Особенности объективной стороны преступления, совершенного в соучастии Текст научной статьи по специальности «Право»

Научное обеспечение

противодействия правонарушениям

Scholarly Provisions for Counteracting Offences

УДК 343.01 © Ю. Е. Пудовочкин, 2018

Особенности объективной стороны преступления, совершенного в соучастии

Ю. Е. Пудовочкин, Российский государственный университет правосудия (Москва). E-mail: 11081975@list.ru

В исследовательских целях разумно разграничивать понятие «соучастие в преступлении» и «преступление, совершенное в соучастии» и на этой основе анализировать признаки последнего. Объективная сторона преступления, совершенного в соучастии, существенно отличается по своим параметрам от объективной стороны преступления, совершенного одним лицом. Эти отличия имеют место как в ситуации соисполнительства, так и в соучастии с распределением ролей. Они состоят в том, что: (а) объективная сторона преступления в соучастии образуется вкладами соучастников, в связи с чем действия каждого из них признаются частью действий другого; (б) выполнением объективной стороны признается не только совершение действий, непосредственно описанных в диспозиции статьи Особенной части УК РФ, но и иных действий, направленных на оказание содействия исполнителю во время и на месте совершения преступления; (в) совершение преступления имеет различные формы — исполнения, подстрекательства, пособничества и организаторства, которые соотносятся между собой как часть и целое. Эти особенности оказывают непосредственное влияние на квалификацию преступления, определяют объем обвинения и ответственности соучастников.

Ключевые слова: соучастие в преступлении; объективная сторона преступления; соисполнительство; пособничество; подстрекательство.

Specifics of the Objective Part of Crime committed in Accompliceship

Yu. Ye. Pudovochkin, the Russian State University of Justice (Moscow). E-mail: 11081975@list.ru

For research reasons it is appropriate to distinguish the term "complicity" from "crime committed in accompliceship" and analyze the features of the latter basing on this distinction. The objective side of the crime committed in accompliceship according to its parameters significantly differs from the objective side of the crime committed by one criminal. These distinctions can be found both in the situations of joint accomplishment and joint participation with the roles distributed. The distinctions are as follows: (a) the objective side of the crime in accompliceship is made up of participants' contribution, and therefore each participant's actions are recognized as the part of the other's actions; (b) the objective side implies not only the actions directly described in the disposition of Article in the Special Part of the Russian Criminal Code but also other actions aiming to aid the perpetrator at the time and place of crime; (c) commission of a crime has different forms: accomplishment, abetting, aiding and organizing which correlate as a part and the whole. These peculiarities immediately influence the classification of crime, determine the punishment and responsibility of accomplices.

Keywords: joint participation in a crime; objective side of a crime; joint accomplishment; aiding; abetting.

В рамках исследования вопросов соучастия в уголовном праве один из продуктивных приемов состоит в четком различении двух взаимосвязанных понятий — «преступление, совершенное в соучастии», с одной стороны, и «соучастие в преступлении» — с другой.

Признаки преступления, совершенного в соучастии, частично отражены в нормативной дефиниции соучастия, частично разрабатываются доктриной уголовного права и устанавливаются правоприменительной практикой. В рамках настоящей публикации обратим внимание лишь на один аспект в характеристике таких преступлений, а именно на их объективные признаки.

Важный вопрос, который предстоит решить в связи с этим, состоит в обосновании тезиса о том, что объективной стороне преступления, совершенного в соучастии, присущи значительные отличия от такого же по виду преступления, но совершенного одним субъектом. Этот тезис имеет свои особенности в ситуациях соисполнительства и соучастия с распределением ролей. Рассмотрим их детально.

По общему правилу, вытекающему из принципов личной и виновной ответственности, субъект может нести уголовную ответственность только за те деяния, которые выполнены им лично (теория посредственного причинения позволяет, как известно, признавать выполненными лично и деяния, которые совершены посредством использования лиц, не подлежащих уголовной ответственности). При этом мы исходим из того, что признаки преступного деяния, по крайне мере, признаки объективной стороны оконченного преступления, исчерпывающе описаны в статье Особенной части уголовного закона.

