CC BY
36
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
УДК 327
Н. А. Жерлицына
Особенности восприятия Марокко в Советском Союзе в 1950-1990 гг.
Периодическая печать является ценным источником, позволяющим проследить эволюцию представлений об изучаемых странах. В данной статье, основанной на анализе публикаций по марокканской тематике за 1950-1990 гг., рассматривается формирование образа этой магрибинской страны в советском медиапространстве, выявляются особенности взаимного восприятия двух народов. В статье исследуются та роль, которую сыграло идеологическое противостояние Восток - Запад в истории российско-марокканских отношений, и его не всегда благотворное влияние на объективность публикуемого в советской прессе материала, наличие в нем идеологических штампов и стереотипов. Особое внимание уделяется средствам и приемам, использовавшимся журналистами для создания привлекательного образа страны и ее жителей. Автор приходит к выводу о позитивном вкладе советской журналистики в развитие советско-марокканских отношений.
Periodicals is a valuable source for tracing the evolution of ideas about the countries studied. This article is based on the analysis of publications on the subject of Morocco in 1960-1990 years. The article considers formation of the image of the country of the Maghreb in the Soviet media space. The article reveals the peculiarities of mutual perceptions of the two Nations. The article explores the role of the ideological confrontation between East - West in the history of Russian - Moroccan relations and the impact of conflict on objectivity of publications in the Soviet press, existence in materials of ideological stamps and stereotypes. Special attention is given to tools and techniques used by journalists to create an attractive image of the country and its inhabitants. The author comes to a conclusion about a positive contribution of the Soviet journalism to development of the Soviet-Moroccan relations.
Ключевые слова: Марокко, советско-марокканские отношения, СМИ, взаимное восприятие, имиджевые стереотипы, идеология.
Keywords: Morocco, the Soviet-Moroccan relations, media, mutual perception, image stereotypes, ideology.
Современные имагологические исследования признают периодическую печать важнейшим инструментом, оказывающим воздействие на общественное сознание, особенно когда речь идет о формировании образа других стран. Адекватный и объективный образ «Другого» имеет научно-познавательную, идейно-политическую, культурологическую и практическую значимость для межгосударственных отношений. Официальные издания советского периода, такие как газеты «Правда», «Известия», «Труд», и специализированные, освещавшие международную жизнь, прежде всего журналы «Новое время» и «Азия и Африка сегодня», являются ныне ценными источниками, позволяющим проследить генезис и эволюцию представлений в СССР о других странах. С некоторыми из них, теми, кто получил независимость только в 1950-1960-е гг., отношения до этого не поддерживались несколько десятилетий, и выстраивать их приходилось практически заново. В данном случае речь пойдет о Королевстве Марокко.
Интерес в Советском Союзе к Марокко возник в 1950-х гг., когда началась борьба марокканского народа за независимость, освобождение страны от французского колониального гнета. Поддержка Советским Союзом прав марокканцев в ООН, несомненно, оказала положительное влияние на исход этой битвы и заложила основы дружественных отношений между странами в период независимого развития королевства. Успешно развиваясь в экономической, торговой, культурной сферах, советско-марокканское сотрудничество все же лимитировалось идейными позициями советского и марокканского руководства, придерживавшихся различных социальных идеологий. В СССР считали, что Королевство Марокко принадлежало к так называемому западному лагерю, что накладывало отпечаток на тон и содержание публикаций, посвященных этой
© Жерлицына Н. А., 2017 22
стране. Советская печать была идеологизирована и нацелена на формирование позитивного образа тех стран Азии и Африки, которые развивались по единому пути со странами социалистического лагеря. «Прогрессивные» страны, выбравшие путь социалистической ориентации, по степени освещенности в советской печати и публицистике значительно превосходили «реакционные» страны, ориентировавшиеся на Запад. Характерной особенностью совокупности публикаций советской прессы и публицистики, посвященных Марокко, является присутствие идеологических штампов и стереотипов, не всегда справедливых и объяснявшихся крайне небольшим опытом взаимного общения русских и марокканцев, особенно в начальный период отношений в 1950-1960-х гг. Узость идеологических рамок и закрытость советского общества препятствовали установлению личных контактов. Авторы большинства статей и путевых записок советского периода посещали Марокко, как правило, первый и единственный раз, в ходе кратковременных командировок. Характер публикаций существенно меняется в 1970-х гг.: становясь все более профессиональной и наукообразной от десятилетия к десятилетию, советская международная журналистика акцентирует внимание на прагматичных темах взаимовыгодного советско-марокканского сотрудничества, перспективах политического диалога и культурных контактов, сводя использование идеологических клише до минимума.
