CC BY
140
УДК 81’342
ИВАНОВ Андрей Владимирович, кандидат филологических наук, профессор, заведующий кафедрой иностранных языков филиала СПбГМТУ в г. Северодвинске - «Севмашвтуз». Автор 30 научных публикаций, в т. ч. одной монографии
ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА МОТИВИРОВАННОСТИ В ЛИНГВО-ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКОЙ
ТЕРМИНОЛОГИИ
Лингвистическая терминология, мотивированность, демотивация, мотивировочные признаки
Проблема мотивированности терминологии относится к числу центральных проблем, решаемых в ходе структурно-семантического анализа специальной лексики. Принцип мотивации необходим в первую очередь для того, чтобы отразить научно-профессиональную систематику в наименованиях как в сфере номенклатур, так и в сфере строго нормированных специальных понятий и терминов1.
Под мотивированностью понимается «причинная связь между звуком и смыслом, звучанием и значением слова»2. Мотивированное значение языковой единицы, по существу, является вторичным, так как оно про-изводно в смысловом или словообразовательном отношении. Мотивированные слова обладают «внутренней формой», ибо они связаны с производящим словом своей формой и теми семами, которые входят в мотивирующую часть значения. Однозначное сло-
во также может быть мотивированным по своему значению3. Внутренняя форма слова, предопределяющая мотивированность, как отмечает О.И. Блинова, выступает средством реализации, материализации мотивированности в слове4.
Мотивированность призвана объяснять новое языковое значение или новую форму лексической единицы предшествующим языковым значением или предшествующей формой этой или иной, но связанной с нею лексической единицы5. Из этого утверждения вытекает, что мотивированность терминологической лексики может проявляться как на уровне формы, так и содержания. «Обозначение, мотивированное формой, легко для усвоения, охватывает все случаи употребления языкового факта, но не дает информации о его сущности или функции. Обозначение, мотивированное содержанием, глубже отра-
жает сущность объекта, но может, ввиду многозначности формы, оказаться неточным и даже вводящим в заблуждение. <...> В таких условиях термин демотивируется и нередко заменяется условным формальным обозначением, особенно, если природу явления нужно еще установить»6.
Объяснение нового значения слова посредством его предшествующего значения получило в лингвистике название семантической мотивированности, которая может быть обусловлена существенным признаком предмета или явления, внешним или даже случайным признаком, а иногда и вовсе не признаком предмета, а признаком лица, причастного к его открытию или созданию7. В практическом плане семантическая мотивированность выявляется в результате соотнесения однокоренных лексических единиц, семантическую общность которых обеспечивает общий корень8.
Если объяснение формы нового слова происходит путем выявления ее связей с формой предшествующего слова, то исследователь имеет дело со словообразовательной (или морфологической. - А.И.) мотивированностью9. Мотивированность слова на словообразовательном уровне выявляется в результате соотнесения состава слов, сходных по своей морфемной структуре, и поэтому может быть также названа структурной10.
По отношению к системе языка в языкознании принято различать два вида мотивированности языковых единиц: 1) абсолютную мотивированность, при которой звуковой облик слова непосредственно связан с его значением (например, в случаях фонетической мотивированности, когда значение слова выводится из его звукового облика: звукосим-волизм, ономатопея), т.е. когда возникает изоморфность плана содержания и плана выражения, и 2) относительную мотивирован-
ность, состоящую в том, что «прозрачность» содержания одного термина достигается в той или иной степени через объяснение другими терминами, с которыми он состоит в отношениях производности и из знания значений которых выводится его собственное значение11. При таком типе мотивированности лишь производные слова и слова, получившие значение в результате семантического переосмысления, оказываются мотивированными, исходные же языковые формы являются при этом немотивированными (произвольными).
