CC BY
92
ОСОБЕННОСТИ ВЛИЯНИЯ ИНДИВИДУУМА НА ТРАНСФОРМАЦИЮ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В УСЛОВИЯХ ФОРМИРОВАНИЯ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА
И. Н. ЯКУНИНА, А. А. МАРКОВСКИЙ
В статье приводятся доказательства того, что состояние человеческого потенциала и капитала российской экономики как отражения влияния индивидуумов на процесс формирования новой экономики в России обусловлено совокупностью факторов, способствующих инновационному развитию экономики и препятствующих ее становлению.
Ключевые слова: личные интересы индивидуума, постиндустриальное общество, факторы инновационного развития.
С усложнением всего комплекса социальных отношений в постиндустриальном обществе, формирующемся в развитых странах, существенно усложняется и классовая структура; она приобретает новое измерение, поскольку знания и информация превращаются в важнейший ресурс производства, а основой отнесения людей к господствующему классу становится контроль над этим ресурсом и возможность распоряжаться им.
На наш взгляд, сегодня вряд ли можно отрицать тот факт, что среди многочисленных социальных групп, на протяжении последних десятилетий существующих в обществе раннего постиндустриализма, особое значение приобретает группа, именуемая в западной обществоведческой теории «классом интеллектуалов» (knowledge-class).
Первые попытки рассмотрения роли данной социальной группы относятся к концу 50-х гг. В то время они носили весьма эпизодический характер и предпринимались в первую очередь в рамках анализа статусной стратификации в обществе. Наблюдая резкое снижение хозяйственного и политического влияния традиционного класса буржуа, Р. Дарендорф одним из первых стал определять в качестве «правящего класса по-сткапиталистического общества» представителей высшего звена управления промышленными компаниями и лиц, принадлежащих к государственной бюрократии, тех, кто «находится на верхних ступенях бюрократических иерархий или отдает распоряжения административному персоналу» [13]. Этот подход был развит впоследствии в теории технотронного общества, в первую очередь
З. Бжезинским, по мнению которого новая элита
должна, прежде всего, иметь возможность контролировать и направлять процессы, определяющиеся логикой развития технологического прогресса [12].
Предельно широкое определение новой социальной страты, так называемой техноструктуры, дал Дж. К. Гэлбрейт, отмечавший в 1969 г., что «она включает в себя всех, кто привносит специальные знания, талант и опыт в процесс группового принятия решений» [15]. В результате к середине 70-х гг. господствующим классом стали называть «технократов», умело манипулирующих уникальными знаниями и информацией на трех основных уровнях: национальном, где действует правительственная бюрократия, отраслевом, представленном профессионалами и научными экспертами, и на уровне отдельных организаций.
Параллельно целый ряд исследователей развивал существенно иные представления, акцентируя внимание не столько на положении работника в системе управления, сколько на его внутренних качествах и способностях. Такой позиции придерживался основатель теории постиндустриализма Д. Белл, отмечавший, что «если в течение последних ста лет главными фигурами были предприниматель, бизнесмен, руководитель промышленного предприятия, то сегодня «новыми людьми» являются ученые, математики, экономисты и представители новой интеллектуальной технологии» [11].
К тому же периоду относятся и первые высказывания о том, что разделение общества на носителей знания, с одной стороны, и всех остальных - с другой, вызовет новые социальные про-
тиворечия, которые могут оказаться весьма острыми. К осмыслению данной проблематики подталкивали реальные процессы, развертывавшиеся в развитых обществах Запада, и в первую очередь - резкое снижение роли традиционно понимаемого рабочего класса. Если в начале 60-х гг. это объяснялось экспансией сферы услуг, в результате чего рабочий класс вытеснялся с авансцены социально-экономической жизни, то уже в 70-е гг. признавалось, что значение промышленного пролетариата уменьшается и в рамках индустриального сектора, где «наблюдается доминирование в рабочей силе профессионального и технического класса, настолько значительное, что к 1980 г. он может стать вторым в обществе по своей численности, а к концу века оказаться и первым», а это равносильно «новой революции в классовой структуре общества» [11]. Упадок пролетариата в условиях становления постиндустриального общества выражался, прежде всего, в дифференциации рабочего класса. Одна его часть по своему профессиональному уровню и жизненным стандартам примыкала к средним слоям общества, а другая - представляла собой группу, объединяющую всех, чьи интеллектуальные способности оказались обесцененными современной технической организацией труда.
Наиболее очевидным признаком «класса интеллектуалов» являются высокие стандарты образования, принятые в этой среде. В большинстве случаев высококвалифицированные специалисты находят себе применение в новейших отраслях промышленности и сферы услуг. Рост технологического уровня современной промышленности приводит к тому, что от 30 до 60 % валового национального продукта США производится в настоящее время в тех отраслях, где работа непосредственно связана с использованием знаний (так называемые knowledge industries), а доля представителей традиционного капиталистического класса среди высших менеджеров крупных компаний, составлявшая в США в 1900 г. более 50 %, во второй половине 70-х гг. не превышала 5 %.
Важно отметить, что статус работника в постиндустриальном обществе и его принадлежность к «классу интеллектуалов» определяются не столько собственно образовательным уровнем, сколько тем, в какой степени в тот или иной момент он превосходит аналогичный показатель среднего работника. Таким образом, основным признаком представителей «класса интеллектуалов» служит уровень образования, оказывающийся значительно выше характерного в тот или иной момент для большинства граждан, составляющих
совокупную рабочую силу. Именно поэтому границы «класса интеллектуалов» никогда не могут расшириться до масштабов общества в целом.
