CC BY
43
FEATURES OF THE DEVELOPMENT OF GERMAN CLASSICAL PHILOSOPHY IN THE EPOCH OF "PRE-FICHTEV" KANT CRITICISM
Lukyanov Arkadiy Viktorovich, DSc of Philosophical science, Professor, Department of Philosophy Pushkareva Marina Alekseevna, DSc of Philosophical science, Professor, Department of Ethics, Cultural Studies and Public Relations
Bashkir State University, Ufa, Republic of Bashkortostan
Shergeng Natalia Alekseevna, DSc of Philosophical science, Professor, Department of Humanitarian and Social Sciences, Ulyanovsk Institute of Civil Aviation named after Air Chief Marshal B.P. Bugaev, Ulyanovsk
German classical philosophy, its formation and development are associated with the progress of "self-creation" of knowledge as a cultural and scientific phenomenon. This is relevant in the sense that today this philosophy, its retrospective analysis pushes us away to the point of self-determination of the freedom of a person who tries to find the ultimate basis of his life activity. The authors substantiate that thesis according to which representatives of the so-called "pre-Fichte" critics of i. Kant, although they remained within purely logical knowledge, nevertheless, suggested a kind of harmonic sequence resembling the rhythm of musical tones. It is very important for understanding the fact that the best in the philosophical system is not static but the formation of the body of science itself. In this regard, the main feature of the development of German classical philosophy of the era of I. Kant's pre-Fichte critics is the ability of KL. Reingoid, S. Maimon, S. Beck, and other representatives of Kant's pre-Fichte critics explore the cognizable as an image of the knowing mind. The significance of this conclusion lies in the fact that, apparently, it is possible to reach that decisive point, where the heuristic meaning of philosophy should be discovered, which it is capable.
Keywords: german classical philosophy; peculiarities of its development in the era of I. Kant's pre-Fichte critics; human freedom; the ultimate foundations of human life; purely logical knowledge, harmony of systems, static and organism of science; known as the image of the cognitive mind; a crucial point in the development of systems; the heuristic nature of philosophy.
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ НЕМЕЦКОЙ КЛА ССИ ЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ В ЭПОХУ "ПРЕДФИХТЕВСКОЙ" КРИТИКИ КАНТА
Немецкая классическая философия, её становление и развитие связаны с прогрессом "самосозидания"знания как культурного и научного явления. Это актуально в том плане, что сегодня эта философия, её ретроспективный анализ отталкивает нас в точку самоопределения свободы человека, который стремится отыскать предельные основания своей жизнедеятельности. Авторы обосновывают тот тезис, согласно которому представители так называемой "предфихтевской" критики И. Канта, хотя и остались в пределах чисто логического знания, тем не менее, предложили некую гармоническую последовательность, напоминающую ритм музыкальных тонов. Это очень важно для осмысления того факта, что лучшее в философской системе - вовсе не статичность, но формирование организма самой науки. В этом плане главной особенностью развития немецкой классической философии эпохи "предфихтевской" критики И. Канта выступает сама способность К.Л. Рейнгольда, С. Маймона, С. Бека и других представителей предфихтевской критики Канта исследовать познаваемое как образ познающего рассудка. Значение этого вывода заключается в том, что, видимо, можно достичь того решающего пункта, где надлежит обнаружить эвристический смысл философии, то, на что она вообще ока-зывае тся способной.
Ключевые слова: немецкая классическая философия; особенности её развития в эпоху "предфихтевской"критики И. Канта; свобода человека; предельные основания жизнедеятельности человека; чисто логическое знание; гармония систем; статичность и организм науки; познаваемое как образ познающего рассудка; решающий пункт развития систем; эвристический характер философии.
Современная философия несколько иссякла в плане развития своего эвристического потенциала. Школ великое множество, но не всякая школа занята проблемой самоопределения свободы человека, свободной личности, которая стремится отыскать последние основания своей жизнедеятельности.
