CC BY
1263
УДК 81:316.77
Равочкин Никита Николаевич
кандидат философских наук, доцент Кемеровский государственный сельскохозяйственный институт
nickravochkin@mail.ru
ОСОБЕННОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
Автор обращается к одному из наиболее актуальных объектов современной отечественной лингвистики - политическому дискурсу. Цель статьи сводится к уточнению особенностей, присущих политическому дискурсу. Приводится широкое понимание политического дискурса. Основная цель исследуемого феномена видится в его инструментальном предназначении, однако выявлены и другие цели политического дискурса (информирование, привлечение внимания и т.д.). На основе работ отечественных и зарубежных исследователей автором последовательно определяются особенности политического дискурса: множественная жанровая реализация, релевантность различным социальным группам, национально-культурная предопределенность и открытость к интеграции, амбивалентность, прагматическая (инструментальная) направленность, манипулятивность, динамичность, массовость адресатов, полемичность, экспрессивность, разнообразие используемого языка и высокая степень автора ответственности за коммуникативные неудачи.
Ключевые слова: политический дискурс, язык, речь, прагматика, политика, характеристики, общество.
Современная политическая ситуация свидетельствует об обострении форм борьбы за власть и поднимает проблему тео-ретизации взаимодействия дискурса и власти. Все происходящее в истории конкретного общества и его различных сферах (медицина, политика, религия, экономика) имеет собственное уникальное отображение в языке. В частности, это проявляется в возрастающем влиянии языка на социальные процессы и вовлеченных в них субъектов. В то же время язык - это тень общественной жизни, он представляет собой внешнее проявление глубинной сущности бытия.
Политика - одна из наиболее архаических (в смысле - иррациональных) сфер человеческой деятельности. Проявление связи на уровне «политика - язык» обнаруживается как минимум в следующем. Существование политического режима, а, следовательно, самого государства и всего плюрализма его институтов невозможно без коммуникативного аспекта. Управление информационными потоками в современном мире стало одним из значимых факторов завоевания и удержания власти. Политический дискурс есть особый язык политики, представляющий этот мир [9, с. 12]. По мнению автора статьи, сегодня содержание политического дискурса составляет структура и единство речевых актов, имеющих отношение и непосредственно функционирующие в политическом пространстве. Уточним, что широкое понимание содержания политического дискурса делает целесообразным также отнести сюда устные и письменные тексты и/или их фрагменты, которые создаются как профессионалами, так и журналистами и даже неспециалистами [4], в их сопряженности с ситуативным контекстом и рядом факторов (исторические, социально-культурные, экономические, идеологические, психологические, а также набирающие популярность при проведении междисциплинарных исследований - правовые).
Отметим, что сегодня развернутая и связная контекстная речь взрослых людей представляется
нам не только некоторой роскошью, сколько «лакмусовой бумажкой» мышления. В политике как искусстве управления государством значительная часть успеха того или иного лидера зависит от его риторической компетентности. Успешность проводимой политики зачастую зависит от искусно построенной политической коммуникации. Стратегии власти формируются с учетом преобладания коммуникативной составляющей и направлены на такую организацию среды, в которой процесс общения был бы обусловлен правилами и границами смыслового порождения главенствующего дискурса. Также можно обнаружить, что в настоящее время в ряде государств практика политического дискурса в значительной мере опередила его теоретическое осмысление.
Главная тема и цель политического дискурса воплощается в его инструментальном предназначении в разворачивающейся между определенными политическими силами при борьбе за власть (традиционно сюда относят: овладение ею, ее последующее сохранение, осуществление, стабилизация и/или перераспределение, отчуждение от власти («капитуляция», «сложение полномочий»)) [20]. Отсюда очевидна позиция исследователей, считающих, что «убеждение является основной характеристикой политического дискурса» [12]. Эффективность политического дискурса определяется многими как соответствие этой главной цели. А.Г. Корсунский отмечает, что для политического дискурса первостепенной по значимости является проблема признания [8]. В то же время действия, совершаемые посредством дискурса, можно интерпретировать и в качестве достижения множества других различных коммуникативных целей (к примеру, информативных, утверждение собственных прогрессивных взглядов, привлечение внимания, дискредитация оппонентов ради самой дискредитации оппонентов), зависящих от жанра и личности политического деятеля и непосредственно не связанных с борьбой за власть. Мы приходим к выводу, что большее вни-
244
Вестник КГУ ^ № 3. 2018
© Равочкин Н.Н., 2018
мание языку политики уделяется в реалиях большей открытости и демократии общественной жизни.
