CC BY
39
Научная статья УДК 159.9
DOI 10.52070/2500-3488_2022_1_842_96
особенности влияния негативной информации ОМи на уровень тревоги о здоровье у обучающихся вузов до и во время пандемии Covid-19
С. Б. Величковская
Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия, velichkovskaya@gmail.com
Аннотация.
Ключевые слова:
В статье рассматривается проблема возникновения первичных проявлений тревоги о здоровье от факторов информационной среды у представителей молодого поколения до и во время пандемии Covid-19. Установлены закономерные взаимосвязи между воздействием факторов информационной среды и повышением уровня ситуативной тревожности. Сравнение данных испытуемых до и после начала пандемии показало, что при длительном взаимодействии с информационной средой наблюдается снижение показателей как позитивных, так и негативных эмоций, и повышение уровня тревоги о здоровье.
COVID-19, информационная среда, ипохондрия, напряженность деятельности, негативное воздействие информации, пандемия, СМИ, информационный стресс, тревога о здоровье, тревожность, учебная деятельность
Для цитирования: Величковская С. Б. Особенности влияния негативной информации СМИ на уровень тревоги о здоровье у обучающихся вузов до и во время пандемии Covid-19 // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Образование и педагогические науки. 2022. Вып. 1(842). С. 96-106. DOI 10.52070/2500-3488_2022_1_842_96
Original article
Specific Effects of Negative Mass Media Information on Health Concerns in University Students Before and During the Covid-19 Pandemic
Sofia B. Velichkovskaya
Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia, velichkovskaya@gmail.com
Abstract.
Keywords:
For citation:
The article looks into the occurrence of primary health concerns in the youth prior and during the COVID-19 pandemic depending on informational environment factors. There is a consistent interdependence between the impact of informational environment factors and increasing levels of situational anxiety. The comparison of data gathered prior to and during the pandemic revealed that a long-term exposure to the informational environment results in decreasing levels of both positive and negative emotions, and the degree of anxiety associated with health condition goes up.
COVID-19, informational environment, somatic concerns, tension, negative informational impact, pandemic, mass media, informational stress, health concerns, anxiety, academic activity
Velichkovskaya, S. B. (2022). Specific Effects of Negative Mass Media Information on Health Concerns in University Students Before and During the Covid-19 Pandemic. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Education and Teaching, 1(842), 96-106. 10.52070/2500-3488_2022_1_842_96
ВВЕДЕНИЕ
Ставшая классической уже с 1980-х годов проблема исследования различных аспектов влияния негативной информации СМИ на уровень тревоги о здоровье и жизни приобретает новую актуальность в последнее десятилетие. Это связано в первую очередь с особенностями современной информационной среды, с появлением Интернета, развитием цифрового мира и соцсетей, с активным расширением возможностей поиска источников связанной со здоровьем информации, и, соответственно, с общедоступностью такой информации. Вместе с этим расширяются и возможности для самодиагностики различных заболеваний и патологий как физического, так психического характера [Медведева, 2016; Eastin, GuinsLer, 2006]. Общедоступность и разнообразие информации и ее активное освещение в СМИ и соцсетях принято сегодня рассматривать как один из факторов информационного стресса, увеличивающий как вероятность повышения тревоги о здоровье, так ситуативную тревожность как определенное состояние личности человека. Исторически изучение таких состояний связано с исследованием проблемы и понятия ипохондрии [Смулевич, Волель, 2008; Eysenbach, KöhLer, 2002]. Начало научного изучения и попытки классификации этого явления можно отнести ко второй половине XIX века, однако само понятие ипохондрии известно с древних времен. Необходимо отметить, что основой для понимания ипохондрии зачастую являлось научное направление, которого придерживались исследователи [Смулевич, Волель, 2008; Спилбер-гер, 2008]. Так, в работах П. Дюбуа ипохондрия относилась к неврозам, Ф. Браун и другие трактовали ее в рамках психопатий. Классик Э. Крепелин не выделял ипохондрию в отдельную нозологическую единицу. С. С. Корсаков, напротив, считая ипохондрию самостоятельным заболеванием, признавал возможность ее развития в рамках других заболеваний и выделял мнительность и глубокую форму ипохондрии. По его мнению, ипохондрия - это «болезнь, которая выражается чрезмерным страхом за свое здоровье, сосредоточением внимания на представлениях, относящихся к собственному здоровью, и наклонностью приписывать себе болезни, которых нет» [Корсаков, 1954, с. 12].