УДК 111.8 ВАК РФ 09.00.03
©ЛукьяновA.B., 2019 © Пушкарёва М.А., 2019 ©ШергенгH.A., 2019
ЛУКЬЯНОВ Аркадий Викторович, доктор философских наук, профессор, кафедра Философии
ПУШКАРЁВА Марина Алексеевна, доктор философских наук, профессор, кафедра Этики, культурологии и связей с общественностью
Башкирский государственный университет, Уфа, Республика Башкортостан
ШЕРГЕНГ Наталия Алексеевна, доктор философских наук, профессор, кафедра Гуманитарных и социальных дисциплин, Ульяновский институт гражданской авиации им. Главного маршала авиации Б. П. Бугаева, Ульяновск
> <
X
LU
s
ас о
в о о о с
S
е
#
* 206
Философы, особенно позитивистского направления, оказались погружёнными в вещественную стихию, либо в исследование экзистенциальной решимости субъекта. Но перед ними постоянно маячит призрак "треснувшего субъекта", в результате чего перед исследователем оказывается "мерцающий субъект", который постоянно меняет свои "маски". Поэтому обращение к немецкой классической философской традиции является актуальным в том плане, что следует остановить процесс разрушения метафизического способа мышления, которое стремится обнаружить последние или предельные основания познания и бытия.
Сегодня мало кто стремится к выявлению предельных оснований знания. Такое знание вовсе не ограничивается анализом субъективных феноменов, а предполагает целое пространство культуры, в котором логико-гносе-ологической культуре отводится одно из первых мест. Заметим, что сами представители "предфихтевской" критики Канта являлись, в первую очередь, логиками. Однако их окружали талантливые поэты, литераторы, философы, государственные деятели, люди, пласт которых в том обществе конца XVIII - начала XIX века был достаточно весомым [16]. Это - сами И. Кант, И.Г. Фихте, а также Х.Г. Шютц и Г. Гуфе-ланд, К.Л. Рейнгольд, С. Маймон. Г.Э. Шульце, Ф.Г. Якоби, И.Г. Гаман, И.В. Гёте и Ф. Шиллер, М. Мендельсон, Г.К. Лихтенберг, Г. Форстер, И.А. Эйнзидель и многие другие [7,111 -115].
Дискуссии о философии Канта, авторитет которого вырос после публикации "Критики практического разума" и "Критики способности суждения", заполнили немецкую философскую литературу. Но "критицизм" Канта не привёл к ожидаемому прекращению философских споров. Кроме того, даже почитатели Канта не принимали целиком его учение, усматривая в данном учении изъяны и слабости.
Обращение К.Л. Рейнгольда к кантовской философии, особенно в сочинении "Набросок новой теории человеческого представления", развивал мысль о недостаточной обоснованности гносеологического учения Канта. Рейнгольд полагал, что Кант в процессе обоснования своей критической философии попадает в некий порочный круг. Он движется от "фактов сознания" к самим познавательным способностям, но от них призван вновь продвигаться к "фактам" [9,41 ]. Главная ошибка Канта заключается в неверном выборе реального основания дедукции познавательной способности.
По мнению Рейнгольда, исходный принцип необходимо отыскать в самом сознании, а не в
аффицирующей чувственность "вещи самой по себе". Это должно быть сделано по аналогии с декартовским способом построения философской системы на основе интуиции "я мыслю". В качестве такого принципа можно выделить "представление" и охарактеризовать его как то, что отличается в сознании от представляемого и представляющего [20,256-257]. Но вместе с тем представление имеет отношение к ним обоим. Тем не менее, гносеологическое значение самого понятия "вещи самой по себе" Рейнгольдом отрицалось. Ещё более радикальным образом это понятие дискредитировалось противниками "критической" или "трансцендентальной" философии.