Как и любая разновидность дискурса, политический имеет свои особенные характеристики, которые мы попытаемся выявить и уточнить в настоящей работе. Начнем с первой особенности политического дискурса - множественное жанровое воплощение. Жанр является целеполагающей характеристикой речи. Говоря о тесной связи жанра и деятельности человека, обратимся к работе Е.Ю. Алешиной, в которой обнаруживаем важный тезис: «Любая человеческая деятельность имеет на своем высшем уровне мыслительной активности деятельность, которая выражается языком. При этом языковая личность является субъектом всей деятельности человека. Такое понимание жанра позволяет нам указать на контекст как ситуацию, в которой разворачиваются деятельность и общение» [1]. Поэтому вполне логично понимание политических практик как конкретных вариантов социальной активности. Здесь также необходимо указать и на воплощение политического дискурса в различных жанрах. Главным образом, это обусловливается тематизацией текста. Именно она связана с реалиями политической сферы, интересами субъектов и наличием речевой ситуации.
В самом общем виде жанры политического дискурса могут быть классифицированы на риту-альные/эпидейктические, ориентационные и атональные. Внутри представленной классификации дискурс может реализоваться, например, в предвыборных программах и дебатах, произносимых «дежурных» речах политических деятелей и интервью с ними, проблемных политических статьях, написанных журналистами, и проблемных аналитических статьях, написанных политиками, наконец, программах партии и отчетных докладах, задавать собственные «специализированные» разновидности дискурса (дипломатический, партийный) и т.д. [1; 14]. Многообразие жанров детерминировано плюрализмом форм политических взаимодействий. Так, избирательная кампания неизбежно формирует предвыборный дискурс. Многообразие типов политического дискурса может обладать «локальным» значением, при котором предмет взаимодействия попадает в поле интересов лишь нескольких человек (смена политического лидера в маловлиятельной политической организации), а может приобрести национальные и интернациональные масштабы (уже упомянутые выборы главы государства). Процессы принятия политических решений, оппозиционные шествия, политические мероприятия различного уровня - вот лишь некоторые виды из множества известных взаимодействий в политической сфере, определяющих смысл данных взаимодействий и дающих его участникам возможность адекватного реагирования на действия друг друга [10].
Обращаясь далее к выявлению особенностей политического дискурса, обнаруживаем, как различные языковые коллективы моделируют собственные культурные ценности. Например, сюда можно отнести способы установления и пропаганды социального порядка в различных обществах, определение значимости тех или иных элементов в «языковых картинах мира» [22], которые остаются за пределами сознательных речевых стратегий говорящих, пути формировании «концептуальной картины мира», так или иначе присущей любому без исключения языковому коллективу [2]. Постижение языковой картины мира определенного общества и государства неизбежно отсылает субъекта исследования к национально-культурной специфике политического дискурса [15]. В языке политики находит свое отражение ментальность народа, а в некоторых случаях - и его идеология. Политический дискурс порожден множественными культурами на разных этапах их развития и культурного диалога. Кроме этого, политический дискурс рассматривается нами как одно из основных средств межкультурной политики, с помощью которого осуществляется ее формирование, функционирование и адаптация к новым условиям. Обращение к дискурсу позволяет не только познакомиться с автором, но и увидеть его ментальный мир и составляющие этот мир структурные элементы. Не секрет, что национально-культурная специфика построения политического дискурса напрямую связана с языковой картиной мира или с языковым сознанием говорящего, в основе чего лежат не индивидуальные представления, а выработанные обществом в результате практик на протяжении столетий идеи и конструкты [15]. Время, политика, язык и власть обладают лингвокульту-рологическим измерением, поскольку допускают интерпретацию в знаках культуры конкретного сообщества и в связи с его культурной спецификой.
