CC BY
34
УДК 39/394.91/394.942/398 В. А. Каштанюк
ОСОБЕННОСТИ МЕНТАЛИТЕТА И МИФОЛОГИИ КОРЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА В ЭТНОПЕДАГОГИКЕ
Современный преподаватель должен обладать способностью к творческой деятельности, к созданию условий для самореализации обучающихся в целях обеспечения перехода от традиционного комплекса передачи знаний к инновационной системе самостоятельного получения необходимой информации в соответствии с выбранной профессией и с учётом этнокультурных особенностей. Одним из них может стать ментальный подход.
Ключевые слова: Дальний Восток, Хабаровский край, коренные народы Севера, тунгусо-маньчжуры, палеоазиаты, менталитет, мифология, этническая педагогика.
О сушросги этнопедагогики, об особенностях использования ментального подхода, о сложности понятия «менталитет», специфике его рассмотрения в разных научных школах имеется большое количество трудов отечественных и зарубежных исследователей [2; 15; 17; 19; 20; 21; 22; 23; 24; 26; 27; 25; 1]. Под менталитетом в целом подразумеваются умонастроение, коллективные представления, воображение, склад ума, элементы этнического самосознания, способ мышления, система образов и многие другие явления, которые лежат в основе представлений о мире, месте в нём человека, мотиваций и поведения людей. Подобное видение мира характеризует общественные институты, исторические эпохи, этнические общности. Мера овладения картиной мира зависит от многих причин, в том числе и от индивидуальных качеств человека, его сознания и мировоззрения, культурного поведения. Сама же картина мира заложена в сознание этнокультурной традицией и меняется в длительном процессе социализации и обучения.
Несмотря на обширную историографию, роль ментального подхода в педагогике раскрыта ещё недостаточно [18]. Ментальный подход учитывает особенности менталитета конкретной студенческой группы, которая после выпуска должна не просто стать коллективом с высшим образованием, а суметь войти в определённый этнический социум, принести в него высокие духовные и интеллектуальные принципы. Конечная деятельность обучения должна предусматривать создание не только
Каштанюк Валерия Александровна — кандидат исторических наук, директор факультета информационных и промышленных технологий (Приамурский государственный университет имени Шолом-Алейхема, Биробиджан); e-mail: Valeriya-77@mail.ru.
© Каштанюк В. А., 2019
78
высококлассного специалиста, но и гражданина, патриота нашего общества. Его личность будет продолжать совершенствоваться и вне стен образовательного учреждения. Но для этого он должен получить мощную традицию самостоятельного приобретения знаний и умений, навыков самообразования и самовоспитания. Ментальный подход в педагогике является достаточно новаторским, связанным с проблемами изучения и понимания ментальности сфер человеческой деятельности. На основе этого подхода можно осуществить обращение к самым фундаментальным основам личности для формирования новых идей и осознанной созидающей активности. Указанный подход основан на внутреннем ментальном убеждении, на осознании необходимости выработки своего особого механизма принимаемых решений и реакций на события внешнего мира. Ментальный подход позволяет исследовать личность, группу и общество в контексте их ментальных характеристик, посредством использования накопленного предыдущими поколениями духовного опыта, системы взглядов и ценностей, в данном случае присущих этнокультурной традиции коренных народов Севера. Эти этносы сохранили и в наши дни в своём ментальном поле многие характеристики, уже, к сожалению, утраченные другими российскими этносами: связь с природой, высокоэкологичное мышление, архетипические особенности ориентации в пространстве, групповую взаимовыручку, любовь к малой родине, связь со сверхъестественными явлениями, с ритуальной практикой, мифологией и другими мировоззренческими ценностями [4, 12; 6; 11; 10; 3; 5; 8; 13; 7; 14].