В 1930-е годы известный исследователь Р. Хатчинсон выделял «Parental Hypochondriasis», «FiLiaL Hypochondriasis» и «Communal Hypochondriasis» [Hutchinson, 1934]. Интересно, что уже тогда он высказывал весьма небанальное для своего времени мнение, что пропаганда здорового образа жизни является дезинформирующей:
Я считаю, что это бесполезно и вредно. Это бесполезно, потому что нет общих, универсальных правил сохранения здоровья, кроме лишь одного старого правила умеренности во всех вещах («все в меру») - даже в том, чтобы быть умеренным. И врачи - последние люди на земле, которые соблюдают его. Пропаганда здоровья вредна по той причине, которую я уже привел: в случае со здравомыслящими людьми - пропаганда их не задевает, однако у тревожных людей вызывает нозофобию.
I believe it to be both useless and mischievous. It is useless because there are no general rules of health of universal application, but only the one old rule of moderation in aLL things-even in being moderate-and doctors are the last peopLe on earth to observe it. And heaLth propaganda is mischievous for the reason I have aLready given, that whiLe it runs like water off a duck's back in the case of the healthy-minded, it creates nosophobia whoLesaLe among the anxious [Hutchinson, 1934, с. 367].
Обзор более современных данных и исследований, связанных с темой данной статьи, а именно - с проблематикой влияния информационной среды (в разных ее проявлениях самодиагностика в Интернете, анализ сайтов медицинского характера и др.) на уровень тревоги о здоровье, позволяет увидеть, что в последние годы вопросы непосредственного воздействия неблагоприятной информационной среды (фотографии - видео - реклама пугающего характера в рамках тематики «здоровье - заболевания - долголетие») на психоэмоциональное состояние человека представляют на данный момент существенный научный и практический интерес и является, по сути, новым направлением во многих областях науки [Медведева, 2016; Eysenbach, KöhLer, 2002]. Возрастает количество работ, посвященных исследованию феномена киберхондрии (cyberchondria) как отдельного вида тревоги о здоровье, возникающего при взаимодействии с новыми, виртуальными средствами поиска и источниками информации и общения [Lewis, 2006]. В последние два года особый научный интерес представляет и новый ракурс данной темы, возникший в связи с распространением пандемии Covid-19 [Зинченко, 2021; Харламенкова и др., 2021].
Многие эмпирические работы направлены на исследование актов поиска информации, связанной со здоровьем и их влиянием на тревогу о здоровье, тревожность и другие показатели. Так, В. Р. Херш и Д. Х. Хикам приводят аналитический обзор особенностей использования поисковых систем врачами. В. Раян и Х. Эрик представили результаты опроса 515 участников, связанного с использованием информации медицинского содержания онлайн, беспокойством о здоровье и самодиагностики. Они обнаружили, что в целом люди сообщают о низком уровне тревоги о здоровье, но эскалация
тревоги вследствие использования Интернета происходит часто (всегда или часто) примерно у каждого пятого человека. Два из пяти человек сообщают, что взаимодействие с Интернетом увеличивает тревогу о здоровье, и примерно половина людей сообщает, что это уменьшает беспокойство. Такие черты, как общий уровень тревожности человека и предрасположенность к тревоге, могут влиять на уровень переживаемой тревоги о здоровье и на вероятность медицинской эскалации, вызванной Интернетом. Авторы подчеркивают, что поставщики веб-контента должны осознавать свой потенциал для усиления тревоги о здоровье и учитывать последствия публикации тревожной медицинской информации [Зинченко, 2021; Lewis, 2006]. В то же время существуют работы, рассматривающие положительные аспекты информационного цифрового воздействия в контексте тревоги о здоровье. Еще в 2001 году Р. Д. Клайн и К. Н. Хейнес представили актуальный обзор, в котором указывают, что специалисты в области здравоохранения должны быть заинтересованы и принимать во внимание феномен онлайн-поиска информации, связанной со здоровьем. Этот феномен должен быть рассмотрен с точки зрения его потенциальных преимуществ и вопросов качества искомой информации, кроме того, должны быть определены критерии оценки информации о здоровье, представленной онлайн.
Другим важным направлением исследований, связанным с темой данной статьи, является изучение воздействия текущего социального и информационного контекста на представителей молодого поколения, в частности, его влияния на обучающихся в вузах. Психическое здоровье подростков и юношества является, несомненно, одной из важнейших тем и задач для всего общества в целом, поэтому данная тематика чрезвычайно широко представлена в различных работах классических и современных отечественных и зарубежных авторов. Вопросы воспитания и формирования, здоровья, обучения молодого поколения рассматривались и рассматриваются в многочисленных литературных источниках на протяжении длительного времени в самых различных теоретических и прикладных аспектах. Одним из таких направлений является, например, целый ряд работ, посвященных изучению психологических трудностей студентов в учебном процессе и возможностей их преодоления [Величковская, 2018; Гребенникова, 2020].