Противоречивость политических реалий и осуществление борьбы за власть по принципу дихотомии «свой - чужой» экстраполируется и на политический дискурс, определяя в качестве его очередной составляющей амбивалентность. Отметим, что в условиях современного усложняющегося мира мы наблюдаем следующее: политический дискурс интегрирован не только в мировое политическое, но и, что особо важно, в лингвокультур-ное пространство. Это приводит к тому, что в одно и то же время ему характерны, с одной стороны, сохранение собственного этнокультурного специфического кода, с другой - неизбежное включение в собственные дискурсивные практики индивидуально-личностных маркеров.
Социальные интересы не могут рассматриваться вне языковых форм выражения. Наша позиция близка идеям Д.В. Архипкина в части того, что политический дискурс соотносится не только с ре-
альностью (по смыслу), но и субъектно (с определенной группой или группами людей) [2]. Поэтому здесь необходимо указать, что отражение различных субъектов в политическом дискурсе может быть каким угодно, но никак не одинаковым. В любом коммуникативном пространстве политического дискурса (при его рассмотрении с институционального подхода), как ни в каком другом, наличествует ярко выраженная и строго обозначенная система статусно-ролевых отношений. Роли и статусы связаны между собой функциями, укрепляющими социальные связи и отношения. Соответственно, каждой социальной группе созвучен и понятен свой политический язык. Понимание конкретного политического языка может рассматриваться и как стратообразующий фактор, и как критерий идентификации его носителя с конкретной стратой [13]. То есть такое общение политического лидера (как автора) и, например, электората (как адресата) осуществляется в заранее четко заданных координатах с учетом их различной групповой принадлежности. Включаясь в многосложные социальные процессы, политический язык позволяет предвосхитить будущую ситуацию, то есть выявить постпозицию его носителя в социальной структуре.
Политический дискурс легитимизирует новую повестку дня. В политическом пространстве перманентно осуществляются переоценка и переформулирование норм, целей и задач, что указывает на невозможность определения и установления его точных границ ввиду усложняющихся взаимосвязей между его элементами. Как известно, время императивно задает свои условия, и процесс коммуникации происходит (правда, далеко не всегда) в соответствии с отмеченными в работах некоторых авторов актуальными на конкретный исторический отрезок правилами. Поэтому здесь также необходимо принимать во внимание и учитывать не только быстротечность времени и стремительную смену событий, но и культурные реалии и, главное, разницу (доходящую порой до «полярной») в языковой и образовательной подготовке субъектов [4]. Понимание политического дискурса предполагает знание множества нюансов (автора, его мотивов, аудитории, исторического фона и др.), связанных с конкретной эпохой [3], что делает справедливым тезис о непредсказуемости власти языка. Разумеется, с одной стороны, эта власть должна быть очевидной для всех без исключения, а с другой - общество не должно в полной мере осознавать роль языка в отличие от политиков, которые его используют как средство влияния. Последнее дает нам полное право заявить даже о некоторой «эзотеричности» политического дискурса.
А что можно сказать о самом языке политического дискурса? Прежде чем ответить на этот вопрос, скажем, что динамический подход к пониманию
политического дискурса позволяет представить его как процесс кодирования-декодирования информации, связанной с отстаиванием интересов определенного класса с использованием аппарата власти. Субъекты политического дискурса выступают его ключевым элементом, генерируют наполняющие его идеологемы, задают его нормы и определяют структурные элементы. В политическом дискурсе принято выделять трех субъектов действия: автор (говорящий); прямой адресат (слушающий); адресат-наблюдатель (часто «народ»).
