CC BY
41SOCIAL AND HUMAN SCIENCES
LAW SCIENCES
Научная статья УДК 347.682.1
https://doi.org/10.24412/2687-0185-2023-1-71-75 NIION: 2007-0083-1/23-218 MOSURED: 77/27-005-2023-01-417
Особенности правового регулирования участия насцитуруса в наследовании по наследственному договору
Ирина Георгиевна Крысанова-Кирсанова1, Виктория Александровна Гук2
1,2 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия
1 gajde@mail.ru
2 vira-6@yandex.ru
Аннотация. Исследуются нормы гражданского законодательства, регулирующие обязательства, возникающие вследствие наследственного договора, его правовую природу, субъектный состав, рассматриваются проблемы правового статуса насцитуруса, защиты его наследственных прав.
Ключевые слова: право наследования, наследственный договор, насцитурус, правоспособность, третьи лица, обязательная доля в наследстве, защита гражданских прав
Для цитирования: Крысанова-Кирсанова И. Г., Гук В. А. Особенности правового регулирования участия насцитуруса в наследовании по наследственному договору // Криминологический журнал. 2023. № 1. С. 71-75. https://doi.org/10.24412/2687-0185-2023-1-71-75.
Original article
Features of the legal regulation of the participation of nasciturus in the inheritance by inheritance contract
Irina G. Krysanova-Kirsanova1, Viktoriya A. Guk2
1,2 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia
1 gajde@mail.ru
2 vira-6@yandex.ru
Abstract. The norms of civil law governing obligations arising out of the inheritance contract, its legal nature, the subject composition, the problems of the legal status of the nasciaturus, the protection of his inheritance rights are investigated.
Keywords: right of inheritance, inheritance contract, nasciturus, legal capacity, third parties, mandatory share in inheritance, protection of civil rights
For citation: Krysanova-Kirsanova I. G., Guk V. A. Features of the legal regulation of the participation of nasciturus in the inheritance by inheritance contract. Criminological journal. 2023. (1):71-75. (In Russ.). https://doi. org/10.24412/2687-0185-2023-1-71-75.
Наследственное право традиционно занимает в системе гражданского права особое место, поэтому динамика изменения гражданского законодательства не обошла и эту отрасль. Так с 1 июня 2019 г. [1], наследственный договор стал новым институтом для российской правовой системы.
Конституционная гарантия права наследования направлена на обеспечение частных интересов участников общественных отношений, однако при этом не
должны нарушаться базовые принципы охраны прав граждан и общества.
Принцип свободы наследования позволяет наследодателю по своему выбору распорядиться принадлежащим ему имуществом. Содержание права наследования также предполагает возможность наследовать, т. е. приобретать имущество умершего гражданина другими лицами в установленном законом порядке.
Отношения, возникающие между участниками
© Крысанова-Кирсанова И. Г., Гук В. А., 2023
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ПРАВО
наследственного договора, регулируются нормами части третьей ГК РФ и наследственного права, в целом. При этом используется и договорное право, базовым принципом которого, выступает свобода договора. Согласно ст. 1140.1 ГК РФ наследственный договор представляет собой письменное, нотариально заверенное соглашение между наследодателем и лицами, которые могут призываться к наследованию в соответствии с нормой п. 1. статьи 1116 ГК РФ. Таким образом, законодатель очерчивает круг лиц, призываемых к наследованию, к ним относятся граждане, находящиеся в живых в момент открытия наследства, а также зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. Это правило применяется ко всем основаниям наследования, тогда как нормы ранее действовавшего законодательства (ст. 530 ГК РСФСР 1964 г.) предусматривали дифференциацию круга наследников по закону и завещанию. Кроме того, очевидно и расширение круга возможных наследников, ранее речь шла только о детях, родившихся после смерти наследодателя. Включение в нормы современного гражданского права такой формулировки говорит нам о заимствовании древнеримского термина «насцитурус» — (плод чрева матери), т. е., ребенок, зачатый наследодателем в течение собственной жизни, но родившееся живым после смерти наследодателя и открытия процедуры наследства.
Правовая природа наследственного договора свидетельствует о возможности заключения многостороннего наследственного договора (имущество переходит не стороне, а сторонам договора). Такой договор может быть заключен в пользу третьих лиц, которые могут призываться к наследованию) [2, с. 129].
Вопрос о правовом статусе насцитуруса как особого субъекта неоднозначен, в гражданском законодательстве отсутствует закрепление данного термина, применяется только в юридическом обороте. С точки зрения правоприменительной практики статус такого субъекта принимается во внимание после наделения его правоспособностью, т. е. с момента рождения. Момент рождения регламентирован Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. № З23-Ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», а также Приказом Минздравсоцразвития России от 27 декабря 2011 г. № 1687н «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи» и определяется как момент отделения плода от организма матери посредством родов. Таким образом, зачатый, но еще не родившийся ребенок не является правоспособным, следовательно, не является субъектом права.
