CC BY
75
Раздел 5. Криминологическая наука
БАБУРИН В.В., доктор юридических наук, профессор,
[email protected] Кафедра криминологии, психологии и педагогики; Омская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации, 644092, г. Омск, ул. Комарова, 7
BABURIN V.V.,
Doctor of Legal Sciences, professor, [email protected] Chair of criminology, psychology and pedagogy; Omsk Academy of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Komarova St. 7, Omsk, 644092, Russian Federation
НЕЧЕПУРЕНКО А.А., доктор юридических наук, профессор, [email protected] Редакционно-издательский отдел;
Омская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации, 644092, г. Омск, ул. Комарова, 7
РЕВЯГИН А.В., кандидат юридических наук, доцент,
[email protected] Кафедра криминологии, психологии и педагогики; Омская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации, 644092, г. Омск, ул. Комарова, 7
NECHEPURENKO A.A.,
Doctor of Legal Sciences, professor,
Editorial and publishing department;
Omsk Academy
of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation,
Komarova St. 7, Omsk, 644092,
Russian Federation
REVIAGIN A.V.,
Candidate of Legal Sciences,
associate professor,
Chair of criminology,
psychology and pedagogy;
Omsk Academy
of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation,
Komarova St. 7, Omsk, 644092,
Russian Federation
ОСОБЕННОСТИ ПРИРОДЫ НЕРАСКРЫТОЙ ПРЕСТУПНОСТИ
Аннотация. Авторами статьи исследуется природа нераскрытой преступности как негативного социального криминологического явления. В рамках сравнительного анализа дана частичная характеристика нераскрытых преступлений в различные годы, обобщены их закономерности. Отмечено, что деятельность правоохранительных органов в вопросе борьбы с преступностью направлена на два основных массива — зарегистрированные преступления и нераскрытые преступления. При этом наблюдается криминологический парадокс современного общества, показывающий, что нераскрытая преступность не воспринимается им как серьезная угроза безопасности своего существования. В результате в обществе сформировался феномен своеобразной гражданской позиции, а точнее, ее отсутствие — аномия. Как следствие такого явления, неотъемлемым атрибутом современного общества как совокупности индивидов с размытыми институциональными ориентирами выступает безнормность. С криминологической точки зрения природа нераскрытой преступности многогранна, совокупность ее свойств находится в двух областях — социальной и биологической. Резюмируется, что природа нераскрытой преступности обладает своей спецификой. Нераскрытая часть преступности паразитирует в первую очередь на безразличии социума к проблеме ее существования, и в связи с этим правильно вести речь о социобиологической природе данного феномена.
Ключевые слова: природа нераскрытой преступности; раскрываемость преступлений; факторы нераскрытой преступности; аномия; социальная природа; биологическая природа.
PECULIARITIES OF THE NATURE OF UNSOLVED CRIME
Annotation. The authors of the article investigate the nature of unsolved crime as a negative social criminological phenomenon. Within the framework of comparative analysis the partial characteristic of unsolved crimes in different years is given, their regularities are generalized. It is noted that the activities of law enforcement agencies concerning the issue of combating crime are aimed at two main areas — recorded crimes and unsolved crimes. At the same time, there is a criminological paradox of modern society, which shows that unsolved crime is not perceived by the society as a serious threat to its security. As a result, the phenomenon of a peculiar civil position was formed in the society, or rather, the absence of civil position — anomie. As a consequence of this phenomenon, the inherent attribute of modern society as a group of individuals with vague institutional guidelines is the normlessness. From the criminological point of view, the nature of unsolved crime is multifaceted, the totality of its characteristics is in two areas — social and biological. It is summarized that the nature of unsolved crime has its own peculiarities. The unsolved crime parasites, first of all, on the indifference of the society to the problem of its existence, and therefore it is correct to speak about the sociobiological nature of this phenomenon.
Keywords: nature of unsolved crime; crime detection rate; factors of unsolved crime; anomie; social nature; biological nature.
