CC BY
63
УДК 314.7 М. И. Королева
особенности миграционных процессов приграничных территорий рф с Украиной и Белоруссией
Проблемы миграции населения в России в настоящее время представляют собой особую актуальность. Это связано с демографическими проблемами в последние годы: депопуляцией, старением коренного населения, увеличением нагрузки на трудоспособное население, что приводит к усилению влияния демографического фактора в развитии экономики страны. Миграция населения на постсоветском пространстве стала не только объектом пристального внимания специалистов, но и предметом политических споров. В современных миграционных процессах наблюдается широкий спектр проблем и особенностей, часть которых является традиционными для пространственного движения населения, а часть — обусловлена дезинтеграцией СССР, образования новых независимых государств, а также политических, экономических и социальных изменений в нашей стране.
Особый интерес представляют собой субъекты РФ, оказавшиеся пограничными. Именно в этих областях и республиках обозначились новые рубежи, которые теперь ежегодно пересекают тысячи мигрантов. Одно из важных мест здесь занимают регионы на западном порубежье России, граничащие с Белоруссией и Украиной. В данной статье рассматриваются территории выхода мигрантов России, Белоруссии и Украины в пределах пограничного хинтерланда, который включает Псковскую, Смоленскую, Брянскую, Курскую, Белгородскую, Воронежскую и Ростовскую области.
Специфика миграционных взаимоотношений между Россией, Белоруссией и Украиной состоит в этнической и культурной близости титульных народов данных государств, наряду с сопоставимым уровнем экономического развития. Так, в силу высокой степени комплиментарности этих народов между собой, этнические миграции между ними до распада СССР, были почти неопределимы. Большая степень взаимопроникновения экономик этих трех стран в значительной степени отличает их от прочих стран СНГ и Балтии. Отсутствие в постсоветский период на территории Белоруссии и Украины значительных вооруженных и этнических конфликтов выдвигает на первый план экономические и социальные причины миграции.
Проблемами пограничных территорий западной части России занимались авторы: В. А. Колосов, Т. А. Галкина, Р. Ф. Туровский, С. А. Клесова [1], миграционные процессы в приграничных территориях России были рассмотрены у Л. И. Попкова (на примере российско-украинского приграничья) [2], Л. Б. Карачуриной [3] и др. В статье Л. И. Попковой для приграничного пространства как особого типа территории применялись разные масштабы — от административных областей, имеющих выход к исследуемой государственной границе, административных районов приграничья и до отдельных населенных пунктов. Российско-украинское приграничье рассматривалось автором как разновидность
© М. И. Королева , 2008
социально-географического пространства, образованного путем пересечения и взаимопроникновения отдельных полей. В качестве основных полей этнокультурного пространства были выбраны «этническое, диалектологическое, этнопсихологическое» [2, с. 14].
Характер миграционных процессов становится очевиден при рассмотрении их территориальных особенностей. Каждая из рассматриваемых областей данного хинтерланда имеет свои определенные черты, которые зависят от характера природных условий, площади территории, демографической ситуации, экономического развития. На процессы миграции могут влиять множество различных факторов. Существуют как притягивающие, так и отталкивающие факторы, влияющие на внешнюю и внутреннюю миграцию. Гипотетически, применительно к изучаемому району, в большей степени будут действовать скорее притягивающие факторы, чем отталкивающие. К притягивающим факторам внешней миграции России, действующим внутри страны, С. В. Рязанцев относит [4, с. 4]:
• существенную либерализацию режима въезда на территорию России (политика «открытых дверей») после распада СССР, присоединение к Конвенции и Протоколу о статусе беженцев (1951 г.);
• отсутствие обустроенности большинства участков границ России с точки зрения пограничного контроля. При этом «открытие» границ фактически происходило без соответствующей регламентации порядка их пересечения;
• более высокие параметры социально-экономического развития России на фоне других стран СнГ, более диверсифицированную систему рынка труда, более высокую заработную плату;
• наличие крупной природно-сырьевой и ресурсной базы, достаточно объемного рынка сбыта в России, что создает привлекательность для иностранного капитала и миграции контрактной рабочей силы.
