CC BY
34
ОСОБЕННОСТИ ВНЕДРЕНИЯ ПРИНЦИПОВ КОРПОРАТИВНОГО ГРАЖДАНСТВА В РОССИИ (НА ПРИМЕРЕ НЕФТЯНОГО БИЗНЕСА)
В статье рассматривается культура взаимоотношений Российского государства, бизнеса и общества, освещаются основные принципы концепции корпоративного гражданства, анализируются факторы, обусловливающие особенность внедрения концепции корпоративного гражданства в доктрину российского бизнеса, исследуется специфика формирования и реализации социально ориентированных программ российских нефтяных компаний.
Ключевые слова: корпоративное гражданство, корпоративная социальная ответственность, социальные инвестиции.
На современном этапе развития России одним из главных факторов, определяющих перспективы российского общества и государственности, является культура взаимоотношений государства, бизнеса и общества. Современные преобразования в России приобретают тенденцию развития демократических основ гражданского общества и усиления социальной направленности рыночной экономики. В Послании Федеральному собранию Российской Федерации (2007 г.) В. В. Путин в числе стратегических планов наряду с борьбой с коррупцией и терроризмом, модернизацией Вооруженных Сил и правоохранительных органов, укреплением роли РФ в международных делах отметил необходимость формирования дееспособного гражданского общества, строительства эффективного государства, обеспечивающего безопасность и достойную жизнь людей, становления свободного и социально ответственного предпринимательства. В отличие от прежних реалий, когда интересы корпораций и государства переплетались в экономике и в политике, возрастает роль их взаимодействия как субъектов социальных отношений, существенно влияющего на характер и объём осуществляемых корпорациями социальных инвестиций.
В России взаимоотношения с государством, устанавливающим «правила игры» в экономике и контролирующим их исполнение, объективно остаются одним из важных элементов бизнес-стратегии практически для любой крупной и средней компании. Формы и механизмы взаимодействия с государством оказывают существенное влияние на поведение фирм и стимулы, которыми руководствуются их собственники (Постсоветский институционализм, 2006, с. 124).
© Е. Н. Костина, 2010
В начале 1990-х годов, оглядываясь на зарубежный опыт поддержания стабильности в обществе, российские социальные технологи заимствовали так называемую трипартистскую систему, которая была создана на Западе в 1950-1960-х годах и довольно успешно какое-то время функционировала. Система эта была перенесена в Россию в своем, казалось бы, оптимальном варианте. Трехсторонние комиссии появились на всех основных уровнях, начиная от федерального и кончая муниципальным. Входящие в них представители власти, профсоюзов и бизнеса регулярно — раз в год — заключают соглашения, в которых фиксируются взаимные обязательства сторон (см.: Перегудов, 2007). Изучение опыта, накопленного западными и международными корпорациями, полезно для понимания сущности как корпоративной социальной ответственности, так и корпоративного гражданства, но простое копирование чужих принципов и стандартов без учёта российских особенностей не позволяет достичь требуемой эффективности данного механизма.
Говоря о российских реалиях, постиндустриальная стадия развития общества определяет необходимость пересмотра системы отношений государство-бизнес-общество. Усиливающаяся роль бизнеса обусловлена сложностью, масштабностью проблем нового общества. Вопросы, касающиеся охраны окружающей среды, охраны здоровья населения, борьбы с безработицей, борьбы с коррупцией и др., правительство решать в одиночку не может. Государственный сектор начинает тесно сотрудничать с бизнесом в области решения глобальных социальных и экологических проблем. В современных экономических условиях одним из эффективных механизмов повышения конкурентоспособности компании, инвестиционной привлекательности бизнеса, лояльности целевой аудитории, государства и общества в целом является социально ответственное поведение корпорации. Современные рыночные системы поощряют игроков, которые не только этично достигают основную цель — получение прибыли, но и вкладывают средства в реализацию социальных проектов, ориентированных на создание общественной ценности.
