CC BY
24
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2021. № 1
Василий Юрьевич Бровко,
директор по особым поручениям Государственной корпорации по содействию разработке, производству и экспорту высокотехнологичной промышленной продукции «Ростех» (Гоголевский б-р, д. 21,119991, Москва, Россия), e-mail: [email protected]
Людмила Николаевна Гарас,
кандидат философских наук, доцент кафедры «Политические науки и философия» Института общественных наук и международных отношений Севастопольского государственного университета (ул. Университетская, д. 33, 299053, Севастополь, Россия), е-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ИНФОРМАЦИОННОГО СУВЕРЕНИТЕТА ГОСУДАРСТВА В УСЛОВИЯХ НАРАСТАНИЯ ГИБРИДНОГО ПРОТИВОБОРСТВА
В статье акцентируется внимание на эффекте внедрения цифровых технологий, благодаря которым современные процессы в сфере политического управления претерпевают изменения. Подчеркивается, что в современных условиях трансформации подвергается ключевой актор политики—государство. Анализируется содержание концепта «суверенитет» в исторической ретроспективе, а также в современных трактовках (парадигма неореализма, неолиберализма и постпозитивизма). Подчеркивается, что виртуальное пространство в условиях гибридного противоборства выступает вызовом суверенитету, но не означает бессилие государства, ключевыми задачами которого становятся возможность и способность контроля виртуального пространства. Особо отмечается, что в условиях развертывания гибридной войны приоритетной становится защита информационного суверенитета. В статье сравниваются различные подходы к его определению. Подчеркивается важность защиты информационного суверенитета в рамках информационной политики современного государства. Авторы обращают внимание на возможность осуществления такой защиты посредством развития информационно-коммуникационной инфраструктуры, выявления угроз и создания соответствующей законодательной базы.
Ключевые слова: информационно-коммуникационная революция, суверенитет, информационный суверенитет, государство, гибридная война, Россия, государственная информационная политика.
Vasily Yurievich Brovko,
Director for Special Comissions, State Corporation for the Promotion of the Development, Manufacture, and Export of High Tech Products "Rostec" (Gogolevsky b-r 21, Moscow 119991, Russia), e-mail: [email protected]
Lyudmila Nikolaevna Garas,
Kandidat ofPhilosophy, Associate Professor, Political Science and Philosophy Program, Institute of Social Sciences and International Relations, Sevastopol State University (ul. Univesitetskaya 33, Sevastopol 299053, Russia), e-mail: [email protected]
THE FEATURES OF CONSOLIDATION OF THE 'INFORMATION SOVEREIGNTY' WITHIN THE FRAMEWORK OF GROWING HYBRID CONFRONTATION
The article explores the effect of the implementation of digital technologies able to affect the modern processes in the field ofpolitical management. The starting assumption is that the key political actor — the state — is undergoing today an important transformation. The article starts by analysing the concept of'sovereignty ' in a broad historical perspective, as well as in its modern interpretation (through the lens of neorealism, neoliberalism and post-positivism). Although in the conditions of hybrid confrontation the virtual space appears a challenge to sovereignty, the state remains a powerful actor. The key task of the state today indeed is the control of the virtual space, while the protection of the 'information sovereignty' becomes a priority in the framework of its information policy. The definition of the concept of 'information sovereignty' used in the article is drawn on the comparison of different available approaches. The authors finally suggest different directions through which the protection of 'information sovereignty' can be implemented, namely the development of information infrastructure, the identification of threats and the creation of an appropriate legislative framework.
Key words: information and communication revolution, sovereignty, information sovereignty, state, hybrid warfare, Russia, information policy.
Введение
Постепенный переход к постиндустриальному обществу, характеризующемуся доминантностью информационного сектора и высокими темпами его роста, обусловил появление сущностных трансформаций, которые затронули практически все сферы человеческой жизнедеятельности и особенно коммуникацию, ставшую способом бытия современного человека и общества. По утверждению
немецкого ученого, исследователя общества и общественных систем Н. Лумана, коммуникация, охватывая весь универсум человеческого бытия, является эмерджентной реальностью и представляет собой неразложимую (элементарную) социальную операцию, без которой не могут образовываться социальные системы как таковые1. Так, «общество немыслимо без коммуникации, но и коммуникация немыслима без общества»2, т.е. она являет собой процесс, при котором социальная система продуцируется и воссоздает себя.
Конечно, появление иных типов общественного взаимодействия требует новых решений в сфере политического управления, так как традиционные управленческие принципы и модели уже не в состоянии охватить многомерность современных реалий, характеризующихся высоким уровнем энтропии и рисковости. Поэтому в эпоху, когда межгосударственные соперничество и противостояние принимают гибридный характер, т.е. происходит эрозия рамок, четко разграничивающих войну и иные формы взаимодействия, а ключевыми мишенями становятся трансформация системы общественной организации и деформация ментальной компоненты всего населения страны, усиливается необходимость в управлении коммуникационными процессами и формировании адекватной модели информационной политики для обеспечения национальной безопасности государства.
Целью данного исследования является выявление специфики суверенитета государства в информационную эпоху, определение ключевых механизмов обеспечения информационного суверенитета и выявление базовых задач информационной политики России в условиях нарастания гибридного противоборства.
Методология исследования и степень разработанности
проблематики
Для решения поставленных в исследовании задач авторы применяют системный метод, который позволяет сформировать целостное представление об информационном суверенитете, а также осуществить комплексную оценку информационной политики государства в условиях гибридного противоборства. Использование авторами структурно-функционального метода позволяет проанализировать базовые составляющие информационного суверенитета.
Рефлексия относительно специфики изменения современного общества в условиях распространения инфокоммуникационных
1 Луман Н. Что такое коммуникация? / Пер. с нем. Д.В. Озирченко // Социологический журнал. 1995. № 3. С. 114-124.
2 Луман Н. Общество как социальная система / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Логос, 2004. С. 9.
