CC BY
12412. Психолого-педагогическая подготовка современного преподавателя вуза на основе реализации компетентностного подхода / Под общ. ред. О.Б. Даутовой, А.В. Торховой. - СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2014. - 296 с.
13. Шарипов Ф.В. Педагогика и психология высшей школы: учеб. пособие. - М.: Логос, 2012. - 448 с.
14. Шарипов Ф.В. Педагогические основы методики преподавания в высшей школе // Международный журнал экспериментального образования. - 2017. - № 5. - С. 111-112.
Психология
УДК 159.9
кандидат психологических наук, доцент Матасова Инна Леонидована
Государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Московский городской педагогический университет» Самарский филиал (г. Самара); кандидат психологических наук, доцент Шаталина Мария Александровна
Государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Московский городской педагогический университет» Самарский филиал (г. Самара)
ОСОБЕННОСТИ САМОПОВРЕЖДАЮЩЕГО И СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ В ЮНОШЕСКОМ ВОЗРАСТЕ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И ПРИКЛАДНОЙ АСПЕКТ
Аннотация. В статье рассматриваются такие виды девиантного поведения, как самоповреждение и суицидальное поведение, получившие распространение среди молодежи. Анализируются сходство и различия в факторах обуславливающих данные виды самодеструкции. Описываются результаты эмпирического исследования индивидуально-психологических особенностей молодых людей с выраженной склонностью к самоповреждающему и суицидальному поведению.
Ключевые слова: девиантное поведение, самодеструкция, суицидальное поведение, самоповреждющее поведение, коммуникативная установка, фрустрация.
Annotation. The present article is concerned with such types of deviant behavior as self-harm and suicidal behavior, which are widespread among young people. The similarities and differences in the factors that determine these types of self-destruction are analyzed. The article describes the results of an empirical study of individual psychological characteristics of young people with a pronounced tendency to self-harm and suicidal behavior.
Keywords: deviant behavior, self-destruction, suicidal behavior, self-damaging behavior, communicative attitude, frustration.
Введение. Девиантное поведение является актуальной проблемой современного общества. Оно выступает одной из ведущих причин обращения населения за социально-педагогической и психологической помощью. По данным научных исследований отечественных психологов (С.А. Беличева, Х. Ремшмидт, Т.Д. Молодцова, Б.Н. Алмазов, Б.Ф. Семёнов, Е.В. Змановская, Н.В. Вострикова, И.А. Невский, Л.С. Колесова и др.) черты отклоняющегося поведения особенно усиливаются в подростковом возрасте, но сохраняют свою остроту и в юности.
На данный момент среди ученых не существует единого определения девиантного поведения. Чаще всего, девиантное поведение трактуют достаточно широко, под ним понимают устойчивое поведение личности, отклоняющееся от социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся ее социальной дезадаптацией [4]. К отклоняющемуся поведению принято относить, в том числе, и суицидальное и самоповреждающее поведение, которые по своей феноменологической сути очень близки. Для многих специалистов самоповреждающее поведение указывает на вероятность суицидального риска и отражает наличие проблем психоэмоциональной регуляции, самовосприятия, стрессоустойчивости [10].
По официальной статистике, каждый год в мире кончают жизнь самоубийством 1 100 000 человек. На сегодняшний день Россия занимает второе место в мире по числу самоубийц. Все чаще жизнь самоубийством заканчивают подростки и юноши. Наибольшая частота суицида наблюдается в возрастном диапазоне 15-23 лет. У этой категории молодежи на одну смерть приходится до 200 нереализованных суицидальных попыток. Чаще всего статистика говорит о том, что причиной трагедии служат неуверенность в себе, конфликты с родителями и неразделенная любовь. Было установлено, что лишь у 10% юношей и подростков в случае самоубийства имеется истинное желание покончить собой, в остальных 90% - это «крик о помощи» [6].
Изложение основного материала статьи. На сегодняшний день существует несколько подходов, в рамках которых были сформированы модели психокоррекции и психотерапии самоповреждающего поведения. Среди них психодинамический подход, когнитивно^ихевиоральный, семейная терапия, основанная на теории привязанности. Западный исследователь К. Йип (K. Yip) предложил многомерную модель вмешательства, включающую в себя несколько направлений профилактики [9].
