CC BY
25
УДК 82.09 (571.6)
DOI 10.24411/2409-3203-2020-12252
ОСОБЕННОСТИ РЕЦЕПЦИИ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО СОНЕТА В ПОЭЗИИ
ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ ЭМИГРАЦИИ
Ковальчук Ирина Юрьевна
к. филол. н., старший преподаватель кафедры журналистики ФГБОУ ВО Тихоокеанский государственный университет Россия, Хабаровск
Аннотация: Настоящая статья обращена к актуальной для современной литературоведческой науки проблеме рецепции шедевров мировой сонетистики. Объектом исследования послужило малоизученное на сегодняшний день творчество поэтов русской дальневосточной эмиграции, в котором жанр сонета занимает особое место. Целью статьи является выявление особенностей восприятия западноевропейской сонетной традиции в творчестве видных литературных деятелей: Вс. Иванова, М. Щербакова, В. Перелешина, Н. Петереца, М. Волина и др. Автор приходит к выводу, что апелляции к наследию знаковых имен в истории европейского сонета - явление закономерное для поэзии дальневосточной эмиграции. Преемственность по отношению к сонетной традиции в поэзии дальневосточной эмиграции не исключает стремления к её творческому переосмыслению.
Ключевые слова: рецепция, поэзия, сонет, традиция, дальневосточная эмиграция.
RECEPTION FEATURES OF THE WEST EUROPEAN SONNET IN THE FAR
EASTERN EMIGRATION POETRY
Kovalchuk Irina U.
Ph. D., senior lecturer of the Department of journalism Pacific state University, Russia, Khabarovsk
Abstract: This article is devoted to the problem of reception of masterpieces of world sonnets, which is relevant for modern literary science. The object of the research is poorly studied work of poets of the Russian Far Eastern emigration, in which the genre of the sonnet occupies a special place. The purpose of the article is to identify the features of perception of the Western European sonnet tradition in the works of prominent literary figures: V. Ivanov, M. Shcherbakov, V. Pereleshin, N. Peterets, M. Volin. The author concludes that appealing to the heritage of iconic names in the history of the European sonnet is a natural phenomenon for the poetry of the Far Eastern emigration. Continuity in relation to the sonnet tradition in the poetry of the Far Eastern emigration does not exclude the desire for its creative reinterpretation.
Keywords: reception, poetry, sonnet, tradition, Far Eastern emigration.
В поэзии дальневосточной эмиграции свое заслуженное место занимает жанр сонета, устойчивый интерес к которому сохраняется на всем протяжении существования русской диаспоры в Китае. В начале 1920-х годов к сонету активно обращается признанный в эмиграции писатель и мыслитель Вс. Н. Иванов, автор книги «Сонеты» (в эмиграции выходила дважды: в Токио в 1922 г. и в Хабине в 1930 г.). Один из первых сонетов Вс. Н. Иванова «Клио» (1918), написанный до эмиграции, был представлен на суд мэтра отечественной сонетистики Вяч. Иванова, который дал ему высокую оценку, сравнив с произведениями Ж.-М. де Эредиа.
Возникновение апелляций поэтов-эмигрантов к знаковым именам в истории западноевропейского сонета представляется вполне закономерным. Особый авторитет сонета в мировой поэтической традиции во многом обусловил жизнеспособность и продуктивность сонетного жанра в литературе дальневосточной эмиграции. В условиях вынужденного изгнания, разрыва культурных и исторических корней, обращение к сонету позволяло почувствовать свою причастность к непреходящим ценностям русской и мировой культуры. «Мы рвемся в плен к раздумчивым сонетам», - писал в 1937 году тогда еще начинающий поэт В. Перелешин (Салатко-Петрище) [1].
Определенный вклад в развитие эмигрантского сонета внесли авторы литературно-критических работ: А. Несмелов (Митропольский), Н. Вохтин, В. Сибиряк (Свиньин). В статье В. Сибиряка «Метрика стиха» (Рупор. 1930. № 291), имеющей по большей части прикладное значение, просматривается творческая установка на преемственность по отношению к западноевропейской сонетной традиции. Давая наставления начинающим поэтам, автор убеждает в необходимости следования требованиям канона, сложившимся за многовековую историю сонета.
Любовный сонет в поэзии дальневосточной эмиграции ассоциировался с творчеством Ф. Петрарки и воспринимается через посредничество литераторов Серебряного века, прежде всего Вяч. Иванова. Любовь через интуицию, любовь через созерцание утверждается в сонете М. Волина (Володченко) «В твоей комнате», опубликованном в харбинском «Рубеже» в 1937 г. Эмоциональная напряжённость, драматизм, характеризующие сонеты Петрарки, в стихотворении поэта-эмигранта находят выражение в широком привлечении антитез. Абстрактность, музыкальность образа возлюбленной («голос твой как лютня серафима»), контрастирует с подчеркнуто материальным, статичным пространством лирического героя: «Здесь тишина, здесь жизнь совсем не плещет» [2]. Усилению антитетичности сонета М. Волина способствует привлечение противительных союзов «а», «но».
Формой выражения «высокой страсти, причащающей любящего к нетленным ценностям Бытия» [3], является и сонет Н. Петереца «Камея», представленный в коллективном поэтическом сборнике «Остров» (Шанхай, 1946). Высоту, всеохватность любовного переживания подчеркивают изысканность фраз, архаичная лексика («лобзания», «уста»). Однако обожествление возлюбленной в сонете «Камея» неотделимо от страдания: «Любовь с.. .> - олимпийский яд» [4].