Проблема раскрываемости преступлений является объектом достаточно пристального внимания правоохранительных органов, юридической общественности, социологов, политологов, средств массовой информации.
О масштабах нераскрытой преступности как негативного социального явления, прежде всего, свидетельствуют ее количественные показатели. Так, в Российской Федерации за 2017 год из 2 млн 58 тыс. зарегистрированных преступлений остались нераскрытыми свыше половины
- 1 млн 111 тыс. фактов. Таким образом, от преступных посягательств, требующих раскрытия, погибло 15 тыс. человек, более 25 тыс. человек причинен тяжкий вред здоровью. Ущерб от нераскрытых преступлений составил более 200,5 млрд руб.
- почти 2,5 годовых бюджета Омской области. Более половины ущерба (57,2 %) приходится на преступления, зарегистрированные в административных центрах субъектов Российской Федерации*.
При суммировании количества некоторых нераскрытых преступлений получается следующая картина. С учетом того, что ежегодно остаются нераскрытыми около 1,5 тыс. убийств, 3 тыс. фактов причинения тяжкого вреда здоровью, 800 тыс. краж, 60 тыс. грабежей, 11 тыс. разбойных нападений и определенное количество из этого массива преступлений раскрывается (ежегодно в среднем около 500 убийств,
650 фактов причинения тяжкого вреда здоровью, 25 тыс. краж, 2 тыс. грабежей и 700 разбоев)**, с большой долей уверенности можно предположить, что за последний десятилетний период остались нераскрытыми около 10 тыс. убийств, 23,5 тыс. фактов причинения тяжкого вреда здоровью, 7,7 млн краж, 580 тыс. грабежей и 100 тыс. разбоев. Соответственно, виновные в их совершении не установлены, а причиненный потерпевшим вред никаким образом не компенсирован.
Показательно, что если спектр проблем латентной преступности широко отражен в криминологической литературе, в течение десяти лет (2001-2011 гг.) она подвергалась тщательному исследованию отделом изучения проблем латентной преступности и криминологического прогнозирования НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, то нераскрытой преступности такого внимания не уделялось - к настоящему времени были проведены одно диссертационное исследование на соискание ученой степени кандидата наук [1], два монографических исследования [2; 3] и опубликовано несколько научных статей [4; 5].
Все сказанное обусловливает необходимость рассмотрения природы негативного социального явления - нераскрытой преступности, поскольку данная проблема,
* МВД России: официальный сайт. URL: https://мвд.рф
** Приведены среднестатистические ежегодные показатели зарегистрированных преступлений // МВД России: официальный сайт. URL: httpsy/мвд.рф
очевидно, продолжает находиться на периферии профессионального внимания.
Прежде всего, следует отметить, что деятельность правоохранительных органов в вопросе борьбы с преступностью направлена на два основных объекта:
а) массив зарегистрированных преступлений;
б) массив нераскрытых преступлений.
Если в первом случае это всегда предполагает осуществление оперативно-розыскных, уголовно-правовых и уголовно-процессуальных мер воздействия по установлению и изобличению лица, виновного в совершении конкретного противоправного деяния, то во втором - это, как правило, тот же алгоритм и характер действий, но уже направленный на устранение недостатков и просчетов, возникших в ходе первой кампании.
Очевидно, однако, что дело не только в просчетах, неэффективной работе органов внутренних дел и т.п. Существование массива нераскрытых преступлений, его ежегодный кумулятивный прирост свидетельствуют о том, что в целом система противодействия нераскрытой преступности недостаточно эффективна и требует переосмысления с учетом устойчивого уровня данной части преступности и ее способности к самовоспроизводству как негативного социального явления.
Ю.М. Антонян отмечает, что преступность обладает способностью к самовоспроизводству [6, с. 21]. Нераскрытая преступность является результатом совершенных преступлений, оставшихся нераскрытыми, но, с учетом многолетнего накопления ее массива, она образует определенный распределительный кумулятивный эффект, обладающий негативным социальным зарядом.
С криминологической точки зрения природа нераскрытой преступности многогранна и вся совокупность ее свойств находится в двух областях - социальной и биологической.
