CC BY
104
Полупан Галина Юрьевна
аспирант кафедры уголовного права Российской академии правосудия
(тел.: 84953325192)
Особенности установления уголовной ответственности за создание опасности в отечественном законодательстве
XIX - начала XX в.
Аннотация
В статье рассматривается вопрос о системе и содержании уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за создание опасности в уголовном праве России на рубеже XIX - XX столетий; формулируется вывод о высокой степени адекватности данной системе задачам реализации профилактической функции уголовного закона; определяется необходимость совершенствования действующего уголовного закона.
Annotation
In article is considered question about system and contents criminal-legal rates, installing responsibility for making the dangers in criminal right of the Russia on border XIX - XX century; the conclusion is formulated about high degree of adequacy given system problem to realization to preventive function of the criminal law; it is defined need of the improvement acting criminal law.
Ключевые слова: создание опасности, угроза причинения вреда, уголовная ответственность, профилактическая функция закона.
Key words: creation to dangers, threat of the causing the harm, criminal responsiblity, preventive function of the law.
Важность изучения исторического опыта для определения путей повышения эффективности принимаемых законодателем норм, регулирующих ту или иную сферу деятельности, неоднократно подчеркивалась отечественными специалистами. Так, например, Н.С. Таганцев в своих трудах отмечал, что "всякое правовое положение, действующее в данном государстве, хотя бы оно непосредственно и не вытекало из самого народа, а из государственной власти, непременно коренится в прошлой истории этого народа" . По мнению В.Г. Графского, "знание прошлого, дополняемое и уточняемое дальнейшим ходом исторических исследований, способствует глубокому пониманию и последовательному отображению своеобразия современной стадии общественно-политического развития, социальной роли современного права" .
Первым российским полноценным кодифицированным уголовным законом являлось Уложе-
ние о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (далее Уложение), основной особенность которого по сравнению с предыдущими уголовными законами было выделение общей части, как элемента структуры кодифицированного акта .
Еще одной отличительной особенностью рассматриваемого документа выступает тот факт, что в нем законодатель выделил в отдельную главу нормы о создании опасности для жизни человека. Содержались такие составы преступлений в Гл. V Уложения, которая носила следующее название: "О произвольном оставлении человека в опасности и неоказании помощи погибающему" (ст.ст. 1986-1997). Указывая на обоснованность появления данной группы преступлений в Уложении, С.В. Познышев отмечал: "Не подлежит сомнению, что государство может требовать от граждан не только того, чтобы они воздерживались от нарушения чужих прав и благ, но и чтобы они приходили на помощь друг к другу, по крайней мере, когда подвергается опасности их жизнь
185
и здоровье, раз помощь не сопряжена для них с особою опасностью и затруднениями" .
Все составы преступлений этой главы П.Д. Калмыков предлагал разделить на четыре группы: 1) оставление малолетнего или больного (ст.ст. 1986-1991); 2) оставление провожаемого или попутчика (ст.ст.1992, 1993); 3) заведение в опасное место (ст.ст. 1994, 1995); 4) неоказание помощи (ст.ст.1996, 1997) .
Потерпевшими в первой группе преступлений являлись: либо малолетний, либо больной человек, то есть лицо в силу возраста или болезненного состояния, неспособное принять меры к самосохранению. Оставление в опасности, как считал И.Я. Фойницкий, "есть умышленная постановка беспомощного человека в такое положение, в котором жизнь его подверглась опасности вследствие отсутствия условий, необходимых для ее течения" . Субъектами данной группы преступлений выступали лица, которые "по своему званию, долгу природы или данному обещанию были обязаны иметь попечение" о потерпевшем.
Следует отметить, что наказание за подкидывание и оставление без помощи усиливалось в зависимости от возраста потерпевшего, который подразделялся на три степени: а) в отношении ребенка менее трех лет отроду; б) от трех до семи лет; в) хотя и достигшего семилетнего возраста, но не достигшего еще того возраста, "в коем он может собственными силами снискивать себе пропитание". Наказание также варьировалось в зависимости от места, где будет оставлен без помощи потерпевший, а именно: можно было или нет ожидать, что он будет найден и ему будет оказана помощь.