Новые обстоятельства, связанные с распространением пандемии Covid-19, вызывают сегодня новые вопросы, требующие пристального внимания и скорейшего разрешения, в том числе, и в сфере
образования. Решение актуальных социальных и психолого-педагогических задач детерминируют появление большого количества новых исследований в этом направлении [Корепанова, Стародубо-ва, 2020; Кулешова, Баринова, 2020; Танцура, 2020; Штыхно, Константинова, Гагиев, 2020]. Своевременность названных исследований обусловлена возможностями использования полученных данных не только при разработке системы мероприятий для психологической поддержки и сопровождения индивидов при возникновении и развитии проявлений тревоги о здоровье, но и для создания рекомендаций по улучшению организации обучения и устранению негативных факторов, снижающих эффективность выполнения стоящих перед ними учебных и практических задач, в том числе и в современных напряженных условиях деятельности.
основные результаты эмпирического исследования
Первоначально целью данной работы являлось установление наличия взаимосвязи возникновения первичных проявлений тревоги о здоровье от воздействия факторов информационной среды. Теоретическая значимость работы определялась тем, что результаты, полученные в проведенном исследовании, позволили бы расширить и детализировать представления об изучаемых явлениях. Предполагалось провести эксперимент, в котором будет присутствовать воздействие информационного характера (серия из видеоматериала медицинской тематики, связанных со здоровьем и содержащих предполагаемо тревожную, «пугающую» информацию) и измерение наличия или отсутствия изменений в субъективном восприятии «опасений» за состояние здоровья у испытуемых.
Для проведения исследования использовался комплекс современных методических средств, которые применяются для анализа изучаемых феноменов. Для предварительного этапа исследования была разработана также анкета-интервью, ориентированная на выяснение демографического статуса обучающихся, общих данных об учебной и практической деятельности, о наличии риск-факторов для здоровья и особенностях стиля жизни. Был подобран также обширный стимуль-ный материал для проведения экспериментальной части исследования, подвергнутый экспертному оцениванию, в котором было подтверждено, что данные видеоматериалы являются «неприятными, пугающими и тревожными» и подходят для данного эксперимента. Их можно разделить на следующие категории: видеоролики про вирусы и их
объективную опасность, видео про курение и его пагубные эффекты; про быстрое питание и его пагубные эффекты, а также видеоролики о загрязнении окружающей среды и его последствиях. Целью показа данных видеоматериалов была симуляция информации, с которой индивид может столкнуться, просматривая СМИ (приемник телевизионных сигналов изображения и звукового сопровождения и всемирную сеть).
Исследование состояло из двух этапов и проводилось в феврале и апреле 2020 года в форме опросного исследования с воздействием и без него. На первом этапе испытуемые проходили опросное исследование для измерения фоновых показателей и проверки технического оборудования. На втором этапе группа случайным образом была разделена на две подгруппы (экспериментальная и контрольная группы соответственно). Первой подгруппе предоставлялся стимульный материал, представлявший из себя серию из шести видео, с повторным прохождением испытуемыми опросного исследования до и после воздействия. Вторая подгруппа повторно проходила опросное исследование без предъявления стимульного материала. Каждый участник перед тестированием был проинформирован в общем виде о цели исследования и времени прохождения. После завершения каждого этапа эксперимента с испытуемыми проводилась реабилитационная видеосессия, содержащая ролики с позитивной информацией о здоровом образе жизни, долголетии и т. п.
В комплекс методических средств для проведения исследования входило следующее:
1) анкета-интервью, включающая в себя информацию об образе жизни, состоянии здоровья, тревоги о здоровье;
2) набор стандартизированных психодиагностических тестов [Гребенникова, 2020; Спилбергер, 2008; SaLkovskis et а1., 2002]:
- шкала дифференциальных эмоций (ШДЭ) К. Изарда, используемая для диагностики доминирующего эмоционального состояния с помощью шкалы значимости эмоций;
- шкала тревоги Спилбергера-Ханина (STAI), которая является информативным способом самооценки уровня тревожности в данный момент (реактивная тревожность, как состояние) и личностной тревожности (как устойчивая характеристика человека;
- краткий Опросник Тревоги о Здоровье (SHAI - Short Health Anxiety Inventory P. SaLkovskis. Результат данной методики определяет как пациентов с ипохондрией, так и людей, которые очень беспокоятся о своем здоровье. Результат, равный 18, идентифицирует людей, которые соответствуют диагностическим критериям DSM-IV для ипохондрии. Получение 15 баллов и ниже указывает на индивидуумов, которые очень беспокоятся о своем здоровье, но не попадают под критерии клинического диагноза.
В исследовании приняли участие 90 студентов МГЛУ II курса направления подготовки: «Теория и методика преподавания иностранных языков и культур» (ТиМПИЯК) и «Лингвистика», в возрасте от 18 до 21 года (средний возраст 19.3 года); из них 96 % выборки составили девушки.
