CC BY
18УДК 82-3:141.8 ББК Ф0
Гиля Гусейнли
ОСОБЕННОСТИ ЖАНРА АНТИУТОПИИ В ТВОРЧЕСТВЕ ПОЛА ОСТЕРА И АНАРА
Ключевые слова: антиутопия, утопические представления, роман, понятие, произведение.
Gilya Huseynli
FEATURES OF GENRE OF ANTIUTOPIA IN CREATIVE WORK OF PAUL AUSTER AND ANAR
Keywords: antiutopia, Utopian views, the novel, the concept, a piece of art
Первоначальные сведения о сущности, свойствах и особенностях антиутопии можно собрать, не проводя специального анализа содержания данного понятия, а исходя из самого слова. Этимология антиутопии» восходит к несколько иному варианту английского слова «дистопия», впервые использованному в 1868 г. Дж. С. Миллем. «Сам же термин "дистопия" как название литературного жанра ввели Гленн Негли и Макс Патрик в составленной ими антологии утопий "В поисках утопии". В середине 1960-х термин "антиутопия" появляется в советской, а позднее - и в англоязычной критике» [2]. Антиутопия как антитеза утопии является отрицанием принципа утопии, выражающим понятие свободы в наибольшей степени. Говоря о дистопии или дистопическом обществе, имеется в виду модель тоталитарного государства, а в более широком смысле - система, использующая насильственные действия в управлении государством.
Дистопия - греческое слово, в котором dis означает «плохой», «анормальный», а topos - место, и переводится как «плохое, далекое от мечты место». «Ввиду того, что это слово связано с понятием утопия, целесообразно раскрыть значение последнего. Утопия используется в греческом языке в двух вариантах - "outopia" и "eutopia", и сочетание обоих слов переводится на азербайджанский язык как выдуманное, представленное в воображении красивое место (ou - несуществующее, eu - красивое)» [5]. Впервые слово «утопия» использовано в 1516 г. английским писателем Томасом Мо-
ром в одноименной книге, где изображается утопическое государство в сравнении с английским обществом. В действительности термин «утопия» означает своего рода форму, модель светского мира как альтернативу представленного во всех религиях полного счастья потустороннего мира.
Это связано с тем, что человеческое мышление с момента возникновения сформировало представление о счастье и в своем воображении реализовало это стремление к идеальному. Утопические представления берут свое начало из сказок и преданий, затем становятся темой литературы и философии. Утопические мысли из «золотого века» древнегреческого поэта Гесиода (поэма «Труды и дни», ПГУ-ГГУ вв. до н. э.) находят отражение в трактате Платона «Государство» в значении идеального общества. Современник же Платона и родоначальник комедии Аристофан в своей комедии «Птицы» передает утопические мотивы посредством аллегории. В эпоху Возрождения в произведениях «Город Солнца» Т. Кампанеллы и «Новая Атлантида» Ф. Бэкона использованы концепции утопического общества. На Востоке к утопическим мыслям обращались Конфуций, Аль-Фараби, Ибн Рушд. В ХХ в. потерпевшие крах утопические идеи все еще можно было встретить в литературе. С. Батлер («Возвращение в Едгин», 1901), А. Богданов («Красная звезда», 1908), И. Ефремов («Туманность Андромеды», 1956), О. Хаксли («Остров», 1962), Урсула К. ЛеГуин («Резец небесный», 1971) в своих романах находились в поисках идеального общества.
Понятие утопического общества коснулось и азербайджанской литературы. Поэма «Искандернаме» Низами Гянджеви, повесть «Обманутые звезды» М. Ф. Ахундова и роман «Белый овен, черный овен» Анара, анализ которого будет представлен далее, посвящены изображению идеального, утопического общества.
Хотя утопии и являются общественными концепциями, осуществление которых не представляется возможным, тем не менее они отражают ряд характерных черт социального строя, и в этом плане встречается критика существующего общества, попытки исправить недостатки данного строя посредством воплощения в жизнь общественно-политических идеалов героев. До середины XIX в. социалистический общественный идеал развивался в утопическом направлении. С этой точки зрения А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Ж.-Ж. Руссо, К. Маркса и впоследствии большевиков можно назвать «утопистами». Однако во всех утопических произведениях, созданных до ХХ в., присутствует понятие диктаторства, звучит требование отнять власть у знати и передать ее имеющей на это право интеллигенции. В начале века, когда возникли благоприятные исторические условия для реализации этой идеи, на арене появилась масса, готовая на все ради достижения власти, и именно тогда утопия стала страшным понятием. В итоге утопические желания повлекли за собой ужасные последствия.
