CC BY
91
УДК 94(47). 07
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2012. Вып. 3
П. П. Котов
ОСОБЕННОСТИ ОТХОДНИЧЕСТВА УДЕЛЬНЫХ КРЕСТЬЯН ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА РОССИИ
Важной составляющей жизнедеятельности крестьянства России в эпоху феодальных отношений были неземледельческие занятия. Особое значение они имели для сельских производителей Европейского Севера страны. Среди неземледельческих занятий весомое место занимал отход крестьян на заработки. Однако эта тема в существующих исследованиях затронута лишь по отдельным районам Европейского Севера [1, с. 333-335; 2, с. 20-24]. В основном историки ограничиваются только констатацией разрозненных фактов за отдельные годы о направлениях и числе отходников. Но и эта информация приводится только по государственной деревне Севера [3, с. 316]. Отход удельных крестьян региона совсем не изучался. Между тем существуют довольно многочисленные опубликованные и архивные документы, позволяющие проанализировать данную проблему. Они дают возможность с достаточной степенью достоверности охарактеризовать отходничество удельных крестьян Европейского Севера.
По указу Павла I от 5 апреля 1797 г. в 36 губерниях страны была образована новая категория податного населения — удельные крестьяне. Они призваны были обеспечивать средствами младших членов императорской семьи [4]. В удельной деревне Архангельской губернии в 1798 г. числилось 40 288 крестьян, в 1858 г. — 51 695, в Вологодской губернии соответственно — 48 709 и 80 203. Среди населения Архангельской губернии доля «удельных поселян» за указанный период снизилась с 21,4 до 19,4%, в Вологодской — увеличилась с 8,0 до 8,7% [5, с. 10].
Для управления удельными имениями России был создан Департамент уделов, который с 1826 г. входил в состав Министерства Императорского двора и уделов. На местах в 1797-1798 гг. были образованы 9 удельных экспедиций, в том числе Архангельская, в которую вошли все бывшие дворцовые волости Севера России. По новому Положению о Департаменте уделов 1808 г. на Севере были созданы Архангельская и Вологодская удельные конторы (имения), объединенные в 1858 г. в Вельскую контору [6; 7]. Территории удельных экспедиций, впоследствии — контор, делились на приказы и отделения, которые управлялись на правах крестьянского самоуправления. Архангельская экспедиция подразделялась на 14 приказов. После 1808 г. Архангельское имение разделялось на 6 приказов, Вологодское — на 7 приказов и 2 отделения. Все они с 1858 г. были объединены в границах Вельской конторы [5, с. 6-8].
Составной частью хозяйственной деятельности удельных крестьян Севера помимо земледелия и местных промыслов был неземледельческий отход. Долгое время единственным документом, по которому удельные крестьяне имели право покидать свои селения, служил паспорт. До 1827 г. для крестьян России существовали одно-, двух- и трехгодовые паспорта, за которые была установлена плата — соответственно 5, 10 и 15 руб. ассигнациями. Однако падение уровня сельскохозяйственного производства, в котором господствовали феодальные отношения, приводило к снижению доходности основного налогоплательщика — крестьянства. Это в свою очередь
© П. П. Котов, 2012
149
заставляло искать пути, которые позволяли бы крестьянам зарабатывать средства в неземледельческой сфере экономики. Феодалы и государство вынуждены были уступать и расширять возможности крестьян для неземледельческих занятий. В русле этой тенденции с 1 января 1827 г. в России были введены еще и полугодовые паспорта, плата за них составляла 3 руб. ассигнациями [8]. Кроме того, по указу Правительствующего Сената от 22 августа 1826 г. «сверх существующих плакатных паспортов для мещан, крестьян всех наименований и дворовых людей» были учреждены одно-, двух- и трехмесячные «билеты на отлучку», соответственно за 50 коп., 1 и 3 руб. ассигнациями [9, л. 2-3]. По отпускным билетам разрешалась месячная просрочка отсутствия крестьян в своих селениях. Оформление этих билетов было упрощено — право выдачи получали наряду с удельными приказами и волостные правления, т. е. органы крестьянского самоуправления.
