CC BY
0
Евразийская адвокатура. 2024. № 4 (69). С. 177. Eurasian advocacy. 2024;(4(69)):177.
Политика и экономика Евразии
Научная статья УДК 339.52
doi 10.52068/2304-9839_2024_69_4_177
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ НЕСЫРЬЕВОГО НЕЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ЭКСПОРТА РОССИЙСКИХ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ1
УСТИНОВА Ольга Евгеньевна
Кандидат экономических наук, доцент кафедры стратегического и инновационного развития факультета «Высшая школа управления» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации 125993, г. Москва, Ленинградский пр., д. 49, Российская Федерация
Аннотация: Развитие экспортной деятельности является одним из приоритетов государственной экономической политики. При этом высокий экспортный потенциал выступает в качестве ключевого элемента устойчивого долгосрочного экономического роста, одним из источников которого является несырьевой неэнергетический экспорт. В статье рассматриваются особенности роста благосостояния страны за счет сырьевого экспорта и его влияния на другие секторы экономики. Приводятся анализ состояния несырьевого неэнергетического экспорта под влиянием внешнего санкционного давления и меры, направленные на поддержку российских предпринимателей при выходе на зарубежные рынки.
Ключевые слова: несырьевой неэнергетический экспорт, предпринимательство, государственная поддержка, внешний рынок
Для цитирования: Устинова О.Е. Особенности развития несырьевого неэнергетического экспорта российских предпринимателей // Евразийская адвокатура. 2024. № 4(69). С. 177. https:// doi.org/ 10.52068/2304-9839_2024_69_4_177
Policy and Economy of Еurasia
Original article
PECULIARITIES OF DEVELOPMENT OF NON-RESOURCE EXPORTS OF RUSSIAN ENTREPRENEURS USTINOVA Olga Evgenievna
Candidate of Economical Sciences, Associate Professor of the Management and Innovation Department of Faculty of Higher School of Management of Financial University under the Government of the Russian Federation 125993, Moscow, Leningradsky pr., 49, Russian Federation
Abstract: The development of export activity is one of the priorities of the state economic policy. At the same time, high export potential acts as a key element of sustainable long-term economic growth, one of the sources of which is non-resource non-energy exports. The article considers the peculiarities of the country's welfare growth at the expense of raw material exports and its impact on other sectors of the economy. The article analyses the state of non-resource non-energy exports under the influence of external sanctions pressure and measures aimed at supporting Russian entrepreneurs to enter foreign markets.
Keywords: non-resource non-energy exports, entrepreneurship, state support, foreign market For citation: Ustinova O.E. Peculiarities of Development of Non-Resource Exports of Russian Entrepreneurs = Eurasian advocacy. 2024;4(69):177. (In Russ.). https://doi.org/10.52068/2304-9839_2024_69_4_177
© Устинова О.Е., 2024 Распространяется по лицензии Creative Commons Attribution NonCommercial License 4.0 (CC BY-NC).
Во многих странах экспорт является важным источником ВВП, а также решающим фактором эффективности ценообразования и распределения ресурсов в наиболее экспортоёмких секторах. Высокий экспортный потенциал является ключевым элементом устойчивого долгосрочного экономического роста. В этой связи важное значение имеет исследование текущего состояния российского несырьевого неэнергетического экспорта, проблем, вызванных внешним санкционным давлением на российских предпринимателей, и мер государственной поддержки экспортного развития. Методологическую основу исследования составили модели интернационализации, формы международной предпринимательской деятельности. В работе использованы сравнительный и статистические методы, позволившие сформулировать выводы и выявить проблемы, связанные с выходом российских предпринимателей на внешние рынки, и обозначить меры поддержки российского экспорта.
В 2022 году макроэкономическим трендом в России стало укрепление национальной валюты с незначительными колебаниями в течение длительного периода. Данная ситуация напомнила состояние экономики Нидерландов 1970-х годов прошлого столетия. Феномен голландской болезни впервые был замечен, когда Нидерланды обнаружили и начали разрабатывать запасы природного газа. Этот внезапный рост благосостояния страны привел к потере в других секторах экономики, при этом экономический капитал страны неуклонно падал, безработица снизилась с 1,1 до 5,1 %, а первоначальные экспортные рынки столкнулись с менее конкурентоспособной позицией на мировом рынке [8]. Эта парадигма позднее наблюдалась во многих других развитых странах с аналогичными добывающими секторами, включая британскую и канадскую экономики. Это явление наблюдалось и во многих развивающихся странах, а также при открытиях месторождений нефтяных и других природных ресурсов, которые стимулировались различной степенью экономических недостатков. Некоторые примечательные примеры касаются Венесуэлы, Тринидада и Тобаго, Нигерии, Пакистана и Филиппин [13].
