CC BY
88
УДК 159.99
Тихомирова Елена Викторовна
кандидат психологических наук
Маланина Анна Анатольевна
Костромской государственный университет [email protected], [email protected]
ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОГО НАСЛЕДОВАНИЯ МОДУСОВ ЖИЗНИ У ЖЕНЩИН
Проблема исследования вытекает из противоречия, являющегося сутью амбивалентной системы взаимоотношений матери и дочери. Его разрешение связано с построением собственной жизни взрослой дочерью, с эффективностью решения ею задач материнства. Обследовано 58 пар «мать - дочь». Контрольная группа составила 58 женщин, не имеющих ребенка. Методический комплекс включает методику «Модусы жизни» Е.Е. Сапоговой, тест смысложизненных ориентаций в адаптации Д.Л. Леонтьева, опросник детско-родительского взаимодействия PCRQ Ш. Еыгтап, методику цветовых метафор И.Л. Соломина. Выявлено, что модусы жизни женщин связаны с приобретением новой ролевой позиции «мать» и функциями, выполнение которых требует эта социальная роль. Модусы жизни матери и дочери, находящейся на раннем этапе материнства, сходны и связаны с характером их взаимоотношений. Чем более позитивно оценивают близость со своей матерью дочери, тем большее количество сходных и тесно взаимосвязанных модусов жизни и значимых жизненных категорий у них прослеживается. У дочерей, позитивно оценивающих отношения с их матерями, значимые жизненные категории, связанные с актуальными потребностями и установкой на будущее, ассоциируются с образом матери. У дочерей, которые описывают отношения со своими матерями, как негативные, образ матери ассоциируется преимущественно с прошлым и вытесненными категориями. Структура представлений, демонстрирующая характер связи Я образа и образа матери у дочерей с разным типом отношений с их матерями специфична.
Ключевые слова: модусы жизни, социальное наследование, материнство, межпоколенные отношения, детско-родительские отношения.
Изучение проблематики, связанной с материнством, обладает константной актуальностью в связи со значимостью данного феномена для здорового функционирования общества. В тоже время материнство является важной сферой в жизни женщины. После рождения ребенка у женщины изменяется мировоззрение, Образ Я, модифицируются ценности, трансформируются представления о своей жизни - модусы бытия. Последние, вслед за Е.Е. Сапоговой, мы понимаем как восприятие жизни личностью в определенном ключе, на основе чего осуществляется взаимодействие с миром, обществом, разрешение проблемных ситуаций характерным для себя способом, взаимодействие с окружающей действительностью (Сапогова, 2011).
В то же время именно в ранний период материнства существует тенденция изменения и проявления характера отношений молодой женщины и ее матери. Это объясняется тем, что эти отношения приобретают большую актуальность в «критические», переходные периоды развития дочери. Так, рождение первого ребенка для женщины является кризисным событием, это связано с освоением ею новой социальной роли - роли матери. Отсутствие у нее опыта материнства обуславливает необходимость обращения к имеющейся модели детско-ро-дительского взаимодействия, которая существовала в ее детстве, то есть женщина идентифицирует себя со своей матерью.
По мнению К. Эльячефф и Н. Эйниш, очень редко бывают случаи, когда дочь не желает близости со своей матерью в этот период. Для каждой из них это возможность осуществить преемствен-
ность поколений, «передать эстафету жизни, перераспределить поколенческие позиции» (Эльячефф, Эйниш, 2015).
Даже если для женщины не характерна ориентация на образ своей матери в более молодом возрасте, с возрастом схожесть в поведении, физиологических и психологических особенностях с собственными матерями усиливается. Непринятие материнской модели чаще связано со сложностью и неоднозначностью отношений дочери и матери в детстве, с субъективным восприятием дочерью дефицита внимания со стороны матери. В результате у дочери возникает обратная установка: «в моей семье все будет по-другому, я дам все необходимое своей дочери, что мне не додала моя собственная мать». При этом может наблюдаться обратный эффект, который опосредуется негативным последействием переноса, часто именно такая мать рискует наполнить отношения со своей дочерью негативом. Это объясняется тем, что женщина пытается дать своей дочери не то, что ей нужно и необходимо, а именно то, чего бы она желала получить от своей собственной матери, и девочке ничего не остается как всеми силами противостоять матери и отстаивать право на сепарацию и собственные интересы, потребности. Именно поэтому, женщины, которые решили быть непохожими на свою мать, часто неосознанно оказываются в «ловушке» социального наследования. Воспроизводя модели поведения собственных матерей, эти женщины становятся такими же «плохими» матерями для собственных дочерей, которыми были когда-то их матери для них самих. И такой сценарий отношений может продолжаться из поколения в по-
74
Вестник КГУ 2018
© Тихомирова Е.В., Маланина А.А., 2018
коление. Причем повторяться могут не только характер взаимоотношений в системе мать-дочь, но и семейные сценарии: чувство вины, одиночество, стыд и многое другое (Эльячефф, Эйниш, 2015).