Классовая определенность данной социальной группы характеризуется, прежде всего, тем, что ее представители не зависят от традиционного класса буржуа, так как могут приобретать необходимые им средства производства в личную собственность. Тем самым «в современном обществе тенденция к отделению капитала от работника сменяется противоположной - к их слиянию» [17], и возникает класс, не нуждающийся в эксплуатации других социальных групп для утверждения той уникальной роли, которую он играет в социальной структуре. Доступность информационной техники и технологий, примеры которых многочисленны, приводит к тому, что все более расширяющийся круг интеллектуальных работников получает возможность индивидуального производства информационных продуктов; в результате они поставляют на рынок не свою рабочую силу, а именно готовый продукт, как правило редкий и невоспроизводимый. Масштаб явлений, преобразующих не только структуру рынка рабочей силы, но и саму его природу, невозможно переоценить. Так, если в 1990 г. в Соединенных Штатах 3 млн чел. были, главным образом, связаны со своим местом работы телекоммуникационными сетями, то в 1995 г. их насчитывалось уже 10 млн.
Осмысливая этот процесс, западные авторы ставят вопрос о человеческом, интеллектуальном, структурном и других видах капитала, не воплощенных в материальных объектах, а лишь персонифицированных в их конкретных носителях. Отмечая, что личная собственность неотчуждаема и служит более мощным побудительным мотивом, нежели любой иной вид собственности, современные ученые все чаще рассматривают ее как основной вид собственности в постиндустриальном обществе, и это лишний раз подчеркивает роль «класса интеллектуалов» и его растущую независимость от остальных социальных слоев. Со снижением роли традиционных форм частной собственности власть уходит от представителей капиталистического класса; «класс интеллектуалов, - отмечает П. Дракер, - а не капиталисты, обладает (основными) властью и влиянием» [14] в современном обществе.
Обретая новую роль в производственном процессе, интеллектуальные работники уже не могут быть управляемы традиционными методами. В условиях, когда «социальные отношения становятся сферой скорее личных устремлений, чем бюрократического регулирования», а «вооб-
ражение и творческий потенциал человека превращаются в поистине безграничный ресурс для решения встающих перед нами новых задач», «совместимость ценностей, мировоззрений и целей более важна, нежели детали конкретной коммерческой сделки», и поэтому в современной корпорации «ни одна из сторон (ни работники, ни предприниматели) не является ни «зависимой»; ни «независимой», они взаимозависимы». Учитывая, что работники выступают в качестве фактических собственников знаний, ими приходится «управлять таким образом, как если бы они были членами добровольных организаций», а выход работников за пределы компании рассматривается как естественное проявление роста их личностного потенциала.
В контексте анализа этой особенности важно отметить, что положение высококвалифицированных работников в постиндустриальном обществе фактически выводит их за пределы традиционно понимаемой эксплуатации, и тем самым, что, пожалуй, наиболее существенно, делает «класс интеллектуалов» самовоспроизводящейся замкнутой общностью. «Работники интеллектуального труда не ощущают, что их эксплуатируют как класс», - пишет П. Дракер. И вследствие этого, «даже меняя свою работу... (они) не меняют своих экономических и социальных позиций» [14]. Позиции же эти естественным образом включают скорее приверженность целям самосовершенствования в процессе деятельности, нежели стремление к максимизации личного материального благосостояния.
Таким образом, сегодня в развитых обществах образовался слой интеллектуальных работников, которые обладают неотчуждаемой собственностью на информацию и знания, являются равными партнерами собственников средств производства, не эксплуатируемы как класс; их деятельность мотивирована качественно новым образом, причем все эти признаки в известной мере оказываются наследуемыми.
Именно поэтому мы говорим не об интеллигенции или размытой совокупности высококвалифицированных работников, а об особом классе, занимающем доминирующие позиции в постиндустриальном обществе, о классе, интересы которого отличны от интересов иных социальных групп. В чем же состоят эти интересы?
Рассмотрим причины исключительного положения «класса интеллектуалов» в современном постиндустриальном обществе и попытаемся на этой основе оценить вероятность и остроту социального конфликта, который способен возникнуть
в ходе взаимодействия этого класса с другими социальными слоями и группами.
Прежде всего, следует отметить, что вследствие обособления «класса интеллектуалов» от остального общества потенциальный классовый конфликт принципиально отличается от прежних типов социального противостояния как новым уровнем своей комплексности, так и формами его проявления. В самом деле, в аграрных и индустриальных обществах основное противоречие возникало между классами, представители одного из которых персонифицировали монопольный ресурс (традиции и обычаи, военную силу, землю или капитал), в то время, как другой состоял из людей, обладавших лишь способностью к труду. Несмотря на все различия, обе стороны конфликта имели множество схожих черт: во-первых, как представители господствующих классов, так и трудящиеся стремились к максимально возможному присвоению материальных благ и действовали в рамках единой утилитаристской мотивации; во-вторых, они оставались взаимозависимыми, поскольку ни представители угнетенных классов не могли обеспечить своего существования без выполнения соответствующей работы, ни господствующий класс не мог без этого присвоить свою часть национального богатства.