С экономической точки зрения, термин «голландская болезнь» относится к неблагоприятным последствиям роста внутренней валюты страны из-за быстрого экономического развития ресурсов из невозобновляемого сектора, а также снижения возобновляемых ресурсов из других секторов [6]. Основные последствия «голландской болезни», описанные в литературе, приводят к значитель-
ному увеличению импорта при падении конкурентоспособного экспорта. Это парадоксальное явление влечет за собой резкое негативное воздействие на экономику из-за положительного роста иностранной валюты и бурно развивающейся промышленности [11].
Богатство природных ресурсов многих развивающихся стран доминирует на экспортном рынке страны на основе сравнительных преимуществ. Однако это может привести к самоуспокоенности страны и ее диверсификации за пределы рынка экспорта природных ресурсов. Кроме того, развивающиеся страны часто экспортируют первичные природные ресурсы с очень небольшой добавленной стоимостью, а затем импортируют более дорогостоящие промышленные товары, что влияет на их торговый и платежный балансы. Таким образом, рыночная структура, основанная на экспорте природных ресурсов, а также фискальная и монетарная политика, лежащая в основе этой структуры, могут усугубить последствия «голландской болезни», особенно если в стране наблюдается ресурсный бум [6].
Традиционно считалось, что структура экспорта стран зависит от относительной обеспеченности факторами, что приводило к состоянию, когда более развитые страны специализировались на производстве более технологичных товаров, в то время как менее развитые страны специализировались на более ресурсоемких и трудоемких товарах. В этой связи важной составляющей экономики является развитие несырьевого неэнергетического экспорта. Кроме того, из-за введённых санкционных ограничений в отношении российских компаний требуется корректировка соотношений импорта и экспорта.
Высокие технологии стали неотъемлемой частью промышленности развитых стран за последние 20 лет, когда на смену индустриальному пришло информационное общество. Несмотря на различные проявления экономических кризисов, современные потребители нацелены на приобретение новых цифровых технологий, которые позволили бы им чувствовать себя комфортно в быту и бизнес-среде. Высокотехнологичные решения также позволяют развивать критически важные отрасли жизнедеятельности, например медицину, и обеспечивать функционирование сложных производств, которые вносят вклад в национальный ВВП (в том числе за счет экспорта).
За счет доступа к капиталу и НИОКР развитые страны достигают более высоких показателей экспорта высокотехнологичной продукции. Средний показатель за 2022 год по 138 странам
составил 21021,81 млн долларов США. На рисунке 1 представлен рейтинг топ-10 стран по экспорту высокотехнологичной продукции за период с 2007 по 2022 г. Среднее значение высокотехнологичного экспорта для Китая за данный промежуток времени составило 614 243 млн долл. США, наивысшее его значение пришлось на 2021 год -342 574 млн долл. США. В 2022 году данный показатель снизился до 769 699 млн долл. США. Для сравнения, среднее значение мирового показателя экспорта достигает всего лишь 21 022 млн долл.
Вместе с тем следует отметить, что доля высокотехнологичных товаров в общем объеме российского экспорта неуклонно росла с небольшими колебаниями, начиная с 2014 г., и в 2020 г. экспорт практически удвоился (рис. 2).
Проведенные исследования деятельности компаний ряда стран, включая Россию, свидетельствуют о большей эффективности тех, кто ориентирован не только на внутренний, но и на внешние рынки. Данное обстоятельство объясняется тем, что предприниматели, выпускающие продукцию для зарубежных рынков, больше интегрированы в глобальные цепочки добавленной стоимости, используют импортное сырье, материалы и оборудование [7, 9, 12]. Одной из ключевых целей национального проекта «Международная кооперация и экспорт» выступает увеличение объема несырьевого неэнергетического экспорта к концу 2024 года до 250 млрд долларов [4]. Проектом предусмотрены меры, включающие в себя устранение негативных факторов, препятствую-
США [10]. На втором месте в рейтинге находится Германия, выручка от экспорта которой составила 197 272 млн долл. США. Третье место занимает Гонконг со значением экспортных операций высокотехнологичной продукции в размере 120 338 млн долл. США. Замыкают первую четверку США, экспорт которых составил 173 106 млн долл. США. К сожалению, сведений по экспорту высокотехнологичной продукции Российской Федерации на данном информационном ресурсе не представлено.