Наличие третьего субъекта представляет собой не просто факт, осознаваемый автором и прямым адресатом, но, что важнее всего, оказывает самое непосредственное влияние на выбор и реализацию ими коммуникативных интенций. Поэтому поли-субъектность, наряду со неповторимыми коммуникативными ролями участников политического дискурса, детерминирует осуществление выбора участниками политической коммуникации персу-азивных стратегий речевого поведения манипуля-тивным контекстом по отношению к аудитории, который не всегда удается и/или не всегда необходимо скрывать [16; 17]. Неотъемлемой частью политического дискурса являются автор и адресат, поэтому первостепенной для политического дискурса будет являться сопряженность не с темой и стилем (это вторично), но с «говорящим». Решение задачи по наиболее детальной идентификации автора («говорящего») неизбежно влечет за собой необходимость дать ответы на следующие вопросы: «кому?» (адресат), «что?» (содержание), «в какой ситуации?» (контекст) «с какой целью?» (результат). Политический дискурс представлен в лицах, а сам политик как языковая личность, включая определенный набор характерных поведенческих моментов, приобретает чрезвычайно значимый статус. Лицо политика хоть и сливается с текстом, но в то же время само является ни чем иным, как текстом [9].
В очередной раз, обращаясь к упомянутой противоречивости политического дискурса, приводим о том, что ему характерно специфическое содержание, но не форма. Существует мнение об особом положении грамматического строя политического языка, таких как устранение лица при помощи но-минализованных конструкций-девербативов и без-агенсного пассива, инклюзивное использование личных местоимений («мы», «наш») [11]. Однако Е.И. Шейгал считает, что такие грамматические особенности не являются чертами, присущими исключительно политическому дискурсу, так как подобные формы и конструкции используются и в других видах коммуникации [20].
Современный политический дискурс «элиминирует характерное для авторитарного дискурса наделение власти положительными признаками, сближается с "языком народа", но проявляет зна-
чительную вариативность, отражающую вариативность политических идей в демократическом обществе» [18].
Языку политического дискурса также характерна релевантность разнообразию при подборе и употреблении языковых средств, одновременные доступность и сложность при понимании употребляемых специальных терминов, использование множества грамматических форм и комбинаций лексики, отсутствие однообразности текстов при их построении. Вдобавок он характеризуется особым словарем (запасом относящихся к данной предметной области слов и выражений), смысловыми связями между отдельными политическими концептами, базовыми абстракциями и метафорами, типовыми контекстами словоупотребления, построением суждений [9]. Опорой политического дискурса являются также актуальные временные реалии. Речь политических субъектов становится важнейшим средством их коммуникативной компетентности, одновременно являя собой уникальный «продукт», по которому возможно идентифицировать того или иного политика. Она наполнена специфическими речевыми конструкциями, которые дают возможность активно воздействовать на слушателей-адресатов. Таким образом, язык политического дискурса как средства ведения борьбы за власть использует богатые языковые, когнитивные и коммуникативные инструменты, что позволяет некоторым политическим силам как участникам этой борьбы обрести и удержать власть. Инструментальный характер политического дискурса реализуется в оперировании политическими понятиями; политическими притязаниями; политическими аргументами; ультиматумами; категорическими требованиями; эзоповскими речами, содержащими явный или неявный политический подтекст; социально-политической мимикрией; всякого рода имитациями. Все это обусловлено необходимостью повлиять на адресата, донести информацию и побудить к соответствующим действиям [4]. Это позволяет выделить еще одну отличительную особенность политического дискурса - его массовость и неопределенность границ коммуникантов. Мы связываем это с мнением В. И. Карасика, отмечающего, что средой существования языка политики является массовая информация, а по причине ориентации политического общения на массового адресата политический дискурс выходит за институциональные рамки, характерные для любого специального языка [7]. Аргументом в этом случае является и то, что сама политическая деятельность предполагает поддержку широких слоев населения.