В условиях постиндустриального общества картина классового противостояния радикально трансформируется. Во-первых, представители «класса интеллектуалов» все более явно исповедуют нематериалистические ценности, в то время как большинство граждан по-прежнему продает свой труд, в первую очередь, ради получения материального вознаграждения, руководствуясь
вполне материалистическими по своей природе стимулами. Во-вторых, господствующий класс не только владеет теперь средствами производства, либо являющимися невоспроизводимыми (земля), либо созданными трудом подавленного класса (капитал), но и самостоятельно создает эти средства производства, обеспечивая в собственных пределах процесс формирования и самовозраста-ния информационных ценностей, в силу чего низший класс становится уже не столь необходимым для обеспечения богатства социальной верхушки. Его претензии на часть национального продукта, которые ранее представлялись более чем обоснованными, сегодня гораздо менее аргументированы, чем в значительной мере и объясняется нарастающее материальное неравенство представителей высшей и нижней общественных страт.
Таким образом, общество разделяется на две неравные части, одна из которых, присваивая все
возрастающую часть общественного богатства и не нарушая при этом принципов справедливого распределения, постоянно сокращает возможности другой части обеспечивать себе достойный уровень материального благосостояния. Данный конфликт отражен в институциональных проблемах постиндустриального общества.
Эта сторона процесса становления «класса интеллектуалов» заслуживает самого пристального внимания. Известно, что в аграрных и индустриальных обществах классовый конфликт развивался между людьми, с одной стороны - не обладавшими фактически никакой собственностью, кроме собственности на самих себя, с другой - контролировавшими основные материальные богатства общества; как следствие, считалось, что перераспределение собственности может разрешить многие социальные проблемы. Ошибочность такого подхода доказана сегодня отнюдь не только крахом коммунистического эксперимента. В гораздо большей степени она подтверждается тем, что в самих западных обществах на протяжении последних десятилетий переход человека из среднего класса в интеллектуальную и имущественную элиту обусловливается не столько удачной реализацией своих прав собственности на капитальные активы, сколько эффективным использованием персональных интеллектуальных возможностей и находящихся в личной собственности средств производства для создания новых информационных, производственных или социальных технологий. Современный классовый конфликт уже не разворачивается вокруг собственности на средства производства, а формируется как результат неравного распределения самих человеческих возможностей, что придает ему напряженность, превосходящую остроту любой предшествующей формы классового противостояния.
В аграрных и индустриальных обществах представители высшего класса извлекали свои основные доходы путем отчуждения прибавочного продукта от его непосредственных производителей, путем их эксплуатации. Именно поэтому социальные реформаторы стремились к перераспределению общественного богатства, однако и этот подход оказался на практике несостоятельным. Становление «класса интеллектуалов» как значимой социальной силы продемонстрировало возможность преодоления эксплуатации посредством такого изменения системы ценностей человека, тогда удовлетворение материальных потребностей перестает быть основным стимулом деятельности и отчуждение в пользу общества
определенной части производимого продукта уже не воспринимается работником как эксплуатация. В результате оказывается, что классовый конфликт перестает быть неразрывно связанным как с проблемой эксплуатации, так и с проблемой распределения собственности.
С возникновением «класса интеллектуалов» двигателем социального прогресса становятся нематериалистические цели, и та часть социума (его большинство), которая не способна их усвоить, объективно теряет свою значимость в общественной жизни более, нежели любой иной класс в аграрном или индустриальном обществах.
Интеллектуальное расслоение, достигающее сегодня беспрецедентных масштабов, постепенно становится основой всякого иного социального расслоения, поскольку именно на этом фундаменте практически ненужными для развития производственных процессов оказываются огромные социальные группы, участие которых в общественном производстве было ранее необходимым условием социального прогресса.
Развитие современной экономики, основанной на производстве и использовании знаний, предполагает формирование нового принципа социальной стратификации, гораздо более жесткой по сравнению с известными истории. В аграрных обществах власть феодалу над крестьянами давало право рождения, в обществе индустриальном могущество капиталиста основывалось на праве собственности, а влияние государственного служащего определялось его местом в политической системе; все эти статусные факторы не были обусловлены естественными и неустранимыми качествами людей - любой член общества, оказавшись на месте представителей господствующего класса, мог бы с большим или меньшим успехом выполнять соответствующие социальные функции. Именно поэтому в прежние эпохи классовая борьба могла давать представителям угнетенных общественных групп желаемые результаты.
В современных же условиях не социальный статус служит условием принадлежности человека к элите постиндустриального общества; напротив, сам он формирует в себе качества, делающие его представителем высшей социальной страты. Широко распространено мнение о том, что информация есть наиболее демократичный источник власти, ибо все имеют к ней доступ, а монополия на нее невозможна; однако важно и то, что информация является и наименее демократичным фактором производства, так как доступ к ней отнюдь не означает обладания ею. В отличие от
всех прочих ресурсов информация не характеризуется ни конечностью, ни истощимостью, ни потребляемостью в их традиционном понимании, однако ей присуща избирательность, что, в конечном счете, и наделяет ее владельца властью в постиндустриальном обществе. Специфические качества самого человека, его мироощущение, психологические характеристики, способность к обобщениям, наконец, память и тому подобное -все то, что называют интеллектом (а он и представляет собой форму существования информации и знаний), служит главным фактором, лимитирующим возможности приобщения к этим ресурсам. Поэтому значимые знания сосредоточены в относительно узком круге людей, социальная роль которых не может быть в современных условиях оспорена ни при каких обстоятельствах. Впервые в истории условием принадлежности к господствующему классу становится не право распоряжаться благом, а способность им воспользоваться, и последствия этой перемены с каждым годом выглядят все более очевидными.