Марокко в советских публикациях 1950-х гг. - страна восточной экзотики, резких природных и социальных контрастов, сплетения современности и Средневековья: «...роллс-ройсы и ослики, элегантные дамы, одетые по парижской моде, и спустившиеся с гор берберы в живописных национальных одеждах, мощные портовые краны и полуголые грузчики с громадными тюками на голове.» [1] Советские публицисты отдают должное основным городам королевства -«кричащему космополитизму Танжера и Касабланки, подчеркнуто туристской экзотике и пестроте Феса и Марракеша» [2]. Страна вилл и бидонвилей, роскошной природы, богатых ресурсов и вопиющей нищеты феллахов и ремесленников вызывала живейшее сочувствие советских людей, для которых на первом плане стоял вопрос социальной справедливости: «Богатая, но ограбленная и замученная чужеземными захватчиками страна» [3]. Виновницей бедственного положения называлась бывшая метрополия Франция, а еще шире - мировая империалистическая система: «Десятилетия поработители держали Марокко в состоянии отсталости» [4]. Советские журналисты отмечали такой перекос в развитии марокканского сельского хозяйства, как наращивание производства вина для экспорта в ущерб зерновым культурам, необходимым местному населению.
Основными вызовами для молодого независимого государства советские авторы называли земельную проблему, жилищный вопрос и безработицу. В первые годы после получения независимости Марокко представляло из себя отсталую аграрную страну, три четверти населения которого были заняты в сфере сельского хозяйства. Однако подавляющее количество плодородных земель принадлежало европейским колонистам и местным помещикам. Это порождало явление, которое называлось «земельный голод»: «.более 60 процентов марокканских крестьян безземельны, а те, кто сумел сохранить за собой участки. не имеют средств на покупку сельскохозяйственных машин, удобрений. Марокканские крестьяне на своих крохотных участках допотопной сохой ковыряют выжженную серо-бурую землю» [5]. Вопиющая бедность и беспросветность положения феллахов побуждала авторов советских журналов констатировать, что марокканская деревня сохраняет свой средневековый облик. Советские специалисты видели причину кризиса марокканского сельского хозяйства в приверженности властей «земледельческому капитализму»: «.правительственные проекты земельной реформы призваны лишь приостановить революционное движение деревенской бедноты» [6].
«Обвинительным актом колониализму» назвал автор статьи в журнале «Азия и Африка сегодня» наличие поселков-бидонвилей вокруг всех крупных городов Марокко. Описание таких бедняцких окраин содержится практически в каждом путевом очерке советских авторов 19501960-х гг. В примитивных лачугах, сооруженных практически из мусора, проживало в 1950-е гг. около 300 тыс. неимущих марокканцев. «Низкие дома почти без окон, большая скученность и антисанитарные условия» - таков типичный облик этих трущоб [7]. Еще одна тема, привлекавшая неравнодушное внимание отечественных журналистов, - состояние образования в недавно освободившемся королевстве. «За полвека своего господства французы не открыли в Марокко ни одного учебного заведения: они не строили школ для простого населения, обрекая его на невежество. Только в одном районе Касабланки из двадцати тысяч детей школьного возраста учится лишь пять. Остальная армия ребятишек просит милостыню. В настоящее время охвачено обучением менее 50 процентов детей школьного возраста» [8]. Хотя формально в стране было введено обязательное начальное образование, но из-за острой нехватки школьных помещений и учителей эта проблема оставалась неразрешимой еще долгие годы.
Поддержку и сочувствие в советской печати вызывали усилия марокканцев по искоренению остатков французского колониализма - эвакуация французских военных баз и авиационных школ, закрытие иностранных банков и фирм. Так, ликвидация международного статуса Танжера, который в период французского протектората был центром контрабанды, пиратства и преступности, получила положительную оценку в Москве. Как шаги в правильном направлении к экономической независимости расценивались меры марокканских властей по созданию национальной тяжелой промышленности, борьбе с неграмотностью, строительству школ и воспитанию национальных кадров.