Природа нераскрытой преступности многогранна и детерминирует определенную статистическую совокупность свойств, признаков, факторов и т.п., обусловливающих ее как социальное негативное явление, «самостоятельный криминоло-
гический феномен» [4, с. 173-179]. Криминологический парадокс современного общества заключается в том, что нераскрытая преступность не воспринимается им как серьезная угроза безопасности своего существования. Данная ситуация обусловлена двумя тесно взаимосвязанными социальными факторами.
Первым таким фактором выступает сфера государственного воздействия на преступность, главной составляющей которой является государственный контроль над преступностью как законная деятельность системы компетентных органов государства по сдерживанию общественно опасного поведения людей [7, с. 5-7]. Соответственно, чем эффективнее государство сдерживает данное поведение, тем ниже общий уровень преступности в стране и, как следствие, нераскрытой ее части.
Проведенный в ходе исследования проблемы нераскрытой преступности исторический анализ показал, что, например, в 1979 г. на территории СССР с численностью населения 262 млн человек* было зарегистрировано 861 тыс. преступлений, из них не раскрыто 189 тыс. фактов. Соотношение раскрытых и нераскрытых преступлений в указанный период составляло 4:1. С учетом статистических данных за 2017 г. с численностью населения Российской Федерации 143,5 млн человек данное соотношение составляет 2:1. Полученные результаты свидетельствуют о том, что уровень обеспечения государственного контроля над преступностью в 1979 г. был значительно выше, чем в 2017 г.
Вторым социальным фактором выступает деятельность правоохранительных органов по формированию статистического массива нераскрытой преступности. В частности, следует признать, что существующая система оценки деятельности органов внутренних дел не оказывает эффективного воздействия на минимизацию уровня нераскрытой преступности. М.П. Клейменов, характеризуя несовершенство данных критериев, высказал справедливое мнение о том, что эта система мотивирует негативные процессы в
* Федеральная служба государственной статистики: официальный сайт. 11К1_.: http://www. gks.ru/
уголовно-политическом реагировании на преступность [3, с. 30-31].
Как прямое следствие погони за количественными показателями проявляется качественная составляющая малой эффективности системы противодействия нераскрытой преступности. В связи с отсутствием объективной возможности в сжатые сроки раскрыть то или иное преступление возникает дилемма: зарегистрировать данное преступление как нераскрытое и ухудшить показатели раскрываемости либо не придавать тому или иному происшествию статуса преступления. Если оценивать деятельность правоохранительных органов, опираясь прежде всего на критерий раскрываемости преступлений, то закономерно ожидать активизации намерений манипулирования процессами на «входе» системы уголовной юстиции [3, с. 33]. Такие манипуляции создают видимость относительного благополучия в сфере противодействия нераскрытым преступлениям и, как следствие, десятилетиями не решается вопрос о создании системы структурных подразделений в правоохранительных органах, отвечающих только за данное направление деятельности. Отдельные подразделения органов внутренних дел, нацеленные на раскрытие особо тяжких резонансных преступлений прошлых лет, не способны справиться с накопленным массивом нераскрытых преступлений, о чем свидетельствуют официальные статистические данные, приведенные выше.
Последствия многолетней погони за статистическими показателями раскрываемости преступлений предопределили формирование массива нераскрытых преступлений, поскольку основные силы брошены на раскрываемость без учета реальных масштабов всего массива нераскрытых преступлений, их закономерностей и тенденций. В связи с этим, применяя метод аналогии, можно привести пример из области медицины о действиях врачей по противодействию болезни человека, которые начинаются не с определения способов ее лечения, а с ее диагностики. Для эффективного противодействия какому-либо негативному явлению необходимо знать его сущность, основные детерминанты, обусловливающие его появление в той или иной общественной среде.
Однако, несмотря на важность указанных выше обстоятельств, следует признать, что они производны от основного социального фактора, подпитывающего нераскрытую преступность, которым является нравственное неблагополучие общества.