В качестве конкретной методики следует, в первую очередь, использовать разработки выдающегося отечественного этнографа, теоретика науки, антрополога, культуролога С. М. Широкогорова (1887—1939) [28]. В работе «Психоментальный комплекс тунгусов» Широкогоров подробно рассмотрел основные особенности системы мышления этносов Сибири и Маньчжурии, проявляющихся в их материальных и духовных комплексах. Цель Широкогорова состояла не только в том, чтобы исследовать и описать менталитет отдельного человека, но и изучить механизм психоментального комплекса, который помогает понять поведение индивидуума, группы и в целом этноса.
По данным Широкогорова, тунгусы всех групп имеют концепцию «жизни», которая отличает перемещающихся животных и человека от растений. Тунгусы видели сходство между растениями, животными и людьми. Большинство тунгусов соглашалось, что растения обладают «жизнью», которая присутствует во всех животных и которой недостаёт в минеральном мире. Жизнь на тунгусском языке называется термином, который означает «дыхание», «дышать», «душа». У маньчжуров жизнь идентифицирована также с «дыханием» и расположена в груди. Широ-когоров не нашёл параллелей для этого термина в языках монголов и тюрок. После дыхания важным маркером для определения жизни тунгу-
79
сы называли пульс как наиболее существенное свидетельство жизни. Следующее определение жизни — движение. Хотя растения имеют «жизнь», но они не передвигаются. По той же самой причине деятельность сердца не рассматривается как характеристика жизни для насекомых и червей, которые не имеют, по мнению тунгусов, никакого пульса, но имеют «жизнь». Дыхание также не является всеобъемлющей характеристикой «жизни» для некоторых животных, например, для рыб. Тунгусы охотно перенимали чужие концепции. Маньчжуры в этом отношении более консервативны, так как уже пользовались письменными текстами, в которых они записали свои концепции и китайские теории. Согласно тунгусской идее, духи не могут быть замечены, если они не входят в специальную форму. Духи могут влиять на физические тела, они производят различные звуки, обладают всеми человеческими характеристиками, включая температуру тела, чувства голода, гнева, благодарности, эмоционального волнения и т. д.: дух подобен человеку. А раз духи снабжены этими характеристиками, то с ними можно обращаться так же, как с людьми. Теория духов действует в обществе тунгусов как научная гипотеза, объясняющая явления окружающего мира, тунгусской психологии и менталитета. Если тунгусы узнавали что-то новое относительно уже существующих духов, они увеличивали их число или характер. Если некоторые из характеристик были приписаны духу ошибочно, вносили исправления или приписывали ошибку ранним создателям этих воззрений. Поэтому система их верований достаточно эластична.
По мнению Широкогорова, тунгусские духи не могут классифицироваться как злые и добрые, что часто делается авторами, приспосабливающими духов других этнических групп к собственным понятиям. Для тунгусов любой дух может быть и зловредным, и доброжелательным, чаще всего нейтральным, что зависит в основном от поведения человека и искусства управления духами.
Широкогоров проанализировал тунгусские идеи как явления психической и умственной деятельности и подчеркнул, что все существующие тунгусские гипотезы сосчитать невозможно из-за вариантов. Степень же доверия гипотезам тунгусов зависит от того, как новая гипотеза корре-лируется с существующим комплексом и как она охватывает известные факты, входит в конфликт с новыми фактами, создана ли она умными людьми, действительно ли она получена от конкретных этносов. Если ментальная идея поступила от образованных маньчжуров, знакомых с китайскими книгами, то она имеет больше шансов для принятия, чем поступившая от необразованных китайцев или русских. Некоторые китайские гипотезы тунгусы не воспринимали из-за того, что китайцы не охотники и не могут знать повадки животных и их анатомию.
Широкогоров подчеркнул, что наиболее ярко психоментальные особенности этноса проявляются в институте шаманства. Задача учёного заключалась в том, чтобы показать шаманство в его главной функции
80
саморегулирования механизма психоментального комплекса. Социальное положение шамана является очень важным признаком. Когда в обществе нет шамана, то начинаются его поиски. Из многих кандидатов лишь немногие могли стать настоящими шаманами: но они должны знать огромное количество духов, уметь управлять ими и доказать это сородичам и нуждающимся людям. Люди никогда не будут обращаться за помощью к кандидату в шаманы, который не знает, как ввести себя в состояние экстаза.