Результаты анкетирования показывают, что экспериментальная и контрольная группа являются достаточно однородными для проведения исследования с дальнейшей статистической обработкой результатов (см. табл. 1). Испытуемые являются представителями одной возрастной группы, имеют близкие к равным показатели по критерию «Обеспокоенность темами здоровья» (респондентам предлагалось выбрать ответ на дихотомический вопрос и утверждение на согласие-несогласие: «Доставляют ли вам дискомфорт новости, затрагивающие проблемы здоровья?»)
Таблица 1
результаты демографического обследования по всей группе испытуемых
(данные указаны в %)
Показатели Вся выборка (90 чел.) Экспериментальная группа (51 чел.) Контрольная группа (39 чел.)
Возраст (лет) 19.254 19.127 19.381
Перенесенные заболевания (в течение последних 6 месяцев) 10.8 14.5 7.1
Хронические заболевания 26.4 21.8 31
Курение 16.25 18.2 14.3
Алкоголь 74.5 80 69
Занятия спортом 64.3 69.1 59.5
Показатели Вся выборка (90 чел.) Экспериментальная группа (51 чел.) Контрольная группа (39 чел.)
Страх заболеть 49.2 43.6 54.8
Обеспокоенность темами здоровья 58.85 58.2 59.5
Обеспокоенность собственным здоровьем 49.45 41.8 57.1
Отметим тот факт, что контрольная группа имеет более высокие показатели по категориям «Страх заболеть» (54.8 %, отличие 11 %) и «Обеспокоенность собственным здоровьем» (57.1 %, отличие 15 %). Однако указанные различия между группами обусловлены индивидуальными особенностями респондентов.
Основной гипотезой исследования было предположение, что факторы информационной среды могут повлиять на повышение уровня тревоги о здоровье у испытуемых.
Частными гипотезами исследования являлись следующие предположения:
1) факторы информационной среды могут повлиять на повышение уровня ситуативной тревожности у испытуемых;
2) факторы информационной среды могут повлиять на повышение уровня негативных эмоций у испытуемых.
Для проверки данных гипотез использовались следующие статистические критерии: критерий и-Манна-Уитни и Т-критерий Вилкоксона. Также была проведена проверка на нормальность распределения (критерий Шапиро-Уилка).
Помимо проверки данных гипотез и основных процедур (анализ данных зависимых выборок до и после экспериментального воздействия, анализ данных экспериментальной и контрольной группы между собой, анализ данных контрольной группы) был проведен анализ результатов фонового замера по всей выборки испытуемых и результатов до воздействия в обеих группах. Это связано с тем, что в промежуток времени между месяцами февраль (этап, где проводился фоновый замер) и апрель (этап, где проводилась основная и главная часть исследования) активно развивались мировые события, связанные с началом пандемии СОУЮ-19. Помимо ввода режима самоизоляции, перехода на дистанционную форму обучения и введения пропускного режима для студентов, по всему миру количество информации тематики «Здоровье» пугающей и настораживающей направленности значительно возросло. Это, в свою очередь, может рассматриваться, как уникальная неблагоприятная информационная среда, в которой была сделана попытка создать экспериментальное воздействие в начале данного исследования.
Таблица 2
СРАВНЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ДО И ПОСЛЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ В ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ГРУППЕ
Показатели W df Р Hodges-Lehmann Estimate
ПЭМ 1 ПЭМ 2 640.500 - 0.043 1.500
НЭМ 1 НЭМ 2 521.500 - 0.384 1.000
ТДЭМ 1 ТДЭМ 2 502.000 - 0.356 0.500
СИТ. Т. 1 СИТ. Т. 2 329.500 - 0.008 -3.000
ЛИЧН. Т. 1 ЛИЧН. Т. 2 610.000 - 0.488 0.500
Первая секция 1 Первая секция 2 380.000 - 0.687 -2.755е-5
Вторая секция 1 Вторая секция 2 115.500 - 0.477 4.385е-5
В целом 1 В целом 2 408.000 - 0.585 -9.120е-5
Для анализа результатов до и после воздействия в экспериментальной группе применялся Т-критерий Вилкоксона. Результаты представлены в таблице 2. Результаты описательной статистики по массиву данных, полученных до и после воздействия, представлены в таблице 3. Установлены статистически значимые различия в личностной тревожности до и после воздействия. Это, в свою очередь, дает возможность предположить, что стимульный материал мог повлиять на уровень ситуативной тревожности и что видео подобного характера способны повышать ее уровень. Также можно увидеть статистически значимые различия в индексе позитивного эмоционального отношения (ПЭМ). Однако однозначный вывод о
значительном влиянии видеоматериала на уровень ПЭМ сделать нельзя. Можно предположить, что воздействие стимульного материала могло незначительно понизить уровень ПЭМ и что видео, тематикой которого является здоровье и пагубные факторы, на него влияющие, оказывают влияние на показатели индекса позитивного эмоционального отношения. Основываясь на представленных данных, можно предположить, что стимульный материал имеет способность повышать уровни тревоги о здоровье по методике SHAI («первая секция», «вторая секция»). Однако это может быть также связано как с особенностями используемой диагностической методики, так и с особенностями стимульного материала.
