CC BY
216
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права и криминологии
ОСОБЕННОСТИ ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ
И.С. СУХАНОВА,
адъюнкт очной формы обучения кафедры уголовного права Уральского юридического института МВД России,
старший лейтенант полиции
Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: [email protected] Научный руководитель: заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Сабанин С.Н. Рецензент: кандидат юридических наук, доцент Щетинина Н.В.
Аннотация. Статья посвящена проблеме определения объекта преступлений экстремистской направленности, обусловленной неоднозначными представлениями о сущности таких преступлений и об их месте в Особенной части УК РФ. Ключевые слова: экстремизм, преступления экстремистской направленности, объект преступления, УК РФ.
THE PECULIARITIES OF THE TARGET OF EXTREMIST CRIMES
I.S. SUKHANOVA,
graduated in a military academy of full-time tuition of chair of criminal law of the Ministry of Internal Affairs Ural legal institute of Russia, senior police lieutenant
Annotation. Article is devoted to a problem of definition of object of crimes of the extremist orientation caused by ambiguous ideas of essence of such crimes and about their place in Special part of the Criminal code of the Russian Federation. Keywords: extremism, extremism-oriented crimes, object of crime, Criminal code of the Russian Federation.
Проблему установления объекта преступления можно назвать одной из наиболее сложных в теории уголовного права и практике правоприменительной деятельности. Учение об объекте преступления на разных этапах своего развития было представлено несколькими теориями, сторонники которых в качестве объекта преступления рассматривали: субъективные права, блага, интересы, общественные отношения, нормы права и др. [1, с. 5].
Признавая важность нормального функционирования определенных общественных отношений для общества и государства, законодатель переводит объект уголовно-правовой охраны в элемент состава преступления, устанавливая его границы посредством описания в диспозиции статьи Особенной части УК РФ других его элементов. От того, насколько точно в диспозиции статьи Особенной части УК РФ указана сфера отношений, нормальному функционированию которых преступление причиняет вред, зависит соблюдение принципа законности при применении норм уголовного права, поскольку преступлением признается только деяние, предусмотренное уголовным законом [2, с. 33].
Поддерживая доминирующую точку зрения в науке отечественного уголовного права, под объектом преступления мы понимаем общественные отноше-
ния, охраняемые уголовным законом, которым преступлением причиняется вред либо создается реальная угроза причинения вреда.
Согласно уголовно-правовой доктрине, разделы построены по родовому объекту преступления, главы — по видовому, а статьи — по непосредственному объекту. Следовательно, родовым объектом преступлений, предусмотренных разд. X УК РФ «Преступления против государственной власти», следует считать систему общественных отношений, обеспечивающих незыблемость основ конституционного строя и безопасность государства, публичные интересы эффективного функционирования государственной службы и службы в органах местного самоуправления, а также интересы нормального функционирования судебной власти и управленческой деятельности исполнительной власти.
Наиболее опасными из преступлений, закрепленных в этом разделе, являются посягательства на основы конституционного строя и безопасность государства, поскольку они затрагивают фундамент общественного, политического и государственного строя РФ, ее суверенитет, внешнюю и внутреннюю безопасность [3, с. 319].
Видовым объектом этой группы преступлений являются общественные отношения, обеспечиваю-
Актуальные проблемы уголовного права и криминологии
щие незыблемость и стабильность основ конституционного строя и безопасности государства.
Однако, по поводу определения непосредственного объекта преступлений экстремистской направленности в литературе нет однозначного мнения. Так, А.А. Турышев предлагает все проявления экстремистской деятельности разделить на две группы по направленности на объект посягательства:
1) преступления, непосредственно направленные на совершение экстремистской деятельности (ст. 282, 282.1, 282.2 УК РФ), в которых основным непосредственным объектом являются основы конституционного строя, направленные на обеспечение целостности и безопасности многонациональной, многорелигиозной страны, что возможно при соблюдении идеи равноправия людей независимо от социальной, идеологической, политической, расовой, национальной и религиозной принадлежности;
2) преступления, содержащие в качестве квалифицирующего признака экстремистский мотив (п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 115, п. «б» ч. 2 ст. 116, п. «з» ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 119, ч. 4 ст. 150, ч. 2 ст. 214, ч. 2 ст. 244 УК РФ) — основной непосредственный объект определяется местом состава преступления в структуре УК РФ, а основы конституционного строя выступают дополнительным факультативным объектом [4, с. 108].
