CC BY
98УДК 94(47)"192"-058.14
ГРНТИ 03.23.55 История России Новейшего времени
И.В. Сидорчук
Особенности трансформации культурных досуговых практик рабочих в 1920-х гг.*
В статье рассмотрены сюжеты советской рабочей повседневности 1920-х гг. С приходом к власти большевики повышенное внимание стали уделять не только перестройке политической и экономической жизни, но и быта, важной составляющей которого являлся досуг. Объектом этой политики, в частности, являлись рабочие, среди которых широкое распространение имели практики, провозглашенные новой властью девиантными - пьянство, хулиганство и др. Власть проводила последовательную политику их замены «культурными» формами досуга, для чего организовывались клубы, спортивные кружки, устраивались экскурсии, просветительские лекции. На практике данные усилия далеко не всегда приводили к желаемым результатам. Как среди «сознательных» рабочих, так и вчерашних выходцев из деревни на протяжении всего рассматриваемого периода оставалась неизменной верность традиционным формам досуга. Свою роль играли и зачастую неудовлетворительная организация досуга, и отсутствие конструктивной работы по его развитию. Полезные и правильные инициативы, пусть и привязанные к идеологическим ориентирам, сталкивались на низовом уровне с препятствиями, преодоление которых было невозможно декларативными мерами. Представляется, что приведенные в статье наблюдения могут дополнить картину исследования особенностей большевистской культурной революции.
Ключевые слова: история повседневности, история досуга, девиантный досуг, рабочая история, повседневность 1920-х гг., рабочие клубы, пьянство, хулиганство, советские рабочие.
I.V. Sidorchuk
Features of transformation of cultural leisure practices
of workers in 1920s
The article describes the stories of everyday life of Soviet workers in the 1920s. When the Bolsheviks came to power they turned their attention not only to restructuring the political and economic life, but also to everyday life, an important component of which was leisure. In particular, workers were the object of this policy, considering their 'deviant' practices, i.e., drunkenness, hooliganism, etc. With this purpose clubs and sports circles were established; excursions and, educational lectures organized.
© Сидорчук И.В., 2018
* Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ (проект № 16-3100017 «Девиантный досуг городского населения Советской России в 1920-е гг.: модели, практики, институционализация»). © Sidorchuk I.V., 2018
In practice, these efforts did not always led to the desired results: "conscious" workers, as well asrecent rural dwellers stuck to their traditional forms of entertainment. One of the reasons was poor organization of leisure and lack of work necessary to develop new forms of spending free time. Correct useful initiatives, though heavily ideologized, at the grassroots level met with obstacles, overcoming of which was impossible by declaratory measures only. The author argues that his observations could positively contribute to the studies of the Bolshevik Cultural Revolution.
Key words: history of everyday life, history of leisure, deviant leisure, work history, everyday life of the 1920s, workers' clubs, drunkenness, hooliganism, Soviet workers.
Создание нового пространства повседневности являлось одной из важнейших задач большевистской власти в ее стремлении воспитать подлинно советского человека. Особое внимание при этом уделялось регулированию свободного времени рабочих, представителей класса, провозглашенного авангардом советского общества. На тот момент его характерным признаком являлся гетерогенный состав: с одной стороны, существовали уже укоренившиеся корпоративные традиции «сознательных» рабочих, с другой - происходила интервенция деревенских форм досуга вследствие массового притока на заводы вчерашних крестьян. После 1917 г. государство с его патерналистской политикой стало активно вмешиваться в процесс складывания индустриальных досуговых практик, и, по справедливому замечанию С.Б. Ульяновой и Н.В. Офицеровой, новая культура рождалась «в борьбе между реальным и идеальным, крестьянским, пролетарским и советским» досугом [1, с. 620]. Общей проблемой, характерной для всех рабочих, являлось распространение практик, понимаемых новой властью как девиантные - пьянства, хулиганства, религиозности, вещизма и др. Работа по созданию новой досуговой культуры была направлена на борьбу с ними, ведь именно «в быту, как нигде незаметно орудует замаскированный классовый враг, засасывая неустойчивые элементы в болото мещанства, обывательщины, эгоизма и "богемщины"» [2, с. 3]. В настоящей статье мы обратились к инициативам власти в этом направлении и постарались установить, насколько они были успешны и с чем были связаны неудачи в их реализации. Предметом исследования выступили повседневные досуговые практики рабочих Ленинграда и Москвы.
Большевистские лидеры прекрасно понимали, что старую повседневность нельзя победить «с наскока», тем более этого не стоит делать в случае с рабочими, поддержка которых была необходимой составляющей легитимации новой власти. В докладе «Новая экономическая политика и задачи политпросветов» на II Всероссийском съезде политпросветов 17 октября 1921 г. В. И. Ленин отметил: «На войне можно победить в несколько меся-
19
цев, а культурно победить в такой срок нельзя, по самому существу дела тут нужен срок более длинный...» [3, с. 175]. В связи с этим власть была готова не только к жестким кампаниям, но и компромиссам и использовала, применяя термин Дж. Ная [4] к культурной политике, стратегию «мягкой силы», демонстрируя притягательность и пользу новых повседневных реалий, включая и досуговые практики. Вторая программа большевиков, принятая VIII съездом 18-23 марта 1919 г., декларировала развитие всесторонней государственной помощи саморазвитию рабочих и крестьян, что подразумевало «создание сети учреждений внешкольного образования: библиотек, школ для взрослых, народных домов и университетов, курсов, лекций, кинематографов, студий и т. п.» [5, с. 432]. О необходимости развития культурных форм досуга в докладе на I Всесоюзном съезде по внешкольному образованию в 1919 г. говорила и Н.К. Крупская: «Со школой для взрослых тесно связана организация бесед и лекций, кинематографических сеансов, экскурсий, музеев» [6, с. 16]. Достаточно аккуратно вводились практики советских праздников, должных заменить церковные. В частности, осуждалась чрезмерная агрессивность комсомольской молодежи, способная отпугнуть от инициатив новой власти: «Хулиганство, дебоширство, пение нецензурных песен у церкви во время богослужения вызывает возмущение населения, по существу нерелигиозного» [7, с. 42; 8, с. 455].