Профессор Ю.М. Антонян совершенно точно определил преступление как онтологическую реальность, каким его сделало общество и государство, поэтому оно является объектом и продуктом уголовной политики [6, с. 19].
По данным различных опросов общественного мнения о состоянии криминологической безопасности [8, с. 54-57], люди, как правило, выражая мнение большинства, обвиняют в первую очередь полицию в существовании преступности, ее размерах, нежелании ей противостоять и т.д. Вместе с тем в момент криминогенного воздействия граждане обращаются за помощью именно в органы внутренних дел, забывая об «обвинениях» в адрес последних. Обвиняя полицию в бездействии, граждане пытаются завуалировать свою неопределенность гражданской позиции.
Следует отметить, что в условиях перехода нашего государства с начала 90-х гг. XX в. к новому социально-политическому государственному устройству, основанному на так называемой свободе экономических отношений, высокие морально-нравственные стандарты поведения в обществе, сформированные советской идеологией, достаточно быстро обесценились, что обусловило, с одной стороны, социальную индивидуализацию и отдаленность человека от проблем других людей, а с другой - самоустранен-ность государства от выработки и пропаганды новых стандартов активной жизненной позиции своих граждан.
В результате в нашем обществе, как и в обществах большинства стран с рыночной экономикой, сформировался феномен своеобразной гражданской позиции, а точнее ее отсутствия - аномия*. Таким образом, неотъемлемым атрибутом сегодняшнего общества как совокупности
* Э. Дюркгейм определил аномию как социальную болезнь, неспособность общества регулировать естественные импульсы и желания индивидов (см.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996. С. 37-39).
индивидов с размытыми институциональными ориентирами выступает безнорм-ность. На социальном уровне проблема нераскрытой преступности перестала быть таковой, поскольку в данный момент времени не касается непосредственно каждого индивида. Это ощущение усиливается под влиянием социальных детерминантов преступности, массово разрушающих базовые социальные институты, - низкого уровня жизни, алкоголизации, наркотиз-ма, маргинализации населения [9, с. 63] и т.п. Только в отдельных случаях, например, выбирая место проживания, люди пытаются получить информацию об уровне его криминогенности. Вместе с тем их совершенно не интересует, какое количество преступлений осталось нераскрытым, какой ими нанесен ущерб.
Поскольку аномия отражает степень асоциализации общества, его нравственной и правовой стагнации и порождает другие негативные фоновые явления, включая нераскрытую преступность, постольку борьбу с такими явлениями нужно начинать с возврата к нравственным принципам и стандартам поведения в цивилизованном обществе, нетерпимости к безнравственному поведению, а тем более к преступным проявлениям, что невозможно без формирования идеологической системы в государстве.
Результаты многочисленных исследований антропологической составляющей в механизме детерминации любого поведения человека и преступного поведения в частности свидетельствуют о том, что ее следует рассматривать во взаимосвязи с социальными факторами.
Например, А.Н. Игнатов подчеркивает, что не следует забывать о важнейшем системообразующем биологическом факторе возникновения и существования общества, поскольку первичным элементом общества как системы является человек -представитель биологического рода Homo. Следовательно, общество, по его мнению, представляет собой сложную биосоциальную систему [9, с. 63-64].
Ю.М. Антонян также считает, что следует «соединить человека и общество в их криминогенном единстве. Носителем этого единства в конечном итоге выступает личность, являющаяся объектом неблаго-
приятных воздействий. Люди совершают преступления потому, что общество и их человеческая, точнее - личностная природа всегда формируют у них такие особенности, которые затем проявляют себя в качестве причин преступлений» [10, с. 58].
Р.А. Базаров отмечает, что человек рождается, формируется и развивается в соответствии с социально опосредствованными законами биологии [11, с. 85-95]. И.С. Ной обратил внимание на психологическое строение личности, производное от деятельности человека и детерминированное, прежде всего, общественными условиями его жизни, однако индивидуальность, как неповторимость каждого отдельно взятого человека, есть в первую очередь факт биологический [12, с. 167-168].
