CC BY
33
УДК 070(470.661) DOI 10.17150/2308-6203.2015.4(1).70-84
Рева Екатерина Константиновна
докторант кафедры массовых коммуникаций Российского университета дружбы народов, кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой журналистики, Пензенский государственный университет, 440026, Российская Федерация, г. Пенза, ул. Красная, 40, e-mail: [email protected]
Ekaterina K. Reva
Penza State University,
40 Krasnaya Str., 440026, Penza, Russian Federation, e-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ОТРАЖЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ В ЧЕЧЕНСКОМ ЖУРНАЛЕ «НАНА»: ПРИЕМЫ ТВОРЧЕСКОГО САМОВЫРАЖЕНИЯ
Аннотация. Национальную периодическую печать по праву можно назвать хранительницей культурных ценностей Северного Кавказа: журналы широко ориентированы на отражение своеобразия судьбы и жизни республик Северного Кавказа. Как правило, эта особость проявляется в периодической печати посредством синтеза воссоздания исторической панорамы событий и тенденций современной жизни общества, и зачастую фоном такого взаимодействия двух временных пластов служит самобытная культура. В изучении особенностей репрезентации этнокуль-туры важно обратиться не только к тематическому пласту национальной периодики, но и к творческим приемам функционально неоднородного журнального самовыражения, сосредоточиваясь на филологическом анализе таких важных категорий журналистского дискурса, как жанр, композиция, языковые средства эмоциональной выразительности. Такой подход реализован в рассмотрении публикаций чеченского журнала «Нана». Анализу способов отражения национальной культуры в республиканской периодической печати и посвящена настоящая статья.
Ключевые слова. Национальная культура, периодическая печать, репрезентация, межнациональные отношения.
Информация о статье. Дата поступления 8 декабря 2014 г.; дата принятия к печати 19 декабря 2014 г.; дата онлайн-размещения 30 января 2015 г.
FEATURES OF THE REFLECTION OF NATIONAL CULTURE IN THE CHECHEN JOURNAL «NANA»: METHODS OF CREATIVE EXPRESSIONS
Abstract. National periodicals can rightly be called the guardian of the cultural values of the North Caucasus: magazines are widely focused on the reflection of identity and fate of life of the republics of the North Caucasus. As a rule, this particular appears in the press through the synthesis of recreating historical panorama of events and trends of modern society, and often the back-
ground of the interaction between the two layers of time serves as a unique culture. In a study of the features of representation of ethnic culture, it is important to address not only the thematic layer of national periodicals, but also to creative techniques functional heterogeneity of expression journal focusing on philological analysis of these important categories of journalistic discourse, as a genre, composition, language means of emotional expression. This approach is implemented in consideration of the publications of the Chechen magazine «Nana». Analysis methods reflect the national culture in the national periodicals devoted to this article.
Keywords. national culture, periodicals, representation, inter-ethnic relations.
Article info. Received December 8, 2014; accepted December 19, 2014; available online January 30, 2014.
Посвящая настоящую статью функционированию национальной периодической печати в этнокультурном пространстве, мы руководствуемся целью показать особенности репрезентации этнокультуры именно в этом сегменте журналистики. Для реализации поставленной цели требуется обратиться не только к тематическому пласту региональной периодики, но и к творческим приемам национального самовыражения, которые используются в журналах. Речь идет о том, что, проникая в структуру журналистского материала, элементы этнокультуры относительно своей роли в тексте функционально неоднородны, что еще раз подтверждает необходимость изучения национальной периодической печати именно в контексте этнокультурной репрезентации. В связи с этим считаем целесообразным сосредоточить внимание на таких важных категориях филологического анализа, как жанр, композиция, языковые средства эмоциональной выразительности, и осуществить его на материале публикаций журнала «Нана». Выбор издания обусловлен высокой плотностью этнокультурной насыщенности его материалов и разнообразием творческих подходов к национальному самовыражению, идейной цельностью публикаций
журнала, каждый из выпусков которого содержит богатые возможности для реализации заявленной нами темы.
Рассмотрим, в частности, одиннадцатый номер за 2009 г., полностью посвященный семидесятилетию Чеченского государственного ансамбля танца «Вайнах». Уже само это событие, организующее подборку материалов номера, ярко воплощает идею внутреннего выявления национального через следующие историко-культурные параллели: историю ансамбля «Вайнах» в качестве своеобразного зеркала судьбы чеченцев, реконструирующего с 1939 г. прошлое и настоящее чеченского народа; «Вайнах» как концепт национальной чеченской культуры отражает самобытные традиции, обычаи и национальный этикет чеченцев. Другими словами, монотема рождает стержневые компоненты этнокультуры. Их выявление посредством разнообразных журналистских приемов в совокупности и способствует творческому самовыражению издания.
Рассматриваемый номер открывается стихотворением-посланием Р. Юсупова «Чеченскому государственному ансамблю "Вайнах"», служащим своеобразным эпиграфом к теме. Поэтическое произведение
не только задает тональность этому выпуску журнала, не только воспевает прославленный ансамбль, но и подчеркивает тождество между творчеством «Вайнаха» и национальной сущностью чеченского народа. В стихотворении с присущими жанру чертами создается, скорее, не столько образ ансамбля, сколько образ чеченца. Такой эффект достигается средствами выразительности: эпитеты, сравнения, олицетворения («Что за огненный танец — полет, / Словно яркая молния в небе! / То вздымается ввысь, то плывет, / То орел кружит в танце, то лебедь» [11, с. 9]). Любопытны конструкции, используемые в сочинении, которые обозначают хореографические приемы парного танца, отражающие особенности межличностного поведения женщины и мужчины в чеченском обществе. Для этого автор прибегает к приему параллелизма: «То вздымается ввысь, то плывет, / То орел кружит в танце, то лебедь». Начало следующей строфы содержит портретные характеристики, которые служат не только живописанию воображаемой пары на сцене, но и отражению темперамента, стати, характерных для народа нохчи: «Что за пластика, удаль, размах, / Гибок стан, величава осанка» [11, с. 9]. Стихотворение пронизано особым пиететом, любовью к ансамблю, ощущением нерасторжимого единения между «Вайнахом» и вайнаха-ми. Наиболее ярко это проявляется в строфе: «И сегодня ты — наш, мы — твои. / Да хранит тебя наша молитва! / Пусть вовеки не гаснут огни / Твоего танцевального ритма!» [11, с. 9].