Политической речи также свойственна полемичность (как своеобразная театрализованная игра), основные идеи которой основаны на формировании и внедрении в сознание электората отрицательного образа политических противников
автора, на навязывании аудитории собственных ценностей и оценок, репрезентированных как наиболее естественные, выигрышные и безальтернативные. В этой известной бинарной оппозиции «свой-чужой» скрывается причина, по которой транслируемые сообщения оцениваются позитивно сторонниками одних взглядов, но воспринимаются негативно, маркируемые не иначе как «прямое оскорбление» [3]. Именно полемичность как характеристика политического дискурса привела, на наш взгляд, к небывалым проявлениям жанра речевой инвективы. Инвектива использует все многообразие средств, позволяющих негативно оценить поведение человека. Сюда относится употребление экспрессивных слов и оборотов, охваченных пределами литературного словоупотребления, а также грубо просторечная и обсценная лексика.
Политический дискурс осуществляется в конкретной политической ситуации и имеет ярко выраженные прагмалингвистические особенности. Общеизвестно, что в прагматизме главным принципом действия (в данном случае - коммуникативного) является достижение конкретных полезных практических последствий. Политическая дис-курсная практика осуществляется в определенном контексте и хронотопе в корреляции с конкретными смысложизненными ориентациями и целями его участников. Учитывая значимость борьбы за власть, позволяющей в перспективе осуществлять над обществом, политический дискурс является наиболее прагматически ориентированным. Пер-суазивность реализуется в «иерархии коммуникативных установок публичной речи через совокупность актуализаций, то есть посредством структурного и семантического выдвижения определенных компонентов текста» и достаточно часто в его соотнесенности с фактологичностью, т.е. конкретными коммуникативными событиями в социуме и реакцией на них [16].
Однако далеко не всегда фактологичность имеет место быть. Соответственно манипуляция сознанием, осуществление которой происходит в рамках политического поля, включается в область политического дискурса, являясь также одной из его характерных особенностей [19]. Любопытно мнение, что язык с момента своего зарождения уже использовался как инструмент воздействия и манипуляции. Стоит помнить, что политический язык не является прерогативой государственных чиновников или профессиональных политиков, поскольку является открытым для каждого члена языкового сообщества ресурсом. Катализатором манипуляции являются неосознаваемые адресатом вербальные и невербальные сообщения, создающие мнения и формирующие стереотипы поведения через определенный языковой образ. Самым ярким примером такого образа будет его оценка по принципу «положительный-отрицательный». В свою очередь
манипуляция включает в себя не обычный властный элемент, но предполагает злоупотребление дискурсивной властью, венчаемой такой психологической характеристикой как «доминирование». Никакое политическое не может возникнуть до появления хотя бы первых приблизительных представлений о нем: поэтому понятия о политических феноменах находятся с их качественными характеристиками в синкретическом единстве.
В свою очередь в политическом дискурсе языковая манипуляция «осуществляется путем искажения значений слов за счет идеологичности, оце-ночности, модальности, подвижности семантики и прагматики слова, вариативности денотативных и коннотативных значений одних и тех же языковых знаков под влиянием социальных, культурных и других факторов» [5]. Таким образом, в политическом дискурсе язык - это средство воздействия, вся мощь и богатство которого позволяют обнаружить приоритет ценностной и оценочной (эмоциональной) составляющей перед составляющей фактологической (рациональной). Такое определение во многом выглядит оправданным и соответствует мнению В.З. Демьянкова, поскольку в идеале «речь политика должна уметь затронуть нужную струну в массовом сознании, его высказывания должны укладываться во "вселенную" мнений и оценок (то есть, во все множество внутренних миров) его адресатов, "потребителей" политического дискурса» [3]. Таким образом, отличительной чертой манипуляции будет являться отношение к партнеру/ оппоненту не как к личности, но как к средству, нацеленность на его использование в целях реализации собственных целей в соответствии с персональными интересами.