В ситуации соисполнительства эта привычная установка должна быть скорректирована. Поскольку преступление совершается двумя или более соисполнителями совместно, его объективная сторона складывается из действий этих лиц и является общей (единой) для каждого из них. В связи с этим соисполнители несут уголовную ответственность не за те деяния, которые выполнены ими лично, а за то деяние, которое содержит объективную сторону совместно выполненного преступления. Иными словами, каждому соисполнителю вменяется не только конкретное действие, выполненное им лично, но и действие, совершенное иным соисполнителем.

Это правило находит многократное подтверждение в судебной практике и не оспаривается в науке.

Так, согласно п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 16 от 4 декабря 2014 г. «О су-

дебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» ', изнасилованием и насильственными действиями сексуального характера, совершенными группой лиц (группой лиц по предварительному сговору, организованной группой), должны признаваться не только действия лиц, непосредственно совершивших насильственное половое сношение или насильственные действия сексуального характера, но и действия лиц, содействовавших им путем применения физического или психического насилия к потерпевшему или к другим лицам. При этом действия лиц, лично не совершавших насильственного полового сношения или насильственных действий сексуального характера, но путем применения насилия или угроз содействовавших другим лицам в совершении преступления, следует квалифицировать как соисполнительство в совершении изнасилования или насильственных действий сексуального характера.

Аналогичные правила зафиксированы в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» 2. В пункте 14 документа сказано: «Если применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, охватывалось умыслом виновных, совершивших разбойное нападение группой лиц по предварительному сговору, все участники совершенного преступления несут ответственность по ч. 2 ст. 162 УК РФ как соисполнители и в том случае, когда оружие и другие предметы были применены одним из них».

Такое вменение «чужого как своего» основывается на признаке единства деяния всех соисполнителей: вклады каждого из них оцениваются как одно действие, а потому вклад в деяние каждого вменяется всем. Важно, однако, подчеркнуть, что такое единство деяния должно носить не только объективный, но и субъективный характер. Каждый соисполнитель должен понимать, что действует согласно общему плану, внося свой вклад в общее дело. Не случайно документы Верховного Суда РФ в данном случае говорят о соисполнителях, действующих по предварительному сговору.

Однако осознание общего дела возможно и вне предварительного сговора, например, в ситуации присоединяющейся деятельности, на что также обратила внимание высшая судебная инстанция 3. Сегодня это правило возведено в ранг общего требования в п. 141 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже,

1 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2015. № 2.

2 Там же. 2003. № 2.

3 Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за 3 квартал 2009 г. : постановление Президиума Верховного Суда РФ № 157-П09) // Там же. 2010. № 2.

грабеже и разбое». Даже если соисполнитель разбоя (грабежа) не принимал участия в применении насилия к потерпевшему и предварительным сговором охватывалось совершение лишь тайного и ненасильственного хищения чужого имущества, мы можем считать его действия разбоем (грабежом) в ситуации, когда он, осознавая изменение параметров предварительных договоренностей, присоединяется к действиям иных соисполнителей, допускающих эксцесс. Насилие, примененное соисполнителями, допустившими эксцесс, становится частью действий соисполнителя, непосредственно не применявшего этого насилия, если он присоединяется к открытому хищению.

Субъективные признаки общего деяния приобретают особое значение в ситуации, когда часть действия, выполненного одним соисполнителем, неизвестна другому соисполнителю. Например, один субъект применил насилие к потерпевшему и приступил к изъятию имущества, и в этот момент к хищению присоединяется другой субъект, который не осведомлен о ранее примененном насилии. Границы общего действия заданы здесь не только объективными данными, но и умыслом. Эти требования являются переложением к тематике соучастия общего учения о деянии, о единстве его объективных и субъективных признаков.

Следующий момент, характеризующий общее деяние, совершенное соисполнителями, состоит в том, что их вклады далеко не всегда представлены действиями, непосредственно описанными в диспозиции статьи Особенной части уголовного закона. И это также одна из существенных особенностей преступления, совершенного в соучастии.

Дело в том, что при наличии хотя бы одного исполнителя, который непосредственно выполняет деяние, описанное в диспозиции статьи Особенной части, соисполнителем может быть признан субъект, чье поведение не включает непосредственного выполнения такого деяния. Предельно четко эти правила также зафиксированы судебной практикой.

Например, согласно п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», «уголовная ответственность за кражу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении престу-

пления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнитель-ством» 4.