щих расширению объема экспортных поставок. К ним следует также отнести модернизацию товаропроизводящей инфраструктуры, в том числе рост пропускной способности транспортных магистралей, создание экспортно-ориентированных распределительных центров. Для обеспечения доступа к целевым рынкам следует разработать комплекс мер по преодолению торговых барьеров. Кроме того, потребуется создание системы продвижения и позиционирования российской продукции на внешних рынках под зонтичными брендами. При этом важно подчеркнуть наличие рисков, связанных с реализацией данного проекта, одним из которых выступает возможность прекращения поставок импортной техники, оборудования и необходимых материалов.
Стоит отметить, что несырьевой неэнергетический экспорт России в 2023 году сократился на 23 % по сравнению с предыдущим годом -до 46,3 млрд долл. Экспорт в 2021 году составил 194,2 млрд долл., в 2022 году - 190,4 млрд [2]. Как
769699
223371 194080 166436
122993
■ 98538 95754 94103 92149 85899 83103
■
ч/ / / ^ / У / / / / у
Рисунок 1. Рейтинг стран по экспорту высоких технологий за период с 2007 по 2022 г., млн долларов США (составлено автором на основе данных GlobalEconomy [10])
26.2
2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020
Рисунок 2. Доля высокотехнологичных товаров в общем объеме российского экспорта, % [3]
отметил бывший вице-премьер и министр промышленности и торговли Денис Мантуров, «Основной вклад (в 2021 году) внесли металлургия, химическая отрасль и машиностроение. Таким образом, промышленность в сочетании с агропромышленным комплексом начали процессы структурной трансформации экспортных доходов России. В 2014 году доля несырьевого неэнергетического экспорта в общем объеме поставок в другие страны составила 28 %, тогда как сейчас она составляет 35 %» [2]. Отметим влияние внешних факторов на объемы поставок на зарубежные рынки. Вместе с тем происходит перенаправление экспортных потоков в Азию, Африку, Латинскую Америку и на Ближний Восток.
Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) и АНО «Национальные приоритеты» представили итоги опросов, связанных с обсуждением перечня мер господдержки для компаний, которые выходят на зарубежные рынки. Анализ результатов исследования позволил определить основные направления государственной поддержки российских предпринимателей, среди которых: увеличение присутствия российских компаний за рубежом за счёт развития портовой инфраструктуры; создание транс-портно-логистических центров и промышленных площадок; формирование механизма субсидирования пробных поставок партий товаров на новые рынки; частичная компенсация расходов, связанных с выходом высокотехнологичной продукции на зарубежные рынки; сертификация Российского экспортного центра (РЭЦ) по программе «Сделано в России» и др. Кроме того, системные меры
развития международной кооперации и экспорта включают разработку комплексной цифровой экосистемы поддержки «Одно окно» на базе РЭЦ [1].
Важным инструментом повышения конкурентоспособности российских предпринимателей является соглашение о реализации корпоративных программ повышения конкурентоспособности за счёт получения доступа к определённым механизмам льготного кредитования на увеличенные объемы производства и реализации продукции. При этом экспертное сообщество выделило ряд потенциально неблагоприятных для экспортёров условий, среди которых временные ограничения, когда производитель, получивший соответствующее финансирование на организацию экспортно-ориентированного производства, должен начать экспортировать продукцию в определённый срок. Более того, российским предпринимателям довольно непросто выполнить условия соглашения о реализации, согласно которому не менее 30 % ежегодного объема выручки должно приходиться на экспортируемую продукцию.
Учитывая сложившиеся внутренние ограничения и внешнее санкционное давление, меры государственной поддержки призваны открыть возможности развития несырьевого неэнергетического экспорта для отечественных предпринимателей. Усиление диверсификации экспортной корзины при активности власти и бизнеса позволит рассчитывать на то, что Россия в скором будущем сможет стать заметным поставщиком товаров в мире за счет системы реализации существующих экспортных возможностей.
Список источников
1. Национальные проекты [Электронный ресурс]. URL: https://xn--80aapampemcchfmo7a3c9ehj.xn--p1ai/ projects/eksport/podderzhka_eksporterov.
2. Российское информационное агентство [Электронный ресурс]. URL: https://tass.com/economy/1746119.
3. Научно-технологическое развитие Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: https://xn--m1agf.xn--p1ai/indicators-and-ratings/indicator/cube43/.
