CC BY
5
Научная статья УДК 159.922.6
https ://d oi.org/10.24158/spp.2023.9.8
Особенности психопатологизации и тревожности женщин разного возраста в связи с психотравматизирующим фактором «жизнеугрожающее заболевание близкого»
Анастасия Андреевна Агишева
Институт психологии РАН, Москва, Россия, anastasya_ozornina@mail.ru, https://orcid.org/0009-0001-9838-9813
Аннотация. Исследование основано на предположениях о том, что характер психопатологизации и тревожности у женщин, для которых травматичным событием выступает тяжелое заболевание близкого, отличается от аналогичных состояний респондентов, вызванных другими стрессорами высокой интенсивности антропогенного характера, а также о том, что психопатологизация, специфика тревожности и уровень посттравматического стресса различен для женщин молодого и зрелого возраста. В ходе исследовательской работы обнаружены различия респондентов по уровню межличностной сензитивности; большая выраженность представлена у тех из них, чья психотравматизация ассоциирована с жизнеугрожающим заболеванием близкого. Показаны различия по проявлениям дефицитарной тревоги - наиболее высокие значения встречаются у респондентов, переживающих посттравматический стресс в связи с тяжелым заболеванием близкого. Обнаружено, что психопатологизация женщин молодого и зрелого возраста различается по выраженности паранойяльных симптомов. Полученные результаты могут способствовать более детальной дифференциации последствий контакта со стрессорами высокой интенсивности антропогенного генеза и носят практикоориентированный характер, нацеленный на оптимизацию деятельности специалистов помогающих профессий и работников служб паллиативной помощи.
Ключевые слова: жизнеугрожающее заболевание близкого, тяжелая болезнь, тревожность, преждевременное горевание, сепарационная тревога, посттравматический стресс
Финансирование: инициативная работа.
Для цитирования: Агишева А.А. Особенности психопатологизации и тревожности женщин разного возраста в связи с психотравматизирующим фактором «жизнеугрожающее заболевание близкого» // Общество: социология, психология, педагогика. 2023. № 9. С. 62-67. https://doi.org/10.24158/spp.2023.9.8.
Original article
The Role of the Psychotraumatic Factor "Life-Threatening Illness
of a Loved One" in the Psychopathologization of Personality and in the Formation of a Specific Picture of Anxiety in Women
Anastasiya A. Agisheva
Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia, anastasya_ozornina@mail.ru, https://orcid.org/0009-0001-9838-9813
Abstract. The study is based on the assumptions that the nature of psychopathologization and anxiety in women whose traumatic event is a serious illness of a loved one differs from similar states of the respondents caused by other stressors of high intensity of anthropogenic nature, and that psychopathologization, specificity of anxiety and the level of post-traumatic stress are different for young and mature women. The research work revealed differences in the level of interpersonal sensitivity among respondents; greater expression is presented in those whose psychotrau-matization is associated with a life-threatening illness of a loved one. Differences in the manifestations of deficient anxiety are shown - the highest values are found in respondents experiencing post-traumatic stress due to severe illness of a loved one. Psychopathologization of young and mature women was found to differ in the severity of paranoial symptoms. The results obtained can contribute to a more detailed differentiation of the consequences of contact with stressors of high intensity of anthropogenic genesis and are of a practice-oriented nature aimed at optimizing the activities of specialists of helping professions and employees of palliative care services.
Keywords: life-threatening disease of a loved one, severe illness, anxiety, premature grief, separation anxiety, post-traumatic stress
Funding: Independent work.
For citation: Agisheva, A.A. (2023) The Role of the Psychotraumatic Factor "Life-Threatening Illness of a Loved One" in the Psychopathologization of Personality and in the Formation of a Specific Picture of Anxiety in Women. Society: Sociology, Psychology, Pedagogics. (9), 62-67. Available from: doi:10.24158/spp.2023.9.8 (In Russian).
