CC BY
93
Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2008. № 2. С. 51-59.
©М.В. Криворучко, 2008 УДК316.37
ОСОБЕННОСТИ ОБРАЗОВ ИДЕАЛЬНОГО И ТИПИЧНОГО ПОЛИТИЧЕСКИХ ЛИДЕРОВ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ГРАЖДАН С РАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТЬЮ
М.В. Криворучко
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского
In our work we learned the social presentations about ideal and typical political leaders among citizens of the Omsk. These social presentations we studied with connection of the real and potential forms of political activity such as interest to politic, electoral behavior, agitation to support political leaders, participation in demonstrations, meetings, strikes and absenteeism which played a very important role in social perception. Our research showed that specific differences in social
presentations of political leaders between citizens cal activity.
Радикальные политические, экономические и социальные изменения, происходящие в нашем обществе, требуют от личности осознания их необратимости и значительности, а также их оценки и выработки наиболее адаптивных стратегий поведения.
Одним из существенных изменений является привлечение граждан к активному участию в становлении гражданского общества, в частности, в форме участия в политических выборах различного уровня. В связи с этим возникает необходимость в анализе процессов восприятия политических лидеров различными слоями населения. Оценка личностью политической власти является одним из сложнейших процессов, определяющих взаимоотношения политической системы и личности.
Как отмечает ряд исследователей (Е.Б. Шестопал, Л.Я. Гозман), образ власти является комплексным психологическим феноменом, в котором предлагается выделять такие составляющие, как образ власти, существующей в данный момент (реальная власть); образ власти идеальной, нормативный образ власти (власть, какой она может быть). Во всех этих составляющих наиболее значимыми характеристиками оказываются личностные особенности олицетворяющих их лидеров [7]. Акцентирование внимания электората на личностных особенностях политиков связано, с одной стороны, с несформированностью, противоречивостью политического сознания граждан, а с другой, усугубляется отсутствием четких идеологических программ у самих
preventing and realizing different forms of politi-
лидеров (Г.Г. Дилигенский, А.И. Юрьев) [3; 12].
Наибольшее внимание отечественных и зарубежных исследователей привлекает зависимость существующих в сознании граждан образов политиков от различных факторов: характеристик самой власти и представляющих ее лидеров (Е.Б. Шестопал, 1996, 2001, 2004; А.И. Юрьев 1992, 2000; Д.В. Ольшанский, 2001, 2002); социального, экономического и политико-психологического контекста (A. Campbell, 1960; S. Lipset, S. Rokkan, 1967; Ю.А. Левада, 1999, 2003, 2005; К.Г. Холодков-ский, 1998; Г.В. Голосов, 1997; А.П. Страхов, 2000; О.С. Дейнека, 2000, 2002; В.Ю. Большаков 2000; В.Ф. Петренко, О.В. Митина, 1991, 1997, 2005); социальных и психологических особенностей воспринимающего индивида (Т. Адорно, 1950, 2001; H. Eysenk 1981; D. Kinder, M. Peters, R. Abelson, S. Fiske, 1980; S. Renshon, P. Tetlock, 1983; Г.Г. Дилигенский, 1996; E.B. Егорова-Гатман 1993, 1994; Е.Б. Шестопал, 1996, 2001, 2004; Е.Ю. Мелеш-кина, 2000, 2001; Г.М. Андреева, 2000, 2003, 2005; Т.Н. Пищева, 2000, 2002, 2004; Л.А. Преснякова, 2000; О.В. Вихристюк, 2001 и др.) [7; 8; 9; 10; 11].
В связи с полидетерминантностью образов политиков принципиально важным становится вопрос о том, какую роль отводить личности в формировании данных образов -является ли она пассивным продуктом соответствующей обработки или активным субъектом.
В современной политической психологии при рассмотрении роли обывателя в политическом процессе выделяют две исследовательских тенденции: представление о гражданине как об объекте - как о «простом винтике политической машины» (D. Easton, 1965; G. Almond, S. Verba, 1989; F. Greenstein 1987, 1992 и др.) и как активном субъекте, сознательно участвующем в политической жизни общества на основе глубинных потребностей и убеждений (S. Renshon, 1974; M. Fiorina, 1981; W. Flanigan, N. Zingale, 1998) [4, 6, 9,
10, 11, 12].