Вторая группа преступлений, связанная с оставлением провожаемого или попутчика, имела два вида: 1) "когда жизнь непременно должна была подвергнуться опасности"; 2) "когда нельзя сказать, что жизнь непременно должна была, а только могла подвергнуться опасности". Вместе с тем, составы этой группы имели деление и по другим основаниям: 1) оставление могло быть без всякой вины со стороны оставляемого, то есть когда именно проводник выступает инициатором намеренного оставления потерпевшего; 2) когда именно оставляемый дал повод к оставлению своими самоуправными деяниями .
Квалификация преступлений третьей группы напрямую зависела от признаков субъективной стороны состава. Так, если виновный совершал заведение и оставление человека в таком положении, когда жизнь его должна была подвергнуться опасности, "с намерением лишить жизни", то наказание за такие действия приравнивались к наказанию за убийство, в независимости от того,
наступила ли смерть потерпевшего. В тех случаях, когда преступник действовал без намерения лишить жизни, а из других целей поставил потерпевшего в опасное для жизни положение, то его действия приравнивались к неосторожному причинению смерти, даже при отсутствии последствий в виде смерти.
В четвертую группу преступлений входили два состава преступления о неоказании помощи погибающему и о неоказании помощи больному врачом, фельдшером либо повивальною бабкою. Если в первом случае ответственность наступала лишь при обязательном наступлении смерти погибающего, то во втором - такие условия для привлечения виновного к ответственности были необязательны. Причем для вменения состава неоказании помощи больному необходимо было установить ряд условий. Во-первых, к ответственности по рассматриваемой норме могли быть привлечены лишь "не оставившие практики врачи, акушеры, фельдшеры и повивальные бабки", в связи с тем, что "их обязанность оказывать помощь страждущим вытекает из профессии, в частности и из присяги, даваемой некоторыми из них при получении дипломов" . Во-вторых, должно быть приглашение или они должны быть осведомлены о наличии тяжелого состояния больного. В-третьих, должны отсутствовать уважительные причины, которые могли бы стать препятствием для своевременного оказания медицинской помощи.
Перечень норм, устанавливающих уголовную ответственность за создание опасности охраняемым интересам, не ограничивается лишь рассмотренной Гл. V Уложения.
Так, в Гл. III "О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оныя постановлений" было закреплено Отделение Девятое, носившее название "О противозаконном выделывании и хранения оружия или пороха, и нарушении других для ограждения личной безопасности постановленных, правил осторожности". Статьи 1241, 1242 были посвящены уголовно-правовым запретам на изготовление и хранение соответственно оружия, пороха, гранаты, бомбы "или иных какого-либо рода к артиллерийским орудиям принадлежащие снаряды". Согласно ст. 1243, наказание существенно усиливалось в случаях, когда хранение вышеперечисленных предметов преследовало цель "противную государственной безопасности и спокойствию". Статьей 1245 предусматривалась ответственность за стрельбу из огнестрельного оружия, а ст. 1246 - за стрельбу из лука, "без явной необходимости" в "каком-либо месте, где по всей вероятности могут в то время быть и часто бывают люди и где по сему всякая
186
стрельба сего рода воспрещена". Следует отметить, что Уложением была запрещена не только стрельба в местах, где могли находиться люди, но и сам факт хранения огнестрельного оружия заряженным в таких местах (ст. 1247), а также за ношение оружия теми лицами, которым такое ношение не разрешено законом (ст. 1249).
За создание угрозы причинения вреда жизни и здоровью по ст. 1248 привлекалось также лицо, которое "в местах, где по всей вероятности могут быть и часто бывают люди, будет без надлежащей предосторожности бросать камни или же что-нибудь иное, или же выкидывать или выливать что-либо, могущее причинить кому-либо вред здоровью".
В этой же главе Уложения содержались и другие запреты, не связанные с незаконным оборотом оружия и боеприпасов, нарушение которых создавало опасность причинения вреда иным охраняемым благам. Например, ст.ст. 1250-1252 предусматривали наказание за содержание у себя "без надлежащей осторожности" диких зверей и других опасных животных, либо за неуве-домление надлежащих органов о наличии у домашних животных бешенства и за непринятие мер для предотвращения "могущих произойти от того вредных последствий".