© Агишева А.А., 2023
Введение. Последствия контакта со стрессорами высокой интенсивности зачастую приводят к существенным негативным изменениям в жизни субъекта в долгосрочной перспективе (Ка-зымова и др., 2019). Сильный стресс, возникающий в момент постановки жизнеугрожающего диагноза и, как правило, сопровождающий все последующие этапы лечения, имеет тенденцию к хронификации, в ряде случаев дополнительно отягощаясь отрицанием негативного прогноза и продолжением активного лечения как самим пациентом, так и его близкими (Chen et al., 2020). Период адаптации к диагнозу сопровождается серьезными психологическими сложностями для лиц, осуществляющих уход за пациентами. Так, например, распространенными симптомами являются тревожные и депрессивные состояния (как изолированные, так и коморбидные), а также проявления посттравматического стрессового расстройства (Carmassi et al., 2020). Вместе с тем родственники тяжелобольных пациентов часто осуществляют широкий спектр регулярных обязанностей, связанных с организацией надлежащего ухода и выполнением поддерживающих медицинских манипуляций, что может являться дополнительным фактором, усугубляющим течение интенсивного стресса (Bakker et al., 2022).
Тяжелое заболевание относится к группе продолжительных, хронических стрессоров (пси-хотравматизация по II типу) и оказывает депривирующее воздействие на удовлетворение многих потребностей, среди которых выделяются потребности в любви, уважении, эмоциональной близости (Казымова и др., 2019). В связи с этим развитие посттравматической симптоматики у пациентов и членов их семей детерминируется целым рядом физиологических, психологических, социальных причин, требующих предметного изучения и своевременного подключения профильных специалистов.
Необходимо учитывать весь перечень факторов, потенциально оказывающих воздействие на родственников больных с тяжелыми заболеваниями, осуществляющих уход и являющихся опекунами близких с ограниченными возможностями. Подобное внимание к проблеме способствует планированию наиболее эффективных интервенций, нацеленных на предотвращение и минимизацию неблагоприятных психологических последствий для данной группы лиц, а также повышению качества их жизни и уровня психологического благополучия (Carmassi et al., 2020).
Соприкосновение с экзистенциальным опытом родственниками пациентов, имеющих жиз-неугрожающее заболевание, сопряжено с высоким уровнем неопределенности: среди основных обстоятельств, обуславливающих подобную динамику, можно выделить недостаточную степень понимания нюансов физического состояния больного, возможную дискоммуникацию с медицинскими работниками, а также сформированное в течение жизни осознавание естественных ограничений и парадоксов, существующих в медицине. Известно также, что фактор неопределенности, непредсказуемости будущего является ядерным для феномена тревожности (Лифинцева и др., 2018).
Для большинства семей присутствие при развитии жизнеугрожающего заболевания у одного из ее членов является крайне стрессовым, амбивалентным этапом, потрясением, носящим экзистенциальную окраску, в то время как заболевший родственник остро нуждается в нормально функционирующей семье (Coelho et al., 2020). При этом процесс так называемого «предвосхищающего горя» сопровождается не только эмоциональными сложностями, но и возможными когнитивными нарушениями и тяжелыми духовными переживаниями (Bilic et al., 2022). Можно говорить о ситуации, в которой обстоятельства требуют от ухаживающих и опекунов конструктивного совладания с преждевременным гореванием (Coelho et al., 2020).
Подобное состояние, с которым могут сталкиваться многие родственники пациентов с тяжелыми заболеваниями, не всегда протекает фрактально общепринятым стадиям переживания горя и включает в себя возникновение интенсивных аффектов, навязчивое проигрывание в воображении эпизодов смерти близкого и ожидание неизбежной сепарации (Coelho et al., 2020). В силу того что свершившаяся утрата близкого человека потенцирует немотивированную, иррациональную тревогу (Харламенкова, Никитина, 2020), нахождение в состоянии преждевременного горевания, характеризующемся ожиданием надвигающейся смерти, способно форсировать тревожную симптоматику у родственников пациентов с жизнеугрожающими диагнозами. Таким образом, нарастание тревоги неизменно сопровождает преждевременное горевание по живому человеку, инициируя, «запуская» и поддерживая этот процесс. Вместе с тем оно играет копинго-вую роль в контексте совладания с выраженной сепарационной тревогой, актуализирующейся в ситуации жизнеугрожающего заболевания (Coelho et al., 2020).