Исследования граждан как субъектов политической деятельности преимущественно обращаются к изучению личностей политических лидеров (чаще всего в виде изучения их психобиографий), для которых политика выступает как особый вид профессиональной деятельности, как условие и среда формирования и развития их личностных и профессиональных качеств и становления и развития личности в целом (R. Suedfeld, P. Tetlock, 1977; M. Hermann, 1980; F. Greenstein, 1987; D. Simonton, 1990; D. Winter, M. Hermann, W. Weintraub, S. Walker, 1991; A. George, J. George, 1998; H. Ракитянский, 2000; Е.П. Костенко, 2006). Однако в последнее время в качестве субъектов политики рассматриваются малые и большие группы, политические партии, движения (R. Dalton, 2002; G. Haddock, 2003; Дж. Эванс, С. Уайтфилд, 2000; А.И. Юрьев, 2003; Д.Б. Ольшанский, 2000, 2001; Г.Г. Дилигенский, 1994; В.Ф. Петренко, 1997 и др.) [6; 8; 9; 12; 13].
В отечественной психологии субъект рассматривается как носитель предметно-практической деятельности и познания (индивид или социальная группа), источник активности, направленной на объект. В качестве атрибутивных характеристик субъекта выделяется прежде всего активность, направленная на познание и преобразование действительности, социальной жизни (С.Л. Рубинштейн, П.Я. Гальперин, А.Н. Леонтьев, Л. А. Анцы-ферова, A.B. Брушлинский, К. А. Абульхано-ва-Славская и др.).
В политической сфере жизнедеятельности общества преобразование действительности возможно через реализацию гражданином различных форм политического участия, которые в свою очередь могут выступать зна-
чимыми детерминантами образов политиков в представлениях граждан, поскольку «активное освоение той социальной реальности, в которой каждому человеку приходится обитать, и есть важнейшее условие для формирования наиболее адекватного образа социального мира» [1, с. 34].
При изучении образа идеального и реального политического лидера мы опираемся на «концепцию прототипов» Н. Кэнтора и У. Мишель, согласно которой социальная реальность категоризуется и выделяются абстрактные образы и наборы черт, характеризующие так называемые чистые случаи или прототипы, с которыми впоследствии сопоставляются образы конкретных политиков. Прототипы упрощают процесс обработки поступающей новой информации, соотносятся со спецификой «социального и культурного контекста, в условиях которого они проявляются» и способствуют регуляции социального взаимодействия (К.В. Егорова-Гантман, Г.М. Андреева) [1; 5]. Наш интерес к прототипу идеального политического лидера обусловлен тем, что в данном образе наиболее концентрированно представлены ожидания граждан относительно профессиональных, личностных, нравственных и других качеств политика, которые должны способствовать реализации политиком общественно значимых функций. Образ реального политического лидера мы выявляли через изучение образа типичного для настоящего времени политика, который отражает отношение граждан к политике и к ее представителям.
При рассмотрении граждан как субъектов политической деятельности мы будем рассматривать такие наиболее распространенные формы политической активности граждан, как политическое участие и абсентеизм. Под политическим участием мы будем понимать влияние граждан на функционирование политической системы, формирование политических институтов и процесс выработки политических решений. К политическому участию относятся действия по делегированию полномочий (электоральное поведение); активистская деятельность, направленная на поддержку кандидатов и партий в избирательных кампаниях; посещение митингов и участие в демонстрациях; участие в деятельности партий и групп интересов. Под абсентеизмом
понимается уклонение от участия в политической жизни (в голосовании, избирательных кампаниях, акциях протеста, деятельности партий, групп интересов и т. п.), утрата интереса к политике и политическим нормам [8]. В нашей работе мы обращаем внимание не только на реальную политическую активность граждан, т. е. на те ее формы, которые были реализованы респондентами за последние 4 года, но и на потенциальную политическую активность, т. е. по отношению к тому, какие формы граждане готовы реализовывать.
Целью нашей работы выступило доказательство предположения о том, что существует специфика образов идеального и типичного политического лидеров в представлениях граждан с разной реальной и потенциальной политической активностью.