Относительность мотивации в терминологии может быть рассмотрена и под другим углом зрения. Выявляя причины мотивированности языковых единиц, необходимо учитывать также и такой лежащий в ее основе фактор, как уровень пресуппозитивной языковой компетенции того, кто использует ту или иную терминологию («знание значений»), а знание всегда относительно, хотя бы уже потому, что по отношению к некоему объекту познания невозможно применить формулу «Я знаю об этом всё». По мнению Т.Л. Канделаки, «в науке достигается действительное познание предмета, охват, изучение его со всех сторон, всех связей и опосредствований на данном уровне знания»12.
Рост количества знания может приводить к противоречиям между мотивированностью термина, к примеру через посредство его словообразовательной структуры (ономасиологической структуры), и глубиной понимания человеком сущности именуемого явления. Существует достаточно большое количество используемых ныне терминов, как утверждает В. Фляйшер, свидетельствующих о таких противоречиях: скажем, в германистике продолжает широко применяться термин Кьекит1аШ (обратный умлаут), хотя, как нам сегодня известно, обратимости умлаута
не происходит. Широта употребления (эк-стенция) термина является важным фактором, который должен учитываться при упрощении и изменении терминологии, даже в случаях возникновения означенных противоречий13. Еще один пример подобного рода приводит
В.А. Звегинцев: «Со времен Ф. Боппа и
А. Шлейхера в лингвистике существует термин праязык, однако современные представления о процессах развития генетически близких языков находятся в явном противоречии с «этимологическим значением» данного термина, почему и оказалось необходимым заменить его термином язык-основа, который более точно соответствует современным лингвистическим теориям»14.
По тому, насколько слово может быть вообще мотивировано, можно говорить о полной, частичной или нулевой мотивированности языковых единиц. В зависимости от степени мотивированности они могут быть совершенно «прозрачными» по своему значению и форме или же полностью лишены всякой мотивации. О полной мотивированности языковых единиц все же приходится говорить условно, так как «полностью мотивированных терминов, по-видимому, вообще не существует»15. Полностью мотивированность термина ясна, в конечном итоге, только специалисту, так как только он знает, какую семантику содержат отдельные компоненты термина. В этом случае любой новый термин, возникающий уже на базе известного термина, оказывается мотивированным, если специалист знает, какое дополнительное или новое значение получит термин с включением в его морфологический состав какого-либо компонента. Но будет ли такой термин мотивирован с точки зрения человека, далекого от этой области знания? Безусловно, мотивация облегчает понимание слова, хотя нередко и
ограничивает его употребление, однако она зачастую оказывается бесполезной, если специальным термином пытается оперировать неспециалист, не знакомый со спецификой той сферы деятельности, к которой относится данный термин. Незнание же значения базового термина повлечет за собой также непонимание значения и его производных. Следовательно, объяснение содержания термина путем интерпретации его структурных и семантических мотивационных признаков, говоря словами Т.В. Симашко, «находится в полной зависимости от того, чья позиция выбирается в виде ориентира»16. С другой стороны, сами специалисты, использующие тот или иной термин, менее всего нуждаются в полной его мотивированности (ярким примером здесь может служить терминология современной химии).
Внутри терминологии и номенклатуры разные по степени мотивированности лексические единицы могут быть классифицированы следующим образом: 1) мотивированные термины, т.е. обладающие семантической и словообразовательной мотивированностью (в терминах О. И. Блиновой, лексической и структурной соответственно): лексикология, языковедение, диалектология; 2) полумоти-вированные (т.е. мотивированные только на основе какого-либо из двух видов мотивации): деепричастие, ойконим, омоним; 3) немотивированные: залог, падеж, жаргон11. При распределении терминологических единиц по вышеуказанным группам ключевую роль играет вычленение некоего характерного отличительного признака понятия, сообразно с которым, обыкновенно, и производится номинация. Установление мотивировочного признака представляется важным - это позволит избежать опасности ошибочных интерпретаций терминологических значений и,
как следствия, непонимания в сфере специальной коммуникации. Примером, иллюстрирующим возможность вычленения мотивировочного признака, могут служить термины, ядерное значение которых совпадает со значением, приписываемым им в рамках общеязыковой основы, например поле в физике или в языкознании, в значении которого признак «распределение по плоскости» связывает общеязыковое и терминологическое значения этого слова18. Стремление к созданию мотивированных терминов на основе эксплицитного выражения детерминирующих, уточняющих признаков по-разному реализуется в различных сферах деятельности. Это может, как известно, приводить к появлению длинных, трудно обозримых терминов, число которых, правда, относительно невелико.