В этой и иных аналогичных рекомендациях высшей судебной инстанции весьма отчетливо содержится отсылка к старой классификации соучастников по английскому праву. Еще в середине прошлого столетия английские специалисты писали, что «соучастники преступления могут быть главными и дополнительными (акцессорными), при этом главные преступники могут делиться на участников первой и второй степени... Главным участником первой степени признавался исполнитель — непосредственный или посредственный, а главным участником второй степени — лицо, содействовавшее преступлению во время его исполнения (подстрекатель и пособник во время совершения преступления) [1, с. 145-146].

В современном российском праве хотя и отсутствует официальное деление исполнителей на степени, но по существу признается, что соисполнителями могут выступать как лица, непосредственно выполняющие объективную сторону состава преступления, так и лица, которые при наличии «исполнителей первой степени» на месте и во время совершения преступления выполняют согласованные действия, направленные на оказание им помощи, хотя бы эти действия и не были формально описаны в диспозиции статьи Особенной части уголовного закона.

Можно подвести итог: объективная сторона преступления, совершаемого соисполнителями, во-первых, является общей для всех соисполнителей, независимо от их личного вклада, а во-вторых, включает действия, которые формально нельзя признать элементом исполнительских действий, если бы они выполнялись субъектом единолично.

Проанализируем объективную сторону преступления, совершаемого в соучастии с распределением ролей. С одной стороны, здесь нет сложностей: объективная сторона исполнительских действий описана в диспозиции статьи Особенной части УК РФ, объективная сторона действий организаторов, подстрекателей, пособников — в соответствующих частях ст. 33 УК РФ. Однако отсутствие проблем в данном случае лишь видимое.

Напомним, что в судебной практике отдельные виды и формы соучастия принято соотносить между собой по принципу «части» и «целого». Исходя из этого:

4 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 2.

— выполнение функций организатора поглощает собой подстрекательские и пособнические действия 5;

— выполнение в преступлении исполнительских функций поглощает собой действия подстрекателя, пособника и организатора;

— исключение судом из обвинения квалифицирующего признака «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору» не исключает уголовной ответственности подстрекателя и пособника 6.

Такая «включенность» обвинений и соотношение объема действий создает возможности для судебной переквалификации содеянного соучастниками с учетом общего правила, закрепленного в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 55 от 29 ноября 2016 г. «О судебном приговоре» 7. Суд вправе изменить обвинение и квалифицировать действия (бездействие) подсудимого по другой статье уголовного закона, по которой подсудимому не было предъявлено обвинение, лишь при условии, если действия (бездействие) подсудимого, квалифицируемые по новой статье закона, вменялись ему в вину, не содержат признаков более тяжкого преступления и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от поддержанного государственным (частным) обвинителем обвинения, а изменение обвинения не ухудшает положения подсудимого и не нарушает его права на защиту.

В теоретическом плане такая ситуация порождает крайне важный вопрос: являются ли в действительности действия соучастников частью действий исполнителя, можно ли считать, что обвинение в исполнении преступления охватывает собой обвинения в иных соучастных действиях.

Значимость этого вопроса актуализируется в связи с одним из важнейших прецедентов Европейского суда по правам человека. Речь идет о постановлении Европейского суда по правам человека от 25 марта 1999 г. по делу Пелиссье (Ре11з81ег) и Сасси (Ба881) против Франции 8.

Обстоятельства дела следующие. Сасси и Пелис-сье было предъявлено уголовное обвинение в банкротстве кампании «Бле Марин». Суд вынес оправдательный приговор, сославшись, среди прочего, на то,

что у него отсутствует возможность определить, являются ли Сасси и Пелиссье (акционеры этой кампании) фактическими управляющими обанкротившегося предприятия, что требуется для подтверждения обвинения. В апелляционной жалобе на этот приговор потерпевшая сторона, выражая свое несогласие, указывала на возможность признания Сасси и Пелис-сье соучастниками банкротства. При рассмотрении дела в апелляционной инстанции было подтверждено, что Сасси и Плиссье, действительно, не могут рассматриваться как фактические управляющие компанией. Однако признано доказанным, что они были уведомлены о серьезных трудностях компании и «совершали добровольные и основанные на фактах реальные действия, которые облегчали, помогали или содействовали» третьему лицу (Ф. Кортесу, который и признан «фактическим управляющим») в сокрытии части имущества от преследования кредиторов, что нанесло ущерб компании «Бле Марин». Из апелляционного постановления суда следует, что Сасси и Пе-лиссье в рамках направления их дела на рассмотрение апелляционного суда являлись «обвиняемыми в банкротстве». Однако апелляционный суд принял решение переквалифицировать содеянное с исполнения состава банкротства (обвинения, предъявленного заявителями), на соучастие в банкротстве путем сокрытия части имущества. Сасси, в частности, было вменено то, что он представил поддельную справку для подтверждения выплаты денежной суммы в рамках оспариваемой операции.