технологий предпринималась в трудах Д. Белла, Й. Масуды, М. Ма-клюэна, Э. Тоффлера, Н. Лумана и др. Тема трансформации (эрозии или подрыва3) государственного суверенитета в эпоху господства интернета постепенно сместилась в сторону исследования сложного и многогранного ракурса взаимодействия государства и интернета4. В последнее время исследователи преимущественно обсуждают возможность государственного контроля в глобальной сети5. Понятия «информационный суверенитет» и «государственная политика информационного суверенитета» анализируются в работах таких исследователей, как А.В. Курочкин, А.А. Сергунин, И.С. Ашманов, М.М. Кучерявый, Ю.А. Нисневич, М.В. Мамонов, С.В. Володенков и др. Вопросы гибридной войны получают разработку в трудах как зарубежных авторов Ф. Хоффмана, Д. Килкаллена, Б. Немета, Д. Маккуэна, так и российских — П.А. Цыганкова, Н.А. Комлевой, А.В. Манойло, А.А. Бартоша и др.
От государственного суверенитета к информационному
суверенитету: дискуссионные вопросы
Стремительная виртуализация процесса политической коммуникации, расширение круга ее ключевых акторов порождают новейшие механизмы интеракции общества и власти. При этом традиционные политические коммуникативные практики, обретая новые черты, меняют свой информационно-коммуникативный характер, чем инициируют изменение большинства устоявшихся социально-политических феноменов. В ранг таковых попадает важнейший социально-политический институт — государство.
Современное государство, оставаясь ключевым актором политики, претерпевает ряд сущностных изменений и сталкивается с серьезными вызовами. Нарастание процессов геополитической турбулентности, усиление конкуренции за глобальное доминирование трансформируют как сам миропорядок, принципы и формы политического управления, так и традиционные методы контроля над информационным пространством, что несет потенциальную
3 Alberts D.S., Papp D.S. The Information Age: An Anthology on Its Impact and Consequences. Washington: National Defence University Press, 1997; Кастельс М. Галактика интернет: Размышления об интернете, бизнесе и обществе / Пер. с англ. А. Матвеева; под ред. В. Харитонова. Екатеринбург: У-Фактория (при участии изд-ва Гуманитарного ун-та), 2004.
4 Wass E. Addressing the World. National Identity and Internet Country Code Domains. Oxford: Rowman & Littlefield Publishers, 2003; Everard J. Virtual States: The Internet and the Boundaries of the Nation-State. London: Routledge, 2000.
5 Курбалия Й., Гелбстайн Э. Управление интернетом: проблемы, субъекты, преграды / Пер. с англ. А.Н. Михеева, А.В. Лазуткиной. М.: МГИМО, 2005; Mueller M. Networks and States: The Global Politics of Internet Governance. Cambridge: MIT Press. 2010.
угрозу территориальной целостности современного государства, осуществлению им независимой внутренней и внешней политики, реализации суверенитета.
На сегодняшний момент данная проблема затрагивает большинство государств, в том числе и Российскую Федерацию, так как активизировавшиеся гибридные войны нацелены на подрыв суверенитета государства изнутри в целях последующей его постановки под прямое внешнее управление6. Данный тип противоборства, по мнению российской исследовательницы Н.А. Комлевой, следует квалифицировать как совокупность действий, сфокусированных на разрушении основных геополитических пространств (географическое, экономическое, информационно-идеологическое и информационно-кибернетическое) общества-соперника7. Поэтому в целях сохранения независимости государства, превенции дезинтеграции политической системы и возможности принудительной смены политического режима, а также трансформации политической картины мира в соответствии с представлениями заинтересованных акторов, принципиальным вопросом становится возможность осуществления информационной функции государства и его информационной политики, т.е. в современных реалиях особенно актуальной становится проблема реализации информационного суверенитета.
Обращаясь к исторической ретроспективе, необходимо отметить, что идея суверенитета получила начало в рамках французской политико-правовой мысли и позже была заимствована в качестве основы для воплощения реальных политических порядков. Появление данной идеи можно считать своеобразным ответом со стороны государства на гипертрофированную активность церкви в сфере политики. Со временем институт суверенитета приобрел официальный (международно-правовой) статус, заложив фундамент Вестфальской системы международных отношений, т.е. получил свое формальное закрепление и перестал быть лишь теоретико-философской идеей8.
Конструирование Вестфальской модели международных отношений при заключении договоров в Оснабрюке и Мюнстере в 1648 г. инициировало «новую» интерпретацию суверенитета, включающую принципы светскости суверенитета и равновесие сил. Следует отметить, что компоненты данной модели накапливались веками вплоть
6 Позубенков П.С., Позубенков С.П. Гибридные войны в современном информационном пространстве // Научно-методический электронный журнал «Концепт». 2016. Т. 11. С. 1121. URL: http://e-koncept.ru/2016/86243.htm
7 КомлеваН.А. Гибридная война: сущность и специфика // Известия Уральского федерального университета. Сер. 3. Общественные науки. 2017. Т. 12. № 3. С. 130.
8 Уханов А.Д. Современная трансформация государственного суверенитета // Территория новых возможностей. Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. 2016. № 1. С. 55.
до урегулирования данного вопроса и впоследствии на длительный период закрепили его статус-кво. Согласно сложившейся трактовке, постулировались верховенство, независимость, самостоятельность государства на всей его территории, провозглашался принцип невмешательства во внутренние дела государств9.
Однако современность внесла свои коррективы, и со второй половины XX в. пересмотру подвергается само содержание понятия «суверенитет», а концепция суверенитета приобретает новое понимание. Формируется множество трактовок в диапазоне от отрицания факта его размывания до признания, что наступила эра «конца суверенитета». Большинство из них, опираясь на классические теоретические предпосылки, апеллируют к политической традиции ХУШ-Х1Х вв., ассоциируют себя с парадигмами неореализма и неолиберализма и отводят институту государства ведущую роль в осуществлении внутренней и внешней политики, а также в международных отношениях в целом. Суверенитет в данном контексте остается сущностным атрибутом государственного политического института.
