CC BY
84
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 821.512.145
В. Ф. Макарова
ОСОБЕННОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ ТАТАРСКОЙ СМЕХОВОЙ ПРОЗЫ
Впервые в татарском литературоведении рассматриваются зарождение и художественное своеобразие татарской смеховой прозы начала ХХ в. Выделены средства сатирического изображения действительности.
Ключевые слова: татарская проза начала ХХ в., сатира, юмор, ирония, сарказм, гротеск, аллегория, пародия, гипербола, «лишний человек», «маленький человек», инвектива, фельетон.
Основные аспекты развития комического в татарской литературе в начале ХХ в. корнями уходят к народному смеху. Фольклорные источники благотворно питали многовековую тюркотатарскую литературу. Сатирические басни (мэсэл), иронические, юмористические анекдоты (мэзэк), сатирические сказки (экият) несут в себе особенности народной смеховой культуры.
Комические литературные жанры, временем формирования которых является рубеж Х1Х-ХХ вв., берут начало с средневековых юмористических рассказов (хикэят), притч, рассказов-уподоблений, сравнений (хикэяте фит-тэмсил), которые зачастую являлись структурными элементами более сложных произведений - средневековых поэм религиозно-дидактического характера. Смех в них развивался в рамках утверждения или осуждения тех или иных человеческих качеств, в свете нравственных канонов ислама. Например, «Гулистан бит-тюрки» (1391) Саифа Сараи (ок.1321-1396) является классическим образцом произведений с «ящичной композицией», структура которых состояла из определенного количества самостоятельных композиционных единиц различного объема, написанных и в стихах, и в прозе. В рассказах-хикаят описывается поучительное событие, и на этом фоне оцениваются положительные или отрицательные качества, присущие людям. Они знакомят читателя с нормами мусульманской этики, где Добро олицетворяет Божественное начало, а Зло - дьявольское. Последнее становится объектом сатирического смеха.
Или другой пример. «Нахдж аль-Фарадис» Махмуда аль-Булгари ас-Сараи (конец ХШ в. -1360 г.) является контаминацией религиозно-этических учений с художественной формой его воплощения. Она состоит из четырех глав, а каждая глава - из десяти разделов. Первая глава рассказывает жизнь пророка Мухаммада, второй - четырех халифов: Абу Бакра, Гумара, Гусмана, Гали. Третья глава посвящена описанию богоугодных дел и действий: намаз, ураза, хадж, закят, смирение, образованность, доброта и т.д., четвертая описывает негативные качества, отдаляющие человека от Бога: пьянство, ложь, злопамятность и т.д. Именно в ней представлены многие приемы комического: сатира, юмор, ирония, сарказм, гротеск и др.
Образцы произведений с ящичной композицией, такие как «Кыссас аль-анбия» («Рассказы о пророках», 1310-11) Рабгузи, «Джумжума султан» (1369) Хисама Кятиба, дастан «Кисекбаш китабы» («Книги об отсеченной голове») анонимного автора и многие другие, стали базой для формирования средневековой смеховой концепции, где критическое начало было синтезировано с положительным отношением к высшим мусульманским религиозным ценностям.
Народная смеховая культура в конце Х1Х в. переживала процесс переориентации на просветительские идеи. К. Насыри, Г. Фаизханов, Ф. Халиди и другие просветители издают, переводят, перерабатывают множество восточных произведений, пронизанных тонким юмором или острой сатирой, в которых значительное место занимает народный смех. «Всеохватывающая борьба просветителей за раскрепощение личности послужила мощным стимулом в развитии народной смеховой культуры, где инакомыслие, «еретические» идеи стали проявлять себя более решительно. Они, в свою очередь, привели к усилению этих тенденций в литературе. Идея равенства людей проникла в глубокие слои народного смеха и укрепила ее демократические основы» [19. С. 64].
Новые установки раньше всего проявились в поэзии, в творчестве Г. Чокрыя, Акмуллы, Баха-веддина Ваисева (1819 - 1893), Галимателбанат Биктимировой (1876 - 1906), Газизы Самитовой (1862 - 1929) и др. В их творчестве возникают картины и актуальные проблемы современной им действительности, наблюдается критика отдельных проявлений невежества, воспевание просвещенного человека. От критики отдельных человеческих качеств представителей татарского духовенства татарская поэзия переходит на «злую» сатиру, направленную на преодоление «невыносимых условий», в
которые поставлен человек. Перо поэтов-просветителей начинает воссоздавать такие стороны национальной жизни, которые раньше считались недостойными внимания художественной литературы.