Ряды однородных предметов, мотивированных по одному принципу, одним способом, на основании одного общего признака, легко объединяются в терминосистемы (например, классификации согласных по месту и способу их образования, по участию голоса или шума и т.д. или гласных по степени подъема языка или по ряду). Однако существуют примеры терминологической номинации, которые мотивированы незнанием или неполным знанием релевантных признаков предмета или явления19. Иногда в основе терминологической номинации лежат и случайные ассоциации. Но взаимоотношения между словом как знаком, с одной стороны, и обозначающим, с другой, базирующиеся на ассоциативных связях, на современном уровне развития языка могут быть как мотивированы, так и не мо-тивированы20. Поэтому собственно характер мотивировочного признака не будет иметь определяющего значения (признак, как замечает В. Фляйшер, не обязательно должен быть существенным или типичным, так как перед
ним вообще не ставится задача полного описания терминируемого понятия и соотнесения соответствующего термина с другими однопорядковыми терминами, входящими в одну и ту же терминосистему; эту роль
B. Фляйшер отводит так называемым «понятийным маркерам» или «носителям основного понятия» («Begriffsleiter»)21, и выбор его часто производится на условных основаниях. О.И. Блинова приводит в пример однородные термины, обозначающие разные территориальные типы русского произношения, чей мотивировочный признак именно условен: аканье, оканье, яканье, иканье22.
Полная или частичная мотивированность термина достигается, как утверждает
C.Д. Шелов, не только за счет собственно терминологических компонентов (семантическая или лексическая мотивированность), когда понятийное содержание термина полностью выводится из семантики его терминологических составляющих, но и на основе синтакти-ки термина, т.е. его сочетаемостных потенций и коррелирующих с этим термином других терминологических единиц той же терми-носистемы23. Однако анализ синтаксических связей в терминологии не всегда способствует точному выявлению мотивированности значения. В лингвистике существует немало терминологических единиц, образованных метафорическим или метонимическим спосо-бом24, и мотивированность их значения не выводима напрямую из значений отдельных компонентов используемых языковых средств. «Что, к примеру, считать сегодня мотивацией терминов сильное/слабое склонение?» - спрашивает В. Фляйшер25. Уже сама постановка вопроса еще раз подчеркивает условность выбора мотивирующего признака для таких терминов и относительный характер их мотивации.
Предметы или явления могут также мотивироваться не по одному, а по нескольким мотивировочным признакам и в результате получать по ним свои названия, которые будут синонимичны друг другу. Поэтому мотивированность может служить одним из сопутствующих (если не определяющих в ряде случаев!) факторов, активизируемых при пополнении синонимических терминологических рядов. В качестве примера можно привести термины латинской грамматики, отражающие по своей внутренней форме значение или форму грамматического явления: imperfectum и minus quam perfectum, обозначающие прошедшее несовершенное время глагола. В основе мотивации первого термина лежит признак «незавершенность действия в прошлом», актуализирующийся в рамках оппозиции «завершенность действия»-«незавершенность действия» и реализуемый с применением отрицательной приставки in- (или ее формы i^fl- перед губными согласными): in- + [p.] > im- + perfectus (-a, -um), в то время как при образовании второго термина во главу угла кладется иной признак - «степень завершенности действия в прошлом», т.е. здесь имеет место не противопоставление терминов, а их сопоставление (сравнение): perfectum (прошедшее совершенное) > minus quam perfectum (прошедшее менее чем совершенное).