Действующее законодательство предусматривает лишь правовые последствия для участников правоотношений и не рассматривает ребенка, находящегося внутри утробы матери, как лицо, обладающее какими-
либо правами [3, с. 41]. Развитие новых биотехнологий в современной медицине привело к широкому распространению методов экстракорпорального оплодотворения, которые поставили перед наукой гражданского права проблему защиты прав ребенка, зачатого посредством вспомогательных репродуктивных технологий, в том числе суррогатной матери, криоконсер-вированного эмбриона после смерти биологического родителя.
Законодательное закрепление правовой охраны интересов еще не родившегося ребенка имеет двойственный контекст. С одной стороны, если используется принцип «зачатый ребенок принимается уже за родившегося, поскольку речь идет о его выгоде» [4, с. 258], то мы подразумеваем его некоторую особую правосубъектность, с другой стороны эмбрион как объект гражданских правоотношений также рассматриваться не может, поскольку не может считаться вещью на ряду с другими объектами гражданского оборота, а особое правовое положение для него пока законодателем четко не определено.
Наряду с этим, отсутствие законодательного закрепления статуса насцитуруса как субъекта гражданского права, позволяет осуществлять защиту интересов зачатого, но еще не родившегося ребенка посредством норм наследственного и деликтного права.
Для возникновения наследственных правоотношений юридическое значение имеет факт родства, которое определяется в порядке, установленном Семейным кодексом РФ. Так ст. 49 СК РФ устанавливает: «В случае рождения ребенка у родителей, не состоящих в браке между собой, и при отсутствии совместного заявления родителей или заявления отца ребенка (пункт 4 статьи 48 СК РФ) происхождение ребенка от конкретного лица (отцовство) устанавливается в судебном порядке по заявлению одного из родителей, опекуна (попечителя) ребенка или по заявлению лица, на иждивении которого находится ребенок, а также по заявлению самого ребенка по достижении им совершеннолетия. При этом суд принимает во внимание любые доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица».
После установления факта родства, в силу вступят наследственные правоотношения, в связи с этим необходимо остановиться на позиции, высказанной в Постановление Конституционного Суда РФ от 2 марта 2021 г. № 4—П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 52 Семейного кодекса Российской Федерации, пункта 1 части первой статьи 134 и абзаца второго статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки О. С. Шишкиной».
В силу особой значимости правовых последствий совершения юридических действий, удостоверяющих происхождение ребенка, законодатель детально регла-
SOCIAL AND HUMAN SCIENCES
LAW SCIENCES
мю
ментировал порядок внесения записи о родителях ребенка в книгу записей рождений. Закрепив его в ст. 51 СК РФ, если родители состоят в браке между собой, то записываются родителями ребенка в книге записей рождений по заявлению любого из них (п. 1); если родители не состоят в браке между собой, запись о матери ребенка производится по заявлению матери, а запись об отце ребенка - по совместному заявлению отца и матери ребенка, или по заявлению отца ребенка, или отец записывается согласно решению суда (п. 2).
Произведенная в соответствии таким образом запись родителей в книге записей рождений может быть оспорена только в судебном порядке по требованию лица, записанного в качестве отца или матери ребенка, либо лица, фактически являющегося отцом или матерью ребенка, а также самого ребенка по достижении им совершеннолетия, опекуна (попечителя) ребенка, опекуна родителя, признанного судом недееспособным (п. 1 ст. 52 СК РФ).
Позиция Конституционного Суда Российской Федерации определяющая круг лиц, наделенных правом оспаривать запись родителей в книге записей рождений, направлена на реализацию принципа обеспечения приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних и недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи [5], что согласуется с конституционным принципом государственной поддержки и защиты семьи, материнства, отцовства и детства, закрепленным в ст. 7 (ч. 2) и 38 (ч. 1) Конституции Российской Федерации.
Данный вывод совпадает и с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации о том, что осуществляемое законодателем правовое регулирование — исходя из конституционных принципов правового государства, верховенства закона, а также принципа юридического равенства и вытекающих из него критериев разумности, необходимости и соразмерности при определении условий реализации фундаментальных прав и их возможных ограничений — должно обеспечивать баланс конституционных ценностей, прав и законных интересов всех участников конкретных правоотношений [6].
Вместе с тем механизм реализации наследственных прав, в значительной степени ориентированных на семейно-правовые связи, существующие между участниками наследственных отношений (гл. 63 ч. 3 ГК РФ), обусловлен правовой природой юридического факта, который связывает наследодателя с наследниками (брак, наличие установленной в предусмотренном законом порядке родственной связи, в том числе между родителями и детьми и др.), а теперь и в связи с договорными отношениями между наследодателем и наследником (наследниками).