Сохраняется некоторая дискуссионность в отношении неопределенности с точки зрения развития психопатологической симптоматики в ситуации тяжелой болезни: с одной стороны, она может способствовать активизации внутриличностных ресурсов, являться дополнительным мотивирующим фактором, с другой - вести к патологической пассивности и поведенческой инертности пациентов (Лифинцева и др., 2018). Вероятно, подобная тенденция может наблюдаться и у родственников, задействованных в процессах ухода за больным и его реабилитации, как следствие эмоционального «заражения» или как самостоятельный процесс.
Материалы и методы. Цель исследования заключалась в изучении особенностей пси-хопатологизации и тревожности женщин разного возраста в связи с жизнеугрожающим заболеванием значимого близкого.
Гипотезы исследования: 1) характер психопатологизации и тревожности у женщин, для которых наиболее травматичным событием выступает тяжелое заболевание близкого, отличается от характера психопатологизации и тревожности респондентов, чья психотравматизация связана с другими стрессорами высокой интенсивности антропогенного характера; 2) психопатологиза-ция, специфика тревожности и уровень посттравматического стресса различны для женщин молодого и зрелого возраста.
С целью проверки гипотез исследования применялись следующие методики:
- опросник выраженности психопатологической симптоматики (Scl-90-R) в адаптации Н.В. Тарабриной;
- опросник травматических ситуаций (LEC-5) в адаптации Н.В. Тарабриной с коллегами;
- шкала оценки уровня реактивной и личностной тревожности Ч.Д. Спилбергера (STAI) в адаптации Ю.Л. Ханина;
- Я-структурный тест Г. Аммона (ISTA) в адаптации коллектива сотрудников Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и неврологии имени В.М. Бехтерева;
- анамнестическое интервью и сбор социально-демографических сведений.
Статистическая обработка проводилась при использовании программы IBM SPSS Statistics
26; для анализа полученных данных был применен U-критерий Манна - Уитни, с помощью которого проводилась оценка межгрупповых различий.
Выборка настоящего исследования представлена женщинами разного возраста (n = 42), (med = 30), психотравматизация части из которых (n = 14) обусловлена переживанием тяжелого заболевания значимого близкого. Посттравматические проявления другой части выборки (n = 28) связаны с иными антропогенными факторами, среди которых представлены: эмоциональное, физическое, сексуальное насилие, дорожно-транспортные происшествия, собственные соматические заболевания и тяжелые душевные страдания разного происхождения.
Анализ и обсуждение результатов. В табл. 1 отражены результаты расчета U-критерия Манна - Уитни для обозначенных групп респондентов: 1 группа (n = 14) - женщины, психотравматизация которых связана с опытом жизнеугрожающего заболевания близкого, 2 группа (n = 28) объединяет респондентов с различными анамнезами, ассоциированными с иными стрессорами высокой интенсивности антропогенного характера.
Таблица 1 - Сравнение психопатологизации и картины тревожности у женщин в связи с тяжелым заболеванием близкого и с иными антропогенными факторами1
Table 1 - Comparison of Psychopathologization and Anxiety Pattern in Women Due to Severe Disease Close and with Other Anthropogenic Factors_
Показатель U-критерий Манна - Уитни Значимость
Соматизация 185,0 0,769
Обсессивно-компульсивные расстройства 153,0 0,251
Межличностная сензитивность 120,0 0,042*
Депрессия 189,0 0,852
Тревожность 178,0 0,630
Враждебность 178,0 0,628
Фобическая тревожность 162,0 0,357
Паранойяльные симптомы 155,5 0,275
Психотизм 182,5 0,716
Личностная тревожность 185,0 0,768
Конструктивная тревожность 171,0 0,501
Деструктивная тревожность 177,0 0,603
Дефицитарная тревожность 93,5 0,005**
Посттравматический стресс (ПТС) 184,0 0,749
Примечание: * - значимость на уровне p < 0,05, ** - значимость на уровне p < 0,01.