Таким образом, с точки зрения психоанализа, существует возможность передачи жизненных позиций и стратегий от матери к дочери, которые имеют тенденцию наиболее ярко проявляться в семейной жизни.
Изучение социального наследования достаточно популярно, как в зарубежной, так и в отечественной психологии. Данный феномен рассматривается в рамках различных психологических подходов: психоанализа (З. Фрейд, К.Г. Юнг, Э. Фромм, М. Малер, Г. С. Салливан), трансгенерационого подхода в рамках психоаналитической семейной терапии (А.А. Шутценбергер, Ф. Дольто, Н. Абрахам, М. Терек, И. Бурзомени - Надь, М. Андолси), семейной системной психотерапии (М. Боуэн), трансактного анализа (Э. Берн), социометрического подхода (Дж. Морено), позитивной психологии (Н. Пезешкиан) и другие.
В отечественной психологии социальное наследование рассматривается Л.С. Выготским, С.Л. Рубинштейном, Б.Г. Ананьевым, А.Н. Леонтьевым и современными авторами: М.В. Са-поровской (2013), Е.В. Куфтяк (2009), Л.Ю. Логуновой (2011), А.А. Нестеровой (2004), Л.Н. Лабунской (1994) и другими.
К. Юнг писал о «коллективном бессознательном», подразумевая под ним опыт исторического развития человека, который передается бессознательно через мозговые структуры от потомков к предкам. Интересно, что коллективное бессознательное приобретено человеком по наследству и содержит идеалы или образы, на которые индивид ориентируется в своем, правда, инстинктивном поведении (Юнг, 1995).
А. А. Шутценбергер изучала трансгенерационные связи поколений. То есть человек, являясь представителем, какой-либо конкретной семьи способен на неосознанное повторение случившегося у его предков печального опыта или счастливого события в своей собственной жизни. Она писала о «долгах предков», то есть каждому человеку приходиться оплачивать долги своих родителей или прародителей. Эта связь заложена в бессознательном и функционирует благодаря ему. Прервать эту цепь бессознательных повторений, по мнению А. А Шутценбергер, можно только при помощи специальных «инструментов» геносоциограм-мы (Шутценбергер, 2005).
Основоположник трансактного анализа Э. Берн выдвигает похожую точку зрения в отношении конкретного человека и его семьи. При описании определенного образа жизни ребенка, огромную роль играют значимые фигуры, члены семьи - родители, которые способны оказать воздействие на
ребенка. Э. Берн использует термин сценарий, который, по его мнению, означает «постоянно действующий жизненный план, созданный в детстве под воздействием родителей. Это психологическая сила, подталкивающая человека к его судьбе независимо от того, сопротивляется ли он или подчиняется добровольно» (Берн, 1996). Таким образом, Э. Берн говорит о том, что ребенок бессознательно принимает и затем претворяет в жизнь развертывающийся сценарий, который формируется, благодаря воздействию на ребенка его родителей. В результате у ребенка может сложиться судьба «победителя» или «неудачника». Но, важен и тот факт, как полагает Э. Берн, что фундамент многих жизненных сценариев, закладываются не конкретными родителями конкретного ребенка, а происходит из более ранних поколений (Берн, 1996).
Автор позитивной психотерапии Н. Пезешки-ан пишет про социальное наследование в рамках формирования идентичности человека. По его мнению, из поколения в поколение передаются определенные жизненные смыслы разрешения определенных споров, мировоззрение и система взаимоотношений. Н. Пезешкиан говорит, что эти жизненные смыслы частично осознаются, так как передаются из поколения в поколение через остроумные фразы, поговорки или наказы (Пезешки-ан, 1996).