Диаметрально противоположного подхода касательно интерпретации проблемы суверенитета придерживаются представители постпозитивистской парадигмы, исходящей из утверждения об утрате национальным государством своих ключевых атрибутов в эпоху глобализации10, а также усилении роли в мировой политике нетрадиционных акторов (неправительственных институтов, сетевых структур и т.д.). Глобализация, инициируя универсализацию мира и унификацию современных сообществ, меняет реальность. Глобальные финансовые, медийные и иные потоки растворяют национальные границы, трансформируя саму сущность и функции государства. Так, согласно мнению военного историка и теоретика, профессора Иерусалимского университета Мартина ван Кревельда, в современном мире корпорации могут превосходить по богатству многие государства, а частные военные компании (не армии) — оказывать решающую роль в исходе международных вооруженных конфликтов, поэтому сегодня совершенно непонятна роль государства11. То есть десуверенизация и постепенное исчезновение института государства вынуждает последнее передавать свои функции управления наднациональным структурам (транснациональным,
9 Терентьева Л.В. Концепция суверенитета государства в условиях глобализа-ционных и информационно-коммуникационных процессов // Право: Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 1. С. 188.
10 Там же. С. 190.
11 Анциперова М. «Наступает эпоха суверенных корпораций»: историк Мартин ван Кревельд о будущем без государства // Теории и практики. 2014. 14 июня. иЯЬ: https://theoryandpractice.ru/posts/9168-stateslate
межправительственным и неправительственным)12, что способствует укреплению власти международного сообщества в ущерб государственному суверенитету.
Следует отметить, что постпозитивисты не просто обращают внимание на рудиментарность суверенитета, они делают акцент на своеобразной «игре» государства с использованием концепта «суверенитет». Прикрываясь обеспечением национальной безопасности, государство способно инициировать создание квазилегитимной основы для элиминирования оппозиции. Поэтому, согласно постпозитивистской парадигме, существование такого традиционного института, как государство, отбрасывает мир назад, погружая его в эпоху войн и конфликтов.
Несмотря на широкое распространение данной парадигмы, мы склонны считать, что такой взгляд на государственный суверенитет недостаточно аргументирован. Он не учитывает, что институт суверенитета, трансформируясь, сохраняет свое основополагающее значение. Катализатором процесса трансформации суверенитета послужил радикальный скачок в развитии технологий13. Появление новой медийной среды и нового средства распространения и получения информации, такого как интернет, способствовав оформлению глобального информационного пространства, существенно усилило значение информационной компоненты в понятии суверенитета. Интернет «не просто взят на вооружение разными видами социальных коммуникаций, он включает их в свое пространство, свою среду»14. Ввиду этого информационное пространство становится все больше связанным с мировыми геополитическими процессами, а сама геополитика превращается в «инфополитику»15.
Широкое распространение информационно-коммуникационных технологий оказывает неоднозначное влияние на политический процесс. С одной стороны, наблюдается положительный эффект: открывается безграничный доступ к информации без привязки к месту и времени, создается так называемая архитектура участия, появляется мощный инструмент для укрепления национального и глобального управления и т.п. С другой стороны, просматриваются отрицательные тенденции: возникли новые угрозы информационного плана, направленные на дестабилизацию общества;
12 Терентьева Л.В. Указ. соч. С. 191.
13 Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества / Пер. с англ. М.: Весь Мир, 2004. С. 100-101.
14 Лукина М.М., Фомичева И.Д. СМИ в пространстве интернета. М.: Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, 2005. С. 12.
15 Чихарев И.А., Полулях Д.С. «Гибридная война»: реконструкция против деконструкции // «Гибридные войны» в хаотизирующемся мире XXI века / Под ред. П.А. Цыганкова. М.: Издательство Московского университета, 2015. С. 94.
новые способы коммуникации бросили вызов таким историческим функциям государства, как обеспечение национальной безопасности, регулирование экономической деятельности, а также защита и развитие гражданских и моральных ценностей, т.е. продуцируются угрозы, ограничивающие способность правительства контролировать власть, богатство и мораль на своей территории. Так, новые медиа, используя арсенал мультимедийных форматов информации и позволяя выстраивать разнообразные коммуникативные связи между пользователями, способствуют синергии пропагандистского ресурса16 и активизируют манипулятивный потенциал, что приводит к массированному психологическому воздействию на сознание людей.
В условиях когда информационные угрозы достигли масштабов гибридных войн, в которых доминантной становится сила, обладающая средствами управления информационно-коммуникационными системами, национальную безопасность способно обеспечить лишь государство, обладающее информационным суверенитетом или, по меньшей мере, теми или иными его признаками17. Определение информационного суверенитета можно дать, исходя из узкой или широкой трактовки. Так, российский эксперт в области информационных технологий, топ-менеджер российской IT-индустрии И.С. Ашманов, определяя информационный суверенитет как устойчивость государства к информационной войне в любых ее проявлениях, сводит его характеристики к инструментам ведения информационного противоборства. Информационный суверенитет, наряду с электронным, И.С. Ашманов рассматривает в качестве составляющей суверенитета цифрового18.
Широкое определение информационного суверенитета одним из первых в отечественной науке сформулировал М.М. Кучерявый, который подразумевает под данным понятием «верховенство и независимость государственной власти при формировании и реализации информационной политики в национальном сегменте и глобальном информационном пространстве»19. В это определение исследователь
16 Володенков С.В. Особенности и возможности применения технологий интернет-пропаганды в политическом управлении. Ч. I // ИА REX. 2017. 3 сентября. URL: http://www.iarex.ru/articles/54464.html
17 Зорина Е.Г. Информационный суверенитет современного государства и основные инструменты его обеспечения // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Социология. Политология. 2017. Т. 17. № 3. С. 346.
