CC BY
1997. Панкратов Ф.Г., Баженов Ю.К., Серегина Т.К., Ша- 8. Рекламное планирование. Рекламные технологии.
хурин В.Г. Рекламная деятельность: учебник для студентов Организация рекламной деятельности // Гелла - принт. М.,
высших учебных заведений.-6-е изд., перераб. и доп. М.: 1996.
Дашков и К, 2003.-364с. 9. ЦКЬ: www.lenvendo.ru
Калёных Евгения Владимировна - ассистент кафедры английского языка Бурятского государственного университета.
Рабочий адрес: 670000 г. Улан-Удэ, ул. Смолина 24а, тел. 89021652376, е-mail: gwzhenya@mail. ru Kalyonykh Evgenya Vladimirovna - assistant of the English language department of Buryat State University. Address: Smolina str., 24a, Ulan-Ude, 670000; tel. 89021652376, е-mail: gwzhenya@mail.ru
УДК 81.133.1.36 М.Ю. Карбаинова
ОСОБЕННОСТИ НУЛЕВОГО АРТИКЛЯ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ С ПОЗИЦИЙ ТЕОРИИ ДИСКУРСА
В статье рассматривается проблема нулевого артикля во французском языке с позиций дискурсивного анализа языка. В рамках дискурсивного подхода проводится отграничение нулевого артикля и случаев собственно отсутствия артикля. Определяется критерий разграничения: принадлежность референта речевой ситуации/отсутствие референта.
Ключевые слова: нулевой артикль, дискурсивный подход, собственно отсутствие артикля, речевая ситуация.
M.Yu. Karbainova
THE PECULIARITIES OF ZERO ARTICLE IN FRENCH FROM THE STAND-POINT OF THE DISCOURSE THEORY
The article deals with the problem of zero article in the discourse theory. There is a tendency which helps differentiate the zero article from the absence in idiomatic constructions. The main criteria of differentiation is defined as presence or absence of the participant of the speech situation.
Key words: zero article, discourse theory, absence of the article, speech situation, participant.
Этимология термина «артикль» восходит к греческому слову «арирои« (на латинском «аг-ИсиЫз») в значении «сочленяющее слово». Слово «артикль» появляется в древнегреческом языке для обозначения всех анафорических указательных слов, выступающих в роли средств сочленения речи. Структура высказывания в образном представлении греков предстает как «членение», состоящее из предложений, где указательные слова функционируют как шарниры в устройстве и помещаются в подвижных местах сочлененной суставами последовательности предложений [4, с. 280]. Термин «артикль», как видим, уже предполагает внутреннюю объемность, подвижность и готовность к новым семантическим движениям. Будучи «связующим» звеном, он одновременно становится в современном французском языке показателем актуализации (язык — речь); детерминации (речь: определенность - неопределенность); референции (язык — речь: семантическая референция — референция говорящего). Подобная многоаспект-
ность артикля говорит о его значимости в системе французского языка.
Для французского языка наличие артикля перед именем является правилом. Но и отсутствие артикля стало закономерным, повторяющимся в отдельных употреблениях существительного. Как считают многие, это свидетельствует о потере именем возможности обозначать, идентифицировать референт. «Отсутствие артикля исключает референцию», — пишет Л.И. Илия [7, с. 30]. Данное положение практически не оспаривается лингвистами, а поэтому считается, что «без детерминативов, которые выступают как актуализаторы существительного, последнее не может выполнять свои основные синтаксические функции» [5, с. 157].
Понимание отсутствия артикля далеко не однозначно. Отсутствие (omission, absence) артикля включает понятие нулевого знака, что позволяет говорить о существовании нулевого артикля. По словам Г. Гийома, он представляет собой артикль отрицательной морфологии, которая в большей мере негативна, чем позитивна, в том
смысле, что значение формы в ней состоит не столько в том, что она обозначает, сколько во всем том, что она не должна обозначать [6, с. 77]. Из этого следует, что нулевой артикль как артикль отрицательной морфологии заменяет другие артикли, чтобы не дать сказать то, что было бы неверно выражено другими артиклями.