Главной причиной тяжелого экономического положения и медленного прогресса страны советские авторы называют приверженность западному пути развития: «Причина в том, что независимое Марокко пошло по пути капитализма» [9]. «12 лет спустя после завоевания политической независимости страна продолжает оставаться в тисках иностранного капитала. В 1966 г. только французская собственность в Марокко оценивалась в... 4 млрд долларов. Ежегодно около 10% национального дохода страны уплывает в сейфы иностранных компаний. Если бы эти средства оставались в стране, Марокко могло бы удвоить сумму, выделяемую на развитие народного хозяйства» [10]. В статьях и путевых очерках 1970-х гг. подводятся первые итоги независимого развития королевства. Спустя пятнадцать лет после обретения независимости общий экономический итог «остается относительно скромным, будь то в производстве, уровне жизни, инвестициях и занятости» [11]. Провозглашенная властями Марокко в 1973 г. политика «марокка-низации» экономики, предусматривавшая передачу 51% капитала иностранных компаний марокканскому бизнесу, вызвала в СССР двоякую реакцию: она приветствовалась как позитивная мера, но указывалось на ее недостаточность: «В перспективе - усиление собственного марокканского частного капитала, а следовательно - неизбежен дальнейший рост и без того острых социальных противоречий» [12].
«Острые социальные противоречия» являются постоянной темой марокканских статей, отечественные публицисты выделяют такие серьезные проблемы, как безработица, жилищный кризис, социальное неравенство. Остававшиеся неразрешенными десятилетиями и угрожавшие будущему страны эти процессы лишь усиливались в 1980-е гг. «Обилие безработных бросалось в глаза еще в 1980 году. За два года число их нисколько не уменьшилось. Проблема маргиналов превратилась, пожалуй, в главную» [13]. «В Марокко демографический взрыв и ускоренная урбанизация происходят в условиях все еще отсталого хозяйства. Постоянно увеличивается так называемое избыточное население.» [14] Советские публицисты не преувеличивали: при численности населения в 20 млн человек число безработных в 1980-х гг. достигало 2 млн. Еще более миллиона марокканцев уехали в поисках заработка за границу, в основном во Францию.
Острые социальные конфликты неизбежно вели к росту напряженности в обществе, акциям протеста, как их называли в советской печати - «массовым выступлениям трудящихся». Основной формой «борьбы марокканского пролетариата за свои права» были забастовки. С 1957 по 1963 г. в них приняли участие около полумиллиона марокканских трудящихся [15]. «Капиталистический статус предприятия определяет его социальную атмосферу. Классовая борьба подразумевает социальное противоборство не только с иностранным (как в колониальные времена], но и национальным капиталом», - рассуждал автор статьи в журнале «Азия и Африка сегодня» [16]. Стихийный социальный взрыв в Касабланке в июне 1981 г., вызванный резким ростом цен на товары первой необходимости, освещался в отечественной прессе в русле тезиса: «.зависимость Марокко от мирового капиталистического рынка пагубна для ее экономики» [17].
Значительное место в статьях на марокканские темы занимал анализ политической ситуации в королевстве. Антитеза «король в Марокко обладает неограниченной властью, а права трудящихся урезаны» [18] характерна для публикаций только начального этапа взаимоотношений двух стран, уже в середине 1960-х возобладал уважительно-нейтральный тон при упоминании монархического строя этой арабской страны. Пусть не сразу, но в Москве оценили, что внешние связи Марокко король Хасан II стремился диверсифицировать, в его внешней политике явно просматривался решительный отказ от односторонней ориентации на кого бы то ни было. Вот как сами марокканцы оценивали внешнеполитический курс своих монархов: «Мухаммед V в вопросах международной политики и в отношении к странам социалистического лагеря был левее наших левых партий. Его величество Хасан II продолжает политику отца: неучастие в блоках и нейтрализм» [19]. Изменение тона советской прессы коснулось и такого чувствительного вопроса, как трактовка исторической роли монархии в борьбе за независимость Марокко, а именно личности султана Мухаммеда бен Юсуфа - короля Мухаммеда V. Если в статьях начала 1960-х гг., следуя классической марксистско-ленинской теории, утверждалось, что «в освобождении страны от иноземного ига основную роль сыграли не король и не феодальная знать, а крестьяне, батраки, 24
мелкие ремесленники и, прежде всего, рабочие» [20], то в последующих работах заслуги Мухаммеда V уже не замалчивались. Признавали советские журналисты и факт популярности монархов среди населения страны: например, многие авторы упоминают о еженедельной пятничной церемонии выезда короля на молитву, когда на рабатской площади Мешуар собирается огромная толпа марокканцев, чтобы криками и жестами радостно приветствовать своего монарха.