Таблица 3
результаты описательной статистики до и после воздействия в экспериментальной группе (п=51)
показатели Mean SD SE
пэм 1 26.431 5.445 0.762
пЭМ 2 24.863 5.506 0.771
НЭМ 1 20.510 8.992 1.259
НЭМ 2 19.706 8.589 1.203
ТДЭМ 1 17.196 8.178 1.145
ТДЭМ 2 16.961 8.109 1.136
СИТ. Т. 1 41.588 9.966 1.396
СИТ. Т. 2 44.882 11.419 1.599
ЛИЧН. Т. 1 47.314 11.006 1.541
ЛИЧН. Т. 2 46.961 11.391 1.595
первая секция 1 11.235 4.905 0.687
первая секция 2 11.294 5.236 0.733
вторая секция 1 3.745 1.927 0.270
вторая секция 2 3.843 2.082 0.292
в целом 1 14.980 5.453 0.764
в целом 2 15.137 6.248 0.875
Для анализа изменений у контрольной группы испытуемых применялся Т-критерий Вилкоксона. Результаты представлены в таблице 4. Как и при анализе экспериментальной группы, в контрольной группе были обнаружены статистически значимые различия между ПЭМ 1 и 2, что, в свою очередь, может опровергать предположение
о том, что стимульный материал вызвал понижение в уровне ПЭМ. Можно также предположить, что заполнение методик дважды без стимульного материала повлияло сильнее на индекс позитивного эмоционального отношения, чем заполнение методик с предъявлением стимульного материала между секциями.
Таблица 4
РЕЗУЛЬТАТЫ ОПИСАТЕЛЬНОЙ СТАТИСТИКИ ДО И ПОСЛЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ В КОНТРОЛЬНОЙ ГРУППЕ (N=39)
Показатели Mean SD SE
ПЭМ 1 25.590 6.687 1.071
ПЭМ 2 23.282 8.036 1.287
НЭМ 1 23.333 13.031 2.087
НЭМ 2 23.872 12.541 2.008
ТДЭМ 1 20.513 8.120 1.300
ТДЭМ 2 20.179 8.763 1.403
СИТ. Т. 1 46.795 12.637 2.024
СИТ. Т. 2 49.128 11.917 1.908
ЛИЧН. Т. 1 52.410 10.617 1.700
ЛИЧН. Т. 2 53.538 11.009 1.763
Первая секция 1 12.026 7.017 1.124
Первая секция 2 12.923 7.978 1.278
Вторая секция 1 4.615 2.467 0.395
Вторая секция 2 4.795 2.913 0.466
В целом 1 16.641 8.680 1.390
В целом 2 17.718 10.102 1.618
Далее было проведено сравнение полученных данных контрольной и экспериментальной групп после воздействия при помощи видеоматериалов. Результаты подтвердили значимые различия (при гипотезе, что группа 1 (контрольная) > группа 2 (Экспериментальная) по показателем личностной тревожности (р = 0.005) и (р = 0.01) (при стандартной постановке гипотезы в JASP: группа 1 * группа 2). Данные представлены в таблице 5 и на рисунке 1.
Таблица 5
СРАВНЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ МЕЖДУ КОНТРОЛЬНОЙ И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ГРУППОЙ
ПОСЛЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ
Показатели W df Р Hodges-Lehmann Estimate
ПЭМ 1 ПЭМ 2 396.500 - 0.013 2.000
НЭМ 1 НЭМ 2 226.500 - 0.910 -0.500
ТДЭМ 1 ТДЭМ 2 334.000 - 0.537 0.500
СИТ. Т. 1 СИТ. Т. 2 166.500 - 0.025 -2.000
ЛИЧН. Т. 1 ЛИЧН. Т. 2 182.500 - 0.202 -1.500
КОНТР/ЭКСП
Рис. 1. Различия между экспериментальной и контрольной группами по показателю личностной тревожности
показатели W df Р Hodges-Lehmann Estimate
первая секция 1 первая секция 2 143.000 - 0.065 -1.000
вторая секция 1 вторая секция 2 85.000 - 0.274 2.940е-5
в целом 1 в целом 2 172.000 - 0.086 -1.500
Из приведенных выше данных можно сделать общий вывод о том, что из трех выдвинутых первоначально гипотез подтвердилась одна частная гипотеза, а именно: факторы информационный среды могут оказывать влияние на повышение уровня ситуативной тревожности у испытуемых.