В то же время все более очевидным становится тот факт, что обладание уникальными способностями и знаниями, принадлежность к кругу людей творческих профессий (куда, безусловно, следует отнести не только ученых и деятелей культуры, но и высококвалифицированных специалистов в области менеджмента и финансов, юристов, профессиональных экспертов и т. д.) становится залогом высокого социального и имущественного статуса. Сегодня американцы, имеющие диплом колледжа, университета или продолжающие послевузовское обучение, составляют 24 % всего населения страны, и 90 % из них входят в состав наиболее высокооплачиваемой его квинтили. При этом данная категория населения лишь на 4 % состоит из владельцев недвижимости или капитала, обеспечивающих им высокие доходы; 96 % либо работают по найму в крупных компаниях или государственных организациях, либо заняты индивидуальной деятельностью.
Этот класс, ставший воплощением разворачивающейся на наших глазах информационной революции, обретает реальный контроль над процессом общественного производства и перераспределяет в свою пользу все большую часть общественного достояния. Его представители, как правило, имеющие главной целью совершенствование собственных способностей и личностных качеств, получают высокие доходы в качестве попутного результата своей деятельности. В то же время граждане, не обладающие ни знаниями, не-
обходимыми в высокотехнологичных производствах, ни способностями и/или возможностями к образованию, позволяющему получить их, в целом, пытаются решать лишь задачи выживания, ограниченные вполне экономическими целями. Здесь и формируется основа нового социального конфликта, окончательно разрушающего иллюзию, будто равенство является спутником свободы. Прогресс информационного, постиндустриального общества невозможен без максимальной мобилизации творческих сил, ежечасно порождающей имущественное неравенство и социальную напряженность. Оценка высшего слоя современного общества как «класса интеллектуалов» дает, на наш взгляд, возможность по-новому взглянуть на многие социальные противоречия и намечает пути их глубокого и непредвзятого анализа.
Роль и место человека в сложной многогранной системе социально-экономических отношений современного постиндустриального общества нельзя определить однозначно. По своей природе человек обладает множеством атрибутивных качеств и свойств, играет различные социальные и экономические роли, выполняет многообразные функции и в соответствии с этим занимает различные места в структуре общественного воспроизводства и имеет различный социальный статус.
Следовательно, вполне логичен вывод о многофункциональной роли человека в системе современного постиндустриального общества с экономикой рыночного типа.
Одной из методологических основ экономических преобразований и формирования нового менталитета, образа мышления и поведения хозяйствующих субъектов в условиях трансформирующейся экономики, на наш взгляд, должна служить теория человеческого капитала, которая в достаточной мере учитывает реалии современной рыночной экономики, определяет ведущую роль в ней науки и образования, интеллектуальной сферы в целом, дает прочную теоретическую базу для формирования социального партнерства широких слоев населения, оптимального взаимодействия бизнеса и государства. «Не надо быть пророком, чтобы утверждать, что одним из самых перспективных направлений развития экономической науки XXI века явится концепция человеческого капитала» [10] как базового капитала класса интеллектуалов.
Мы склонны согласиться с тем, что стратегическая доктрина современного прогресса базируется на концепции всемерного раскрытия человеческих возможностей. Сегодня эффективность экономики и, в частности, прогресс материально-
го производства зависят в большей мере от эволюции составляющих общество людей, нежели от закономерностей собственно экономического развития. Совершенствование качеств личности становится залогом и содержанием хозяйственного прогресса, а такой подход прямо противоречит традиционной экономической теории, сформировавшейся как наука о закономерностях производства материальных и нематериальных благ, а не личности [7]. А. Докторович также считает, что главная цель и смысл экономического и общественного прогресса состоят не в ускорении развития рыночной экономики, а в обеспечении каждому человеку возможности реализовать свой потенциал и вести здоровую, полноценную, творческую, активную жизнь. Каждый человек представляет собой личность, которая рассматривается как главный приоритет общественного развития и как активный участник социально-экономической политики [6]. Опережающее развитие деятельных, производительных способностей и духовных сил человека выступает в качестве опорного пункта, позволяющего добиться стабилизации и устойчивого развития общества. Это, в свою очередь, требует поставить анализ человека в центр экономической теории, поскольку человек является в равной степени и исходным, и конечным пунктом экономического аспекта цивилизационного развития. Хотя каждый из потоков цивилизационного развития имеет свою особенность с точки зрения конкретных форм проявления, все они опираются на однородную существенную связь, определяемую единой природой человека как творца своего материального и духовного окружения.
В современных постиндустриальных обществах именно в развитии личности видится залог бесконечного прогресса и бурного хозяйственного роста. Особую роль приобретает исследование узловых, кардинальных проблем теории, адекватного отражения в ней насущных проблем бытия, а главное, всестороннее изучение самого человека как центра мироздания.
А. Печчеи говорит о необходимости, как можно скорее перейти от концепции, ориентированной на человеческие потребности и их удовлетворение, к другому понятию, в основе которого лежало бы человеческое развитие, а главной целью стало бы самовыражение и полное раскрытие и развитие возможностей и способностей человеческой личности [8]. Эта концепция совершенно правомерно ставит в центр всех проблем человека способ его существования и образ жизни. Она предполагает, что в нем сокрыты огромные невы-
явленные душевные и культурные возможности и их можно полностью раскрыть, если внимательно и методически посвятить себя их развитию. Только тот прогресс и только такие изменения, которые соответствуют человеческим интересам и находятся в пределах способности человека к адаптации, имеют право на существование и должны поощряться - таков логический вывод и естественное следствие всего хода развития человечества.