Некоторые ученые предлагают начинать исследование личности преступника с момента появления человека на свет [13, с. 273-279]. Действительно, человек как биологическое существо с момента рождения проходит различные этапы социализации, совершая в процессе этого разные поступки: какие-то общество считает социально приемлемыми, а какие-то - неправомерными. Осознавая либо не осознавая это, как правило, индивид в силу своих психофизиологических особенностей социально одобряемые акты так или иначе пытается афишировать, а неправомерные скрыть. Когда же речь идет о совершении этим лицом преступлений, процесс приготовления к сокрытию криминальных следов и само сокрытие происходят под воздействием страха перед наказанием и желанием всеми возможными способами его избежать.
Несмотря на отчасти справедливую критику ломброзианской теории, нельзя не считаться с тем, что в основе многих поступков человека лежит его генетическая природа, на которую накладывают определенные ограничения благоприятные социальные факторы либо, наоборот, оказывают провоцирующее воздействие неблагоприятные.
Криминально конструктивная природа человека как потенциального преступника определенно структурирована, что позволяет на ранних этапах формирования антиобщественного замысла выстраивать определенные криминальные алгоритмы
поведения. Говоря о человеческой природе, следует согласиться с мнением И. Канта, который предлагал рассматривать личность человека в трех основных аспектах: биологическом, психологическом и социальном [14, с. 131]. Генетическая предрасположенность достаточно большого количества людей к риску (подчас чрезмерному, не вызываемому необходимостью), демонстративному неподчинению каким-либо требованиям, стремлению любой ценой добиться физического превосходства над другими людьми на фоне достаточно высоких умственных способностей таких лиц и в совокупности с социальными неблагоприятными факторами в массовом порядке формирует особый тип преступника, который условно можно назвать криминально конструктивным [2, с. 63]. Такие лица тщательно планируют преступления, учитывая при этом свои физические и психические возможности, моделируют ближайшие и отдаленные последствия своих действий, используют существующие или сами создают условия, затрудняющие их изобличение.
Биологическая природа индивида является частью природы нераскрытой преступности, поскольку формирующийся массив нераскрытых преступлений во многом обусловлен действиями таких криминально конструктивных личностей. Это объясняет исследовательский интерес к поиску взаимосвязей криминогенных особенностей человека и нераскрытой преступности. В дальнейших исследованиях в этой области следует акцентировать внимание на изучении наиболее значимых моментов формирования у такой категории лиц социально-биологических качеств, позволяющих им совершать преступления, длительное время остающиеся нераскрытыми, и в последующем использовать эти знания в практической деятельности правоохранительных органов.
А.Н. Игнатов отмечает, что «с точки зрения исследования преступного поведения наиболее значим непосредственный момент совершения преступления, т.е. та конкретная жизненная ситуация, в которой в своем органическом единстве идеально соединились объективные и субъективные факторы действительности, актуализировавшие внутреннюю готовность челове-
ка к совершению преступления» [9, с. 71]. Применительно к предмету нашего исследования и проецируя сказанное А.Н. Игнатовым, наиболее значимы для изучения моменты формирования у потенциальных преступников объективных и субъективных факторов, актуализирующих создание криминальных конструкций, формирующих предпосылки для нераскрытия замышляемого преступления. Осознание противоправности и наказуемости будущего преступления заставляют личность пока еще не преступника думать в первую очередь о том, как избежать наказания, во вторую - о мерах по сокрытию следов преступления, и только в третью - о самой преступной цели. Это указывает на то, что с биологической точки зрения основным объектом криминального внимания является создание криминальных конструкций, а затем сам процесс достижения преступного результата.
Несмотря на всю сложность решения указанной проблемы, возможности диагностики процесса создания индивидами подобных криминальных схем вполне реальны, поскольку существует ряд атрибутивных признаков и свойств, так или иначе указывающих на асоциальные черты в поведении индивида, которые выявляются привлекаемыми к расследованию резонансных преступлений специалистами в области психиатрии. Например, «Битцевский маньяк» Александр Пичушкин еще в школьном возрасте избегал больших компаний, был всегда один и не проявлял никакой социальной активности. В силу своей замкнутости он часто отвергался окружением, что обусловило постепенное формирование в его сознании криминальных конструкций, воплотившихся в лишении жизни 49 человек. Свидетельские показания по данному уголовному делу сводятся к тому, что данный преступник, на протяжении более 15 лет убивавший людей, страдал психическими отклонениями, вел затворнический образ жизни, что проявлялось даже в отношениях с близким окружением*.