Последним дополнительным этапом обработки большого массива полученных данных являлся сравнительный анализ результатов по всей выборке испытуемых между замерами в феврале и апреле. Для этого было проведено сравнение фонового замера в феврале с результатами тестирования контрольной и экспериментальной группы
Статистически значимы оказались различия по показателям переменных ПЭМ, НЭМ, ТДЭМ и «Первая секция» опросника SHAI, из чего мы можем сделать вывод, что значения выборки в феврале по данным показателям в общем были выше, чем в апреле. Вопрос о том, по каким причинам возникли данные изменения, остается открытым и требует дополнительного уточнения. Можно предположить, что из-за обилия и частоты освещения новостей тревожного характера,
в апреле (первый замер показателей до воздействия). Для анализа и сравнения результатов по всем психодиагностическим методикам в феврале и апреле применялся Т-критерий Вилкоксона, однако стоит уточнить, что между замерами показателей выборки в феврале и в апреле прошло почти два месяца, из-за чего количество испытуемых, которых можно было соотнести один к одному (связанные выборки) составило 50 человек.
В результате анализа Т-критерия Вилкоксона за альтернативную гипотезу было принято, что группа 1 (февраль) > группа 2 (апрель). Результаты представлены в таблице 6.
Таблица 6
связанных со здоровьем, у испытуемых «выработался иммунитет» к подобным воздействиям. Другими словами, можно предположить, что испытуемые успешно адаптировались к ситуации, с которой столкнулся весь мир, стали «спокойнее», увереннее в себе. Или, напротив, можно интерпретировать данное явление как некое негативное последствие новой, необычной, опасной и довольно длительной (более месяца) ситуации, которое в соответствии с существующими на
сравнение фонового замера в феврале и результатов тестирования контрольной
и экспериментальной группы в апреле
показатели W df Р Hodges-Lehmann Estimate Rank-Biserial Correlation
ПЭМ Ф ПЭМ А 750.000 - 0.011 2.000 0.388
НЭМ Ф НЭМ А 728.500 - 0.041 2.000 0.292
ТДЭМ Ф ТДЭМ А 855.000 - <.001 4.500 0.582
СИТ. Т. Ф СИТ. Т. А 583.500 - 0.420 0.500 0.035
ЛИЧН. Т. Ф ЛИЧН. Т. А 502.500 - 0.745 -0.500 -0.109
Первая секция Ф Первая секция А 692.500 - 0.048 1.000 0.281
Вторая секция Ф Вторая секция А 28.500 - 0.968 -1.500 -0.525
В целом Ф В целом А 636.500 - 0.147 0.500 0.178
сегодняшний момент теориями психологического стресса проявляется в дезаптационной форме «эмоционального отупления».
Поскольку в феврале информация в СМИ, новости, связанные с распространением инфекции, уже были достаточно активны, но непривычны, нельзя отрицать влияния этого фактора на испытуемых в феврале. Общее снижение показателей по первой секции БНА! может означать, что при чрезмерно пристальном внимании к проблемам здоровья в информационной среде эффект может быть обратный повышению тревоги о здоровье. Возможно определенное безразличие к тематике, которая чрезмерно освещается в СМИ или апатичность в целом, если тревожной информации слишком много. Снижение средних значений показателей не только по НЭМ и ТДЭМ, но и по ПЭМ могут указывать именно на этот факт. Отметим, что в целом уровни личностной и ситуативной тревожности остались неизменны.
заключение
Основным достижением проведенной работы представляется получение вывода о существовании закономерных взаимосвязей между воздействием факторов информационной среды (в виде стимульного материала) и повышением уровня ситуативной тревожности. Интересным результатом работы является также исследование данных испытуемых до и после начала пандемии.Сравнение показателей групп испытуемых в феврале и апреле выявило, что при реальном длительном взаимодействии испытуемых с информационной средой, когда процент информации пугающего характера, связанной со здоровьем, сильно повышен, наблюдается снижение показателей как позитивных эмоций, так и острых негативных эмоций, и тревожно-депрессивных эмоций и уровня тревоги о здоровье.
На начальном этапе проведенного исследования предполагалось, что факторы информационной среды могут повлиять на повышение уровня тревоги о здоровье, уровня ситуативной тревожности и показателей индекса негативных эмоций. В результате уникальных обстоятельств, связанных с развитием пандемии СОУЮ-19, удалось также проанализировать реальное влияние информационной среды на испытуемых, наряду
с «симуляцией» этой среды в виде стимульного материала.
В ходе проведенного исследования удалось экспериментально подтвердить, что факторы информационной среды (стимульный материал) может повлиять на повышение уровня ситуативной тревожности (частная гипотеза; р=0.008).