18 АшмановИ.С. Информационный суверенитет — новая реальность // Ашманов и партнеры. 2015. 14 июля. URL: http://files.runet-id.com/2015/tersm/tersm15-3--ashmanov.pdf
19 Кучерявый М.М. Государственная политика информационного суверенитета России в условиях современного глобального мира // Управленческое консультирование. 2014. № 9. С. 12.
включил любые компоненты, связанные с информационной сферой государства.
В современном мире «без границ» ключевой становится проблема определения границ государства в виртуальном пространстве. Стоит отметить, что сам термин «пространство» длительный период отождествлялся с государственной территорией и только в последние несколько десятков лет стал пониматься иначе20. Конечно, территориальность остается ключевым принципом определения членов сообщества, указывающим на их проживание в пределах границ государства. Однако исследователи современного права Р. Полчак и Д.Б. Свантессон утверждают, что информация обладает особой спецификой, а именно: передается и обрабатывается одновременно в нескольких суверенных государствах21. Данный факт нивелирует само понятие границы, а также обессмысливает понятие территориального контроля, так как с практической точки зрения территориальная привязка в некотором роде даже препятствует надлежащей деятельности государств в отношении кибербезопасности, расследований правоохранительных органов и конфиденциальности данных. Данные задачи указывают на необходимость обращения к понятию «политико-правовое пространство», которое позволяет использовать различные правовые регуляторы при сохранении стабильности национального правопорядка и гибкости правовых границ22.
Виртуальное пространство хоть и бросает вызов суверенитету, однако не выступает свидетельством бессилия государства в кибер-пространстве. Государство обладает особой юрисдикцией, т.е. способно осуществлять свое суверенное право по отношению к другим субъектам права в рамках пространственного предела реализации государственной власти. В контексте реализации информационного суверенитета формируется баланс между законными интересами государства и интересами иных акторов данного процесса. Деятельность современного государства по контролю над киберпростран-ством, по мнению российской исследовательницы Н.Н. Телешиной, заключается в эффективном управлении информационными и информационно-коммуникационными процессами во всех сферах жизнедеятельности для обеспечения реализации и охраны частных и публичных интересов личности, общества и государства23.
20 Тихомиров Ю.А. Правовое пространство: равновесие и отклонения // Право: Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 4. С. 4-17.
21 Polcak R., Svantesson D.B. Information Sovereignty: Data Privacy, Sovereign Powers and the Rule of Law. Northampton: Edward Elgar, 2017.
22 Тихомиров Ю.А. Указ. соч. С. 5-7.
23 Телешина Н.Н. Виртуальное пространство как объект контрольной деятельности государства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2011. С. 6.
Ключевые компоненты суверенитета
в информационно-коммуникационную эпоху
Одной из ключевых задач информационной политики является поддержание информационного суверенитета посредством развития информационной инфраструктуры, выявления угроз и создания соответствующей законодательной базы. Защита информационного суверенитета должна быть комплексной и включать ряд аспектов24. Одним из базовых аспектов информационного суверенитета выступает защита цифрового суверенитета. Следует отметить, что ключевыми характеристиками российской информационно-технологической сферы являются неравномерность и фрагментарность развития ее компонентов. Наибольшего успеха Россия добилась в сфере развития национальных поисковых систем, социальных сетей, навигационной системы и национального сегмента сети Интернет.
Россия относительно недавно заняла ощутимо активную позицию в управлении сетью Интернет и сразу действует на всех уровнях, как в лице государственных органов, так и на уровне бизнеса и институтов гражданского общества25. По данным Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации, Рунет сегодня входит в десятку крупнейших доменных зон мира: это более 5 млн доменов "ru", включая вебсайты 40 % российских организаций26. Число абонентов фиксированного интернета достигло 27 млн, или 18 ед. на 100 человек населения, мобильного — 110 млн, или 75 ед. на 100 человек населения27.
Тем не менее в контексте усиления интереса к использованию национального сегмента интернета для целей внутриполитического характера следует отметить существование такого феномена, как «государство в государстве». Происходит аккумуляция персональных данных пользователей со всего мира в руках небольшого числа глобальных компаний, работающих в различных юрисдикциях. Отечественная исследовательница Д.С. Баринова, опираясь на категорию «государственная состоятельность» (stateness), под которой она подразумевает наличие функции эффективного контроля территории
24 Кучерявый М.М. К осознанию информационного суверенитета в тенденциях глобального информационного пространства // Наука, новые технологии и инновации Кыргызстана. 2015. № 12. С. 25.
25 Куликова А. Фрагментация интернета: о чем мы говорим и куда все движется? // Центр политических исследований России. 2014. 22 октября. иЯЬ: http://www.pircenter.org/media/content/files/12/14140075130.pdf
26 Российский сегмент сети Интернет отмечает сегодня 17-й день рождения // Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. 2011. 7 апреля. иЯЬ: https://digital.gov.ru/ru/events/27244/
27 Абдрахманова Г.И., Ковалева Г.Г. Концепция статистического мониторинга развития российского сегмента сети Интернет. М.: НИУ ВШЭ, 2017. С. 7.
(консолидация центра, возможность производить общественные блага и т.д.)28, не просто описывает существующую асимметрию пространства национальных доменов, но акцентирует внимание на контроле интернет-сети со стороны США и международных организаций. Д.С. Баринова под информационным суверенитетом подразумевает возможность контроля государством информационных потоков, в частности потоков, создаваемых наличием национального домена29. Одновременно она считает приоритетным развитие международного законодательства в вопросах управления национальными зонами.
Следует отметить, что хотя действия российских властей в вопросах регулирования онлайн-пространства зачастую получают критическую оценку в вопросах нарушения его единства, тем не менее большинство шагов, которые предпринимает наше государство, уже ранее апробированы другими странами. По мнению исследователя А. Куликовой, специфика российского кейса — в стремительности и наступательности движения, которое охватило все уровни интернета. Особенности, характерные для традиционной специфики регулирования общественной жизни в России, проецируются на управление и интернетом, и российским национальным сегментом: доминантным выступает принцип верховенства роли государства. В отличие от этого в большинстве стран Европы данное пространство предполагает порядок саморегулирования соответствующих бизнес-сегментов при участии институтов гражданского общества30.