Рассматриваемый номер журнала побуждает к восприятию его материалов еще в одном аспекте характеристики издания в целом. Публикуемые в «Нана» поэтические или иные литературно-художествен-
ные произведения приобретают публицистическую ценность: обладая художественной формой, их содержательность зачастую обусловлена общественно значимыми фактами. В этом также усматривается проявление национального: журнал не просто фиксирует и передает информацию читателю, он является, на наш взгляд, энциклопедией жизни чеченцев с их историей, культурой, с их системой взаимоотношений с другими народами. В этом (на ярком примере «Наны») нам видится ни с чем не сравнимое значение национальной периодической печати. Поэтому рассматриваемое выше стихотворение может восприниматься не только как самостоятельный, отдельный жанр, но и редакторский прием, служащий выражению национальной идеи в его, стихотворении, сцеплении с другими материалами номера. Например, являясь, как мы сказали, своеобразным эпиграфом, произведение Р. Юсупова органично сплетено со следующим за ним очерком.
Очерк А. Муртазалиевой «Любовь с первого концерта» целесообразно анализировать в совокупности с тремя статьями, образующими единый материал «Гастроли». Такая схема анализа обусловлена идейно-тематическим и хронологическим взаимодополнением двух публикаций: в очерке А. Муртазалиевой представлен подробный обзор творческой биографии ансамбля, а в компиляционной статье «Гастроли» акцентируются конкретные этапы. Период истории ансамбля «Вайнах» в 2002 г. отражает текст из газеты «ГУМС», в 2006 г. — материал А. Вазаевой, а события, связанные с коллективом в 2009 г., фиксируются статьей А. Субботина в газете «Молодежная Смена». В этом синтезе обнаруживают себя этнокультурные переклички, взаимодополняющие
друг друга. Так, описание А. Мур-тазалиевой хореографической композиции «Под небом вайнахов» в очерке дополняется фрагментом из материала А. Вазаевой. Прибегая к такому приему, редактор журнала не только стремится показать характеристику танца с точки зрения восприятия зрителем («Этот номер мужчины исполняют с таким азартом и в таком темпе, что от сабельных ударов по сцене разлетаются искры, и зрители переживают, затаив дыхание: "Только бы не поранились!". Но тут же выходит на сцену в национальных костюмах "габали" девичья группа и своим плавным грациозным танцем сбивает эмоциональный накал от темпераментного выступления мужчин. И сердца зрителей наполняются чувством красоты и гармонии, которые дарит каждое движение танцовщиц» [8, с. 12]), но и эпизодом из материала А. Вазаевой акцентирует его сюжет, национальную идею («Девушка встречается у родника с любимым. Во время их трогательного общения появляется соперник и разгорается конфликт. Через некоторое время на сцену выходят группы поддержки конфликтующих сторон, чтобы сражаться на клинках до победного конца. Но в разгар боя выбегает девушка, невольная виновница конфликта, и, сорвав с головы белый платок, бросает его под ноги дерущихся. Так же поступают и другие женщины. И тогда мужчины прекращают сражение, повинуясь вековой традиции» [2, с. 26]).
В рассматриваемом очерке и дополняющих его статьях многократно подчеркивается та роль ансамбля, которую «Вайнах» играет для демонстрации и закрепления национальной чеченской культуры: «ансамбль "Вайнах" — визитная карточка Чеченской Республики» [8, с. 17], «Только в течение одного 2008 года "Вай-
нах" четырежды выступал на сцене Кремлевского Дворца, что говорит о повышенном интересе к народному хореографическому искусству ЧР, которое представляет талантливый творческий коллектив с богатой историей» [8, с. 14], «Звездная поступь "Вайнаха" — флагмана чеченской культуры — продолжается» [8, с. 20], «Концертные выступления ансамбля нацелены исключительно на пропаганду традиционной культуры чеченского народа, показ обычаев, традиций наших предков» [9, с. 27], «Артисты ансамбля "Вайнах", как лицо своего великого народа, несмотря ни на что, всегда с гордостью представляют Чеченскую Республику. Артисты знают, что их выступления тоже способствуют имиджу чеченского народа, приумножению его доброго имени, распространению по земле информации о его древней удивительной культуре» [9, с. 27].
Экспрессия этих высказываний объясняется особым национально-историческим контекстом, который мастерски используется А. Мурта-залиевой, чтобы подчеркнуть судьбу ансамбля, за которой скрыта судьба чеченского народа. Потому и важна для автора хронологическая линия: с одной стороны, это композиционный стержень, с другой, — идейная основа публикации. Двадцатый век — время двух переломных моментов для чеченского народа, трагедий, после которых этносу приходилось возрождаться и духовно, и материально. Об этих судьбоносных периодах на примере ансамбля и говориться в очерке. Думается, эта историческая составляющая, которая напоминает о несправедливости по отношению к целому народу, побуждает автора неоднократно говорить о признании ансамбля на международной сцене. С особой эмоциональностью, дина-
микой воспроизводит и А. Муртаза-лиева, и ее коллеги в дополняющих очерк статьях о гастрольных турах по многим зарубежным странам и городам России.