Говоря о безартиклевом оформлении существительного, следует отметить, что зачастую наблюдается непоследовательность в использовании терминологии. Термин «нулевой артикль» употребляется наравне с терминами «отсутствие артикля», «утрата», «отмена», «опущение», «неупотребление», то есть исследователи не видят необходимости в разграничении данных терминов, следовательно, и самих явлений. В результате статус нулевого артикля как языкового знака остается невыясненным.
Начало теории нулевого знака в лингвистике было положено учением Ф.Ф. Фортунатова об отрицательной принадлежности слова, то есть о значимом отсутствии формообразующего аффикса, которое порождает особую форму слова, противостоящую другим формам того же слова с наличествующими аффиксами (например, дом, человек в отличие от дома, человека и форм других падежей) [8, с. 137-138]. Со времен
Ф.Ф. Фортунатова представление о значимом отсутствии языкового элемента прочно вошло в лингвистический обиход.
По аналогии с «нулевой флексией» в области словоизменения теперь говорят о «нулевом аффиксе» или «нулевой морфеме» в словообразовании и формообразовании, «нулевой фонеме» в фонологии и морфологии, «нулевых служебных словах» в синтаксисе и т. д. Все эти термины соединяются значением их общего компонента «нулевой», который интерпретируется как выполняющий определенную лингвистическую (семиологическую) функцию без специального (звукового) выражения, а лишь через противопоставление выраженным (положительным) элементам того же ряда или парадигмы; лишенный формального выражения и приобретающий лингвистическую релевантность лишь по отношению к маркированному члену противопоставления [1, с. 272]. Рассматривая вопрос о языковых единицах и, в частности, о нуле как форме выражения того или иного элемента языка, нельзя не обратиться к теории Ф. де Соссюра. Квалифицируя язык как систему взаимосвязанных противопоставлений (оппозиций), он выдвигает среди этих противопоставлений на передний план противопоставленность наличия признака его отсутствию. Развивая идеи Ф. де
Соссюра, Ш. Балли вводит понятие нулевого знака, определяя его следующим образом: «нулевым знаком является знак, фигурирующий без положительного означающего, но с определенным значением в определенном месте синтагмы» [2, с. 177].
Особое внимание рассматриваемой проблеме уделяют представители Пражской школы, для которых учение об оппозициях является одной из теоретических основ. Р. Якобсон выделяет языковые знаки в разных сферах языка, на различных уровнях.
На морфологическом уровне наблюдаются нулевые окончания. Так, форма именительного падежа с нулевым окончанием супруг противостоит всем другим падежным формам этого слова с ненулевым окончанием (супруга, супругу и т.д.), при этом форма с нулевым окончанием точно так же выражает падежное значение, как и формы с ненулевыми окончаниями.
На синтаксическом уровне нулевая связка в структуре именного сказуемого является показателем настоящего времени в отличие от форм прошедшего и будущего времени с ненулевой связкой (ср.: Изба деревянная и Изба была деревянная, Изба будет деревянная!) [9, с. 223].
А. Фрей определяет нулевой знак как имплицитную монему, которая является составной частью синтагмы и находится в оппозиции с одной или несколькими монемами, фигурирующими в других синтагмах: pёre/grand-pёre, Уа! (повелительное наклонение)Ли vas [13, с. 162]. Таким образом, нулевой знак выделяется только в том случае, когда выявлено его особое значение, противопоставленное значению положительных форм. Все другие случаи (за рамками данного значения) нулевым знаком считаться не могут. Вот почему нулевой элемент должен быть дифференцирован от других видов невыражения.
Принимая во внимание теорию нулевого означающего, мы считаем правомерным говорить о существовании нулевого артикля в современном французском языке. В свете теории нулевого означающего к признакам нулевого артикля мы относим:
1) имплицитность;
2) соотнесенность с эксплицитными компонентами (положительными артиклевыми формами) и противопоставление им в рамках одной и той же грамматической системы знаков как по форме выражения (имплицитный знак / эксплицитный знак), так и по функции (указание на противоположное значение).
Вышеуказанные признаки позволяют охарактеризовать нулевой артикль как имплицитный компонент артиклевой системы современного французского языка, получающий значимость через оппозицию ко всем ее эксплицитным компонентам (определенному, неопределенному, частичному артиклям).