Это лишь некоторые притягивающие мигрантов факторы, приведенные С. В. Рязанцевым. К выталкивающим факторам, действующим в странах выхода мигрантов, исследователь относит отсутствие работы и бедственное положение населения многих государств СНГ, которое и сформировало мощные потоки трудовых мигрантов в Россию. Среди причин были названы и другие, которые касались потоков беженцев и вынужденных переселенцев, преимущественно с Кавказа и Средней Азии [4].
Необходимо заметить, что миграционной активности в приграничных регионах способствуют и такие благоприятные предпосылки, как сотрудничество административнотерриториальных единиц со странами приграничья на всех уровнях. «Приграничное сотрудничество — особая разновидность межрегионального сотрудничества, обусловленная близостью и соседством взаимодействующих регионов. Новые приграничные районы в условиях формирования государственной идентичности стран СНГ играют особую роль в сдерживании центробежных тенденций на постсоветском пространстве. Именно население приграничных территорий выступает последовательным сторонником объединяющих межгосударственных проектов, сторонником углубления сотрудничества соседних стран в разных форматах. Приграничные территории во многих случаях стали местом оседания мигрантов, прибывших на постоянное место жительства из соседних стран в первые годы после распада СССР» [5].
В этой связи Ж. А. Зайончковская отмечает важную роль географического положения областей запада России: «Самыми притягательными являются области югозападного пограничья России, выдвинутые к западу, превратившиеся после распада СССР
из «глубинки» в форпостную зону страны. Не случайно именно этот пояс отличается более высоким уровнем развития частного сектора, а значит, лучшими возможностями для заработков, проявления личной инициативы, предпринимательства. Все это привлекает мигрантов». [6, с. 46]. И далее она подчеркивает, что в отношении внешней миграции ситуация в центральной России изменилась. Столичные области перестали выглядеть «островами благополучия» на фоне окружающего их пространства. Приток населения осуществляется во все центральные области, особенно субъекты приграничной зоны, в частности, особо выделяется Белгородская область.
Роль приграничных территорий важна еще не только как прямых поставщиков и потребителей продукции из соседних стран СНГ, но и как осуществляющих торговопосреднические функции для этих стран. Приграничное сотрудничество способствует адаптации региональной экономики к рыночной трансформации, играет заметную роль в экономической политике региональных администраций. Например, у Брянской области имеется 29 соглашений о межрегиональном сотрудничестве с регионами соседних стран. У Белгородской области заключено 14 соглашений с областями Украины и 7 с областями Белоруссии. Среди организаций межрегионального сотрудничества наиболее заметную роль играет Совет руководителей приграничных областей Белоруссии, России и Украины, объединяющий 19 административно-территориальных образований, в том числе 7 российских, 9 украинских и 4 белорусских [5].
Среди основных показателей, оказывающих прямое или косвенное влияние на миграционные процессы, можно отметить следующие:
1) уровень урбанизации,
2) обеспеченность жильем,
3) среднемесячная номинально начисленная зарплата занятых в экономике,
4) удельный вес численности населения с доходами ниже прожиточного минимума,
5) число учреждений начального профессионального образования, численность студентов в средних специальных и высших учебных заведениях,
6) число действующих предприятий и организаций,
7) протяженность межгосударственных границ,
8) количество контрольно-пропускных пунктов на границе.
Чтобы выявить, какие именно факторы определяют миграцию между исследуемыми регионами, был проведен корреляционный анализ между параметрами миграции в приграничных областях с соседними странами и другими российскими регионами с вышеуказанными факторами за период 1996-2005 гг. Для этого, используя ранговую корреляцию Спирмена, были рассчитаны коэффициенты корреляционной зависимости между сальдо миграции, эффективностью миграции 1 и приведенными выше факторами за каждый год данного периода. Для объективной оценки результаты анализа были сопоставлены со средними коэффициентами корреляции за весь период в целом. Для этих целей высчитывались средние коэффициенты за период с 1996 по 2005 гг. В результате были составлены две итоговые таблицы, в которых можно увидеть насколько существенна та или иная взаимосвязь между указанными выше социально-экономическими показателями и сальдо миграции, а также с эффективностью миграции. Это позволило определить ведущие факторы, влияющие на характер миграционных процессов.
1 Относительный показатель, обозначающий отношение миграционного сальдо к миграционному обороту.