Среди отечественных исследователей наиболее полный анализ данной проблемы представлен в работе Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриевой [5]. Так, по их мнению, аутодеструктивное (саморазрушительное поведение) это поведение, отклоняющееся от медицинских и психологических норм, угрожающее целостности и развитию самой личности. К основным формам они относят: суицидальное поведение, пищевую зависимость, химическую зависимость (злоупотребление психоактивными веществами), фанатическое поведение (например, вовлеченность в деструктивно-религиозный культ), аутическое поведение, виктимное поведение (поведение жертвы), деятельность с выраженным риском для жизни (экстремальные виды спорта, существенное превышение скорости при езде на автомобиле и др.), деятельность с не выраженным риском для жизни (нанесение повреждений и модификаций собственному телу). Также к самоповреждающим формам поведения относят пирсинги, татуировки, обращения к услугам пластической хирургии и прочее [3].
Необходимо отметить, что проблематика самоповреждающего поведения выходит за рамки клинических проблем и проблем психопатологии, и может отражать культурные особенности отношения сообщества к некоторым формам самоповреждения, а также социальную избирательность в санкционировании способов и форм самоповреждения.
Суицидальное поведение рассматривается в данном контексте как крайняя форма насилия по отношению к себе, намеренное лишение себя жизни [9].
А.Г. Амбрумова утверждает, что люди, которые наносят себе увечья, не преследуют цель уйти из жизни в настоящий момент [2]. Самодеструктивное поведение в большинстве случаев является социальной девиации совладания с психотравмирующими ситуациями, которая позволяет предотвратить суицидальное поведение [1].
Так, К. Меннингер еще в 1983 году писал о самоповреждении, как о попытке самоисцеления, в которой суицидальный импульс направлен на часть тела, а не на все тело [7].
Причиной самоповреждающего поведения может выступать дисбаланс, который порождается не столько эмоциональной неустойчивостью, сколько несовершенством собственных механизмов защиты в контексте совладания с внутриличностными противоречиями.
Актуальность научного интереса к определению подходов к возможно раннему выявлению формирования самодеструктивного поведения подтверждается, с одной стороны, неутешительной динамикой зарегистрированных суицидальных попыток среди подростков и молодых людей, с другой, стремлением разобраться в причинах суицидального поведения и возрастающим интересом и готовности молодежи к самоповреждающему поведению. При этом, на наш взгляд, все же важно задаться вопросом, чем детерминируется выбор самоповреждающего или суицидального поведения, как способа совладания с невыносимым психоэмоциональным состоянием, ведь в ряде случаев за самоповреждением не следует самоубийство, оно может длиться годами, так и не завершившись суицидом. Необходимость понимания различия психологических механизмов развития самоповреждающего и суицидального поведения среди молодежи обусловила обращение к теме нашего исследования.
Объект исследования был определен как склонность к самоповреждающему и суицидальному поведению как психологический феномен. В качестве предмета были выделены индивидуально-психологические особенности людей юношеского возраста, склонных к самоповреждающему и суицидальному поведению.
Мы предположили, что склонность к отклоняющемуся поведению будет взаимосвязана с целым рядом психологических особенностей молодых людей, а также, что для людей юношеского возраста, склонных к самоповреждающему и суицидальному поведению, будут свойственны разные индивидуально-психологические особенности, проявляющиеся в предпочтениях определенных стратегий поведения в конфликтных ситуациях и коммуникативных установках.
В качестве методов исследования использовались диагностические методики: опросник суицидального риска (Т.Н. Разуваева); методика склонности к отклоняющему поведению (А.Н. Орел); полоролевой опросник (С. Бем); методика диагностики коммуникативной установки (В.В. Бойко), опросник Г. Айзенка «Самооценка психических состояний личности»; авторская анкета, изучающая особенности выборки. В анкету вошли вопросы, касающиеся как осознаваемых желаний наносить себе увечья и модифицировать свое тело, так и факторов, провоцирующих или усугубляющих негативные эмоциональные переживания, возникающие у респондентов. Для установления статистической значимости полученных результатов использовались и-критерий Манна-Уитни; критерий углового преобразования Фишера ф*, корреляционный анализ Ч. Спирмена.