В удельной деревне Севера на отходничество влияла общая позиция ведомства, зафиксированная еще в законе «Об императорской фамилии» 1797 г. По нему отход удельных крестьян не возбранялся, но фиксировалось, что «отлучка крестьян вредна» [4, с. 559]. Правда, в начале своего существования удел непосредственно в вопросы отходничества не вмешивался. Действовали другие сдерживающие факторы.
Для законной «отлучки» на заработки, как упоминалось, требовалось оформить паспорт. Его получение было связано с непростой процедурой, административными препонами и довольно большими денежными затратами. Для сравнения напомним, что основной государственный налог крестьян — подушная подать — до 1809 г. равнялся 1,28 руб. ассигнациями с ревизской души, затем он увеличивался, но не превышал к 1840 г. сумму в 3,30 руб. ассигнациями. Эти суммы были заметно меньше в сравнении со стоимостью даже годового паспорта. Кроме того, для получения разрешения на отход необходимо было согласие крестьянского «мира» и письменное обязательство, что пашенные поля крестьянина-отходника будут обработаны (родственниками или односельчанами). Затем в удельной конторе крестьянину выдавался паспорт, по которому он имел право покидать свое селение. Вместе с тем «вымученный» документ предполагал уход крестьянина из семьи минимум на год. Но многие виды практикуемых удельными крестьянами Севера занятий не требовали столь длительного отрыва от своего хозяйства. Поэтому паспортов оформлялось не так и много. В 1820 г. в Вологодской удельной конторе было выписано 349 паспорта [10, л. 12 об.-13]. Эти показатели согласуются с другими данными удельных чиновников. Они считали, что до 1827 г. в Архангельской удельной конторе ежегодно выдавалось от 500 до 600 паспортов, в Вологодской — от 350 до 400 [11, л. 15].
На короткое время ситуация с отходничеством в удельной деревне Европейского Севера изменяется после введения полугодовых паспортов. Возможности для легального отхода за пределы региона расширились. Правда, удельные «поселяне» Севера в основном оформляли годовые и полугодовые паспорта. В 1827-1858 гг. в Архангельской конторе было выписано всего 7 двух- и 5 трехгодовых паспортов, в Вологодской — ни одного [12]. В Вельской удельной конторе за 1859-1862 гг. было истребовано 12 двух- и 4 трехгодовых документа на отход [13, л. 216; 14, л. 270; 15, л. 346; 16, л. 193].
Отходничеством по паспортам занимались мужчины, которые уходили за пределы региона в основном в столицы и некоторые другие крупные города [17-32]. Это был относительно долговременный отход на плотницкие, землекопные и прочие работы. Часть крестьян занималась извозом различного рода купеческих товаров в Петербург,
150
Москву и обратно. Как правило, эти крестьяне были в значительной степени оторваны от своих хозяйств и не вели обработку своей пашни. С приходом к управлению Департаментом уделов новый его глава Л. В. Перовский обратил внимание именно на этот факт. В отходничестве он усматривал главную причину разорения крестьян и роста недоимок. Поэтому с 1828 г. удел начинает всячески препятствовать долговременному отходу крестьян, усложняет процедуру выдачи паспортов и сокращает их количество.