Формирование и развитие новой экономики основано на человеческом капитале, а, соответственно, условием для обеспечения роста благосостояния и конкурентоспособности страны выступает создание возможности для развития человеческого капитала и потенциала национального хозяйства. По данным Всемирного банка в России имеется значительное отставание по уровню использования человеческого капитала, в составе национального богатства США основные производственные фонды составляют 19 %, природные ресурсы - 5 %, человеческий капитал - 76 %; в Западной Европе - 23, 2 и 74 %, соответственно; а в России - 10, 40 и 50 % [18].
С 60-х гг. под эгидой ООН начали осуществляться программы развития мирового сообщества. Для их реализации была создана специализированная международная организация - Программа развития ООН. С 1990 г. Концептуальный подход к человеческому развитию, разработанный группой экспертов программы развития ООН, впервые был представлен во всемирном Докладе о человеческом развитии за 1990 г. В этом докладе человеческое развитие было определено «как процесс расширения человеческого выбора, так и достигнутый уровень благосостояния людей» [16].
С 1990 г. ПРООН выпускает ежегодные доклады о развитии человека. В целях международных сопоставлений используется так называемый индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), определяющий средний уровень достижений страны в области ожидаемой продолжительности, уровня образования, реального валового внутреннего продукта на душу населения. Названные показатели соответствуют основным компонентам человеческого развития - долголетию, образованности и уровню жизни. Значение индекса колеблется в пределах от 0 до 1. ИРЧП ниже 0,5 говорит о низком уровне развития человеческого потенциала; выше 0,8 - о высоком уровне; если показатель колеблется от 0,5 до 0,8 - о среднем уровне.
Динамика человеческого развития во многом зависит от общего экономического развития страны. В этой связи и в связи с отсутствием какого-либо прямого показателя для оценки материаль-
ного уровня жизни используется косвенный показатель - величина валового внутреннего продукта (ВВП) на душу населения. При этом в целях сопоставимости на международном уровне ВВП на душу населения должен быть конвертирован в реальный ВВП в долларах США с помощью паритета покупательной способности (ППС) национальной валюты по отношению к доллару США. ВВП представляет собой конечный результат производственной деятельности страны и измеряется стоимостью товаров и услуг, произведенных для конечного использования. Оттого, сколько производится товаров и услуг в данной стране, зависит и благосостояние всех ее граждан.
Основу развития человеческого потенциала формирует, прежде всего, повышение уровня и качества жизни в стране, отражением которого могут служить: увеличение ВВП на душу населения, улучшение состояние здоровья нации, рост уровня образованности населения, преодоление демографических проблем.
Даже в СССР ВВП на душу населения был меньше, чем во многих других странах. В 1975 г. ВВП на душу населения в РФ составлял 18 % от среднего уровня по промышленным странам, в 1980 г. - 22,7 %, в 1985 г. - 19,7 %, в 1990 г. -25,6 % [2]. Трансформационный кризис 90-х гг. качественно изменил наше место в мире, отбросив российскую экономику далеко назад. В конце 90-х гг. ВВП России составлял около 58 % по отношению к уровню 1989 г., объем промышленного производства - 44 %, сельскохозяйственной продукции - 57 %, объем инвестиций в основной капитал - 23 %. В 1999 г. ВВП России составлял 887,7 млрд долл. по ППС, США - 9206,9 млрд долл., Японии - 3163,1 млрд долл., Германии -2019,4 млрд долл., Великобритании - 1385,5 млрд долл., Франции - 1387,7 млрд долл., Италии -1379,9 млрд долл. [19]. В конце 90-х гг. объем ВВП России был более чем в 10 раз меньше США, в 3,5 раза меньше Японии, более чем в два раза меньше Германии.
В соответствии с данными, представленными ПРООН в «Докладе о развитии человека 2007/2008», ВВП на душу населения в России превышает среднемировой показатель, но имеет значительное отставание от показателей развитых государств. Уровень ВВП на душу населения в России для сравнения составляет 25,9 % от уровня США, 36,8% от уровня Германии, 33,3% от уровня Швеции [5].
Основным показателем, отражающим здоровье человека как базисной потребности и ключевого условия его успешной жизнедеятельности,
выступает средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении. Средняя ожидаемая продолжительность жизни представляет собой число лет, которое предстоит в среднем прожить одному человеку из поколения родившихся при условии, что на протяжении всей жизни поколения уровень смертности в каждом возрасте останется таким же, как и в год его рождения [19]. На продолжительность жизни оказывает влияние все многообразие социальных, политических, экологических, демографических и экономических факторов. Можно говорить о том, что этот показатель носит интегральный характер.
По показателю средней ожидаемой продолжительности жизни Россия занимала в 1990 г. -100 место в мире (69,2 года), в 2001 г. - 112 место (65,2 года), в 2006 г. - 113 место (66,6 года). При этом ожидаемая продолжительности жизни в 2005 г. в Исландии составляла 81,5 лет, в Японии - 83,2 лет, Кубе - 77,7; Эквадоре - 74,7 [5]. Общепринятой считается точка зрения, в соответствии с которой предельно-критическое значение продолжительности жизни населения составляет 70 лет, при этом в России данный показатель на пять лет меньше.