Именно "представление", полагает К.Л. Рейнгольд в своей, так называемой, "элементарной философии", есть именно то, что отличается в сознании от представляемого. Но тут же заметим, что собственно фихтевское понимание "представления" отличается от "представления" Рейнгольда. Последнее, по мнению Фихте, является "недостаточно очищенным". Уже много лет спустя, сам Рейнгольд в письме к Бардили (от 30 мая 1803 года) подчёркивал: Фихте учил, что образ действий следует рассматривать совершенно очищенным "от субъективности и объективности" [16]. Современная Россия, чтобы выйти из системы различных кризисов, должна сторониться как субъективного, так и объективного. Главное состоит в том, что впоследствии Шеллинг сказал о России: "Чудное дело ваша Россия, нельзя определить, на что она назначена и куда идёт она, но к чему-то важному назначена" [11].
Основным этапом на пути к "наукоучению" была "Рецензия Энесидема" (1793). Энезидем есть некий псевдоним, за которым скрывается фигура немецкого философа-скептика Г.Э. Шульце. В письме к нему, уже в конце декабря 1792 года сам И.Г. Фихте сообщает о "ещё неясной, смутной идее (unbestimmte Idee) построить всю философию на чистом Я" [16].
По словам И.Г. Фихте, данное построение вполне равносильно анализу духа, духовного как теоретической системы. В своей ранней работе "Энезидем-рецензия" И.Г. Фихте выступал в защиту Рейнгольда, обвиняя Шульце в том, что тот "исходит из изначального догматизма" [14, 138]. Человеческая способность к "представлению" не может быть возведена в основной принцип трансцендентальной философии. Когда исследователи путей развития России предлагают западную, славянофильскую или евразийскую модель, то они не могут понять, что великое предназначение России
состоит в том, что многие ожидают от неё великих "услуг Для человечества". В этом плане уже Ф.В. Шеллинг подметил, что ему, как и многим другим политикам, следовало бы "весьма по сердцу войти с Россией в умственный союз" [3,293].
Г.Э. Шульце в сочинении "Энезидем, или Об основах данной профессором Рейнгольдом в Йене элементарной философии" развил ту мысль, что И. Кант не только "не нашёл реального основания человеческого познания, но и оказался бессильным поколебать юмовский скептицизм" [7, 112]. Шульце полагал, что из кантовского тезиса о непознаваемости "вещей самих по себе" следует тот вывод, что невозможно и знать об их существовании [7, 112].
Впечатление от прочтения "Энезидема" у Фихте было таковым, что сам Шульце, замечает Фихте, "сбил меня с толку на порядочное время, опрокинул в моих глазах Рейнгольда, набросил тень подозрения на Канта и до глубины разрушил мою собственную систему" [17, 511].
Если же, полагает Шульце, согласиться с Кантом, что "вещи сами по себе" существуют, то это означает их пусть и ограниченную познаваемость. Доверие к таким "вещам", видимо, на наш взгляд, связано с экзистенциальным аспектом предпонимания вещей и людей. Содержательный аспект экзистенции самого доверия можно представить "как духовный процесс, в котором надёжность, возникающая в пространстве общения, а также базисные паттерны коммуникации: стремление людей к солидарности, патриотизм, любовь к дальнему человеку - выступают формами реализации культурной коммуникации" [1, 74].