Во второй половине Х1Х в. в литературном процессе ведущую роль начинает играть проза, формируются жанры романа и повести. Именно в прозе происходит расширение сатирического внимания писателя, просветители начинают описывать во всех деталях современную им жизнь татарского общества через «идеальную» жизнь и идеальных героев. Например, в повести «Салима, или Целомудрие» (1898) Ризы Фахретдина (1858-1936) главным героем является татарский шакирд, учащийся старометодного медресе, который затем перешел в джадидистское. Но он мало знаком с настоящим просвещением, ремеслами, искусством. В противовес ему Фахретдин создает идеальный образ девушки Салимы, образованной и культурной мусульманки, которая окончила один из египетских университетов, в совершенстве владеет арабским, французским и английским языками. Образ Салимы стал воплощением авторского идеала: через противопоставление своих героев писатель критикует и отвергает необразованность и невежество, передает просветительские идеи, значимые для своего времени.
Или в романе «Хисаметдин менла» (1886) Мусы Акъегетзаде (1864-1923) образованный религиозный деятель Хисаметдин посвящает свою жизнь и труд просвещению народа, занимается обучением детей в своем селе, распространяет популярные книги. В противоположность ему как отрицательные персонажи нарисованы консерватор Бикбулат мулла, деревенский богач Г али и его сын Сиб-гатулла. В дальнейшем, особенно в повестях и рассказах Закира Хади (1863-1933), Фатиха Карими (1870-1937), уделяется особое внимание разоблачению невежества отдельных противников прогресса и фанатичных защитников средневековых суеверий, сатира достигает небывалой активности. В них главными действующими лицами выступают религиозные деятели, освещается борьба за реформирование татарской конфессиональной школы.
Таким образом, в просветительской прозе второй половины XIX в. четко определяются две линии, одна из которых тяготеет к непосредственному изображению идеала, другая - к критике, разоблачению негативных сторон татарской действительности. «Важнейшей задачей литературы и искусства, полагают просветители, является пробуждение народного самосознания, воспитание гуманизма, патриотизма и гражданственности, пропаганда идей просвещения, прогресса и свободы, изобличение проявлений патриархальщины и других проявлений средневековья» [1. С. 294].
Опыт просветительской литературы был развит и обогащен в начале ХХ в., который по праву считается временем зарождения новой татарской литературы, ускоренного развития татарской культуры. «В прозе 1910-х гг. значительное место занимали типы, перекочевавшие из просветительской литературы, но подвергнутые существенной трансформации. Их ряды пополнились и многими другими типами, наделенными уже иными чертами. Все чаще писатели отказываются от черно-белого изображения, как это было раньше, и прибегают к разноспектральной палитре. Расширение общественно-нравственной среды, окружающей героев и определяющей их отношения, обусловило необходимость показа разнообразных новых контрастов и конфликтов, преломляющихся в психологических ситуациях и связях. Контраст “просвещение - невежество” отступил на второй план, хотя он вообще-то не исчерпал еще своей роли» [18. С. 330].
Основной темой татарской литературы начала ХХ в. стала судьба нации. Проза этого периода пронизана национальным духом, в произведениях поднимается проблема самоопределения, ведется поиск национального идеала, вместе с тем, особое внимание уделяется разоблачению реакционных явлений в татарском обществе. Сатира достигает небывалой активности, в ее основе сформировался критический реализм. В творчестве Закира Хади (1863 - 1933), Фатиха Карими (1870 - 1937) («Шакирд и студент» (1899); «Нуретдин хальфа» (1899); «Сын муллы Джигангир» (1900) и др.) продолжаются традиции просветительского реализма, писатели разоблачают невежественность отдельных противников прогресса и фанатичных защитников средневековых суеверий. В них главными действующими лицами выступают религиозные деятели, освещается борьба за реформирование татарской конфессиональной школы. Усиливаются элементы социальной критики, структурированные вокруг сатирических типов. Этому способствовало развитие татарской драматургии, жанра комедии в национальной литературе. Например, комедии Г. Камала породили целое обличительное направление в национальной драматургии, предложив галерею сатирических типов. Высмеивая те или иные аспекты национальной жизни, отдельных слоев общества, авторы добивались утверждения через отри-
цание, превратив социальные и нравственно-идеологические пороки общества в часть художественной идеи.