При сравнении групп обнаружены статистически значимые различия по уровню межличностной сензитивности; для первой группы участников исследования средний ранг равен 26,93, для второй - 18,79, что говорит о большей выраженности данного показателя у респондентов, чья история психотравматизации ассоциирована с жизнеугрожающим заболеванием значимого близкого.
1 Составлено автором.
Полученные различия могут быть интерпретированы с нескольких точек зрения. Так, например, комплекс «вины выжившего», с которым сталкивается субъект, переживающий утрату значимого близкого или присутствующий при борьбе с жизнеугрожающим заболеванием последнего, может увеличивать показатель субшкалы межличностной сензитивности. Невротическая вина данного типа актуализирует чувство собственной неполноценности, изолированности, способствует социофобической динамике, парадоксальным образом поддерживая при этом иллюзию контроля над прошлым, нивелируя проявления экзистенциальной тревоги. Вместе с тем повышение межличностной сензитивности может быть следствием продолжительного контакта с тяжелобольным пациентом, физиологическое неблагополучие которого сопровождается выраженным психологическим дистрессом или психопатологической симптоматикой. В результате такого взаимодействия ухаживающий родственник вынужденно контейнирует значительные объемы негативных переживаний больного, становится более восприимчивым к низкоинтенсивным стимулам, что может приводить к эмоциональной контаминации и потенцировать сверхнормативную сензитивность. Однако принимая во внимание факт наличия в анамнезах респондентов из второй группы опыта жизнеугро-жающего заболевания близкого, который не был выбран в качестве наиболее травматичного эпизода за всю историю жизни, может быть выдвинуто предположение о том, что более высокий уровень межличностной сензитивности является предиктором развития посттравматической симптоматики вследствие контакта с данным стрессором высокой интенсивности.
Также обнаружены различия на высоком уровне статистической значимости по выраженности дефицитарной тревоги; для первой группы участников исследования средний ранг равен 28,82, для второй - 17,84, что свидетельствует о более интенсивных проявлениях данного показателя среди респондентов, переживающих проявления посттравматического стресса в связи с тяжелым заболеванием значимого близкого. Описанная тенденция может быть обусловлена как пролонгированным течением посттравматического стресса, в ряде случаев сопровождающимся астениза-цией и снижением динамики в следовании импульсу к действию, так и сущностью стрессора «тяжелое заболевание значимого близкого», часто влекущего за собой серьезные психотравматизи-рующие последствия. Подобный паттерн со временем создает тенденцию к частичной иммобилизации и социальной дезориентации, которые возникают в результате активизации таких защитных механизмов, как отрицание и расщепление. Последние способствуют снижению критичности восприятия собственного состояния и потенциальных угроз, а также оскудению арсенала адаптивных форм реагирования. Это может быть связано с характерной для посттравматической динамики спутанностью в восприятии угроз разной интенсивности и реалистичности и резким снижением сензитивности к реакциям тревоги и страха в ситуациях угрозы жизни и здоровью. Вместе с тем подобная картина может сопровождаться значительной редукцией мотивационной сферы, деформацией витальности, а также снижением потенциала жизнестойкости личности.
В табл. 2 отражены результаты расчета U-критерия Манна - Уитни для женщин молодого и зрелого возраста по паттерну психопатологизации личности, картине тревожности и уровню посттравматического стресса.
Таблица 2 - Сравнение психопатологизации, картины тревожности и уровня посттравматического стресса у женщин молодого и зрелого возрастав
Table 2 - Comparison of Psychopathologization, Anxiety Patterns and Levels of PTSD
in Young Women and Mature Age_
Показатель U-критерий Манна - Уитни Значимость
Соматизация 158,0 0,126
Обсессивно-компульсивные расстройства 204,5 0,723
Межличностная сензитивность 206,5 0,761
Депрессия 189,5 0,463
Тревожность 203,0 0,694
Враждебность 206,5 0,760
Фобическая тревожность 211,5 0,857
Паранойяльные симптомы 136,0 0,035*
Психотизм 194,5 0,541
Личностная тревожность 189,0 0,454
Конструктивная тревожность 191,5 0,491
Деструктивная тревожность 205,0 0,726
Дефицитарная тревожность 199,0 0,613
Посттравматический стресс (ПТС) 199,0 0,622
Примечание: * - значимость на уровне p < 0,05.