Социальное наследование берет начало в психоаналитическом подходе и рассматривается, как некое бессознательное поле, которое передается из поколения в поколение, в результате какого-либо травматического опыта или семейной тайны, или с помощью негативных чувств, или в результате воздействия значимых людей - родителей на ребенка, создавая тем самым устойчивые сценарии жизни, изменить которые сложно.
Термин социальное наследование был введен в научный оборот генетиком Н.П. Дубининым. Социальное наследование - это усвоенный ребенком социально-психологический опыт родителей и принятые модели поведения в обществе (язык, поведение, ценности, моральные нормы), также бессознательная передача и принятие определенных жизненных стратегий (Дубинин, 1983).
Исходя из этого, мы предположили, что женщины, имеющие позитивные отношения с матерью в прошлом и находящиеся на данный момент сами на раннем этапе материнства, склонны к проявлению схожих со своими матерями личностных смыслов, или модусов жизни. Данная проблема не отражена в научных источниках, следовательно, является актуальной на сегодняшний день.
Проблема исследования: каковы модусы жизни женщин в ранний период материнства и возможности их социального наследования.
Цель: изучить модусы жизни женщин в ранний период материнства и их социальное наследование.
Основная гипотеза: существуют возможности социального наследования модусов жизни, механизмы которого связаны с системой отношений матери и дочери.
Частными гипотезами выступают следующие предположения:
1. Модусы жизни женщин связаны с приобретением новой ролевой позиции «мать» и функциями, выполнение которых требует эта социальная роль.
2. Дочери, оценивающие отношения со своими матерями, как позитивные, не склонны приписывать им проявление власти, собственничества и негативных стратегий контроля.
3. Чем позитивнее оценивают дочери отношения с их матерями, тем их представления о значимых жизненных категориях наиболее тесно связаны.
4. У дочерей позитивно оценивающих отношения с их матерями, значимые жизненные категории, связанные с актуальными потребностями и установкой на будущее, ассоциируются с образом матери.
5. Структура представлений, демонстрирующая характер связи Я-образа и образа матери у дочерей с разным типом отношений с их матерями специфична.
6. Чем позитивнее дочери представляют отношения с матерью, тем сильнее связь модусов бытия и смысложизненных ориентаций в системе дочь-мать.
Для проверки выдвинутых гипотез был сформирован методический комплекс:
1) Авторская анкета;
2) Опросник родительско-детского взаимодействия PCRQ W. Furman, 1995, в адаптации Н.О. Бе-лоруковой (2007);
3) «Тест смысложизненных ориентаций» (Purpose-in-Life Test, PIL) авторов Д. Крамбо и Л. Махолика, адаптированный Д.А. Леонтьевым (1986-1988));
4) Глубинная психосемантическая методика цветовых метафор И. Л. Соломина (1993),
5) «Методика модусы жизни» Е.Е. Сапого-вой (2011).
В исследовании приняли участие 174 женщины г. Костромы и Костромской области. Было сформировано три группы. Первую группу составили 58 женщин (матерей), средний возраст которых 52 года. Вторая группа была представлена их дочерьми, средний возраст которых 28 лет, они находятся на раннем этапе материнства, то есть имеют ребенка, средний возраст которого 1,5 года. В третью группу вошли 58 бездетных женщин, средний возраст которых 25 лет.
На первом этапе исследования по результатам методики «Детско-родительского взаимодействия» мы подразделили выборку женщин, находящихся на раннем этапе материнства, на 2 группы (медианным способом): 29 дочерей, оценивающих позитивно отношения со своей матерью, и 29 женщин,
оценивающих эти отношения в большей мере негативно (по шкалам «позитивное» и «межличностное взаимодействие» опросника родительско-детского взаимодействия РСЯ^ W. Бшшап, 1995, в адаптации Н.О. Белоруковой, (2007)) - значение медианы 95,5.
В результате мы пришли к следующим выводам:
1. У молодых матерей, доминируют модусы жизни, которые связаны с освоением ими новой социальной роли: «Жизнь как приобретение», «Жизнь как долг», «Жизнь как любовь», «Жизнь как хранение» и «Жизнь как жертвенность». В то время как у бездетных женщин преобладают модусы жизни: «Жизнь как утрата», «Жизнь как испытание», «Жизнь как геройство», «Жизнь как авантюра», «Жизнь как странничество» и «Жизнь как вера».