В начале ХХ в. проза, с одной стороны, постепенно стала приближаться к реальной повседневности татарского общества, с другой - менять ориентиры в эстетическом плане. Социально и национально акцентированная, касающаяся основной проблемы татарской действительности - судьбы нации - повесть Г. Исхаки «Исчезновение через двести лет» (1902 - 1904) со своей фантастико-публицистической формой, игровыми элементами, символами являл собой образец условно-метафорической прозы, позволяющей сделать обобщения социокультурного характера [7. С. 20].
Глобальный критический, саркастический взгляд автора охватывает судьбу татарской нации: гибель булгар (татар) объясняется как результат отсталости и фанатизма, автор обвиняет в этом невежественных мулл. Такая саркастическая, синтезированная с самоиронией направленность прослеживается в написанном в форме дневника психологическом романе «Жизнь ли это?» (1909) Исхаки, в незаконченном романе Ф. Амирхана «На перепутье» (1912) и т.д.
Оформление романтизма как самостоятельного направления в творчестве Г. Ибрагимова (роман «Молодые сердца», 1912, рассказы «На море», 1911, «Любовь-счастье», 1912, «Вор-мулла», 1911), Ф. Амирхана (рассказ «Драгоценные минуты», 1912, роман «На перепутье», 1912), своеобразная трактовка в романтических произведениях проблемы свободы личности стали отправной точкой в трансформации авторской иронии, которая оценивала не только татарскую действительность, но и область сознания и подсознания героев - типичных представителей татарского общества начала ХХ в. (рассказы «Любовь Габдельбасыра» (1914), «Самигулла абзый» (1914) Ф. Амирхана). «Выдвинутый просветительской литературой образ прогрессивно настроенного интеллигента стал восприниматься как интеллектуальный герой, вышедший за рамки нормативности и призванный в реальных противоречиях современной действительности искать свой заветный идеал. На этом пути герой не свободен от зигзагов, порожденных его мировоззрением и психологией» [18. С. 330] .
Наличие особого романтического героя, создававшегося согласно традиции восточной, в том числе средневековой татарской поэзии, стремление к поэтизации героического, идей возрождения нации способствовали формированию особого течения в татарской романтической литературе -гисъянизма. Гисъянизм ставит во главу угла героя-бунтаря, поднявшего свой голос против земных законов, абсурдности жизни, Бога и религиозных канонов во имя индивидуализма. Считавший своей целью разрушение материальных и духовных ценностей, крушение идеалов, даже уничтожение мира, герой признает единственную ценность — духовную свободу. Именно гисъянизм позволил развивать иронию со сферы социального — до общечеловеческого. Так, уже в произведениях модернистского (символистского) толка, например, в рассказе Ф.Амирхана «Татарка» (1909), в произведении Гали Рахима «В ханской мечети» (1913) ирония направлена не в адрес конкретных людей-представителей социальных слоев или татарского общества, а в основы бытия вообще.
В любой литературе развитие сатирического или комического начал связано с жанром рассказа. И в татарской прозе начала ХХ в. возникают предпосылки для жанрового обособления рассказа: создаются социально-бытовые, социально-политические, исторические, сатирические, психологические и романтические рассказы. Появляется интерес к социальному статусу, личностным качествам человека, для выражения которого авторы находят новые формы, например, рассказы - назире, отсылающие к средневековой литературе, пародии («Новые пещерные люди» (1908) З. Хади). Наблюдается усиление публицистичности и сатирического пафоса («Праздники» (1909) Ф. Амирхана, «Симург» (1910), «Депутат» (1910) Ш. Камала). Появляются рассказы Ш. Камала, Ш. Мухамедова, Ф. Амирхана, по композиционным признакам отвечающие требованиям новеллы.
«Литература XIX века еще слишком “серьезна”, - пишет И. Нуруллин, - «за исключением «Комедии в Чистополе» неизвестного автора, лукавый юмор и злая сатира - довольно редкое явление. На пороге же ХХ века, когда демократические круги все больше и больше сознают свою силу, когда начинают понимать гнилость кажущихся могучими остатков средневековья, палитра литературы обогащается, все более активизируется ирония, сарказм и юмор. Достаточно вспомнить смешные фигуры мулл, недоучек-хальфа и тупых шакирдов у Ф. Карими и З. Хади, невежественных и кичливых купцов, а также не умеющих читать даже телеграмму конторщиков и приказчиков у Ш. Мухамедова» [12. С. 57].