1 Составлено автором.
При сравнении групп обнаружены статистически значимые различия по уровню паранойя-льности; для первой из них средний ранг равен 17,91, для второй - 25,84, что указывает на выраженность данного показателя у женщин более зрелого возраста. Установленные паранойяльные тенденции, часто сопровождающиеся тревогой утраты независимости, подозрительностью, высокой проективностью, могут быть следствием межпоколенческих различий, а также некоторым снижением доверия в связи с приобретаемым жизненным опытом.
Выводы. В результате проведенного исследования можно сделать следующие заключения:
1. Первая исследовательская гипотеза подтверждена в отношении особенностей психопатологизации личности: межличностная сензитивность более проявлена у респондентов, чья психотравматизация связана с жизнеугрожающим заболеванием близкого, в то время как женщины, посттравматические проявления которых связаны с психотравматизирующими последствиями контакта с другими стрессорами высокой интенсивности антропогенного характера, имеют более низкие показатели по шкале межличностной сензитивности. Второй аспект первой исследовательской гипотезы частично подтвержден: дефицитарные проявления тревоги более выражены у участников исследования, объединенных в группу, ассоциированную со стрессором «тяжелое заболевание близкого», при этом с точки зрения уровня тревожности для данной выборки статистически значимые различия не были обнаружены.
2. Вторая гипотеза исследования частично подтверждена: характер психопатологизации женщин молодого и зрелого возраста различается по выраженности паранойяльных симптомов.
Отраженные в настоящей статье результаты являются частью более обширного диссертационного исследования, посвященного изучению посттравматического стресса разного генеза и его связи с тревожностью у женщин различных возрастных групп. Полученные в данном блоке исследования данные и их интерпретация могут способствовать более детальному, дифференцированному пониманию посттравматического стресса, связанного с последствиями контакта со стрессорами высокой интенсивности антропогенного генеза, в частности, с жизнеугрожающим заболеванием значимого близкого, и представляют практический интерес для специалистов помогающих профессий, сотрудников паллиативных служб и медицинского персонала, осуществляющего непосредственное взаимодействие с членами семей тяжелобольных пациентов.
Список источников:
Казымова Н.Н., Харламенкова Н.Е., Никитина Д.А. Тяжелые жизненные события и их психологические последствия: утрата или угроза потери близкого // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2019. Т. 25, № 2. С. 96-101. https://doi.org/10.34216/2073-1426-2019-25-2-96-101.
Лифинцева А.А., Деркач Т.Д., Штолде Н. Феномен неопределенности как субъективный опыт пациента в ситуации болезни // Клиническая и специальная психология. 2018. Т. 7, № 1. C. 1-12. https://doi.org/10.17759/cpse.2018070101.
Харламенкова Н.Е., Никитина Д.А. Психологические последствия влияния стрессоров высокой интенсивности разного типа // Ярославский педагогический вестник. 2020. № 5 (116). С. 110-120. https://doi.org/10.20323/1813-145X-2020-5-116-110-120.
Bakker E.M., Witkamp F.E., Luu K.L.N., van Dongen S.I., Raijmakers N.J.H., van Roij J., Rietjens J.A.C. Caregiver Activation of Relatives of Patients with Advanced Cancer // European Journal of Cancer Care. 2022. Vol. 31, iss. 6. Р. e13656. https://doi.org/10.1111/ecc.13656.
Bilic J, Skokandic L, Puljak L. Anticipatory Grief and Experience of Providing At-Home Palliative Care among Informal Caregivers of Spouses in Croatia: a Qualitative Study // BMC Palliat Care. 2022. Vol. 21, iss. 1. Р. 1-16. https://doi.org/10.1186/s12904-022-01093-1.