Обнаруживаем следующее: «политики часто пытаются завуалировать свои цели, используя номинализацию, эллипсис, метафоризацию, особую интонацию и другие приемы воздействия на сознание» не только электората, но и оппонентов [12]. Для совершения речевой манипуляции используются слова, символы, жесты, мимика -лингвальные и паралингвальные знаки, которые в определенном контексте и смысле могут иметь необходимое воздействие на адресата - инструменты речевой манипуляции. В повседневной жизни люди часто используют эти знаки осознанно или же неосознанно. Современный политический дискурс обладает мифологичностью, яркостью и высокой экспрессивностью, что приводит к изменению содержания коммуникативной деятельности. Достижение целей, как и сокрытие истинных намерений, возможно обеспечить путём использования мифологем, которые представляются способами оптимальной реализации речевых намерений, могущих привести к необходимой интерпретации информации. В случае осознанного использования языка можно говорить о речевой манипуляции в ее
истинном значении. Согласно мнению М.Г. Цу-циевой, «выбор коммуникативной стратегии выражает отношение языковой личности политика к дискурсивному универсуму», что обусловливает осуществление интеракций [16]. Так, в речевые стратегии манипуляции включаются и промисси-вы - акты-обязательства, в которых даются обещания исполнить желательное для адресата действие. В промиссивах могут приводиться расчеты и краткие изложения законопроектов. Однако их нельзя считать экономически обоснованными. Они остаются промиссивами - речевыми актами для «принятия на веру».
Личность политика наделена значимым статусом, требуя от него соблюдения определенных профессиональных аспектов в поведении. В связи с чрезвычайной значимостью сферы политики, необходимо указать и на высокий уровень личной ответственности политика при выборе дискурса. Именно дискурс политика, выбранный им сознательно или неосознанно (наряду со многими другими факторами), предопределяет отношение как самого политического деятеля, так и его адресатов к широчайшему спектру стоящих перед ним задач, неизбежно возникающих в процессе эволюции политической жизни. Политический дискурс, будучи чрезвычайно прагматичным, требует от политиков продуманных высказываний, превращая их в «хозяев» своих слов. Хотя понять, являются ли участники политического дискурса, согласно М.В. Ильину, хозяевами своих слов, достаточно трудно: «На самом деле большой вопрос, кто чьим является хозяином. Собственное косноязычие, неграмотность, неосвоенность культуры, спрессованной в понятиях, разрушают благие порывы отечественных политиков гораздо сокрушительней и фатальней, чем любые происки соперников. Ставшее фактом политики слово требует уважительного к себе отношения» [6]. Каждое высказывание в политике оказывает конструктивное или деструктивное влияние на ход общественно-политических событий. Опасность недооценки роли и возможностей политического дискурса обнаруживает себя в первую очередь в «молодых демократиях» [13].
Таким образом, традиционно выделяемые характерные особенности политического дискурса как объекта лингвистического исследования были уточнены рамках настоящей статьи. Особенности политического дискурса находятся в зависимости от адресованности реципиентам, личности и коммуникативной компетентности выступающего и, соответственно, контекста [13]. Нами установлено, что сущностными характеристиками политического дискурса являются его ярко выраженная прагматическая (инструментальная) направленность, множественное жанровое воплощение, амбивалентность, национально-культурная предопределенность и открытость к интеграции, ма-
нипулятивность, соотнесенность с социальными группами, динамичность, массовость адресатов, полемичность, экспрессивность, разнообразие используемого языка и высокая степень ответственности автора за коммуникативные неудачи. Политический дискурс отражает всю совокупность взаимоотношений на уровне «человек-общество», оказывая, таким образом, существенное влияние на формирование картины мира его реципиентов. Это смешение содержаний порождает новое содержание. Вполне очевидным представляется, что политический дискурс всегда будет выступать активным преобразователем окружающей действительности, участником сферы политической борьбы за завоевание, удержание и использование политической власти. Тем не менее, при интерпретациях политического дискурса в его целостности, ошибочным будет ограничиваться исключительно языковыми моментами, поскольку велика вероятность не осмыслить самое главное -его суть и цель.
Библиографический список
1. Алешина Е.Ю. Жанровая градация политического дискурса // Российский гуманитарный журнал. - 2016. - Т. 5. - № 3. - С. 293-301.