По ст. 1260 ответственности подлежало лицо, которое "дрова, камни и тому подобные предметы будет складывать неосторожно"; по ст. 1261 -лицо, не поставившее опоры к заборам, "которые по ветхости угрожают падением"; по ст.ст. 12611262, 1265 - лица, не выставившие предостерегательных знаков при производстве различного рода строительных работ, при оставлении в ночное время в местах путей сообщения повозки и других предметов, а также за умышленное уничтожение таких знаков; ст. 1267 - лица за купание, хождение, езду, катание на коньках в тех местах и в такое время, "когда по распоряжению местного начальства сие именно воспрещено". Следует подчеркнуть, что говорить о наступлении уголовной ответственности по указанным нормам можно было лишь в том случае, когда совершение рассмотренных деяний создавало угрозу для жизни и здоровья человека.
Целью норм, закрепленных в ст.ст. 1268-1272 Отделения Девятого Гл. III, являлась охрана жизни и здоровья человека при осуществлении пас-сажироперевозок водным транспортом. В частности, эти нормы устанавливали запрет на осуществление перевозок людей "в ветхих или худых" лодках, при сильном ветре или при большом количестве льда на реке, при перегрузе судна, а также на осуществление перевозок в состоянии опьянения, неопытными лицами либо
детьми. В указанных статьях были закреплены формальные составы преступлений в силу того, что совершение перечисленных деяний создавало достаточную степень общественной опасности, чтобы относить их к преступным, вне зависимости от наступивших последствий.
Необходимо обратить внимание и на то, что Уложение предусматривало самостоятельную ответственность за сам факт создания ряда специальных видов преступных групп и сообществ, которые в зависимости от цели создания, представляли опасность различным охраняемым интересам.
Так, в Гл. VI "О тайных обществах и запрещенных сообществах" Раздела IV "О преступлениях и проступках против порядка управления" были сосредоточены нормы, целью которых являлось противодействие различным обществам, представляющим угрозу для существовавшего государственного строя либо органов местного управления. Статьей 347 предусматривалась ответственность для "основателей и начальников", а также рядовых участников какой-либо организации, "имеющих вредную для спокойствия или целостности государства, или противную установленным законами образу и порядку правления цель". По ст. 348 подлежали наказанию организаторы, руководители, а также участники тайного общества, созданного с целью "произвести перемену в общих государственных или губернских и других местных учреждениях ... или же достигнуть иной политической, без ведома правительства, цели". А в ст. 349 законодатель предусмотрел запрет на существование любой организации и общества, "хотя и не имеющих явно вредной цели, но по особым постановлениям или распоряжениям правительства воспрещенных".
В Отделении Первом "О составлении злонамеренных шаек и пристанодержательстве" Гл. III "О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оныя постановлений" Раздела VIII были сосредоточены нормы, также предусматривающие ответственность за создание преступных групп, однако цели создания которых были совершенно иными. В частности, по ст. 1147 наказывались организатор, руководители и участники сообщества, созданного для совершения государственных преступлений; ст. 1148 - если шайка была создана "для разбоев и зажига-тельств"; ст. 1149 - если шайка была создана "для воровства-кражи или воровства-мошенничества, или для делания фальшивых какого-либо рода документов"; ст. 1150 - когда целью шайки выступал "противозаконный провоз подлежащих питейному сбору или акцизу питей, провоз контрабанды и вообще запрещенной торговли" или же
187
созданной "для запрещенной законами игры, или для подкупа чиновников или служителей какой-либо части управления".
В анализируемом уголовном законе в Разделе Х "О преступлениях против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц" содержалась самостоятельная глава, объединившая в себе составы преступлений об угрозе причинения вреда различным охраняемым интересам. Например, по ст. 2035 подлежали наказанию виновные, угрожавшие причинить смерть другому лицу, членам его семью или близким его родственникам, а также поджечь жилье или еще какое-либо имущество указанных лиц. При этом для наступления ответственности необходимо было установить реальность угрозы, то есть имелись ли основания опасаться осуществления этой угрозы. Наказание по данной норме варьировалось в зависимости от формы выражения угрозы. Наиболее опасной считалась угроза, выраженная в письменном виде с указанием имени отправителя либо анонимно. Статья 2036 предусматривала наказание за угрозу побоями, а ст. 2037 - за угрозу "нанесения кому-либо тяжкой личной обиды". В ст. 2038 содержалась специальная норма об угрозе, специализация которой происходила по потерпевшему, которым выступал начальник, господин или же такое лицо, "коим виновный был облагодетельствован".