* Определение Верховного Суда Российской Федерации от 14 февр. 2008 г. по делу N 2-83/07 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: сайт. URL: https:// www.sudact.ru
Еще раз подчеркнем, что биологическую природу человека саму по себе нельзя рассматривать в положительном или отрицательном аспекте. Она приобретает роль все более грозного фактора существования и роста нераскрытой преступности не сама по себе, а только на фоне социального неблагополучия общества, которое создает благоприятную обстановку, своеобразный «питательный бульон» для безнаказанного совершения возможно большего количества преступлений.
Изложенное позволяет отметить специфику природы нераскрытой преступности. Применительно к преступности вообще речь идет о достаточно массовых проявлениях отклоняющегося поведения, обусловленных биологическими особенностями лиц, его допускающих. На этом фоне усилия государственного аппарата позволяют взять преступность под контроль путем криминализации и пенали-зации деяний, усиления работы правоохранительных органов и в условиях относительного материального благополучия получить эффект стабилизации или даже снижения официальной зарегистрированной части преступности.
Иная ситуация имеет место применительно к нераскрытой преступности. Здесь ощутимого положительного эффекта можно добиться только через преодоление апатии в обществе путем создания атмосферы нетерпимости к преступным прояв-
лениям. Тогда автоматически поднимется престиж службы в правоохранительных структурах, со временем появится профессиональное ядро сотрудников, из которых можно формировать специальные оперативно-следственные подразделения, нацеленные на работу с преступлениями, оставшимися не раскрытыми по горячим следам. Под такой социальный заказ найдутся и материальные ресурсы государства, достаточные для достойного стимулирования указанной деятельности.
Неизбежным следствием изменения отношения общества к любым фактам безнаказанного совершения преступлений станет существенное сокращение нераскрытой преступности, поскольку ее биологическая подоплека вторична и во многом производна от социальных факторов, обратно пропорциональна их действенности. Поэтому, если применительно к преступности вообще справедливо утверждать о ее биосоциальной природе, имея в виду, что отклонения от норм поведения в социуме, неумение или нежелание удовлетворять свои потребности законным путем обусловлены, прежде всего, генетическими и психическими особенностями преступников, то нераскрытая часть преступности паразитирует в первую очередь на безразличии социума к проблеме ее существования и в связи с этим правильно вести речь о социобиологической природе данного феномена.
Список литературы
1. Ревягин А.В. Нераскрытые насильственные преступления: криминологическая характеристика и детерминация: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2011. 21 с.
2. Иващенко А.В., Ревягин А.В. Нераскрытая насильственная преступность. М.: Юрлитинформ, 2013. 198 с.
3. Клейменов М.П., Клейменов И.М. Нераскрытая преступность: монография. М., 2015. 207 с.
4. Клейменов М.П. Феномен нераскрытой преступности // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2013. N 1 (34). С. 173-179.
5. Клейменов М.П. Детерминанты нераскрытой преступности // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2013. N 3 (36). С. 179-190.
6. Антонян Ю.М. Почему люди совершают преступления. Причины преступности. М.: Камерон, 2005.
307 с.
7. Харитонов А.Н. Государственный контроль над преступностью (вопросы теории): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 1997. 240 с.
8. Обеспечение криминологической безопасности личности / О.А. Бойко [и др.] // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2014. N 2. С. 54-57.
9. Игнатов А.Н. О биосоциальной природе преступности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2016. N 1. С. 63-73.
10. Антонян Ю.М. Человеческая природа и преступление // Философские науки. 2008. N 5. С. 54-66.