Особым случаем именования являются эпонимы, т.е. термины, обозначающие законы, явления или единицы величин, названные по имени ученых, открывших или способствовавших введению их в научный оборот (закон Вернера, закон Остгофа, закон Грассма-на и т.п.). В.М. Лейчик считает такие названия мотивированными, причем эта мотивированность, по его мнению, вполне определенна, однозначна и удовлетворяет требованиям, предъявляемым к ним пользователями этих
терминологических единиц26. Такого же мнения придерживается В. Фляйшер, относящий к средствам достижения мотивированности в числе прочих «имя собственное (имя создателя, изобретателя и т.п.)»21.
На проблему использования эпонимиче-ской терминологии существуют, как известно, различные, иногда диаметрально противоположные точки зрения. Противники эпо-нимического способа образования терминов считают, что термины, включающие в себя имена собственные, не вызывают у слушателя или читателя никаких ассоциаций с денотатом, за исключением того, что классифицирующий компонент такого составного термина лишь указывает на происхождение соответствующего номинируемого объекта, но не на признаки, конституирующие терминируемое понятие28.
Утрата языковой единицей мотивирующего признака приводит к ее демотивации. Демотивация происходит в языке либо неосознанно, когда между терминологической единицей и денотатом ослабевает или по какой-либо причине вовсе исчезает связь, на базе которой вычленяются признаки, отражающие природу терминируемого понятия, либо демотивация используется в процессе терминооб-разования сознательно и целенаправленно. Известно, что можно образовать как мотивированные (т.е. «говорящие») термины, так и немотивированные. Теоретически предполагается, что сущность мотивации состоит в том, что в акте возникновения термина всегда мотивируется сам способ терминообра-зования - даже тогда, когда образуется немотивированный термин. В таких случаях в основе мотивации будет лежать стремление намеренно избежать мотивации. Существует множество ученых, которые в желании создать немотивированный термин, немотиви-
рованные языковые элементы предпочитают слова иноязычного происхождения, что иногда даже рекомендуется существующими стандартами словообразования в сфере терминологии. В качестве мотивации при таком способе терминообразования мы получим тогда целенаправленную демотивацию. Таким образом, демотивация также может выступать в роли словообразовательного принципа в терминологии29.
Решение проблемы целенаправленной демотивации, на существование которой указывают Л. Дрозд и В. Зайбике, предполагает необходимость определения степени мотивированности у терминов, образованных на наднациональной языковой базе. Иноязычные слова практически не восприимчивы к тому, какой мотивировочный признак довлеет над ними в процессе терминологической номинации, и с этой точки зрения могут быть рекомендованы к применению в качестве терми-нов30. Действительно, для большей части пользователей языка, с этимологической точки зрения, эти термины будут семантически непрозрачными. При их применении не возникает в таком обилии вводящих в заблуждение ассоциаций, как это происходит в случае применения в качестве термина исконного слова.
Вышеозначенный тезис находит сторонников как в России, так и в других странах и, разумеется, он небесспорен31, но, как нам кажется, не с принципиальной точки зрения, а в отношении количества заимствуемой терминологии. Можно и нужно говорить о сохранении самобытности национальной терминологии вообще и лингвистической в частности на основе связи с общеупотребительными, неспециальными словами общего языка, как считают, к примеру, О.И. Блинова32, В.А. Гречко33, Н.В. Перцов34 и др. Однако самобыт-
ность в терминологии (как рецидив локального лингвистического пуризма) терпима только до тех пор, пока она не начинает расцениваться «как идущая в разрез с общечеловеческими интересами и препятствие на пути научно-технического прогресса»35. Резюмируя, следует отметить, что ориентация на исконно национальную терминологию оправданна, как представляется, только в исключительных случаях, когда описываемому понятию не находится адекватное терминологическое именование на основе интернациональных терминоэлементов. В случае злоупотребления терминологией на национальной основе нас ожидает «мрачная перспекти-ва»36 обособления отечественной лингвистики (равно, как и другой научной сферы) в узких национальных рамках.