Д.И. Леньшин считает, что экстремистские деяния выступают квалифицированной формой совершения таких преступлений, как убийство, умышленное причинение легкого, средней тяжести и тяжкого вреда здоровью, побои, истязание, хулиганство, вандализм, большинство из которых закреплены в гл. 16 УК РФ «Преступления против жизни и здоровья», что позволяет сделать вывод о том, что объектом преступлений экстремистской направленности является, прежде всего, физическое благополучие конкретного лица, его жизнь и здоровье. Остальные из анализируемых преступлений посягают на общественный порядок, общественную безопасность и общественную нравственность [5, с. 65].
Д.Н. Саркисов полагает, что правильнее было бы считать непосредственным объектом преступлений экстремистской направленности не основы конституционного строя, а нормальные взаимоотношения лиц и групп лиц разных полов, рас, национальностей, социальных групп, языка, происхождения, религии, а также провозглашенный Конституцией РФ запрет на
провоцирование ненависти или вражды по названным и иным признакам [6, с. 46].
А.В. Ростокинский, в свою очередь, указывает на тот факт, что без экстремистской деятельности невозможно обеспечить массовую поддержку и исключить массовое противодействие лицам, планирующим и подготавливающим преступления против государственной безопасности, конституционного строя России, мира и безопасности человечества, вследствие чего, объектом рассматриваемых преступлений является общественная безопасность, дестабилизация которой отражается на деятельности государственных институтов и конституционном строе, мире и безопасности человечества опосредованно, т.е. через дезорганизацию взаимодействия институтов публичной власти и общества [7, с. 85].
И.И. Бикеев предлагает преступления экстремистской направленности включить в круг преступлений против общественного спокойствия. По мнению автора, анализируемые преступления гораздо меньше посягают на основы конституционного строя и безопасности государства, чем на общественное спокойствие, под которым следует понимать психологическое состояние общества как совокупности индивидов, при котором население ощущает стабильность, размеренность, упорядоченность и нормальное развитие общественных процессов, защищенность охраняемых государством ценностей от преступных деяний, способных причинить вред многим лицам (объектам) [8, с. 4].
Мы не разделяем предложенные указанными авторами позиции. Более того, изучение теоретических источников позволяет сделать вывод об отсутствии единого подхода к пониманию собственно терминов «общественная безопасность» и «преступления против общественной безопасности».
Так, по мнению В.П. Малкова понятием общественной безопасности обозначается состояние защищенности личности, общества и государства преимущественно от разнообразных внутренних угроз общеопасного (общего) характера [9, с. 470]. М.М. Мусаев видовым объектом этих преступлений называет общественную безопасность в узком смысле слова, которая включает в себя основы общей безопасности, общественный порядок в узком его значении, безопасность соблюдения специальных правил производства работ или деятельности, безопасность правил обращения с общеопасными предметами [10, с. 10.]. В.В. Боровиков указывает, что преступления против общественной
- -Я. -
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права и криминологии
безопасности нарушают нормальные условия жизнедеятельности людей, реализации их прав и интересов, функционирования общественных и государственных институтов, поддержания общественного порядка, производства различного рода работ и обращения с источниками повышенной опасности [11, с. 9]. В.С. Комиссаров отмечает, что преступления против общественной безопасности причиняют существенный вред или создают реальную угрозу причинения вреда безопасным условиям жизни общества [12, с. 3].
Общественную безопасность, действительно, можно считать объектом любого преступления, поскольку в качестве его обязательного признака, наряду с виновностью, уголовной противоправностью и наказуемостью, названа общественная опасность, которая, в свою очередь, является основополагающим оправданием применения к виновному в совершении преступления ограничений и лишений его прав и свобод. Так, А. Лохвицкий считал «опасность действия для общества» обязательным признаком преступления, А.А. Пионт-ковский подчеркивал, что преступная деятельность «сталкивается с теми или иными интересами общежития и создает опасность для существования этих интересов или даже непосредственно их попирает и разрушает. Ввиду этого она представляется обыкновенно деятельностью вредной и опасной для охраняемых господствующим правопорядком благ и жизненных интересов общежития вообще, является деятельностью антисоциальной» [13, с. 489].
По мнению подавляющего большинства юристов, общественная опасность преступления заключается в том, что каждое преступление причиняет вред конкретному объекту или создает угрозу причинения такого вреда. В свою очередь, Н.Д. Дурманов утверждал, что основное содержание преступления в уголовном праве — это общественная опасность деяния, которая, прежде всего, зависит от важности объекта, на который направлено посягательство [14, с. 135]. Аналогичная точка зрения выражена в известной монографии Н.Ф. Кузнецовой «Преступление и преступность», где понятие общественной опасности раскрыто следующим образом: «деяние вредоносно для общества, иными словами, общественная опасность деяния состоит в том, что оно причиняет вред или создает угрозу причинения определенного вреда общественным отношениям [15, с. 61]... Ведущими и определяющими для общественной опасности всей совокупности преступлений являются объективные
признаки деяния, а среди них — объект и последствие преступления» [15, с. 64].
