CC BY
156
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2010. № 3
А.П. ЧЕХОВ В НАЦИОНАЛЬНЫХ КУЛЬТУРАХ Н.Г. Асоскова,
преподаватель кафедры теории и методологии перевода Высшей школы
перевода (факультета) МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА КОРОТКИХ РАССКАЗОВ
ЧЕХОВА НА ФРАНЦУЗСКИЙ ЯЗЫК
В статье говорится об особенностях жанра короткого рассказа и проблемах перевода коротких рассказов Чехова на французский язык. Одной из характеристик чеховских рассказов является использование эмоционально-экспрессивной и коннотативной лексики, что представляет определенные трудности для перевода на другой язык. На примере анализа переводов показано, как переводчики справляются с поставленной задачей.
Ключевые слова: короткие рассказы, художественный перевод, эмоционально-экспрессивные слова, коннотации, адекватный.
Natalya G. Asoskova,
Teacher at the Chair of Translation Theory and Methodology, the Higher School of Translation and Interpretation, Lomonosov Moscow State University, Russia; E-mail: [email protected]
Peculiarities of Translation of Chekhov's Stories into French
The article studies peculiarities of the short story genre and the problem of translation of Chekhov's short stories into French. One of the main characteristics of Chekhov's short stories is the extensive usage of emotionally expressive and connotative words, which presents some difficulties for the translation into another language. The analysis of translations reveals how the translators manage to solve the problem.
Key words: short stories, literary translation, emotionally expressive words, connotations, adequate.
Чехов ввёл в русскую литературу жанр короткого рассказа, который стал революционным для своего времени, бросив вызов таким традиционным формам прозы, как роман или повесть. Короткие рассказы Чехова представляют собой зарисовки русской повседневной жизни, в которых он представил всю многогранность российской действительности и запечатлел облик российского общества конца XIX в. Перед нами калейдоскопом проходят люди из разных социальных слоев, непохожих судеб, с разными ценностями и взглядами на жизнь. На Западе, где Чехов является одним из самых известных и любимых русских писателей, он в первую очередь известен как великий драматург, чье творчество повлияло не на одно поколение знаменитых писателей. Его имя стоит в одном ряду с Уильямом Шекспиром, Бернардом Шоу,
Оскаром Уайльдом. Чехов-сатирик, напротив, западным читателям почти незнаком. Главная причина этого заключается в том, что рассказы Чехова очень трудно поддаются переводу, поэтому западный читатель не имеет возможности в полной мере оценить виртуозное мастерство Чехова-сатирика, его тонкую иронию и искрометный юмор. Жанр короткого рассказа, как правило, один из самых сложных для перевода. В рассказе нет места для описаний, монологов, длинных речей, авторских отступлений. Таким образом, каждое слово становится предельно информативным и значимым, несёт особую смысловую нагрузку, говоря читателю порой даже больше, чем пространные авторские объяснения. Чехов максимально использует стилистические, эмоционально-экспрессивные и коннотативные оттенки слов. В чеховской прозе нашло отражение всё богатство русского языка. На страницах его рассказов мы встречаем и просторечные выражения, и окказионализмы, фразеологизмы и метафоры, которые зачастую служат средством достижения комического эффекта (например, отход от литературной нормы в речи персонажей, происходящих из крестьянской среды, или порой утрированное и не всегда правильное использование сложных речевых оборотов, слов высокого стиля теми персонажами, которые хотят продемонстрировать свою образованность). Всего лишь по одной фразе мы можем составить представление о том или ином герое: определить его происхождение и социальный уровень.
Ещё одной отличительной чертой рассказов Чехова является частое использование говорящих фамилий. Комический эффект рассказа «Лошадиная фамилия» полностью построен на использовании говорящей фамилии, что делает его одним из самых сложных для перевода. Обратимся к сопоставительному анализу рассказа Чехова «Лошадиная фамилия» и его переводу на французский язык. В этом рассказе страдающий от зубной боли отставной генерал Булдеев по совету своего приказчика Ивана Евсеича решает послать депешу акцизному Якову Васильичу, который «заговори-вает зубы — первый сорт». Только вот вспомнить фамилию этого чудо-знахаря приказчик не может. Единственное, что он помнит, что фамилия эта «словно как бы лошадиная». И далее вся семья пытается угадать эту лошадиную фамилию, в результате чего рождаются комичные, а подчас абсолютно нелепые варианты: Жеребчиков, Жеребковский, Жеребенко, Лошадинский, Лошадевич, Жеребкович, Кобылянский, Коненко, Конченко, Жеребеев, Ко-былеев, Чересседельников. Таким образом, весь рассказ строится на обилии говорящих фамилий, которые относятся к одному семантическому полю — лошади. Разумеется, переводчикам необходимо проявить своё мастерство, чтобы воспроизвести в переводе
всё многообразие говорящих фамилий, и к тому же, подобно Чехову, вводить их в текст по нарастающей — чтобы каждая последующая была смешнее и нелепее предыдущей. Для этого переводчику требуется особое мастерство и чувство языка. Надо сказать, что французские переводчики достойно справляются с этой задачей, предлагая очень остроумные и интересные французские «лошадиные» говорящие фамилии: Cavalon (обыгрывание фр. Cavale — кобылица), Сanasson (кляча), Chevaleau, Chevalard, Chevaleret, Chevalet (cheval — лошадь), Poulinet (pouliner — жеребиться), Destriez (destrier — боевой конь), Palfroy (palefroi — парадный конь), Jumendeau (jument —кобыла).