Обращение писателей к теме простого, обездоленного человека (М. Гафури «Жизнь, прожитая в нищете», 1902, «Бедняки, или Сожительница», 1907, «Голодный год, или Продажная девушка»,
1907) и разрушенные иллюзии в итоге неоправданных надежд после первой революции, социальное положение народа породили образ «маленького человека», который обогатил татарскую прозу новыми приемами психологизма, овеянного тонкой иронией, расширив возможности проникновения в глубинные слои человеческой души («Калоши», 1909, «Долгожданная невестка», 1910, «Плод медресе», 1912, «Суннатче-бабай», 1911). И. Нуруллин назвал их «трагикомедией простого человека» [12. С. 88]. Вместе с тем в подобных произведениях авторы трагедию отдельно взятого человека доводили до трагедии общенациональной. Так, например, главный герой рассказа «Суннетче-бабай» Г. Исхаки Курбанколый не входит в социальный конфликт, его до смерти доводит вторая жена, на которой он женился после ухода из жизни первой жены Гульюзум. Главной причиной трагедии пожилого человека стали невоспитанность второй жены, незнание ею элементарных нравственных законов. Кульминационным моментом в данном противостоянии стала картина чистки ею картошки ножом, которым старик совершал обрезание малолетним мальчикам. Этот нож - святая святых для старика -стал символом национальных традиций. Невежество отдельных людей приводит к потере духовных ценностей, многовековых традиций и уклада жизни, напоминает автор. Трагедия человека в рассказе переросла в трагедию нации, в общечеловеческую трагедию.
Поиски нового типа героя привели татарских писателей к теме интеллигенции, к типу «лишнего человека» [3. С. 180 ]. Ф. Амирхан «Состарился» (1909), «На перепутье» (1912), Г. Исхаки «Жизнь ли это» (1909), Г. Ибрагимов «Ад без огня» (1911) и др. - в центре таких произведений - люди с разрушенными иллюзиями, оставшиеся «на перепутье». Ф. Амирхан назвал их «серединными» [14. С. 304]. Целой галерее таких типов, как Арсланов, Саматов, Г. Газиз дал оценку в своем рассказе «Молодежная вечеринка» (1918). Кого только нет на описываемой вечеринке - тут и отвратительный тип, который считал себя талантливым актером, «философ», который всем надоел своими бессмысленными поучениями, недалекий «поэт», приказчик-выскочка и т.д. Ирония прозаика порой переходит в сарказм, особенно когда дается оценка скучному вечеру и собравшейся пестрой толпе застойных «европейцев»: «Это был вечер из вечеров, и не только вечер, а вечеринка - торжество, хлеще чем русские вечеринки» [4. С. 60]. Таких героев воссоздал в рассказах, написанных в 1911-1913 гг., Гали Рахим. Иронично воспринимаются сами названия рассказов - «Артист», «Поэт» и т.д., - которые описывают комические ситуации, срывающие «маски» от лиц пустых и недалеких мечтателей.
Из таких колеблющихся, без ориентиров людей выросли «двуликие» — провокаторы (Садыйк в повести Г. Исхаки «Солдат», 1908, Кабир-Бакир в рассказе К. Бакирова «Черное пятно», 1912). Тема разоблачения черных дел доносчиков, сыщиков, провокаторов и жандармских чинов нашла яркое отражение в литературе 1910-х гг., эта тема утвердила в татарской литературе едкую сатиру, порой звучащую трагически. В рассказе «Великое проклятие» (1912) - в первом произведении Г. Газиза на серьезную тему - автор воссоздал образ типичного провокатора. Ахмет - по специальности историк, кормилец большой семьи, еле продержавшийся на заработках от преподавания, под насилием и угрозами жандармов становится доносчиком-провокатором. Муки совести преследуют его везде, и он решает уйти из жизни. Автор доводит своего героя до безысходности, на такой точке сатира уступает место трагизму. Он заявляет: «человек не может жить без общества, идти против общества - большое преступление. Умение любить свой народ, своих сородичей - это счастье».
В 1910 - 1912 гг. татарская литература, таким образом, обратила внимание на «социальное зло», началось разоблачение двуликих интеллигентов, неустойчивых, предавших свои революционные идеалы (Г.Тукай «Сожаление», 1910, «Двуликому», 1912, Я.Емельянов «Донос», 1879, С. Сунчелеев «Сплетня», 1911, М. Гафури «Доносчик», 1910). Один из «черноликих» - Ишми-ишан - стал причиной появления на свет сотен фельетонов, стихотворений, статей, очерков и т.д. Борьба против ишана, который все свои силы направил против введения в школы обучения русскому языку, против всякой реформы в учебных планах медресе, началась еще в 1906 г. - сразу после появления первых татарских газет и журналов. Именно как врага всего нового критиковал его Ф. Амирхан в своих фельетонах. Но в годы нового революционного подъема Ишми-ишана критиковали уже не только как противника прогресса, но и как врага трудящегося народа, как ставленника самодержавия. Особенно усилилась критика в его адрес после того, как по его доносу царские власти разгромили десятки учебных заведений, арестовали и бросили в тюрьмы сотни преподавателей. «Именно в этот период он вошел в литературу как символ косности, продажности, как представитель черной силы. Тукай в своем стихотворении “Где? Кто?” (1909) сравнил его с телегой, груженной склоками» [9. С. 130].