В некоторых ситуациях вопрос о происхождении ребенка разрешается судом. Так, отцовство устанав-
ливается по правилам искового производства (ст. 49 СК РФ) а, факт признания отцовства или факт отцовства может быть установлен судом по правилам особого производства, предусмотренным гл. 28 ГПК РФ, при отсутствии спора о праве.
Ввиду того что семейное законодательство исходит из недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи (ст. 1 СК РФ), указанный перечень лиц является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. В случае, если исковое заявление об оспаривании записи об отце (матери) ребенка в книге записей рождений подано лицом, не относящимся к перечню лиц, указанных в п. 1 ст. 52 СК РФ (например, одним из наследников лица, записанного в качестве отца (матери) ребенка, либо родственником ребенка, не назначенным в установленном законом порядке его опекуном или попечителем), судья отказывает в принятии искового заявления на основании пу. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, а если производство по делу возбуждено — суд прекращает производство по делу в соответствии с абзацем вторым ст. 220 ГПК РФ [7].
В указанном постановлении Пленум Верховного Суда Российской Федерации также указал на возможность оспаривания записи об отце (матери) ребенка и после смерти лица, записанного отцом (матерью) ребенка (п. 26).
Следовательно, существующая модель правового регулирования ситуации — когда в случае смерти лица, записанного в качестве отца ребенка в книге записей рождений (в частности, если запись в книге записей рождений произведена по совместному заявлению отца и матери ребенка, не состоящих в браке между собой), исковое заявление об оспаривании такой записи не может быть предъявлено наследником умершего, не относящимся к перечню лиц, указанных в п. 1 ст. 52 Семейного кодекса Российской Федерации, — является конституционно оправданной, поскольку позволяет обеспечить реализацию принципа приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних и недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи.
Возвращаясь к составу потенциальных участников наследственного договора, необходимо отметить, что насцитурусы могут быть призваны к наследованию как обязательные наследники, а также в качестве третьих лиц.
Наследственный договор может быть заключен в пользу третьих лиц — наследников, которые могут призываться к наследованию, в том числе незачатых на момент заключения договора физических лиц или не созданных на момент заключения договора юридических лиц.
Например, наследственный договор может быть заключен наследодателем с двумя лицами, одно из которых будет наследником лично, а другое не бу-
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ПРАВО
дет наследником, но его дети, не участвующие в договоре — будут [8]. Подобное расширение правовых возможностей законодателем, отсутствие ясности и детализации некоторых норм, регулирующих наследственный договор, вносит сложности в правоприменительный процесс и, к сожалению, может создавать поводы для злоупотреблений со стороны участников наследственного договора. Чтобы гарантировать права третьих лиц — детей по наследственному договору, сторонам договора необходимо будет указывать в условиях договора этих субъектов правоотношения как «переживших третьих лиц».
После смерти наследодателя требовать исполнения обязанностей, установленных наследственным договором, могут наследники, душеприказчик, пережившие наследодателя стороны наследственного договора или пережившие третьи лица, а также нотариус, который ведет наследственное дело, в период исполнения им своих обязанностей по охране наследственного имущества и управлению таким имуществом до выдачи свидетельства о праве на наследство (п. 2 ст. 1140.1 ГК РФ).
Условия наследственного договора действуют в части, не противоречащей правилам ГК РФ об обязательной доле в наследстве.
Предусмотренные наследственным договором обязательства наследника по наследственному договору будут уменьшены пропорционально уменьшению части наследства, причитающейся ему после удовлетворения права на обязательную долю в наследстве.
Подводя итог, можно сказать, что введение законодателем новой правовой конструкции — наследственного договора, дает дополнительные возможности по передаче имущества на случай смерти, в том числе на основании принципа свободы договора. Тем не менее, не решенные законодателем ранее вопросы, связанные с правовым статусом детей, зачатых при жизни наследодателя (в том числе с помощью вспомогательных репродуктивных технологий) и рожденных после его смерти, не дают достаточных правовых гарантий реализации их прав после рождения в условиях развития новых гражданско-правовых институтов.
Список источников
1. Федеральный Закон от 19 июля 2018 г. № 217— ФЗ «О внесении изменений в статью 256 части 1 и 2 ГПК РФ», ст. 2. // СПС «Консультант-Плюс».
2. Лемента Д. А., Зеленская Л. А. Значение наследственного договора в Российской Федерации // Молодой ученый. 2019. № 45 (283). С. 128-131.
3. Кизыма Е. С. Правоспособность насцитуруса: постановка проблемы // Образование и право. 2016 г. №1. С.38-44.
4. Дождев Д. В. Римское частное право: учебник для вузов. М., 1996.
