CC BY
59
A.В. Исаев,
B.А. Матвиенко
ОСОБЕННОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ «МЯГКОЙ СИЛЫ» КАК ИНСТРУМЕНТА ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РОССИИ И США (НА ПРИМЕРЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ)
Аннотация
В статье проанализированы особенности применения «мягкой силы» в контексте реализации образовательного вектора внешнеполитической деятельности России и США. Интерес к данной научной проблеме вполне объясним, так как её исследование не только позволяет прокомментировать смысл практически всех мировых политических процессов, но и использовать устоявшуюся терминологию для анализа различных аспектов политического дискурса. В современном геополитическом пространстве реализация «мягкой силы» конструируется на принципах аттрактив-ности, благосклонности, добровольности. Авторы, не заостряя внимание на методологической дифференциации рассматриваемого концепта, отмечают что в целом, «мягкую силу» следует рассматривать как специфический ресурс, технологию, стратегию, направленную на достижение лидерства не военным путем, а информационными, культурными и образовательными ресурсами. В исследовании сделан акцент на то, что в современном мировом политическом пространстве «мягкая сила» является специфическим инструментом латентного управления международными процессами, так как именно она обращает оппонентов к своим ценностным идеалам и культурным образцам. Обзор практик применения инструментария «мягкой силы» в мировой политике показывает, что образование является основным и эффектив-
A.Isaev, V. Matvienko
PECULIARITIES OF USING «SOFT POWER» AS AN INSTRUMENT OF RUSSIA AND THE USA FOREIGN POLICY ACTIVITY (ON THE EXAMPLE OF EDUCATIONAL POLICY)
Abstract
The article analyses peculiarities of using «soft power» in the context of realizing educational aspect of Russia and the USA foreign policy. The interest to the given scientific problem is quite natural, as its investigation not only allows to explain the meaning of practically all the world political processes, but gives an opportunity to use the settled terminology for the analysis of various aspects of modern political discourse. In the modern geopolitical space, the implementation of «soft power» is based on the principles of attractiveness, favorability, and voluntari-ness. Without accentuating attention on methodological differentiation of the considered concept, the authors observe that the «soft power» as a whole should be treated as a specific resource, technology, strategy directed at acquiring leadership not by means of war, but by means of informational, cultural and educational resources. The work puts an accent on the fact that in the modern world political space the «soft power» is a specific instrument of latent control of international processes, which in its activity bases on attracting the opponents to its value ideals and cultural patterns. A review of the practice of using the tools of «soft power» in world politics shows that education is the main and effective resource for the formation of certain value orientations and ensuring the leadership of the state
ным ресурсом формирования определенных ценностных ориентаций и обеспечения лидерства государства на мировом уровне. Авторы рассматривают межгосударственные и национальные модели «мягкой силы» в образовании, анализируют опыт реализации «мягкой силы» во внешнеполитической образовательной политике США и России, а также акцентируют внимание на проблемах и направлениях её применения в международном образовательном пространстве. Промежуточным выводом, требующим дальнейшего подтверждения, является мнение, что активная разработка и осуществление транспарентной политики в образовательной сфере является важным компонентом «мягкой силы» той или иной страны. В условиях развития глобализации «мягкая сила» в образовании рассматривается высшим политическим руководством как США, так и России в качестве одного из ключевых инструментов внешней политики, обеспечивающего национальные интересы, безопасность и благосостояние государства.
at the world level. The authors consider intra-state and national models of «soft power» in education, analyze the experience of realizing the «soft power» in the USA and Russia foreign educational policy and also accentuate attention on the problems and directions of its using in international educational space. The conclusion is made that active elaboration and realization of transparent policy in educational sphere is an important component of the state «soft power». In the conditions of globalization development, the «soft power» in education is treated by the high political leadership of both the USA and Russia as one of the key instruments of foreign policy, that ensures national interests, safety and well-being of the state.
Ключевые слова:
мягкая сила, образовательная политика, национальные интересы, внешняя политика, мировой политический процесс, внешнеполитическая стратегия.
Key words:
soft power, educational policy, national interests, foreign policy, education, world political process, foreign policy strategies.
Дифференциация матрицы глобальной безопасности в условиях геополитической турбулентности XXI века объективирует поиск новых моделей внешней политики государств, форм интеракций между акторами, обеспечивающими лидирующие позиции на мировой арене и высокий репутационный капитал. В этой связи в современных международных отношениях возрастает роль «мягкой силы». Одним из эффективных ее источников и средств достижения внешнеполитических интересов выступает образование, используемое не только в качестве инструмента идеологического воздействия, но и сформировавшимся и успешно действующим институтом передачи знаний. Стратегическая цель «мягкой силы» современного мирового политического процесса - принятие политического решения формальными и неформальными акторами политики в соответствии с национальными (государственными) интересами. В этом контексте сложно поспорить с мнением А. Макдональда, отмечающего большое зна-
чение для всего мира и для современных правительств информационной эпохи, сложившихся культурных и образовательных связей [36].
Поэтому особенно актуальным в свете данной научной статьи является проведении комплексного анализа образовательной политики как инструмента «мягкой силы» внешнеполитической деятельности России и США.
В работе над обозначенной темой использовались методы системного, политического и ретроспективного анализа, обобщения и классификации, моделирования ситуаций, институциональный метод, способствующий тщательному изучению и объективной оценке обозначенной темы. Изложение материала статьи строится на использования концепции брэндинга и «теории игр».
