CC BY
48
УДК 821.161.1
О. С. Березина Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола
Особенности славянофильской концепции крова в творчестве Н. С. Лескова
(по роману «На ножах»)
Для понимания концепции дома в творчестве писателей второй половины XIX века, и в особенности Н. С. Лескова, очень важны, по нашему мнению, взгляды славянофилов на семейные ценности. Писатель-христианин Н. Лесков, создававший свой антинигилистический роман «На ножах» в 1860-е годы, во многом развивает славянофильскую концепцию крова. На материале этого романа рассматриваются две семьи, живущие под одной крышей, но по-разному обустраивающие свой быт. Предпринимается попытка определить особенности взглядов Н. С. Лескова на дом и семью.
Ключевые слова: дом, уют, кров, семья, славянофильская концепция, антинигилистический роман, кон-цептосфера.
Концептосфера понятия «дом» очень обширна: «Эквивалент славянского слова «дом» — древнееврейский bait — обозначал широкий круг понятий: кров, семью, жилище, строение, некое определенное место — а также явления, связанные с культурной организацией жизни: хозяйство, быт семьи или народа, наследство, иерархию, порядок. Понятие дома связывалось также со своим народом, страной, правом, нравственностью, памятью и верностью заветам» [6, с. 135].
Целью данной статьи является определение специфики взглядов Н. С. Лескова на проблему дома, семьи. Позиция писателя относительно домашнего, семейного устройства представляет для нас особый интерес, поскольку ее уяснение необходимо для постижения закономерностей, которые обусловливают особенности образа дома, семьи в картине мира Н. С. Лескова. Обращение к дому, «одному из священных устоев национальной жизни» [6, с. 136], а также малоизу-ченность романа Н. С. Лескова «На ножах» в связи с тем, что роман, являясь антинигилистическим, долгое время воспринимался как антиреволюционный, позволяют нам говорить об актуальности данного исследования.
Для понимания концепта «дом» в творчестве русских писателей очень важна, на наш взгляд, теория славянофилов как теоретиков «дома», так как, по мнению В. Г. Щукина, «концепция эта во многом вобрала в себя архаические мифопоэти-ческие представления русского народа» [6, с. 136]. Славянофилы возвели привязанность к определенному жилищу в стройную концепцию дома как своего рода «гнезда», роль которого — обеспечить
безопасность семьи от враждебных внешних сил под спасительным прикрытием, под кровом. Дом был для славянофилов в первую очередь не физическим и даже не культурным, а этическим пространством — местом, где осуществляется истинная любовь, он означал прежде всего семью, круг людей, считающих себя родными не только по крови, но и по духу, обычаю. При этом подразумевалось абсолютное признание авторитета старших.
Согласно славянофилам, идеальная семья была теплым гнездом, ориентированным на этические ценности, такие как: общинное братство, душевная простота, живое общение, органическая связь с землей. В. Г. Щукин характеризует идеальный дом в понимании славянофилов очень широко — через метафорическую цепочку: гнездо - кров - дом - семья [6; 7]. По его мнению, концепт «дом» выходит на более обширный уровень обширный уровень — Россию в целом. Так, славянофил Хомяков рассматривал дом как основной объект: «в смысле нравственного союза семейства и в смысле общественного устройства» [там же]). «Славянофильская концепция дома была в первую очередь проекцией личного опыта, носившего на себе отпечаток мифопоэти-ческих представлений о доме как о спасительном крове и хранителе векового уклада жизни, в область философии и истории культуры» [6].
Н. С. Лесков, христианский писатель, развивает славянофильскую концепцию дома в своем антинигилистическом романе «На ножах». Произведение создавалось в 1860-е годы — время нигилизма в России. Лескова беспокоило, что
нигилисты отрицали вечные ценности, существовавшие и признаваемые веками: семью, дом как оплот семьи, духовно-нравственные приоритеты [1]. Писатель увидел угрозу узаконивания этих пороков как норм человеческого бытия, поэтому тема дома, семьи является одной из главных в антинигилистических произведениях и в творчестве Н. С. Лескова.