На низовом уровне решение задач культурной работы было возложено на заводские культурно-просветительские комиссии, бюро коллектива ВЛКСМ, руководителей школ фабрично-заводского ученичества (фабзавуч), рабкоров и др. Зачастую, не имея возможности в условиях нехватки рабочих рук увольнять за проступки и прогулы, они призывали рабочих к сознательности, апеллировали к чувству классовой ответственности: «Осмотрись, товарищ, и найдешь многое, гораздо интереснее пивнушек. Музеи, выставки, Академия художеств, дворцы, театры - все это ждет тебя в твой день отдыха. Брось свои старые привычки. Будь более сознательным. Если есть у тебя лишние деньги, то употреби их не на пиво и самогон, а на пользу для себя и своей семьи» [9]. Пропагандой создавалась картина наличия среди рабочих спроса на культурный досуг: «Надо организовать рабочий отдых. Надо дать рабочему возможность более разумно и культурно проводить свободное время. ... А что рабочий не чуждается культурных развлечений видно из того, что на спектаклях в кухне бывает полно народу - не только молодежи, но и пожилых. Культкомиссия должна все силы и способы употребить на то, чтобы предоставить рабочим разумные, здоровые развлечения и отучить от игры и пьянки» [10]. Отметим, что пьянка как форма девиантного досуга вызывала внимание не только
из-за ее наибольшей распространенности, но и из-за вреда, который наносила производству - прогулы, брак и производственные травмы пьяных или не восстановившихся после праздников рабочих: «Время после вечернего гудка у большинства рабочих уходит на общественную, общеобразовательную работу, на культурные развлечения. Но не у всех бывает так. Некоторых иногда соблазняет оранжевая вывеска пивнушки. Вечерком окунаются в нездоровую атмосферу драк, матерщины, блевоты... Гостей из пивной обыкновенно выпроваживают почтительными пинками под бока. Выпровоженный сшибая встречные фонари и тумбы бредет после такого отдыха с тяжелой головой домой для острастки прохожих. ... Утром на следующий день туман в голове, прогул или непрерывный брак у станка» [11; см. также: 12, с. 29, 34; 13].
Главными центрами притяжения рабочих, заменяющими пивную и церковь, должны были стать заводские клубы. В их задачи входило преодоление барьеров, связанных с неграмотностью, иерархией, дезориентацией, решение гендерных и поколенческих противоречий и воспитание чувства «пролетарской общины». Дж. Хэтч выделил три функции клубов, должных способствовать построению этого воображаемого сообщества: образовательную, развлекательную и коммуникативную [14, р. 103]. Концерты, лекции, кинофильмы, книги - вот что они должны были предложить рабочему. На практике, однако, в них могли просто переноситься привычные для рабочих девиантные формы поведения. Пьянство, хулиганство, приставания к девушкам, дебоши стали постоянными спутниками клубных вечеров. Например, накануне нового, 1930 г. в клубе им. Моисеенко в Ленинграде комитет комсомола Прядильно-ниточной фабрики им. С. Халтурина организовал вечер. Он оказался «рекордным по хулиганству и распитию спиртных напитков». Если на прошлых вечерах в среднем «за распитие водки подвергались административной ответственности пять-шесть человек», а за «хулиганство составлялись 10-15 протоколов и несколько человек отправлялись в милицию», то в этот раз за распитие задержаны 6 человек и группа красноармейцев 32 пехотного полка. Также «были отобраны 11 пустых бутылок, не считая разбитых, а если к этому еще добавить стаканы, похищенные из буфета, то можно смело сказать, что 16 декабря клуб превратился в какую-то распивочную лавку. За хулиганство были составлены 17 протоколов» [15].
В клубе завода «Электросила» 9 июня 1928 г. был торжественный выпуск 49 чел., окончивших фабзавуч. После того, как торжественное заседание окончилось, началась увеселительная часть: «В зале начались танцы. Пробовали организовать игры, но расхулига-нившиеся выпускники мешали. Зато буфет торговал хорошо. Покупали лимонад для разведения заранее запасенной русской горькой.
К 12 часам ночи начались драки, скандалы, шум, свистки. Часть хулиганов заперлась в клубе, часть устроила свалку на улице. Прибежала милиция. Водворила порядок. Вечер был сорван» [16]. При этом автор заметки в случившемся обвинял не столько самих участников, сколько бюро коллектива ВЛКСМ - руководителя фаб-завуча, которое не проследило за порядком.
Посетитель IV партконференции ленинградского завода «Красный треугольник», состоявшейся зимой 1929 г, выслушал дискуссии по «вопросу культурничества», которому заводское управление якобы уделяло пристальное внимание. После заседания решил пойти на вечер, организованный этажом выше 26-м цехпрофбюро и 26-й ячейкой ВЛКСМ. Программа вечера, в частности, обещала приз за лучшее исполнение танцев: «Мужчинам шары, а дамам... конфетти, серпантин». На деле он увидел следующее: «... Внизу отмечались уже первые "итоги": пикет переполнен - кому-то влепили в рыло, у кого-то "кумпол" загудел от прикосновения "нежной ручки", кто-то считает недостающие зубы, выбитые в пылу яростного столкновения. А наверху... потные пары отчекрыживают какой-то танец, стараясь под всякими видами и соусами всунуть несколько "па" фокстрота и чарльстона» [17].