Статья из газеты «ГУМС» за 2002 г., которую помещает главный редактор журнала «Нана» в номер, посвященный юбилею ансамбля, содержит рассказ Д.А. Му-закаева о гастролях во Франции, в котором художественный руководитель ансамбля прибегает к историческому контексту. В повествование Д.А. Музакаева проникают и этнокультурные детали, которые в данном случае в национальном отношении не только придают колорит рассказу, но и обогащают статью в целом: «Во всех городах, где проводились фестивальные мероприятиях, нас официально встречали на уровне местных мэрий, гостям оказывали самые высокие почести. Слава Богу, что мы предусмотрели это и взяли с собой солидные подарки: сувенирные сабли и инкрустированные турьи рога. <...> Я, в знак особого уважения, подарил этому человеку символический подарок — большую саблю» [3, с. 24—25].
Важной контекстной историко-политической деталью заканчивается статья А. Вазаевой, в которой журналист рассказывает о гастролях в Санкт-Петербурге, организованных в рамках фестиваля «Единство народов России»: из-за резкой смены погоды артистам пришлось выступать на открытой сцене при температуре — 13 градусов. Отмечая стойкость и выдержку коллектива, А. Вазаева подчеркивает и политическую значимость выступления: «Дело в том, что в Санкт-Петербурге, как известно, довольно активно проявляют себя скинхеды и националисты. Во время фестиваля, в пику его организаторам и участникам, они устро-
или уличное шествие под лозунгами "Россия для русских". Вот почему было еще очень важно, — отмечает журналист, — несмотря на плохую погоду, все-таки провести этот грандиозный и по идее, и по зрелищности праздник культуры народов России» [2, с. 26].
Далее (опускаем стихи на чеченском языке) следует материал в жанре летописи «Страницы истории...», повествующий о становлении и развитии ансамбля «Вайнах» и отличающийся фактологичностью в изложении. Отметим, что и здесь находят отражение те этапы, о которых говорилось в предшествующих материалах. Однако в таком структурировании номера нам видится искусный редакторский прием, заключающийся в желании дать высказаться разным авторам по одной теме. Важно, что авторское видение ансамбля «Вайнах» в предложенных редактором публикациях совпадает, и это укрупняет прием репрезентации чеченской культуры и истории через творческую судьбу танцевального коллектива. Следуя канонам летописного жанра, автор (читателю его имя не названо) придерживается строгой хронологии. Один из знаковых этапов, на котором он останавливается, посвящен назначению художественным руководителем ансамбля Д.А. Музакаева.
Свое продолжение эта мысль находит в следующей статье («Профессионал»), представляющей собой биографию этого человека. Еще раз подчеркнем логическую стройность такого построения рассматриваемого номера: Л.И. Жумалаева структурирует этот выпуск таким образом (подчиняя его единой теме), что публикации дополняют друг друга. Так, биографический материал о Д.А. Музакаеве выступает своеобразной подводкой к следующей
статье «Чеченский народный танец», автором которой он и является. Кроме того, сведения о творческом пути Д.А. Музакаева, его компетенции в области хореографии усиливают степень доверия к положениям, высказанным в его авторском материале, где не просто рассказывается о национальном танце, а отражается глубинные историко-культурные, даже сакральные основы. Композиционно статья начинается с того, что Д. Му-закаев вспоминает депортацию, но в отличие от других авторов публикаций этого номера, он говорит о периоде реабилитации, когда народ вернулся на свою историческую родину. Оказалось, что «реабилитировать» нужно и культуру, которая за годы депортации была заимствована грузинами, на тот период времени законодателями хореографической школы.
Автор обращает внимание на существенную этнокультурную деталь, которая не может не служить приемом творческого выражения национальной основы. Со знанием профессионала хореографического искусства, человека, хорошо понимающего родную историю, он пишет: «Грузинам всегда нравились чеченские танцы, чеченские мелодии. Это объясняется еще и тем, что издревле знатные грузинские семьи отдавали своих детей до совершеннолетия в горные чеченские семьи на воспитание, чтобы их воспитали настоящими мужчинами. А когда ребенок получает воспитание, до сознательного возраста, он впитывает язык, культуру, нравы, темперамент, обычаи. Многие представители грузинского народа воспитывались на чеченской основе, это тоже сказалось на том, что грузины любят нашу культуру — и танцевальную, и певческую, и музыкальную» [7, с. 38]. В статье Д. Муза-каева большое значение имеют этно-
культурные элементы танца. Автор использует особый композиционный рисунок: законы танца сплетены с основами национальной психологии, нормами морально-этического поведения. Поэтому акцентирование роли танца в жизни чеченцев («...танец был всегда и везде повсеместен и уместен. И, как свидетельствуют историки, даже в самых экстремальных ситуациях, перед лицом смерти, чеченские воины просили дать им возможность станцевать, поскольку танец вводил их в состояние экстаза настолько, что после этого им было легче принять смерть. Ведь танец был не просто развлечением, но и способом выброса энергии», «Чеченский танец имеет свою мифологию, свои традиции, нарушать которые не позволялось никому» [7, с. 40]) иллюстрируется наглядными примерами, имеющими глубокое смысловое наполнение.
Д. Музакаев отмечает уникальность свадебного обряда, который, по его словам, представляет собой «целый пласт чеченской культуры, целый институт традиций и обычаев народа, его этики, нравственности, умения адаптироваться в обществе и быть в нем равным со всеми» [7, с. 40]. Этот комплекс увязан с танцевальной культурой, выдвигающей определенные правила для участников свадебного торжества. Автор отмечает, что «человек, пришедший на свадьбу, не имел права не уметь танцевать, иначе его считали некультурным и даже неполноценным» [7, с. 40]. Поэтому в систему воспитания ребенка включали обучение танцу, прививали осознание тождества между танцевальной и национальной культурой.