Для реализации поставленной цели нами был использован следующий диагностический инструментарий. Для выявления форм потенциальной политической активности граждан предпочтений нами была разработана анкета, вопросы которой операционализи-ровали формы политического участия, выделенные Д.Б. Ольшанским [8]. На основании данной анкеты можно сделать вывод о готовности граждан к таким формам политического участия, как участие в голосовании в качестве избирателя, участие в качестве активиста предвыборной кампании, членство в политической партии или организации, участие в митингах, забастовках, выполнение руководящей деятельности в рамках политических и общественных организаций, также об отсутствии готовности демонстрировать любые формы политической активности. Особого внимания заслуживает тот факт, что среди форм политического участия определенное место занимают протестные формы, т. е. открытая демонстрация негативного отношения к политической системе в целом, ее отдельным элементам, нормам, ценностям, принимаемым решениям. К протестным формам поведения относят митинги, демонстрации, шествия, забастовки, массовые и групповые насильственные акции и т. п. Для выявления реальной политической активности респондентов в анкету были включены вопросы о том, интересуются ли респонденты политикой и в какой степени, обсуждают ли политиков и политические события, а также прихо-
дилось ли им реализовывать выше обозначенные формы политической активности за последние 4 года. Выбор данного временного срока обусловлен тем, что исследование проводилось после предвыборных кампаний 2007 и 2008 гг.
Специфику образов идеального и типичного политического лидера мы выявляли на основе семантического дифференциала И.Г. Дубова и С.Р. Пантелеева и через сопоставление этих образов по факторам, выделенным авторами: талантливая культурность -невежественная посредственность (отражает интеллектуальные, а в более широком смысле деловые, профессиональные особенности), сила - слабость (характеризует волевые качества политика), бесхитростная порядочность - изворотливое коварство (связан с моральной оценкой и описывает нравственность политика), сдержанность - экстремизм (характеризует способность к эмоциональной саморегуляции и готовность нести за свои действия ответственность), личное обаяние (показатель харизматичности политика) [3].
В нашем исследовании приняло участие 357 человек, представляющие в равной степени 6 возрастных групп (18-22, 23-29, 30-39, 4049, 50-59 и 60 и старше), в каждой возрастной группе мужчин и женщин по 50 %.
В качестве методов обработки данных мы использовали частотный анализ, однофакторный дисперсионный анализ ЛКОУЛ, 1-критерий Стьюдента для зависимых выборок.
На первоначальном этапе исследования мы выявляли, какие формы политического участия респонденты готовы реализовывать и в каких формах им приходилось принимать участие. Данные, представленные в табл. 1, свидетельствуют о том, что наиболее распространенной формой политического участия, которую готовы реализовывать респонденты является участие в выборах в качестве избирателя, эти данные отражают тенденцию, характерную для большинства стран с развитой демократией. Далее следует участие в проте-стных формах политического поведения (митингах, демонстрациях забастовках) - около 20 % граждан, однако этот показатель более чем в два раза ниже по сравнению со странами Европы и Америки, где свыше 50 % населения готовы принять участие в акциях гражданского неповиновения. Заслуживает вни-
мания тот факт, что количество граждан готовых быть членами политических партий и не готовых ни в чем участвовать составляет примерно 15 %, тем не менее, активную политическую деятельность готовы выполнять не более 10 % граждан. Таким образом, можно говорить о том, что в целом население достаточно пассивно, ориентировано на делегирование своих полномочий политическим
лидерам, не готово после выборов контролировать их деятельность и отстаивать свои права, т. е. голосуя за политиков, тем самым граждане снимают себя ответственность за всю последующую их деятельность. Возможно, подобного рода тенденция объясняется несформированностью политической культуры, с патерналистскими ожиданиями в отношении государства.
