CC BY
10Литературоведение
О.В. Тимашева
Особенности современной пикарески
Статья рассматривает изменения, которые произошли в современном жанре плутовского романа (пикареске). На примере анализа текстов романов писателей ХХ века Грэма Грина «Путешествия с тётушкой» (1969) и Марио Варгаса Льосы «Тётушка Хулия и писака» (1973) говорится о реутилизации жанра, протеистичности героев и сути нарративной интриги.
This article presents changes, which have taken place within the genre of the picaresque novel. In terms of novel text analysis of the 20th century writers — Graham Greene's «Travels with my Aunt» (1969) and Mario Vargas Llosa's «Aunt Julia and the Scriptwriter» (1973) — the article refers to reutilization of the genre, proteism of characters and the essence of narrative suspense.
Ключевые слова: плутовской роман; жанр; протеистичность; наррация; процес-суальность.
Keywords: picaresque novel; genre; proteism; narration; processuality.
Отталкиваясь от романа «Ласарильо из Тормеса» (начало 1550-х гг.), можно говорить о столь живучем и мало изменившемся жанре, как пи-кареска (от исп. picaro — пройдоха, ловкач), то есть о повествовании, в котором отражаются похождения героя-плута. К текстам такого рода относится множество произведений мировой литературы и даже фольклора. Как указывают Г. Гачев и С. Пискунова, арабские макамы (аналоги христианской Лествицы) и немецкие народные повести о Тиле Уленшпигеле (включая бельгийский франкоязычный вариант Шарля де Костера), дилогия об Остапе Бендере Ильфа и Петрова — всё это произведения, написанные в жанре плутовского романа. По мере развёртывания сюжета читатель наблюдает историю воспитания или, точнее сказать, этапы «антивоспитания» героя-пикаро, в результате прохождения которых иногда рождается новый человек. Так или иначе герой приноравливается к иным для него поведенческим шаблонам общества, которое его породило и с которым он связан.
Если в XIX веке, «золотом веке» пикарески, наблюдается наглядное опровержение ренессансной идеологии человеческой природы — моральное падение персонажа, то в ХХ веке в романах, о которых пойдёт речь, — «Путешествия с тётушкой» Грэма Грина [3] и «Тётушка Хулия и писака» Марио
Варгаса Льосы [4], герои вновь возрождаются. Становясь плутами, они совершенствуют своё я. Их личность раскрывается с лучшей стороны, и в какой-то степени они становятся примером для подражания.
Повествовательная структура пикарески ХХ века в целом остаётся прежней. Вот её характерные черты: речь ведётся от первого лица. Я есть пикаро-повество-ватель, но в романе может быть также пикаро — действующее лицо, и где-то вдруг заметен ещё и автор, писатель собственной персоной. Каждый обладает самостоятельной точкой зрения. Сюжет пикарески разворачивается как серия эпизодов похождений героя, особенно интересная, когда герой реально путешествует. Характерной чертой пикаро считается его протеистичность (способность персонажа менять свой внутренний облик). Пикаро как рассказчик, выступая во многих обличьях, делает романы несколько запутанными, однако заставляющими задуматься.
В анализируемых книгах Г. Грина и М.В. Льосы, при всей их более чем заметной принадлежности к старинной форме, всё же есть и немало отступлений от эталонов жанра, и присущая только им национальная специфика. Впрочем, обе книги сохраняют способность вскрывать общественные пороки и демонстрировать с иронией разные оттенки ханжества.
Роман Грэма Грина «Путешествия с тётушкой» — типичный образец жанра пикарески, который освоил Грэм Грин, поклонник испанской культуры, и в частности Сервантеса.
По мнению французского автора, писавшего о жанрах, Жана-Мари Шеф-фера, не бывает общих правил «реутилизации старых жанров, и никогда не известно, как они будут действовать в новом историческом контексте» [8: с. 138]. Заимствование «угасших» признаков в новом, отличном от прежнего контексте не может привести ни к чему, кроме поддержания прежней идентичности или же невольного пастиша. «Любая текстуальная традиция дискретна, а значит, в промежуток времени между двумя текстами, обозначаемыми одним жанровым именем, данный жанр всегда является виртуально угасшим» [8: с. 137], — пишет он. Однако это не означает его истинной смерти, жанр может трансформироваться и начать жить новой жизнью.
Герой «Путешествий с тётушкой» мистер Генри Пуллиган — средний по достатку англичанин на пенсии, имевший в недавнем прошлом неплохой заработок в банке. В начале романа он выращивает цветы возле своего домика. На этот момент это единственный смысл его жизни.