Результаты такого административного решения обобщены в табл. 1 [12; 19; 22; 25-29]. Ее данные показывают, что в 1827 г. удельными крестьянами Вологодской конторы получено 1149 годовых и полугодовых паспортов, а уже в следующем году — 575 (в 2 раза меньше). Снижение отходников по этим документам в конторе происходило и в последующие годы. В среднем за 1849-1858 гг. здесь в отход по паспортам ушло всего 167 человек — почти в 7 раз меньше по сравнению с 1827 г. В Архангельской удельной конторе сокращение отходников по паспортам было меньшим — за упомянутый период их число снизилось с 1869 до 494 человек, т. е. не более чем в 3,8 раза. Несмотря на получение в 1859 г. удельными крестьянами статуса «свободных сельских обывателей», удел продолжил свою политику по отношению к отходничеству. В среднем за 1859 — 1862 гг. удельным крестьянам Севера (Вельской конторы) оформляли примерно по 252 годовых и 140 полугодовых паспортов [13, л. 216; 14, л. 270; 15, л. 346; 16, л. 193].
Табл. 1. Отход удельных крестьян Европейского Севера по паспортам в 1827-1858 гг.
Годы Выдано паспортов в среднем за год
годовых полугодовых всего годовых полугодовых всего
абс. % отхода абс. % отхода
Архангельская удельная контора Вологодская удельная контора
1827 - - 1869 4,2 - - 1149 1,8
1828 853 298 1151 2,5 324 251 575 0,9
1830-1838 650 262 912 1,9 134 199 333 0,5
1839-1848 506 301 807 1,7 140 196 336 0,5
1849-1858 320 174 494 1,0 104 63 167 0,2
Заметим, что удельные крестьяне Европейского Севера в рассматриваемые годы истребовали больше годовых паспортов по сравнению с полугодовыми документами. При этом между северными удельными конторами наблюдалось еще одно различие: доля годовых паспортов в Архангельской конторе по отношению к полугодовым паспортам была выше, чем в Вологодской. В 1828 г. крестьяне Архангельской конторы на каждый полугодовой паспорт получили почти по 3 годовых, в Вологодской — только по 1,3. В среднем за 1830-1838 гг. вологодские удельные «поселяне» затребовали полугодовых паспортов даже меньше, чем годовых, тогда как Архангельские — в 2,5 раза больше. Правда, в среднем по 1850-1858 гг. структура выданных паспортов по обеим северным удельным конторам стала почти совпадать — на каждый выданный полугодовой документ выдавалось около 1,7-1,8 годовых (см. табл. 1). Такое соотношение документов в северной удельной деревне сохранилось и в 1859-1862 гг.
Число отходников по паспортам в Архангельской конторе всегда насчитывалось больше, нежели в Вологодской. В последней их доля в 1827 г. равнялась 1,8% всего
151
населения. Затем, с учетом прибылых душ, доля отходников в этой конторе снизилась и составила в среднем за 1849-1858 гг. только 0,2%. В Архангельской конторе в 1827 г. отходники по паспортам составляли 4,2% всех душ и в среднем за 1849-1858 гг. — около 1% (см. табл. 1). В среднем за 1859-1862 гг. отходники по паспортам представляли 0,3% населения Вельской удельной конторы.
Политика удела в вопросе крестьянского отхода была двойственной. Ведомство прекрасно понимало, что в условиях Европейского Севера крестьяне не смогут существовать только за счет сельскохозяйственного производства и, самое главное, не смогут вовремя и в полном объеме выплачивать денежные подати. Поэтому одновременно с сокращением долговременного отхода по паспортам удел поощрял кратковременный местный отход, когда крестьяне в большинстве случаев продолжали вести свое хозяйство (за исключением ухода крестьян на лов рыбы в Белое море). Внутри самого северного региона крестьяне уходили на сезонные работы в Архангельск и Вологду, на крупные речные пристани, на скипидарные, дегтярные, кожевенные, ткацкие, суконные, красильные и прочие «заводы» купцов и богатых крестьян, т. е. в те места, где существовал рынок рабочей силы. Близость удельных имений на Севере к сухопутным и водным сообщениям обусловливала существование среди крестьян бурлаков, сплавщиков плотов и различных речных судов, развитие местного извоза [17-32]. В 1857 г. в удельной деревне Вологодской конторы бурлачеством занималось 986 человек, извозом — 343 человека (включая извоз за пределы региона), сплавом плотов и лодок по Северной Двине и ее притокам — 350 человек [20, л. 41 об.]. В Устьвельском приказе этой конторы в 1861 г. бурлачеством было занято 150 человек и извозом — 15. Они заработали за год около 1500 руб. — примерно по 9 руб. на работника [32, л. 28-29].