Следует отметить, что рассмотренные нормы Уложения не исчерпывают весь перечень деяний, совершение которых создавало бы опасность для охраняемых интересов и благ. В нем содержалось достаточно большое количество иных формальных составов преступлений, которые также были законодательно установлены в целях нейтрализации различных опасностей, хотя и носящих абстрактный характер. Такие составы можно встретить в разделах "О преступлениях государственных", "О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной", "О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния" и т.д.
22 марта 1903 г. было принято новое Уголовное уложение (далее - Уложение). В данном уголовном законе были учтены произошедшие в стране экономические и политические изменения. Хотя принятый закон и сохранил определенную преемственность, однако сами нормы его содержали в себе более обобщенные признаки составов преступлений по сравнению с предыдущим Уложением, что существенно сократило объем документа.
Как и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., новый закон содержал в себе Гл. XXV "Об оставлении в опасности", нор-
мы которой предусматривали ответственность за преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье человека. Аналогично предыдущему Уложению, в рассматриваемой главе располагались нормы о преступном бездействии, выразившемся в оставлении в опасном для жизни и здоровья состоянии беспомощных лиц, либо неоказании помощи больному. Субъектами таких преступлений являлись виновные, "обязанные по закону или по принятой на себя обязанности или по семейным отношениям иметь попечение" о потерпевшем (ч. 1 ст. 489, ст. 490) либо практикующие врачи, фельдшеры и повивальные бабки (ст. 497).
Вместе с тем, в анализируемую главу были включены ранее не известные нормы о самовольном оставлении капитаном служащих либо пассажиров на пароходе или морском судне "в таких условиях, при коих жизнь оставленных заведомо подвергалась опасности" (ст. 492), о неоказании помощи капитаном, лоцманом или иным портовым или прибрежным проводником судну, подавшему сигнал о помощи или заведомо находящемуся в опасности, если имелась возможность оказать такую помощь (ст.ст. 493, 494), о непринятии капитаном надлежащих мер во время опасности для спасения парохода, судна, поезда или паровоза, а также лиц на нем находящихся (ст. 495). Очевидно, что такие нововведения были обусловлены, главным образом, развитием техники, и в частности транспорта.
Нормы, предусматривающие наказание за создание специальных видов преступных групп и сообществ, также различались по целям создания таких форм соучастия и располагались в разных главах. Виновные в участии в сообществе, созданном для совершения тяжкого преступления, подлежали ответственности по ст. 102, которая располагалась в Гл. III "О бунте против Верховной Власти и о преступных деяниях против Священной Особы Императора и Членов Императорского Дома". Виновные в участии в сообществе, созданном с целью возбуждения неповиновения или противодействия закону, возбуждения вражды между отдельными частями или классами населения, побуждения рабочих к проведению стачки (ст. 125) либо для "ниспровержения существующего в государстве общественного строя" (ст. 126) наказывались по нормам, расположенным в Гл. V "О смуте".
Следует отметить, что в Уложении начинается деление на формы соучастия, причем сообщество считалось наиболее опасной его формой. Рассматривая признаки сообщества, М.С. Мар-гулиес отмечал: "Сообщества предполагают длящееся отношение, связь нескольких лиц общею
188
целью и интересами, связь, заключающуюся в более или менее полном подчинении воли отдельных членов интересам целого и выражающиеся в постоянных, регулярно или не регулярно повторяющихся собраниях для обмена мыслей, для общей деятельности, в переписке или других проявлениях общения" .
Шайка считалась менее устойчивой и сплоченной формой соучастия. Норма, предусматривающая ответственность за участие в шайке, созданной для подделки и сбыта монет, билетов, для повреждения чужого имущества, для воровства, разбоя, вымогательства или мошенничества, для приобретения, хранения, сокрытия и сбыта чужого имущества, добытого заведомо преступным путем, для осуществления контрабанды (ст. 279), была закреплена в Гл. XII "О нарушении постановлений, ограждающих общественное спокойствие". А виновный, организовавший или участвовавший в группе, созданной для повреждения железных дорог, подвижного состава, парохода или морского судна, а также знаков, установленных для безопасности движения различного рода транспорта, подлежал наказанию по ст. 564, которая в свою очередь была закреплена в Гл. XXX "О повреждении имущества, путей сообщения, предостерегательных, граничных и тому подобных знаков или иных предметов".