Основные результаты корреляционного анализа факторов трансграничной миграции
1. Характер изменения коэффициентов корреляции между сальдо миграции и уровнем урбанизации в исследуемых областях свидетельствует о том, что имеется связь между данными показателями. До 1997 г. коэффициент корреляции между сальдо миграции и уровнем урбанизации приграничных областей с Белоруссией составлял 0,5, т. е. коэффициент показывает прямую зависимость. С 1997 г. это значение меняется на обратное, т. к. сальдо миграции приграничных областей с Белоруссией стало отрицательным, а уровень урбанизации возрос. Самое большое отрицательное значение (г = -0,9) коэффициент достигает в 2002-2004 гг., в 2005г. он уменьшился, но отрицательная связь остается существенной — г = -0,7. Сопоставление динамики коэффициента корреляции между сальдо миграции с Белоруссией и урбанизацией с аналогичной динамикой между эффективностью миграции и урбанизацией демонстрирует высокую схожесть этих трендов, так как с конца 1990-х гг. также наблюдается усиление зависимости между урбанизацией и эффективностью миграции. Например, в 2004г. значение г приближалось к единице. В 2005 г. зависимость между эффективностью миграции приграничных областей России с Белоруссией и уровнем урбанизации в этих областях, немного ослабевает, но по-прежнему, значение коэффициента указывает на наличие связи: г = -0,7. Все это позволяет сделать вывод о влиянии уровня урбанизации на параметры миграции из Белоруссии в приграничные с ней регионы России. Приток мигрантов из Белоруссии в города приграничных регионов РФ обусловлено депрессивным состоянием там сельского хозяйства. При этом не компенсируется значительный отток сельского населения российских регионов в Белоруссию, где много внимания уделяется развитию сельского хозяйства.
Анализ динамики коэффициентов корреляции между сальдо миграции приграничных областей с Украиной и уровнем урбанизации показывает, что существенной связи между этими двумя значениями нет. Динамика корреляции между эффективностью миграции в приграничных областях с Украиной и уровнем урбанизации демонстрирует ослабление корреляционной связи начиная с 2001 г.
2. Корреляционная связь между обеспеченностью жильем как с сальдо миграции приграничных областей с Белоруссией, равно как и с эффективностью миграции этих областей, практически отсутствует. Аналогичная динамика коэффициентов корреляции для миграции в приграничных областях с Украиной за 1996-2005 гг. также не отображает связи между этими показателями. Сопоставляя вышеуказанные данные относительно корреляционной зависимости эффективности миграции приграничных областей с Белоруссией и Украиной с площадью жилья на одного жителя, можно сделать вывод, что вышеприведенные факторы не находятся в зависимости, т. к. их коэффициенты корреляции ничтожно малы. Очевидно, что площадь жилья на одного жителя как социально-экономический показатель, не отражает реальной картины обеспеченности жильем. Вероятно, более подходящим фактором для сопоставления величин эффективности миграции в регионах и миграционного сальдо, являлось бы значение «ввода жилья» на одного жителя.
3. Рассматривая зависимость между сальдо миграции, эффективностью миграции и экономическими показателями исследуемых регионов, таких как ВРП на душу населения, среднемесячных денежных доходов и номинальной начисленной заработной платой на душу населения, можно отметить, что на протяжении 1996-2005 гг. наблюдались различные по своим значениям и динамике коэффициенты корреляции. Прослеживая динамику г
между миграционным сальдо с Белоруссией и среднемесячной номинальной заработной платой, стоит отметить, что если в 2000-х гг. взаимосвязи не наблюдалось, то в период до 1998 г. коэффициент корреляции имел положительное значение. Это означало, что чем меньше заработная плата в российском регионе, тем больше данный регион являлся донором мигрантов в Белоруссию. В свою очередь, чем больше заработная плата в конкретном приграничном регионе, тем больше этот регион является реципиентом мигрантов из Белоруссии. Очевидно, что до дефолта 1998 г., данная схема работала и по отношению к миграции приграничных регионов с Украиной.
Однако, одного показателя средней заработной платы или денежных доходов недостаточно, чтобы оценить реальное влияние этих факторов на характер трансграничной миграции населения. Здесь важно иметь сведения о разности средних заработных плат или денежных доходов между приграничными регионами России, Белоруссии и Украины.
Так как показатели ВРП имеет более широкое экономическое содержание, чем среднемесячные денежные доходы и номинальная заработная плата, то и коэффициенты корреляционной зависимости между этими индикаторами и параметрами миграции оказались настолько незначительны, что показывает нецелесообразность их сравнения.