Т а б л и ц а 1
Готовность (потенциальная активность) и участие (реальная активность) граждан в разных формах политической деятельности, %
Формы политической деятельности Потенциальная активность Реальная активность
Участие в выборах как избиратель 73,4 82,3
Участие в выборах как агитатор в поддержку кандидата 8,4 15
Членство в политической партии 15,4 3
Активистская деятельность в политической партии 4,76 0
Участие в выборах как кандидат в депутаты 8,96 0
Участие в митинге, демонстрации 20,2 11
Участие в забастовке 18,5 2
Не участвующие ни в чем (абсентеизм) 12,9 10,6
Однако хотелось бы отметить тот факт, что наблюдаются значительные расхождения в отношении тех форм политического поведения, которые граждане готовы реализовывать и в которых им приходилось за последнее время принимать участие. В частности, в пять раз меньше тех, кто является членом какой-либо политической партии по равнению с теми, кто готов быть членами. Вообще количество членов партий в странах западной Европы не превышает 5-10 %, поэтому можно говорить о достаточно хороших перспективах привлечения граждан к участию в политической жизни страны. Данное расхождение между готовностью и реальным членством в политических партиях возможно связано с отсутствием в данное время политических партий, которые смогли бы консолидировать интересы населения и предложить позицию альтернативную позиции правящей в настоящее время партии. Что же касается активисткой деятельности, то ее не реализует ни один из респондентов, принявших участие в нашем опросе. В митингах и демонстрациях реально принимали участие в два раза меньшее количество респондентов по сравнению с выразившими свою готовность, в забастовках - в 10 раз. Возможно, это прежде всего связано с тем, что данного рода акции на терри-
тории Омска и Омской области проводились достаточно редко.
Наиболее интересным, с нашей точки зрения, является большее реальное участие в выборах в качестве избирателя и в качестве агитатора в поддержку кандидата по сравнению с готовностью принимать участие в данных формах политического поведения. Относительно электорального поведения данное явление можно объяснить тем, что реальную электоральную активность мы измеряли на основе прошедших в течение полугода двух выборах федерального уровня. Специфика предвыборных кампаний данных выборов состояла в том, что, во-первых, на них еще до выборов определились очевидные лидеры, и, во-вторых, направленностью данных кампаний на привлечение граждан к участию в голосовании. Превышение полученных нами показателей по Сибирскому федеральному округу более чем на 10 % обусловлено тем, что в нашем исследовании не принимали участие сельские жители, безработные, маргинальны слои населения. Что же касается агитации в поддержку кандидата (готовых агитировать в два раза меньше по сравнению с агитировавшим), то, скорее всего, здесь необходимо обратить внимание на мотивацию данной формы политического поведения. Готовность,
по нашему мнению, отражает именно идеологическую и политическую поддержку кандидата, а превышающая реальная активность в большей мере основывается на меркантильных интересах агитаторов и рассматривается как дополнительный способ заработка.
На следующем этапе исследования мы обратили внимание на то, что один и тот же гражданин может реализовывать разные формы политического поведения, и решили выяснить, какие совокупности форм поведения распространены среди наших респондентов и какие у данных групп существуют представления об идеальном и типичном политическом лидере.
Поскольку мы не ограничивали респондентов в выборе форм политического поведения, в которых они готовы принять участие или принимали реальное участие, то на основе типологии политического поведения Д.Б. Ольшанского и В.А. Бианки [2] в зависимости от степени активности в той или иной форме
участия и ее легитимности (см. табл. 2) мы выделили 9 групп респондентов:
1) не готовы ни к одной из форм политического участия и не участвуют ни в чем (абсентеисты);
2) только информационно-активные;
3) информационно-активные и деятельнопассивные;
4) только деятельно-пассивные.
Все последующие совокупности форм политического участия включают в себя интерес к политике и участие в выборах в качестве избирателя, поэтому мы их будем называть исходя из наиболее активной характеристики политического участия:
5) активно-протестные;
6) деятельно-активные;
7) деятельно-активные и активно-протестные;
8) деятельно-гиперактивные;
9) деятельно-гиперактивные и активно-протестные.
Т аблица 2
Соотношение форм, характеристик и показателей реального и потенциального
политического участия
Форма участия Характеристика участия Показатель потенциального участия Показатель реального участия
Интерес к политике Информационно- пассивная Г отовность интересоваться политическими событиями и политиками Интерес к политике и политикам в настоящее время
Обсуждение политиков и политических событий Информационно- активная Г отовность обсуждать политиков и политические события со своими родственниками, знакомыми Обсуждение политиков и политические события в настоящее время
Участие в голосовании Деятельно-пассивная Г отовность принять участие в выборах как избиратель Голосование на выборах 2007 и (или) на выборах 2008 гг.