Наиболее влиятельная партия «Истикляль», сыгравшая важную роль в период борьбы Марокко за независимость, оценивалась в советской печати как правая «феодально-буржуазная партия, представляющая интересы привилегированных классов» [21]. Если в СССР и питали надежды на укрепление рабочего движения в королевстве, то связывали их с профсоюзами. Авторитетный Марокканский союз труда (МСТ), сильная, дисциплинированная и разветвленная организация, представлял реальную политическую силу. «Боевитый» МСТ не только возглавлял забастовочное движение, выступая с требованиями гарантировать работу и зарплату, но и активно участвовал в политической жизни, занимая левые позиции. Так, МСТ призывал к проведению «подлинной» аграрной реформы и национализации ключевых отраслей экономики. Именно этот профсоюз добился права официально отмечать международный пролетарский праздник -1 мая и неоднократно приглашал делегации из СССР участвовать в праздничных демонстрациях. Однако надежды, высказывавшиеся в советской печати, на то, что «прогрессивные силы Марокко» будут добиваться изменения политического курса страны, были явно завышенными. Лишь с началом перестройки в СССР в 1985 г. гласность сняла с журналистов жесткие идеологические ограничения и позволила более свободно и трезво оценить потенциальных политических партнеров, признать очевидные факты: «Консервативен курс Рабата, прочны тут торговые и культурные позиции крупнейших капиталистических держав. Не только географически, но и политически Марокко близко к западному миру» [22].
Весьма объективно освещается в советской публицистике и положение ислама в Марокко. Все авторы согласны в том, что «Марокко - религиозная страна. Не в каждой деревне увидишь школу, но мечеть - обязательно» [23]. На рубеже 1950-1960-х гг., когда светская форма национализма в арабском мире торжествовала, даже в тех странах, где не проводились целенаправленные секуляристские реформы, например в Марокко, светскость входила в политико-правовую практику и в сферу быта. Тогда казалось, что вектор развития арабского мира направлен на углубление секуляризации и что постепенно религия отойдет на второй план политической жизни, что и отмечалось советскими журналистами на примере Марокко. «Нельзя сказать, что молодежь глубоко религиозна. Традиции и обряды ислама соблюдаются молодым поколением скорее из уважения к старшим, по необходимости. Марокканку, снявшую чадру, никто не осуждает, не порицает. Новые веяния, понятия, взгляды постепенно проникают сквозь вековую толщу устоев. Заглянув под своды мечети, редко увидишь молодые лица: молятся в основном старики» [24]. Однако уже в 1970-1980-х гг., когда стали очевидны трудности в осуществлении модернизации страны, возникло разочарование в данной модели развития, и на первый план стала выходить религиозная составляющая массового сознания. Корни исламского фундаментализма произрастают из оставшихся так и нерешенными социальных проблем страны - бедности, безработицы и вопиющего социального неравенства: «Лишь в исламе многие из неимущих видят единственный шанс реализовать тоску по несбывшимся надеждам» [25].
Советские журналисты единодушно отмечают дружелюбие и симпатию марокканцев по отношению к Советскому Союзу и нашим гражданам. В годы, последующие за получением независимости Марокко, эти выражения добрых чувств к представителям антиимпериалистического лагеря особо контрастировали с антипатией к гражданам западного, империалистического мира, который недавно был врагом: «Англичане? Французы? - раздаются недружелюбные голоса, но услышав два слова: "Русс, совьет", лица марокканцев мгновенно меняются. Дружелюбные улыбки, крепкие рукопожатия. Нам с удовольствием разрешают фотографировать, приглашают на чашку чаю» [26]. Если в начале советско-марокканских отношений народ Марокко имел об СССР весьма смутное представление, то благодаря налаживанию контактов, культурному взаимообмену Советский Союз стал весьма популярным. Первое в мире социалистическое государство вызывало небывалый интерес марокканцев своими научными, техническими и культурными достижениями, которые СССР охотно демонстрировал, участвуя в марокканских ежегодных Международных ярмарках в начале 1960-х гг., организуя книжные и фотовыставки, кинопоказы. В глазах граждан молодой независимой страны наша держава, первой запустившая человека в космос, была «самой могущественной, самой культурной и трудолюбивой» [27]. Главным положительным итогом советской политики 1960-х по отношению к развивающимся странам, среди которых было и Марокко, стало создание положительного имиджа, внушение партнерам доверия и уважения: «Мы, марокканцы, знаем, что ваша рабочая страна не злоупотребляет своей силой, а
25
использует ее для братской помощи». Народ Марокко был уверен в доброжелательности «большого Союза к маленькому Марокко» [28]. «Всюду мы встречали самое теплое и признательное отношение к нашей стране, ее опыту, роли в борьбе за мир во всем мире, ее помощи народам, борющимся за свободу, против агрессии» [29].