Однако для становления новой экономики недостаточно иметь только здоровое население, человек как носитель информационного, инновационного капитала должен быть высокообразованным. По уровню развития образования Россия является одной из стран лидеров: уровень грамотности взрослого населения в России составляет 99,6 % и является одним из самых высоких в мире, среднее образование имеет 95 % населения. Данный показатель в Германии - стране с самым высоким уровнем образования в ЕС - 78 %, в Великобритании - 76 %, в Испании - 30 %, в Португалии - меньше 20 % [4].
По данным, размещенным в докладе ПРООН среди 177 стран в 2005 г. Россия находилась в группе с высоким уровнем развития человеческого потенциала и занимала 67 место (0,802). Однако Российская Федерация отстает от таких стран, как Белоруссия - 64 место (0,804) и Мексика - 52 место (0,859). Лидерство принадлежит Исландии и Норвегии, первое место (0,968) и второе место (0,968) соответственно. Австралия находится на третьем месте (0,962), США - на 12 месте (0,912). Замыкает список Сьерре-Леоне -177 место (0,336) [5].
Таким образом, в российском обществе можно выделить ряд факторов, обуславливающих специфику влияния индивидов на состояние и развитие экономики (табл. 1).
Таблица 1
Факторы, влияющие на усиление роли индивида в российской экономике
В данных условиях для российской экономики приоритетной задачей выступает формирование стратегии опережающего развития, ориентированной на достижение высоких темпов интенсивного инновационно-ориентированного экономического роста и обеспечение на его основе высокого уровня благосостояния населения. Это будет способствовать повышению качественного уровня человеческого капитала в обществе и его расширенному воспроизводству, которые выступают базисом дальнейшего инновационного развития новой экономики.
При выборе ориентиров и приоритетов экономической стратегии важно определить отправные целевые установки, понять, что ныне происходит в экономической, общественной жизни с учетом мировых тенденций.
Глобальные изменения состоят в том, что сейчас главным фактором общественного развития становится научно-технический прогресс плюс качества человека. Являясь творцом научнотехнического прогресса, человеческий капитал в то же время находится под всесторонним его воздействием. В постиндустриальном обществе появился мощный фактор, который необходимо принимать во внимание, этот фактор - огромное и все возрастающее материальное могущество самого человека. Как пишет Ю. М. Осипов, «главным реализатором хозяйственной производительной силы является человек. Из человека органи-
зующего происходит организация, из человека производящего исходит производство, из человека хозяйствующего исходит хозяйство. Человек -носитель и источник силы, ее действие, но он и вершитель действия» [9]. Таким образом, человек, его знания, умения и навыки становятся реальной производительной силой, определяющей ход производства, его эффективность, качество и темпы роста. Именно поэтому основной сферой накопления во все большей мере становится человеческий капитал и страны, бедные природными ресурсами, могут стать серьезными соперницами в мировой конкурентной борьбе.
Как совершенно справедливо отмечают А. В. Бузгалин и А. И. Колганов, только наличие тенденции социализации и гуманизации общественно-экономической жизни должны быть фундаментом любых современных трансформационных процессов [1]. А это, в свою очередь, на наш взгляд, означает процесс перехода к такому обществу, где материальное производство ускоренно вытесняется созиданием человеческого капитала, где главным ресурсом становится творческий, инновационный потенциал работника.
Нынешнее состояние является прямым следствием неспособности человека подняться до уровня, соответствующего его новой могущественной роли в мире, осознать свои новые обязанности и ответственности в нем. Проблема в самом человеке, а не вне его, поэтому и возможное решение связано с ним; и отныне квинтэссенцией всего, что имеет значение для самого человека, являются именно качества и способности всех людей. Наиболее важным, считаем мы, от чего зависит судьба человечества, будущее место и роль в миросистеме, является качество человеческого капитала. Особенно проблема человеческого развития приобретает большую остроту в переходный период. На развитии в человеке способности и желания управлять собой и своим миром должны быть сконцентрированы все наши основные силы. Если при сложившихся обстоятельствах не изменятся сами качества человека, то мы никогда так и не найдем никакого решения ни для одной из наших сложных проблем; если же нам удастся их улучшить, усовершенствовать, перед нами откроется такое широкое поле возможностей в решении гуманистических задач, о которых мы ранее не могли и помышлять.
Социокультурное развитие человека является необходимой предпосылкой и условием эффективного становления и функционирования рыночной, инновационно ориентированной системы хозяйствования. Законы рынка и движения част-
Положительные Отрицательные
Высокий уровень образованности граждан страны (уровень грамотности взрослого населения в России составляет 99,6 % и является одним из самых высоких в мире, среднее образование имеет 95 % населения) Значительная степень социального неравенства, препятствующая обеспечению равного доступа к образовательным ресурсам
Высокий научный потенциал Низкая продолжительность жизни
Отсутствие устойчивых институциональных ограничений, присущих обществам с развитой индустриальной экономикой, позволяющее сформировать стратегию опережающего развития Демографические проблемы
Активная государственная политика инновационного развития, включающая реализацию национальных проектов в сфере образования, науки и здравоохранения Значительное отставание в вопросах внедрения высокотехнологичных разработок от развитых стран
ной собственности не могут быть поняты и объяснены «из самих себя», по крайней мере, до тех пор, пока определенная социокультурная форма субъективной деятельности объективно не существует как данность, т. е. пока человек не стал фактором экономического роста.