Сасси и Пелиссье подали кассационную жалобу на решение апелляционного суда. Сославшись на ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на справедливый суд), они посчитали, что переквалификация, сделанная апелляционным судом, не была рассмотрена с участием сторон и является нарушением их прав на защиту. Сасси дополнительно указывал, что апелляционный суд использовал факты, которые никогда не были ему предъявлены и которые не могли служить обвинением в соучастии в банкротстве. Кассационный суд Франции оставил кассационную жалобу без удовлетворения.

Сасси и Пелиссье обратились за защитой своего права в Европейский суд по правам человека. Приняв жалобу, суд рассматривал дело с точки зрения обоснованности использования в апелляционном

5 Обзор качества рассмотрения окружными (флотскими) военными судами уголовных дел по первой инстанции : определение Военной коллегии Верховного Суда РФ № 6-100/00, утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ 26 января 2005 г. URL: http://www.supcourt.ru ; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 31 января 2007 г. № 596-П06 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 12 ; Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за II квартал 2013 г. : постановление Президиума Верховного Суда РФ № 107-П12 // Там же. 2014. № 1.

6 Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации по делу № 71-010-14 от 15.07.2010 г.

7 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2017. № 1.

8 Дело Пелиссье (pelissier) и Сасси (sassi) против Франции : постановление Европейского суда по правам человека от 25.03.1999 г. URL: http://www.conventions.ru/view_base.php?id=13970 (дата обращения: 24.01.2017).

суде доказательств, которые не были рассмотрены в рамках разбирательства дела по первой судебной инстанции (справка о подтверждении денежной выплаты), соблюдения разумных сроков разбирательства (дело в общей сложности длилось около шести лет), а также с точки зрения допустимости переквалификации обвинения в апелляционной инстанции с исполнения состава банкротства на соучастие в банкротстве. В рамках настоящей работы последнее представляет особой интерес 9.

Заявители не оспаривали само право французских судов переквалифицировать содеянное. Они возражали только против условий, при которых такая переквалификация является вмешательством в ход судебного разбирательства. В связи с этим Сасси и Пелиссье настаивали на наличии нарушения принципа состязательности. Не имея возможности участвовать в переквалификации, решение о которой принято в ходе совещания судей апелляционного суда, заявители фактически не располагали временем и необходимыми возможностями для подготовки своей защиты. Они утверждали, что переквалификация правонарушения из банкротства в соучастие в банкротстве, учитывая специфику понятия «соучастие» во французском праве, заставляет принять новую систему защиты и представить другие аргументы. С их точки зрения, переквалификация неизбежно изменила «характер обвинения».

В своих возражениях власти Франции утверждали, что принцип сбора доказательств тгеш судами, в соответствии с которым суды рассматривают факты и не обязаны принимать правовую квалификацию, фигурирующую в постановлении о принятии дела к производству, позволяет переквалифицировать факты, если только они не основываются на новых фактах. В данном случае переквалификация, совершенная апелляционным судом, не изменила принцип уголовной квалификации деяния, поскольку она представляет собой только разный уровень участия заявителей в преступлении, квалифицируемом как банкротство. Власти Франции считали, что понятие соучастия не автономно и является предметом очень гибкого применения в судебной практике. В связи с этим соучастие выступает элементом, присущим первоначальному обвинению, тем более что факты, по которым они осуждены как соучастники, фигурируют в первоначальном обвинении, тогда как предвидимая для заявителей совершенная переквалификация существенно не изменила характер выдвинутого против них обвинения, речь шла о простом изменении оценки уровня их участия.