Встретившись на похоронах матери с её сестрой, то есть со своей тётушкой, которую он едва может вспомнить, Генри погружается в новое для него существование (оказывается, оно возможно), в новые, быстро сменяющиеся, как звёздочки в калейдоскопе, яркие обстоятельства, абсолютно незнакомые герою. Сюже-тообразующее начало этого романа — невозможность возврата в прежнее времяпрепровождение законопослушного, благонамеренного англичанина.
После встречи с престарелой родственницей, путаные рассказы из жизни которой всё дальше уводят Генри от его скромного садика с георгинами разных сортов, мир раскрывается ему с другой стороны. Здесь нет больше тех правил, установлений и законов, которые были для него важны, но зато, как выяснилось,
есть много такого, что прежде могло ему (или скорее автору повествования) встретиться только на страницах приключенческих романов разных времен и народов. Это — высокого полета международные преступники; текущие рекой большие деньги и золото в слитках для организации революционных переворотов; незаконные сделки, пересечения границ, чемоданы с валютой; генералы и полковники в штатском, которые особенно впечатляюще выглядят на Востоке; дорогие отели, бордели, гей-кафе, травка и другие виды наркотиков, их временное и постоянное воздействие, неверные, но очень богатые любовники, удачливые и неудачливые любовницы. Словом, всё то, что любит современное кино, а значит, и зритель, подобный скромному пенсионеру Генри, обрабатывающему свой любимый садик.
Грин — большой любитель испанской и латиноамериканской прозы. Его всегда завораживал Сервантес, он мысленно полемизировал с ним и часто использовал его расстановку сил на доске своего времени, ощущая и себя, как автора, и своих героев рыцарями печального образа (роман «Монсиньор Кихот»). В авантюре, или, говоря по-современному, в детективе, нас завораживает сам процесс поиска неизвестного и вообще процессуальность всего вокруг происходящего. Пусть всё так и длится дальше, отвлекая нас от собственной скромной жизни.
Тётушка Генри по имени Августа — плутовка и мошенница с неуёмной, на зависть скучным и усталым современникам, жаждой жизни, много путешествует. Далёкие страны манят её. Перед сном в любом отеле она обычно открывает детектив. Отец всегда заставлял её читать Вальтера Скотта, говорит она, особенно «Роб Роя», но она предпочитала Скотту детективы: «Действие здесь разворачивается быстрее, и описаний куда меньше» [1: p. 431]. Погружаясь в атмосферу Стамбула, она читает перед сном роман «Турецкие услады», на обложке которого изображен человек в феске с неприятным лицом. «Его зовут полковник Хаким», — произносит она, и в этот момент (deus ex machina) в номер входит реальный полковник Хаким. Жизнь и авантюрный текст, оказывается, не менее связаны, чем текст Библии и жизнь человеческая, убеждена героиня.
Размышления о литературе — характерная черта пикарески Грэма Грина. Вставные новеллы здесь — это рассказы тётушки о своих любовниках, но любая её история имеет как фон классическую книгу или роман. В повествовании своём Грин отталкивается от беллетристики, но пишет высокую классику в жанре пи-карески. Молодого любовника-негра тётушки Августы зовут Вордсворт. Его имя обыгрывается на многих страницах романа. «Колоссально, вы знаете Вордсвор-та?» — говорит одна, немного странная, девушка с филологического факультета.
Если попытаться вникнуть, почему автор даёт имя Вордсворт весьма невежественному персонажу, комивояжёру, перевозящему наркотики, то следует обратить внимание на то, что по своим человеческим качествам это очень добрый и преданный тёте Августе человек. Английский поэт-романтик Вордсворт (1770-1850) воспевал радость погружения в идиллический мир простых радостей, в наивную красоту. Появление в Европе детей природы — негров — должно, по-видимому, с точки зрения автора, восприниматься тоже как современный романтизм, необходимая для англичан живая отсылка в прошлое. К современной цивилизации почтения мало.
Грин вспоминает и цитирует стихотворение ирландского поэта Френсиса Сильвестра Маэни (1804-1896) «Колокола Шендона»: («Звонят в Москве колокола...» [1: с. 432], вспоминает не слишком известного в современной России, но упоминаемого в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона английского писателя Чарльза Рида (1814-1884), перечитывает в «Золотой сокровищнице», изданной Палгрейвом, Альфреда Теннисона (1809-1892) и Роберта Браунинга (1812-1889). Именно знаменитые строчки последнего поэта-драматурга из пьесы «Пиппа проходит мимо» («Pippa passis»)1 стали заключительными для романа «Путешествия с тётушкой»: God's in his heaven // Alls right with the world (Бог на небе // всё прекрасно на земле) [1: с. 552].