Причем в некоторых случаях удается не только изобрести лошадиную фамилию, но именно перевести ее с русского языка на французский. Так, например, в оригинале мы видим: «Гнедов! — говорили ему. — Рысистый! Лошадицкий!», чему во французском переводе соответствуют идентичные по значению фамилии: Bay (bai — гнедой, гнедой масти, гнедая лошадь), Trott (trot — рысь), Œevalin (cheval — лошадь).
Особую трудность для перевода представляет эпизод, когда приказчик, увлекшись перечислением фамилий, случайно переходит с «лошадиных» фамилий на «собачьи»:
— Постойте... Кобылицин... Кобылятников... Кобелёв...
— Это уже собачья, а не лошадиная.
Переводчикам нужно было найти фамилию, которая бы органично вписалась в звуковой ряд, но принадлежала к другому классу животных. Во французском варианте собачья фамилия превратилась в птичью, а если быть более точным, то в «куриную»:
— Attendez....Cavalier...Cavale....Cocotte...
— Mais c'est un nom de poule, pas de cheval.
После того как все обитатели усадьбы перечислили все возможные и невозможные фамилии, так и не найдя единственную нужную, генерал решается послать за доктором и вырвать больной зуб. И только когда доктор спрашивает у приказчика, не может ли он купить «четвертей пять овса», тот наконец вспоминает злосчастную «лошадиную фамилию», которая на деле оказывается очень проста: Овсов. Здесь переводчикам тоже удалось найти довольно распространённую французскую фамилию, которая оказывается созвучна французскому слову avoine (овёс): «Vous ne me vendriez pas cinq quarteron d'avoine?» «J'ai trouvé! Davoine».
Таким образом, переводчики удачно справляются с поставленной перед ними задачей. И в некоторых моментах им удается не только предложить альтернативный вариант обыгрывания «лошадиной» темы на французском языке, но и сделать собственно перевод говорящей фамилии.
Гораздо сложнее адекватно перевести на французский язык речь персонажей чеховских рассказов. И дело тут не в мастерстве переводчиков, а в самом языке перевода. В.Г. Гак отмечал, что во «французском словарном составе гораздо меньше, чем в русском, слов, в значение которых входит экспрессивно-эмоциональная окраска» [Гак, 2008, с. 138]. У французского языка другие средства выразительности — метафоры, сравнения, метонимические переносы. Слова французской речи преимущественно нейтральны, поэтому одному французскому слову могут соответствовать несколько русских эквивалентов различной степени эмоциональной выразительности. Рассказы Чехова строятся именно на экспрессивности слова, на игре его различных оттенков. Очень часто в диалогах используются архаизмы, просторечные слова, которые безошибочно позволяют нам угадать, к какому слою общества принадлежит тот или иной герой, создают дополнительный комический эффект и тот неповторимый легкий ироничный стиль, которым так славится Чехов. К сожалению, французский перевод оказывается гораздо беднее в эмоционально-экспрессивном плане и значительно проигрывает оригиналу. Обратимся всё к тому же рассказу «Лошадиная фамилия». Речь приказчика Ивана Евсеича далека от нормы, очень сбивчива, изобилует неграмотным употреблением слов, что характеризует его как человека малообразованного. Вот несколько примеров русских экспрессивно окрашенных слов и соответствующих им вариантов в переводе:
Сила ему такая дадена — C'était un don qu'il avait (у него был дар) его из акцизных увольнили — il n'est plus en activité (он больше не состоит на службе)
Тамошних саратовских на дому у себя пользует — ceux de Saratov, il les soigne chez lui (саратовских он лечит у себя)
прошу выпользовать — je vous prie de lui donner un médicament (прошу прописать ему лекарство)
ругатель — il est mal embouché (он сквернословит) чудодейственный господин — il fait des miracles (он творит чудеса) из головы вышибло — ça m'est sorti de la tête (у меня вылетело из головы)
Как мы видим, русским эмоционально-экспрессивным словам и выражениям соответствуют нейтральные французские эквиваленты, которые передают лишь содержание высказывания, выполняют информативную функцию, но не раскрывают всей выразительности и самобытности речи персонажа. Вне контекста очень сложно сказать, кому именно принадлежат эти высказывания: барину или слуге, образованному человеку или невежде.