Понятие «мягкая сила» (принципы стратегии непрямых действий), за последние несколько лет ставшее неотъемлемой частью мирового политологического дискурса, впервые было сформулировано в Китае в V веке до н.э., и в дальнейшем прослеживается в отдельных трудах, посвященных изучению ненасильственных способов и методов воздействия на политические процессы.
В современном западном академическом и экспертном пространстве «мягкая сила», в том числе ее проявление в образовательной сфере, является объектом исследования Т. Жюля (реализация «мягкой силы» в высшем образовании через академические обмены, расширяющие национальную дипломатию через образование) [29, с. 27], Дж.М. Галларотти («мягкая сила» государства оценивалась исключительно по средствам опросов общественного мнения) [6, с.91], Дж. МакКлори (рассматривалась категория индекса оценки «мягкой силы») [30], П. МакГилл-Петерсона («мягкая сила» анализировалась как форма «публичной дипломатии») [31, с. 344], Дж. Най (главный смысл «мягкой силы» видел в формировании привлекательного образа власти) [32, с. 75] и др.
В российском научном дискурсе теоретические и практические вопросы исследуемой концепции отражены в работах Е.А. Антюховой (сравнительная оценка фактора образования в «мягкой силе») [3, с. 88], Д.М. Ковба («мягкая сила» как политическая стратегия государств) [10, с. 47], А.А. Кошкар-Оол («мягкая сила» в международной политической коммуникации) [11], Н.Р. Красовской («мягкая сила» в решении геополитических задач) [7, с. 318], Д.О. Матяшовой (проблемы эффективности «мяг-
кой силы» в образовании [13, с. 133], А.Б. Шатилова (отдельные факторы «мягкой силы» РФ) [21, с. 31] и ряда других авторов.
Анализ различных аспектов использования ресурсов «мягкой силы» посредством образовательной политики как инструмента внешнеполитического взаимодействия России и США предусматривает несколько векторов и направлений для систематизации имеющейся информации.
Значительный исследовательский интерес в контексте данной статьи представляет сфера образования. К источникам (метрикам) «мягкой силы» образования относят: качество начального и среднего образования; качество университетов (количество вузов в Top-200); количество иностранных студентов, обучающихся в данной стране; количество статей, опубликованных в научных журналах по стране ведущего автора (академическое издательство) [20, с. 49]. Исходя из этих показателей образование следует отнести к отдельной категории культурных ресурсов, реализуемых через привлекательность конкретной страны для иностранных студентов или через наличие в государстве специальных структур, отвечающих за студенческий обмен, который, в свою очередь, выступает важным инструментом публичной дипломатии большинства современных держав. Имеющиеся на сегодняшний день исследования опыта образовательных обменов дают эмпирические доказательства того, что наибольшие показатели репутационных (имиджевых) выгод для государства как принимающей стороны для иностранных студентов достигаются, когда они возвращаются к себе домой. В данном случае субиндекс образования нацелен на анализ всех факторов, включающих в первые показатели количество иностранных студентов в стране и относительное качество ее университетов. Наиболее успешно в этом направлении действует Институт Лаудера (Lauder Institute) в Университете Пенсильвании, публикующий ежегодный индекс «The Global GoTo Think Tank Index», в первую очередь, отображающий роль и степень участия субъектов и институтов политики в правительствах, гражданских обществах в мировом политическом пространстве современности. Вместе с тем, имеется определенная дискуссионность прозрачности и верифицируемость методик построения индексов «мягкой силы», релевантность используемых данных, географического и тематического охвата. В целом подобные индексы способствуют расширению методологического основания исследования источников (ресурсов), инструментов и эффектов «мягкой силы».
Практика показывает, что концепция «мягкой силы» реализуется во внешнеполитической деятельности многих странах мира - ЕС, США, России, Китая и др. В рамках данного исследования рассмотрим практику построения и реализации межгосударственных и национальных моделей «мягкой силы» в сфере образования.
В первом случае акцентируем внимание на «мягкой силе» Европейского союза (ЕС). Дифференциация в этом концепте строится исходя из определения главного актора или инициатора международного влияния. В этом качестве может выступать как отдельное конкретное государство, так и непосредственно наднациональный орган - Европейский союз [37, с. 138]. В Европе успешно реализуются программы, содействующие развитию многоязычия на общеевропейском пространстве, оказывается помощь в преподавании и изучении языков, поощряется мобильность студентов, организуются стажировки преподавателей и молодежи, содействующие обмену информацией и опытом [27].
«Мягкая сила» Европейского союза реализуется в его образовательных программах, первой из которых является «COMETT» (1987 год). А последующая «Erasmus» нацелена на сотрудничество между университетами и направлена на мобильность студентов. В программе «Образование - 2010» были определены следующие принципы ЕС в отношении образовательной политики: формирование европейского сознания, мульти-культурализма, образование для всех, информация о профессиях и открытость миру [35, с. 889].
Значительным потенциалом применения «мягкой силы» обладают «EUNIC», стратегическая цель которых заключается в том, чтобы стать предпочтительным партнером по доставке, исследованиям и обучению для культурной дипломатии и культурных отношений на европейском и международном уровнях к 2025 году [39]. В рамках направления Erasmus+ «Международная кредитная мобильность» осуществляется двухсторонний обмен преподавателями и студентами в 150 партнерствах с участием 61 вуза [18].
