный дискурс и стратегические выборы в психолого-педагогической науке и практике» / Под ред. Л.М. Митиной. — М.: Психологический институт РАО. — 316 с. [Электронное издание]. — С. 156—158.
2. Дик П.В. Психологические факторы рискованного поведения в подростковом возрасте: автореф. дис. канд. психол. наук: 19.00.01. — Мн.: БГПУ, 2014.
3. Колышко А.М., Галузо П.Р., Карпинский К.В., Кисельникова Н.В. Коррекция рискованного поведения подростков в системе образования: состояние и направление оптимизации // Вестник Гродненского государственного университета имени Янки Купалы. Филология. Педагогика. Психология. 2017. Серия 3. Том 7. № 2. С. 157-161.
4. Конопкин О.А. Психологические механизмы регуляции деятельности. — М.: Наука, 1980.
5. Манапова Е.И. Саморегуляция поведения, ее развитие и формирование у социально дезадаптированных подростков: автореф. дис. канд. психол. наук: 19.00.07. — Омск, 2001.
6. Моросанова В.И. Опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССПМ): Руководство. — М.: Когито-Центр, 2004.
7. Шаболтас А.В. Риск и рискованное поведение как предмет психологических исследований // Вестник Санкт-Петербургского университета, 2014. Сер. 12. Вып. 3. С. 5—16.
8. Шарок В.В. Особенности мотивационно-ценностной сферы и самоотношения личности, склонной к рискованному поведению: автореф. дис. канд. психол. наук: 19.00.01. — СПб, 2010.
СПЕЦИФИКА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ЗДРАВООХРАНЕНИИ
Джеджева Пепа Митева (Варна, Республика Болгария), доктор общественного здоровья, главный асистент кафедры здравоохранения, Филиал Медицинского университета «Проф. Параскев Стоянов».
Аннотация. Состояние здоровья медицинских работников регулируется междисциплинарной политикой на национальном и международном уровнях, направленной на улучшение условий труда. Медицинский персонал, работающий в учреждениях здравоохранения, относится к группе профессионального риска, так как на него влияют физические, биологические, химические, психоэмоциональные и эргономические факторы профессиональной среды. Условия труда в сфере здравоохранения разнообразны и формируются конкретными факторами окружающей среды, требованиями профессии, специальности и уровня квалификации. В статье рассматривается разработка стратегии обеспечения безопасных условий труда. Рассмотрены основные концепции, связанные с оценкой рисков для здоровья и безопасности труда в здравоохранении. Акцент делается на специфике условий труда и ключевой роли работодателей в стимулировании укрепления здоровья медицинских работников.
Ключевые слова: здравоохранение, охрана труда, риск здоровью, условия труда, укрепление здоровья.