Сравнение значений основных показателей ло и после начала пандемии показало, что при реальном длительном взаимодействии испытуемых с информационной средой, в которой сильно повышен процент информации пугающего характера, связанной со здоровьем, наблюдается снижение показателей индекса позитивных эмоций (р = 0.011), индекса острых негативных эмоций (р = 0.041), индекса тревожно-депрессивных эмоций (р < 0.001) и уровня тревоги о здоровье (р = 0.048).
На уровне гипотезы также можно предположить, что значимых изменений после предъявления стимульного материала не обнаружилось вследствие таких факторов, как недостаточно «пугающий» стимульный материал, личностные особенности испытуемых, защитные механизмы психики. Неоднозначным и важным для дальнейшей интерпретации является также факт снижения значений обозначенных показателей после реального длительного воздействия негативной информации в СМИ, который можно объяснить особенностями работы механизмов адаптации в напряженных условиях информационного стресса и перехода на вынужденное он-лайн обучение.
Дальнейшее проведение исследований подобного являются весьма перспективным направлением психологической и социальной работы в современном мире, главной отличительной чертой которого является постоянное и повсеместное освещение тем, связанных с причинами и последствиями пандемии Covid-19 для физического и психического здоровья человека. Данная работа имеет также большой потенциал в контексте дальнейшего лонгитюдного исследования учебной и педагогической деятельности в форме дистанционного обучения, поскольку одной из первостепенных задач образовательного процесса в современных реалиях становится создание новых условий успешного выполнения учебных и практических задач, в том числе в напряженных условиях деятельности и информационного стресса.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Медведева Н. И. Влияние информационного стресса на психическое здоровье личности. Психологическое здоровье личности: теория и практика: сборник научных трудов по материалам III Всероссийской научно-практической конференции / отв. ред. И. В. Балашева. Ставрополь : СКФУ, 2016. С. 172-174.
2. Eastin M. S, GuinsLer N. M. Worried and wired: effects of health anxiety on information-seeking and health care utilization behaviors // Cyberpsychology and Behav. 2006. # 9(4). Р. 494-498.
3. Смулевич А Б., Волель Б. А. Расстройства личности и соматическая болезнь (проблема ипохондрического развития личности) // Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. 2008. № 5. С. 4-12.
4. Eysenbach G., Köhler C. How do consumers search for and appraise health information on the world wide web? qualitative studies using focus groups, usability test, and in-depth interviews // Brit Med Journal. 2002. # 324. Р. 573-577.
5. Спилбергер Ч. Концептуальные и методологические проблемы исследования тревоги // Тревога и тревожность: хрестоматия: учебное пособие / сост. В. М. Астапов. М. : Пер Сэ, 2008. С. 85-99.
6. Корсаков С. С. Ипохондрия и ипохондрические психозы // Избранные произведения, посвященные 100-летию со дня рождения С.С. Корсакова. М. : Медицинская книга, 1954. С. 12-13.
7. Hutchinson R. Hypochondriasis individual, vicarious and communal // Med. Journal. 1934. # 3. P. 365.
8. Lewis T. Seeking health information on the internet: lifestyle choice or bad attack of cyberchondria? // Media Cult Soc. 2006. 28(4). Р. 521-539.
9. Психологическое сопровождение пандемии COVID-19 / под ред. Ю. П. Зинченко. М. : Изд-во Московского университета, 2021. URL: https://msupress.com/ebook/2021_C0VID_ebook.pdf
10. Харламенкова Н. Е. [и др.]. Переживание неопределенности, тревоги, беспокойства в условиях C0VID-19 / Н. Е. Харламенкова, Ю. В. Быховец, М. В. Дан, Д.А. Никитина. 2021. URL: http://www.ipras.ru/cntnt/rus/insti-tut_p/covid-19/kommentarii-eksp/har-1.html
11. Величковская С. Б. Психологические трудности студентов в учебном процессе и возможности их преодоления // Вестник Московского Государственного Лингвистического Университета. Образование и педагогические науки. 2018. Вып. 2(796). С. 212-224.
12. Гребенникова Т. О. Исследование эмоционального фона как ресурса преодоления стресса в учебно-практической деятельности студентов медицинских специальностей// Вестник Московского государственного лингвистического университета. Образование и педагогические науки. 2020. Вып. 3(836). С. 192-205.
13. Корепанова Н. В., Стародубова Е. А. Дистанционное обучение: проблемы и перспективы // Cross-Cultural Studies: Education and Science. 2020. Issue 2. Vol. 5. P. 139-149.
14. Кулешова О. В., Баринова О. Г. Исследование признаков и симптомов стресса у студентов-первокурсников медицинского вуза в условиях дистанционного обучения и самоизоляции // Scientist (Russia). 2020. № 3 (13). С. 10.
15. Танцура Т. А. Аспекты дистанционного обучения в современных условиях // Мир науки, культуры, образования. 2020. № 2 (81). С. 355-358.