Наиболее системные сведения о выданных отпускных билетах выявлены по двум приказам Архангельской удельной конторы и по трем приказам Вологодской конторы. Эти сведения обобщены в табл. 2 [33, л. 1 об.-2; 34, л. 2-58 об.; 35, л. 1]. Материалы таблицы свидетельствуют, что наиболее востребованными в удельной деревне Севера были одномесячные билеты. В 1856-1860 гг. в Верховском приказе они составляли 66,7% всех выданных мужчинам отпускных билетов, в Благовещенском — 74,8, в Устьвельском — 77,2 и в Афанасьевском приказе — 97,2%. Правда, в этот период в Устьпа-денском приказе двухмесячных билетов мужчинам было оформлено больше (54,3%), чем одномесячных (44,8%). Но для женщин в этом же приказе двухмесячных отпускных билетов было истребовано даже в 2 с лишним раза больше по сравнению с одномесячными билетами, тогда как в остальных удельных приказах северных контор их соотношение было противоположное. Оно вполне соответствовало структуре выданных билетов для мужчин. Отметим, что трехмесячных отпускных билетов в северной удельной деревне выдавалось очень мало. В 1856-1860 гг. в Благовещенском и Афанасьевском приказах они не выписывались вовсе (см. табл. 2).
Материалы табл. 2 наглядно иллюстрируют, что отход по отпускным билетам по приказам удельных контор Севера существенно различался. В среднем за 1856-1860 гг. из Устьпаденского приказа Архангельской конторы уходило в отход по отпускным билетам 873 мужчины, или 21,3%, и 248 женщин, или 5,3%, из Благовещенского приказа — 1265 мужчин, или 29,3%, и 272 женщин, или 5,5%. Средний годовой отход по билетам за этот же период из Устьвельского приказа Вологодской конторы составлял 425 крестьянина, или 7,4%, и 74 крестьянки, или 1,1%, из Верховского — соответственно 365, или 12,3%, и 102, или 1,3%, и из Афанасьевского — 905, или 30%, и 17, или 0,5%.
Табл. 2. Отход удельных крестьян Европейского Севера по отпускным билетам в 1856-1860 гг.
Удельная контора, Выдано отпускных билетов в среднем за год % от числа
приказ трех- двух- месячных всего душ по X
месячных месячных
Архангель ская удельная контора
Благовещенский приказ
мужчинам 0 319 946 1265 29,3
женщинам 0 74 198 272 5,5
крестьянам обоего пола 0 393 1144 1537 16,6
Устьпаденский приказ
мужчинам 8 474 391 873 21,3
женщинам 1 167 78 246 5,3
крестьянам обоего пола 9 641 469 1119 12,8
Вологодская удельная контора
Верховский приказ
мужчинам 5 283 577 865 12,3
женщинам 6 30 66 102 1,3
крестьянам обоего пола 11 313 643 967 6,5
Афанасьевский приказ
мужчинам 0 25 880 905 30,0
женщинам 0 0 17 17 0,5
крестьянам обоего пола 0 25 897 922 14,3
Устьвельский приказ
мужчинам 15 82 328 425 7,4
женщинам 0 19 53 74 1,1
крестьянам обоего пола 17 101 381 499 4,1
При этих оценках необходимо учитывать, что трудоспособное население составляло около 50% жителей удельной деревни Европейского Севера [31, л. 2-59; 34, л. 2-63; 36, л. 22]. В таком случае более половины мужчин Благовещенского приказа Архангельской конторы и Афанасьевского приказа Вологодской конторы вынуждены были, хотя и на короткое время, отрываться от своих хозяйств. Они не могли существовать только за счет земледелия и промыслов на местах. Да и крестьяне остальных удельных приказов на Севере довольно существенно были втянуты в кратковременный отход.