Подшефы Ленинградского государственного телефонного завода «Красная заря» однажды были приглашены в заводской клуб на художественную постановку «Культурное обозрение», во время которой «в клуб пришла компания и начала дебоширить - ломали мебель, избивали всех подвернувшихся под руку» [18]. Подобные случаи могли доходить до суда. Так, по итогам процесса по делу хулиганов, тоже рабочих «Красной зари», которые устроили скандал в клубе, избили представителя администрации клуба и поломали стол и стул, двое главных подозреваемых были приговорены к 10 месяцам принудительных работ у себя на заводе, а остальные трое оправданы [19].
Даже если дело не доходило до таких эксцессов, атмосфера в клубах часто была далека от культурной. Например, в клубе московской Краснопресненской Трехгорной мануфактуры во время показа кино было «приставание к девушкам, курение, шум, грызение семячек и проч.» [20]. Нередко «отличались» и те, на ком лежала часть ответственности за организацию культурного досуга. Так, в заводском клубе «Красной зари» был духовой оркестр, но музыканты играли только в пьяном виде. Даже после уговора с завклубом, что пьяных среди них не будет, «запьянцовские музыканты подымали скандал перед каждым своим номером», и такое повторялось каждый раз [21]. В Украинском доме просвещения национальных меньшинств им. Петровского один рабкор увидел следующую картину: «.куда ни взгляну, - пьяные рожи. Один духовик умудрился, у
сцены спать завалился, другой нагружен "Баварией", распевал недозволенные арии» [22].
Кроме отдыха в клубах, рабочим предлагались экскурсии, пользовавшиеся высоким спросом и понимаемые властью и идеологами развития экскурсионного дела инструментом усовершенствования человека [23, с. 240-247]. Предполагалось, что пригороды двух крупнейших городов страны позволят рабочим не только восстановить силы на свежем воздухе, но и на практике убедиться в том, что «искусство принадлежит народу», насладившись прогулками по национализированным дворцам и аристократическим усадьбам. В Ленинграде для организации загородного отдыха завод обращался в Областной совет профессиональных союзов (Облпрофсовет). Рабочих ждали базы в Лахте, Лесном, Парголове, Токсове и Троцке (Гатчине) и других пригородах. Принимались меры для организации культурного досуга, например заготавливался спортивный инвентарь для игр. На практике рабочие не всегда отдыхали так, как хотели организаторы: «Одно плохо - не разработаны меры борьбы с пьянкой. ... Пьянки очень сильно мешали в прошлые года культурному отдыху рабочих. Сплошь и рядом прекрасные по замыслу, по обстановке и по возможностям экскурсии срывались пятком или десятком буянивших пьяниц» [24]. Зачастую к такому финалу приводила и низкая степень организации экскурсий. Так, одним майским воскресным утром 1928 г. за город выехало около 2000 коммунальщиков, металлистов и химиков. В ожидании обещанного осмотра Александровского дворца в Детском Селе кто-то устроил танцы, «остальные изнывали от скуки и от скуки же наведывались в город обследовать пивные и винные отделы кооперативов». Когда наконец начали пускать, началась давка, ссоры, с которой руководители не могли ничего поделать [25]. В срыве другой подобной экскурсии руководство обвинял рабкор газеты завода «Красная заря»: на 100 рабочих оказалось только 10 билетов, поезд уходил не в то время, которое обозначено на билете, осмотр дворцов вышел смазанным: «Конец, венчающий начало, был таков - руковод Кириллин оказался пьяным» [26]. Во время экскурсии в Кронштадт трое комсомольцев с того же завода еще в дороге напились, начали материться, а один «неоднократно приставал к женщинам с подлыми предложениями» [27].
В конце мая 1928 г. «Ленинградская правда» сообщала: «Последняя массовая экскурсия рабочих, организованная в воскресенье, побила рекорд по количеству пьяных дебошей и безобразий». В Петергофе собралось 3500 экскурсантов, «многие из них были "в дрезину" пьяны». На экскурсии в Детское Село клуб металлистов привез 400 человек без билетов во дворец, «началась пьяная буза», «группа пьяных металлистов подралась с пьяными экскурсантами-
текстильщиками. Пришлось вызвать наряд красноармейцев». Один из экскурсантов, рабочий завода «Красный текстильщик» Зернов, в Детскосельском парке начал стрелять из мелкокалиберного ружья и попал в руку одному из гулявших: «Пока не поздно, культотделы союзов должны принять все меры к тому, чтобы экскурсионные безобразия больше не повторялись» [28].
Подобная ситуация требовала принятия решительных мер. Так, за вторую половину мая 1928 г. в одном из домов отдыха Облпроф-совета было «исключено за пьянство, дебоширство и хулиганство 37 отдыхающих», их имена с указанием мест работы публиковались в прессе [29].