Таким образом, теряется очень важный аспект чеховских рассказов: речевая характеристика персонажа, своеобразие диалога
5 ВМУ, теория перевода, № 3 65
чеховских героев, которые являются одними из основных элементов чеховской прозы.
С этой точки зрения очень сильно в переводе теряется вся прелесть и тонкий юмор рассказа «Налим», построенного на комичном диалоге двух грубоватых, необразованных мужиков, которые пытаются поймать в речке налима. Они ведут забавную словесную перепалку, спорят, невпопад дают друг другу советы. Речь персонажей предельно насыщена просторечными, бранными словами с ярко выраженной экспрессивной окраской (нешто, глыбоко, уй-тить, командер, сичас, далече, анафема). Все это помогает воссоздать картину русской сельской жизни, очень ярко и живописно и в то же время реалистично показать эпизод из русской действительности. Невозможность передачи подобных слов на французский язык лишает французский перевод выразительности и яркости оригинала.
Так, например, плотник Любим, пытаясь поймать налима, произносит: «Оттопырь-ка пальцы, я его сичас... за зебры... Постой, не толкай локтем... я его сичас... сичас, дай только взяться... Далече, шут, под корягу забился, не за что и ухватиться... Не доберёшься до головы... Пузо одно только и слыхать... Убей мне на шее комара — жжёт! Я сичас... под зебры его... Заходи сбоку, пхай его, пхай! Шпыняй его пальцем!»
На французском языке речь персонажа звучит более сдержанно: «Ecarte les doits, je vais le prendre... par les ouïes... Attend, me donne pas des coups de coude... je vais l'avoir... je vais... laisse-moi seulement m'y prendre... Elle s'est enfoncée sous les racines, la garce, je ne sais pas par où la prendre... Pas moyens d'aller jusqu'à la tête...on ne sent que son ventre...Tus-moi un moustique sur le cou, ça me cuit! Je vais l'avoir... sous le ouïs... Approche-toi par côté, pousse-la! Pique-la avec ton doigt!» Как мы видим, в переводе не нашли отражения такие просторечные слова как: сичас, далече, пхай. Последний случай особенно интересен: с одной стороны, мы сталкиваемся с употреблением стилистически сниженного глагола пихать (вместо нейтрального толкать), а с другой стороны, — с нарушением грамматической нормы его употребления (пхай вместо пихай). Таким образом, достигается максимально возможная выразительность речи. Во французском переводе используется стилистически нейтральный глагол pousser (толкать), который не передает все кон-нотативные значения оригинала. Точно так же глаголы écarter (раздвигать) и piquer (протыкать) не обладают такой же вырази -тельностью, как их русские аналоги «оттопырить» и «шпынять». Очень характерной особенностью речи малограмотного Любима является постоянное коверкание слова «жабры» — он все время называет их «зебры». Это даже дает Чехову повод для иронического
замечания: «Горбач, надув щёки, притаив дыхание, вытаращивает глаза и, по-видимому, уже залезает пальцами "под зебры"...». В переводе этот момент нивелируется и герой употребляет слово les ouïes (жабры).
Как мы видим, перевод рассказов Чехова на французский язык не воссоздает всей палитры речевых средств, использованных писателем. Сложность перевода связана прежде всего с различными коннотативными и эмоционально-экспрессивными характеристиками русских и французских слов. Во французском языке гораздо меньше слов с ярко выраженной эмоциональной окраской, из-за чего в переводе рассказы несколько утрачивают художественную выразительность оригинала.
Список литературы
Гак В.Г. Беседы о французском слове. М., 2008.
Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. М., 2009.
Солодуб Ю.П., Альбрехт Ф.Б., Кузнецов А.Ю. Теория и практика художественного перевода. М., 2005. Чехов А.П. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 5. М., 1985. Tchékhov Anton. Histoires pour rire et pour sourire. Paris, 2008.