Понятие «безопасность» содержалось в утратившем силу Законе РФ от 5 марта 1992 г. № «О безопасности», в соответствии со ст. 1 которого под безопасностью понималось «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз».
Федеральный закон РФ от 28 декабря 2010 г. «О безопасности» заявленное в названии основополагающее определение для данного нормативного правового акта не содержит, однако безопасность государства — это часть национальной безопасности РФ. В соответствии с п. 6 Указа Президента РФ «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г.» под национальной безопасностью понимается «состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства [16]».
В п. 37 анализируемого Указа закреплено, что одним из основных источников угроз национальной безопасности России в сфере государственной и общественной безопасности является экстремистская деятельность националистических, религиозных, этнических и иных организаций и структур, направленная на нарушение единства и территориальной целостности Российской Федерации, дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в стране.
Так как многие авторы [17, с. 94] считают, что нормы о преступлениях экстремистской направленности включены в гл. 29 УК РФ необоснованно, поскольку видовым объектом этих преступлений является общественная безопасность, а не основы конституционного строя и безопасности государства, представляется необходимым проанализировать эти две составляющие.
Общественная опасность преступлений, предусмотренных гл. 24 УК РФ, высока в связи со спецификой объекта посягательства. Именно направленность на нарушение стабильных отношений по обеспечению безопасности общественного спокойствия и нормального жизнеобеспечения общества ставит эти преступления в ряд наиболее опасных. В связи с тем, что преступления данной группы посягают на общественные отношения по обеспечению безопасных условий суще-
Актуальные проблемы уголовного права и криминологии
ствования, жизнедеятельности общества, объединяющим моментом преступлений этой группы является возможность их совершения в любой области жизнедеятельности общества, связанная с причинением тяжкого вреда неограниченному кругу физических лиц, организаций, предприятий, государству. В связи с этим, возможность причинения тяжкого вреда основам конституционного строя и безопасности государства не исключается, поскольку, безопасность государства, наряду с личной безопасностью и безопасностью общества, являются составной частью безопасности в целом.
Следующим аргументом, поддерживающим нашу точку зрения по поводу обоснованного включения преступлений экстремистской направленности в гл. 29 УК РФ, является объяснение С.А. Авакьяна: «Как Конституция является документом и государства, и общества, так и «конституционный строй» надо считать категорией государства и общества. Они имеют единые основы существования и развития. Более того, категория «конституционный строй» отражает устои, прежде всего общества «как среды обитания» государства и далее уже самого государства [18, с. 362]. Именно таким образом нами понимается и используется дефиниция «конституционный строй».
Помимо вышеназванных замечаний, ученые, занимающиеся изучением обозначенной проблемы, высказывая мнение о необходимости включения уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за совершение преступлений экстремистской направленности, в гл. 24 УК РФ «Преступления против общественной безопасности», предлагают различные пути выхода из сложившегося положения. Так, Е.П. Сергун под преступлениями террористического характера понимает особую криминальную форму экстремизма, дополнительным характеризующим признаком которой является террор как средство достижения политических целей [19, с. 137], поскольку, согласно ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», террористическая деятельность является одной из форм проявления экстремизма. Однако, по нашему мнению, законодатель верно поместил анализируемые преступления в те главы, в которых они находятся, различая их по цели. Преступления экстремисткой направленности совершаются с целью возбуждения расовой, национальной или религиозной вражды, либо унижения человеческого достоинства; целью террористического акта является воздействие на принятие решений органами власти или международными организациями.
Отдельные отечественные исследователи, высказываясь за формирование иного, чем в действующем законе, подхода к определению объекта некоторых видов преступлений, затрагивали и вопросы альтернативного объекта преступлений экстремистской направленности. Так, В.Г. Беспалько настаивает на необходимости закрепления в уголовном законе в качестве родового объекта противоправного посягательства такого понятия как «духовная безопасность». Автор предлагает пересмотреть сложившиеся представления о непосредственных объектах отдельных составов преступлений и объединить некоторые уголовно-правовые нормы в самостоятельную главу уголовного закона, которую предлагается назвать «Преступления против духовной безопасности» и включить в разд. IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» УК РФ» [20, с. 21].