Роман «На ножах», впервые опубликованный в 1870-1871 гг. в журнале «Русский вестник», начинается с описания дома: «В губернском городе N есть довольно большой деревянный дом, принадлежащий господам Висленевым, Иосафу Платоновичу, человеку лет тридцати пяти, и сестре его, Ларисе Платоновне, девушке по двадцатому году» [2, с. 99].
Описание дома Висленевых предшествует знакомству с героями. Этот дом просторный и «барский», в нем девять комнат, расположенных, как подчеркивается, «по старорусскому дворянскому обычаю», подходящий для проживания только одной семьи. Описание идет в русле «усадебной повести»: «флигелек» в пять комнат, качели, беседка, зеленая деревянная скамейка в непременно обязательном саду.
Концепт «сад» как приложение к дому логически следует из его причастности к созданному человеком пространству и порядку. И дом, и сад — ограниченная, завершенная зона, оберегающая человеческое тело и душу. Сад видится как свое, родное место, за оградой которого откровенно враждебный человеку мир. Эта враждебность усиливается указанием на крутой обрыв, «которым заканчивался у реки сад Висленевых» [2, с. 118]. Обрыв — «жуткое место вне дома», образ, очень часто встречающийся в описании «дома дворянина средней руки» [7, с. 252] в произведениях второй половины XIX века. Элегический тон описания контрастирует с рациональностью: например, причина строительства флигеля — сделать дом доходным, сдавая его внаем.
Флигель, где теперь проживает Лариса, построенный «с большим комфортом», представлен детально. Автор буквально проводит читателя по всем комнатам, начиная с самого крыльца: «По довольно высокому крылечку, равному высоте нижнего полуэтажа, вы входите в светлые, но очень тесные сени, в которых только что можно поворотиться. Отсюда дверь в переднюю, тоже очень чистую, с двумя окнами на двор; из передней налево большая комната с двумя окнами в одной стене и с итальянским окном в дру-
гой. Эта комната называется «Жозефов кабинет» [2, с. 114].
Далее описывается обстановка в комнате: мебель, литографии и гравюры, «высокая чайная чашка, с массивною позолотою и с портретом гвардейского полковника» — отца, Платона Висленева, и «почерневшие бронзовые часы со стрелкою» [2, с. 114], стоящею на времени смерти Висленева-старшего.
Не менее подробно описаны и остальные помещения: «Вторая комната — небольшой зал, с окнами, выходящими в сад, и стеклянною дверью, ведущею на террасу, с которой широкими ступенями сходят в сад... Здесь есть и мягкая мебель, и буковые стулья, и зеркало, и рояль, заваленная нотами. Из залы двери ведут в столовую и спальню Ларисы. Спальня Ларисы тех же размеров, как и кабинет брата. Здесь также два окна в одной стене и одно широкое, тройное, «итальянское» окно в другой. Все эти окна выходят в сад: два справа затенены густою зеленью лип, а над итальянским окном, пред которым расчищена разбитая на клумбы площадка, повешена широкая белая маркиза с красными прошвами. Таким образом в комнату открыт доступ аромату цветов и удалены палящие лучи солнца, извлекающие благоухание из резеды, левкоев и гелиотропов. Мебель обита светлым ситцем, которым драпированы и двери, и окна. Кровать заменена диваном с подъемною подушкой, пред диваном у изголовья небольшой круглый столик, в стороне две этажерки с книгами» [2, с. 115].
Иосаф проживает в Петербурге. Лара, по его словам, «держит дом мастерски, чисто и прекрасно» [2, с. 154]. Ее окружают замечательные люди — жертвенная Александра, вспыльчивые, но бесконечно добрые супруги Форовы, влюбленный в Ларису «испанский дворянин» Подозе-ров. В доме герои встречаются, дискутируют, отдыхают, то есть здесь воссоздается образ жизни его обитателей.