Большинство статей Гл. X "О нарушении постановлений, ограждающих общественную и личную безопасность" содержали формальные составы преступлений, деяния в которых также создавали опасность причинения вреда охраняемым благам. В частности, ст.ст. 222-229 предусматривали ответственность за незаконный оборот оружия, боеприпасов и иных взрывчатых веществ, а также за нарушение установленных правил обращения с указанными предметами. В этой же главе содержались нормы о запрете на неосмотрительную и быструю езду в городе или селении, а также на управление лошадью лицом, заведомо неспособным или пьяным (ст. 231); а также об ответственности за нарушение правил пожарной безопасности даже в случаях, когда от этого и не последовало какого-либо вреда (ст.ст. 236-238).
Следует отметить, что анализируемое Уложение содержало ряд статей, предусматривающих ответственность за приготовительные действия к противоправным деяниям. Так, ч. 1 ст. 100 предусматривала наказание за приготовление к тяжкому преступлению. При этом наказание усиливалось, если "виновный имел в своем распоряжении средства для взрыва или склад оружия" (ч. 2 ст. 100), а за приготовление к посягатель-
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ ству на жизнь государя, виновный подлежал смертной казни (ч. 3 ст. 100).
С целью борьбы с проведением поединков, как пережитком прошлого, Уложение в Гл. XXIV "О поединке" предусматривало наказание за сам факт прибытия участников поединка "на установленное место или даже обнажение или приготовление к бою оружия", когда по обстоятельствам, от воли их не зависящим, поединка не последовало (ст. 481). Виновный подлежал ответственности за сам вызов на поединок должностного лица по поводу исполнения им служебных обязанностей (ст. 485), что указывало на повышенную общественную опасность таких действий, и создании угрозы отношениям в сфере порядка управления.
Ответственность за иные преступления, заключающиеся в создании различных видов опасности, предусматривалась в главах "О нарушении постановлений, ограждающих народное здравие", "О нарушении постановлений о надзоре за промыслами и торговлей", "О телесном повреждении и насилии над личностью" и т.д.
Обобщая результаты историко-правового анализа особенностей установления уголовной ответственности за создание опасности в российском законодательстве на рубеже XIX - XX веков, стоит отметить наличие в нем гораздо более разветвленной, нежели сегодня, системы соответствующих норм, получивших даже статус полноценного института Особенной части уголовного права. Если не принимать во внимание проблемы, связанные с излишней казуистичностью уголовного законодательства того времени, то можно констатировать, что оно создавало основания для более раннего уголовно-правового воздействия на ситуации, потенциально угрожающие причинением существенного вреда, и на лиц, такие ситуации создающих. Профилактический потенциал уголовного закона в данном случае проявлялся более рельефно и отчетливо. Полагаем, что в основе такого подхода законодателя, среди прочих факторов (в том числе связанных с теснотой социальных связей), находилось и теоретически обоснованное понимание самого преступления как нарушения правовых предписаний, без существенного акцента на признаке его общественной опасности, который в дальнейшем, в советской уголовно-правовой науке, традиционно связывался с объемом реально причиненного вреда. Изменение взгляда на природу преступления в первой половине XX века привело фактически к нивелированию проблемы ответственности за создание опасности. Соответствующие, весьма немногочисленные нормы советского уголовного права оказались "размытыми"
189
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ в структуре закона, связанными с неисполнением лишь специально возложенных обязанностей по обеспечению безопасности, что в конечном итоге не могло не сказаться на качестве профилактической и социально-интегративной функции уголовного закона.
Знание истории в данном случае позволяет нам в первом приближении оценить действующее уго-
ловное законодательство страны как явно недостаточное в части установления оснований ответственности за создание опасности. Сегодня настоятельно требуется дополнительный анализ поднятой проблемы с тем, чтобы повысить предупредительный потенциал УК РФ и тем самым повысить гарантии безопасности личности, общества и государства.
190