В связи с тем что осуществление желания людей создать утопическое общество происходило вооруженным путем, в процессе его реализации неизбежно проливалась кровь, и в конце концов люди, боровшиеся во имя будущего счастья, полностью лишались свободы. Общество оказалось перед серьезной проблемой - как избавиться от утопии? Подчеркивающий эту мысль в своем эссе «Почему социалисты не верят в счастье» Дж. Оруэлл, подвергая критике утопические произведения, писал, что предложенные утопические идеи непривлекательны, безжизненны и не способны показать путь к достижению счастья. Таким образом, отношение к утопии изменилось. Формой протеста против ее реализации стало всеобщее обращение к антиутопии. Здесь важ-
ным условием для раскрытия ошибочности утопических представлений, изначальной несостоятельности самой концепции стало создание «романов-предостережений». «Отныне возникло связующее звено между Замятиным-революционером, радикалом-демократом Оруэллом, религиозным Бердяевым и либералом Хаксли - антиутопия» [3]. Кроме того, в произведениях научно-фантастического жанра была заложена основа для развития антиутопических идей и широкого использования данной темы.
Наличие элементов жанра антиутопии можно также встретить в XIX в. в работах О. Болокиттена, С. Батлера, Б. Додда, т. е. задолго до появления научно-фантастических произведений. Несмотря на это, широкое отражение эти элементы получили в произведениях одного из основоположников научно-фантастического жанра - Г. Уэллса. Для воссоздания мечты о будущем, генерации новых идей нужно обладать богатой фантазией, знаниями и сильным воображением. Возможно, этим объясняется причина появления антиутопического общества впервые в произведениях писателей именно этого жанра. Читателю на первый взгляд может показаться взаимосвязь научной фантастики с технологией и ее элементами. Выражаясь словами Э. Хемингуэя, это лишь видимая часть айсберга. Хотя в произведениях Ж. Верна и ставится вопрос о путях достижения неведомого будущего, понимание сущности вдохновленного его творчеством произведений Г. Уэллса убеждает нас в том, что автора это нисколько не интересует. Основным его принципом являлось создание новых утопических моделей, изучение основ общества будущего. Уже в романе «Машина времени», написанном в 1895 г., писатель показывает деградацию человечности, вызванную развитием науки. Данная бесчеловечная цивилизация является своего рода показателем развития общества в отдаленном будущем. Роман Г. Уэллса «Первые люди на Луне», созданный в 1901 г., рассматривается как критика существующей политической системы, в частности империализма.
К числу таких произведений можно отнести и роман «Железная пята» представителя американского критического реализма Дж. Лондона. В романе писатель показывает
жизнь бедных, униженных людей, подъем рабочего движения, разрушительное влияние фашизма в будущем на все человечество, воспевает борьбу против него. Создание романа в 1908 г., т. е. до начала осуществления расовой политики фашизма в период Второй Мировой войны, свидетельствует о том, что писатель смог предвосхитить будущее. Вместе с тем данная антиутопия не дает отражение отдаленного будущего.
Впервые художественные особенности понятия «роман-антиутопия» вычерчиваются в 1921 г. в романе русского писателя Е. Замятина «Мы». Действие романа происходит приблизительно в двадцать шестом веке в Едином Государстве, установленном после Двухсотлетней войны и управляемом Благодетелем. Здесь люди обезличены, есть только «нумера», в наименовании которых заглавные согласные указывают на мужчину, а гласные - на женщину. Живут они в стеклянных жилищах, а значит, под постоянным контролем. Повествование ведется от имени главного героя, математика на государственной службе, «нумера» D-503. Он находится на пути изобретения аппарата «Интеграл», предназначенного для покорения других планет. Тем временем женский «нумер» 1-330, не желающий проведения очередных выборов, планирует захватить «Интеграл» в целях совершения революции и делится этим с D-503. Однако о заговоре становится известно, и D-503, в котором пробудилась индивидуальность, оказывается подвергнутым операции. Он вновь обезличен. Роман «Мы», впервые отразивший будущее, а именно тоталитарный режим, старался показать, что даже у развитой системы имеется еще более лучшая альтернатива.