В рамках структурного подхода самым распространенным является мнение об обобщенном значении нулевого артикля [5,7,12]. Данное значение заключается в том, что имя существительное с нулевым артиклем не соотносится с конкретным предметом, а выражает представление об общих свойствах класса предметов. Во фразе Etre 0homme, c’est precisement etre responsable слово «homme» (человек) отражает всю много-граннную человеческую природу, не выделяя при этом в ней какие-либо особые свойства.
Широкое использование в современных лингвистических работах термина «дискурс» позволяет уделить внимание новым характеристикам нулевого артикля в современном французском языке. Решающим для выявления смысла существительного оказывается не артикль, а контекст, общий смысл речи и всей ситуации в целом, в которой протекает речь; сам артикль получает свою семантическую определенность из контекста, из общего смысла предложения. Функционирование нулевого артикля в речевой деятельности имеет в своей основе категорию говорящего субъекта и его отношение к содержанию речевого акта, субъективное восприятие ситуации. Слушающий вынужден самостоя-
тельно декодировать намерение говорящего в результате импликаций, которые он делает с учетом ситуации, прагматических сведений и фоновых знаний [3, с. 12]. Следующий пример показывает, как говорящий передает свои знания адресату: Plus de 7 ans de travaux et 60 millions de dollars! Bill Gates, l'homme le plus riche du monde, n'a pas lesine pour faire construire au bord du lac Washington, sa maison ideale. Lumiere, temperature, ambiance musicale,
projection de tableaux ou de photographies.
0Apotheose du reve americain la maison du milliardaire est l’ultime avatar d’un fantasme domotique [Le Point]. Речь идет об особняке Билла Гейтса, самого богатого человека в мире. Адресат не видит описываемого дома, поэтому адресант «вводит» предмет, начиная сообщение с его признаков: «lumiere, temperature, ambiance musicale, projection de tableaux ou de
photographies» и пространственной локализо-ванности: «au bord du lac Washington». Все признаки и характеристики адресант обобщает за-
тем в слове «аpothёose», которое в высказывании сопровождается нулевым артиклем. Путем синтеза определений, данных адресантом, адресат однозначно идентифицирует выражение <apo^ose du reve amёricain», сопровождаемое нулевым артиклем с определенным предметом «la maison du milliardaire». То есть «апофеоз американской мечты» - это в данном контексте не что иное, как дом Билла Гейтса, воплощающий в себе идеал дома, мечту каждого американца. В намерение говорящего входит не только цель - дать информацию об известном объекте, ему важно передать и свое восприятие: в данном случае положительное субъективное отношение, свое восхищение, а также воздействовать на адресата. Это воздействие раскрывается здесь с помощью нулевого артикля, который привлекает внимание адресата к некоторой необычности предмета.
В свете дискурсивной теории языка, принимая во внимание тот факт, что дискурс есть сложный процесс речепроизводства, объект интерперсональной коммуникации [14, с. 205], важнейшим признаком нулевого артикля, на наш взгляд, следует считать признак принадлежности референта речевой ситуации. Нам представляется, что в структуре речевой ситуации следует выделить три основных компонента, два из которых представлены совокупностью характеристик:
1) говорящий и его собеседник, выполняющие определенные роли в момент осуществления речевой коммуникации;
2) сам акт речи, в котором воплощается определенное коммуникативное намерение говорящего;
3) предметно-событийный фон (время, место и другие обстоятельства ситуации, в том числе общий фонд знаний собеседников о предмете речи и связанных с ним обстоятельствах, или пресуппозиция).
Такое понимание речевой ситуации и ее структуры положено нами в основу анализа основных дискурсивных характеристик нулевого артикля.