11. Базаров Р.А. Агрессия как биосоциальное явление // Проблемы борьбы с преступностью в регионах России: материалы науч.-практ. конф., посвященной 10-летию НИЛ-9 ВНИИ МВД России / под ред. А.В. Бор-бата. М.: ВНИИ МВД России, 1999. С. 85-95.
12. Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов: Изд-во Саратовского унта, 1975. 222 с.
13. Игнатов А.Н., Григорьев П.Е. Возможное влияние гелиогеофизических факторов на организм будущих преступников в раннем онтогенезе // Журнал Киевского университета права. 2013. N 4. С. 273-279.
14. Кант И. Трактаты и письма / пер. с нем.; отв. ред. А.В. Гулыга. М.: Наука, 1980. 710 с.
References
1. Revyagin A.V. Neraskrytye nasil'stvennye prestupleniya: kriminologicheskaya harakteristika i determinatsiya. Avtoref. Kand. Diss. [Undiscovered violent crime: criminological characteristics and determination. Autoabstract Cand. Diss.]. Omsk, 2011. 21 р.
2. Ivashchenko A.V., Revyagin A.V. Neraskrytaya nasil'stvennaya prestupnost' [Undisclosed violent crime]. Moscow, Yurlitinform Publ., 2013. 198 р.
3. Kleymenov M.P., Kleymenov I.M. Neraskrytaya prestupnost' [Undisclosed crime]. Moscow, 2015. 207 р.
4. Kleymenov M.P. Fenomen neraskrytoy prestupnosti [The phenomenon of unsolved crime]. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya: Pravo - Bulletin of Omsk University. Series: Right, 2013, no. 1 (34), pp. 173-179.
5. Kleymenov M.P. Determinanty neraskrytoy prestupnosti [Determinants of unsolved crime]. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya: Pravo - Bulletin of Omsk University. Series: Right, 2013, no. 3 (36), pp. 179-190.
6. Antonyan Yu.M. Pochemu lyudi sovershayut prestupleniya. Prichiny prestupnosti [Why do people commit crimes. Causes of crime]. Moscow, Kameron Publ., 2005. 307 р.
7. Haritonov A.N. Gosudarstvenniy kontrol' nad prestupnost'yu (voprosy teorii). Avtoref. Kand. Diss. [State crime control (theory questions). Autoabstract Cand. Diss.]. Nizhny Novgorod, 1997. 240 р.
8. Boyko O.A. [i dr.] Obespechenie kriminologicheskoy bezopasnosti lichnosti [Ensuring criminological security of a person]. Psihopedagogika v pravoohranitel'nyh organah - Psychopedagogy in law enforcement, 2014, no. 2, pp. 54-57.
9. Ignatov A.N. O biosotsial'noy prirode prestupnosti [On the biosocial nature of crime]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Pravo - Bulletin of St. Petersburg University. Right, 2016, no. 1, pp. 63-73.
10. Antonyan Yu.M. Chelovecheskaya priroda i prestuplenie [Human nature and crime]. Filosofskie nauki -Philosophical Sciences, 2008, no. 5, рр. 54-66.
11. Bazarov R.A. Agressiya kak biosotsial'noe yavlenie [Aggression as a biosocial phenomenon]. Problemy bor'by s prestupnost'yu v regionah Rossii [Problems of combating crime in the regions of Russia]. Moscow, AllUnion Scientific-Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 1999. Pp. 85-95.
12. Noy I.S. Metodologicheskie problemy sovetskoy kriminologii [Methodological problems of Soviet criminology]. Saratov, Publishing house of Saratov University, 1975. 222 р.
13. Ignatov A.N., Grigor'ev P.E. Vozmozhnoe vliyanie geliogeofizicheskih faktorov na organizm budushchih prestupnikov v rannem ontogeneze [Possible influence of heliogeophysical factors on the organism of future criminals in early ontogenesis]. Zhurnal Kievskogo universiteta prava - Journal of Kiev University of Law, 2013, no. 4, pp. 273-279.
14. Kant I. Traktaty i pis'ma [Treatises and letters]. Moscow, Nauka Publ., 1980. 710 р.