К тройке знаменитых романов-антиутопий прошлого столетия относят также «О дивный новый мир» О. Хаксли (1932), «1984» Дж. Оруэлла (1949), «451 градус по Фаренгейту» Р. Брэдбери (1953). Характерной чертой этих произведений является предупреждение о тех опасностях, которые ожидают человечество в будущем. Под опасностями имеется в виду, с одной стороны, омертвение души, исчезновение мыслей и системы ценностей в обезличенном обществе, с другой - лишение людей свободы и демократических прав в новом дистопиче-
ском государстве. В основе этих произведений лежит изображение управляемой извне массы и выделяющейся на ее фоне индивидуальности. В романах «О дивный новый мир» и «1984», написанных под несомненным влиянием романа «Мы», олицетворением типичной формы тоталитарного режима выступает механизм, всецело отвечающий за формирование общества. Роман известного представителя научно-фантастического жанра Р. Брэдбери с этой точки зрения несколько отличается. Люди живут в эпоху, когда книги запрещены. При обнаружении таких книг обязанностью пожарных являлось их немедленное сожжение. Именно этот мотив, носящий ироничный характер, меняет цель и направленность романа, служит созданию иной, отличной от ранее существующей, антиутопической мысли.
Хотя постмодернизм и не имеет непосредственной связи с антиутопией, ее элементы улавливаются в творчестве представителей этого течения. В то время когда антиутопия получила широкое распространение, стали экранизироваться произведения классиков современной американской литературы. Романы «Механическое пианино» или «Утопия 14» Курта Воннегута (1952) и «Изнанка мира» Дона Делилло с точки зрения идейно-содержательной структуры и художественной формы носят антиутопический характер. В романе «Механическое пианино» инструмент, который играет сам, служит метафорическим воплощением общества, в котором люди перестали играть какую-либо роль и любой человеческих труд заменили машины. Обращаясь к творчеству писателя-постмодерниста П. Остера, убеждаемся в том, что его роман «В стране уходящей натуры», написанный в 1987 г., также является типичной антиутопией. Поиски брата Уильяма приводят главную героиню - 19-летнюю еврейку Анну Блюм - в неназванный город. Повествование ведется в форме письма от лица самой героини. Ее письмо адресовано другу детства, но так как в городе нет ни почты, ни аэропорта, неясно, сможет ли она вообще его отправить. Уставшая от всего Анна словно делится в письме своим горем, порой разговаривает сама с собой, порой же детально, словно перед судьей, рассказывает о событиях, доказывающих ее невинность. В го-
роде, где преступление не считается грехом и не влечет за собой никакое наказание, жизнь людей предоставлена воле случая.
«За это время я научилась не принимать чужие слова на веру... В нашем городе можно доверять только собственным глазам, да и то через раз. Внешность обманчива, тем более здесь, где тебя на каждом шагу ждут сюрпризы, где многие вещи не укладываются в голове. Любая из них способна тебя ранить, унизить; ты только взглянул на предмет, а он уже словно вытянул из тебя часть души... Что тут можно сказать? Не так-то просто выпалить, как ни в чем не бывало: «Я вижу мертвого ребенка». Мозг не вмещает этого, и язык отказывается произнести такое вслух» [4].
Главный образ Анна является героиней в прямом смысле этого слова, так как не сдается и продолжает вести борьбу, чтобы жить в этом городе и не умереть. Несмотря на стремление окружающих избавиться от этой тягостной жизни, она - героиня, потому что не теряет надежды. От каждой написанной ею строчки веет смертью. Здесь настолько возросло число самоубийств, что люди стали совершать их в массовой форме, собираясь в организованные ими группы и клубы. Для тех, кто не способен самостоятельно решиться на смерть, есть клиники, предлагающие свои услуги. Государство заботится лишь о том, чтобы мертвые были собраны с улиц. Как видно, смерть здесь превыше жизни. Поэтому в этом адском месте никто не рождается.
Наряду со смертью, в качестве одной из главных тем романа выступает голод. Ввиду того что производство остановилось, заводы и фабрики не работают, стало сложным найти кусок хлеба. Многие мусорщики, подобно героине, обзаводятся тележками, на которых перевозят собранные отходы и получают за это сущие гроши. Лишиться тележки - значит лишиться работы и последней надежды на жизнь. Найденный отход могут посреди улицы выхватить из рук и убежать, главное при этом не упасть и не оказаться избитым. Поэтому, обнаружив что-то съедобное, нужно тотчас же его съесть. Выживает сильнейший.