Герой романа, сделав открытие, что тётушка Августа — его настоящая мать, убеждается, что преданность какому-то индивидууму включает в себя также преданность всем человеческим недостаткам, даже тяге к противозаконным действиям, которые не были чужды Августе.
Интересно, что в фильме «Путешествия с тётушкой», снятом в США по этому роману, сценаристы Голливуда Джей Прессон Аллен и Хью Вилер (при участии Грина) последним кадром картины сделали монетку, подброшенную в воздух, мелькающую то орлом, то решёткой, но так и остающуюся в воздухе. Таковы и мысли Грина о будущем его центрального персонажа.
По строгим меркам роман Марио Варгаса Льосы «Тётушка Хулия и писака» не роман-путешествие. Его жанр можно было бы представить как автобиографическое повествование о молодости автора, достоверное и, по общему признанию критиков, «вызывающе нескромное». Молодого героя зовут так же, как автора, Марио Варгитас, а героиню, как первую жену Льосы, — Хулия Ильянес.
Герои книги с большой разницей в возрасте — ему восемнадцать, ей за тридцать — решаются на законный брак, но на этом пути у них встаёт столько препятствий, что рассказ об их преодолении превращается в настоящую пикареску, имевшую место в жизни самого Марио Варгаса Льосы. Об этом он говорил, не стесняясь, даже за границами романного текста.
Как и положено в жанре пикарески, повествование в романе ведётся от первого лица, от лица правдивого писателя, смело обнажающего своё если не антивоспитание, то антиповедение. Во-первых, он рассказывает о «порочных отношениях» с немолодой особой, состоящей с ним в свойстве, что не приносит герою славы в глазах общества и близких родственников. Во-вторых, он показывает, как отыскать слабые места в законодательстве о браке и преодолеть их с помощью знания человеческих слабостей. И, наконец, он обманывает отца и мать, не ожидавших столь дерзкого поступка от своего несовершеннолетнего отпрыска: ему ведь нет двадцати одного года. Для Варгитаса ещё в ранней юности были притягательными слова «Париж» и «мансарда», и то, о чём мечтал, он осуществил: поселился с тётушкой Хулией в Париже, занялся литературной работой и стал знаменитым писателем.
1 Браунинг и его пьеса нравились также Н. Гумилёву, осуществившему в том числе и перевод процитированного в романе стихотворения: «Год у весны // у утра день, // а утр ведь семь // .. .Бог в своих небесах, // и в порядке мир!»
Вся эта история могла бы в наши дни показаться даже банальной, если бы не сложная композиция романа. В нечётных главах речь идёт о Варгитасе и Хулии, в чётных мы читаем разнообразные, полные то устрашающих, то вызывающих слёзы деталей, неоконченные новеллы или задумки совсем новых сценариев радиопостановок, написанных якобы неким Педро Камачо.
Но кто этот Педро Камачо, которому так завидует в ходе повествования Вар-гитас-герой, постепенно узнающий о подробностях жизни этого выдуманного драмодела? Его слов ждут, его реплики повторяют многие слушатели «Радио Панамерикана». От тучи персонажей, от сочинения и разработки их судеб, надо полагать, Педро Камачо сходит с ума и попадает в дом умалишённых. Многие думают, что он богат, а он беден как церковная мышь, и в обычной жизни мало интересен. Он весь в себе, постоянно что-то бормочет, сочиняет на ходу, и концы с концами в его увлекательных историях не всегда сходятся.
В последней главе, где М.В. Льоса более всего близок к событиям своей жизни, он напрямую сравнивает себя с Педро Камачо. Называя Педро писакой, а не писателем, он вовсе не хочет унизить его, а как будто только ищет причину его популярности, отражающейся в его прозвище — писака (еscribidor). А жив он как автор за счёт рассказов самых простых людей — посыльных, швейцаров, посудомоек, горничных и всех других нормальных людей, способных ещё испытывать обыкновенные человеческие эмоции.
Льоса беззастенчиво и бесконечно рассказывает от имени Педро Камачо разнообразные истории, любимые радиослушателями, и тут же, в другой главе, как бы проверяет их воздействие на слушателей, своих героев, на себя молодого, то есть Варгитаса, и свою музу — тётушку Хулию. У влюблённых, хотят они того или нет, вырабатываются определённые чувства, преломлённые затем в мелодраматическом ключе, их привычки и желания описываются автором тоже в духе Камачо.