4. Своеобразную динамику демонстрирует коэффициент корреляции между нетто-миграцией в приграничных регионах с Белоруссией и Украиной и удельным весом численности населения с доходами ниже прожиточного минимума. Для Белоруссии до начала 2000-х гг. корреляционная связь была незначительной, но уже к 2003 г. она составила 0,6, т. е. в областях, где удельный вес населения с доходами ниже прожиточного минимума больше, наблюдается отток населения в Белоруссию в меньшей степени, чем в областях, где удельный вес такой категории меньше. Так, в 2003 г. нетто-миграция Смоленской, Брянской и Курской областей с Белоруссией составила соответственно -106, -38 и +10 человек, тогда как доля населения с доходами ниже прожиточного минимума в этих регионах была соответственно 25,2; 31,2 и 33,7 % соответственно.
Изменения г между сальдо и эффективностью миграции приграничных областей с Украиной и удельным весом численности населения с доходами ниже прожиточного минимума имели следующий характер: с 1998-2000 гг. наблюдалась обратная корреляционная зависимость (от -0,5 до -0,8), т. е. чем меньше был удельный вес населения с низкими доходами, тем больше нетто-мигрантов прибыло в конкретный регион. Так в 1999 г. нетто-миграция из Украины в Курскую область составила +976, а в Белгородскую +2113 человек, а удельный вес населения с размерами доходов ниже прожиточного минимума в этих регионах был, соответственно, 25,1 и 20,1 %. Очевидно, что те регионы, где велик процент населения с низкими доходами, будут мало привлекательны для прибывающих из Украины мигрантов.
5. Анализ трендов корреляционной зависимости между сальдо миграции и числом учреждений начального профессионального образования, а также, численностью студентов в средних специальных учебных заведениях, численностью студентов в ВУЗах показывает, что динамика всех трех коэффициентов корреляции различна для Украины и Белоруссии. Коэффициент корреляции между сальдо миграции с Украиной и числом учреждений начального профессионального образования в 1996 г. составлял 0,7. Далее, к 1999 г. эта взаимосвязь перестала существовать (0,3). Однако уже к 2000 г. эта корреляционная зависимость вновь выросла до 0,6, а к 2005г. она становится несущественной. Подобный тренд наблюдается у г между сальдо миграции с Украиной и числом студентов в средних специальных учебных заведениях, соответственно (0,7), (0,5) и опять (0,7)
и к 2005 г. корреляционная связь становится несущественной. Аналогично в настоящее время число студентов в ВУЗа и нетто-миграция не имеют зависимости между собой. Очевидно, что приграничные области постепенно перестают быть привлекательными для целей получения начального профессионального, среднего специального и высшего образования для мигрантов из Украины. Данный факт подтверждается при сравнении трендов зависимости эффективности миграции и количеством начальных специальных учебных заведений, количеством учащихся в средних специальных заведениях, числом студентов в ВУЗах.
Для нетто-миграции приграничных регионов с Белоруссией корреляция с вышеприведенными факторами на протяжении всего рассматриваемого периода была несущественна. Например, r между нетто-миграцией с Белоруссией и числом учащихся в средних специальных учебных заведениях на протяжении 1996-2005 гг. не достигал даже 0,5. Поэтому приграничные регионы России не являлись центрами притяжения мигрантов из Республики Беларусь, которые бы прибывали с целью обучения в том или ином учебном заведении. Учитывая тот факт, что в Белоруссии система поддержки образования со стороны государства проявляется в лучшей форме, чем это происходит в России, то вполне логичным кажутся намерения населения обучаться не в приграничных областях России, а у себя в стране.