Содержательно статья обогащена принципом надлежащего, то есть знания и исполнения законов танца, что актуализирует положе-
ния публикации применительно к современным реалиям вольной интерпретации национального танца, вызывающей зачастую неодобрительную реакцию на него со стороны представителей других культур («У нас, чеченцев, практически любое мероприятие заканчивается традиционной лезгинкой. Но о традициях как раз многие и не знают. К примеру, в порядке вещей, когда в круг выходят одновременно несколько пар. А ведь это недопустимо, более того — оскорбительно. В древние времена такие нарушения заканчивались кровопролитием», «Право покидать круг всегда оставалось за девушкой, причем она могла это делать беспрепятственно и в любое время. А сейчас мы зачастую видим, как девушкам не дают покинуть круг и могут даже указать пальцем, с кем хотят танцевать. Раньше такой человек мог стать даже изгоем» [7, с. 40]). Д. Музака-ев, радеющий за сохранение культуры своего народа, видит основой грамотной ее пропаганды умение, поэтому в своей статье часто использует слова, обозначающие состояние с модальной окраской, должен, должна, должны быть. Например, говоря об особенностях национального чеченского танца, его экспрессивной манере исполнения, автор будто с назиданием напоминает, что эта экспрессия, темпераменты должны быть внутренними, «сами же движения — сдержанными и благородными» [7, с. 41]. И здесь же, используя форму прошедшего времени глагола, он акцентирует культурную память, те законы, которые были предписаны предками. Тем самым его слова служат своеобразным обращением к молодому поколению: «Откровенное внешнее выражение внутреннего состояния, чувств во время танца считалось у чеченцев недопустимым» [7, с. 41].
Последующий материал статьи придает композиционное разнообразие общей логике публикации. Профессиональная деятельность автора проявляется и в слове, и в композиционных комбинациях. Анализируя текст, мы можем отметить, что мастерство создания хореографического орнамента на сцене как бы переносится и на умение Д. Музака-ева отразить его в своем выступление в печати: он разводит мужские и женские партии, отмечая при этом уникальность чеченского танца. От национальных танцев других народов Кавказа его отличает «разница между мужским и женским исполнением, как и в темпераменте и пластике» [7, с. 41]. Характеризуя женский танец, автор обращает внимание не на «сложность танцевальной лексики», а на метафорически сравниваемое с белой лебедью изящество: «. плывет девушка, очаровательны и грациозны движения ее нежных рук, полон внутренней красоты изгиб ее корпуса и головы»; образ летящей птицы дополняется «изящными линиями рук», «плавным скольжением танцовщицы по кругу» [7, с. 41].
Но и в описательных характеристиках, отличающихся эмоциональной выразительностью, Д. Музакаев придерживается принципа наставления-напоминания: «Ничего лишнего в движениях девушки быть не может. Голова приподнята, при этом глаза — слегка опущены. Она не должна поднимать их выше газырей и опускать ниже пояса, где висел кинжал. Разрешалось смотреть себе под ноги» [7, с. 41]. Будто следуя логике танца, автор и в этом фрагменте текста выводит кульминацию, что дает ему возможность включить в повествовательную структуру психолого-поведенческий компонент, имеющий этнокультурную основу. В кульминационный момент танца, как отме-
чает Д. Музакаев, юноша, вставая на пальцы, демонстрировал свою силу и ловкость. Этим действием выражалось высшее проявление уважения к девушке. Знаковая система танца, которую использует в своей статье хореограф, представляет собой своеобразный кодекс общения между мужчиной и женщиной. Во время танца юноша мог в двух-трех словах признаться в чувствах к девушке, которая словами не отвечала. Автор статьи пишет: «Если она продолжала танцевать, то, считалось, что ей нравится его предложение, и она согласна на дальнейшие отношения. Если же ей были безразличны его чувства, девушка заканчивала танцевать и, мило улыбнувшись и поклонившись, или слегка поаплодировав в знак благодарности, покидала круг. Все это делалось тактично, красиво, чтобы никто из окружающих ничего не заметил» [7, с. 41].
Это авторское замечание — своего рода переход к характеристике мужской танцевальной манеры, которая, как пишет автор, определяется свойствами чеченской ментально-сти, культурой этикета: «В мужском танце проявляется активное начало (юноша приглашает девушку), уважение к женщине (девушка завершает танец), уважительное отношение к окружающим» [7, с. 41]. Будучи верным своей логике, Д. Му-закаев и здесь акцентирует критерии поведения в танце: «Мужчина не должен открыто выражать свои эмоции в танце, движения его могут быть экспрессивными, но экспрессия должна читаться не на его лице, а в подчеркнутом благородстве движений, строгой пластике, не допускающей излишней раскованности. При этом, в отличие от женского, чеченский мужской танец отличается большим разнообразием движений, сложностью и большим диапазоном
ритма» [7, с. 41]. Как видим, требования к хореографическому мастерству выводятся через особенности поведения, обусловленные национальной культурой. Этим объясняется и символика танца. Говоря о хореографическом рисунке танца «Сай болар», Д. Музакаев отмечает: «... юноша парит, слегка касаясь земли. А руки — это подражание крыльям орла. А почему он их подымает вверх — потому что мы горная нация» [7, с. 41].
Обратим внимание на композиционное обрамление статьи: она начинается и заканчивается темой танца в истории народа. И если вначале автор говорит о периоде своеобразной реабилитации хореографической культуры чеченцев, то завершается материал мыслью об утверждении позиции чеченского танца как на Кавказе, так и за его пределами: «Чеченский народный танец <...> оказывает значительное влияние на развитии и совершенствование хореографии народов Кавказа» [7, с. 43].