Роман начинается с фразы: «Это уходящая натура». Как видим из содержания произведения, название романа отнюдь не-
случайно. В прямом и переносном смысле слова все в этом городе последнее - и хлеб, и надежда.
Переломным моментом для Анны становится ее случайное знакомство со старой женщиной по имени Изабель, которую она спасает от разъяренной толпы, после чего переезжает жить к ней. После смерти Изабель и ее мужа выселенная силой из дома Анна находит убежище в библиотеке. Дальнейшее знакомство с Сэмом, сведения о котором дает редактор газеты, меняет ее отношение к жизни. Анна всецело отдается охватившему ее чувству любви. В городе, где люди потеряли собственное «я», любовь окончательно не искоренилась. Присутствие у людей малой толики надежды дает писателю возможность смотреть в будущее и верить в бессмертие человеческой души, несмотря на ужасы окружающего. Подтверждением этой мысли является стремление Анны и ее знакомых, найдя в себе силы, уехать из этого города. Последняя фраза романа: «Когда мы куда-нибудь доберемся, обещаю тебе написать» -оставляет читателю надежду.
Роман «В стране уходящей натуры» П. Остера дает читателю возможность допустить вероятность подобных событий в стране с низким уровнем жизни или находящейся в состоянии войны. События, происходящие сегодня в мире, могут стать темой для такого рода произведений. Поражаешься силе воображения писателя и невольно вспоминаешь мысль о том, что «литература на протяжении истории опережает время».
Азербайджан в ХХ в. испытал на себе гнет тоталитарного режима, явившегося ярким примером антиутопического общества, вынужденно жил по его законам и принципам. Азербайджан в 1990-е гг. понес немало утрат, потерял шехидов на пути к свободе. Для страны это тяжелая тема, потому что, каким бы путем ни пришло спасение от прошлого, оставленный им след неизгладим. Писатель Анар, находящийся в поисках утопического и антиутопического общества, сумел дать художественное воплощение этой проблемы. Таким образом, в повести писателя «Белый овен, черный овен», написанной в 2003 г., основное внимание акцентируется на взаимосвязи темы утопии и антиутопии с азербайджанской действительностью. В от-
личие от некоторых антиутопий (в частности, романа П. Остера) «несуществующее» место в повести узнаваемо. Тема повести, сюжетная линия и связь с фольклором являются доказательством проводимых писателем параллелей с Азербайджаном.
Взятые из «Сказки о Меликмамеде» в качестве эпиграфа к первой и второй части повести слова о «светлом царстве» и «царстве мрака» напоминают об утопии и антиутопии. Это приводит к выводу о том, что эти понятия имели место в азербайджанском фольклоре и литературе. Писатель очень умело использует в названии фольклорный элемент, служащий подчеркнуть тему повести. Как видим, белый овен символизирует утопию, черный овен - антиутопию. В повести «Белый овен, черный овен», написанной на основе фольклорных мотивов, Анар пытается дать всестороннее изображение различных проявлений политической жизни азербайджанского общества.
Одним из важных моментов в первой части повести является возрождение национального самосознания, возвращение к истокам. Показателем этого является изображение событий на фоне торжественного празднования Новруза. Особенность этой части состоит в том, что азербайджанская утопия дается в неразрывной связи с тюркизмом, Азербайджан предстает как светский центр всего тюркского мира. Наряду с государственным флагом и гербом, в зале заседаний Милли Меджлиса запечатлены основные положения Конституции, что также служит подтверждением этой мысли.
Используя фантазию, писатель дает скрытую в глубине своего сознания модель Азербайджана, воплощает ее во всей полноте. Ярким тому примером является изображение новой карты Азербайджана, улиц Баку и использование различных имен.
В эпиграфе ко второй части романа встречаются еще более интересные нюансы: «И вдруг он увидел: надвигаются, дерясь и сшибаясь друг с другом, черный и белый овны. И тотчас изловчился и сел верхом на белого овна. Но белый овен скинул его на спину черного овна. И понес его черный овен в царство мрака...» [1] (перевод наш. - Г. Г.). Происходящее не случайно. Как известно, для литературы характерна неизбежность
столкновения добра со злом. Значит, борьба «светлого царства» и «царства мрака» на протяжении истории велась и будет вестись. Если будешь не в состоянии сохранить достигнутое, рано или поздно окажешься на другой, противоположной стороне. Возможно, испытавший эти чувства в жизни писатель устами Мелика в финале первой части повести благодарит Аллаха за все и в надежде на лучшие дни твердит: «Аминь».