16. Штыхно Д. А., Константинова Л. В., Гагиев Н. Н. Переход вузов в дистанционный режим в период пандемии: проблемы и возможные риски // Открытое образование. 2020. Вып. 24 (5). С. 72-81.
17. Salkovskis P. M. [ef al.].The health anxiety inventory: Development and validation of scales for the measurement of health anxiety and hypochondriasis / P. M. Salkovskis, K.A. Rimes, H. M.Warwick, D. M. Clark // Psychological Medicine. 2002. Vol. 32. P. 843-853.
references
1. Medvedeva, N. I. (2016). Vliyanie informatsionnogo stressa na psihicheskoe zdorove Lichnosti = Influence of information stress on personal mental health. In I.V. Balasheva (ed.), Psihologicheskoe zdorove lichnosti: teoriya i praktika (pp. 172-174). Stavropol: SKFU. (In Russ.)
2. Eastin, M. S, Guinsler, N. M. (2006). Worried and wired: effects of health anxiety on information-seeking and health care utilization behaviors. Cyberpsychology and Behav, 9(4), 494-498.
3. Smulevich, A. B., Volel B. A. (2008). Personality disorders and somatic diseases (the problem of hypochondrical development of personality). Journal of neurology and psychiatry after S. S. Korsakov, 5, 4-12. (In Russ.)
4. Eysenbach, G., Köhler C. (2002). How do consumers search for and appraise health information on the world wide web? Qualitative studies using focus groups, usability test, and in-depth interviews. BritMed Journal, 324, 573-577.
5. Spilberger, Ch. (2008). Kontseptualnyie i metodologicheskie problemyi issledovaniya trevogi = Conceptual and methodological problems in the study of anxiety (pp. 85-99). St. Petersburg: Per Se. (In Russ.)
6. Korsakov, S. S. (1954). Hypochondria and hypochondriacal psychoses. Selected Works after S. S. Korsakov. Moscow : Medizinskaya kniga. 12-13. (In Russ.)
I. Hutchinson, R. (1934). Hypochondriasis individual, vicarious and communal. Br Med Journal. Mar 3, 1 (3817), 365-367.
8. Lewis, T. (2006). Seeking health information on the internet: lifestyle choice or bad attack of cyberchondria? Media Culture & Society, 28(4), 521-539.
9. Zinchenko, Yu. P. (Ed.), (2021). Psychological guidance during the COVID-19 pandemic. Moscow University Press. https://msupress.com/ebook/2021_COVID_ebook.pdf (in Russ.)
10. Xarlamenkova, N. E. et al. (2021). Experiencing uncertainty, anxiety, concerning COVID-19 conditions. http://www. ipras.ru/cntnt/rus/institut_p/covid-19/kommentarii-eksp/har-1.html (in Russ.)
II. Velichkovskaya, S. B. (2018). Students' psychological challenges in the learning process and the opportunities for their overcoming. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Education and Teaching, 2(196), 212-224. (In Russ.)
12. Grebennikova, T. O. (2020). Emotional background as a resource for coping with stress in educational and practical activities of medical students. Vestnikof Moscow State Linguistic University. Education and Teaching, 3(836), 192-205. (In Russ.)
13. Korepanova, N. V., Starodubova, E. A. (2020). Distance learning: problems and prospects. Cross Cultural Studies: Education and Science, 5, 2, 139-149. (In Russ.)
14. Kuleshova, O. V., Barinova, O. G. (2020). Analysis of indicators of academic stress in first-year students of the medical university in conditions of distance learning and self-isolation. Scientist (Russia), 3 (13), 10. (In Russ.)
15. Tantsura, T. A. (2020). Aspects of distance learning in modern conditions. The World of Science, Culture and Education, 2(81), 355-358. (In Russ.)
16. Shtyihno, D. A., Konstantinova, L. V., Gagiev, N. N. (2020). Transition of Universities to Distance Mode During the Pandemic: Problems and Possible Risks. Open Education, 24(5), 12-81. (In Russ.)
11. Salkovskis, P. M. at al. (2002). The health anxiety inventory: Development and validation of scales for the measurement of health anxiety and hypochondriasis. Psychological Medicine, 32, 843-853.
информация об авторе
Величковская Софья Борисовна
кандидат психологических наук, доцент кафедры второго иностранного языка Института иностранных языков им. Мориса Тореза Московского государственного лингвистического университета
information about the author Velichkovskaya Sofia Borisovna
PhD (Psychology), Associate Professor at the Department of Second Foreign Language, The Maurice Thorez Institute of Foreign Languages, Moscow State Linguistic University
Статья поступила в редакцию 10.11.2021; одобрена после рецензирования 12.12.2021;
принята к публикации 27.01.2022
The article was submitted 10.11.2021; approved after reviewing 12.12.2021; accepted for publication 21.01.2022