То есть женщины, находящиеся на раннем этапе материнства стараются окружить ребенка любовью и заботой, но так как малыш требует много сил и времени, приходится жертвовать другими значимыми для женщины сферами жизни. Молодая мама чувствует ответственность и обязанность непременно удовлетворять все физиологические и психологические потребности ребенка.
Значимые различия были выявлены по двум модусам. Жизнь как приобретение» доминирует у женщин, находящихся на раннем этапе материнства (и = 125 при р-1еуе1 = 0,01), а «Жизнь как авантюра» преобладает у бездетных женщин (И = 123 при р-1еуе1 = 0,01). Следовательно, женщины, имеющие ребенка, реализовали себя в материнской сфере, и приобрели новую значимую для них социальную роль. Бездетные женщины ведут более авантюрный образ жизни, они склонны к риску, и поиску «своего места» в жизни.
2. Дочери, описывающие отношения со своими матерями, как положительные, склонны приписывать им позитивные стратегии контроля. Были выявлены значимые различия по шкалам «Похвала» (И = 143,00 при р-1еуе1 = 0,000), «Совместное принятие решений» (И = 203,00 при р-1еуе1 = 0,001) и «Совместное обсуждение родительских решений» (И = 288,00 при р-1еуе1 = 0,03) с преобладанием у дочерей с позитивным локусом взаимоотношений со своей матерью. Шкала «вербальные наказания» (И = 277,00 при р-1еуе1 = 0,02), доминирует у дочерей, которые характеризуют отношения со своей матерью, как негативные. То есть, по мнению дочерей из первой группы, их матери, выполняя воспитательные функции, использовали положительные стратегии контроля, которые способствовали установлению более доверительных отношений между ними. Дочери, которые оценивают отношения со своими матерями как негативные, считают, что их матери чаще использовали вербальные наказания, что дочерями расценивалось, как проявления власти над ними.
3. У дочерей, которые считают отношения со своими матерями позитивными, были выявлены значимые тесные связи одиннадцати представленных в методике модусов жизни с модусами жизни их матерей (Я от 0,53 до 0,77 при р-1еуе1 = 0,05). У дочерей, которые считают отношения со своими матерями негативными, также прослеживается взаимосвязь, но меньшего количества модусов жизни: («Жизнь как приобретение», «Жизнь как геройство», «Жизнь как авантюра», «Жизнь как долг», «Жизнь как хранение», «Жизнь как жертва»), и эта взаимосвязь является более слабой (Я от 0,51 до 0,59 при р-1еуе1 =0,05).
Таким образом, можно говорить о социальном наследовании жизненных стратегий женщин, но характер взаимоотношения со своей матерью в прошлом, не является определяющим фактором наличия или отсутствия трансгенерации, а лишь частично детерминирует ее содержательную специфику.
4. Существует значимая связь по критерию «Цели в жизни» (Я = 0,44 при р-1еуе1 = 0,01) у матерей с дочерями, которые считают взаимоотношения со своей матерью позитивными. Это значит, что как матери, так и дочери из первой группы имеют цели в будущем, которые придают жизни осмысленность, направленность и временную перспективу.
5. Дочери и их матери, из первой группы одинаково ранжируют и выражают эмоциональное отношение к следующим понятиям: «Успех», «Какой хочу быть», «Власть», «Мой муж», «Мое настоящее», «Перемены», «Начальник», «Финансы», «Бизнес», «Мое будущее», «Моя профессия», «Наука». Дочери и их матери, из второй группы, одинаково ранжируют и выражают эмоциональное отношение к меньшему количеству понятий: «Техника», «Знания», «Перемены», «Беременность».
Это означает, что наиболее ярко социальное наследование представлений о значимых жизненных категориях и приписывания им схожего ранга и эмоционального окраса, наблюдается в группе, где дочери, оценивают отношения со своими матерями как более позитивные.
6. У дочерей из первой группы значимые жизненные категории ассоциируются с образом матери. Например, категория «Мать» связана с категорией «Какая я на самом деле» и с категорией «Мое настоящее». Также категория «Мать» связана с категорией «Мой ребенок» и с категорией «Какой я хочу быть на самом деле».