На количество числа отходников влияло расположение приказов и основные занятия крестьян в них. Например, Афанасьевский приказ располагался около реки Северная Двина в относительной близи от крупных пристаней (Сольвычегодск, Великий Устюг). Земледелие здесь было развито слабо, но выделялось скотоводство. Промыслы ограничивались в основном добычей небольших объемов смолы. Все эти занятия не могли поглотить наличное число рабочих рук и дать необходимые средства для существования. Вместе с тем имелся спрос на рабочую силу за пределами приказа. Поэтому многие крестьяне этого приказа занимались сплавом товаров, бурлачеством, работами на пристанях, сбытом мяса и скота. Женщинам в этом районе найти работу было труднее, так как основные занятия здесь были связаны с мужскими профессиями. Кроме того, значительный отход мужчин требовал присутствия в хозяйстве по крайней мере женских рук.
Иная ситуация складывалась в Благовещенском и Устьпаденском приказах. В этом районе женский труд был востребован на бумагопрядильных, различного рода суконных, красильных, мыльных «заводах» купцов и богатых крестьян в г. Шенкурске и уезде. Мужчины здесь подрабатывали извозом, сплавом, бурлачеством, на строительных работах и в некоторых случаях на дегтярных, скипидарных и прочих мастерских и заводиках.
В Верховском и Устьвельском приказах Вологодской губернии местные промыслы крестьян находились примерно на одном уровне с удельными крестьянами Архангельской губернии, но земледелие было более развито. Соответственно здесь наблюдался и менее значительный кратковременный отход (табл. 2).
Из сравнения материалов табл. 1 и 2 видно, что в 1850-х годах местный отход крестьян по отпускным билетам преобладал над долговременным по паспортам. Такое положение в крестьянском отходе было следствием политики удела и во многом отличало удельную деревню Севера от государственной. У казенных крестьян Севера отход по паспортам был значительно выше. В 1841 г. из государственной деревни Архангельской губернии ушло на заработки по паспортам 10 038 крестьян и по отпускным билетам — 11 831, в 1842 г. соответственно 9190 и 10 794. Тем самым отходники по паспортам составляли около 5% населения государственной деревни губернии [37, л. 38]. В 1853, 1858-1861 гг. паспорта получали от 16 до 20 тыс. человек, или 8-9% жителей казенной деревни Архангельской губернии [38, л. 96 об.-97; 39, с. 294]. Напомним, в этой губернии за 1840-1850 гг. в отход по паспортам уходило всего 1-1,5% удельных крестьян. Подобное положение было характерно и для Вологодской губернии, в которой в 1830-1850 гг. отходники по паспортам составляли от 5 до 7% казенных крестьян [3, с. 316] и менее 0,5% удельных «поселян».
Таким образом, в первой половине XIX в. в удельной деревне Севера происходят важные изменения в развитии неземледельческих отходов крестьян. Прежде всего изменяется структура отхода. В первой трети столетия был возможен только долговременный отход крестьян по паспортам, и он в удельной деревне был сопоставим с отходом в государственной деревне по соответствующим северным губерниям. Его направления и виды практикуемых занятий у крестьян также совпадали.
В первые десятилетия XIX в. усилился фактор разложения феодальных отношений, которые постепенно вступили в полосу кризиса. В этих условиях роль неземледельческих занятий основного производящего класса возрастала. Однако их развитие сдерживалось существующими порядками, и, в частности, официальное отходничество крестьян затруднялось сложностью и относительной дороговизной получения паспортов. При местном и кратковременном отходе в таком документе не было необходимости. Он слабо оправдывал получаемый доход. Пусть и с запозданием, но государство отреагировало на сложившуюся практику и ввело полугодовые паспорта и отпускные билеты. Правда, в удельной деревне именно в это время стали ограничивать отходничество по паспортам, доведя его в 1850-х годах до малозаметной величины. В государственной деревне Европейского Севера отход по паспортам расширялся и был сравним с отходом по отпускным билетам.