Согласно А. Жоли, имя без артикля, референт которого принадлежит реальной речевой ситуации высказывания, сопровождается нулевым артиклем: «. . . tout nom dont le геГёгей est en prise directe avec la situation d^nonciation elle-meme ou avec la situation des ёvёnements se trouve prёcёdё par l'article zёro» [15, с. 152]. Действительно, по нашим наблюдениям, нередко проявляется некоторая закономерность дискурсивного употребления нулевого артикля. В большинстве
случаев существительному с нулевым артиклем предшествуют личные, притяжательные, ударные местоимения. Так, например: Nicolas qui passait ses vacances dans la villa du Midi avait pris la peine de m^crire: «Temps superbe a Canne. 0Grand soleil et 0mer accueillante» [Fiechter]. Для автора письма, отдыхающего на юге, яркое солнце и море являются привычными элементами его мировосприятия в данный момент времени. Он как бы составляет с ними одно целое. Поэтому существительные с нулевым артиклем 0soleil, 0mer рассматриваются как имеющие непосредственное отношение к говорящему, а нулевой артикль отражает истинную природу отношения говорящего и референта. В другом примере: Vous portez alors tres stricts costumes prince-de-galles. Vous voiciaujourd'hui 0dёbardeur, 0veste de jean et 0bonnet aux couleurs amёricaines [Marie-Claire] журналист обращается к герою интервью и отмечает детали его одежды с помощью нулевого артикля (dёbardeur, veste de jean, bonnet aux couleurs amёricaines). Здесь сама речевая ситуация компенсирует отсутствие артикля в поверхностной структуре высказывания. Собеседник находится в поле зрения журналиста, и он за счет ситуации получает достаточный объем информации.
Таким образом, функционирование нулевого артикля в дискурсе оказывается тесно связанным с прагматическим, ситуационным и речевым пространством его существования.
Теория дискурсивного анализа языка может послужить теоретической базой разграничения нулевого артикля и случаев собственно отсутствия артикля. Мы выскажем предположение, что о существовании нулевого артикля можно говорить в тех случаях, когда отсутствие положительного артикля при имени служит для выражения особого значения, проявляющегося в конкретной речевой ситуации. Случаи собственно отсутствия артикля (СОА) с позиций дискурсивного анализа языка - это такие, на наш взгляд, случаи, когда отсутствие артикля не вызвано необходимостью указания какого-либо специального значения имени существительного, они не актуализированы контекстом и находятся за рамками конкретной речевой ситуации. При этом переход существительного из состояния потенциального в реализованное равен нулю. На основе анализируемого нами материала к таким случаям СОА мы относим: 1) конструкции архаичного типа; 2) некоторые неартикули-рованные существительные в глагольных выражениях; 3) существительные с предлогом в функции определения или обстоятельства;
4) экзистенциальные конструкции с оборотом il y a; 5) существительные в сравнениях и компаративных оборотах; 6) существительные в абсолютном отрицании; 7) существительные в функции «метаязыка»; 8) существительные без предлога в функции определения.
Особым случаем отсутствия артикля представляется безартиклевое оформление существительного в конструкциях архаичного типа. Под такими конструкциями понимаются устойчивые выражения с разной степенью связанности компонентов и прежде всего фразеологические сочетания, сентенции, поговорки, сложившиеся идиомы: C’etait samedi dernier, au
lendemain d’une arrivee a redonner gout a la vie [Le Point]. Отсутствие артикля в архаичных конструкциях объясняется давностью формирования этих сочетаний, то есть тем, что они сложились в те периоды, когда актуализация существительного осуществлялась с помощью флективной системы старофранцузского языка. Таким образом, пословицы и сентенции сохранили ту форму актуализации, которую они имели несколько веков назад. Кроме того, по мнению Ж. Дюбуа, подобные архаичные конструкции находятся «вне ситуации» и характеризуются отсутствием какого-либо референта [12, с. 149]. Однако существуют идиоматические и провербиальные выражения, в которых существительные сопровождаются артиклем: Mais, dans son action de maire, il a joue la carte de l’efficacite [Le Nouvel Observateur]. Их отличие от выражений с безартиклевыми существительными лишь формальное, и те, и другие имеют одинаковый статус в речевой ситуации.
К случаям СОА мы относим и глагольные выражения с неартикулированным именем в позиции прямого дополнения, которые представляют собой тесное смысловое и синтаксическое единство: L’Etat de Baviere avait bien porte plainte contre la loi sur l’avortement [Le Point]. Отличительной чертой подобных оборотов является то, что они выражают действие и объект действия в их отношении друг к другу нерас-члененно, как единое явление: «porter plainte» -подать жалобу в суд. С реальностью соотносится, как мы видим, не существительное, а вся группа в целом. Предметные свойства имени «figure» (лицо), «plainte» (жалоба) не выделяются, конкретный референт отсутствует. Ж. Даму-рет и Е. Пишон отмечают, что отсутствие артикля при существительном после глагола лишает его синтаксической самостоятельности и такое существительное не может рассматриваться как полноценное, нуждающееся в детерминации
[11, с. 629]. Образование аналитических глагольно-именных сочетаний, выступающих в речи в функции глагольного слова, датируется старофранцузским периодом. В это время при любом глаголе прямое дополнение может еще обходиться без артикля. Это такие структуры, как rendre terre, avoir peur, livrer bataille и другие. Именно поэтому существует мнение, что данные конструкции носят устойчивый архаичный характер. Кроме того, образование подобных словосочетаний в современном французском языке - действующий механизм.