4. РБК: Официальный сайт [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/economics/07/06/2024/6662f90e9 a79476d072ff90a.
5. Behzadan N., Chisik R., Onder H., Battaile B. Does inequality drive the Dutch disease? // Theory and evidence. Journal of International Economics. 2017. 106. Р. 104-118.
6. Bj0rnland H.C., Thorsrud L.A., Torvik R. Dutch disease dynamics reconsidered // European Economic Review. 2019. 119. Р. 411-433.
7. Bernard A.B., Jensen J.B., Redding S.J., Schott P.K. Firms in International Trade // Journal of Economic Perspectives. 2007. Vol. 21(3). Р. 105-30.
8. Chen K., Lee D. Commodity currency reactions and the Dutch disease: The role of capital controls. 2020, July.
9. Goldberg P.K., Khandelwal A.K., Pavcnik N., Topalova P. Imported Intermediate Inputs and Domestic Product Growth: Evidence from India. Quarterly Journal of Economics. 2010.
10. Global Economy [Электронный ресурс]. URL: https://www.theglobaleconomy.com/rankings/High_ tech_exports/.
11. Mien E., Goujon M. 40 years of dutch disease literature: lessons for developing countries // Comparative Economic Studies. 2021. № 12. Р. 1-33 [Электронный ресурс]. URL: https://ezpro.fa.ru:2117/10.1057/s41294-021-00177-w.
12. Simachev Y., Kuzyk M., Zudin N. Import Dependence and Its Substitution in the Russian Manufacturing: Business Viewpoint // Foresight and STI Governance. 2016. Vol. 10. № 4. P. 25-45.
13. Wenner M., Bollers E., Hosein R. The dutch disease phenomenon and lessons for guyana: trinidad and tobago's experience. Technical Note IDB-TN-1470, inter-american development bank. 2018.
References
1. NadonaFny^ proekty" [E4ektronny>j resurs]. URL: https://xn--80aapampemcchfmo7a3c9ehj.xn--p1ai/proj-ects/eksport/podderzhka_eksporterov.
2. Rossijskoe informacionnoe agentstvo [E4ektronny>j resurs]. URL: https://tass.com/economy/1746119.
3. Nauchno-texnologicheskoe razvitie Rossijskoj Fed-eracii [E4ektronny>j resurs]. URL: https://xn--m1agf.xn--p1ai/indicators-and-ratings/indicator/cube43/.
4. RBK: OfidaTny^ sajt [E4ektronny>j resurs]. URL: https://www.rbc.ru/economics/07/06/2024/6662f90e9a7947 6d072ff90a.
5. Behzadan N., Chisik R., Onder H., Battaile B. Does inequality drive the Dutch disease? // Theory and evidence. Journal of International Economics. 2017. 106. R. 104-118.
6. Bj0rnland H.C., Thorsrud L.A., Torvik R. Dutch disease dynamics reconsidered // European Economic Review. 2019. 119. R. 411-433.
7. Bernard A.B., Jensen J.B., Redding S.J., Schott P.K. Firms in International Trade // Journal of Economic Perspectives. 2007. Vol. 21(3). R. 105-30.
8. Chen K., Lee D. Commodity currency reactions and the Dutch disease: The role of capital controls. 2020, July.
9. Goldberg P.K., Khandelwal A.K., Pavcnik N., To-palova P. Imported Intermediate Inputs and Domestic Product Growth: Evidence from India. Quarterly Journal of Economics. 2010.
10. Global Economy [E4ektronny>j resurs]. URL: https:// www.theglobaleconomy.com/rankings/High_tech_ex-ports/.
11. Mien E., Goujon M. 40 years of dutch disease literature: lessons for developing countries // Comparative Economic Studies. 2021. № 12. R. 1-33 [E4ektronny>j resurs]. URL: https://ezpro.fa.ru:2117/10.1057/s41294-021-00177-w.
12. Simachev Y., Kuzyk M., Zudin N. Import Dependence and Its Substitution in the Russian Manufacturing: Business Viewpoint // Foresight and STI Governance. 2016. Vol. 10. № 4. P. 25-45.
13. Wenner M., Bollers E., Hosein R. The dutch disease phenomenon and lessons for guyana: trinidad and tobago's experience. Technical Note IDB-TN-1470, inter-american development bank. 2018.
Статья поступила в редакцию 01.07.2024; одобрена после рецензирования 10.07.2024; принята к публикации 10.07.2024.
The article was submitted 01.07.2024; approved after reviewing 10.07.2024; accepted for publication 10.07.2024.