Революция 1905 г. превратила татарского писателя в общественно-политического деятеля, дав возможность выступать на арене периодической печати. Поэтому в начале ХХ в. сатира приобретает настоящее гражданское и общественно-политическое звучание [5. С. 8-12], этому способствует развитие сатирической печати. Так, например, в 1906-1907 гг. появилось 10 татарских сатирических изданий [15. С. 130]. Особую популярность завоевывают журналы «Стрелы» («Уклар», Уральск) и «Ястреб» («Карчыга», Оренбург), которые стали основой для развития татарской сатирической журналистики. «Кузнечик» («Чикерткэ»), «Молния» («Яшен»), «Крючок» («Кармак»), «Шило» («Без»), «Скорпион» («Чаян»), «Пушка» («Туп»), «Ялт-юлт» («Ялт-йолт») - дооктябрьские сатирические журналы на татарском языке, появившиеся как знак протеста против отсталости и косности в обществе, которые выходили в разных регионах России.
Многие литературоведы на материале архивных данных в своих монографиях исследовали вопросы участия татарских писателей этого периода в общественной жизни, эволюции их мировоззрений и влияния общественно-политической деятельности на их эстетические взгляды [9]. В этих трудах заметно, что в годы нового революционного подъема объектом литературного изображения в татарской литературе и публицистике стали международные события. «Правдивое разъяснение международных событий в литературе и публицистике было одним из принципиальных вопросов в области идеологии. <...>. Однако прогрессивные татарские писатели при освещении международных событий находили и использовали различные приемы и жанры. Причем у каждого писателя наблюдались свои специфические приемы изображения. Так, Тукай использовал для этой цели различные жанры поэзии и фельетоны, М. Гафури - жанр басни, Ф.Карими - политическую публицистику, Ф. Амирхан - статьи на злободневные темы. Чтобы довести до читателя правдивое слово в той газетно-журнальной атмосфере, насыщенной идеями пантюркизма, монархизма, панславизма, национализма и панисламизма, писателям демократического лагеря нужна была высокая политическая зрелость. В этом отношении ярко выделялась фигура Г.Тукая. Поэт резко критиковал в своих фельетонах позицию либеральных газет (он едко высмеивал провинциальную ограниченность газеты «Юлдуз», кадимистов -героев Сенного базара Казани)» [20. С. 81].
Сами журналы становились ареной для испытания новых средств сатирического изображения действительности, жанровых форм сатиры. Стремление к осуждению безобразного в жизни, препятствующего движению татарской нации по пути прогресса, рождало все новые приемы комического. Журналисты обращались к сатирическим изданиям других народов. Например, известно, что Тукай интересовался азербайджанскими изданиями. «Одним из самых предпочтительных и любимых сатирических изданий Тукая был журнал “Мулла Насретдин”» [5. С. 9]. Так происходило обогащение национальной комической культуры достижениями других народов. На это указывает и Ф.А. Агзамов на материале журнальных выступлений Г. Тукая: «В его фельетонах можно встретить множество юмористических заимствований. Из них можно отметить: анаграмму, каламбур, создание нового имени, созвучного с именем героя, гиперболу, гротеск, литоту, фантастику, религиозные образы и сюжеты, пародию, карикатуру, эпитет, сравнение, словарь, диалог, сатирические монологи» [20. С. 256].
Пародия - излюбленный прием Г. Тукая. Так, в публицистическом рассказе «Условия» (1906) при помощи пародии автор высмеивает буржуазную политику партии «Союз мусульман» (1906): «Если хочешь быть членом партии “Союз мусульман”, ты должен преклониться к богатству, землевладельчест-ву, панибратству...». Здесь преувеличения помогают определить типичные явления и обстоятельства. Статья «Спешите купить» (1906) написана как пародия на объявления в газете с репутацией сплетника «Баян аль-хак». Много пародий у Г.Тукая на словари: «Не странно ли?» (1906), «Словари» (1908), «Гадание по словарю» (1908), «Герои печати» (1909), «Люди-звери» (1910), «Плодово-ягодная пора» (1912).