Безусловно, различные культурные, исторические и политические особенности, которыми обладают государства-члены Европейского союза, вносят определенные коррективы в его системы образования. Так государство-член ЕС Франция имеет 219 культурных центров по всему миру (снижение на 10 центров по сравнению с 2013 годом). Основанный в Па-
риже в 1883 году «Альянс Франсез» продвигает французский язык на международном уровне. Ежегодно более 500 000 человек всех возрастов посещают Центры французского языка, а более 6 миллионов человек принимают участие в предлагаемых культурных мероприятиях. Кампус «Франция», созданный в 2010 году, имеет 255 офисов и филиалов в 124 странах и привлекает к обучению во Франции иностранных студентов [23]. Он не предлагает стипендии или гранты студентам, его роль сосредоточена на продвижении по службе и содействии, например, посредством академических ярмарок и поддержки при подаче заявлений на получение визы. Французский МИД предлагает международные стипендии для студентов, такие как стипендии «Eiffel Excellence» для магистров и аспирантов и стипендии «Excellence-Major».
Согласно немецкой модели использования «мягкой силы» в реализации образовательной политики, финансирование образовательных учреждений осуществляющих эту деятельность, происходит практически полностью из государственного гранта. С момента своего основания DAAD поддерживал более двух миллионов ученых в Германии и за рубежом. В 2017 году операционный бюджет этой организации составил примерно 522 млн евро, и профинансировал 139758 человекам [26]. Финансирование и стипендии получили 61528 иностранцев и 78230 немцев [25].
Великобритания также извлекает выгоду в «мягкой силе» из-за значительных преимуществ в культуре и образовании, английского языка и сильных исторических и культурных связей с англоязычным миром, в который входят США, Канада и Индия. Однако, после принятия решения о Брексите (Brexit), это государство оказалось на третьем месте по количеству образовательных центров в 2018 году с 177 офисами по сравнению с 196 офисами в 2013 году. Наиболее заметное снижение активности в этом направлении произошло в развитых странах (Финляндия, Дания, Швеция, Норвегия и США) в связи с закрытием в них офисов. Нарастание данной тенденции в будущем может привести к изменению конфигурации образовательных сетей и «мягкой силы» не только в Великобритании, но и во всем Европейском союзе.
При этом все государства ЕС понимают необходимость постоянного повышения качества своего образования, расширения возможностей доступа к обучению.
Вторым вектором исследования «мягкой силы» в контексте данной статьи является изучение межгосударственных стратегических интеракций стран БРИКС (BRICS). Рассмотрим отдельные национальные модели применения «мягкой силы» в контексте культурной и образовательной составляющей этого объединения стран. Так, например, Китай - вторая по величине страна по глобальному охвату учреждений культуры, тратит около 10 млрд долл в год на инициативы в области «мягкой силы». К ним относятся прежде всего, содействие образовательному обмену, как публичной дипломатии Китая, который является местом обучения для иностранных студентов, желающих изучать китайский язык. В целях повышения аттрактив-ности собственного образования китайское правительство предлагает специальные стипендии иностранным студентам для обучения в ведущих университетах Китая. Кроме того, были созданы системы классных комнат Конфуция и языковых центров в иностранных школах, с учителями, материалами и средствами обучения на китайском языке [24].
Образовательная сеть Бразилии, еще одного участника БРИКС, распространена более чем в 40 странах на всех континентах, но основными ее центрами являются африканские страны-лузофоны, латиноамериканские соседи Бразилии и ключевые столицы G20. В партнерстве с Министерством образования и Министерством науки, технологий и инноваций Министерство внешних связей Бразилии осуществило программу «Ciencias sem Fronteiras» («Наука без границ»), которая позволила молодым бразильцам учиться в европейских и американских университетах, и теперь управляет ее преемником PRINT.
Центральным вектором исследования обозначенной в рамках данной статьи научной проблемы является практика применения инструментов «мягкой силы» образования во внешнеполитической деятельности США и России.
Феномен «мягкой силы» органично вписывается в стратегию США в XXI веке о геополитическом могуществе. Так, в «Великой шахматной доске» З. Бжезинский отмечал, что Америка должна воздействовать на Европу «мягкой силой» - силой экономического и культурного примера, демонстрируя преимущества демократии, политических и личных свобод [4, с. 25].
Большинство современных программ образовательного обмена США работают в строгом соответствии с законом «Фулбрайта-Хейса» 1961 года (Закон о взаимном образовании и культурном обмене). В качестве основ-
ной цели этого документа заявлено получение правительством США возможности улучшения взаимопонимания между народами через культурный и образовательный обмен [2, с. 124].
В рамках реализации этой цели в США осваивается ряд программ, к примеру: «TIES» - тематические международные обменные семинары, «Parlamentarisches Patenschafts-Programm или PPP», «Hubert H. Humphrey Program» (Товарищество Хьюберта Хамфри), «EdmundS. Muskie Programme» (программа была отменена в 2013 году), «Future Leaders Exchange» (Биржа будущих лидеров - FLEX), «Global UGRAD Program, образование США», «Форум по преподаванию английского языка: журнал для преподавателя английского языка за пределами США», программа «Гилмана», программа лидерства международных посетителей «TechWomen», «Молодежный обмен и учеба (ДА)», «Инициатива Стивенса», программа для преподавателей критических языков («TCLP»), программа «CLS» и ряд др.
Определенный интерес представляет работа отдельных государственных организаций и структур ответственных за воплощение политики «мягкой силы» в практическом плане, нацеленной на налаживание добрососедских отношений между странами посредством образовательного обмена и культуры [38].
По аналогии с британскими, в американских образовательных центрах главное внимание уделяется профподготовке будущих политических лидеров. Так, к примеру, «Стипендиальная программа Хьюберта Хамфри» направлена на профессиональную подготовку и развития института лидерства в образовательных центрах США для профессионалов среднего звена из стран развивающегося мира. В этой программе приняло участие около 6000 стипендиатов и выпускников в 162 странах [28].