Природа чеченского танца будто определяет структуру всего номера, хореографический рисунок которого выводится редактором журнала: от общих обзорных публикаций об ансамбле «Вайнах» Л.И. Жумалаева ведет читателя к частному, тому, что наполняет историю ансамбля. В этой связи отметим особую концептуальную филигранную выстроенность, которая отличает блок публикаций, посвященный людям, чьи судьбы связаны с ансамблем «Вайнах» («Верность избранному пути.», «Поэт танца», «Рождение династии», «В танце — вся моя жизнь.», и «Казахский вальс», и «Безаман илли», и «Снегурочка»», «Призвание», «Танец как смысл жизни»). Л.И. Жумалаева, используя этот прием, таким образом формирует эту часть номера, что каждый материал как бы пред-
ставляет собой индивидуальную партию его героя в танце. Особенность «исполнения», позволяющая увидеть лицо танцора, определяется жанром (интервью, зарисовка, портрет). Композиция этого «танца» представляет собой переплетение партий: каждая публикация — своего рода отклик на упоминание имени ее героя в предыдущем или последующем материале. Так, незримо выстраивается основная линия этой части номера, содержательный фундамент которой составляет тема династии в ансамбле «Вайнах». В этом видится и философское звучание: роль семейной традиции в укреплении национальной танцевальной культуры. В аспекте творческого самовыражения национального имеет важное значение следующий прием редактора: начинается и заканчивается номер поэтическим произведением. В первом случае это стихотворение на русском языке, во втором — на чеченском. Выясняется, что тексты обоих произведений почти идентичны, то есть завершающее номер стихотворение Умара Саиева — перевод первого стихотворения, представленного на русском языке. Таким образом, сознательно продуманной своеобразной кольцевой композицией редактор завершает номер акцентированием чеченской ноты, репрезентацией национального культурного сознания, переданного посредством родного языка.
Системный анализ журнала «Нана» позволил выявить приемы национально-творческого самовыражения и в политематических номерах этого издания. Особый композиционный прием, используемый М. Да-дуевым в статье-рецензии «Читая Дикалу... (или размышления об этнической идентичности вайнахов)», особым образом выявляет этнокультурные компоненты. С первых строк
автор публикации вводит читателя в мир рецензируемой им книги Д. Му-закаева «Вайнах — жизнь моя»: «И вот уже издалека будто доносятся чарующие звуки гармошки, все возрастающая дробь задорной лезгинки и силуэты танцующих людей. <...> Драма личной жизни героев книши нередко тесно переплетается с драмой всего коллектива. Несмотря на это, становится приятно и радостно на сердце от воспоминаний о далеких годах юности, когда жили и творили наши славные земляки, о которых повествует Дикалу» [4, с. 11]. Такой подход позволяет рецензенту включить не только оценивающий книгу компонент, но и высказать свое мнение по актуальному национальному вопросу, навеянному, очевидно, прочтением книги Д. Му-закаева. В этом состоит реализация второй части названия статьи — «размышления об этнической идентичности вайнахов». Так, выражая свое отношение к межнациональным и межконфессиональным конфликтам, М. Дадуев говорит, что национальный вопрос является «главным козырем» в кругах радикально настроенных масс, стремящихся, как он пишет, даже бытовую ссору квалифицировать как межэтническое столкновение. В этом отношении примечательны слова автора публикации, заключающие в себе некоторые элементы национального характера: «Чеченцы, в силу особенностей своей ментальности, в которой преобладают политическая наивность и природная доверчивость, часто оказываются втянутыми в "чужие разборки", где их этническое название (а чаще — обывательское "чечены") использовалось умелыми провокаторами кукловодами в качестве пугала для противоборствующей стороны. И все это — с целью накалить обстановку, перевести на них "стрел-
ки", придать конфликту этнический окрас» [4, с. 11]. Вместе с тем, автор материала утверждает ценностные основы, являющиеся залогом толерантности: «Межнациональная вражда, как правило, является следствием попрания элементарных норм человеческого общежития, а в целом — приводит к действиям, несовместимым с фундаментальными ценностями любой мировой религии. Уважая свои традиции, нельзя игнорировать традиции других — ведь это совершенно ясный и понятный постулат и в православии, и в Исламе» [4, с. 11]. Как лозунг, призывающий к миролюбию, звучат слова М. Даду-ева: «.страна у нас одна — Россия, а вместе мы — россияне» [4, с. 11]. С опорой на уникальность национальной культуры автор статьи выводит идею взаимодействия между народами, основанную не на ассимиляции, а на сохранении каждым этносом в поликультурном обществе своей самобытной национальной идентичности: обычаев, языка, религии, культуры, что позволит, следуем за М. Дадуевым в его размышлениях, создать твердую основу для «формирования общероссийской идентичности на принципах гуманизма» [4, с. 11].
Специфика воплощения первой части названия статьи заключается в рефрене, используемом М. Да-дуевым. Заканчивая первую часть, он возвращается к рецензированию книги Д. Музакаева, каждая тематическая линия которого начинается словами названия публикации — «Читая Дикалу». Надо отметить, что выбранное рецензентом композиционное построение статьи позволяет ему и в этой части использовать прием размышления, акцентирующего узловые проблемы, связанные с чеченским народом. Но здесь с очевидной опорой на книгу, что так-
же способствует высвечиванию национально-культурных сторон жизни чеченцев. Например, М. Дадуев мастерски совершает переход от рассмотрения фрагмента книги, где говорится о блистательном составе ансамбля «Вайнах», к теме национального единства: «К сожалению, многих из его звездного состава сегодня нет среди нас. Время и война не требуют на то нашего согласия — и это грустно. Давайте же любить и беречь друг друга, ведь нас, чеченцев, так ничтожно мало: миллион с небольшим. во всей Вселенной» [4, с. 14]. Мысль автора продолжается словами о том, чтобы народ не был разделен такими социальными и религиозными институтами, как нация, тукхум, тайп, гара, некъе, вирд, аул, ущелье, говор. Сплав тем М. Дадуев неизменно сопровождает выявлением национальной сущности чеченского народа. В завершении своей статьи в контексте трагических событий 1990-х гг., М. Дадуев провозглашает силу национальной культуры: «.пока в горах звучит пондар и танцуют лезгинку — народ не сломлен», «И многие другие шедевры народного духа — авторские и созданные народом песни, зикры, назмаш, илли, сказания. В них всегда лейтмотивом звучат идеи куначества, мира и согласия со всеми народами-соседями. Сквозь толщу лет сохранились в каждом их слове и звуке непомерная мощь общечеловеческого гуманизма и энергетика чувств: страсти, гордости и воли» [4, с. 15].