Также наблюдается следующая корреляционная связь: Мать - мои обязанности - мое прошлое-конфликты. Известно, что мать оценивается ребенком амбивалентно: с одной стороны, ассоциируясь с властью и доминированием, а с другой стороны - с удовлетворением потребностей, вызывающих положительные эмоции. Можно предположить, что конфликт между матерью и дочерью в данном случае носил конструктивный характер:
возможно, он устранял возникшие противоречия между субъектами и позволял более глубоко оценить индивидуально-психологические особенности каждой, благодаря чему между матерью и дочерью возникали более близкие, доверительные взаимоотношения.
У дочерей из второй группы образ матери ассоциируется преимущественно с прошлым и вытесненными категориями. К примеру: Мать - мое прошлое - семья - конфликты - воспитание.
То есть женщины из первой группы склонны отождествлять себя со своими матерями. Мать ассоциируется у них с обязанностями и вызывает положительные эмоции и чувство любви. У женщин из второй группы мать ассоциируется преимущественно с прошлым, обязанностями и конфликтами, подтверждая, что дочь с матерью связывали негативные отношения в прошлом. При этом у женщин - дочерей обеих групп настоящее связано с детьми, в которых они видят свой смысл жизни.
7. Структура представлений, связанная с образом матери схожа как у дочери с матерью из первой группы, так и у дочери с матерью из второй группы. Но оценивающие как позитивные отношения с матерью дочери хотели бы быть похожими на свою мать в данный момент, тогда как, у дочерей, которые оценивают отношения с матерью как негативные, образ матери ассоциируется преимущественно с прошлым и обязанностями.
В соответствии с поставленной выше проблемой в ходе эмпирического исследования были выявлены превалирующие модусы жизни женщин в ранний период материнства, которые непосредственно связаны с приобретением новой ролевой позиции «мать» и функциями, выполнение которых требует эта социальная роль. Также было доказано, что дочери, оценивающие отношения со своими матерями, как позитивные, не склонны приписывать им проявление негативных стратегий контроля. У дочерей, позитивно оценивающих отношения с их матерями, значимые жизненные категории, связанные с актуальными потребностями и установкой на будущее, ассоциируются с образом матери. Также мы пришли к выводу, что существует социальное наследование модусов жизни женщин, но характер взаимоотношения с матерью в прошлом, не является детерминирующим фактором наличия или отсутствия трансгенерации, а лишь определяет ее содержательную специфику.
Библиографический список
1. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. - СПб.: Университетская книга; М.: Аст, 1996. - 399 с.
2. ДубининН.П. Что такое человек. - М.: Мысль, 1983. - 334 с.
3. Пезешкиан Н. Позитивная семейная психотерапия: семья как терапевт. - М.: Март, 1996. - 336 с.
4. Сапогова Е.Е. Автобиографирование как процесс самодетерминации личности // Культурно-историческая психология. - 2011. - № 2. - С. 37-51.
5. Шутценбергер А.А. Синдром предков: Трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы. - М.: Изд-во Института психотерапии, 2005. - 256 с.
6. Эльячефф К., Эйниш Н. Дочки-матери. Третий - лишний? - М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2015. - 445 с.
7. Юнг К.Г. Брак как психологическое отношение // Конфликты детской души. - М., 1995. -С. 185-209.
References
1. Bern EH. Igry, v kotorye igrayut lyudi. Lyudi, kotorye igrayut v igry. - SPb.: Universitetskaya kniga; M.: Ast, 1996. - 399 s.
2. Dubinin N.P. CHto takoe chelovek. - M.: Mysl', 1983. - 334 s.
3. Pezeshkian N. Pozitivnaya semejnaya psihoterapiya: sem'ya kak terapevt. - M.: Mart, 1996. - 336 s.
4. Sapogova E.E. Avtobiografirovanie kak process samodeterminacii lichnosti // Kul'turno-istoricheskaya psihologiya. - 2011. - № 2. - S. 37-51.
5. SHutcenberger A.A. Sindrom predkov: Transgeneracionnye svyazi, semejnye tajny, sindrom godovshchiny, peredacha travm i prakticheskoe ispol'zovanie genosociogrammy. - M.: Izd-vo Instituta psihoterapii, 2005. - 256 s.
6. EHl'yacheff K., EHjnish N. Dochki-materi. Tretij - lishnij? - M.: Institut Obshchegumanitarnyh Issledovanij, 2015. - 445 s.
7. YUng K.G. Brak kak psihologicheskoe otnoshenie // Konflikty detskoj dushi. - M., 1995. -S. 185-209.