Несмотря на определенное напряжение на международной политической арене, в США расширяется перечень направлений, предусматривающих международный образовательный обмен. К примеру, согласно ежегодно публикуемому Институтом международного образования Отчету «Открытые двери», общее количество иностранных студентов за прошедший период 2020 года возросло на 0,05% и составляет 1095299 человек. А, по данным Министерства торговли США, иностранные студенты в 2018 году по самым скромным подсчетам принесли экономике США 44,7 млрд [33].
Образовательные программы США (программы бакалавриата, магистратуры, обучение без образования и факультативного практического
обучения) привлекают внимание студентов из Китая (крупнейший поставщик иностранных студентов в США - 369548 обученных студентов), Индии (202014, +2,9%), Южной Кореи (52250, -4,2%), Саудовской Аравии (37080, -16,5%) и Канады (26122, +0,8%) [22].
В 2018/19 учебном году приоритетными образовательными направлениями для иностранных студентов в США становятся программы по математике и информатике, бизнесу и менеджменту, инженерное дело и некоторые другие. Пандемия коронавируса COVID-19 оказала свое влияние и на образовательный обмен, приведя к снижению количественных показателей вновь зачисленных иностранных студентов.
Широкое тиражирование американской модели «мягкой силы» происходит посредством использования ресурсов образовательной политики, которые сосредоточены в специальных ресурсных центрах. Инструмент образования наравне с фактором военного преобладания активно используется США в реализуемой этим государством внешнеполитической деятельности.
В Российской Федерации, после присоединения к Болонскому процессу, одним из определяющих критериев оценки эффективности деятельности российских ВУЗов также, как и у других современных государств становится академическая мобильность.
В рамках национального проекта «Образование» реализуется федеральный проект «Экспорт образования», цель которого - активное привлечение зарубежных студентов к получению образования на территории нашей страны, а также содействие их дальнейшему трудоустройству. В «Концепции Внешней политики РФ 2016 года» нашла отражение идея формирования общественной дипломатии, в том числе и за счет усиления роли научного и экспертного сообщества.
Согласно количественным данным, полученным в результате реализации проекта «Атлас», в 2019 году в Россия прошли обучение: 70699 студентов из Казахстана, 29950 - из Китая, 26853 - из Туркменистана, 26628 - из Узбекистана, 21141 обучающихся из Украины и ряда других стран, заняв 7 место в списке стран-экспортеров образования [34].
В настоящее время также имеет место уменьшение обучающихся из других стран в столичных ВУЗах РФ (с 49,1% в 2009/2010 учебном году до 38,5% в 2017-2018 [15, с. 36]. Так, в десятку предпочтительных ВУЗов вошли образовательные организации Белгорода, Курска, Крыма. Однако,
их также интересует РУДН (14 896 чел.), СПбПУ (5928 чел.), Казанский (Приволжский) федеральный университет (5564 чел.) и Санкт-Петербургский государственный университет (5563 чел.). В 2017-2018 учебном году РАНХиГС находилась на 29 месте [16, с. 14].
Среди иностранных студентов в высшей школе Российской Федерации обучаются 9 иностранных аспирантов, 5 стажеров и 3 ординатора, получавших очную подготовку в 7 НИИ (в т.ч. 3 НИИ Минздрава, 3 - РАН и 1 - Минсельхоза), имеющих лицензию на осуществление образовательной деятельности.
Иностранные студенты отдают предпочтение программам бакалавриата, стажировок и специалитета при изучении медицины, педагогики и инженерно-технических специальностей. В то же время почти не изменилось число иностранных обучающихся по программам высшей квалификации - магистратуры, аспирантуры и докторантуры и прекратилось обучение по программе ординатуры (которая поэтапно упразднялась с 2016 года в рамках реформы системы постдипломной подготовки специалистов-медиков).
Следует отметить, что содействием по расширению перечня направлений образовательных услуг в рамках внешнеполитической деятельности российского государства, способствует внедрение государственной программы «Развитие образования» и «Русская школа за рубежом» [19]. Эта организация, также ведет системную работу, направленную на популяризацию российских образовательных стандартов и формирование единого русскоязычного образовательного пространства за рубежом, оказывает содействие реализации комплексных проектов по развитию научного сотрудничества, академических обменов.
В СНГ создан и функционирует единый интернет-ресурс «Система поддержки русских школ». По итогам 2018 года на портале зарегистрировано более 2,5 тыс. образовательных организаций. Всем пользователям этого ресурса предоставлен бесплатный доступ к электронным российским изданиям, насчитывающим более 180 ты с наименований учебно-методической, художественной, научно-популярной литературы. Для всех государств-участников СНГ, включая Абхазию, а также стран Европы, Азии и Африки организуется подписка на российские периодические издания по вопросам русской культуры в электронной форме [8, с. 12].
Поддержка экспорта российских образовательных услуг также является основной из приоритетных задач Фонда «Русский мир». Фонд основанный в 2007 году имеет быстро расширяющуюся глобальную сеть, в том числе недавно открывшийся центр в Тегеране. «Русский мир» предлагает курсы русского языка - часто через университетские отделения -«Русских центров» - и обширную программу образовательных и культурных мероприятий, включая выставки и концерты.
В настоящее время действует 115 Русских центров в 51 стране (Европа - 52, Азия - 24, Америка - 6, СНГ - 27, Россия - 6). В 2018 году Русскими центрами по различным направлениям деятельности было проведено 3870 мероприятий, из них 1397 - образовательных [17, с. 28].