Отличительной особенностью советских публикаций по марокканской тематике становится доброжелательный тон и дружественное расположение к жителям этой страны. Очень симпатичен и образ марокканца на страницах журналов. «Марокканцы приветливы, доброжелательны, улыбаются при встрече», в их характере сочетаются воинственность и мечтательность, пламенная резкость и душевная тонкость. Отмечают советские журналисты и различия марокканских типов: если городские жители степенны, неторопливы и добродушны, то среди выходцев из племен, особенно горных, живучи традиции былой воинственности, замкнутости, суровости, что сказывается в общении некоторой резковатостью. Особое восхищение вызывает труд мастеров традиционных ремесел. «Трудолюбивый марокканский народ умеет хорошо строить, возделывать землю и делать красивые вещи. Это люди с тонким, хорошо развитым художественным вкусом. Оригинальностью, выдумкой, смелостью в подборе цветовой гаммы поражают марокканская стенная роспись, мозаика, ковры, гобелены» [30].
Таким образом, советские публикации по марокканской тематике за 1950-1990 гг. можно оценить как репрезентативный исторический источник, имеющий научно-познавательную и культурологическую ценность. Отечественные журналисты создали разносторонний, позитивный и благожелательный образ Марокко и его жителей. Эти материалы в основном объективно и адекватно отображали действительность, неся на себе отпечаток реалий общественно-политической обстановки в СССР/РФ. Публикации советской прессы внесли вклад в развитие советско-марокканских отношений, создали основу для укрепления дружественных связей двух стран уже на новом, постсоветском этапе.
Примечания
1. Алексеев П. От Касабланки до Танжера // Новое время. 1959. № 42. С. 26.
2. Чугров С. Ночь в Бени-Меллале // Азия и Африка сегодня. 1984. № 12. С. 24.
3. Кузнецова Е. Экскурсия по Марокко // Новое время. 1953. № 7. С. 29.
4. Катин В. К. Марокко сегодня // Азия и Африка сегодня. 1961. № 5. С. 29.
5. Катунцева Н. Путешествие по Марокко // Новое время. 1963. № 41. С. 30.
6. Михайленко И. У марокканских феллахов //Азия и Африка сегодня. 1966. № 7. С. 15.
7. Хольный Г. По городам Марокко // Азия и Африка сегодня. 1962. № 3. С. 38.
8. Маслов К. Марокко переживает весну // За рубежом. 1961. № 31. С. 16.
9. Шабаев Б. 1 Мая в Касабланке // Азия и Африка сегодня. 1968. № 5. С. 22.
10. Там же. С. 19.
11. Ермаков Е., Потемкин Ю. Марокканские светотени // Правда. 1972. 25 апр.
12. Жуков Ю. Привет из Марокко // Огонек. 1974. № 24. С. 25.
13. Аргентов В. А. Старина и новь Магриба. М., 1985. С. 226.
14. Березниковский И. Многоцветье Рабата // Азия и Африка сегодня. 1983. № 3. С. 59.
15. Шабаев Б. Указ. соч. С. 20.
16. Ланда Р. Марокканские встречи // Азия и Африка сегодня. 1981. № 2. С. 41.
17. Князев О. У стены Альмохадов // Известия. 1982. 14 мая.
18. Катин В. К. Указ. соч. С. 29.
19. Нагибин Ю. Марокканские новеллы // Новое время. 1961. № 27. С. 25.
20. Катин В. К. Указ. соч. С. 29.
21. Там же. С. 27.
22. Игнатов А. У Геркулесовых столпов // Сов. Россия. 1988. 4 дек.
23. Катин В. К. Марокко сегодня и завтра // Азия и Африка сегодня. 1969. № 3. С. 38.
24. Там же. С. 36.
25. Игнатов А. Указ. соч. C. 29.
26. Канаев Г. Впервые в Марокко // Сов. профсоюзы. 1959. № 13. С. 61.
27. Маслов К. Указ. соч. С. 17.
28. Напалков С. На разных меридианах. Л., 1973. С. 67.