По мере развертывания НТР общество отходит от ориентации на количественный рост. Обусловлено это тем, что по мере насыщения традиционных материальных потребностей индивида растет уровень его квалификации, все большее место в его жизнедеятельности начинают занимать «нетрадиционные» потребности. Это, с одной стороны, проявляется в том, что, становясь все более сложным, наукоемким, производство предъявляет повышенные требования к работнику, к уровню его квалификации, а впоследствии и культуры. С другой стороны, повышая уровень своей культуры, индивид начинает предъявлять повышенные требования вначале к условиям труда, затем к условиям окружающей его среды в целом. Неизбежной становится социальная переориентация экономики. В ее ходе смена потребностей ведет к смене интересов, в которой во все большей степени возрастает доля внеэкономической (личностной) составляющей. Смысл этого явления заключается в следующем. Рабочая сила перестает выступать лишь в роли «обслуживающего» экономический рост фактора. По мере изменения «качества» индивида все большая совокупность формирующих это «качество» внеэкономических характеристик (образование, здоровье и прочие) интегрируется, превращаясь в своеобразный, но вполне реальный «капитал». А поскольку величина этого «капитала» непосредственно влияет на характер общественного воспроизводства, следовательно, и в структуре общественного богатства не может не происходить увеличение доли его внеэкономической составляющей. Таким образом, повышение «качества» индивида становится тождественным процессу накопления общественного богатства. Создается основа формирования новой, индивидуально-общественной системы интересов, в рамках которой увеличение доли личностной составляющей в структуре общественного богатства становится одновременно и условием, и конечной целью самого накопления. В итоге общественное богатство приобретает духовную форму своей реализации. Следовательно, в круг потребностей индивида входит интегральная совокупность условий (включая экологические) его жизнедеятельности в целом.
Концепция человеческого развития как особая теоретическая схема и ориентированная на
практику государственного управления методология исходит из признания несводимости общественного прогресса к увеличению денежного дохода или приумножению материального богатства. Общественный прогресс невозможен, если не реализованы три ключевые цели человека: прожить долгую и здоровую жизнь; приобрести, расширить и обновить знания; получить доступ к средствам существования, обеспечивающим достойный уровень жизни. Подобная переориентация поставила перед наукой новые задачи. Не будет лишним еще раз отметить, что в их основе лежит принцип, согласно которому экономика существует для развития людей, а не люди - для развития экономики.
Со страниц сегодняшних научных и публицистических изданий звучит немало слов о неготовности России принять технологический вызов современной эпохи, невосприимчивости экономики страны к достижениям НТП и в конечном итоге обреченности государства на незавидную роль вечно догоняющей лидеров мировой цивилизации. Со многими из приводимых в пользу этого аргументов нельзя не согласиться. Вместе с тем, на наш взгляд, в обществе созрела «критическая масса» для понимания путей перехода к подлинно цивилизованному развитию. В ежегодных обращениях президента также акцентируется внимание на отдельных, важных для людей приоритетах, соответствующих парадигме человеческого капитала. Подобное внимание к ориентированному на человека развитию, видимо, отражает начало нового этапа в стране. В современных дискуссиях по проблеме выживания нации в XXI в., которая вписывается в идеи геополитики, начинает формироваться междисциплинарное, крупнейшее направление современной эволюции человечества. Необходимо помнить, что геополитика XXI в. -это не только сохранение политического авторитета, промышленно-экономического, оборонного потенциала, территориальных пределов, но прежде всего сохранение и развитие нации страны (ее народонаселения), ее интеллекта, здоровья, репродуктивного благополучия. Если не будет нации, то не потребуется ни территория, ни ее оборона, ни политика.
Новый XXI в. выходит на свой социальноэкономический простор, в центре которого - человек со всеми его природными и приобретенными данными: способностями, навыками, жизненным и профессиональным опытом. Вся экономическая жизнь зависит от вовлечения человека в процесс созидания, т. е. в продуктивную деятельность, содержание которой впитывает его
знания, умения, раскрывает потенциал в той мере, насколько этому способствуют его интересы, поддерживаемые общественными производственными связями и отношениями, включая отношения распределения. И все это, т. е. реализация этих связей, а также потенциала человека совершается в труде. Если же он не включается в общественный труд, то все его человеческие данные: разум, способности, познание действительности и ее перспектив, опыт и весь созидательный потенциал остаются нереализованными, и общество испытывает тройной ущерб. Во-первых, вывод человека из труда уменьшает и ослабляет базу производительных сил данной страны, требует перераспределения прибавочного продукта для материальной поддержки людей, лишенных труда, что оборачивается сокращением капитальных вложений в обновление производства. Во-вторых, человек теряет свои трудовые профессиональные качества, испытывает внутренний психологический надлом, утрачивая способности участника не только коллективно-производственных, но и социальных, а также зачастую здоровых внутрисемейных отношений. В-третьих, растрата человеческого, производительного потенциала сопровождается экономическими и социальными потерями страны, усиленным износом здоровья и экономической активности квалифицированного слоя населения.
Наступивший XXI в. требует переместить акценты с темпов экономического роста на устойчивое развитие человека, и на этой базе формулируются новые цели развития, что непосредственно ставит перед наукой новые задачи. Таким образом, главным фактором воспроизводства становится не накопление материальных благ и услуг, а накопление знаний, опыта, умения, здоровья, уровня физического развития и других характеристик качества жизни населения, на поддержание которых ежегодно в мире расходуется 15-20 трлн долл.