Определенный интерес для изучения представляет осуществляемая с 2013 года государственная программа по продвижению крупнейших высокоселективных ВУЗов Российской Федерации на глобальный рынок образования, известная как «Проект 5-100» [14]. На 2019 год в этом проекте принимает участие 21 российский университет [5].
Россия выступает за поддержание уважения и признания мировых держав друг к другу. Невзирая на стремление отдельных западных политиков свернуть взаимодействие с Россией по образовательной и научной линии, отечественное академическое сообщество не только сумело нейтрализовать данные попытки, но и расширило ареал партнерства, включив целый ряд не «освоенных» ранее государств Африки, Азии, Латинской Америки. Культурный и образовательный обмен предлагает наилучшие шансы сближения в краткосрочной/среднесрочной перспективе, для создания каналов общения и восстановления утраченного доверия. Меры по диалогу и укреплению доверия, использующие искусство, образование, науку и другие «безопасные пространства» для сотрудничества, могут сыграть важную роль в долгосрочной нормализации дипломатических и политических отношений.
Безусловно, все эти организационные структуры и реализуемые ими образовательные программы оказывают существенное влияние на формирование «мягкой силы» во внешнеполитической деятельности российского государства. В настоящие время, к сожалению, Россия использует не все имеющиеся в ее арсенале преимущества, способные повысить уровень образования населения [1, с. 46].
В качестве мер по форсированию этой ситуации Минобрнауки РФ в 2017 году выступило с инициативой запуска актуального проекта «ВУЗы как центры пространства создания инноваций», реализация которого предусматривает учреждение на начальном этапе 40 наукоемких инновационных центров в регионах России, с использованием сложившейся инфраструктуры и достижений ведущих отечественных университетов. К 2025 году их количество должно возрасти до 100. По мнению разработчиков, проект должен способствовать кооперации расположенных в одном регионе вузов, которые участвуют в программах «5-100», «Опорные вузы» и «Федеральные университеты». Этот проект нацелен на создание в университетах бизнес-инкубаторов, инжиниринговых центров, собственных технопарков, способных на практике реализовывать инновационные социальные и технологические проекты [12, с. 212].
В части финансовых показателей следует отметить, Россия явно проигрывает своим конкурентам. Для сравнения, США, контролируют примерно 12% мирового рынка образовательных услуг, получив с этого вида деятельности в 2016 г. примерно 1/3 глобальных «академических» доходов, а на долю России приходилось только 4,5% мирового рынка -около 0,7% академических доходов [9].
Применение «мягкой силы» в сфере образования как инструмента внешней политики должно строиться на следующих принципах:
- качество: страны должны работать над повышением качества на каждом этапе систем образования и профессионального образования;
- содержание: страны должны работать над анализом базовых навыков молодых людей, которые бросили начальную школу или образование, и полностью интегрировать их в информационные и коммуникационные технологии. Здесь важна роль образования в передаче некоторых социальных ценностей, таких как демократия и гражданство;
- открытость: большинство стран подчеркивает необходимость школ, образовательных центров и университетов, которые открыты для всего мира, для обеспечения духа открытости (прозрачности) для других зарубежных стран и более широкого пространства, и таким образом деятельность в этом вопросе должна быть увеличена;
- эффективность: несмотря на то, что страны упоминают об увеличении расходов на образование, необходимо обеспечить его за счет оптимального использования соответствующих ресурсов и инвестиций.
В качестве возможных мер развития «мягкой силы» образования и развития экспорта образовательных услуг в России следует предложить:
- интенсивное формирование филиальной сети ВУЗов и расширение доступа к образованию иностранных студентов (академическая и студенческая мобильность, увеличение квот для обучения иностранных студентов в России), развитие мобильности магистрантов и аспирантов;
- развитие сетевого образования (Славянские университеты по аналогии с программой «Эразмус Мундус», продвижение инициативы Шанхайской организации сотрудничества по налаживанию партнерских отношений между всеми участниками интеграционных организаций и центров, в том числе в сфере образования, создание Евразийского университета);
- реализация программ и мероприятий, предусмотренных «Стратегией международного молодежного сотрудничества государств-участников СНГ на 2021-2030 годы» и иных стратегических программ, и мероприятий («Селигер», «Балтийский Артек», «Итуруп» «СелиАс» и «СелиСах»);
- устранение языковых барьеров в следствие развития практики реализации образовательных программ на иностранном языке.
Совершенно естественно, что сейчас как никогда важно, чтобы Россия выстроила свои глобальные сети и обозначала свою позицию на международном уровне, объясняя свои намерения и политику и прислушиваясь к амбициям и тревогам других государств. Очевидно, что на смену первому, «валовому» и «коммерческому», этапу приходит следующий, который предполагает более четкую и специализированную работу российской стороны с приглашаемыми иностранными учащимися и специалистами. И здесь, прежде всего, необходимо выстроить иерархию приоритетности стран с точки зрения национальных интересов РФ. В целом, для любого государства важно: рассмотреть свои приоритеты «мягкой силы» на будущее; разработать четкое и амбициозное долгосрочное видение, и стратегию «мягкой силы»; пересмотреть свой подход к визовым правилам для иностранных студентов, исследователей и художников, расширить исследовательскую базу, чтобы политика основывалась на надежных фактических данных, и перейти от «враждебной среды» к благоприятной атмосфере. Для этого нужна система регулирования, которая поощряет, а не сдерживает «самых ярких и лучших», чтобы приехать в страну, чтобы гарантировать, что государство сохраняет свой статус ведущего направления для образования будущих лидеров; следует увеличить количество
стипендий, предлагаемых иностранным студентам и исследователям, а также развивать программы обмена, которые способствуют двустороннему движению иностранных студентов; которые как выстраивают отношения с будущими лидерами, так и дают возможность гражданам стран происхождения уверенно и эффективно взаимодействовать на международном уровне.