Концепция корпоративного гражданства, получившая широкое распространение уже в конце 1990-х годов, нередко трактуется как своего рода «продвинутая» версия доктрины социальной ответственности бизнеса. Однако это не совсем верно, поскольку корпоративное гражданство строится не столько на благотворительности или помощи тем, кто в этом нуждается, сколько на развитии конструктивных отношений с так называемыми стейкхолдерами
(stakeholders), т. е. с гражданами, сообществами и организациями, в той или иной мере причастными к деятельности корпораций. Наряду с персоналом компаний и акционерами в число стейкхолдеров принято включать местные сообщества, НКО и органы власти, с которыми корпорация сталкивается в ходе решения своих производственных, коммерческих и политических задач. Пытаясь стать «хорошими гражданами», корпорации, взявшие на вооружение данную концепцию, фактически стремятся к интеграции в гражданское общество. Непременным условием продвижения в этом направлении являются размывание граней между внутренними и внешними стейкхолдерами и выстраивание отношений с ними по одним и тем же — «гражданским» — принципам (см.: Дынкин, Пискунов, Перегудов и др., 2004, с. 17-20). Необходимо отметить, что взаимодействие со всеми основными стейкхолдерами должно носить мультипликативный, многосторонний, а не сепаратный характер (см.: Перегудов, Семененко, 2008, с. 317).
Возвращаясь к нетождественности концепций КСО и корпоративного гражданства, необходимо подчеркнуть, что КСО представляет собой своего рода материальный фундамент корпоративного гражданства, который активно задействован практически во всех основных формах и направлениях отношений компании со своими контрагентами. В самом общем плане КСО определяет, как производство товаров и услуг в компании и организация ее внутреннего управления соотносятся с интересами, выходящими за рамки исключительно повышения прибыли. В то же время как у доктрины корпоративного гражданства есть и сугубо политическое измерение, нацеленное на включение корпорации в системное взаимодействие с другими социальными и политическими институтами (см.: Костина, 2008, с. 94-97).
Корпоративное гражданство (КГ) сравнивает поведение современных корпораций с поведением граждан, реализующих свою ответственность перед обществом. КГ предполагает ответственность компаний за происходящее в стране и взаимную ответственность государства перед бизнесом и обществом.
Обозначим основные принципы концепции КГ: а) бизнес не ждет, пока попросят, а ищет сам, куда и как направить свои социальные инвестиции; б) бизнес находит самые актуальные для общества темы и решает проблемы, волнующие большую часть населения; в) бизнес добивается от социальных инвестиций экономической отдачи и выгоды для себя; г) бизнес привлекает самих людей к решению социальных проблем; д) бизнес не боится вступать в противоречия с государством, отстаивая интересы общества (см.: Carroll, 1999, p. 268-295.)
Рассматривая российский опыт практики применения корпоративной ответственности, необходимо отметить, что в России в течение последнего десятилетия был выпущен ряд указов Президента РФ, посвящённых разработке концепции и стратегии устойчивого развития; сформулированы приоритеты экологической политики; подготовлены «Национальный план действий РФ по охране окружающей среды» (1999-2001 гг.) и Экологическая доктрина Российской Федерации. Выпущен первый национальный доклад о социальных инвестициях в России «Роль бизнеса в общественном развитии» (2004 г.), который переведен на английский язык. Созданы такие организации, как Союз промышленников и предпринимателей России, Ассоциация менеджеров, которые занимаются развитием КСО в России. В 2004 г. Российским союзом промышленников и предпринимателей (работодателей) (РСПП) была одобрена «Социальная хартия российского бизнеса». Она может служить российским компаниям в качестве универсальной платформы при составлении отчетов и применяться наряду с другими, признанными в мировой практике документами, такими как «Глобальное соглашение об общих принципах и ценностях» (Глобальный договор ООН), «Руководство по отчетности в области устойчивого развития» (GRI). Сопоставление сведений, которые компании отражают в отчетах, свидетельствует, что содержащаяся в них информация поддается сравнению, прежде всего, на качественном уровне. По описанию основных программ можно сформировать представления о приоритетах и содержании той деятельности, которую компании считают существенной и имеющей отношение к корпоративной социальной ответственности.
Зачастую и власть, и общественность усматривают в филантропической активности попытку «откупиться» или «загладить вину» за прошлые грехи. Иначе говоря, от корпораций ждут, чтобы они стали не просто «хорошими», но и «послушными» гражданами и не пытались сами решать, кому и как помогать. В результате грубо искажается сама идея социальных инвестиций, суть которой состоит в том, чтобы, вкладывая свои средства, инвестор исходил из собственных представлений об общественном благе и мог рассчитывать на коммерческий эффект данных вложений. Этот эффект часто связан не только и не столько с прямой отдачей в форме увеличения объема продаж и т. д., сколько с укреплением репутации как одним из важнейших факторов, способствующих росту капитализации.
Крупные российские корпорации, заняв с некоторых пор собственную нишу в мировом корпоративном сообществе, продолжают сохранять ряд особенностей, существенно отличающих их от боль____________________________________________________________ 91
ПОЯИТЭКС- 2010. Том 6. № 3
шинства зарубежных компаний. Данные особенности во многом связаны со специфическим характером взаимоотношений российского бизнеса с обществом и властью.