Мир вступил в эпоху высоких технологий, и только те страны и сообщества, которые умеют ценить и использовать свой человеческий капитал, смогут развиваться. От правильного выбора и последовательного осуществления стратегии развития и использования самого ценного ресурса -человеческого капитала - зависит будущее России.
В нынешней мировой экономической ситуации есть признаки того, что в конце 80-х - начале 90-х гг. в наиболее развитых странах началась эпоха резкого удорожания стоимости человеческого капитала. И хотя стоимость ресурсов в целом продолжает возрастать, но растет она гораздо медленнее, чем стоимость человеческого капита-
ла [3]. Пока мало изучено, как использовать рыночные механизмы для развития человеческого капитала вообще и в нашей стране в частности.
До сих пор в разных формах дают о себе знать хозяйственные методы и теоретические модели, в которых качественные аспекты и свойства человеческого капитала рассматриваются как постоянный, широко доступный для предпринимателей ресурс, а в теории - простой, однородный, количественный фактор экономического роста. Все это сохраняет опасность облегченной трактовки человеческого капитала. Существует большой концептуальный разрыв между кажущейся простотой, бесспорностью, даже банальностью тезиса о «решающей роли» человеческого капитала и огромной стоимостью требующихся в наше время для его реализации экономических, социальных и политических мероприятий. Еще не преодолена инерция стереотипов мышления людей, сложившихся в течение столетий господства материальных факторов в развитии общества. Она держится на сознательном и подсознательном уровнях в управлении, производстве, научной литературе и в обыденном сознании. Действительная значимость положения о росте роли человеческого капитала в современном воспроизводстве раскрывается двояко. Это, во-первых, конкретные крупные сдвиги в экономике развитых стран и, во-вторых, порожденные ими изменения во всех звеньях цепи экономических категорий, относящихся к источникам и механизму эффективного повышения уровня хозяйства на современной стадии индустриального развития.
В настоящее время является экономической аксиомой то, что наиболее важные и значительные по своим последствиям сдвиги в воспроизводственном процессе лидирующих в экономическом отношении стран мира происходят вне материальной сферы.
Таким образом, общественное производство предъявляет новые требования к современному работнику: участие в развитии производства и управлении практически на каждом рабочем месте, обеспечение высокого качества сложно и быстро меняющейся качественно и технологически продукции, совершенствование технологий и методов организации, поскольку главным ресурсом и фактором быстрого развития современной экономики является высокая квалификация и творческая активность людей, их способность к инновационной деятельности. Именно потому, что главным ресурсом развития в современных условиях становится не столько информация в виде новых технологий, сколько потенциал личности как ре-
зультат развития систем воспитания, образования и постоянного накопления интеллектуального потенциала общества, социальная ответственность всех участников общественного воспроизводства будет выражаться в особом внимании к инвестициям в человеческие ресурсы.
Литература
1. Бузгалин А. В., Колганов А. И. Закономерности и модели переходной экономики // Вестн. МГУ. Сер.: Экономика. 1996. № 1. С. 22-32.
2. Валентей С. Человеческий потенциал: новые измерители и новые ориентиры // Вопросы экономики. 1999. № 2. С. 93-101.
3. Глинчикова А. Природные ресурсы и человеческий капитал // Свободная мысль. 1999. № 3. С. 34-41.
4. Громов А. Не ниже среднего // Эксперт. 2005. № 19 (23-29 мая). С. 48-49.
5. Доклад о развитии человека 2007/2008. Борьба с изменениями климата: человеческая солидарность в разделенном мире: пер. с англ. М., 2007.
6. Докторович А. Смысл и методика расчета индекса развития человеческого потенциала // Российский экономический журнал. 2001. № 8. С. 89-91.
7. Иноземцев В. Л. Парадоксы постиндустриальной экономики (инвестиции, производительность и хозяйственный рост в 90-е годы) // МЭиМО. 2000. № 3. С. 3-11.
8. Могилевкин И. М. Человеческий фактор в метастратегии. // МЭиМО. 1999. № 6.
9. Осипов Ю. М. Теория хозяйства: учебник в 3 т. М., 1995. Т. 1.
10. Щетинин В. П. Человеческий капитал и неоднозначность его трактовки // МЭиМО. 2001. № 12. С. 42-49.
11. Bell D. The Coining of Post-Industrial Society. N. Y., 1976.
12. Brzezinski Zb. Between Two Ages. N. Y., 1970.
P. 9.
13. Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959. P. 301.
14. Drucker P. F. Landmarks of Tomorrow. New Brunswick (US). London, 1996. P. 98-99.
15. Galbraith J. K. The New Industrial State. 2nd ed. L., 1991. P. 86.
16. http://www.worldbank.org/eca/russian/
17. Human Development Report. N. Y., 1990.
18. Sakaiya T. The Knowledge-Value Revolution or A History of the Future. Tokyo; N.Y., 1991. P. 66, 68-69, 270.
19. URL: www.gks.ru
* * *
FEATURES OF INDIVIDUAL INFLUENCE ON TRANSFORMATION OF RUSSIAN ECONOMY IN CONDITIONS OF POSTINDUSTRIAL SOCIETY FORMATION
I. N. Yakunina, A. A. Markovsky
There are proofs in the article that condition of human potential and Russian economy capital, as reflections of individuals influence on the formation process of new economy in Russia, is caused by set of factors that promote innovative development of economy and hamper its formation.
Key words: personal interests of an individual, postindustrial society, factors of innovative development.