Особо стоит акцентировать внимание на популяризации в последние годы концепции суверенитета данных (data sovereignty). Распространение услуг облачных технологий и другие инновации в области хранения и обработки данных обусловили тотальное разрушение традиционных геополитических барьеров. Данный факт привел к усилению кризиса доверия в сети, что поспособствовало актуализации вопроса суверенитета данных, под которым понимается попытка установления местоположения данных с достаточной детализацией для помещения в границы конкретного национального государства. Это предполагает локализацию центра обработки данных, национальную маршрутизацию, национальные почтовые службы и национальную магистральную инфраструктуру. Однако суверенитет данных не гарантирует безопасность данных и приватность, т.е. требования лишь технического характера не решают
28 Ср.: КудряшоваИ.В. Государственная состоятельность как критерий легитимации новых государств // Сравнительная политика. 2011. № 3. С. 22.
29 Баринова Д.С. Национальные домены: роль государств в политическом пространстве интернета: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2012. С. 8.
30 Куликова А. Указ. соч.
проблему суверенитета данных, в целях адекватного ответа в нее следует включить средства правовой защиты. Так, концепция суверенитета данных означает, что отношения с информацией в цифровой форме должны подчиняться юрисдикции той страны, где эта информация находится31.
Следует отметить наличие определенных трудностей в сфере разработки и продвижения российского аппаратного и программного обеспечения. Так, происходит выдавливание российских компаний с международного рынка информационно-коммуникационных технологий под предлогом их связи с «русской разведкой» или «с Кремлем»32.
Особое внимание следует уделить российской платежной системе, поскольку данный вопрос коррелирует с развитием экономики страны33. Цифровизация экономики актуализирует вызовы правового регулирования финансовой системы. Новые валюты (например, криптовалюта) могут не просто стать конкурентами отечественного платежного средства — рубля34, но и сформировать угрозы для национальной финансовой системы, выступив «инструментом продвижения идеологии криптоанархизма», и подорвать право государств на осуществление контроля и регулирования своих национальных
35
экономических пространств35.
Определенной проблемой может выступить обеспечение «ментального суверенитета», охватывающего информационно-психологическую сферу и предполагающего существование общегосударственной идентичности, высокого уровня информационной культуры и интеллектуального развития общества. В современных российских реалиях необходима идеология или национальная идея, которая, по мнению В.Н. Шилова, определяет функции целеполага-ния государства, способствует интеграции общества и мобилизации населения36. В ином случае игроки, используя «болевые точки»
31 Ефремов А.А. Формирование концепции информационного суверенитета государства // Право: Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 1. С. 207.
32 Комлева Н.А. Указ. соч. С. 132.
33 Бухарин В.В. Компоненты цифрового суверенитета Российской Федерации как техническая основа информационной безопасности // Вестник МГИМО-Университета. 2016. № 6. С. 88.
34 Джойс Э.А., СимаковA.A. Цифровой суверенитет и правовое регулирование пиринговых платежных систем // Научный вестник Омской академии МВД России. 2018. № 3. С. 57.
35 Володенков С.В. Феномен цифрового суверенитета современного государства в условиях глобальных технологических трансформаций: содержание и особенности // Журнал политических исследований. 2020. Т. 4. № 4. С. 5.
36 Шилов В.Н. Идеология для современной России: необходимость и предпосылки // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2015. № 7 (204). С. 185.
общественного сознания и подавляя здравый смысл, способны «захватить культуру», внедрить в массовое сознание всевозможные мифы и установить свою гегемонию37. Россия сегодня подвергается своеобразной «информационной интервенции», что может привести к разрушению ценностной идентификационной матрицы.
Элементом комплексной защиты государства и его национальных интересов способен выступить имидж страны. Его стоит рассматривать как минимум в двух проекциях: внутренней и внешней (международной), т.е. он включает в себя как восприятие государства собственными гражданами, так и представление о стране, которое сложилось у зарубежной общественности. Данные ресурсы способны приносить государству экономические, политические и прочие выгоды (инвестиции, туризм и т.д.), оказывая существенное влияние на его внутреннее развитие и на положение в системе международных координат. Следует, однако, отметить, что тотальный контроль по формированию имиджа в принципе затруднителен в силу стихийности и полисубъектности данного процесса.
Еще одним аспектом информационного суверенитета является поддержание «властного суверенитета», т.е. безопасности в информационно-политической сфере, что предполагает существование патриотически настроенной элиты, выступающей своеобразным гарантом стабильности и преемственности системы38. Однако у части современной российской элиты существует дисбаланс личностных и национально-государственных устремлений, что создает опасность корпоративизации элиты и ставит вопрос о ее качестве, способности и желании действовать прежде всего в интересах Отечества и граждан39.
Ключевое значение для обеспечения информационного суверенитета государства имеет реализация грамотно спланированной информационной политики, предполагающей целенаправленное управление информационными потоками для достижения общественно значимых целей государственного развития. Известная американская исследовательница С. Браман выделяет следующие аспек-
37 Гарас Л.Н. Значение исторической памяти в контексте национальной безопасности // Человек, образ, слово в контексте исторического времени и пространства: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, апрель 2015 г. / Отв. ред. И.М. Эрлихсон, Ю.И. Лосев. Рязань: Концепция, 2015. С. 23.
38 Ср. с такими требованиями к российской политической элите, как профессионализм, образованность, высокая нравственность и патриотизм (Шарков Ф.И., Понеделков А.В., Воронцов С.А. О проблемах современной российской политической элиты и возможных направлениях их разрешения // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2017. Т. 17. № 4. С. 524-541).
39 Боровков М.И. Патриотизм как критерий отечественной элиты // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2009. Т. 5. № 2. С. 88-105.