Знакомство И.Г. Фихте с сочинениями С. Май-мона приводит его к мысли о том, что Маймон проводит ту идею, согласно которой "вещь в себе" не должна полагаться ни познаваемой, ни непознаваемой. Понятие "вещи в себе" можно сравнить только с понятием "комплексного числа". "Вещь в себе" означает нечто воображаемое и её можно сопоставить в некотором роде с корнем из "мнимого числа". Свои труды С. Маймон писал в виде комментариев. Кант отнёсся к ним весьма благосклонно, но, при этом, заметил, что из всех его противников Маймон "наиболее его понял" [10, 396]. В сочинении "Опыт трансцендентальной философии, вместе с Приложением о символическом познании" (1790) С. Маймон предпринял попытку "очистить" учение И. Канта от понятия "вещи в себе". "Я, - пишет Маймон, -расхожусь с г. Кантом только в следующем: по
его мнению, "вещи в себе" - это вне нас существующие субстраты явлений, имеющих место внутри нас" [19, 176]. На мой взгляд, познание "вещей в себе" есть не что иное, как "совершенное познание явлений" [19, 176]. Однако свое рассмотрение понятия "вещи в себе" С. Маймон совершает только в границах "Критики чистого разума". Он не учитывает того обстоятельства, что данное понятие у самого Канта играет роль опосредствующего звена между теоретической и практической философией [13, 3]. Напротив, И.Г. Фихте, пытаясь устранить кантовскую "вещь в себе", исходит из идеи связи теоретического самосознания с практическим [9, 44]. Критика Маймона кан-товской философии преодолевается в представлении знания как условия "внешней и внутренней свободы человека". Знание, видимо, "не совпадает с абсолютным измерением свободы и вто же время с фактичностью феноменального бытия. Оно реализует себя в точке единства этих рассмотрений" [2,164]. Того же мнения придерживается и Г. Гирндт, который замечает, что трансцендентальный идеализм Фихте находится ни в точке зрения Абсолютного, ни в фактичности феноменологического существования, как догматический идеализм, а в точке единства обоих [15, 325].
Итак, творческая лаборатория Фихте содержала в себе всё необходимое, чтобы подготовить новый скачок в формировании трансцендентального метода. Идеи Фихте способствовали становлению философии как реальной практической силы, способной вмешаться в исторический процесс, чтобы формировать не просто хороших, но и великих людей, руководить духом эпохи [8,87]. В лице Фихте, который опирался на "предфихтевскую" критику И. Канта, немецкий идеализм смог самоорганизоваться, достичь своей вершины, своей эвристической привлекательности.
Сам И.Г. Фихте стремился к систематическому единству знания. И. Кант исходил из принципа дуализма "вещи в себе" и сознания. С. Маймон и С. Бек подчеркивали, что кантов-ская критика лишена системности. Эту систематическую неполноценность "критики" С. Бек стремился устранить через свое учение о "точке зрения" [12,85]. Находясь на этой точке зрения понимание "трансцендентальной" философии становится чем то невозможным. По мнению С. Бека, невозможна догматическая точка зрения, которая исходит из согласия человеческих представлений с "вещами" и для становления согласия предполагает бытие
предметов вне представлений, т. е. эта точка зрения признает независимую от сознания реальность "вещей в себе". КЛ. Рейнгольд, Шуль-це-Энезидем, Маймон исходили из предпосылки полного соответствия сознания человека -вещи, "духа" - "теоретической системе", а потому их мысль с самого начала заключала в себе отход от классической философской традиции.
Достаточно широким оказался поток работ, в которых обсуждались проблемы "критической философии" в целом и "трансцендентального идеализма", в частности. Философская активность, связанная с возрастанием работ эпохи "предфихтевской" критики И. Канта, выступает ярким свидетельством упадка классической философии разума с ее ярковыражен-ной потребностью в четкости, порядке и структурной завершенности.
Заметим, что сама культура обращения немецких философов с кантовскими понятиями колеблется в самом широком диапазоне. Данный диапазон определяется вольным истолкованием текстов Канта и, одновременно, слепым следованием тексту "критик". И все же в ходе дискуссии наметилась некая логическая линия, протянувшаяся от И. Канта к И. Г. Фихте. Сам И. Кант подмечает, что в ходе дискуссии с Рейнгольдом и другими исследователями трансцендентального метода, изложенная им философия составляет лишь "пропедевтику" к будущей метафизике "чистого разума" которая "в будущем может возникнуть как наука" [4; 5].