Не лучше обстояли дела и в Москве. Комсомольцы Краснопресненской Трехгорной мануфактуры во время экскурсии в Никольское летом 1924 г. развели бузу: «Часть ребят с Кокиным во главе наклюкалась в стельку и хулиганить начала. Подняли возню, драку и вытоптали весь посеянный клевер». Другим этого показалось мало и они «решили устроить "номерочек"»: «Привязали между деревьями веревку, спрятали ее под листья, чтоб незаметно было. Влез туда Гаврилов, стоит на веревке, а на шею петлю накинул. И в темноте кажется, что удавился парень, в воздухе болтается... Поднялся переполох, сняли его, качали часа два, а он притворялся, да как расхохочется во всю глотку... Им-то конечно смех и веселье, а мы из-за них целую ночь не спали и испортили они нам всю экскурсию...» [30]. Следующая экскурсия в Кунцево тоже вышла неудачной. Несмотря на приличное начало, вечером начались танцы, «некоторые ребята выпили и пивца», а потом затеяли драку [31]. Отметим, что недостойно могли себя вести не только молодые рабочие-мужчины. Во время экскурсии в Хлебниково в сентябре 1925 г. «женщины и мужчины - пожилые рабочие, накачавшись как полагается, под тенью дерев, схватившись под руки, орали песни» [32].
Среди культурных форм досуга, пропагандировавшихся среди рабочих, были также театр, семейные цеховые вечера и отчасти танцы. Из последних резко осуждались откровенные и буржуазные -чарльстон и фокстрот. Танцы были одной из традиционных досуго-вых практик, но чрезмерное увлечение ими работниц, по мнению руководства, могло приводить к снижению трудовой активности и росту классовой несознательности: «Мы слишком ударились в танцы», хвалим организацию кружков танцев на предприятиях, но «это явление никуда не годится, - то, против чего мы боремся и боролись и что действительно является злом, отрывающим нашу молодежь от Комсомола к фокстроту и чарльстону, находит себе место в нашем рабочем коллективе» [33]. Осуждались и принятые традиции цеховых семейных вечеров: игры, танцы до 6 утра и только, тогда
как главной целью «должно быть политическое воспитание, разрешение тех вопросов, которые ближе стоят к тому или иному цеху». Находилось на них место и спиртному: на заводе «Красная заря», утверждал один из рабкоров заводской газеты, «до сих пор семейные вечера не обходятся без скрытой пьянки. Последний вечер релейной и баккелитовой мастерских показал, что и сами организаторы и устроители вечеров еще не отказались от "стопочки для большей веселости вечера"» [34].
Посещение театра рабочими, некоторые из которых явно не относились к числу ценителей этого вида искусства, также могло приводить к вопиющим случаям. Так, в марте 1929 г. рабочим фабрики «Красный треугольник» раздавали билеты в «Молодой театр» (Театр под руководством С.Э. Радлова, затем Театр имени Ленинградского Совета) на «Бравого солдата Швейка». Среди зрителей был и член ВКП(б) Александр Капитонов: «Пришел он в театр и еле на ногах держится. Кое-как добрался до своего места, сел и заснул, распространяя винные пары по всему театру. Но после первого действия соседи его стали убегать от него, и во всем ряду он остался один, правда, с большой лужей у его ног: несчастье, так сказать, произошло. Публика возмущалась» [35].
Если клубы, экскурсии и театры должны были просвещать рабочих, то для их физического развития и здоровья власть предлагала физкультуру и спорт [36]. Н.И. Бухарин в своей речи на траурном заседании памяти В.И. Ленина 21 января 1928 г. заявил: «Возможно шире мы должны поставить и заботу о здоровье массы. ... Борьба с алкоголизмом, организация действительно разумных развлечений, надлежащая постановка кино и радио, всемерное развитие физкультуры - все это должно быть нашей задачей» [37, с. 385]. В ее решении проводников властных установок на местах могли подстерегать те же сложности, что и в случаях с клубами и экскурсиями -рабочие просто начинали совмещать новый здоровый досуг с традиционным девиантным. Информацию об этом, в частности, можно
и и и и I т
найти в главной советской спортивной газете «Красный спорт». Например, сообщалось о том, как 10 августа 1924 г. в Ростов прибыла команда футболистов Гаврилов-Яма. Во время игры гости грубили и материли оппонентов, а «по окончании игры гавриловцы затеяли скандал, угостив "пендалем" по боку ростовского голкипера. После выяснилось, что гости были под изрядной "мухой"» [38].
Рабкор газеты Краснопресненской Трехгорной мануфактуры, приводил слова Н.И. Бухарина о том, что «наша физкультура должна быть кузницей не только здоровья рабочего, но и местом, где выковываются новые люди, могущие нести всю тяжесть социалистического строительства, у которых интересы класса выше собственных личных интересов». Далее он с сожалением констати-
ровал: «Мы наблюдаем картину полного загнивания и разложения рабочей физкультуры, сведение на нет ее классовой сущности. Гнилое содержание рабочего нашего кружка ф-ры имеется не только в отношении ее общественно-воспитательной и политической стороны, но и... (как это ни странно)... с чисто физкультурной стороны - пьянство, хулиганство, расхлябанность, неаккуратность - любимые гости в кружке». В качестве наиболее вопиющего примера он приводил заводских футболистов: «Взять всех наших футболистов и других и посмотреть в "нутро", то ничего кроме "зафутболивания" и мещанства не увидишь». ... «Сколько таких физкультурников, которые после удачного матча ("выиграли"...) или игры (например, недавний случай с городошниками), изрядно выпьют, а потом дебоширят. Сколько их после выпивки на Пресне или в саду ("мама" не выговорит) обнимают столб и просят его (столб) не пить сырой воды в целях личной гигиены ("дошел, мол, до чертиков")» [39].
Случаи пьянства рабочих спортсменов встречались и на других заводах. Например, на страницах газеты рабочих и служащих Балтийского судостроительного и механического завода поднимался вопрос о необходимости принятия мер по поводу того, что футболисты заводской команды пили перед играми [40].