Важнейшим фактором, предопределившим «особое лицо» КСО и КГ, послужило наследие государственного патернализма, оказавшиеся несовместимым с новыми условиями, созданными в результате приватизации и перехода к рынку. Также необходимо отметить незрелость российского корпоративного сектора, чьё состояние на сегодняшний день характеризуется неравномерностью развития различных секторов и отраслей (ведущая роль сырьевого и энергетического сектора против слаборазвитости обрабатывающей, аграрной и перерабатывающей промышленности).
В числе особенностей российской действительности также можно отметить низкую легитимность собственности, связанную с неприятием населением «законности» той собственности, обладателями которой стали нынешние хозяева и управленцы крупных корпораций. Дефицит легитимности напрямую связан с отсутствием у корпораций полноценного политического ресурса для установления и поддержания своего общественного статуса и паритетного отношения с властью, а также с отсутствием доверия между обществом и бизнесом, являющегося важным условием для конструктивного взаимодействия между ними (см.: Перегудов, Семенен-ко, 2008, с. 248-252).
Серьёзным препятствием на пути внедрения принципов корпоративного гражданства в российских компаниях остается низкий уровень информационной прозрачности, подробности и структурированности раскрываемых данных. Это косвенно свидетельствует об отсутствии четких критериев отбора и последующей оценки эффективности реализуемых корпоративных социальных проектов во многих крупных компаниях. Корпоративная социальная деятельность в отечественном бизнесе во многих случаях продолжает ассоциироваться с PR и замыкаться на соответствующие службы. Как следствие, широкой общественности представляется лишь одна позитивная сторона дел, а не реальная практика со всеми присущими ей сложностями и проблемами.
Такая ситуация, к сожалению, превращает роль КСО и КГ в России из стратегической в «косметическую». Отсутствие серьезного прогресса в этой области во многом обусловлено отсутствием системного понимания корпоративной социальной деятельности, недостаточностью распространения лучших мировых и отечественных практик. Процесс институционализации корпоративных социальных инвестиций в России продолжается с присущей ему «стихийностью».
В России сложились определенные отраслевые традиции в обеспечении социальной ответственности. Как показывает практика, удельные социальные инвестиции сферы услуг в 3 раза превосходят аналогичный показатель для сырьевого сектора экономики, а отношение социальных инвестиций к валовым продажам перерабатывающего сектора в 4 раза выше, чем в сфере услуг (таблица).
Структура отраслевых социальных инвестиций по направлениям использования (% от общего объема социальных инвестиций)
Отрасль Развитие персонала Охрана здоровья и безопасные условия труда персонала Добросовестная деловая практика в отношении потреби-телей Добросовестная деловая практика в отношении деловых партнеров Местное сооб- щество Природо- охранная деятельность и ресурсо- сбережение
1 2 3 4 5 6 7
Сырьевой сектор
Топливный комплекс 37,0 17,5 0,0 0,0 31,1 14,3
Металлургия 51,0 7,6 2,8 0,2 17,8 20,5
Электроэнер- гетика 66,1 8,9 0,8 0,2 11,5 12,5
Перерабатывающий сектор
Лесная и лесоперерабатывающая промышленность 24,2 7,4 0,0 0,4 10,8 57,1
Машино- строение 69,0 19,3 0,2 0,7 6,7 4,0
Производство потреби- тельских товаров 71,5 2,4 0,1 2,0 23,0 1,1
Строительство 34,2 14,5 3,9 2,3 7,3 37,8
Химическая промышлен- ность 22,9 10,0 1,3 0,2 7,5 58,0
Сфера услуг
Финансовый сектор 58,3 3,2 4,7 1,1 29,5 3,2
____________________________________________ 93
ЛОЛИШЭКС- 2010. Том 6. № 3
Окончание таблицы
1 2 3 4 5 6 7
Профессио- нальные услуги 27,2 23,7 3,7 4,3 25,9 15,2
Сервис, включая ЖКХ 11,7 10,2 3,9 2,8 3,8 67,7
Связь и телекоммуникации 17,3 7,0 71,0 2,6 1,6 0,5
Торговля 73,0 11,1 9,5 3,2 3,2 0,0
Транспорт 87,4 4,8 2,8 0,0 4,3 0,7
Источник: Доклад о социальных инвестициях в России-2008 / Под ред. Ю. Е. Благова, С. Е. Литовченко, Е. А. Ивановой. М.: Ассоциация менеджеров, 2008.