В исследовании приняли участие 76 человек в возрасте 19-22 лет - студенты ВУЗов г.о. Самары. Исследование было организовано следующим образом. С опорой на диагностические методики респонденты были распределены на 3 группы. На основании опросника суицидального риска (Т.Н. Разуваева) сформировалась Экспериментальная группа 1; в которую вошли студенты (18 человек) со склонностью к суицидальному поведению, на основании методики склонности к отклоняющему поведению (А.Н. Орел), а именно, одной из шкал «Склонность к самоповреждающему поведению», сформировалась Экспериментальная группа 2 (26 человек). Так же на основании тех же методик, была сформирована Контрольная группа, респонденты которой не имели склонности ни к суициду, ни к самоповреждению (32 человека). Стоит отметить, что из выборки были исключены респонденты, одновременно имеющие высокие показатели по шкале «Склонность к самоповреждающему поведению» и высокие показатели суицидального риска.
Анализ результатов диагностики показал следующее.
1. Испытуемые из первой экспериментальной группы, склонные к самоповреждающему поведению (0=16.5, при р<0,05), так же как и испытуемые из второй экспериментальной группы со склонностью к суицидальному поведению (0=13,5, при р<0,05), значимо реже по сравнению с испытуемыми контрольной группы используют стратегию сотрудничества, для реализации которой необходимо вступать в активное взаимодействие на фоне внутреннего дискомфорта. Переживания безысходности и отчаяния, страха оказаться непонятыми или отвергнутым, которые являются характерными для данной категории, определяет их движение не к партнерам по общению, а скорее, наоборот заставляет их предпринимать самостоятельные попытки снять или хотя бы на время уменьшить переживаемое психоэмоциональное напряжение.
2. Были выявлены значимые различия в коммуникативных установках. У испытуемых, склонных к самоповреждающему поведению, значимо выше показатели по шкале «завуалированная жестокость», чем у испытуемых контрольной группы (0=19,5, при р<0,05). Возможно, человек с предрасположенностью к самоповреждению, в большей степени сосредоточен на своих проблемах, не верит в искренность окружающих, желающих поддержать его или предлагающих свою помощь. Для него это может выглядеть как проявление излишнего неоправданного и потому жестокого интереса к его самочувствию, за которым кроется лишь эгоизм и неуместное любопытство. В этом случае для человека становится бессмысленным скрывать или смягчать свои негативные оценки и переживания по поводу большинства окружающих, они позволяют себе делать о собеседниках резкие однозначные выводы.
Между тем, у испытуемых, склонных к суициду, данное различие с испытуемыми контрольной группы выявлено не было.
3. У респондентов, склонных к самоповреждающему поведению, значимо выше показатели по шкале «обоснованный негативизм в суждениях о людях», чем у испытуемых контрольной группы (и=13,5, при р<0,05). Им в большей степени свойственно иметь негативное мнение и формировать отрицательные выводы о партнерах по общению и отдельных сторонах взаимодействия.
Полученные данные согласуются с результатами анкетирования, которые показали, что люди, склонные к самоповреждающему поведению, чаще других участников нашего исследования проживают одни (ф*эмп=8.584), что в некоторой степени способствует более легкому уходу от регулярного межличностного взаимодействия, когда работа над собственными коммуникативными установками, осложняющими общение, становится не очень то актуальной. Кроме того, они уверены, что семья зачастую не интересуется их жизнью, и они предоставлены сами себе, соответственно независимы в выборе направлений модификации собственного тела, как некоторого эксперимента, и активно тестируют возможности своей автономии и свободы от родительского контроля.
4. У респондентов, склонных к самоповреждающему поведению, значимо выше, чем у испытуемых контрольной группы показатели по шкале «брюзжание» (0=18,5, при р<0,05. То же характерно и для испытуемых с выраженным суицидальным риском (0=19,2, при р<0,05). То есть, и те и другие в большей степени склонны делать необоснованные обобщения негативных фактов в области взаимоотношений с партнерами и в наблюдении за социальной действительностью.