6. Исследуя зависимости между различными факторами влияния на миграцию, нельзя не отметить такой показатель, как число предприятий и организаций в приграничных областях. Между ним и миграционным сальдо приграничных областей России с Белоруссией долгое время, с 1997 по 2003 год наблюдалась корреляционная зависимость, причем несколько лет значение r не менялось и оставалось равным 0,7, т. к. нетто-миграция в большинство из рассматриваемых областей была отрицательной. Таким образом, чем больше в регионе предприятий и организаций, тем больше этот регион является донором населения по отношению к Белоруссии. В 2002 г. число предприятий и организаций в Смоленской области составляло 18867, в Брянской — 18410, в Псковской — 14916. Нетто миграция с Белоруссией составило соответственно, -213, -134, -95. Однако эти значения не играют определяющей роли, т. к. разница в их значении невелика, если учитывать миграционный оборот этих областей с Белоруссией. Из всего сказанного выше можно сделать вывод об отсутствии зависимости между количеством предприятий и организаций и сальдо миграции с Белоруссией, равно как и эффективностью миграции с этой страной. Гораздо интереснее выглядит динамика r между количеством предприятий и организаций и нетто-миграцией с Украиной. До 2000 г. наблюдается совершенно четкая прямая связь между этими показателями, хотя в 2004-2005 гг. эта зависимость ослабевает. Если посмотреть на r между эффективностью миграции и тем же количеством предприятий, то можно отметить их прямую зависимость за весь период 1996-2006 гг., причем в 2005 г. r достигал 0,8. В целом, рассмотрев весь период, можно сделать вывод о наличии зависимости миграции из Украины и количеством предприятий и организаций в приграничных областях России.
7. Фактор протяженности границ областей с Белоруссией и Украиной находится в прямой зависимости с нетто-миграцией. Причем коэффициент r между сальдо миграции с Белоруссией и протяженностью границ имеет за период 1997-2005 гг. отрицательный знак. Это означает, что длина границы пропорциональна оттоку населения из приграничных областей в Белоруссию, т. к. сальдо миграции было отрицательным. Корреляция вышеупомянутого фактора с эффективностью миграции подтверждает тесную связь, которая
в отдельные годы (1999, 2001 и 2005 гг.) составляла -0,8. Таким образом, чем больше протяженность границы с Белоруссией, тем больше регион становится донором населения по отношению к этому государству. Корреляция между эффективностью миграции с Украиной и протяженностью границ, примыкающих к ней областей России, также велика. Так, с 1996 по 1997гг. r составлял 0,9, затем неоднократно менялся, достигая минимума 0,7 в 1998, 2003 и 2005 г. Можно утверждать, что протяженность границ приграничных с соседним государством существенно влияет на количество мигрантов.
8. Коэффициент корреляции между нетто-миграцией приграничных областей России с Украиной и количеством пограничных пунктов пропуска неоднократно достигал 0,9: в 1996-98 гг., 2001 и в 2004-05 гг. Корреляция между нетто-миграцией с Белоруссией и количеством пограничных пунктов пропуска также долгое время указывала на прямую зависимость. В 1998-2005 гг. динамика r имела (кроме 2004 г.) стабильный характер с величиной коэффициента -0,7. Эффективность миграции с Белоруссией и количество пунктов пропуска на границе тесно взаимосвязаны. За 1996-2005 гг. r не выходил за пределы -0,5, имея стабильный тренд с довольно высокими значениями: в 2001 г., к примеру, r = -0,9. Взаимосвязь между количеством пропускных пограничных пунктов на границе областей и нетто-миграцией является существенной, несмотря на то, что большинство этих пунктов не оборудовано должным образом. Это приводит к искажению данных о миграционном обороте между областями и соседними странами. Поэтому корреляционная зависимость миграции и количества пограничных пунктов пропуска не отражает действительное положение, т. к. влияют не на эффективность миграции или на миграционный оборот, а на маятниковую трудовую миграцию.
Анализируя динамику коэффициентов корреляции между сальдо миграции, эффективностью миграции и различными социально-экономическими показателями, общим выводом можно считать доминирование фактора географического положения над социально-экономическими показателями, что и отражается в динамике r между показателями миграции и протяженностью границ, количеством пограничных пунктов в исследуемых областях.
Для исключения случайности в расчетах коэффициентов корреляции, была составлена сводная таблица средних коэффициентов корреляции с упомянутыми выше факторами. В сводной таблице (табл. 1) коэффициенты корреляции миграционного сальдо с различными факторами приведены как средние арифметические показатели за 1996-2005 гг. Среди факторов, действующих внутри страны, выделяется такой показатель как среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работающих в экономике — средний коэффициент корреляции составил 0,5, что отображает ситуацию, при которой регион с наиболее высокой заработной платой притягивает мигрантов, однако, здесь могут действовать и другие факторы, например, экологическая обстановка или иные обстоятельства социального характера.