Таким образом, по нашему мнению, законодатель неслучайно изначально (когда еще данный термин не был так политизирован) поместил анализируемые статьи в гл. 29 УК РФ как специальные нормы, преследуя цель индивидуализации наказания. Общественная опасность преступлений экстремистской направленности велика в силу того, что в качестве потерпевшего избирается не конкретная личность, а представитель какой-либо социальной группы. Поэтому вред причиняется не только фактическому потерпевшему, но и остальным представителям той или иной группы лиц, поскольку они начинают опасаться будущих посягательств в свой адрес. Необходимо отметить, что в настоящее время многие авторы предлагают включить рассматриваемые статьи в гл. 24 УК РФ ввиду того, что под экстремистской деятельностью они понимают, например, массовые беспорядки, хулиганство, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, но эти действия регламентируются существующими самостоятельными составами, предусмотренными ст. 212 и 213 УК РФ соответственно. На наш взгляд, под экстремистской деятельностью следует понимать не уличные драки скинхедов и неофашистов между собой, а действительно деяния, направленные на насильственный захват или удержание власти, на насильственное изменение основ конституционного строя, и созданные для выполнения этих действий организованные формы. Так как, несмотря на закрепленное в Конституции РФ
-ii.^'fc--
Актуальные проблемы уголовного права и криминологии
идеологическое и политическое многообразие, неконституционны любые партии, организации, общественные объединения, имеющие целью насильственное изменение конституционного строя. Политический плюрализм не безграничен, он опирается на юридические основы, определяющие внешние рамки деятельности общественных объединений, цели которых сопряжены с конституционным строем. Речь идет именно о насильственном изменении. Следовательно, любые призывы или требования изменения конституционного строя РФ в соответствии с установленными Конституцией и законами процедурами не могут признаваться неконституционными; таковыми являются только такие действия (или пропаганда таких действий), которые носят антиконституционный характер и несовместимы с Конституцией РФ. Как представляется, речь должна идти не о психологическом воздействии, экономическом или политическом давлении (забастовки, стачки и пр.), а о насильственном лишении конституционных органов законодательной, исполнительной и судебной власти возможности осуществлять свои функции и полномочия. Формы такого воспрепятствования могут быть различными, но для признания их антиконституционными необходимо реальное использование насилия для изменения конституционного строя РФ [21, с. 151]. Категория «конституционный строй» предполагает многообразие объединений и взглядов, пусть взаимно и противоречивых, но позволяющих гражданам выразить свое отношение к тому, как развиваются государство и общество.
Боле того, о том, что анализируемым посягательством нарушаются именно общественные отношения, обеспечивающие незыблемость основ конституционного строя и безопасность государства, свидетельствует указанный законодателем в диспозиции статьи признак субъективной стороны — цель. В свою очередь, преступления экстремисткой направленности совершаются с целью возбуждения расовой, национальной или религиозной вражды либо унижения человеческого достоинства, целью террористического акта является воздействие на принятие решений органами власти или международными организациями.
Литература
1. Вишнякова Н.В. Объект и предмет преступлений против собственности. Омск. 2008.
2. Винокуров В.Н. Объект преступления: систематизация и квалификация. Красноярск, 2011.
3. Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, В.С. Комиссарова, А.И. Рарога; 3-е изд., перераб. и доп. М., 2010.
4. Турышев А.А. Уголовно-правовая характеристика экстремизма // Научный портал МВД России. № 1. 2010.
5. Леньшин Д.И. К вопросу о классификации преступлений экстремистской направленности // Евразийский юридический журнал. 2010. № 7 (26).
6. Саркисов Д.Н. Уголовно-правовые средства противодействия экстремистской деятельности: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2010.
7. Ростокинский А.В. Об объекте и классификации экстремистских преступлений // Черные дыры в Российском законодательстве. 2012. № 1.
8. Бикеев И.И. Общественная безопасность как объект преступления по российскому уголовному праву // Следователь. 2007. №7.
9. Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник / Отв. ред. проф. Л.Л. Кругликов. М., 2004.
10. Мусаев М.М. Уголовно-правовой и криминологический анализ незаконного изготовления оружия (по материалам Республики Дагестан): Дисс. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2004.
11. Боровиков В.Б. Преступления против общественной безопасности: вопросы ответственности и совершенствования законодательства // Уголовное право. 2006. № 4.
12. Уголовное право России. Часть Особенная: Полутом 2: Учебник / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комисарова. М., 2005.
13. Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961.
14. Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М., 1948.
15. Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1969.
16. Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г.» // СЗ РФ. 2009. № 20. Ст. 2444.
17. Ростокинский А.В. Преступления экстремистской направленности как проявления субкультурных конфликтов молодежных объединений: уголовно-правовые и криминологические проблемы: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2008; Скудин А.С. Правовые меры противодействия экстремизму: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2011.
18. Конституционное право России. Учебный курс: Учеб. пособие. В 2 т. М., 2011.
19. СергунЕ.П. Экстремизм в российском уголовном праве: Дисс. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009.
20. Беспалько В.Г. Духовная безопасность как объект уголовно-правовой охраны // Право и безопасность. 2006. № 3—4.
21. Комментарий к Конституции РФ / Под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. М., 2009.