ты информационной политики: разработка и принятие формальных решений органами государственной власти; разработка и принятие формальных и неформальных решений в частном и государственном секторах экономики при участии органов государственной власти; особенности гувернаментальности (predispositions of governmentality) и культурные привычки, на которых основывается управленческий процесс в конкретной стране. Под информационной политикой С. Браман подразумевает «законы, правила и доктринальные положения для создания, обработки, доступа и использования информации»40. Таким образом, анализируя государственную информационную политику, Браман акцентирует внимание на одной из ее задач, связанной с суммарным эффектом законов и регулятивных норм.
В условиях оформления новой социальной реальности — информационного общества в России возрастает роль государственной информационной политики. Стремление регулировать процессы в данной области наметилось в конце ХХ в. и нашло отражение в Концепции государственной информационной политики Российской Федерации, разработанной в 1998 г. под руководством специалиста в области системного анализа информационных процессов Д.С. Черешкина и депутата Государственной Думы О.А. Финько. Заявленная цель концепции — «определение целей, задач и объектов государственной информационной политики, основных направлений и механизмов ее реализации, результатов воздействия государственной информационной политики на социально-экономическое, политическое и культурное развитие России в конце XX и начале будущего века»41.
Ключевые положения концепции не утратили своей актуальности, заложив фундамент для таких нормативных документов, как, например, Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 гг.42, программа «Цифровая экономика Российской Федерации»43, Доктрина информационной безопасности Российской Федерации44 и др. В результате реализации программ
40 Braman S. Defining Information Policy // Journal of Information Policy. 2011. Vol. 1. Р. 3.
41 Концепция государственной информационной политики / Под общ. ред. О.А. Финько. М.: Б.И., 1999.
42 Указ Президента Российской Федерации от 09.05.2017 г. № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 гг.» // Президент России. URL: http://kremlin.ru/acts/bank/41919
43 Распоряжение Правительства Российской Федерации от 28.07.2017 г. № 1632-р «Об утверждении программы "Цифровая экономика Российской Федерации"» // КонсультантПлюс. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_221756/
44 Доктрина информационной безопасности Российской Федерации // Совет Безопасности Российской Федерации. 2016. 5 декабря. URL: http://www.scrf.gov.ru/ security/information/document5/
по информатизации и преодолению информационного неравенства в России сформирована мощная материально-технологическая база государственной информационной политики.
В перечень главных задач современной информационной политики России входит формирование благоприятных условий для развития информационных технологий, приоритетная поддержка отечественного производителя информационно-коммуникативных средств и продуктов, обеспечение всеобщего доступа к информации, разработка и совершенствование нормативной базы, регулирующей информационную сферу, а также обеспечение информационной безопасности государственных институтов и граждан от разрушительного воздействия извне. При этом провозглашается превосходство традиционных российских духовно-нравственных ценностей и соблюдение основанных на них норм поведения. Таким образом, российское государство в рамках государственной информационной политики оказывает регулирующее воздействие и в технико-технологической, и в социально-политической сферах.
На современном этапе государственная информационная политика в Российской Федерации не просто нацелена на согласование интересов граждан, общества и государства, а является ключевой компонентой внутренней и внешней политики государства. Она направлена на построение демократического информационного общества, интеграцию страны в мировое информационное сообщество, защиту национальных интересов и обеспечение информационной безопасности.
Выводы
Современное государство заинтересовано в развитии информационно-коммуникационной инфраструктуры, так как с ее помощью оно стремится укрепить свое присутствие в пределах национальной территории, стимулируя экономическое развитие и усиливая чувство гражданства, и нацелено проецировать свое влияние за пределы территориальных границ. В то же время в силу специфики современного технологического развития и возрастания роли 1Т-технологий в жизни общества актуализируется значение информационной безопасности государства. Интегративный характер гибридной войны, использующей в том числе и коммуникационные системы, обуславливает необходимость реализации информационного суверенитета государства.
Существует самый простой способ реализации информационного суверенитета — посредством тотального контроля и ограничения части СМИ и интернета (в качестве примера можно рассмотреть
информационную политику Китая и Кубы), однако в эпоху глобализации и развития коммуникаций данный подход малоэффективен, так как весьма затруднительно оградить политическое пространство от информационных потоков разного характера. Предпочтительнее осуществлять политику взаимодействия и диалога, которая должна соотноситься с концепцией национальной безопасности России, а также основываться на развитой нормативной базе.
ЛИТЕРАТУРА
Абдрахманова Г.И., Ковалева Г.Г. Концепция статистического мониторинга развития российского сегмента сети Интернет. М.: НИУ ВШЭ, 2017.
Баринова Д.С. Национальные домены: роль государств в политическом пространстве интернета: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2012.
Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества / Пер. с англ. М.: Весь Мир, 2004.
Боровков М.И. Патриотизм как критерий отечественной элиты // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2009. Т. 5. № 2. С. 88-105.
Бухарин В.В. Компоненты цифрового суверенитета Российской Федерации как техническая основа информационной безопасности // Вестник МГИМО-Уни-верситета. 2016. № 6. С. 76-91.
Володенков С.В. Особенности и возможности применения технологий интернет-пропаганды в политическом управлении. Ч. I // ИА REX. 2017. 3 сентября. URL: http://www.iarex.ru/articles/54464.html
Володенков С.В. Феномен цифрового суверенитета современного государства в условиях глобальных технологических трансформаций: содержание и особенности // Журнал политических исследований. 2020. Т. 4. № 4. С. 3-11.
Гарас Л.Н. Значение исторической памяти в контексте национальной безопасности // Человек, образ, слово в контексте исторического времени и пространства: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, апрель 2015 г. / Отв. ред. И.М. Эрлихсон, Ю.И. Лосев. Рязань: Концепция, 2015. С. 22-25.
Джойс Э.А., Симаков A.A. Цифровой суверенитет и правовое регулирование пиринговых платежных систем // Научный вестник Омской академии МВД России. 2018. № 3. С. 54-60.