Справедливости ради стоит отметить, что многочисленные случаи безобразного поведения рабочих во время экскурсий, в клубах или на спортплощадках еще не говорят о том, что все или даже большинство рабочих предпочитало девиантные формы досуга. Причины неудач заводского управления в «окультуривании» досуга могли быть совершенно разными. Например, многие рабочие жаловались на безалаберную организацию отдыха, что вынуждало предпочитать клубу пивную. Так, рабочий ленинградского завода «Севкабель» писал, что «условия и порядки, имеющиеся в клубе "Василеостровский Металлист", не совсем благоприятны для посещения его взрослыми рабочими»: давка на входе, отсутствие мест в гардеробе и т. д. [41]. Рабочий «Электросилы» объяснял, почему вечера проводит в пивной, а не в клубе. Он живет за Московской заставой, ближайший Дом культуры далеко, из мест досуга только клуб им. Самойлова и кино частника «Луч», но в обоих «царит шпана»: «От нечего делать дома идешь в пивную, которых в нашем районе 6 штук». ... «Я бы хотел со своей семьей пойти в клуб, но, когда видишь шпану, которая мешает тебе читать, смотреть и т. д., поневоле перестаешь ходить в клуб» [42]. Даже если клуб был рядом, в нем просто могло не хватать помещения для всех желающих [43].
Условия для развития физкультуры также могли быть неблагоприятными. Рабочие Краснопресненской Трехгорной мануфактуры жаловались: «В спортивном павильоне есть уборная, но пользо-
ваться ею за отсутствием воды невозможно. Ребята, занимающиеся спортом, принуждены бегать зимой на Москву-реку». При такой постановке работы «здоровья от спортсменов ожидать не приходится» [44].
Встречались и абсурдные ситуации, когда дурной пример рабочим подавали те, кто должен был их просвещать. Например, однажды на стекольном заводе Торковичи в Лужском округе окружной страховой врач Куликов читал лекцию о вреде алкоголизма. Прибыл он с небольшим опозданием, и вскоре рабочие-зрители почувствовали что-то неладное. Лектор начал нести «чушь», а «в середине лекции» «начал икать». Поняв, что лектор пьян зрители начали смеяться и свистеть. В конце лекции он «поехал в Ригу» - «облил пьяной блевотиной сидевших у трибуны слушателей». При этом, не смущаясь, Куликов кричал: «У кого, товарищи, есть вопросы по существу доклада?» [45].
Таким образом, в течение 1920-х гг., несмотря на все усилия власти по интеграции культурных форм досуга в жизнь рабочих, традиционные девиантные досуговые практики сохранялись. Можно говорить о том, что произошло их своеобразное смешение - пьянка и хулиганство из заводских общежитий, улиц и пивных проникали в клубы, базы отдыха и на спортплощадки. Подобные поведенческие паттерны были следствием гетерогенного состава рабочих, совмещавших корпоративные рабочие традиции с импортированными деревенскими способами рекреации. Кроме того, рабочие, понимая себя привилегированным классом, могли считать потребление алкоголя, в том числе и на рабочем мете, равно как и развязное поведение, своим законным правом [46, р. 130; 47, р. 38]. Свою роль играла и зачастую неудовлетворительная организация досуга, непрофессионализм ответственных за его распространение, отсутствие на местах продуманной программы его развития. Реальная досуговая повседневность рабочих могла существенно отличаться от тех идеалов и стандартов, которые пыталась навязать власть. Полезные и правильные инициативы, пусть и привязанные к идеологии, сталкивались на низовом уровне с препятствиями, преодоление которых было невозможно декларативными мерами, призывами и организацией кампаний в прессе.
Список литературы
1. Ульянова С.Б., Офицерова Н.В. Фоновые досуговые практики советских городских рабочих в 1920-е гг. // Историческая урбанистика: прошлое и настоящее города: сб. ст. - Сургут: Курганский Дом печати, 2014. - С. 618-629.
2. За культурный досуг молодежи. Информационный обзор. Информационный обзор. - М.: Мосполиграф, 1928. - 36 с.
3. Ленин В. И. Новая экономическая политика и задачи политпросветов // Полное собрание сочинений. 5-е изд. - Т. 44. - М.: Изд-во полит. лит., 1970. -С. 155-175.
4. Nye J.S. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. Basic Books, 1991. - 336 p.
5. Программа Российской коммунистической партии (большевиков) // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. 5-е изд. - Т. 38. - М.: Изд-во политической литературы. - С. 417-446.
6. Крупская Н.К. Внешкольное образование в новом строе (Доклад на I Всесоюзном съезде по внешкольному образованию) // Педагогические сочинения: в 10 т. Т. 7 Основы политико-просветительской работы. - М.: Изд-во Акад. пед. наук, 1959. - С. 13-19.
7. О борьбе с наследием прошлого (Пьянство и религиозные предрассудки среди членов партии) / Под ред. Е. Ярославского. - М.: Мосполиграф, 1925. -50 с.
8. Ульянова С.Б., Сидорчук И.В. Церковные праздники и советская пропаганда в 1920-е гг. // Православный монастырский мир: история и современность: материалы междунар. науч.-практ. конф. / под ред. Ю.Ю. Иерусалимского. - Ярославль: [Б.и.], 2017. - С. 448-457.
9. Рабкор 1 макаронной фабрики Сергеева. Мой совет посетителям «Баварии» // Листок Рабкора. - 1924. - № 10. - 9 февр. - С. 1.
10. Иван Горький. Как «убить» свободное время? // Погонялка. - 1924. -№ 3. - 11 июля. - С. 3.