Эти неотъемлемые черты национального характера отражаются и в статье Ф. Абдурзаковой «Рыцари кавказских гор», посвященной международному театральному фестивалю «Комплимент» и участию в нем Государственного русского драматического театра им. М.Ю. Лер-
монтова из чеченской Республики. Анализируя данную публикацию, мы выявили несколько способов национально-творческого самовыражения. К первому из них относится прием цитации. Автор статьи приводит приветственные слова выпускающего редактора журнала «Южный театральный вестник» А. Пряжникова, открывающего спектакль. В своей речи он отмечает: «Юг Кавказа — это, прежде всего, Кавказ — один из самых красивых районов нашей земли, населенный многочисленными народами». Обращение к зрителями продолжается словами, отражающими уникальность Кавказа, которая состоит в том, что «каждый народ, здесь проживающий, имеет свой язык, свою неповторимую культуру, свою историю и традиции.» [1, с. 34—35]. Этот прием наполняют строки из романа И.М. Базоркина «Из тьмы веков»: «Снежные вершины, / Громады скал, / От сотворе-нья мира, / В хаосе поднявшиеся к небу, / Дремучие леса, Кипящие потоки шумных рек / И гордый человек, / Готовый умереть за дружбу, честь и свободу, — / Все это с незапамятных времен / Наречено в поэзии народа / Страной былин и именем Кавказ» ...» [1, с. 35], а также фрагментом из поэмы А.С. Пушкина «Кавказский пленник»: «Поникли снежной головой, / Смирись, Кавказ: идет Ермолов! // И смолкнул ярый крик войны. / Все русскому мечу подвластно. / Кавказа гордые сыны, // Сражались, гибли вы ужасно.» ...» [1, с. 38]. Именно этой теме, подчинению генералом Ермоловым Кавказа, и посвящен спектакль в рамках ранее упомянутого фестиваля, о котором подробно пишет Ф. Абдурзакова. Выбранная логика построения публикации способствует национально-творческому выражению посредством описатель-
ного компонента и воспроизведению сюжетной линии спектакля. Говоря о декорациях, автор акцентирует изобразительную идею, заложенную в них и заключающую, как она пишет, противопоставление двух идеологий и мироощущений: «.справа боевые башни, которые переносят зрителя в историческое прошлое чеченского народа, а слева декорации с изображением купола российского дворца <...> На втором плане сцены, справа, возвышается классическая боевая башня — символ стойкости и непокорности, а слева <...> орел как некий символ Кавказа, символ мужества, вольности»[1,с. 35].
Следование за сюжетом постановки, обращение к системе образов также помогает автору статьи в репрезентации национальных основ. Например, в образе Бей-Булата воплощены «все лучшее, что свойственно чеченскому народу — гордость, мужество, благородство и готовность отдать жизнь во имя свободы» [1, с. 38]. Ф. Абдурзакова подчеркивает символичность сюжетного построения спектакля, которая состоит в противопоставлении переплетений многовековой борьбы чеченского народа и короткого периода жизни М.Ю. Лермонтова. Одним из ключевых моментов театрального представления является, как отмечает автор, встреча Ермолова и Бей-Булата, за голову которого генерал назначил награду в триста червонцев. Чеченец покоряет военачальника самоотверженными словами: «Вот вам голова Бей-Булата. Она всегда была готова стать жертвой для спокойствия моего народа!» [1, с. 39]. Пораженный генерал отвечает на это: «Таким и должен быть Рыцарь Кавказских гор, Бей-Булат.». И спрашивает чеченского героя: «В чем просчет России и лично мой по отношению к кавказским народам?».
На это получает ответ, являющийся своеобразной развязкой сюжетной линии и вместе с тем выражающий национально-сущностные основы чеченцев: «Наш суд — неумолимое время, которое рано или поздно расставит все на свои места. Сильный и гордый народ, каким бы малым он ни был по численности, победить нельзя. Я не хочу сказать, что мой народ лучше или хуже других народов, но у нас другая религия, другие нравы и обычаи, другое воспитание и отношение к жизни и смерти!.. И тот, кто не хочет этого понять, сеет вражду, ненависть и непонимание среди народов!» [1, с. 38]. Примечательная параллель, проводимая в заключении спектакля: Бей-Булатом Таймие-вым и Ахматом-Хаджи Кадыровым, олицетворяющем, как пишет автор, новый символ свободы Чечни.