Выявленные особенности негативных коммуникативных установок, обусловливающих инертность общения и затрудняющих приспособление к новым ситуациям, безусловно, осложняют развитие межличностных отношений как для испытуемых, склонных к самоповреждающему поведению, так и для склонных к суициду, однако для первых характерно большее число таких установок («обоснованный негативизм в суждениях о людях», «завуалированная жестокость» и «брюзжание»), а для вторых характерна лишь одна («брюзжание»).
5. Чем выше склонность к самоповреждающему поведению, тем ниже показатели по шкале установок на социально-желательные ответы по методике диагностики коммуникативной установки (В.В. Бойко) (г =-0,679 при р<0,01). Такая же ситуация характерна для людей с суицидальными рисками (г =-0,428 при р<0,05). Это объясняется тем, что люди с указанными склонностями чаще сознательно идут на разрушение стереотипов, демонстрирует форму поведения заранее не имеющий социально установленный характер. Тем не менее, мотивы такого поведения могут существенно отличаться. Это действительно так, поскольку нанося порезы, уколы, люди со склонностью к самоповреждению не стремятся замкнуться в себе, скрыть это от окружающих, а достаточно часто демонстрируют это напоказ. А респонденты с суицидальным поведением, выстраивая планы ухода из жизни, изначально понимают их асоциальность (хотя бы в теологическом контексте греховности) и такой выход кажется для них единственно возможным.
6. Чем выше суицидальный риск, тем выше показатели тревожности по методике самооценки психических состояний Г. Айзенка (г=0,844 при р<0,01). Такие люди склонны переживать сильную тревогу по относительно малым поводам, что приводит к желанию избавиться от него радикальным образом.
7. Чем выше склонность к суицидальному риску, тем выше показатели фрустрации по методике самооценки психических состояний Г. Айзенка (г=0,750 при р<0,01). Для таких людей характерно долговременное пребывание в состоянии воображаемых преград на пути к цели, которые оцениваются, как сложные и непреодолимые.
8. Чем выше склонность к саморазрушающему поведению, тем выше склонность к агрессии по методике самооценки психических состояний Г.Айзенка (г=0,674 при р<0,01). В этом случае высокие показатели агрессии имеют направленность на себя, а не на других.
9. Необходимо отметить, что в обеих экспериментальных группах количество респондентов с андрогинными показателями больше, чем в контрольной группе: в экспериментальной группе со склонностью к суицидальному поведению таких респондентов было 78%, в группе со склонностью к самоповреждающему поведению - 71%, а в контрольной группе респондентов с андрогинными чертами 36%. Это может говорить о переживании респондентами со склонностью к самоповреждению и суициду кризиса полоролевой идентификации. В юношеском возрасте полоролевая идентичность является достаточно значимой в межличностных отношениях, поскольку и юноши, и девушки ориентированы на поиск партнера, строят, насколько это возможно, планы самореализации как в жизни вообще, так и в семейных отношениях в частности.
Выводы. Таким образом, проведенное эмпирическое исследование индивидуально-психологических особенностей молодых людей и девушек, склонных к самоповреждающему и суицидальному поведению, позволяет сделать следующие выводы. Действительно, для молодых людей, склонных к самоповреждающему и суицидальному поведению, свойственны разные индивидуально-психологические особенности, проявляющиеся в предпочтениях определенных коммуникативных установках, а именно: у обучающихся с выраженной склонностью к самоповреждающему поведению в большей степени выражены такие компоненты негативной коммуникативной установки, как завуалированная жестокость и обоснованный негативизм, что проявляется в намерении скрывать или смягчать свои негативные оценки и переживания, а также резкие и однозначные выводы по поводу поведения или особенностей характера окружающих. Стремление сдерживать негативное отношение к собеседнику, не проявлять его в общении обуславливает рост психоэмоционального напряжения, которое требует разрядки и повышает риски саповореждающих действий.