11. В чайную или в пивную?!? // Красная заря. - 1928. - № 7(1). - 31 марта. -
С. 6.
12. Шибаев Н. Долой прогулы! - М.; Л.: Моск. рабочий, 1929. - 64 с.
13. Ульянова С.Б. Потребление алкоголя рабочими промышленных предприятий в 1920-е гг. // История в подробностях. - 2014. - № 4. - С. 82-87.
14. Hatch J. Hangouts and Hangovers: State, Class and Culture in Moscow's Workers' Club Movement, 1925-1928 // The Russian Review. - Vol. 53. - No. 1 (Jan., 1994). - P. 97-117.
15. Богданов Г. Возмутительное пьянство в клубе // Трибуна халтуринцев. -1929. - № 39(51). - 30 дек. - С. 4.
16. Луженко П. Фабзавуч отличился // Электросила. - 1928. - № 10(53). -28 июня. - С. 4.
17. Коган. «У попа была собака»... // Красный треугольник. - 1929. -№ 9(48). - 28 февр. - С. 3.
18. Подшефник. «Наше гостеприимство» // Красная заря. - 1929. -№ 1(30). - 12 янв. - С. 2.
19. Г.Н. По заслугам // Красная заря. - 1929. - № 1(30). - 12 янв. - С. 2.
20. Правление клуба. Хулиганы - вон из рабочей семьи // Погонялка. -1925. - № 27. - 3 дек. - С. 4.
21. В. Музыкальные «пьяницы» // Красная заря. - 1927. - № 4. - 24 дек. -
С. 6.
22. Липовый дед 23-х лет. Раешник // Красная заря. - 1928. - № 20(24). -9 окт. - С. 3.
23. Плаггенборг Шт. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма // Нева - СПб.:, 2000. - 414 с.
24. А. Р-ин. Экскурсионные базы для текстильщиков. До сих пор не разработаны меры борьбы с пьянкой // Ленингр. правда. - 1928. - № 110. -13 мая. - С. 4.
25. Экскурсант № 16691. Как мы познаваем окружающее // Ленинградская правда. - 1928. - № 123. - 29 мая. - С. 4.
26. Гриша Н. Первый блин колбасой вышел // Красная заря. - 1928. -№ 13(17). - 18 июня. - С. 3.
27. Гоп-ля. Хулиганам не место в Комсомоле // Красная заря. - 1928. -№ 12(16). - 31 мая. - С. 2.
28. Дебоши и пьянки // Ленингр. правда. - 1928. - № 123. - 29 мая. - С. 4.
29. Пьяницы срывают рабочий отдых. 37 хулиганов исключены из домов отдыха // Ленингр. правда. - 1928. - № 138. - 16 июня. - С. 4.
30. Союзная. Удавленник на экскурсии // Погонялка. - 1924. - № 2. -30 июня. - С. 4.
31. Неизвестный. Без удавленника, зато - с дракой // Погонялка. - 1924. -№ 2. - 30 июня. - С. 4.
32. Титанский. Об экскурсиях // Погонялка. - 1925. - № 23. - 7 сент. - С. 1.
33. Не танцующий. Танцулька // Красная заря. - 1929. - № 2(31). - 26 янв. - С. 2.
34. Иванов. Культурны ли наши «семейные» вечера? // Красная заря. -1928. - № 40(69). - 14 дек. - С. 4.
35. Вальцовщик. Капитонов в театре // Красный треугольник. - 1929. -№ 16(55). - 28 марта. - С. 1.
36. О'Махоуни М. Спорт в СССР: физическая культура - визуальная культура. - М.: НЛО, 2010. - 296 с.
37. Бухарин Н.И. Ленинизм и проблема культурной революции // Изб. произведения. - М.: Изд-во полит. лит., 1988. - С. 368-390.
38. Ник. М. Безобразия, коим надо положить предел // Красный спорт. -1924. - № 7(21). - 31 авг. - С. 5.
39. О.К. Гнилой фронт нашей культработы или то о чем стоит крепко поговорить // Погонялка. - 1928. - № 11-12 (76-77). - 27 июля. - С. 5.
40. Зрячий. Пьяным не играть // Балтиец. - 1929. - № 31. - 30 авг. - С. 4.
41. Братишка. «Наш клуб» // Кабельщик. - 1929. - № 3(59). - 8 марта. -
С. 4.
42. Шпана мешает // Электросила. - 1928. - № 7(50). - 28 апр. - С. 2.
43. Южный Н. Зачем нужны клубные уполномоченные // Погонялка. - 1926. -№ 4(32). - 25 февр. - С. 3.
44. Наф. Уборная есть, да в нее не влезть // Погонялка. - 1926. - № 4(32). -25 февр. - С. 3.
45. Рыт. Лекция доктора Куликова // Ленинградская правда. - 1928. - № 11. -15 мая. - С. 3.
46. Transchel K. Under the influence: Working-class drinking, temperance and Cultural revolution in Russia, 1895-1932. - Pittsburg: University of Pittsburgh Press, 2006. - 224 p.
47. Phillips L.L. Message in a Bottle: Working-Class Culture and the Struggle for Revolutionary Legitimacy, 1900-1929 // The Russian Review. - Vol. 56. - No. 1 (Jan., 1997). - P. 25-43.
References
1. Ul'yanova S.B., Ofitserova N.V. Fonovye dosugovye praktiki sovetskikh go-rodskikh rabochikh v 1920-e gg. [Background leisure practices of Soviet urban workers in the 1920s] // Istoricheskaya urbanistika: proshloe i nastoyashchee goroda. Sb. statey [Historical urban studies: past and present of the city. Collection of articles]. -Surgut: OOO "Kurganskiy Dom pechati", 2014. - P. 618-629.