Таким образом, принимая амбициозное видение и стратегию «мягкой силы», подкрепленные достаточными инвестициями (в том числе как в дипломатическую, так и образовательную сети), неизменной приверженностью многостороннему сотрудничеству и развитию, любое государство способно оказывать существенное влияние на геополитические процессы и реализовывать свои национальные интересы. Проведенный сравнительный анализ позволяет подчеркнуть, как общие черты, так и разнообразие подходов, принятых государствами для развития своей деятельности в области «мягкой силы». Подходы некоторых стран явно оказываются более эффективными, чем другие, при этом уровень расходов и размер физических сетей не обязательно являются наиболее важным показателем успеха «мягкой силы». Тем не менее, долгосрочные последствия быстрого изменения расходов на «мягкую силу» неясны, а может быть просто, что между увеличением активности и воздействием существует временная задержка. «Мягкая сила» всегда была долгосрочным вложением - для того, чтобы укрепить доверие и изменить восприятие, требуются время и постоянное участие. Было бы разумно ожидать усиления влияния тех государств, которые в настоящее время значительно наращивают свою деятельность.
Литература
1. Агранович М.Л., Ермачкова Ю.В., Селиверстова И.В. Российское образование в контексте международных индикаторов, 2019. Аналитический доклад. Москва: Центр статистики и мониторинга образования ФИРО РАНХиГС, 2019.
2. Антюхова Е.А. Образование в политике мягкой силы США // Полис. Политические исследования. 2019. №2.
3. Антюхова Е.А. Фактор образования в «мягкой силе» США, Китая и ЕС: сравнительный анализ // Сравнительная политика. 2019. Т. 10. №2.
4. Бжезинский Зб. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. Москва: Международные отношения, 2010.
5. В проекте поддержки ведущих вузов России «5-100» сохранил место 21 вуз. URL: https://www.5top100.ru/about/more-about/ (дата обращения 21.04.2020).
6. Галларотти Дж. Как измерять мягкую силу в международных отношениях //Полис. Политические исследования. 2020. №1.
7. Гуляев А.А., Красовская Н.Р. Роль «мягкой силы» в решении геополитических задач в современных условиях // Российская общественно-гуманитарная наука перед вызовами современности: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции. Под ред. В. С. Слобожниковой, И. В. Суслова. Саратов: Изд-во ФГБОУ ВО «Саратовская государственная юридическая академия», 2019.
8. Доклад о результатах деятельности Россотрудничества по реализации возложенных на него полномочий в 2018 году. Москва, 2019.
9. Каменева К. Российские вузы увеличат доход от иностранных. URL: https://rg.ru/2018/12/05/rossijskie-vuzy-uveNchat-dohod-ot-inostrannyh-studentov.html (дата обращения 21.04.2020).
10. Ковба Д.М. «Мягкая сила» как политическая стратегия государств Восточноазиатского региона: дис. ... канд. полит. наук. Екатеринбург, 2017.
11. Кошкар-Оол А.А. «Мягкая сила» в международной политической коммуникации: подходы к интерпретации концепции // Международные коммуникации. 2019. №1(10). URL: http://intcom-mgimo.ru/2019-10/soft-power-in-int-political-communication (дата обращения 21.04.2020).
12. Матяшова Д.О. «Проект 5-100» как инструмент «мягкой силы» российских образования и науки: проблемы стратегии и восприятие эффективности // Россия в глобальном мире: новые вызовы и возможности: сборник работ VII международной студенческой научной конференции. Санкт-Петербург: Издательство: ООО «Скифия-принт», 2019.
13. Матяшова Д.О. Проблема эффективности мягкой силы РФ: источники и пути решения // Скиф. Вопросы студенческой науки. 2018. №1(17).
14. О Проекте 5-100. URL: https://www.5top100.ru/about/more-about/ (дата обращения 21.04.2020).
15. Образование в цифрах: 2019: краткий статистический сборник / Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, Н.В. Ковалева и др. Москва: НИУ ВШЭ Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики», 2019.
16. Обучение иностранных граждан в образовательных организациях высшего образованиях Российской Федерации: Статистический сборник. Вып. 16 / Министерство науки и высшего образования Российской Федерации. М.: Центр социологических исследований, 2019.
17. Отчет о деятельности фонда «Русский мир» в 2018 году. Москва, 2019.
18. Программа Erasmus+. URL: http://www.erasmusplus.uz/images/shared/file/Press%20release%20RU_%2 0E+%20ID_4%200ct%202019.pdf (дата обращения 21.04.2020).
19. Публичная декларация целей и задач Россотрудничества на 2019-2020 годы. URL: http://rs.gov.ru/%20/pages/12 (дата обращения 21.04.2020).
20. Харитонова Е.М. Эффективность «мягкой силы»: проблема оценки // Мировая экономика и международные отношения. 2015. №6.
21. Шатилов А.Б., Заугаров В.В. Академическая мобильность как фактор «мягкой силы» Российской Федерации: пути совершенствования // Власть. 2019. №6.
22. A at a Glance. Looking Ahead to the Next 100 Years. URL: https://p.widencdn.net/wnrxtp/Annual-Report-2017-2018-Updated-Dec-2019 (дата обращения 21.04.2020).
23. Campus France. URL: https://www.campusfrance.org/en/Campus-France-offices-world (дата обращения 21.04.2020).
24. CGTN. Chinese gov't provides more than 1,450 scholarships to Ethiopians in 2018. URL: https://news.cgtn.com/ news/3d3d674d34557a4e79457a6333566d54/share_p.html (дата обращения 21.04.2020).