Роман о браке с тётушкой Хулией мы называем пикареской, поскольку в нём есть ловко выплывающий из трудной ситуации герой Варгитас, видящий себя со стороны в образе удачливого сценариста Дона Камачо. Льоса буквально удваивает своё изображение. Его герой протеистичен. Он преодолевает препятствия, примеряя к себе различные роли, которые делают его, в конце концов, не просто романтически настроенным писакой, но великим писателем. Так много знаний и умений героя несёт в себе этот текст.
Многочисленные повествования в романе сливаются в единый поток, нар-рацию, представляющую собой материал для анализа повествовательного дискурса. Оставим дискурс в стороне. Но подчеркнём, что для наррации здесь характерна интрига. Суть нарративной интриги, по Жерару Женнетту, не в интриганстве персонажей, а в интригуемости читателя и слушателя, в их способности отслеживать историю. «Интрига нарративного высказывания состоит в напряжённости событийного ряда, инициирующей некие рецептивные установки и предполагающей удовлетворение ожиданий, порождаемых динамизмом произведения», — пишет он [5: с. 85].
Динамизм в «Тётушке Хулии и писаке» создают не только поиски места свиданий, попытки спрятаться от соглядатаев, поиски алькальда, согласного подпи-
сать брачное свидетельство, но также цепочка вставных незаконченных историй, взятая как приём из ренессансной литературы. Картина мира, созданная Льо-сой, воспринимается с тем большим настроением и высвобождением эмоций, чем с меньшей назидательностью рассуждает автор. Обратив внимание на то, что рассказывается, кто рассказывает и кому рассказывает, мы можем сделать заключение, что «рассказчик всегда идентичен своим рассказам», а это, по мнению О. Фрейденберг, формирует у читателя особую культурную память, как событийно-историческое видение и понимание жизни [7: с. 166].
Библиографический список
Источники
1. Грин Г. Комедианты. Путешествия с тётушкой: Романы / Г. Грин; пер. с англ. Е. Голышевой, Б. Изакова. - M.: ИЦ «Терра», 1997. - 557 с.
2. Льоса М.В. Тётушка Хулия и капитан Панталеон / Ы.В. Льоса; пер. с исп. Л. Новиковой, Л. Синянской. - СПб.: Амфора, 2000. - 627 с.
3. Green G. Travels with my aunt / G. Green. - London: The Bodley Head, 1969. - 319 p.
4. LlosaM.V. La Tia Julia y el escribidor / M.V. Llosa. - Lima - Barcelona: Edition Seix-Barral, 1978. - 334 p.
Литература
5. Женетт Ж. Фигуры: в 2-х тт. / Ж. Женетт; пер. с фр. Е. Васильевой. - Т. 1. -M: Изд.-во им. Сабашниковых, 1998. - 469 с.
6. Тюпа В.И. Дискурс / жанр / В.И. Тюпа. - M.: Интрада, 2013. - 211 с.
7. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.Ы. Фрейденберг. - M.: Лабиринт, 1997. - 448 с.
8. Шеффер Ж.-М. Что такое литературный жанр / Ж.-M. Шеффер; пер. с фр. и послесл. С.Н. Зенкина. - M.: URSS, 2010. - 190 с.
References
Istochniki
1. Grin G. Komedianty'. Puteshestviya s tyotushkoj: Romany' / G. Grin; per. s angl. E. Goly'shevoj, B. Izakova. - M.: ICz «Terra», 1997. - 557 s.
2. L'osa M.B. Tyotushka Xuliya i kapitan Pantaleon / M.V. L'osa; per. s isp. L. Novikovoj, L. Sinyanskoj. - SPb.: Amfora, 2000. - 627 s.
3. Green G. Travels with my aunt / G. Green. - London: The Bodley Head, 1969. - 319 p.
4. Llosa M.V. La Tia Julia y el escribidor / M.V. Llosa. - Lima - Barcelona: Edition Seix-Barral, 1978. - 334 p.
Literatura
5. Zhenett Zh. Figury': v 2-x tt. / Zh. Zhenett; per. s fr. E. Vasil'evoj. - T. 1. - M.: Izd-vo im. Sabashnikovy'x, 1998. - 469 s.
6. Tyupa V.I. Diskurs / zhanr / V.I. Tyupa. - M.: Intrada, 2013. - 211 s.
7. Frejdenberg O.M. Poe'tika syuzheta i zhanra / O.M. Frejdenberg. - M.: Labirint, 1997. - 448 s.
8. Sheffer Zh.-M. Chto takoe literaturny'j zhanr / Zh.-M. Sheffer; per. s fr. i poslesl. S.N. Zenkina. - M.: URSS, 2010. - 190 s.