В сатирической литературе этого периода активны пародии на популярные в народе религиозные книги. Пародирование средневековых религиозных книг позволяло критиковать старые устои опосредованно, усиливало иронический подтекст.
Своеобразной энциклопедией сатирических приемов можно назвать поэму «Сенной базар, или Новый Кисекбаш» (1908) Г. Тукая [5. С. 12; 6. С. 47]. Взяв за основу сюжет средневекового литературного памятника ХШ в. «Кисекбаш» («Отрезанная голова»), поэт пародирует представителей современной поэту действительности. Для этого удачно используются фантастические и аллегорические приемы средневековой татарской литературы, такие средства, как сарказм, гипербола, ирония, пародия, гротеск.
В поэме рассказывается о событиях, «происходящих» на Сенном базаре в Казани. Отрезанная голова - в прошлом купец, в течение десяти лет был гласным в Думе, мошенничал в торговле, с каждого рубля получал большой доход, девяносто девять раз совершил паломничество, каждый день читал Коран, женился пятнадцать раз, вечерами ходил в публичные дома, на склоне лет вновь женился. Жена родила ему сына. Однако случилось несчастье: Див съел его туловище, проглотил сына и увел жену. Он рассказывает всем о своем горе. Цирковой силач Карахмет берется ему помочь. Так фантастический сюжет дает возможность автору воссоздать облик татарского общества, которое далеко от действительности, живет в ожидании чудес и зрелища, «циркового представления». Само «представление», которое и разворачивается на Сенном, - это «кипение в действии пустом». Сатирическое перо Тукая предупреждает о живучести феодальных и национальных предрассудков, старых политических форм жизни и после революции 1905 г. [10. С. 172].
Поэма богата саркастическими обобщениями. Так, например, название произведения указывает на то, что голова человека, живущего ради своих «животных» интересов, является никчемной, «отрубленной головой». Или отрубленную голову, впитавшую в себя «десять вагонов темноты, глупости, самомнения, зазнайства, тысячу вагонов упрямства, консервативных мыслей», не смогли сдвинуть с места самые крутые силачи Сенного базара. Этим подчеркивается невозможность изменить позицию кадимистов. Тонкий юмор Тукая, смеющегося над шакирдами, питающими надежду на обогащение без особого труда: мол, когда в озере высохнет вода, шакирды станут обладателями богатств, запрятанных на дне озера Кабан, говорит о неподготовленности молодого поколения к общественным переменам. Скрытая ирония - отождествление Дива с общеизвестным Гайнаном Ваисевым
- утверждает идею о болезни нации. Тукай оценивает действительность через смещение пропорций, заострение и преувеличение скрытых ее сторон.
Сатира в отношении консервативных представителей татарского общества явственно проступает в таких стихотворениях Г. Тукая, как «Стеклянная голова» (1906), «Кодекс одного шейха» и др. Так, хазрет из «Стеклянной головы» заботится лишь об одном - «только поесть и попить». Главный смысл жизни шейха определяется пятью благими «К»: красотка, курица, копченый гусь, конина, и кумыз.
Преувеличение, гиперболизация стали активно развиваться на материале басни. «Бытование среди татар таких всемирно известных басен с давних времен стимулировало развитие сатирического мышления, особенно в плане обострения социального содержания сюжетов, создания и раскрытия остроумного комедийного конфликта, совершенствования контрастной и яркой образности. Оно привело, в конце концов, к более утонченным и оригинальным формам аллегории и символики, а также к отточенности иронического подтекста, что необходимо для истинного мастера смеха» [19. С. 37].
Басенную образность - аллегорию Маджит Гафури использовал для показа несправедливости в области прогресса, культуры, просвещения. В басне «Соловьи» (1906) в лаконичном, ярком сюжете затронута социально-политическая проблематика. Сатирический облик представителей буржуазии и судьба мусульман ярко представлены в образе безобидных, наивных соловьев в когтях ястреба.
«Митинг» (1906-1907) Ш. Мухамедова, с точки зрения некоторых исследователей (У. Гимади-ев), является аллегоричным рассказом, другие (В. Хаков) определяют его как памфлет. В нем представители различных классов и партий даны в образах животного мира и птиц. Можно было бы привести множество примеров - таких рассказов, в которых исторические события прошлого века разоблачались через иносказание и другие формы сатирического воздействия.