Мотив роли личности в истории обнаруживает себя и в публикации М. Шамурзаевой «"Американский дневник" чеченского делегата программы "Открытый мир"», где есть упоминание о значении Р.А. Кадырова в возрождении республики. В соответствии с жанром повествование ведется от первого лица представительницей Чеченской Республики, посетившей с официальным визитом Соединенные Штаты Америки. Содержательно насыщенный материал, преимущественно концентрирующийся на впечатлениях от увиденного в Вашингтоне, содержит в себе и элементы национальной чеченской культуры. Структурное обрамление публикации мы считаем возможным квалифицировать как кольцевую композицию, так как начало и завершение материала идейно-тематически созвучны. В подводке автор акцентирует принцип толерантного взаимодействия между народами, важность межнационального диалога: «В большинстве своем люди,
в какой бы стране или республике, штате они ни жили, позитивны. Они всегда интересны традициями культуры и морали, которые хранятся и передаются из поколения в поколение. А если случаются войны, то это не вина, а беда народов. С наступлением мира важно, чтобы людей не продолжали считать врагами» [10, с. 6]. Заканчивается рассказ о поездке в Америку наглядным примером дружбы народов и идеей миролюбия. Причем этот эпизод фокусируется на проявлении национально-культурных основ. Автор пишет: «У американцев принято при встрече здороваться за руку. Мы же по привычке принялись обнимать их. Это их очень удивило. Я объяснила им, что чеченское приветствие связано с древним обычаем гостеприимства, которому чеченцы следуют всегда и проявляют его к любому доброму человеку, независимо от его национальной принадлежности. Здороваясь, мы раскрываем объятья, то есть открываем сердце, выражая так чистоту помыслов и искренность в отношении к человеку» [10, с. 11]. Отметим особенность композиционного включения этого эпизода: о приветствии говорится в конце публикации. Но тематически, как мы сказали выше, в этом приеме есть определенного рода соотнесение с началом материала. Однако в таком авторском приеме проявляет себя национальное сознание: в повествовательной структуре с доминированием колорита американского города ставится точка отражением национально-культурной самобытности чеченского народа.
Синтез редакторской и журналистской позиций в национальном самовыражении представлен такими публикациями журнала «Нана», которые являют собой ответ на ранее изданные статьи. Для анализа
мы взяли материалы Л. Куни «Время собирать камни» и «Летят утки.» (оба опубликованы в одном номере (№ 12, 2009)).
Статья «Время собирать камни» представляет собой обстоятельный ответ на высказывания правнучки имама Шамиля Назмы Ханафи Мухаммед в интервью М. Юсину, опубликованном в 2003 г. в газете «Известия». К отклику на эту публикацию, которая предваряет последующий материал, главного редактора журнала «Нана» побудили два ответа героини интервью. Один из них начинается словами: «Что такое Чечня? Крошечная, бедная республика», что Л. Куни в своей статье полемически комментирует ссылками на авторитетные историко-географические источники, доказывающими природные богатства Чечни. А заканчивается репликой («Еще во времена моего прадеда в Чечне было немало разбойников, от которых стонал весь Кавказ. Шамиль очень не любил этих людей»), провоцирующей М. Юсина на уточнение: «Но ведь чеченцы были союзниками в войне с Россией.». На это респондент озвучивает свою точку зрения: «Очень ненадежными они были союзниками. Моя мать рассказывала, что Шамиль часто жаловался на чеченцев. В решающие моменты они ему не помогали. А нередко даже воровали лошадей из его армии. И это в самый разгар войны». На данное суждение автор статьи «Время собирать камни» реагирует столь же детально, с подчеркнутой иронией. Кроме того, ответ Л. Куни на эту часть интервью насыщен этнокультурными элементами. В их числе отражение менталитета нации через традиции. Для Л. Куни важно ввести читателя во времена правления Шамиля, отразить попрание национальных устоев чеченцев и тем самым указать оппоненту на ложность ее
высказываний: «Нам Ваш сиятельный пращур уготовил интересную будущность: из нации, великой своими морально-этическими канонами, мы должны были превратиться в скотское быдло — без прошлого, а следовательно, и без будущего» [6, с. 22]. Ментальные черты выражены и через уничтожение Шамилем связи поколений («Война и лишения скосили мужчин-нохчи, оставили лишь юнцов-воинов в возрасте до 30 лет, годных для битв. Этнос лишили старцев. Следовательно, лишили памяти. Лишили мудрости. Лишили всего. Был разорвана — продуманно с хладнокровным цинизмом — "связь времен".» [6, с. 23]), и через особенности национального этикета («Чеченцы в спину не стреляют. И не оскверняют могил (даже предателей)» [6, с. 23]). В своем эмоциональном ответе Н.Х. Мухаммед Л. Куни прибегает и к выразительной силе поговорок, одну из которых органично вплетает в повествование, доказывая намеренное навязывание ложных стереотипов в отношении чеченцев, выгодных тем, кто, как пишет автор, «собирался прибрать к рукам этот благословенный край» [6, с. 19]. Старинная чеченская поговорка («Голодная медведица, собравшись съесть медвежонка, вывалила его в пыли»; «.не мой и страшненький», — следует пояснение сути народного изречения) приводится в контексте многовекового несправедливого отношения к народу, которое автор сводит к формуле «Ух, какие страшные! Смотри-ка, еще и кусаются» и тут же замечает: «Мышь, если загнать ее в угол, тоже кусается.» [6, с. 19].