Агитация в поддержку кандидата, членство в политической партии Деятельно-активная Г отовность принять участие в выборах как агитатор в поддержку кандидата и (или) готовность быть членом политической партии Опыт агитационной деятельности и (или) членство в политической партии в настоящее время
Активистская деятельность в политической партии, баллотирование на выборах в качестве депутата Деятельно-гиперактивная Г отовность быть активистом политической партии и (или) готовность принять участие в выборах как кандидат в депутаты Выполнение активной деятельности в политической партии и (или) участие в выборах в качестве кандидата в депутаты на политических выборах любого уровня за последние 4 года
Участие в митингах, демонстрациях, участие в забастовках Активно-протестная Г отовность принять участие в митинге, демонстрации, забастовке Участие в митингах, демонстрациях и (или) забастовках за последние 4 года
Данные о распределении респондентов по выделенным группам представлены в табл. 3 и свидетельствуют о том, что существуют значительные расхождения между принадлежностью респондентов к различным группам в зависимости от потенциального или реального политического участия. Так, наибольшего внимания заслуживает тот факт, что в реальности наши респонденты более активны в отношении тех форм политического участия, которые требуют минимальной вовлеченности в политику по сравнению с
готовностью к соответствующим формам политического участия: более активны в отношении обсуждения политики и голосования на выборах. Данное явление возможно обусловлено спецификой времени проведения опроса, который проводился спустя 2 месяца после выборов президента РФ 2008 г. Если же говорить в отношении же наиболее активных форм политического участия, то здесь наблюдается обратная тенденция: готовность к их реализации в целом превосходит реальное участие.
Т а б л и ц а 3
Группы граждан, готовых и реально реализующих разную совокупность форм
политического участия, %
Категории граждан Группы граждан, готовые реализовывать разную совокупность форм политического участия Группы граждан, реализующие разную совокупность форм политического участия
1. Абсентеисты 13,17 2,8
2. Информационно-активные 4,5 7,8
3. Информационно-активные и деятельно-пассивные 35,9 46,2
4. Деятельно-пассивные 5,9 19
5. Деятельно-пассивные и актив-но-протестные 19,6 7
6. Деятельно-активные 8,12 10,6
7. Деятельно-активные и актив-но-протестные 4,5 5,9
8. Деятельно-гиперактивные 7,84 0
9. Деятельно-гиперактивные и активно -протестные 3 0
Таким образом, наше исследование показывает как положительные, так и негативные тенденции в отношении привлечения граждан к политической жизни страны: свыше 15 % граждан в перспективе готовы отказаться от вообще какой бы то ни было политической активности, в то же время на 10 % может увеличиться протестно настроенный электорат, и достаточно хороший потенциал в отношении граждан (примерно 20 %), которые потенциально готовы к наиболее активным и конструктивным формам политического участия.
Наибольший интерес, с нашей точки зрения, представляет выяснение того, влияет ли принадлежность к той или иной группе респондентов, готовых реализовывать и реализующих в реальности различную совокупность форм политического поведения на составляющие образа иде-
ального и типичного политического лидера. В связи с этим мы выявили выраженность компонентов образа у идеального и реального политического лидеров в представления граждан с разной совокупностью форм потенциального и реального участия. Данные об оценках в отношении данных политических лидеров в целом у потенциально и реально активных граждан представлены в табл. 4. Исходя из данных идеальный политический лидер по выборке в целом воспринимается как лицо, наделенное набором положительных характеристик.
Наиболее высокие требования респонденты предъявляют к профессиональным и волевым качествам идеального политика, далее по степени важности занимают морально-нравственные особенности, способности к эмоциональной регуляции и харизматичность.