Во всех родах художественной литературы и в публицистике успешно используются монологи, где самообличение порождает смех. Если в поэзии самоиронию часто использовали Д. Бедный, Ф. Бур-наш, в прозе, в основном, в фельетонах-рассказах с помощью саморазоблачения создавали сатирические образы Г. Тукай, Ш. Мухаммедов, Г. Газиз. В фельетоне Г. Тукая «Поучения бюрократа» (1906), как и в его поэме «Кадимист» (1906), неграмотный, глупый герой сам же разоблачает себя. Здесь разоблачение является элементом не дружелюбного смеха, а смеха бичующего, изобличающего, сатирического.
Идеологическая направленность художественного письменного слова в начале ХХ в. являлась причиной возникновения спроса в «... .убийственном сарказме, памфлете, безжалостной иронии» [16.
С. 2]. Объясняя эту ситуацию, Ю.Г. Нигматуллина пишет: «Новая культурологическая парадигма утверждается путем “доказательства от противного”: высмеиванием всего того, что служит препятствием на пути к просвещению, национальному самосознанию и свободе» [11. С. 123].
Для «высмеивания» писатели выбирают все новые и новые средства. Например, в творчестве Ш. Камала на первый план выходит резкое обличение - инвектива (от лат. - нападки, брань). Острое
осмеяние, выкристаллизовавшееся в особую литературную форму (жанр) [2. С. 154], особенно распространяется в эпиграммах против конкретного реально существующего лица или группы лиц. Многообразные литературные формы инвективы - памфлеты, фельетоны сыграли огромную роль в развитии комического в татарской прозе. Например, в фельетоне-рассказе Ш. Камала «Страничка из рассказа» (1910) история рассказывается от имени кадимиста, который сам разоблачает себя. Злодеяния известного ахуна (притом, это, оказывается, «не единственный случай»), который изнасиловал свою служанку и выгнал с ребенком в руках на улицу, он оправдывает тем, что ахун слишком мягкосердечен - оказал внимание служанке: «Конечно, все события не от того, что ахуны плохие, а наоборот, мы говорим, что от мягкости души или от нетерпения и слишком “мягкости”...» [8. С. 22]).
К. Тинчурин свои маленькие сатирические рассказы «Лото и Фатхи», «Женитьба», «Лихорадка гармониста» называл фельетонами [3. С. 16]. Они посвящались злободневным проблемам татарской действительности, и автор зачастую прибегал к иносказанию.
Реже использовался такой вид сатиры, как памфлет, появление которого в татарской литературе мы можем объяснить влиянием русской смеховой культуры. «Непрямое обличение требует от автора текста создания масок, за которыми он бы прятался. Они проявляются в тех модификациях памфлета, в которых автор создает художественные образы» [17. С. 62]. Подобные памфлету жанры, с одной стороны, служили развитию социальной типизации в литературе, с другой - углублению психологического развития характера героев. Таким образом, активное развитие комической составляющей стало мощным катализатором возникновения особого типа мышления в татарской литературе начала ХХ в., связанного со стремлением татарского народа осознать себя, свою историю и культуру как часть общеевропейской культуры и цивилизации.
Проследив путь становления комического в татарской светской прозе начала ХХ в., можно определить основные моменты и узловые проблемы данного процесса:
- критическое начало в татарской прозе, корнями уходящее в тюрко-татарский фольклор и средневековую литературу с его осуждением отрицательных качеств человека в свете нравственных канонов ислама, концепции «совершенного человека» в мусульманской культуре, трансформировался в Х1Х в. под влиянием мощного движения просветительства;
- в конце Х1Х в. татарская литература начала постепенно освобождаться от канонов средневековья. Просветительская концепция личности привела к высмеиванию «старых» порядков, невежества, принципов схоластического воспитания и обучения;
- формирование периодической печати после демократических перемен 1905 г. сыграло неоценимую роль в нарушении жанровой иерархии и в усилении интереса к западноевропейской и русской культуре;
- в начале ХХ в. татарская литература стала обращаться к национально-татарским темам и проблемам. Стремление к совершенствованию татарского общества по образцу русского и западноевропейского путей развития сделало объектом комического татарскую действительность. Именно поэтому сатира достигла небывалой высоты - сформировался критический реализм;
- татарская периодическая печать придавала сатире общественно-политическое звучание. Вместе с тем, как средство борьбы с вездесущей цензурой активизировались такие приемы, как иносказание, ирония. Новым моментом в татарской литературе является стремление осознать человека как явление определенной культуры в социально-исторической конкретности. Оно привело к появлению таких героев, как «маленький человек», «лишние люди», «двуликий»;
- усиление публицистичности объяснялось соотнесенностью описываемых событий и героев с идейно-политической атмосферой эпохи. Как результат появились многообразные литературные прозаические жанры инвективы - инвективные романы, юмористические, сатирические рассказы, новеллы, фельетоны, памфлеты, басни, сатирические сказки, пародийные рассказы. Расширялся перечень средств сатирического изображения: поэты и писатели охотно обращались к таким приемам, как аллегория, пародия, гипербола, сарказм, гротеск, ирония и т.д.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абдуллин Я.Г. Татарская просветительская мысль. Казань: Таткнигоиздат, 1976. 319 с.