На наш взгляд, дух классической философии, выражением которого выступила "критическая философия" Канта, столкнулся с несколько вольным обращением "критиков" кантовс-кой системы с понятием "вещи в себе". "Предфихтевская" критика И. Канта далеко не заканчивается сочинениями С. Маймона. Она продвигается дальше к Ф. Якоби, как бы превосходящая то, к чему должен был склониться Фихте. По мнению Ф. Якоби, непреодолимая трудность признания "вещи в себе" рождается в тот момент, когда интеллект отрывается от "естественного чувства" или от "веры". Данный недостаток связан с рассудочной философией, которая все стремится проверить и перепроверить [6, 122-123]. Но существование вещей вне нас и независимо от человеческого сознания - это именно вера, такая вера, которая представляет собой единственно надежный способ постижения действительности. "Критическая философия" желает быть чистым идеализмом, а потому она представляет собой только нигилизм. Без предпосылки "вещи в себе", - замечает Ф. Якоби, - "я не могу войти в
систему, а с такой предпосылкой не могу в ней оставаться" [18,304]. Необходимо заметить, что определенную основу "философии чувства и веры" заложил Г. Гаман. Вскрывая плоскую рассудочность рационализма Вольфа, Гаман, однако, неправомерно полагал, что понятийное мышление неспособно постичь действительность.
Итак, фихтевское восприятие кантовской "критической философии" формировалась в атмосфере критики понятия "вещи в себе". Сам И.Г. Фихте полагал, что устранение "вещи в себе" послужит первым шагом на пути преобразования "духа" кантовского учения в "нау-коучение". Анализ переписки Фихте с ведущими представителями интеллигенции той эпохи позволяет закончить, что понятие "духа" Фихте осмысливал через идею "системы", истинность которой он видел в очевидности ее исходного, базисного основоположения. Следует отыскать такое "основоположение" которое не просто выразило бы "дух", но само стало бы "чистым духом", способным к самоорганизации. Только такой подход к определению духовного бытия позволяет создать "не только хороших, но и великих людей" [8,87].
В данных словах проявляется социальный идеализм И.Г. Фихте, наделявший философию, практически, религиозной функцией и отрывающий "наукоучение" от духа конкретных научных исследований. Заметим, что сама наука не обладает такой громадной властью над человеческим духом, как было принять считать в эпоху господства рационализма. Наука развивается благодаря своему самосознанию, а самосознание есть самокритика научного духа, противоречие между достигнутыми результатами и никогда не прекращающимся процессом дальнейшего поиска истины.
Литература:
1. Бикметов Е.Ю., Лукьянов A.B., Пушкарёва М.А. Содержательный аспект экзистенции доверия // Манускрипт. - 2018. - № 7 (93). - С. 74-78.
2. Бикметов Е.Ю., Лукьянов A.B., Пушкарёва М.А. Знание как условие внешней и внутренней свободы человека // Kant. - 2018. - № 2 (27). С. 164-167.
3. Гулыга A.B. Шеллинг. - 2-е изд. - М.: Молодая гвардия, 1984.-317 с.
4. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука / И. Кант. Трактаты. Сочинения в шести томах. - М.: Мысль, 1966.-Т.4,- 4.1.
5. Кант И. Трактаты и письма. - М.: Наука, 1980. -552 с.
6. Кузнецов В.Н. Немецкая классическая философия второй половины XVIII-начала XIX века: учеб. пособие для ун-тов. - М.: Высш. шк., 1989. - 480 с.
7. Кузнецов В.Н. Немецкая классическая философия : учебник / В.Н. Кузнецов. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 2003. - 438 с.
8. Ланц Г. Фихте // Вопросы философии и психологии. - 1914. - Кн. 122 (2). - С. 78-89.
9. Лукьянов A.B. Философия Иоганна Готлиба Фихте (1762-1814). - Оренбург: Издат. центр ОГАУ, 1997.-236 с.
10. Мотрошилова Н.В. Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814) // История философии: Запад - Россия - Восток (Книга вторая: Философия XV-XIX вв.). - М. : "Греко-латинский кабинет" Ю.А. Шичалина, 1996. - 557 с.