Дом Висленевых выступает как материальный объект, жилище, место проживания — девять помещений, флигелек в пять комнат. Дом объединяет под своей крышей два семейства — Вис-леневых, хозяев, проживающих, как уже говорилось, во флигеле, и Гриневичей, которым этот дом сдается. Характерно, что описания внутреннего обустройства дома Гриневичей нет. Их «дом» представлен иначе — это пространство не столько физического, сколько душевного комфорта, атмосфера уважения, почитания. В этом
случае дом выступает как уютное место, где царит любовь (материнская, отцовская — дочерняя). Здесь — уважение к родителям: «Воля ваша», — говорит спокойно Александра на просьбу отца не выходить замуж за Висленева, — и духовная близость с ними («Мама, дружок мой», — обращается Саша к матери): «Саша в обыкновенном, спокойном, житейском разговоре с отцом и с матерью всегда говорила им вы; но когда заходила речь от сердца, она безнамеренно устраняла это вы и говорила отцу и матери дружеское ты» [2, с. 109]. Мы отмечаем характерные для «славянофильской семьи» «любовь, дух человека», как подчеркивал К. Аксаков, искреннее желание «свободно и любовно исполнять волю отца» [6, с. 145].
«Семейный кров воспитывал в человеке жертвенность и смирение перед сакрализованной априорной мудростью, верность которой нельзя было проверить при помощи «ограниченного» критического мышления» [6, с. 144]. Для Александры Синтяниной Христос — идеал жертвенного служения людям, его жизнь — воплощение закона любви и взаимной жертвы: «. но кто сама эта женщина? Жертва. В ее жертве ее прелесть, ее обаяние, и ее совершенство в громадности любви ее ... любви без критики и анализа» [3, с. 50], — говорит Подозеров об Александре. Свою судьбу героиня создает, ориентируясь на Христа: она выбирает свой крест и несет его достойно. Образ Христа преломляется в романе через типологию образов, которые четко разделены на положительные и отрицательные. По мнению Н. Н. Старыгиной [5, с. 58], степень человеческого совершенства героев романа определяется степенью их близости или отдаленности от Христа-идеала. Важное место в жизни героини занимает молитва, «тревожная и жаркая»: «она не умела молиться тихо и в спокойствии» [2, с. 109]. Александра живет с Богом в душе. А вот столь подробно описанная автором комната Ларисы не содержит ни одного намека на религиозность девушки: ни иконы, ни Библии — ничего. В переломный момент своей жизни, правда, Лариса обращается к Богу, но забывает слова молитвы: «Лара вздохнула и, оборотясь к образу, тихо стала на колени и заплакала и молилась словами тетки, и вдруг потеряла их. Это ее удивило и рассердило. Он делала все усилия поймать оборванную нить, но за стеной ее спальни, в зале неожиданно грянул бальный оркестр. Лариса вскочила и взялась за лоб. Ничего не было,
никакого оркестра: ясно, что это ей только показалось» [2, с. 416]. Соединение несоединимого в эпизоде: молитва и оркестр; тишина, благость и шум, веселье; внутренняя жизнь и внешняя, духовная и телесная — выявляет смысл утраты слов молитвы Ларисой. «Молиться бывает тогда трудно, когда сердце бывает жестоким, холодным, в душе восстают страсти, нечувствие» [5, с. 61]. Христианское осмысление поступка Ларисы несет глубокую символику: забыв о Боге, сбежав из дома, девушка лишается Божией благодати, умирает духом.
Повествование первых двух глав романа ведется в ретроспективном плане — так читателю представляются семейства Висленевых, Грине-вичей. Однако в последующих главах, уже в настоящем времени романа и далее, по ходу развития сюжета, дом остается центральным, объединяющим всех местом, сценой, где разворачиваются основные события.