Ефремов А.А. Формирование концепции информационного суверенитета государства // Право: Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 1. С. 201-215.
Зорина Е.Г. Информационный суверенитет современного государства и основные инструменты его обеспечения // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Социология. Политология. 2017. Т. 17. № 3. С. 345-348.
Кастельс М. Галактика интернет: Размышления об интернете, бизнесе и обществе / Пер. с англ. А. Матвеева; под ред. В. Харитонова. Екатеринбург: У-Фактория (при участии изд-ва Гуманитарного ун-та), 2004.
Комлева Н.А. Гибридная война: сущность и специфика // Известия Уральского федерального университета. Сер. 3. Общественные науки. 2017. Т. 12. № 3. С. 128-137.
Концепция государственной информационной политики / Под общ. ред. О.А. Финько. М.: Б.И., 1999.
Кудряшова И.В. Государственная состоятельность как критерий легитимации новых государств // Сравнительная политика. 2011. № 3. С. 20-36.
Куликова А. Фрагментация интернета: о чем мы говорим и куда все движется? // Центр политических исследований России. 2014. 22 октября. URL: http:// www.pircenter.org/media/content/files/12/14140075130.pdf
Курбалия Й., Гелбстайн Э. Управление интернетом: проблемы, субъекты, преграды / Пер. с англ. А.Н. Михеева, А.В. Лазуткиной. М.: МГИМО, 2005.
Кучерявый М.М. Государственная политика информационного суверенитета России в условиях современного глобального мира // Управленческое консультирование. 2014. № 9. С. 8-15.
Кучерявый М.М. К осознанию информационного суверенитета в тенденциях глобального информационного пространства // Наука, новые технологии и инновации Кыргызстана. 2015. № 12. С. 22-27.
ЛукинаМ.М., ФомичеваИ.Д. СМИ в пространстве интернета. М.: Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, 2005.
Луман Н. Общество как социальная система / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Логос, 2004.
Луман Н. Что такое коммуникация? / Пер. с нем. Д.В. Озирченко // Социологический журнал. 1995. № 3. С. 114-124.
Позубенков П.С., Позубенков С.П. Гибридные войны в современном информационном пространстве // Научно-методический электронный журнал «Концепт». 2016. Т. 11. С. 1121. URL: http://e-koncept.ru/2016/86243.htm
Телешина Н.Н. Виртуальное пространство как объект контрольной деятельности государства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2011.
Терентьева Л.В. Концепция суверенитета государства в условиях глобали-зационных и информационно-коммуникационных процессов // Право: Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 1. С. 187-200.
Тихомиров Ю.А. Правовое пространство: равновесие и отклонения // Право: Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 4. С. 4-17.
Уханов А.Д. Современная трансформация государственного суверенитета // Территория новых возможностей. Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. 2016. № 1. С. 53-62.
Чихарев И.А., Полулях Д.С. «Гибридная война»: реконструкция против деконструкции // «Гибридные войны» в хаотизирующемся мире XXI века / Под ред. П.А. Цыганкова. М.: Издательство Московского университета, 2015. С. 89-104.
Шарков Ф.И., Понеделков А.В., Воронцов С.А. О проблемах современной российской политической элиты и возможных направлениях их разрешения // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2017. Т. 17. № 4. С. 524-541.
ШиловВ.Н. Идеология для современной России: необходимость и предпосылки // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2015. № 7 (204). С. 183-189.
Alberts D.S., Papp D.S. The Information Age: An Anthology on Its Impact and Consequences. Washington: National Defence University Press, 1997.
Braman S. Defining Information Policy // Journal of Information Policy. 2011. Vol. 1. Р. 1-5.
Everard J. Virtual States: The Internet and the Boundaries of the Nation-State. London: Routledge, 2000.
Mueller M. Networks and States: The Global Politics of Internet Governance. Cambridge: MIT Press. 2010.
Polcak R., Svantesson D.B. Information Sovereignty: Data Privacy, Sovereign Powers and the Rule of Law. Northampton: Edward Elgar, 2017.
Wass E. Addressing the World. National Identity and Internet Country Code Domains. Oxford: Rowman & Littlefield Publishers, 2003.
REFERENCES
Abdrakhmanova, G. I., and Kovaleva, G. G. Kontseptsiia statisticheskogo monitoringa razvitiia rossiiskogo segmenta seti Internet. Moscow: The Higher School of Economics Press, 2017.
Alberts, D. S., and Papp, D. S. The Information Age: An Anthology on Its Impact and Consequences. Washington: National Defence University Press, 1997.
Barinova, D. S. Natsional 'nye domeny: rol ' gosudarstv vpoliticheskomprostranstve interneta: Thesis. Moscow, 2012.
Bauman, Z. Globalizatsiia. Posledstviia dlia cheloveka i obshchestva, transl. Moscow: Ves' Mir, 2004.
Borovkov, M. I. "Patriotizm kak kriterii otechestvennoi elity," Politicheskaia ekspertiza: POLITEKS, Vol. 5, No. 2, 2009, pp. 88-105.
Braman, S. "Defining Information Policy," Journal of Information Policy, Vol. 1, 2011, pp. 1-5.
Bukharin, V. V. "Komponenty tsifrovogo suvereniteta Rossiiskoi Federatsii kak tekhnicheskaia osnova informatsionnoi bezopasnosti," Vestnik MGIMO-Universiteta, No. 6, 2016, pp. 76-91.
Castells, M. Galaktika internet: Razmyshleniia ob internete, biznese i obshchestve, transl. A. Matveev, V. Kharitonov. Ekaterinburg: U-Faktoriia, 2004.
Chikharev, I. A., and Poluliakh, D. S. " 'Gibridnaia voina': rekonstruktsiia protiv dekonstruktsii," 'Gibridnye voiny' v khaotiziruiushchemsia mire 20 veka, ed. P.A. Tsy-gankov. Moscow: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2015, pp. 89-104.