Интересен средний коэффициент корреляции между нетто-миграцией из Белоруссии в приграничные области России и уровнем урбанизации в этих областях (r = -0,7). Здесь отчетливо видна обратная связь. Уровень нетто-миграции из Белоруссии тем меньше, чем выше уровень урбанизации. (см. табл. 1.) Это объясняется тем, что так как в южных областях хинтерланда уровень урбанизации намного ниже, чем в северных, где наблюдается более высокая миграционная активность с Белоруссией, что ставит под сомнение непосредственное влияние фактора урбанизации на миграцию населения в приграничных областях с Белоруссией. Кроме того, с Украиной данный фактор
з
«
не работает, т. к. корреляционная связь не найдена. Между нетто-миграцией в пригранич- І ных областях с Белоруссией и протяженно- *§ §
стью границ, а также количеством пунктов ^
пропуска на границе, корреляционная связь °
также обратная и составляет -0,7, что связано и ^
с отрицательным сальдо миграции с Бело- «2
руссией. Это отражает тенденцию увеличения ^ *
оттока мигрантов по мере того, на сколько 1
близки географически исследуемые области § 2
к самой Белоруссии. Прямая связь существует <5 ”
с таким показателем, как число предприятий я *
и организаций в области приграничья и при- я ^
током мигрантов из Белоруссии (г = 0,6). & Ч
Корреляционная зависимость между другими и 2
факторами, которые были рассмотрены, в том | |
числе и экономические (средняя заработная о *
плата, ВРП, удельный вес численности насе- « ь
ления с доходами ниже прожиточного мини- ц ^
мума) не обнаружена. Л *
Средний коэффициент корреляции ® Ц
сальдо миграции приграничных областей Ц ^
с Украиной имел высокое значение со сле- § £
дующими факторами: количество пропуск- ^ £
ных пограничных пунктов (г = 0,8) и про- я я
тяженность границ (г = 0,7). Имеется связь & &
между численностью студентов в средних Ц Л
специальных заведениях, количеством сту- § і®
дентов в ВУЗах приграничных областей. о §
Коэффициент в обоих случаях составляет § Ц
0,5 и отображает наличие этой связи. С дру- | Ц
гими социально-экономическими факторами ^ §
корреляционная связь не найдена. & <§
Чтобы убедиться в достоверности влия- ^ о
ния тех или иных факторов на миграционные я |
процессы (поскольку здесь принимается ^
во внимание миграционный оборот), по такому & > в
же принципу была рассчитана корреляцион- § |
ная зависимость эффективности миграции §• Ц.
в приграничных областях как с Белоруссией, * ^
Украиной, так и с другими регионами России £
(табл. 2). Корреляция между эффективностью §
внутренней миграции приграничных областей ч
России и средней номинальной начисленной у
заработной платой равна 0,6. Существует также связь между эффективностью миграции
ЇШНЕІІІ ЧХЭ ОННЗЖИХОСІЦ 1 О, ©' - О, ©'
зїіинвііі вн юіоАііосііі аохянАп оа-псэд 1 о, ©' - 00 о'
рїПЕЕШЖКІО и иихвисЬйґзсіц окэир! о, о' чо ©' о'
хееАз а аохюї/Ахо ЧХЭОННЭПЭИЬ о" о' т, о'
хвинэ^эзее хнндэьА хннаивйпэго хийл^э а аохюї/Ахо ЧХЭОННЭПЭИЬ о, о' <ч о' т, о'
юпгеаоЕМдо шонаивноиэээфс^ц охончивьвн ршзїйк^ьА опэиь о' - о' о'
КИЮ1ГЭЭЕН АпХїґ вн п<Ш СП, О* о' О, ©'
виАшппш охоньохижс^ц ЭЖИН ІШЕЇ/ОХОЇ/ э КИЮ1ГЭЭЕН ээа иннчлэЬХ СП, ©' - о, о' О, о'
эжшонож а хйтпогоходМ ЕХВШКІВЕ ивннвээиэйл^э ©' о' со о'
гй/охої/ ЭННЖЭНЭ!/ ЭИНЬ^Э ©' о, о' сч, о'
киэхиж і тгн капиж чІМпоігц о' о' - т ?
ИЙПВЕ -шregdA анэа<х1/^ о' - о, ©' - сч, о' -
ййгеМэхних КИНЭ1ГЭЭЕН ИЙПЖІІИИ ої/аиво э ииїIBEэddo:я хнэйпиффесэд С другими регионами РФ С Белоруссией С Украиной
Источники: рассчитано и составлено автором по [7-20]
Таблица 2
Сводная таблица корреляции эффективности миграции приграничных областей с другими регионами РФ, Белоруссией и Украиной и факторов, влияющих на миграцию населения в приграничных областях за 1996-2005 гг.