Намеченная в стихотворении «Камея» идея о противоречивой природе любви, развивается в сонетном венке Н. Петереца «Сердце-Феникс», также опубликованном в сборнике «Остров». Произведение поэта-эмигранта отличается глубокой внутренней связью с образностью и поэтикой «Книги песен», что становится заметным уже в 1 катрене магистрального сонета. Обрекая «собственное сердце на костёр» [5], лирический герой предстает в сонетном венке не только жертвой, но и палачом.
Стремясь освободиться из-под власти любовного чувства, лирический герой стал заложником другой страсти: «Для славы - нежность и любовь отдам» [Там же]. Жажда славы и власти в художественной системе Н. Петереца ведет к духовному надлому, усилению внутренних противоречий. В лирическом сюжете «Книги песен», по наблюдению Н. Томашевского, напротив, любовь к Лауре и любовь к славе не противоречат друг другу, что подтверждает устойчивая в поэзии символика: Лаура - лавр [6]. Таким образом, апелляции к «Книге песен» в венке сонетов Н. Петереца «Сердце-Феникс» сочетаются со стремлением к художественному переосмыслению традиции.
Если творчество Ф. Петрарки послужило мощным творческим импульсом для литераторов дальневосточной эмиграции, то наследие другого прославленного мастера европейского сонета, У. Шекспира, оказало менее весомое влияние [7]. Известно, что В. Перелешин в бразильский период жизни работал над переводом шекспировских сонетов, создав своеобразную серию из шести стихотворений. Т.М. Соловьева прохладное
отношение автора к сонетам У. Шекспира объясняет трансформацией, которую в английской поэзии претерпел сонетный канон, что отталкивало В. Перелешина -сторонника строгого классического сонета. Соглашаясь с высказанной точкой зрения, отметим также, что русским читателем У. Шекспир долгое время воспринимался прежде всего как великий драматург, хотя над переводами шекспировских сонетов работали выдающиеся русские поэты, в том числе В. Брюсов.
Рубеж XIX-XX вв. в русской поэзии отмечен несомненным влиянием творчества Ш. Бодлера, который сыграл особую роль в становлении символизма и во Франции, и в России. Глубокое понимание Бодлера, его поэтического метода демонстрирует поэт дальневосточной эмиграции М. Щербаков, автор незаконченного венка сонетов «Стихи Бодлера». М. Щербаков как знаток бодлеровского творчества не только дает его эстетическую оценку («Как царственно-мрачны стихи Бодлера!» [8]), но и тонко воссоздает особенности миросозерцания французского символиста: мир предстает средоточием порока и отчаяния, а лирический герой - олицетворением тоски «о вечном идеале» [Там же].
Апелляцией к поэтическому наследию Ш. Бодлера являются терцины М. Щербакова «Вампир», где инфернальное существо символизирует темную сторону человеческой души, а также сонет «Соответствие», восходящий к программному стихотворению Ш. Бодлера «Correspondances» («Соответствия»).
Свою приверженность поэтическому наследию Ш. Бодлера М. Щербаков подчеркивает на стилистическом уровне использованием сложных эпитетов: «темнохвойные сосны», «прозрачно-розовые вершины», «чашечка синеузорная» и т.д. Известно увлечение французского символиста длинными «безмерными» словами, «вибрирующий звук которых замедляет ритм» [9]. Опираясь на авторитет Ш. Бодлера, поэт дальневосточной эмиграции нередко отступает от строгих законов сонетного канона. Так, рифменные созвучия в терцетах не всегда соответствуют французскому или итальянскому типу (вгв гдд).
Рецепция западноевропейского сонета в литературе дальневосточной эмиграции, осуществляемая как в работах литературно-критического характера, так и в поэтическом творчестве, предполагала, с одной стороны, эстетическую оценку шедевров мировой литературы, с другой, - единство настроения, идейно-тематических особенностей и поэтических принципов.
Список литературы
1. Перелешин В. На склоне // Рубеж. - Харбин. - 1937. - № 28. - С. 1.
2. Волин М. Сонет (В твоей комнате...) // Рубеж. - Харбин. - 1937. - № 5. - С.
10.
3. Федотов О.И. Сонет Серебряного века // Сонет Серебряного века: Русский сонет конца XIX - начала ХХ в. - М.: Правда, 1990. - С. 8.
4. Русская поэзия Китая: антология / сост. В.П. Крейд, О.М. Бакич. -М.: Время, 2001. - С. 121.
5. Петерец Н. Сердце-Феникс. Венок сонетов // Россияне в Азии: Литературно-исторический ежегодник. - Торонто. - 1999. - № 6. - С. 16.
6. Томашевский Н. Петрарка и его «Книга песен» // Петрарка Ф. Лирика. - М.: Худож. лит., 1980. - С. 5-16.
7. Ковальчук И.Ю. Жанровая форма сонета в творчестве поэтов дальневосточной эмиграции: дисс. .к. филол. н. - Владивосток, 2018. - С. 67.
8. Щербаков М. Стихи Бодлера. Незаконченный венок сонетов // Русское обозрение. - Пекин. - 1921. - № 6. - С. 6-7.
9. Готье Т. Шарль Бодлер // Ш. Бодлер Цветы зла. - СПб: Азбука-классика, 2004. - С. 3-18.