11. Писатель и время. - М., 1978.
12. Шергенг H.A. "Трансцендентальный субъект" и проблема его философской концептуализации : монография. - М. : Алкор; Наука, 2008. -232 с.
13. Шефтель М.И. Логико-философская концепция Соломона Маймона : автореф. дис ... канд. филос. наук. - М., 1969.- 17 с.
14. Fichte J.G. Auswahl in sechs B?nden, hrsg. von F. Medicus. - Leipzig, 1980-1911. - Bd. 1.
15. Girndt Helmut (Duisburg). Das "Ich" des ersten Grundsatzes der GWL in der Sicht der Wissenschaftslehre von 1804 // Fichte-Studien. Beitrage zur Geschichte und Systematik der transzendentalphilosophie. - Bd. 10. - Amsterdam-Atlanta, GA 1997.
16. J.G. Fichte im Gesprach: Berichte der Zeitgenossen/ hrsg. von Erich Fuchs in Zusammenarbeit mit Reinhard Lauth und Walter Schieche. - Stuttgart-Bad Cannstatt: fromann-holzboog. - Bd. 3. - 474 s.; Bd. 5. - 436 s.
17 J.G. Fichtes Leben und Literarishen Briefwechsel. - Bd. 2, hrsg. von I.H. Fichte. - Leipzig, 1862.
18. Jacobi. Werke. - Leipting, 1816. - Bd. II.
19. Maimon S. Philosophischen Wortebuch. - Berlin, 1791.
20. Reinhold K.L. Versuch einer neuen Theorie des menschlichen Vorstellungsvermogens. - Prag.; Jena, 1789.
05
i-H
О CO
Q. <
о
CO
ON THE ISSUE OF EDUCA TIONAL PRIORITIES IN THE ERA OF GLOBAUZA TION: FROM SOCIAL AND PHILOSOPHICAL K^v' POSITIONS
Makarchuk Ivan Yurievich, Senior Lecturer, Department of History, Siberian Federal University, Krasnoyarsk
The article deals with various aspects of educational priorities that are of particular importance in connection with the processes of globalization from the socio-philosophical positions, in particular, based on the provisions of the current legislation, the educational priorities of the modern Russian educational policy are formulated and their brief description is given. The results can be successfully used as a basis for further research, including at the regional level.
Keywords: philosophy; educational priority; globalization; region; student; education.
209
К ВОПРОСУ ОБ ОБРАЗОВ А ТЕЛЬНЫХ ПРИОРИТЕТАХ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: С СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИХ ПОЗИЦИЙ
В статье с социально-философских позиций рассматриваются различные аспекты образовательных приоритетов, приобретающих особое значение в связи с процессами глобализации. В том числе, исходя из положений действующего законодательства, сформулированы образовательные приоритеты современной российской образовательной политики и дана их краткая характеристика. Полученные результаты могут успешно быть положены в основу дальнейших исследований, в том числе на региональном уровне. Ключевые слова: философия; образовательный приоритет; глобализация; регион; обучающийся; образование.
УДК 101.3 ВАК РФ 09.00.11
©МакарчукИ.Ю., 2019
В русском языке слово "приоритет" означает первенство по времени в открытии, а также вообще первенствующее положение [1, 586]. При этом общественные науки оперируют понятием "социальный приоритет", которым обозначается социальная задача, признающаяся группой или обществом в качестве наиболее неотложной, требующей первоочередного решения [2]. Как отмечал академик РАН O.E. Кутафин "в качестве одной из важнейших возникает проблема социальных приоритетов. Речь идет о решении таких социальных задач, которые в данный момент являются для общества более существенными и неотложными и требуют первоочередного решения" [3,157].
МАКАРЧУКИван Юрьевич,
старший препода в а тель, кафедра Истории, Сибирский федеральный университет, Красноярск