2. Архипкин Д.В. Политический дискурс как объект лингвистического исследования // Актуальные вопросы филологической науки XXI века сборник статей по материалам третьей Всероссийской научной конференции молодых ученых: в 2 частях. - М., 2013. - С. 15-18.
3. Демьянков В.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования. - M.: ИНИОН РАН. - 2002. - № 3. - С. 32-43.
4. Евтушина Т.А., Ковальская Н.А. Экономический дискурс как объект лингвистического исследования // Вестник Челябинского государственного университета. - 2014. - № 6 (335). - С. 42-46.
5. Желтухина М.Р. Комическое в политическом дискурсе: дис. ... канд. филол. наук. - Волгоград, 2000. - 230 с.
6. Ильин М.В. Политический дискурс: слова и смыслы // Полис. Политические исследования. -1994. - № 1. - С. 127-140.
7. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2004. -390 с.
8. Корсунский А.Г. Политический дискурс в работах современных французских философов // Дискурс-Пи. - 2016. - Т. 13. - № 1. - С. 108-111.
9. Кузьмина С.В. Политический дискурс как неотъемлемая часть политической коммуникации // Известия Саратовского государственного университета. Новая серия. Серия: социология, политология. - 2011. - Т. 11. - № 2. - С. 54-56.
10. Пушкарева Г.В. Homo politicus: политическая реальность и политический дискурс // Общественные науки и современность. - 2013. - № 5. -С. 90-100.
11. Рижинашвили И.У. Лингвистические механизмы тенденциозного представления событий в англо-американской периодике: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. - СПб., 1994. - 17 с.
12. Синеокая Н.А. Характеристика политического дискурса // Современные проблемы науки и образования. - 2012. - № 6. - С. 512.
13. Суллаева Н.А. Политический дискурс: фи-лософско-политологический анализ // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. -2013. - № 1. - С. 160-165.
14. Тищенко Н.В. К вопросу о жанрах и специфике политического дискурса // Экономический вектор. - 2016. - № 2 (5). - С. 155-158.
15. Тищенко Н.В. К вопросу о национально-культурной специфике политического дискурса // Альманах современной науки и образования. -2016. - № 11 (113). - С. 99-101.
16. Цуциева М.Г. Политический дискурс как интегративный феномен // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. - 2012. - Т. 1. - № 2. - С. 174-179.
17. Чекменев Д.С. Политические субъекты общественно-политического дискурса // Фундаментальные и прикладные исследования в современном мире. - 2015. - № 9. - С. 23-27.
18. Чудинов А.П., Будаев Э.В. Концептуальная метафора в политическом дискурсе: новые зарубежные исследования (2000-2004) // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2005. - № 2. - С. 41-50.
19. Шевченко О.П. Лингводискурсивные особенности публичных выступлений: дис. ... канд. филол. наук. - Волгоград, 2010. - 208 с.
20. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: дис . д-ра филол. наук. - Волгоград, 2000. - 440 с.
21. Яппарова В.Н. Дипломатический дискурс как объект междисциплинарного исследования // Филология и культура. - 2016. - № 2 (44). - С. 165-170.
22. Lucy J.A. Sapir-Whorf Hypothesis // International Encyclopedia of the Social & Behavioral Sciences (Second Edition). - 2015. - P. 903-906.
References
1. Aleshina E.YU. ZHanrovaya gradaciya politicheskogo diskursa // Rossijskij gumanitarnyj zhurnal. - 2016. - T. 5. - № 3. - S. 293-301.
2. Arhipkin D.V Politicheskij diskurs kak ob"ekt lingvisticheskogo issledovaniya // Aktual'nye voprosy filologicheskoj nauki XXI veka sbornik statej po materialam tret'ej Vserossijskoj nauchnoj konferencii molodyh uchenyh: v 2 chastyah. - M., 2013. - S. 15-18.
3. Dem'yankov VZ. Politicheskij diskurs kak predmet politologicheskoj filologii // Politicheskaya
nauka. Politicheskij diskurs: Istoriya i sovremennye issledovaniya. - M.: INION RAN. - 2002. - № 3. -S. 32-43.