Т аблица 4
Составляющие образа идеального и реального политика в представлениях граждан с потенциальным и реальным политическим участием, средние значения
Компоненты образов идеального и реального политических лидеров Потенциально активные граждане Реально активные граждане
Идеальный политический лидер Талантливая культурность 2,35 2,37
Сила 2,31 2,31
Бесхитростная порядочность 1,90 1,82
Сдержанность 1,82 1,76
Личное обаяние 1,74 1,73
Реальный политический лидер Талантливая культурность 0,87 0,81
Сила 0,89 0,87
Бесхитростная порядочность -0,02 -0,04
Сдержанность 0,39 0,43
Личное обаяние 0,54 0,48
Подобное распределение значимости характеристик свидетельствует о том, что политика воспринимается респондентами как сфера деятельности, в которой прежде всего важны профессиональная компетентность и воля, однако запрос на моральные качества политика остается также актуальным и является следствием демократических перемен и отражением того, что политик должен нести ответственность перед его избирателями.
Обращает на себя значительное расхождение между представлениями об идеальном политике и типичном политическом лидере, это расхождение касается всех выделенных характеристик. Типичный для настоящего времени политический лидер в представлениях респондентов выступает как не самый привлекательный среднестатистический человек, наделенный слабовыраженными профессиональными, волевыми характеристиками и еще менее выраженной способностью эмоциональной регуляции. Наименее низко и даже отрицательно оцениваются именно морально-нравственные характеристики политика, который воспринимается скорее как безответственный, беспринципный, несправедливый, лживый, преследующий сугубо свои интересы. Подобное представление о типичном политике отражает негативные тенденции для становящегося в России демократического общества, поскольку восприятие власти как скорее недружественной, не выполняющей свои обязательства в дальнейшем может спровоцировать усиление абсен-теистских настроений и в конечном итоге раскол между гражданами и властью.
В результате проведения однофакторного дисперсионного анализа было выявлено, что готовность реализовывать ту или иную совокупность форм политического участия оказывает влияние на такие составляющие образа идеального политического лидера, как талантливая культурность (Б=2,018 при р=0,05), бесхитростная порядочность (Б=2,157 при р=0,038), сдержанность (Б=2,598 при р=0,013). На составляющие образа типичного политического лидера готовность влияния не оказывает. Так наиболее высокие требования к профессиональным качествам политика предъявляют деятельно-активные, далее следуют деятельно-пассивные, деятельнопассивные и активно-протестные, деятельноактивные и активно-протестные, абсентеисты, несколько ниже идеального политика оценивают деятельно-гиперактивные и деятельно-гиперактивные и активно-протестные. Данное влияние, скорее всего, обусловлено тем, что политически гиперактивные респонденты, т. е. ориентированные на политику как на одну из значимых сфер их жизни, в большей мере, чем другие осознают, что для идеального политика нет необходимости в том, чтобы быть сверхчеловеком в отношении его интеллектуальных и профессиональных способностей, политик, безусловно, должен быть компетентным, но по своим способностям не должен слишком отличаться от своих последователей. Остальные группы респондентов более требовательны к политику, так как их политическая готовность не предполагает непосредственного взаимодействия с политиком и свои требования они выдвигают скорее
на основе ожиданий, нежели на основе опыта общения с политиком.
Схожая картина наблюдается в отношении морально-нравственных и эмоциональных характеристик. Полагаем, что данное обстоятельство связано с более адекватными требованиями к личности идеального политика со стороны деятельно-гиперактивных и деятельно-гиперактивных и активно-протест-ных групп, так как политика это особая сфера деятельности, для успеха в которой необходимо быть гибким, идти на компромиссы для достижения поставленных целей.
Реализация той или иной совокупности форм политического участия оказывает влияние на такие составляющие образа идеального политического лидера, как талантливая культурность (Б=2,282 при р=0,036), сила (Б=5,43 при р=0,000), бесхитростная порядочность (Б=3,012 при р=0,007), сдержанность (Б=2,409 при р=0,027), и такие составляющие образа типичного политического лидера, как талантливая культурность (Б=2,772 при р=0,012), сила (Б=2,414 при р=0,027), сдержанность (Б=2,000 при р=0,043), личное обаяние (Б=2,575 при р=0,019).