Отстаиванию истинных национальных качеств чеченского народа посвящена ответная публикация главного редактора «Наны» на статью дагестанского журналиста Р. Эльмурзаевой
«За что боролись.», напечатанной в газете «Новое дело» (2005). Материал имеет общее название «Летят утки.» и объединят цитату из статьи Р. Эльмурзаевой с ответной реакцией на нее Л. Куни, вызванной сугубо негативными характеристиками в адрес чеченцев. Прежде всего, ответим образность языка, которым Л. Куни ведет диалог со своим оппонентом. Живая речь, наполненная сравнениями, метафорами, эпитетами, выражает собой эмоциональность, объясняемую отнюдь не личной обидой, а оскорблением всего чеченского народа: «Знаете, чем для меня лично отвратно племя гиен? Тем, что они нападают на беззащитную слепнущую от смертного марева, жертву, сладострастно разрывая еще трепещущую плоть, заведомо зная, что жертва не может защититься. Только мы не слепцы и не жертва, мадам. И отнюдь не мерлоки, от предстоящей встречи с которыми Вашу аристократическую (конечно же — в «дцатом» поколении) натуру бросает в дрожь. Мы — нация. Может быть (не спорим), не лучше, но и (уж позвольте!) не хуже прочих этносов. И прогибаться перед каждой дворовой моськой, возомнившей себя цивильным пупом Вселенной («Чего изволите-с-с?») нет ни охоты, ни времени.» [5, с. 28]. Заметим, что основанием к такой уверенно ироничной тональности изложения являются объективные, с
опорой на национальную культуру, факты, которыми апеллирует автор статьи.
В редакторском структурировании приведенных материалов, выстроенных на основе полемики, заложен творческий принцип репрезентации национального сознания, а также позиции издания, которая акцентирует имеющиеся разногласия в обществе относительно Чеченской Республики; редактор не игнорирует обвинительные и оскорбительные высказывания, а публикуют их, сопровождая основательной защитной аргументацией, насыщенной в том числе и фактами национально-культурного характера.
Глубокая продуманность редакторской политики журнала «Нана», взвешенный подбор материалов, свидетельствующий о стремлении к выработке объективности в позиции журнала, помещение сочинений яркой авторской индивидуальности, что позволяет проследить содержание журналов с точки зрения жанра, композиции и средств эмоциональной выразительности журнальных статей, — все направлено на многомерное отражение этнокультуры чеченского народа и утверждение образа этноса, реализацию идеи межнационального взаимодействия, толерантности как мировоззрения, что значительно усиливает коммуникативное значение издания в целом.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абдурзакова Ф. «Рыцари Кавказских гор» / Ф. Абдурзакова // Нана. — 2007. — № 10. — С. 34-40.
2. Вазаева А. Гастроли: 2006 г. Праздник Согласия / А. Вазаева // Нана. — 2009. — № 11. — С. 26.
3. Газета «ГУМС». Гастроли: 2002 г. «Вайнах» покорил Францию спустя 190 лет после взятия Москвы Наполеоном // Нана. — 2009. — № 11. — С. 24-26.
4. Дадуев М. Читая Дикалу. (или размышления об этнической идентичности вайна-хов) / М. Дадуев // Нана. — 2010. — № 11-12. — С. 10-15.
5. Куни Л. «Летят утки.» / Л. Куни // Нана. — 2009. — № 12. — С. 25-28.
6. Куни Л. Время собирать камни / Л. Куни // Нана. — 2009. — № 12. — С. 16-24.
7. Музакаев Д. Чеченский народный танец / Д. Музакаев // Нана. — 2009. — № 11. — С. 38-43.
8. Муртазалиева А. Любовь с первого концерта / А. Муртазалиева // Нана. — 2009. — № 11. — С. 10-21.
9. Субботин А. Гастроли: 2009 г. «Вайнах» — легенда мира — готовится к покорению Украины / А. Субботин // Нана. — 2009. — № 11. — С. 27.
10. Шамурзаева М. «Американский дневник» чеченского делегата программы «Открытый мир» / М. Шамурзаева // Нана. — 2007. — № 7. — С. 6-11.
11. Юсупов Р. Чеченскому Государственному ансамблю танца «Вайнах» / Р. Юсупов // Нана. — 2009. — № 11. — С. 9.
REFERENCES
1. Abdurzakova F. «Knights of the Caucasus Mountains». Nana, 2007, no. 10, pp. 34-40. (In Russian).
2. Vazayeva A. Tour: 2006 Holiday Harmony. Nana, 2009, no. 11, pp. 26. (In Russian).
3. The newspaper «GUMS». Tour: 2002 «Vainakh» conquered France after 190 years after the capture of Moscow Napoleon. Nana, 2009, no. 11, pp. 24-26. (In Russian).
4. Daduyev M. Reading Dikalu ... (or thinking about ethnic identity Vainakh). Nana, 2010, no. 11-12, pp. 10-15. (In Russian).
5. Kuni L. «Duck are flying...». Nana, 2009, no. 12, pp. 25-28. (In Russian).
6. Kuni L. It is time to gather stones. Nana, 2009, no. 12, pp. 16-24. (In Russian).
7. Muzakayev D. A Chechen folk dance. Nana, 2009, no. 11, pp. 38-43. (In Russian).
8. Murtazaliyeva A. Love at the first concert. Nana, 2009, no. 11, pp. 10-21. (In Russian).
9. Subbotin A. Tour: 2009 «Vainakh» — the legend of the world — is preparing to conquer Ukraine. Nana, 2009, no. 11, p. 27. (In Russian).
10. Shamurzayeva M. «American Diary» Chechen delegate-term of the program «Open World». Nana, 2007, no. 7, pp. 6-11. (In Russian).
11. Yusupov R. Chechen State Dance Ensemble «Vainakh». Nana, 2009, no. 11, p. 9. (In Russian).
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ
Рева Е.К. Особенности отражения национальной культуры в чеченском журнале «Нана»: приемы творческого самовыражения / Е.К. Рева // Вопросы теории и практики журналистики. — 2015. — Т. 4, № 1. — С. 70-84. — DOI: 10.17150/2308-6203.2015.4(1).70-84.
REFERENCE TO ARTICLE
Reva E.K. Features of the reflection of national culture in the chechen journal «Nana»: methods of creative expressions. Voprosy teorii i praktiki zhurnalistiki = Theoretical and Practical Issues of Journalism, 2015, vol. 4, no. 1, pp. 70-84. DOI: 10.17150/2308-6203.2015.4(1).70-84.