ЇШНВСІІ чхэ он-нэжшМц і чо ©" 1 *4 о"
зїшнвсії вн взгоАкхйі аохянАп оа-псэд і 40 ?" <ч о"
рїітеЕИНЕХСІО и ИИХВИСІЇЙҐЗСІП 01131% о" 1 40" о" о"
хееАз а аохнзї/Ахз чхэон-нэпэиь о" 1 *4 о" сч о"
хкинэ^эзее хнндэьА хннаивйпэго хинКэсЬ а аохнзї/Ахз чхэон-нэпэиь о" 1 о" сч о"
винваоЕШІдо охон<швноиэээфос1ц окончивши ршэКжэсЬА 01X31% о" 1 сэ о" О" о"
КИНЭ1ГЭЭЕН вн п<Ш о" о" О" о"
виАташии ОХОНЬОХИЖОСІІІ эжин Нітеї/охої/ Э КИНЭ1ГЭЭЕН ээа игптпгаїґ^ Ш" о" 1 о" 1 <ч о" 1
эжшонож а хіїтогеходжі ехвшківе кеннвээиэйл^э 40 о" <ч о" о"
гйґохоїґ зннжзнзїґ эинКэс1э о" о" о"
вюхиж \ вн кчпиж аїМпоігц <ч о" ? ?
ийпвЕ-инвдсІХ <шэaod/^ СО о" 40" о" 1 Ш" о" 1
вйнштсЪхних КИНЭ1ГЭЭЕН ИИЇтеСІЛШ сячхэонаихяэффе э ииїIBEэddo:я хнэйпиффесэд С другими регионами РФ >к о 8 о о а : 5 и и >к : & о
и удельным весом численности населения с доходами ниже прожиточного минимума (-0,5). Поэтому эффективность внутренней российской миграции на изучаемой территории в большей степени обусловлена экономическими причинами. Тесная корреляционная связь также наблюдается между эффективностью миграции с Белоруссией и числом предприятий и организаций (0,6), количеством пропускных пунктов на границе и протяженностью границ (-0,6).
Рассмотрев картосхемы, составленные по результатам ежегодных значений эффективности миграции приграничных областей с соседними странами, становится очевидным фактор географической близости приграничных регионов (рис. 1, 2). Области России, граница которых проходит с Белоруссией имеют отрицательную эффективность миграции, причем их значение возрастает с севера на юг. Так, Псковская область (см. рис. 1) имеет самую высокую эффективность миграции с отрицательным знаком — (-12,6 %). Это означает тенденцию к преобладанию оттока населения из Псковской области в Республику Беларусь, в то время как из Брянской области, расположенной на стыке границы России, =0 Белоруссии и Украины, эффективность мигра-
4 ции не столь велика — (-6,7 %). В областях, не граничащих с Белоруссией, эффективность
^ миграции отображает иную тенденцию:
л велика эффективность миграции с южными
областями. Например, в Воронежской области ° она составляет 19,1 %. Как и многие регионы
| России, Курская, Белгородская и Воронежская
н области являются реципиентами мигрантов,
§ в данном случае, из Белоруссии.
* Из пяти областей России, граничащих
§ с Украиной, особенно выделяются Курская,
Белгородская и Воронежская области. Так, 8 средняя эффективность миграции за послед-
нее десятилетие у Воронежской области § с Украиной достигает 46,8 %. Это показы-
* вает, насколько велик процент прибывающих
н из Украины в Воронежскую область среди
5 общего оборота мигрантов данного региона
к
Рис. 1. Средняя эффективность миграции приграничных областей РФ с Белоруссией за 1996-2005 гг., %
Источник: рассчитано и составлено автором по [7-15].
с соседствующей страной. Стоит отметить, что именно с приграничными с Украиной областями наблюдается столь высокий показатель эффективность миграции. В других рассматриваемых областях, которые не граничат с Украиной, эффективность миграции гораздо ниже. Так, у Псковской области она составляет 22,9 %, — т. е. в два раза меньше (см. рис. 2). Корреляционная связь действительно показывает преимущество фактора географического положения относительно границы с соседними странами. Высокие показатели корреляционной связи наблюдаются также между эффективностью миграции с Белоруссией и Украиной и количеством пограничных пунктов пропуска и протяженностью границ.