Европейский суд в своем постановлении отметил, что положения подп. «а» п. 3 ст. 6 Конвенции указывают на необходимость тщательного отношения к уведомлению заинтересованного лица об обвинении. Конвенция признает право обвиняемого быть уведомленным не только о причине обвинения, т. е. о реальных фактах предъявленного ему обвинения, лежащих в основе обвинения, но также о правовой квалификации, данной этим фактам, которая должна быть как можно более подробной.

Однако в рассматриваемом деле заявителям не было официально предъявлено обвинение в соучастии в банкротстве, нет свидетельств и того, что квалификационная версия о соучастии проверялась в досудебном следствии или рассматривалась в рамках разбирательства в первой судебной инстанции. В ходе судебного разбирательства в апелляционном суде, начатого на основании апелляционной жалобы, поданной прокурором, заявители также не имели представления, в какой момент власти предъявили им обвинение в возможном соучастии в банкротстве: при вызове в суд или в ходе дебатов. В итоге Европейский суд счел, что в действительности заявители не были уведомлены о возможности переквалификации их действий на соучастие в банкротстве апелляционным судом. И учитывая «необходимость приложить все усилия для того, чтобы официально уведомить об обвинении заинтересованное лицо», и определяющую роль, которую играет обвинительное заключение в уголовном преследовании, Европейский суд указал, что ни один из доводов, выдвинутых властями Франции, не может являться достаточным для того, чтобы гарантировать соблюдение положений подп. «а» п. 3 ст. 6 Конвенции.

Особое внимание Европейский суд обратил на вопрос о том, предполагает ли понятие соучастия во французском праве, применительно к заявителям, возможность переквалификации преступления из банкротства в соучастие в банкротстве (для справки заметим, что французское право различает со-исполнительство и соучастие, к последнему относятся случаи пособничества и подстрекательства).

Европейский суд установил, что положения Уголовного кодекса Франции, применявшегося на момент происходивших событий, недвусмысленно предусматривают, что соучастие может быть установлено «только в совокупности некоторого количества специфических элементов, строгих и сопоставимых условий». Разумеется, по своему характеру соучастие сопровождает основное преступление, совершенное исполнителем. Действия соучастника приобретают

9 Европейский суд установил нарушение властями Франции права на рассмотрение дела в разумный срок, но признал, что в рассматриваемом случае использование апелляционным судом оспариваемого заявителями документа в качестве доказательства не имело решающего значения для установления его вины.

уголовный характер только в связи со ссылкой на преступление, совершенное этим исполнителем, что отражает понятие «соучастие в преступлении». Однако, кроме этого первого образующего элемента, соучастие нуждается также в присутствии реального элемента, т. е. совершения особого деяния, как это предусмотрено в Уголовном кодексе, и преднамеренного элемента, т. е. сознательной помощи в совершении преступления. Исходя из этого Европейский суд указал, что он не может следовать логике властей Франции, когда они утверждают, что соучастие представляет собой только уровень участия в основном преступлении. Уголовный кодекс, действовавший на момент происходивших событий, предусматривал иное, к тому же в статьях уголовного закона четко различаются соучастник и исполнитель.

Европейский суд не стал давать оценку обоснованности средств защиты, которыми могли пользоваться заявители, если бы они имели возможность обсуждать соучастие в банкротстве, он просто отметил: допустимо утверждать, что эти средства были бы отличными от средств, выбранных для того, чтобы оспаривать основное преступление (исполнение банкротства). Обвиняемые в соучастии Пелиссье и Сасси должны были убедить суды, что, с одной стороны, они не совершали каких-либо действий по соучастию в совершении преступления, предусмотренного законом, и с другой (если им были предъявлены действия, характерные для соучастия), — что они не имели сознательного умысла содействовать совершению преступления. Принцип строгого толкования уголовного права запрещает обходить эти элементы, характерные для соучастия. Довод властей Франции о том, что соучастие в некоторых случаях приравнивалось судами к деяниям, совершенным в соисполнительстве, не может быть принят в данном случае.