Carmassi C., Foghi C., Dell'Osso V., Bertelloni C.A., Fiorillo A., Dell'Osso L. Risk and Protective Factors for PTSD in Caregivers of Adult Patients with Severe Medical Illnesses: A Systematic Review // International Journal of Environmental Research and Public Health. 2020. Vol. 17, iss. 16. Р. 5888. https://doi.org/10.3390/ijerph17165888.
Chen A., Slaven J., Torke A. The Association of Surrogate Decision Makers' Anxiety and Depression Levels at Baseline with End-of-Life Patient Care Decisions // Proceedings of IMPRS. 2020. Vol. 3, iss. 1. Р. https://doi.org/10.18060/24564.
Coelho A., de Brito M., Teixeira P., Frade P., Barros L., Barbosa A. Family Caregivers' Anticipatory Grief: A Conceptual Framework for Understanding Its Multiple Challenges // Qualitative Health Research. 2020. Vol. 30, iss. 5. Р. 693-703. https://doi.org/10.1177/1049732319873330.
References:
Bakker, E. M., Witkamp, F. E., Luu, K. L. N., van Dongen, S. I., Raijmakers, N. J. H., van Roij, J. & Rietjens, J. A. C. (2022) Caregiver Activation of Relatives of Patients with Advanced Cancer. European Journal of Cancer Care. 31 (6), e13656. Available from: doi:10.1111/ecc.13656.
Bilic, J., Skokandic, L. & Puljak, L. (2022). Anticipatory Grief and Experience of Providing At-Home Palliative Care among Informal Caregivers of Spouses in Croatia: a Qualitative Study. BMC Palliat Care. 21 (1), 1-16. Available from: doi:10.1186/s12904-022-01093-1.
Carmassi, C., Foghi, C., Dell'Osso, V., Bertelloni, C.A., Fiorillo, A. & Dell'Osso, L. (2020) Risk and Protective Factors for PTSD in Caregivers of Adult Patients with Severe Medical Illnesses: A Systematic Review. International Journal of Environmental Research and Public Health. 17 (16), 5888. Available from: doi:10.3390/ijerph17165888.
Chen, A., Slaven, J. & Torke, A. (2020). The Association of Surrogate Decision Mak-ers' Anxiety and Depression Levels at Baseline with End-of-Life Patient Care Decisions. Proceedings of IMPRS. 3 (1). Available from: doi:10.18060/24564.
Coelho A., de Brito M., Teixeira P., Frade P., Barros L., Barbosa A. Family Caregivers' Anticipatory Grief: A Conceptual Framework for Understanding Its Multiple Challenges. Qualitative Health Research. 30 (5), 693-703. Available from: doi:10.1177/1049732319873330.
Kazymova, N. N., Kharlamenkova, N. E. & Nikitina, D. A. (2019). Tyazhelye zhiznennye sobytiya i ikh psikhologicheskie posledstviya: utrata ili ugroza poteri blizkogo [Severe life events and their psychological consequences: loss or threat of loss of a loved one]. Vestnik of Kostroma State University. Series: Pedagogy. Psychology. Sociokinetics. 25 (2), 96-101. Available from: doi: 10.34216/2073-1426-2019-25-2-96-101. (In Russian).
Kharlamenkova, N. E. & Nikitina, D. A. (2020). Psychological Consequences of the Influence of High-Intensity Stressors of Different Types. Yaroslavl Pedagogical Bulletin. 5 (116), 110-120. Available from: doi:10.20323/1813-145x-2020-5-116-110-120. (In Russian).
Lifintseva, A. A., Derkach, T. D. & Shtolde, N. (2018). Phenomenon of Uncertainty as a Subjective Experience of Patient in Illness. Clinical Psychology and Special Education. 7 (1), 1-12. Available from: doi:10.17759/psycljn.2018070101. (In Russian).
Информация об авторе А.А. Агишева - младший научный сотрудник Института психологии РАН, Москва, Россия. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1183930
Конфликт интересов:
автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author A.A. Agisheva - Junior Research Fellow, Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1183930
Conflicts of interests:
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 03.08.2023; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 31.08.2023; Принята к публикации / Accepted for publication 26.09.2023.
Автором окончательный вариант рукописи одобрен.