Наблюдается удивительное единодушие в оценках идеального политического лидера по разным факторам: так, более высокие требования к идеальному политическому лидеру предъявляют информационно-активная и деятельно-пассивная, деятельно-активная, деятельно-гиперактивная и активно-протестная группы респондентов.
В отношении реального политического лидера единодушие сохраняется: более высоко оценила типичного политика по всем факторам деятельно-активная, далее следуют информационно-активная, информационно-активная и деятельно-пассивная, и более низкие оценки типичный политический лидер получил в представлениях деятельно-пассивной и активно-протестной группы респондентов.
В целом хотелось бы обратить внимание, что реальная политическая активность детерминирует представления о политических лидерах в значительно большей степени, чем потенциальная.
На заключительном этапе исследования мы сравнили образы идеального и типичного политического лидера в представлениях готовых и реализующих разную совокупность
форм политического поведения. В результате было выявлено только одно различие между потенциально и реально активными и актив-но-протестными респондентами по фактору «бесхитростная порядочность» в отношении типичного политического лидера (-0,57) и (0,38) соответственно (1=2,359, при р=0,032), т. е. граждане потенциально готовые к максимально активной политической деятельности типичного политического лидера оценивают как безнравственного, в то время как реально наиболее политически активные наделяют его все-таки положительными характеристиками по данному фактору, хотя и достаточно низкими.
Таким образом, по результатам нашего исследования можно сформулировать следующие выводы.
Реальная политическая активность детерминирует образы как типичного, так и идеального политических лидеров, в то время как потенциальная политическая активность в большей мере определяет ожидания относительно идеального политика, хотя оценки данных политических лидеров у лиц готовых и реализующих соответствующие формы политической активности практически не различаются.
Наиболее адекватные ожидания в отношении идеального политика и более высокие оценки типичного политического лидера демонстрируют граждане наибольшим образом и реально и потенциально вовлеченные в политику. Наиболее высокие требования к личности идеального политика и наименее низкие оценки типичного политика характерны для мало интересующегося политикой и про-тестно настроенного электората. Соответственно стимулирование граждан к политической активности через пробуждение их интереса к политической жизни страны и формирование возможностей для политической самореализации граждан может выступить одним из важных факторов, формирующих адекватные ожидания в отношении политической власти, что в свою очередь может способствовать развитию в нашей стране гражданского общества.
1. Андреева Г. М. Образ мира в структуре социального познания // Мир психологии. - 2003. - № 4 (36). - С. 31-40.
2. Бианки В.А. Психология формирования политического пространства Санкт-Петербурга: дис. ... канд. психол. наук. - СПб., 2006.
3. Дубов И.Г., Пантелеев С.Р. Восприятие политического лидера // Психологический журнал. -1993. - № 6. - С. 3-13.
4. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. - М.: Новая школа, 1996. - 352 с.
5. Егорова-Гантман Е.В. Имидж лидера. Психологическое пособие для политиков. - М.: ЦПК «Николо М», 1994. - 254 с.
6. См. напр.: Избирательные технологии и избирательное искусство: сб. статей / под общ. ред. Ус-тименко С. В. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. - 176 с.
7. См. напр.: Образы власти в постсоветской России / под ред. Е.Б. Шестопал. - М.: Алетейа, 2004. - 536 с.
8. Ольшанский Д.В. Основы политической психологии. - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 496 с.
9. См. напр.: Первый электоральный цикл в России (1993-1996) / общ. ред.: В.Я. Гельман, Г.В. Голосов, Е.Ю. Мелешкина. - М.: Весь Мир, 2000. -325 с.
10. См. напр.: Психология восприятия власти / под ред. Е.Б. Шестопал. Серия «Научные доклады». Выпуск 1. - М.: Социально-политическая МЫСЛЬ, 2002. - 244 с.
11. См. напр.: Российский менталитет и реформы // Общество и политика: современные исследования, поиск концепций / под ред. В.Ю. Большакова. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун -та, 2000. - 512 с.: ил.
12. См. напр.: Человек в переходном обществе. Социологические и социально-психологические исследования / отв. ред. Г.Г. Дилигенский. - М., ИМЭМО РАН, 1998. - 375 с.
13. Юрьев А. И. Введение в политическую психологию. - СПб: Питер, 1992. - 386 с.