К вышеуказанным случаям близки и закрепленные узусом выражения, где существительные с предлогом выступают в функции определения или обстоятельства: une table de bois, le travail de nuit, ecouter avec attention и др., представляющие собой примеры дезактуализации имени - оно не обозначает предмет, но выражает общее представление, признак, отвлеченный от предмета: Cheveux mi-longs frises, regard de faon, sensibilite affichee, Robert Abi Nader a une vague ressemblance avec Michael Jackson periode Billie Jean [Le Point]. В данном примере в выражении «regard de faon» faon «олененок» не соотносится с предметным понятием «олененок», а употреблено метафорически и обозначает свойства, отвлеченные от конкретного носителя. В данном случае функция выражения состоит в характеризации предмета по качественному признаку, а не по принадлежности другому предмету. Речь идет об известном французском модельере, взгляд которого адресант определяет как «взгляд олененка».
В одной и той же застывшей форме функционируют и давно сложившиеся компаративные обороты: Blanc comme neige. В сравнениях, сложившихся в более поздний период развития языка, артикль употребляется, но не несет дополнительной информации: Raide comme la justice, le profil d’aigle et le teint rose, monsieur le procureur pedale sous le soleil de la promenade des Anglais [Le Point].
Неупотребление артикля в экзистенциальных конструкциях с оборотом il y a, где описываются не предметы, но события: il y avait foule, il y a but и другие, также рассматривается нами как сложившаяся традиция. Безартиклевая конструкция c il y a закрепилась благодаря тому, что сама по себе она уже содержит актуализацию во времени (время глагола avoir) и пространстве (наречие у). Вероятно, этого было достаточно для актуализации существительного после il y a, что зафиксировалось в языковой памяти. Иногда встречаются случаи использования артикля, но таких примеров мало, что говорит об устойчивости в языке данной традиции.
Собственно отсутствием артикля характеризуются имена существительные в абсолютном отрицании: Je pense en moi-meme: «Ah, les frustres! Y a pas photo!» [Phosphore]. В отрицательных предложениях имя без артикля свидетельствует о полном отсутствии референта, а отрицание ситуации делает невозможным индивидуализацию предмета.
Артикль в современном французском языке отсутствует и при существительном, выполняющем в высказывании функцию метаязыка. Метаязык (от греческого meta - через, после) определяется как язык «второго порядка», по отношению к которому естественный человеческий язык выступает как «язык-объект», то есть как предмет языковедческого исследования. Существительное без артикля как слово метаязыка представляет собой фонетический комплекс, слово звучащее и пишущееся определенным образом. По мнению П. Шародо, такое слово представлено суммой актуализаций [10, с. 180]. В примере: La tete en latin, beaucoup s’en souviennent, se disait caput, capitis; d’ou vient notre mot chef [Le Fran?ais dans le monde], существительное chef предстает как имя метаязыка, как виртуальное понятие, вбирающее в себя все возможные актуализации, которые мы имеем в виду или держим в голове, когда произносим это слово. То же, что мы имеем в виду, может меняться в зависимости от контекста или речевой ситуации, которая в данном случае отсутствует. Слово «chef» не соотносится ни с каким конкретным лицом и не актуализировано ситуацией. Ср.: «Les motivations d’achat ont evolue depuis deux ans!», explique Stephane Lagresle, chef de produit portables chez Packard-Bell [Le Point]. В данном примере существительное «^ef» сопровождается нулевым артиклем и помещено адресантом в определенный контекст.
Таким образом, анализ исследуемого материала с учетом дискурсивного фактора показывает, что когда имя существительное употребляется без артикля независимо от коммуникативного намерения говорящего либо речь идет о случае архаического типа актуализации, следует говорить не о нулевом артикле, а о случаях собственно отсутствия артикля.