Dzhois, E. A., and Simakov, A. A. "Tsifrovoi suverenitet i pravovoe regulirovanie piringovykh platezhnykh system," Nauchnyi vestnik Omskoi akademii MVD Rossii, No. 3, 2018, pp. 54-60.
Efremov, A. A. "Formirovanie kontseptsii informatsionnogo suvereniteta gosu-darstva," Pravo: Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, No. 1, 2017, pp. 201-215.
Everard, J. Virtual States: The Internet and the Boundaries of the Nation-State. London: Routledge, 2000.
Fin'ko, O. A. (ed.) Kontseptsiia gosudarstvennoi informatsionnoipolitiki. Moscow,
1999.
Garas, L. N. "Znachenie istoricheskoi pamiati v kontekste natsional'noi bezopasnosti," Chelovek, obraz, slovo v kontekste istoricheskogo vremeni iprostranstva: Materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii, aprel' 2015 goda, ed. I. M. Erlikhson, and Iu. I. Losev. Riazan': Kontseptsiia, 2015, pp. 22-25.
Komleva, N. A. "Gibridnaia voina: sushchnost' i spetsifika," Izvestiia Ural'skogo fede-ral'nogo universiteta. Series 3. Obshchestvennye nauki, Vol. 12, No. 3, 2017, pp. 128-137.
Kucheriavyi, M. M. "Gosudarstvennaia politika informatsionnogo suvereniteta Rossii v usloviiakh sovremennogo global'nogo mira," Upravlencheskoe konsul 'tirovanie, No. 9, 2014, pp. 8-15.
Kucheriavyi, M. M. "K osoznaniiu informatsionnogo suvereniteta v tendentsiiakh global'nogo informatsionnogo prostranstva," Nauka, novye tekhnologii i innovatsii Kyrgyzstana, No. 12, 2015, pp. 22-27.
Kudriashova, I. V. "Gosudarstvennaia sostoiatel'nost' kak kriterii legitimatsii novykh gosudarstv," Sravnitel'naiapolitika, No. 3, 2011, pp. 20-36.
Kulikova, A. "Fragmentatsiia interneta: o chem my govorim i kuda vse dvizhetsia?" Tsentrpoliticheskikh issledovanii Rossii, October 22, 2014, URL: http://www.pircenter. org/media/content/files/12/14140075130.pdf
Kurbaliia, I., and Gelbstain, E. Upravlenie internetom: problemy, sub"ekty, pre-grady, transl. A. N. Mikheev, and A. V. Lazutkina. M.: MGIMO, 2005.
Luhmann, N. "Chto takoe kommunikatsiia? (transl. D. V. Ozirchenko)," Sotsio-logicheskii zhurnal, No. 3, 1995, pp. 114-124.
Luhmann, N. Obshchestvo kak sotsial'naia sistema, transl. A. Antonovskii. Moscow: Logos, 2004.
Lukina, M. M., and Fomicheva, I. D. SMI v prostranstve interneta. Moscow: Fakul'tet zhurnalistiki MGU imeni M.V. Lomonosova, 2005.
Mueller, M. Networks and States: The Global Politics of Internet Governance. Cambridge: MIT Press. 2010.
Polcak, R., and Svantesson, D. B. Information Sovereignty: Data Privacy, Sovereign Powers and the Rule of Law. Northampton: Edward Elgar, 2017.
Pozubenkov, P. S., and Pozubenkov, S. P. "Gibridnye voiny v sovremennom in-formatsionnom prostranstve," Nauchno-metodicheskii elektronnyi zhurnal 'Kontsept', Vol. 11, 2016, p. 1121. URL: http://e-koncept.ru/2016/86243.htm
Sharkov, F. I., Ponedelkov, A. V., and Vorontsov, S. A. "O problemakh sovremennoi rossiiskoi politicheskoi elity i vozmozhnykh napravleniiakh ikh razresheniia," Vestnik Rossiiskogo universiteta druzhby narodov. Seriia: Sotsiologiia, Vol. 17, No. 4, 2017, pp. 524-541.
Shilov, V. N. "Ideologiia dlia sovremennoi Rossii: neobkhodimost' i predposylki," Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Istoriia. Politologiia, No. 7, 2015, pp. 183-189.
Teleshina, N. N. Virtual'noe prostranstvo kak ob"ekt kontrol'noi deiatel'nosti gosudarstva: Thesis. Vladimir, 2011.
Terent'eva, L. V. "Kontseptsiia suvereniteta gosudarstva v usloviiakh globalizat-sionnykh i informatsionno-kommunikatsionnykh protsessov," Pravo: Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, No. 1, 2017, pp. 187-200.
Tikhomirov, Iu. A. "Pravovoe prostranstvo: ravnovesie i otkloneniia," Pravo: Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, No. 4, 2017, pp. 4-17.
Ukhanov, A. D. "Sovremennaia transformatsiia gosudarstvennogo suvereniteta," Territoriia novykh vozmozhnostei. Vestnik Vladivostokskogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i servisa, No. 1, 2016, pp. 53-62.
Volodenkov, S. V. "Fenomen tsifrovogo suvereniteta sovremennogo gosudarstva v usloviiakh global'nykh tekhnologicheskikh transformatsii: soderzhanie i osobennosti," Zhurnalpoliticheskikh issledovanii, Vol. 4, No. 4, 2020, pp. 3-11.
Volodenkov, S. V. "Osobennosti i vozmozhnosti primeneniia tekhnologii internet-propagandy v politicheskom upravlenii, Part I," IA REX, September 3, 2017, URL: http:// www.iarex.ru/articles/54464.html
Wass, E. Addressing the World. National Identity and Internet Country Code Domains. Oxford: Rowman & Littlefield Publishers, 2003.
Zorina, E. G. "Informatsionnyi suverenitet sovremennogo gosudarstva i osnovnye instrumenty ego obespecheniia," Izvestiia Saratovskogo universiteta. Novaia seriia. Seriia: Sotsiologiia. Politologiia, Vol. 17, No. 3, 2017, pp. 345-348.