Учитывая вышеизложенное, Европейский суд также счел, что соучастие не является элементом, присущим первоначальному обвинению в исполнении преступления, с которым заявители были ознакомлены с начала судебного разбирательства (суд упомянул при этом свое постановление по делу «Де Сальвадор Торрес против Испании» 10). В связи с этим Европейский суд счел, что апелляционный суд, применив свое неоспоримое право на переквалификацию фактов, которые он рассмотрел надлежащим образом, должен был дать возможность заявителям эффективно и действенно осуществить свое право на защиту по этому пункту обвинения. В данном случае Европейский суд не отметил какого-либо элемента, который мог бы объяснить, например, от-

сутствие оснований для направления дела на новое рассмотрение или, в случае необходимости, для направления запроса заявителям о представлении ими письменных замечаний в ходе вынесения судебного постановления. Из материалов дела, напротив, следует, что заявителям не была предоставлена возможность организовать свою защиту в связи с новой квалификацией, поскольку они получили возможность ознакомиться с изменением квалификации только в постановлении апелляционного суда, что было, очевидно, поздно.

Принимая во внимание все эти элементы, Европейский суд пришел к выводу, что в рассматриваемом случае имело место нарушение права заявителей быть подробно уведомленными о характере и причине предъявленного им обвинения, а также их права располагать необходимым временем и возможностями для подготовки своей защиты.

Внимательно анализируя аргументацию Европейского суда по правам человека, несложно заметить, что она основана на строгом следовании началам акцессорной теории соучастия, на понимании пособничества (это же будет справедливо и для подстрекательства) как участия лица в «чужом преступлении». В этом случае, действительно, деяния соучастников хотя и связаны с поведением исполнителя, но являются самостоятельными, образуя самостоятельное основание уголовной ответственности, которое не выводится из обвинения, предъявленного исполнителю.

Принимая и разделяя озабоченность Европейского суда проблемой обеспечения права обвиняемого на защиту, нельзя вместе с тем согласиться, что система его аргументации может быть в полной мере применена для оценки российской практики судебной переквалификации действий соучастников.

Наша правовая система опирается на эклектическую, смешанную теорию соучастия, в рамках которой столь жесткое противопоставление деяний исполнителя и иных соучастников вряд ли будет правильным. Все эти действия являют собой вклад нескольких совместно действующих лиц в общее для них преступление. А потому сформулированное выше правило о том, что находящиеся в рамках общего плана отдельные действия соисполнителей вменяются каждому из них, с определенными оговорками применимо и в данном случае, в ситуации распределения ролей.

Здесь целесообразно, по-видимому, провести разграничение терминов «совершение», который прямо указан в ст. 32 УК РФ, и «исполнение». Совершение преступления охватывает собой все формы

10 Де Сальвадор Торрес против Испании : постановление Европейского суда по правам человека от 24 октября 1996 г. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

участия в нем, и исполнение — только одна из форм, наиболее полная. Совершение практически любого умышленного преступления объективно включает в себя деятельность по его инициированию, организации, планированию, исполнению. При этом, как и в ситуации с неоконченным преступлением, эти действия выстраиваются «матрешкой»: исполнение как бы поглощает собой все остальные виды действий, а потому, когда они совершаются одним лицом, мы имеем дело с индивидуальным субъектом преступления. В соучастии же «матрешка» раскладывается: одно преступление совершается несколькими лицами, что естественным образом отражается на квалификации. Основанием квалификации выступает состав преступления, и в этом отношении у каждого соучастника он свой: состав организации, состав подстрекательства, состав пособничества, состав исполнения. Эти составы образуются единством предписаний Общей (ст. 33 УК РФ) и Особенной частей уголовного закона, что обусловливает необхо-

димость обязательной ссылки на ст. 33 УК РФ при квалификации действий лиц, не являющихся исполнителями, и единую статью Особенной части УК РФ у всех соучастников.

С этих позиций состав исполнения преступления допустимо рассматривать в качестве общего по отношению к составам отдельных соучастных действий, которые можно рассматривать в качестве его частей. Допустимо, вслед за аргументацией французский властей в приведенном выше деле Пелиссье и Сасси, рассматривать соучастие как «уровень участия», но не в «чужом», «основном» преступлении, а в едином для всех соучастников деянии. Общий умысел и план дают возможность признать: в той мере, в какой деяния исполнителя могут быть вменены соучастникам, в той же мере деяния соучастников могут быть вменены исполнителю преступления. А потому обвинение лица в исполнении преступления вполне объемлет собой обвинение в организа-торстве, пособничестве и подстрекательстве.

Список литературы

1. Дженкс Э. Английское право (Источники права. Судоустройство. Судопроизводство. Уголовное право. Гражданское право). М., 1947.