Удел поддерживал и даже поощрял кратковременный отход. Вне сомнения, такое отходничество увеличилось и в некоторых удельных приказах Севера в 50-х годах XIX в. охватывало уже заметную часть и женщин. Но эти меры не могли сохранить отжившие крепостнические порядки, существенно поднять доходность крестьянских хозяйств, а значит, и доход удела. Все более становилась понятной необходимость отмены феодальной зависимости и для удельных крестьян.
Источники и литература
1. История Коми с древнейших времен до конца XX века. Т. 1. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 2004. 559 с.
2. Котов П. П. Внеземледельческие занятия населения Коми края в конце XVIII — первой половине XIX веков // Научные доклады. Сер. препринтов. № 17-99. Сыктывкар: Сыктывкарский гос. ун-т, 1999. 29 с. С. 3-29.
3. История северного крестьянства. Т. 1. Архангельск: Северо-Западное книжное изд-во, 1984. 432 с.
4. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. 1-е. СПб.: Типогр. II Отделения Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1830. Т. XXIV. № 17906. С. 525-569. 869 с.
5. Котов П. П. Удельные крестьяне Севера. 1797-1863 гг. Учеб. пособие по спецкурсу. Сыктывкар: Сыктывкарский гос. ун-т, 1991. 80 с.
6. ПСЗРИ. Собр. 1-е. Т. XXX. СПб.: Типогр. II Отделения Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1830. № 23020. С. 226-258. 1402 с.
7. ПСЗРИ. Собр. 2-е. Т. XXXIII. СПб.: Типогр. II Отделения Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1860. Отделение 2. № 33861. С. 451-452. 594 с.
8. ПСЗРИ. Собр. 2-е. Т. 1. СПб.: Типогр. II Отделения Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1830. № 543. С. 897-898. 1379 с.
9. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 9. Д. 133.
10. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 9. Д. 121.
11. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 12. Д. 498.
12. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 1. Д. 37-70. Всеподанейшие отчеты. 18271858 гг. Ведомости выданным паспортам.
13. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 1. Д. 71.
14. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 1. Д. 72.
15. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 1. Д. 73.
16. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 1. Д. 74.
17. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 10. Д. 658.
18. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 15. Д. 282.
19. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 15. Д. 415.
20. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 15. Д. 1742.
21. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 15. Д. 1749.
22. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 15. Д. 2023.
23. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 15. Д. 2267.
24. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 15. Д. 2311.
25. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 16. Д. 9.
26. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 16. Д. 11.
27. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 16. Д. 13.
28. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 16. Д. 112.
29. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 16. Д. 114.
30. Государственный архив Архангельской области (ГААО). Ф. 925. Оп. 2. Д. 419.
31. ГААО. Ф. 925. Оп. 3. Д. 1.
32. Государственный архив Вологодской области (ГАВО). Ф. 740. Оп. 5. Д. 414.
33. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 71. Д. 2218.
34. ГААО. Ф. 925. Оп. 2. Д. 429.
35. ГАВО. Ф. 740. Оп. 5. Д. 341.
36. РГИА. Ф. 515. Главное управление уделов. Оп. 12. Д. 1208.
37. ГААО. Ф. 115. Оп. 16. Д. 4.
38. ГААО. Ф. 115. Оп. 1. Д. 159.
39. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. В 25 т. Т. 1. Архангельская губерния / сост. Н. Козлов. СПб.: Типогр. Э. Веймара, 1865. 344 с. + 1 карта.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2012 г.
155