5. Определение Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. № 875-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждански Чистяковой Евдокии Петровны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 статьи 52 Семейного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
6. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2015 г. № 15-П по делу о проверке конституционности положений статьи 139 Семейного кодекса Российской Федерации и статьи 47 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» в связи с жалобой граждан Г. Ф. Грубич и Т. Г. Гущиной // СПС «КонсультантПлюс».
7. Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 мая 2017 г. № 16 (ред. от 26 декабря 2017 г.) «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей» (п.25) // СПС «КонсультантПлюс».
8. «Методические рекомендации по удостоверению завещаний и наследственных договоров» (утв. решением Правления ФНП от 2 мая 2021 г., протокол № 03/21) (П. 9.4.) // URL// https://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_414568/
References
1. Federal Law of July 19, 2018 № 217-FZ «On Amendments to Article 256 parts 1 and 2 of the Code of Civil Procedure of the Russian Federation», Art. 2. // SPC «ConsultantPlus».
2. Lementa D. A., Zelenskaya L. A. Significance of the inheritance contract in the Russian Federation // Young Scientist. 2019. № 45 (283). Р. 128-131.
3. Kizyma E. S. Legal capacity of nasciturs: statement of the problem // Education and law. 2016 г. № 1. Р.38-44.
4. Dozhdev D. V. Roman private law: textbook for universities. М., 1996.
5. Ruling of the Constitutional Court of the Russian Federation of May 26, 2011, № 875-O-O «On refusal to accept for consideration the complaint of civil Chistyakova Evdokiya Petrovna on violation of her constitutional rights by paragraph 1 of article 52 of the Family Code of the Russian Federation» // SPS «СonsultantPlus».
6. Decision of the Constitutional Court of the Russian Federation of June 16, 2015 № 15-P on the case of checking the constitutionality of the provisions of Article 139 of the Family Code of the
SOCIAL AND HUMAN SCIENCES
LAW SCIENCES
Russian Federation and Article 47 of the Federal Law «On Acts of Civil Status» in connection with the complaint of citizens G. F. Grubich and T. G. Gushchina // SPS «ConsultantPlus».
7. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of May 16, 2017 № 16 (ed. on December 26, 2017) «On the application of legislation by the courts when considering cases related to the establishment of the origin of children» (p. 25) // SPS «ConsultantPlus».
8. «Methodical recommendations on certification of wills and inheritance contracts» (approved by the decision of the Board of the FNP from May 2, 2021, protocol № 03/21) (Item 9.4.) // URL// https://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_414568/
Библиографический список
1. Долинская В. В. О тенденциях развития и проблемах наследственного права России // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 10. С. 3-13.
2. Коноплянникова Т. В., Канзафарова Э. Р. Проблемы реализации наследственных прав на-сцитуруса // Научное образование. 2020, №3 (8), С. 658-662.
3. Лоренц Д. В. Наследственный договор: подход континентального права // Право. Журнал Выс-
шей школы экономики. 2020. № 2. С. 105-129.
4. Матвеев И. В. Наследственный договор: зарубежный опыт и перспективы появления в гражданском праве Российской Федерации // Российская юстиция. М.: Российская юстиция, 2015, № 1. С. 6-9.
5. Михайлова И. А. Наследственный договор: достоинства и недостатки // Наследственное право. 2018. № 4. С. 31-37.
Bibliographic list
1. Dolinskaya V. V. About tendencies of development and problems of inheritance law of Russia // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2018. № 10. P. 3-13.
2. Konoplyannikova T. V., Kanzafarova E. R. Problems of realization of inheritance rights of nasciturus // Scientific Education. 2020, №3 (8), P. 658-662.
3. Lorenz D. V. Inheritance contract: continental law approach // Law. Journal of the Higher School of Economics. 2020. № 2. P. 105-129.
4. Matveev I. V. Inheritance contract: foreign experience and prospects of appearance in the civil law of the Russian Federation // Russian Justice. Moscow: Russian Justice, 2015, № 1. P. 6-9.
5. Mikhailova I. A. Inheritance contract: advantages and disadvantages // Inheritance law. 2018. № 4. P. 31-37.
Информация об авторах
И. Г. Крысанова-Кирсанова — доцент кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя;
В. А. Гук — доцент кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя.
Information about the authors
I. G. Krysanova-Kirsanova — Associate Professor of the Department of Civil and Labor Law, Civil Procedure of the Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot';
V. A. Guk — Associate Professor of the Department of Civil and Labor Law, Civil Procedure of the Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot'.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 21.12.2022; одобрена после рецензирования 16.01.2023; принята к публикации 25.01.2023.
The article was submitted 21.12.2022; approved after reviewing 16.01.2023; accepted for publication 25.01.2023.