4. Evtushina T.A., Koval'skaya N.A. EHkonomicheskij diskurs kak ob"ekt lingvisticheskogo issledovaniya // Vestnik CHelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2014. - № 6 (335). -S. 42-46.
5. ZHeltuhina M.R. Komicheskoe v politicheskom diskurse: dis. ... kand. filol. Nauk. - Volgograd, 2000. - 230 s.
6. Il'in M.V. Politicheskij diskurs: slova i smysly // Polis. Politicheskie issledovaniya. - 1994. - № 1. -S. 127-140.
7. Karasik V.I. YAzykovoj krug: lichnost', koncepty, diskurs. - Volgograd: Peremena, 2004. - 390 s.
8. Korsunskij A.G. Politicheskij diskurs v rabotah sovremennyh francuzskih filosofov // Diskurs-Pi. -2016. - T. 13. - № 1. - S. 108-111.
9. Kuz'mina S.V. Politicheskij diskurs kak neot"emlemaya chast' politicheskoj kommunikacii // Izvestiya Saratovskogo gosudarstvennogo universiteta. Novaya seriya. Seriya: sociologiya, politologiya. -2011. - T. 11. - № 2. - S. 54-56.
10. Pushkareva G.V Homo politicus: politicheskaya real'nost' i politicheskij diskurs // Obshchestvennye nauki i sovremennost'. - 2013. - № 5. - S. 90-100.
11. Rizhinashvili I.U. Lingvisticheskie mekhanizmy tendencioznogo predstavleniya sobytij v anglo-amerikanskoj periodike: avtoref. diss. ... kand. filol. nauk. - SPb., 1994. - 17 s.
12. Sineokaya N.A. Harakteristika politicheskogo diskursa // Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya. - 2012. - № 6. - S. 512.
13. Sullaeva N.A. Politicheskij diskurs: filosofsko-politologicheskij analiz // Aktual'nye problemy gumanitarnyh i estestvennyh nauk. - 2013. - № 1. -S. 160-165.
14. Tishchenko N.V. K voprosu o zhanrah i specifike politicheskogo diskursa // EHkonomicheskij vektor. - 2016. - № 2 (5). - S. 155-158.
15. Tishchenko N.V. K voprosu o nacional'no-kul'turnoj specifike politicheskogo diskursa // Al'manah sovremennoj nauki i obrazovaniya. -2016. - № 11 (113). - S. 99-101.
16. Cucieva M.G. Politicheskij diskurs kak integrativnyj fenomen // Vestnik Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta im. A.S. Pushkina. -2012. - T. 1. - № 2. - S. 174-179.
17. CHekmenev D.S. Politicheskie sub"ekty obshchestvenno-politicheskogo diskursa // Fundamental'nye i prikladnye issledovaniya v sovremennom mire. - 2015. - № 9. - S. 23-27.
18. CHudinov A.P., Budaev EH.V. Konceptual'naya metafora v politicheskom diskurse: novye zarubezhnye issledovaniya (2000-2004) // Voprosy kognitivnoj lingvistiki. - 2005. - № 2. - S. 41-50.
19. SHevchenko O.P. Lingvodiskursivnye osobennosti publichnyh vystuplenij: dis. ... kand. filol. nauk. - Volgograd, 2010. - 208 s.
20. SHejgal E.I. Semiotika politicheskogo diskursa: dis ... d-ra filol. nauk. - Volgograd, 2000. - 440 s.
21. YApparova V.N. Diplomaticheskij diskurs kak ob"ekt mezhdisciplinarnogo issledovaniya // Filologiya i kul'tura. - 2016. - №2 (44). - S. 165-170.
22. Lucy J. A. Sapir-Whorf Hypothesis // International Encyclopedia of the Social & Behavioral Sciences (Second Edition). - 2015. - P. 903-906.
250
BecTHHK Kry Jb. № 3. 2018