2. Борев Ю.Б. Эстетика. Теория литературы: Энциклопедический словарь терминов. М.: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Издательство АСТ», 2003. 575 с.
3. Баширов Ф.К. Татарская проза начала ХХ века (на тат. яз.). Казан: Фикер, 2002. 287 с.
4. Газиз Г. Рассказы (на тат. яз.). Казань: Тат. кн. изд-во, 1958. 194 с.
5. Ганиева Р.К. Сатирическое творчество Г. Тукая. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1961. 84 с.
6. Гимадиев У.И. Вопросы теории сатиры: учеб. пособие. (По материалам татарских сатирических журналов дооктябрьского периода.) Уфа: Башкорт. ун-ты, 1984. 80 с.
7. Загидуллина Д.Ф. История татарской литературы II Татарская литература: учебник-хрестоматия для студентов сред. спец. учеб. завед. I авт.-сост.: А.Г. Махмудов, Н.Г. Гараева, Л.Ю. Мухаметзянова. Казань: Ма-гариф, 2010. С. 4-32.
8. Камал Ш. Произведения (на тат. яз). Казань, 1956. 245 с.
9. Магдеев М.С.Социальные корни таланта. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1990. 159 с.
10. Нигматуллина Ю.Г. Национальное своеобразие эстетического идеала. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1970. 210 с.
11. Нигматуллина Ю.Г. Типы культур и цивилизаций в историческом развитии татарской и русской литератур. Казань: Фэн, 1997. 189 с.
12. Нуруллин И.З. Возвращение (на тат. яз.) II Казан утлары. 1990. №і. С.85-88.
13. Нуруллин И.З. Путь к зрелости. О зарождении и развитии критического реализма в литературе. Казань: Тат. кн. изд-во, 1971. 348 с.
14. Нуруллин И.З. Татарская литература начала ХХ века (на тат. яз.). Казан: Изд-во Казан. ун-та, 1966. 304 с.
15. Рами И.Г., Даутов Р.Н. Литературный словарь (на тат. яз.). Казан: Тат. кит. нэшр., 2001. 262 с.
16. Сайфи-Казанлы Ф.Г. Пародия, сатира, ирония и юмор в произведениях Г. Тукая (на тат. яз.) II Произведения Г. Тукая. Казань, 1931. С. 3-7.
17. Тепляшина А.Н.Сатирические жанры современной публицистики. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2000. 95 с.
18. Халит Г. Проза. II История татарской литературы нового времени (ХІХ - начало ХХ в.). Казань: Фикер, 2003. 472 с.
19. Ханзафаров Н.Г.Татарская комедия. Казань: Фэн, 1996. 266 с.
20. Агзамов Ф. Тукай - журналист (на тат. яз.). Казань: Тат. кн. изд-во, 1986. 271 с.
21. Агзамов Ф. Видные татарские публицисты (на тат. яз.). Казань: Тат. кн. изд-во, 1985. 200 с.
Поступила в редакцию 12.08.11
V.F. Makarova
The peculiarities of the Tatar humorous prose’s formation
The origin and art originality of the Tatar humorous prose of the beginning of the ХХ-th century are considered for the
first time in the Tatar literary criticism in the given article. The author reveals the means for satirical description of the
reality.
Keywords: the Tatar prose of the beginning of the ХХ-th century, satire, humor, irony, sarcasm, grotesque, allegory,
parody, hyperbole, «odd man», «humble man», an invective, satirical article.
Макарова Венера Файзиевна, кандидат филологических наук, доцент Набережно-Челнинский государственный педагогический институт 423806, Россия, г. Набережные Челны, ул. Низаметдинова, 28 E-mail: makarova_vf@ mail.ru)
Makarova V.F.,
candidate of philology, associate professor State Teacher-training Institute of Naberezhnye Chelny 423806, Russia, Naberezhnye Chelny, Nizametdinova st., 28 E-mail: makarova_vf@ mail.ru