Особый интерес вызывает проблема мотивированности терминологии в сопоставительно-языковом аспекте. Языки, как известно, различаются между собой по степени развитости лексико-грамматического строя. Если сравнивать, к примеру, английский, немецкий и русский языки, несомненно, что последние два обладают гораздо более широкими словообразовательными возможностями. Как замечает В.А. Звегинцев, «бульшая или меньшая произвольность языкового знака находится в прямой зависимости от конкретных путей развития грамматической структуры языков. Языки, таким образом, на разных этапах своего развития располагаются по градации в соответствии с бульшей или меньшей мотивированностью своих элементов, чем фактически устанавливается своеобразный типологический принцип»31. Таким образом, бульшая или меньшая мотивированность языковых элементов в зависимости от типа языка предполагает наличие в любом языке как мотивированного, так и произволь-
ного, присутствующих в разных пропорциях в зависимости от интра- и экстралингвисти-ческих факторов38.
Эти выводы основываются на заявлении Ф. де Соссюра о том, что «не существует языков, где нет ничего мотивированного; но немыслимо себе представить и такой язык, где мотивировано было бы все». Определяя степень мотивированности отдельных языков, Ф. де Соссюр делит все языки на лексиче-с к и е , где немотивированность достигает своего максимума, и грамматические, где она снижается до минимума. Применяя эту дихотомию к конкретным языкам, он отмечает, что «в английском языке значительно больше немотивированного, чем, скажем, в немец-ком39, <...> французский язык по сравнению с латинским характеризуется... огромным возрастанием произвольного <...>. Этот прирост элементов произвольностей - одна из характернейших черт французского языка»40.
«Из приведенных высказываний..., - комментирует В.А. Звегинцев, - явствует, что вопрос о мотивированности (или немотиви-рованности) языкового знака связывается... с бульшим или меньшим богатством морфологических форм языка; если язык на определенной стадии своего развития обладает относительным обилием морфологических форм, то его элементы, следовательно, более мотивированы и менее произвольны, но если язык в процессе своего развития (например, английский язык) все больше и больше утрачивает богатство морфологических форм, то его лексические элементы, стало быть, становятся все более и более произвольными. Трудно себе представить, чтобы по мере развития языка увеличивалась его произвольность (немотивированность). Ведь если брать в качестве примера тот же английский язык, то утрата им первоначального богатства
форм выражалась не в постепенном освобождении корня от аффиксальных элементов и обнажения его, что только и могло в какой-то мере способствовать увеличению произвольности его лексических единиц. В действительности этот процесс осуществлялся главным образом через посредство опрощения первоначально сложной структуры слова и различного рода редукций...»41.
Исследования лексического состава европейских языков и их словообразовательных особенностей в диахроническом плане указывают на постоянное движение некоторых из этих языков (в частности, английского и французского) в сторону аналитизма, упрощения морфемной структуры слова. Эта тенденция отмечается, к примеру, во французском языке при сопоставлении его с латынью42. Что касается языков германской группы, то «уже в общегерманский период отмечалась тенденция к выделению корня как носителя лексического значения и окончания как формального показателя, т.е. тенденция развития двухморфемной структуры. В дальнейшем, в соответствии с германскими закономерностями, окончания подверглись редукции»43. Все эти процессы свидетельствуют об упрощении структуры слова в основном за счет отмирания флексий и удаления из состава слова аффиксальных элементов, что, в свою очередь, приводит к известному (но отнюдь не фатальному!) снижению уровня мотивированности лексики. Действительно, на первый взгляд ситуация представляется парадоксальной: с развитием языка увеличивается произвольность составляющих его элементов. Но при этом нельзя не учитывать следующих моментов: 1) рост произвольности языковых элементов должен отмечаться в языках как аналитического, так и флективного типа, и рост этот носит относительный характер;
2) основное вещественное значение в языках обоих типов прежде всего выражается через посредство корня, а не аффиксов и окончаний, поэтому постепенное выведение функционально нагруженных аффиксальных элементов и флексий из словообразовательной сферы не приводит к сколько-нибудь заметной утрате мотивированности у большей части лексического состава (на практике это приводит к изоморфности корневой морфемы и слова, как это, к примеру, имеет место в английском языке); 3) функции аффиксальных морфем реализуются с привлечением иных, в том числе лексических средств; 4) априорно обоснованный рост произвольности (немоти-
вированности) отчасти нивелируется за счет постоянного и стабильного увеличения мотивационно-маркированного лексического состава по мере развития языка; 5) наряду с исчезновением мотивированности у отдельных элементов словарного состава происходит и противоположный процесс - воссоздание и развитие мотивированности, т.е. ремотивация44. Из сказанного выше можно сделать следующий вывод: если на фоне стремления ряда языков к упрощению структуры слов и наблюдается некоторое снижение мотивированности лексического состава, то оно уравновешивается другими, протекающими параллельно этому снижению внутриязыковыми процессами.