25. DAAD Facts and Figures. URL: https://www.daad.de/der-daad/zahlen-und-fakten/en/ (дата обращения 21.04.2020).
26. DW (2017) Deutsche Welle Annual Report 2016 and 2017. URL: www.dw.com/en/deutsche-welleannual-report/a-3530526 (дата обращения 21.04.2020).
27. Education, Training and Youth. URL: https://europa.eu/european-union/topics/education-training-youth_en (дата обращения 21.04.2020).
28. Gallarotti Giulio M. Compound Soft Power: The BRICS and the Multilateralization of Soft Power // Journal of Political Power. 2016.
29. Jules T.D. «Gated Globalization», Regionalism and Regional Trading Agreements. In: Francois E.J., Avoseh M.B.M., Griswold W. (eds) Perspectives in Transnational Higher Education. SensePublishers. Rotterdam. 2016.
30. McClory J. The New Persuaders III. A 2012 Global Ranking of Soft Power. London: Institute for Government. 15 p. URL: https://www.instituteforgovernment.org.uk/sites/default/fles/publications/Th e%20 new%20persuaders%20III_0.pdf (дата обращения: 21.08.2020).
31. McGill Peterson P. Diplomacy and Education: A Changing Global Landscape // International Higher Education. 2014. 75.
32. Nye J. The Velvet Hegemon // Foreign Policy. 2003. №5.
33. Open Door Report. URL: https://www.iie.org/Why-IIE/Announcements/2019/11/Number-of-International-Students-in-the-United-States-Hits-All-Time-High (дата обращения 21.04.2020).
34. Project-Atlas-2019. URL: https://www.iie.org/Research-and-Insights/Project-Atlas/Explore-Data/Infographics/2019-Project-Atlas-Infographics (дата обращения 28.04.2020).
35. Seda Cankaya Onder Kutlu, Esra Cebeci. The Educational Policy of European Union // Procedia - Social and Behavioral Sciences. 2015. №174.
36. Soft power superpowers Global trends in cultural engagement and influence. URL: https://www.britishcouncil.org/sites/default/files/j119_thought_leadership_gl obal_trends_in_soft_power_web.pdf. (дата обращения 21.0 4.2020).
37. Soft power: теория, ресурсы, дискурс / под ред. О.Ф. Русаковой. Екатеринбург: Издательский Дом «Дискурс-Пи», 2015.
38. The Bureau of Educational and Cultural Affairs' (ECA). URL: https://eca.state.gov/about-bureau (дата обращения 21.04.2020).
39. The European Union National Institutes for Culture. URL: https://www.eunicglobal.eu/ (дата обращения 21.04.2020).
References
1. Agranovich M.L., Ermachkova Yu.V., Seliverstova I.V. Rossiiskoe obrazovanie v kontekste mezhdunarodnykh indikatorov, 2019. Analiticheskii doklad. Moskva: Tsentr statistiki i monitoringa obrazovaniya FIRO RANKhiGS, 2019.
2. Antyukhova E.A. Obrazovanie v politike myagkoi sily SShA. Polis. Politicheskie issledovaniya. 2019. №2.
3. Antyukhova E.A. Faktor obrazovaniya v «myagkoi sile» SShA, Kitaya i ES: sravnitel'nyi analiz. Sravnitel'naya politika. 2019. T. 10. №2.
4. Bzhezinskii Zb. Velikaya shakhmatnaya doska. Gospodstvo Ameriki i ego geostrategicheskie imperativy. Moskva: Mezhdunarodnye otnosheniya, 2010.
5. V proekte podderzhki vedushchikh vuzov Rossii «5-100» sokhranil mesto 21 vuz. URL: https://www.5top100.ru/about/more-about/ (data ob-rashcheniya 21.04.2020).
6. Gallarotti Dzh. Kak izmeryat' myagkuyu silu v mezhdunarodnykh otnosheniyakh. Polis. Politicheskie issledovaniya. 2020. №1.
7. Gulyaev A.A., Krasovskaya N.R. Rol' «myagkoi sily» v reshenii geopoliticheskikh zadach v sovremennykh usloviyakh. Rossiiskaya obshchest-venno-gumanitarnaya nauka pered vyzovami sovremennosti: Sbornik sta-tei po materialam Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. Pod red. V.S. Slobozhnikovoi, I. V. Suslova. Saratov: Izd-vo FGBOU VO «Saratovskaya gosudarstvennaya yuridicheskaya akademiya», 2019.
8. Doklad o rezul'tatakh deyatel'nosti Rossotrudnichestva po reali-zatsii vozlozhennykh na nego polnomochii v 2018 godu. Moskva, 2019.
9. Kameneva K. Rossiiskie vuzy uvelichat dokhod ot inostrannykh. URL: https://rg.ru/2018/12/05/rossijskie-vuzy-uvelichat-dohod-ot-inostrannyh-studentov.html (data obrashcheniya 21.04.2020).
10. Kovba D.M. «Myagkaya sila» kak politicheskaya strategiya gosudarstv Vostochnoaziatskogo regiona: dis. ... kand. polit. nauk. Ekaterinburg, 2017.
11. Koshkar-Ool A.A. «Myagkaya sila» v mezhdunarodnoi politicheskoi kommunikatsii: podkhody k interpretatsii kontseptsii. Mezhdunarodnye kommunikatsii. 2019. №1(10). URL: http://intcom-mgimo.ru/2019-10/soft-power-in-int-political-communication (data obrashcheniya 21.04.2020).