2. Za kul'turnyy dosug molodezhi. Informatsionnyy obzor. Informatsionnyy obzor [For cultural leisure of youth. The information review]. - Moscow: 4-ya tip. "Mospo-ligraf", 1928. - 36 p.
3. Lenin V.I. Novaya ekonomicheskaya politika i zadachi politprosvetov [New economic policy and the tasks of political education workers] // Lenin V.I. Polnoe so-branie sochineniy. Izd. 5-e. T. 44 [Complete works. Ed. 5. Vol. 44]. - Moscow: Izd-vo polit. lit-ry, 1970. - P. 155-175.
4. Nye J.S. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. Basic Books, 1991. - 336 p.
5. Programma Rossiyskoy kommunisticheskoy partii (bol'shevikov) [The program of the Russian Communist party (Bolsheviks)] // Lenin V.I. Polnoe sobranie sochineniy. 5-e izd. T. 38 [Complete works. 5 ed. Vol. 38]. - M.: Izd-vo politicheskoy literatury. - P. 417- 446.
6. Krupskaya N.K. Vneshkol'noe obrazovanie v novom stroe (Doklad na I Vse-soyuznom s'ezde po vneshkol'nomu obrazovaniyu) [School education in the new system (Report on the first all-Union Congress on adult education)] // Krupskaya N.K. Pedagogicheskie sochineniya. V 10 tt. T. 7 Osnovy politiko-prosvetitel'skoy raboty [Pedagogical works. In 10 vols. Vol. 7: fundamentals of political and educational work]. - Moscow: Izd-vo Akademii pedagogicheskikh nauk, 1959. - P. 13-19.
7. O bor'be s naslediem proshlogo (P'yanstvo i religioznye predrassudki sredi chlenov partii) [About the struggle with the legacy of the past (Drunkenness and religious practices among party members)] / Pod red. E. Yaroslavskogo. - Moscow: Mospoligraf, 1925. - 50 p.
8. Ul'yanova S.B., Sidorchuk I.V. Tserkovnye prazdniki i sovetskaya propaganda v 1920-e gg. [Religious holidays and the Soviet propaganda in the 1920s] // Pra-voslavnyy monastyrskiy mir: istoriya i sovremennost'. Materialy mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Orthodox monastic world: history and modernity. Materials of international scientific-practical conference]. Pod red. Yu. Yu. Ieru-salimskogo. - Yaroslavl': [B.i.], 2017. - P. 448-457.
9. Rabkor 1 makaronnoy fabriki Sergeeva. Moy sovet posetitelyam «Bavarii» [My advice to "Bavaria" visitors] // Listok Rabkora [Sheet of worker correspondents]. -1924. - № 10. - 9 fevralya. - P. 1.
10. Ivan Gor'kiy. Kak "ubit"' svobodnoe vremya? [How to "kill" free time?] // Po-gonyalka [Driver]. - 1924. - № 3. - 11 iyulya. - P. 3.
11. V chaynuyu ili v pivnuyu?!? [To the teahouse or to the pub?!?] // Krasnaya zarya [Red dawn]. - 1928. - № 7(1). - 31 marta. - P. 6.
12. Shibaev N. Doloy proguly! [Down with truancy!]. - Moscow; Leningrad: Moskovskiy rabochiy, 1929. - 64 p.
13. Ul'yanova S.B. Potreblenie alkogolya rabochimi promyshlennykh predpriya-tiy v 1920-e gg. [Consumption of alcohol by industrial workers in the 1920s] // Istoriya v podrobnostyakh [History in detail]. - 2014. - № 4. - P. 82-87.
14. Hatch J. Hangouts and Hangovers: State, Class and Culture in Moscow's Workers' Club Movement, 1925-1928 // The Russian Review. - Vol. 53. - No. 1 (Jan., 1994). - P. 97-117.
15. Bogdanov G. Vozmutitel'noe p'yanstvo v klube [Outrageous drinking in the club] // Tribuna khalturintsev [Tribune of workers of Khalturin's factory]. - 1929. -№ 39(51). - 30 dekabrya. - P. 4.
16. Luzhenko P. Fabzavuch otlichilsya [Fabzavuch distinguished] // Elektrosila [Electric power]. - 1928. - № 10(53). - 28 iyunya. - P. 4.
17. Kogan. "U popa byla sobaka"... ["The priest had a dog"...] // Krasnyy treu-gol'nik [Red triangle]. - 1929. - № 9(48). - 28 fevralya. - P. 3.
18. Podshefnik "Nashe gostepriimstvo" ["Our hospitality"] // Krasnaya zarya [Red dawn]. - 1929. - № 1(30). - 12 yanvarya. - P. 2.
19. G.N. Po zaslugam [To give deserved] // Krasnaya zarya [Red dawn]. -1929. - № 1(30). - 12 yanvarya. - P. 2.
20. Pravlenie kluba. Khuligany - von iz rabochey sem'i [Hooligans - out of a workers family] // Pogonyalka [Driver]. - 1925. - № 27. - 3 dekabrya. - P. 4.
21. V. Muzykal'nye «p'yanitsy» [Music "drunkards"] // Krasnaya zarya [Red dawn]. - 1927. - № 4. - 24 dekabrya. - P. 6.
22. Lipovyy ded 23-kh let. Raeshnik [Raeshnik] // Krasnaya zarya [Red dawn]. -
1928. - № 20(24). - 9 oktyabrya. - P. 3.