Проведенные исследования показали, что среди социально-экономических факторов, способных влиять на процессы миграции, выделяются следующие:
• уровень урбанизации (обратная зависимость между миграцией в приграничных областях с Белоруссией и уровнем урбанизации),
о столицы
• областные центры средняя эффективность миграции, % ГЖ1 22,9 ІНШІ 29,7
31.1 33,3
38.1
42.7
46.8
Рис.2. Средняя эффективность миграции приграничных областей РФ с Украиной за 1996-2005 гг.; %
Источник: рассчитано и составлено автором по [7-15].
• число предприятий и организаций в изучаемых областях (прямая зависимость между ними и миграцией в приграничных областях с Белоруссией" с Украиной)"
• количество пунктов пропуска на границе (прямая зависимость между ними и сальдо миграции приграничных областей с Украиной" а также обратная зависимость между числом предприятий и организаций и показателями миграции приграничных областей с Белоруссией)"
• протяженность границ (чем больше протяженность межгосударственной границы" тем больше приток мигрантов в приграничную область — для приграничных с Украиной областей" и чем больше протяженность межгосударственной границы" тем больше отток мигрантов из приграничных областей — для приграничных с Белоруссией областей).
Таким образом, можно отметить, среди таких социально-экономических факторов, как количество предприятий и организаций (что непосредственно связано с рабочими местами), доминирование фактора географического положения приграничных областей относительно Белоруссии и Украины в определении уровня эффективности и нетто-миграции на западных приграничных территориях России с соседними странами.
Summary
Koroleva M. I. Modern geographical features of migration processes in Russia — Byelorussia and Russia — Ukraine borderland.
The article deals with the problem of migration of population of western Russia frontier regions with Byelorussia and Ukraine in 1996-2005. Calculated coefficients of correlation between the balance of migration, effectiveness of migration in the borderland and factors that influence the migration processes are shown.
Key words: migration of population, migratory turn, positive balance of migration, subzero balance of migration, effeciency of migration.
Литература
1. Колосов В. А., Галкина Т. А., Туровский Р. Ф., Клесова С. А. Социально-экономические проблемы нового российского пограничья // Известия РАН. Сер. геогр. 1997. № 3.
2. Попкова Л. И. Приграничное пространство как особый тип территории (на примере российско-украинского приграничья). // Известия Русск. геогр. о-ва. 2005. Т. 137. Вып. 1.
3. Карачурина Л. Б. Географический анализ интенсивности миграционных связей регионов России и ее регионов с республиками ближнего зарубежья (1969-1997гг.). М.5 1999.
4. Рязанцев С. В. Миграция и миграционная политика России: тенденции и противоречия // Четвертые Валенте-евские чтения. М." 2005.
5. Вардомский Л. Б. Некоторые проблемы межрегионального сотрудничества СНГ. ИМЭПИ. М.,_http://www. ітері-еш^іа. ги
6. Зайончковская Ж. А. Россия: миграция в разном масштабе времени. М.5 1999.
7. Демографический ежегодник России.2002. М.5 2002.
8. Численность и миграция населения Российской Федерации в 1997 году. М.5 1998.
9. Численность и миграция населения Российской Федерации в 1998 году. — М.5 1999.
10. Численность и миграция населения Российской Федерации в 1999 году. М.5 2000.
11. Численность и миграция населения Российской Федерации в 2000 году. М.5 2001.
12. Численность и миграция населения Российской Федерации в 2002 году. М.5 2003.
13. Численность и миграция населения Российской Федерации в 2003 году. М.5 2004.
14. Численность и миграция населения Российской Федерации в 2004 году. М.5 2005.
15. Численность и миграция населения Российской Федерации в 2005 году. М.5 2006.
16. Регионы России. Основные характеристики регионов РФ. 2001. М.5 2002.
17. Регионы России. Основные характеристики регионов РФ. 2002. М.5 2002.
18. Регионы России. Основные социально-экономические показатели. М.5 2003. М.5 2003.
19. Регионы России. Основные характеристики регионов РФ. 2004. М.5 2005.
20. Регионы России. Основные характеристики субъектов РФ. 2005. М.5 2006.