Во второй части, именуемой антиутопией, писатель, изображая Азербайджан, состоящий только из Баку, показывает утрату надежды на будущее страны. Но следующие за этим события еще более тягостные. Баку оказывается разделенным на три зоны, огражденные друг от друга «чудовищными стенами», для каждой из которых характерен один из трех цветов флага. Этого достаточно, чтобы представить безнадежное будущее Азербайджана и весь трагизм общества. Поиски главным героем Меликом Мамедли членов своей семьи, разбросанных по трем зонам, являются прямым тому свидетельством. Такое будущее Азербайджана расстраивает читателя и заставляет задуматься. События, с которыми приходится столкнуться М. Мамедли в аэропорту, в действительности влияют на сущность произведения.
Герой М. Мамедли, приехавший в первую зону Бехишти - Бади-Кубе - за своей женой Айпери, видит всех женщин в чадре и в беседе с женой узнает, что она больше не художница, так как считает это искусство греховным, а преподает каллиграфию в медресе. Далее М. Мамедли, с трудом оказавшись во второй зоне - Бакинской коммуне, - встречается с сыном Бейреком, сменившим имя и называющим теперь себя Борисом. М. Ма-медли осознает, что происходящие с сыном перемены исходят от бессмысленности его взглядов, полностью подчиненных идее коммуны. Испытав разочарование, ради встречи с дочерью Бурлой герой переходит в третью зону - Ваки^Ш. Именующая себя как Бура эта молодая девушка ведет слишком свободный образ жизни. Безнравственное поведение потерявшей самоуважение дочери, ставшей танцовщицей, заставляет М.Мамедли задуматься. Герой считает своей миссией помочь обществу, заложниками которого
оказались члены его семьи, выйти из этого положения. Проблеск надежды, видимый в финале антиутопической части, пробуждает в читателе чувство борьбы, вовлекает его в раздумья о будущей судьбе страны. Это происходит потому, что истории известны происходящие с человечеством катаклизмы. Оглядываясь в недалекое прошлое, убеждаемся в том, что было немало сил, желающих раздробить страну и довести ее до уничтожения. И лишь сплоченность народа в данной ситуации может гарантировать светлое будущее страны. Подтверждением этих мыслей является историческое прошлое Азербайджана, те трудности, с которыми ему пришлось столкнуться в начале ХХ в.
Анализируя произведения П. Остера и Анара, приходим к выводу, что писатели, обращаясь к жанру антиутопии, хотели пред-
упредить о неотвратимых в будущем событиях, показать своих героев в их стремлении предотвратить одновременно и техническую цивилизацию, и массовую культуру и тоталитаризм.
Ужас этих антиутопических произведений в том, что происходящие здесь события завуалированы. Герои живут при определенном государственном строе в характерных для него условиях массовой культуры и подвергаются постоянному моральному воздействию.
В антиутопическом романе человеку свойственны уход от собственного «я» и осознание себя лишь частью толпы. Современному человеку это очень хорошо знакомо. Исходя из этого обращение обоих писателей к антиутопии представляет определенный интерес.
Библиографический список
1. Aнaр. Сечилмиш асарлары / Анар. - Бакы : Лидер нашрийяты, 2004. - С. 357.
2. ЛанинБ. А. Русская литературная антиутопия / Б. А. Ланин. - М., 1993. - С. 199.
3. Любимова А. Ф. Жанр антиутопии в XX веке : Содержательные и поэтологические аспекты : учеб. пособие по спецкурсу / А. Ф. Любимова. - Пермь, 2001. - С. 15.
4. Oстeр П. В стране уходящей натуры / П. Остер. М. : - Эксмо : Домино, 2008. - С. 74.
5. BookerM. Dystopian Literature : A Theory and Research Guide / М. Booker. - Westport : Greenwood Press, 1994. - P. 26.
Поступила в редакцию 17 декабря 2014 г.
Сведения об авторе
Гусейнли Гила мехди кызы - старший преподаватель и диссертант кафедры иностранной литературы Азербайджанского университета языков.