23. Plaggenborg Sht. Revolyutsiya i kul'tura: Kul'turnye orientiry v period mezhdu Oktyabr'skoy revolyutsiey i epokhoy stalinizma [Revolution and culture: Cultural landmarks in the period between the October revolution and Stalinism]. -St. Petersburg: Zhurnal "Neva", 2000. - 414 p.
24. A. R-in Ekskursionnye bazy dlya tekstil'shchikov. Do sikh por ne razrab-otany mery bor'by s p'yankoy [Tour base for the textile workers. Still not developed measures to combat booze] // Leningradskaya Pravda [The Leningrad Truth]. - 1928. -№ 110. - 13 maya. - P. 4.
25. Ekskursant № 16691. Kak my poznavaem okruzhayushchee [How we learn about the world] // Leningradskaya Pravda [The Leningrad Truth]. - 1928. - № 123. -29 maya. - P. 4.
26. Grisha N. Pervyy blin kolbasoy vyshel [The first pancake turned in sausage] // Krasnaya zarya [Red dawn]. - 1928. - № 13(17). - 18 iyunya. - P. 3.
27. Gop-lya. Khuliganam ne mesto v Komsomole [There is no place to hooligans in Comsomol] // Krasnaya zarya [Red dawn]. - 1928. - № 12(16). - 31 maya. -P. 2.
28. Deboshi i p'yanki [Fights and drinking] // Leningradskaya Pravda [The Leningrad Truth]. - 1928. - № 123. - 29 maya. - P. 4.
29. P'yanitsy sryvayut rabochiy otdykh. 37 khuliganov isklyucheny iz domov otdykha [Drunks disrupt working holiday. 37 hooligans are excluded from holiday houses] // Leningradskaya Pravda [The Leningrad Truth]. - 1928. - № 138. -16 iyunya. - P. 4.
30. Soyuznaya. Udavlennik na ekskursii [Hanged man on excursion] // Pogonyalka [Driver]. - 1924. - № 2. - 30 iyunya. - P. 4.
31. Neizvestnyy. Bez udavlennika, zato - s drakoy [Without hanged man, but with the fight] // Pogonyalka [Driver]. - 1924. - № 2. - 30 iyunya. - P. 4.
32. Titanskiy. Ob ekskursiyakh [About excursions] // Pogonyalka [Driver]. -1925. - № 23. - 7 sentyabrya. - P. 1.
33. Ne tantsuyushchiy. Tantsul'ka [Dances] // Krasnaya zarya [Red dawn]. -
1929. - № 2(31). - 26 yanvarya. - P. 2.
34. Ivanov. Kul'turny li nashi "semeynye" vechera? [Our "family" evenings is cultural or not?] // Krasnaya zarya [Red dawn]. - 1928. - № 40(69). - 14 dekabrya. -P. 4.
35. Val'tsovshchik. Kapitonov v teatre [Kapitonov in the theater] // Krasnyy treu-gol'nik [Red triangle]. - 1929. - № 16(55). - 28 marta. - P. 1.
36. O'Makhouni M. Sport v SSSR: fizicheskaya kul'tura - vizual'naya kul'tura [Sport in the USSR: physical culture - visual culture]. - Moscow: NLO, 2010. - 296 p.
37. Bukharin N.I. Leninizm i problema kul'turnoy revolyutsii [Leninism and the problem of Cultural Revolution] // Bukharin N.I. Izbrannye proizvedeniya [Selected works]. - Moscow: Izd-vo politicheskoy literatury, 1988. - P. 368-390.
38. Nik. M. Bezobraziya, koim nado polozhit' predel [Disgraces which presumably limit] // Krasnyy sport [Red sport]. - 1924. - № 7(21). - 31 avgusta. - P. 5.
39. O.K. Gniloy front nashey kul'traboty ili to o chem stoit krepko pogovorit' [Rotten front of our cultural work, or about what we need to talk] // Pogonyalka [Driver]. -1928. - № 11-12 (76-77). - 27 iyulya. - P. 5.
40. Zryachiy. P'yanym ne igrat' [Drunk not to play] // Baltiets [Baltiets]. - 1929. -№ 31. - 30 avgusta. - P. 4.
41. Bratishka. «Nash klub» ["Our club"] // Kabel'shchik [Cable guy]. - 1929. - № 3(59). - 8 marta. - P. 4.
42. Shpana meshaet [Hooligans are prevents] // Elektrosila [Electric power]. -1928. - № 7(50). - 28 aprelya. - P. 2.
43. Yuzhnyy N. Zachem nuzhny klubnye upolnomochennye [Why need club's plenipotentiaries] // Pogonyalka [Driver]. - 1926. № 4(32). - 25 fevralya. - P. 3.
44. Naf. Ubornaya est', da v nee ne vlezt' [The bathroom is, but it's impossible to climb there] // Pogonyalka /Driver]. - 1926. - № 4(32). - 25 fevralya. - P. 3.
45. Ryt. Lektsiya doktora Kulikova [Lecture of Dr. Kulikov] // Leningradskaya Pravda [The Leningrad Truth]. - 1928. - № 111. - 15 maya. - P. 3.
46. Transchel K. Under the Influence: Working-class Drinking, Temperance and Cultural Revolution in Russia, 1895-1932. - Pittsburg: University of Pittsburgh Press, 2006. - 224 p.
47. Phillips L.L. Message in a Bottle: Working-Class Culture and the Struggle for Revolutionary Legitimacy, 1900-1929 // The Russian Review. - Vol. 56. - No. 1 (Jan., 1997). - P. 25-43.