Ввиду особой социальной значимости и масштабности осуществляемой деятельности, а также влияния на внешнюю среду нефтяные компании являются важнейшими субъектами социальной и экологической ответственности. В этой связи исследование специфики формирования и реализации социально ориентированных программ российских нефтяных компаний является приоритетной задачей в выработке адаптивных механизмов внедрения принципов корпоративного гражданства в российских условиях.
Исходя из вышеприведённых статистических данных, предприятия топливного комплекса направляют большую часть социальных расходов на развитие персонала (37,0%) и поддержку местного сообщества (31,1%). Структура инвестиций, направляемых на развитие человеческих ресурсов (54,5%), и инвестиций, направленных на формирование внешней среды, благоприятствующей устойчивому развитию компании (45,5%), указывает на сбалансированность проводимой предприятиями топливного комплекса социальной политики.
Региональные предприятия российских нефтяных корпораций в большинстве случаев являются градообразующими, следовательно, их производственная деятельность напрямую зависит от характера взаимодействия с региональными стейкхолдерами.
Руководство нефтяных компаний интересует в первую очередь повышение репутации бизнеса в регионе, возможность продвигать корпоративные интересы, не встречая противников в виде региональной общественности. Однако региональным подразделениям следует видеть свою социальную ответственность в другом: в разумном природопользовании, в соблюдении законодательства, уплате налогов, сохранении окружающей среды и заботе о коллективе.
Не всеми российскими нефтяными компаниями осознается
«добровольный» подход к обеспечению социальной ответственности и корпоративного гражданства, их социальные инвестиции носят обязательный (выплаты на социальные нужды) и вынужденный (компенсация причиненного ущерба) характер. В то же время опыт западных нефтяных компаний показывает, что они достаточно серьезно относятся к деятельности в области КСО и воспринимают его как стратегическое направление деятельности. Компании фиксируют свои стратегические намерения в области КСО в программных документах и публично их предъявляют. Большинство западных компаний имеет такие документы стратегического уровня, в том числе политики в области здоровья, безопасности и экологии (BP, ENI S.P.A., ConocoPhillips, ExxonMobil).
Подводя итоги, следует подчеркнуть, что постиндустриальная стадия развития общества определяет необходимость пересмотра системы отношений государство-бизнес-общество. Но простое копирование чужих принципов и стандартов, без учёта российских особенностей, не позволит достичь требуемой эффективности данной системы отношений. Успешность внедрения идей корпоративного гражданства в России зависит не только (и не столько) от того, насколько грамотно и профессионально корпорации будут применять уже опробованные во многих странах методики.
Помимо институционализации отношений российского бизнеса и власти и перехода от политики «торга» к взаимовыгодному партнерству, необходимо обеспечить переход от «диалога» с общественными организациями к созданию механизмов постоянного взаимодействия с ними, расширение круга этих организаций, привлечение их не только к разработке и аудиту социальных программ и проектов самой компании, но и к поощрению встречных инициатив с их стороны.
Ещё одним важнейшим условием является обеспечение равноправных отношений как между стейкхолдерами и корпорацией, так и между самими стейкхолдерами, а также системного запроса со стороны общества на взаимодействие с бизнесом.
Литература
1. Доклад о социальных инвестициях в России-2008 / Под ред. Ю. Е. Благова, С. Е. Литовченко, Е. А. Ивановой. М.: Ассоциация менеджеров, 2008.
2. Дынкин А, Пискунов Д., Перегудов С. и др. Корпоративное гражданство: концепции, мировая практика и российские перспективы. М.: ИМЭМО, 2004.
3. Костина Е. Н. Корпоративное гражданство как следующий этап корпоративной социальной ответственности на пути взаимодействия государства, бизнеса и общества //Демократия и управление: Информационный бюллетень исследовательского комитета РАПН по сравнительной политологии (СП-РАПН). СПб., 2008. № 2 (6).
4. Перегудов С. П.Треугольник взаимовыгодной имитации // Независимая газета. 2007. 20 марта.
5. Перегудов С. П., Семененко И. С. Корпоративное гражданство: концепции, мировая практика и российские реалии. М.: Прогресс-Традиция, 2008.
6. Постсоветский институционализм / Под ред. Р. М. Нуреева. Ростов н/Д: Наука-Пресс, 2006.
7. Carroll A. B. Corporate social responsibility: Evolution of definitional construct // Business and Society. 1999. Vol. 38 (3). P. 268-295.