Итак, уже в самом начале романа дом Висле-невых — место действия, сюжетообразующий элемент. Дом у Лескова — константа мышления, его присутствие ощущается постоянно: это и жилище, и спасительный кров, крепость, собор духа. Как и для славянофилов, дом для Н. С. Лескова наиболее важен как этическое пространство. Два дома в романе, сравниваемых нами, объединенные под одной крышей, обустроены по-разному. Богопочитание, размеренность, идиллия, любовь и уважение — основополагающие ценности дома в славянофильской концепции — царят в доме Гриневичей. Таково понимание дома у Н. С. Лескова — христианского писателя. Оно согласуется с понятием дома в традиционной русской культуре, в которой был воспитан писатель, и обуславливает особенности авторского мировидения. В картине мира Н. С. Лескова тема дома и семьи занимает центральное место. Семья оценивается им как значительное явление общественной и личной жизни человека. Значимость дома определяется тем, что именно его писатель видит началом и основой жизни человека и общества, понимает, что состояние дома и отношение к нему существенно обусловливает направление индивидуального и общественного развития и деятельности.
——-
1. Березина О. С. Антинигилистические выступления Н. С. Лескова (взгляд на дом и семью на материале публицистики и эпистоляристики 1860-1870-х гг.) // Гуманитар-
ные науки в современном мире: сб. науч. трудов по итогам междунар. науч.-практ. конф. (5 сентября 2014 г.). Уфа: ИЦРОН, 2014. С. 5-7.
2. Лесков Н. С. Собрание сочинений: в 12 т. М.: Правда, 1989. Т. VIII. 480 с.
3. Лесков Н. С. Собрание сочинений: в 12 т. М.: Правда,
1989. Т. IX. 500 с.
4. Михеева И. Н. Смена аксиологической парадигмы: «Левша» Н. С. Лескова и «Блоха» Е. И. Замятина // Вестник Марийского государственного университета. 2014. № 3 (15). С. 90-93.
5. Старыгина Н. Н. Роман Н. С. Лескова «На ножах»: Человек и его ценностный мир. М., 1995. 114 с.
6. Щукин В. Г. Дом и кров в славянофильской концепции. Культурологические заметки // Вопросы философии.
1990. С. 135-146.
7. Щукин В. Г. Российский гений просвещения. Исследования в области мифопоэтики и истории идей. М.: Российская политическая энциклопедия, 2007. 608 с.
1. Berezina O. S. Antinigilisticheskie vystupleniya N. S. Les-kova (vzglyad na dom i sem'yu na materiale publitsistiki
i epistolyaristiki 1860-1870-kh gg.) // Gumanitarnye nauki v sovremennom mire: sb. nauch. trudov po itogam mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (5 sentyabrya 2014 g.). Ufa: ITSRON, 2014. S. 5-7.
2. Leskov N. S. Sobranie sochineniy: v 12 t. M.: Pravda, 1989. T. VIII. 480 s.
3. Leskov N. S. Sobranie sochineniy: v 12 t. M.: Pravda, 1989. T. IX. 500 s.
4. Mikheeva I. N. Smena aksiologicheskoy paradigmy: "Levsha" N. S. Leskova i "Blokha" E. I. Zamyatina // Vestnik Mariyskogo gosudarstvennogo universiteta. 2014. № 3 (15). S. 90-93.
5. Starygina N. N. Roman N. S. Leskova «Na nozhakh»: CHelovek i ego tsennostnyy mir. M., 1995. 114 s.
6. Shchukin V. G. Dom i krov v slavyanofil'skoy kontseptsii. Kul'turologicheskie zametki // Voprosy filosofii. 1990. S. 135146.
6. Shchukin V. G. Rossiyskiy geniy prosveshcheniya. Issle-dovaniya v oblasti mifopoetiki i istorii idey. M.: Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya, 2007. 608 s.
O. S. Berezina Mari State University, Yoshkar-Ola
Features Slavophile concept of homes in the works of N. S. Leskov (based on the novel "On the knives")
To understanding the concept of the house in the works of writers of the second half of the XIX century, and in particular the N. S. Leskov, very important, in our opinion, the views of the Slavophiles on family values. Writer created by your antinihilist novel «On the knives» in the 1860s, many developing Slavophile concept of shelter. On a material of this novel consider two families living under one roof, but in different ways to equip your life. Attempts to identify features views N. S. Leskov to home and family.
Keywords: home, cosiness, roof, family, slavophiles, antinigilistic novel, conceptosphere.