29. Жуков Ю. Указ. соч. С. 25.
30. Катин В.К. Марокко сегодня и завтра. С. 34.
Notes
1. Alekseev P. Ot kasablanki do tanzhera [From Kasablanka to Tanzher] // Novoie vremya - New Time. 1959, № 42, p .26.
2. Chugrov S. Noch v Beni-mellale [Night in Beni-Mellal] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today. 1984, № 12, p. 24.
3. Kuznetsova E. Ekskursiya po Marokko [Tour of Morocco] // Novoie vremya - New Time. 1953, № 7, p. 29.
4. Katin V. K. Marokko segodnya [Morocco today] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today 1961, № 5, p. 29.
5. Katuntseva N. Puteshestviye po Marokko [Journey through Morocco] Novoie vremya - New Time. 1963, № 41, p. 30.
6. Mikhaylenko I. U marokkanskikh fellakhov [Visiting Moroccan fellahs] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today. 1966, № 7, p. 15.
7. Kholniy G. Po gorodam Marokko [Across the cities of Morocco] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today. 1962, № 3, p. 38.
8. Maslov K. Marokko perezhivaet vesnu [Morocco is experiencing spring ] // Za rubezhom - Abroad. 1961, № 31, p. 16.
9. Shabaev B. 1 maya v Kasablanke [1 May in Casablanca] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today. 1968, № 5, p. 22.
10. Ibid. P. 19.
11. Ermakov E., Potemkin Yu. Marokkanskie svetoteni [Moroccan light and shade] // Pravda - Truth. 25.04.1972.
12. Zhukov Yu. Privet iz Marokko [Hi from Morocco ] // Ogonek - Spark. 1974, № 24, p. 25.
13. Argentov V.A. Starina i novMagriba [Old and new in Maghreb]. M. 1985. P. 226.
14. Bereznikovskiy I. Mnogotsvetiye Rabata [Variety of colors of Rabat ] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today. 1983, № 3, p. 59.
15. ShabaevB. Op. cit. P. 20.
16. Landa R. Marokkanskie vstrechi [Moroccan meetings ] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today. 1981, № 2, p. 41.
17. Knyazev O. Usteni Almokhadov [At a wall of Almokhads] // Izvestiya - News. 14.05.1982.
18. Katin V.K. Op. cit. P. 29.
19. Nagibin Yu. Marokkanskiye novelli [Moroccan short stories ] // Novoie vremya - New Time. 1961, № 27,
p. 25.
20. Katin V.K. Op. cit. P. 29.
21. Ibid. P. 27.
22. Ignatov A. U gerkulesovikh stolbov [At Herculean pillars ] // Sovetskaya Rossiya - Soviet Russia. M. 4.12.1988.
23. Katin V. K. Marokko segodnya i zavtra [ Morocco today and tomorrow ] // Aziya I Afrika segodnya - Asia and Africa today. 1969, № 3, p. 38.
24. Ibid. P. 36.
25. Ignatov A. Op. cit. P. 29.
26. Kanaev G. Vperviye v Marokko [ For the first time in Morocco] // Sovetskite profsoyusi - Soviet labor unions. 1959, № 13, p. 61.
27. Maslov K. Op. cit. P. 17.
28. NapalkovS. Na raznikh meredianakh [On different meridians]. L. 1973. P. 67.
29. Zhukov Yu. Op. cit. P. 25. 2.2.1. Katin V. K. Op. cit. P. 34.
УДК 94(470)"1951/1970" + 338(470)"1951/1970"
М. А. Симонов
Проект построения коммунистического общества в СССР по Генеральному хозяйственному плану 1951-1970 гг.
В статье представлены результаты исследования проекта плана построения коммунизма в СССР, разрабатывавшегося Госпланом после Великой Отечественной войны. Описывается история составления программного документа и анализируются его основные положения. Раскрываются фундаментальные задачи преобразования общества из социалистического в коммунистическое. Приводятся конкретные экономические показатели будущего общества и сравниваются с реальными возможностями советской экономики. Особое место занимает анализ проекта территориального развития СССР в период с 1951 по 1970 г.
Работу над планом курировал Н. А. Вознесенский до своего ареста в 1949 г., поэтому изучение данной темы помогает понять взгляды фигурантов «Ленинградского дела». Также в статье отмечается, что разработка планов коммунистического строительства в СССР шла непрерывно и в итоге была частично реализована во время правления Н. С. Хрущева.
© Симонов М. А., 2017