Имя без артикля - явление нестабильное, моментальное, более эмоциональное на фоне обязательного, системного употребления. Поэтому трудно говорить о функционировании нулевого артикля как грамматическом явлении, дать систематизацию различных отношений: они проявляются в речевой ситуации, определяются намерением говорящего и зависят от того, что и как характеризуется.
Литература
1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. 607 с.
2. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностранной литературы, 1955. 416 с.
3. Борисова В.Г., Мартемьянов Ю.С. Имплицитность в языке и речи. М.: Языки русской культуры, 1999. 200 с.
4. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М.: Прогресс, 1993. 528с.
5. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. М.: Добросвет, 2000. 832с.
6. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М.: Прогресс, 1992. 224с.
7. Илия Л.И. Очерки по грамматике современного французского языка. М.: Высш. шк., 1970. 174 с.
8. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языкознание: Общий курс // Избранные труды. М., 1959. Т.1. 450 с.
9. Якобсон Р. Нулевой знак // Избраные труды. М.: Прогресс, 1985. С. 222-230.
10. Charaudeau P. Grammaire du sens et de l’expression. P.: Hachette, 1992. 928 p.
11. Damourette J., Pichon E. Des mots a la pensee. Essai de grammaire de la langue franfaise. P.: Ed. d’Artrey, 1911. T.1. 674 p.
12. Dubois J. Grammaire structurale du franfais: Nom et pronom. P.: Librairie Larousse, 1965. 189 p.
13. Frei H. Zero, vide et intermittent // Zeitschrift fur Pho-netik und allgemeine Sprachwissenschft. 1950. №3. P. 161191.
14. Parret H. Prolegomenes a la theorie de l’enonciation. Berne, 1987.
15. Souesme J. - Cl. L’Article 0 et l’appartenance du referent a la sphere de l’enonciateur // Modeles linguistique. 1996. T.17. P. 141-153.
Карбаинова Мария Юрьевна - кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры французского языка Бурятского государственного университета.
Рабочий адрес: 670000 г. Улан-Удэ, ул. Смолина 24а, е-mail: m karbainova@mail.ru
Karbainova Maria Yurievna - candidate of philological sciences, senior lecturer of the French language department of Buryat State University.
Address: Smolina str., 24a, Ulan-Ude, 670000; е-mail: m karbainova@mail.ru
УДК 803.01 (091) Ю.В. Кобенко
СПОСОБЫ КОДИФИКАЦИИ АНГЛО-АМЕРИКАНИЗМОВ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
В статье дается анализ способов кодификации единиц англо-американского происхождения в составе современного немецкого языка. В фокусе рассуждений находится характер немецкой кодификационной политики, влияющий на статусные характеристики англоязычных заимствований.
Ключевые слова: заимствование, адаптация, кодификация, кодификационная политика, лексикография, ортология.
Yu.V. Kobenko MEANS OF CODIFYING OF ANGLO-AMERICANISMS IN MODERN GERMAN
The article analyzes some means of codifying of anglo-american borrowings in the modem German language. The character of the German codification policy which affects the status features of anglo-american borrowings stands in the focus of attention.
Key words: borrowing, adaptation, codification, codification policy, lexicography, orthology.
В контексте рассуждений о кодификации необходимо отметить, что наиболее ранним её проявлением является формальная кодификация языковых средств в основном посредством нормативных справочников. Это рецептурные издания, нацеленные на нормативную организацию отдельных пластов лексики. Более поздние кодификационные меры по отношению к отдельным языковым явлениям могут ориентироваться на различные аспекты языка, такие как орфография, грамматика, фонетика. Итак, кодификация неизменно является инструментом ортологии как практики
создания словарей ненорм, а значит, в кодификации преобладает запретительная сторона, т.е. возможные хронологические сдвиги в употреблении тех или иных лексем и быстро преходящая мода на отдельные слова или их значения иногда не принимаются во внимание.
Сообразно тому, на какой стадии ассимиляции находится англоязычный элемент, можно выделить следующие стадии кодификации:
1) формальную, которая ориентируется на пермиссию либо прогибицию употребления англоязычного элемента;