Примечания
1 Schippan T. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. ^bingen, 1992. S. 235.
2 Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М., 1977. С. 34.
3 Современный русский язык. Анализ языковых единиц: В 3 ч. М., 1995. Ч. 1. Фонетика и орфоэпия. Графика и орфография. Лексикология и фразеология. Словообразование. С. 69.
4 Блинова О.И. Термин и его мотивированность // Терминология и культура речи. М., 1981. С. 30.
5 Лейчик В.М. Люди и слова. М., 1982. С. 29-30, 38.
6 Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000. С. 29-30.
7 Лейчик В.М. Указ. соч. С. 29-30.
8 Блинова О.И. Указ. соч. С. 31.
9 Лейчик В.М. Указ. соч. С. 29-30, 38.
10 Блинова О.И. Указ. соч.
11 Zhu J. Morphologie, Semantik und Funktion fachsprachlicher Komposita. Heidelberg, 1987.
12 Канделаки Т.Л. Значения терминов и системы значений научно-технических терминологий // Проблемы языка науки и техники. М., 1970. С. 16.
13 Fleischer W. Zur linguistischen Charakterisierung des Terminus in Natur- und Gesellschaftswissenschaften // Deutsch als Fremdsprache. 1973. № 4. S. 197.
14 Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. М., 1962. С. 47-48.
15 Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология: Вопросы теории. М., 1989.
С. 89.
16 Симашко Т.В. Денотативный класс как основа описания фрагмента мира. Архангельск, 1998. С. 185.
17 Блинова О.И. Указ. соч. С. 33.
18 Schippan T. Op. cit. S. 233.
19 Лейчик В.М. Указ. соч. С. 34-35.
20 Абрамов В.П. Теория ассоциативного поля // Русский язык: исторические судьбы и современность: Международный конгресс: Сб. тезисов. М., 2001. С. 124.
21 Fleischer W. Op. cit.
22 Блинова О.И. Указ. соч. С. 33.
23 Шелов С.Д. О некоторых проблемах терминоведения: опыт вопросов и ответов // Русский язык: исторические судьбы и современность... С. 194-195.
24 Schippan T. Op. cit.
25 Fleischer W. Op. cit.
26 Лейчик В.М. Указ. соч. С. 36.
27 Fleischer W. Op. cit.
28 Schippan T. Op. cit. S. 235; Звегинцев В.А. Указ. соч. С. 50.
29 Drozd L., Seibicke W. Deutsche Fach- und Wissenschaftssprache. Wiesbaden, 1973. С. 54.
30 Baudusch R.R. «Artikel» oder «Geschlechtswort»? Zur Frage der deutschen grammatischen Terminologie // Sprachpflege. 1971. № 7. С. 135; Романова Н.П. О мотивированности исконных и заимствованных терминов // Вопросы терминологии и лингвистической статистики. Воронеж, 1976. С. 22-23.