12. Matyashova D.O. «Proekt 5-100» kak instrument «myagkoi sily» rossiiskikh obrazovaniya i nauki: problemy strategii i vospriyatie ef-fektivnosti. Rossiya v global'nom mire: novye vyzovy i vozmozhnosti: sbornik rabot VII mezhdunarodnoi studencheskoi nauchnoi konferentsii. Sankt-Peterburg: Izdatel'stvo: OOO «Skifiya-print», 2019.
13. Matyashova D.O. Problema effektivnosti myagkoi sily RF: is-tochniki i puti resheniya. Skif. Voprosy studencheskoi nauki. 2018. №1(17).
14. O Proekte 5-100. URL: https://www.5top100.ru/about/more-about/ (data obrashcheniya 21.04.2020).
15. Obrazovanie v tsifrakh: 2019: kratkii statisticheskii sbornik / N.V.Bondarenko, L.M. Gokhberg, N.V. Kovaleva i dr. Moskva: NIU VShE Nats. issled. un-t «Vysshaya shkola ekonomiki», 2019.
16. Obuchenie inostrannykh grazhdan v obrazovatel'nykh organizatsiyakh vysshego obrazovaniyakh Rossiiskoi Federatsii: Statisticheskii sbornik. Vyp. 16 / Ministerstvo nauki i vysshego obrazovaniya Rossiiskoi Federatsii. M.: Tsentr sotsiologicheskikh issledovanii, 2019.
17. Otchet o deyatel'nosti fonda «Russkii mir» v 2018 godu. Moskva,
2019.
18. Programma Erasmus+. URL: http://www.erasmusplus.uz/images/shared/file/Press%20release%20RU_%20E +%20ID_4%20Oct%202019.pdf (data obrashcheniya 21.04.2020).
19. Publichnaya deklaratsiya tselei i zadach Rossotrudnichestva na 20192020 gody. URL: http://rs.gov.ru/%20/pages/12 (data obrashcheniya 21.04.2020).
20. Kharitonova E.M. Effektivnost' «myagkoi sily»: problema otsenki. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya. 2015. №6.
21. Shatilov A.B., Zaugarov V.V. Akademicheskaya mobil'nost' kak faktor «myagkoi sily» Rossiiskoi Federatsii: puti sovershenstvovaniya. Vlast'. 2019. №6.
22. A at a Glance. Looking Ahead to the Next 100 Years .2017-2018. URL: https://p.widencdn.net/wnrxtp/Annual-Report-2017-2018-Updated-Dec-2019 (data obrashcheniya 21.04.2020).
23. Campus France. URL: https://www.campusfrance.org/en/Campus-France-offices-world (data obrashcheniya 21.04.2020).
24. CGTN. Chinese gov't provides more than 1,450 scholarships to Ethiopians in 2018. URL: https://news.cgtn.com/ news/3d3d674d34557a4e79457a6333566d54/share_p.html (data obrashche-niya 21.04.2020).
25. DAAD Facts and Figures. URL: https://www.daad.de/der-daad/zahlen-und-fakten/en/ (data obrashcheniya 21.04.2020).
26. DW (2017) Deutsche Welle Annual Report 2016 and 2017. URL: www.dw.com/en/deutsche-welleannual-report/a-3530526 (data obrashcheniya 21.04.2020).
27. Education, Training and Youth. URL: https://europa.eu/european-union/topics/education-training-youth_en (data obrashcheniya 21.04.2020).
28. Gallarotti Giulio M. Compound Soft Power: The BRICS and the Multilateralization of Soft Power. Journal of Political Power. 2016.
29. Jules T.D. «Gated Globalization», Regionalism and Regional Trading Agreements. In: Francois E.J., Avoseh M.B.M., Griswold W. (eds) Perspectives in Transnational Higher Education. SensePublishers. Rotterdam. 2016.
30. McClory J. The New Persuaders III. A 2012 Global Ranking of Soft Power. London: Institute for Government. 15 p. URL: https://www.instituteforgovernment.org.uk/sites/default/fles/publications/The% 20 new%20persuaders%20III_0.pdf (data obrashcheniya: 21.08.2020).
31. McGill Peterson P. Diplomacy and Education: A Changing Global Landscape. International Higher Education. 2014. 75.
32. Nye J. The Velvet Hegemon. Foreign Policy. 2003. №5.
33. Open Door Report. URL: https://www.iie.org/Why-IIE/Announcements/2019/11/Number-of-International-Students-in-the-United-States-Hits-All-Time-High (data obrashcheniya 21.04.2020).
34. Project-Atlas-2019. URL: https://www.iie.org/Research-and-Insights/Project-Atlas/Explore-Data/Infographics/2019-Project-Atlas-Infographics (data obrashcheniya 28.04.2020).
35. Seda Cankaya Onder Kutlu, Esra Cebeci. The Educational Policy of European Union. Procedia - Social and Behavioral Sciences. 2015. №174.
36. Soft power superpowers Global trends in cultural engagement and influence. URL: https://www.britishcouncil.org/sites/default/files/j119_thought_leadership_glob al_trends_in_soft_power_web.pdf. (data obrashcheniya 21.04.2020).
37. Soft power: teoriya, resursy, diskurs / pod red. O.F. Rusakovoi. Ekaterinburg: Izdatel'skii Dom «Diskurs-Pi», 2015.
38. The Bureau of Educational and Cultural Affairs' (ECA). URL: https://eca.state.gov/about-bureau (data obrashcheniya 21.04.2020).
39. The European Union National Institutes for Culture. URL: https://www.eunicglobal.eu/ (data obrashcheniya 21.04.2020)..