Тех, у кого выражена склонность к суицидальным действиям, в большей степени отличает повышенная тревожность и фрустрированность, проявляющиеся в переживании невозможности реализации актуальных потребностей, которые повышают стессогенность, неудовлетворенность и разочарование своим положением, своими возможностями.
Объединяет молодых людей склонных к самоповреждению и суицидальному поведению неготовность использовать в конфликтных ситуациях стратегию сотрудничества, склонность делать необоснованные обобщения негативных фактов во взаимоотношениях с окружающими, которые могут касаться как особенностей собеседников, так и событий и процессов в окружающем мире. Также с увеличением склонности к самодеструкции наблюдается снижение готовности ориентироваться в межличностном взаимодействии на социально одобряемые паттерны эмоциональных и поведенческих реакций.
В заключении следует сказать следующее. Юношеский возраст характеризуется не только новыми возможностями, которые открываются перед молодыми людьми, но и неразрешенными противоречиями, обусловленными несогласованностью механизмов внешне-социального и внутренне-личностного контроля и определяющими эмоциональную неопределенность и неустойчивость. И если конструктивные стратегии совладающего поведения не сформированы (или сформированы недостаточно сильно), повышаются риски
девиаций. Через отклоняющееся поведение молодые люди отчасти пытаются скрыть от окружающих собственный, как им кажется, «комплекс неполноценности», возникающий из-за неумения согласовать объективные внутренние желания и потребности с традиционными нормами и устоями, принятыми в обществе. При этом, некоторые юноши и девушки идут на радикальные шаги (суицид), а некоторые стараются разрешить ситуацию, используя паттерны поведения замещения душевной боли физической. До последнего времени стратегии работы с клиентами, склонными к суициду и самоповреждению, были одинаковыми, но последние исследования, в том числе и наше, говорят о том, что в этих ситуациях достаточно различий, что предполагает использование разных подходов в работе с суицидальными клиентами и людьми, склонными к самоповреждению. Полученные результаты могут быть использованы в деятельности практикующих психологов, в работе тьютеров и классных руководителей массовых школ, могут стать основой для разработки профилактических и коррекционных программ.
Литература:
1. Александер Ф. Психосоматическая медицина. Принципы и практическое применение. Пер. с англ. С. Могилевского. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. - 352 с.
2. Амбрумова А.Г. Психология самоубийства // Социальная и клиническая психиатрия. - 1996. - № 4. -С. 14-20.
3. Вершинин М.В. Психологическое консультирование «жертв» деструктивных культов // Материалы научно-практической конференции «Экстренная психологическая помощь в трудных жизненных ситуациях» / под ред. М.В. Вершинина. - Ставрополь: Северо-кавказский ун-т, 2009. - С. 40-50.
4. Змановская Е.В. Девиантология: (Психология отклоняющегося поведения). - М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 288 с.
5. Короленко, Ц.П., Дмитриева Н.В. Личностные расстройства. - СПб.: Питер, 2009. - 400 с.
6. Красовская Н. Россия занимает первое место в Европе по подростковым суицидам. URL:https://www.pravda.ш/news/sotiety/1147818-rossija_ zanimaet_pervoe _mesto_v_evrope_po_podrostkovym_suicidam/ (дата обращения: 18.04.2021).
7. Меннингер К. Война с самим собой. URL:http://web.archive.org/web/20060516165055/www.mysuicide.ru/litera/psych/voina_s_soboj (дата обращения: 18.04.2021).
8. Польская Н.А. Причины самоповреждения в юношеском возрасте (на основе шкалы самоотчета) / Н.А. Польская // Консультативная психология и психотерапия. - 2014. - № 2 (81). - С. 140-152.
9. Польская Н.А., Власова Н.В. Аутодеструктивное поведение в подростковом и юношеском возрасте / Н.А. Польская // Консультативная психология и психотерапия. - 2015. - № 4. - С. 176-190.
10. Польская Н.А. Модели коррекции и профилактики самоповреждающего поведения // Консультативная психология и психотерапия. - 2016. - Т. 24. - №3. - С. 110-125.