31 Так, к примеру, И.А. Ребрушкина замечает, что «противопоставление «мотивированный-немотивиро-ванный» для большинства ученых сводится к оппозиции «исконный-заимствованный»: исконные термины считаются мотивированными, заимствованные - немотивированными. Такое понимание существенно ограничивает пути решения проблемы мотивированности-немотивированности термина. <...> ...Иноязычное, включаясь в систему принимающего языка, становится собственным и поэтому часто семантически ясным» (Ребрушкина И.А. Ориентирующие свойства лингвистических терминов // Языки профессиональной коммуникации: Материалы междунар. науч. конф. Челябинск, 2003. С. 252). Уместно было бы при этом отметить, что при определении степени мотивированности заимствованного слова «семантически ясным» оно может стать только тогда, когда пользователю понятна семантика составляющих его элементов. И только в этом случае заимствование может стать для носителя языка действительно собственным.
32 Блинова О.И. Указ. соч. С. 35.
33 Гречко В.А. Каким должен быть термин? // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1976. С. 102.
34 Перцов Н.В. О парадоксах лингвистических понятий и терминологии // Диалог-21: Междунар. семинар, 1996. (http://www.dialog-21.ru).
35 Авербух К.Я. Стандартизация терминологии: некоторые итоги и перспективы // Научно-техническая информация: Ежемесячный научно-технический сборник ВИНИТИ. Сер. 1. 1985. № 3. С. 4.
36 Выражение О.И. Блиновой (см. сноску 32), употребленное ею в защиту точки зрения, прямо противоположной той, что высказывается нами здесь.
37 Звегинцев В.А. Указ. соч. С. 41-42.
38 Ullmann S. Semantic Universals // Universals of language. Cambridge, 1966. С. 221.
39 Ср. с точкой зрения на проблему мотивированности лексики в немецком языке, в котором широко развита система словообразовательных аффиксов и, как следствие, существует большое количество дериватов: «Мотивированность слова (в собственном смысле) представляет собой значение, которое определяется семантикой словообразовательной модели и лексическим значением первичной (производящей) основы (или основ)... Мотивированными естественным образом могут быть только производные и сложные слова» (Степанова М.Д., Чернышева И.И. Лексикология современного немецкого языка. М., 2003. С. 80-81).
40 Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 165-166.
41 Звегинцев В.А. Указ. соч. С. 42.
42 Скрелина Л.М., Становая Л.А. История французского языка. М., 2001. С. 288, 339, 345.
43 Введение в германскую филологию. М., 1998. С. 42.
Некоторые исследователи вполне резонно усматривают основную причину движения индоевропейских языков в сторону аналитизма в особенностях самого флективного строя, на одном из этапов развития которого возникает противоречие между большим количеством грамматической информации, передаваемой флексией, и ее одноморфемным характером. В определенный момент времени это приводит к отпадению флексий, т.е.
к дискретизации грамматической информации на формальном уровне (Герджиков Г. Первопричины для развития европейских языков к аналитизму // Abstracts der Sektionsvort^ge und Rundtischgesp^che. XIV. Internationaler LinguistenkongreЯ. Berlin, 1987. С. 194).
44 Ср. с высказыванием В.Г. Гака: «Выход слова или морфемы из состояния изоляции... способствует созданию ассоциации между ними и другими элементами словаря, и немотивированный знак становится мотивированным» (Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. С. 37).
Ivanov Audrey
MOTIVATION PRINCIPLE IN LINGUISTIC AND LITERARY TERMINOLOGY:
SPECIAL FEATURES OF REALISATION
The subject matter of the article is the problem of motivation of the terms which constitute modern linguistic metalanguage. The solution of the problem proves to be closely connected with the issues of systematization and unification of the linguistic metalanguage. The reason is that further development of metalanguage largely depends on original or international terms, which differ in extent of motivation and its character.
Рецензент - Сидорова Т.А., доцент Поморского университета