По Широкогорову, шаманство невозможно полностью идентифицировать с «медицинским искусством», «философией» и «религией». Сам С. М. Широкогоров сравнивал искусство шамана с опытом лектора и его искусством устанавливать связь с аудиторией и владеть ею. Лектор проникает в психоментальный комплекс аудитории, а заинтересованная аудитория проникает в его комплекс. Скептически настроенные слушатели остаются безразличными к лекции. Однако в шаманском ритуале связь между шаманом и аудиторией более важная, и скептическое отношение просто опасно. Чаще всего в шаманских действиях этот элемент представлен иностранцами. Сходство заключается в том, что шаман и лектор заинтересованы в успешном выполнении своей работы.
В процессе изучения этнической истории тунгусов Широкогоров выявил, что их культурные комплексы различны вследствие условий местной адаптации и межэтнического давления. В начале XX в. межэтническое влияние русских и китайцев, связанное с миграционными процессами, было сильным. Тунгусы Сибири встретились с сильным воздействием христианской церкви в Сибири и даже в Маньчжурии. В Китае после революции 1911 —1913 гг. правительство заставило некоторые группы тунгусов отказываться от шаманства. Отдельные группы забайкальских тунгусов, живших за счёт сельского хозяйства и скотоводства, оставили традиционные верования в духов и восприняли российский ментальный комплекс. Это делалось и с помощью специально отобранных людей, которые захотели приспособить себя к новой жизни. Они стали игнорировать родные обычаи и заставляли делать это сородичей. В результате тунгусы теряли остатки своей культуры. В таком же положении оказались и тунгусы Маньчжурии.
Мощные культурные трансформации наблюдаются в России и в настоящее время во всех жизненных сферах, в том числе и в системе высшего образования. Изучать изменение модели поведения магистрантов, их системы взглядов и ценностей в современный исторический период можно также через призму ментального подхода.
В целом структуру ментального подхода в процессе обучения коренных народов Севера можно представить в виде трёх этапов. Первый из них связан с необходимостью обладания суммой знаний в рамках изучаемой дисциплины. На втором этапе знания впитываются на основе ментальных особенностей. Третий этап является побуждением к само-
81
стоятельному поиску необходимой информации на основе смоделированной схемы этнического менталитета по отношению к различным сторонам жизни. Данная парадигма ментального подхода даёт возможность использовать этнический менталитет северян как детерминанту обучения и мировоззренческого развития на нескольких уровнях: индивидуальном, групповом, этническом и цивилизационном. Ментальный подход позволит органически связать получаемые в аудитории знания с будущими наиболее важными жизненными установками, моделями поведения, системой взглядов, культурными традициями и инновациями своего этноса. На семинарских занятиях северяне смогут соотнести свои ментальные характеристики с этническими и цивилизационными. Для этого им даётся ряд заданий, при ответах необходимо активное участие всей группы в обсуждении или совместных поисках решения проблемы для обоснования своей позиции. Данная методика позволит студентам из числа коренных народов Севера не только закрепить необходимые знания, но и проследить эволюцию общечеловеческих ценностей, основанных на гуманистических принципах, выбрать из них те, которые пригодятся не только для будущей профессиональной деятельности, но и для улучшения положения своего этноса в северных регионах.
Список литературы
1. Асмолов А. Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров: Психолог. Психопедагог. Психоисторик. М.: Институт практической психологии; Воронеж: НПО «МОДЕК», 1996. 767 с.
2. Бережнова Л. Н, Набок И. Л., Щеглов В. И. Этнопедагогика. М.: Академия, 2013. 240 с.
3. Березницкий С. В. Влияние мировых религий на мировоззрение аборигенов Дальнего Востока / / Россия и АТР. 1996. № 4. С. 53 — 62.
4. Березницкий С. В. Духовная и материальная культура иманских и бикинских удэгейцев. Этнографическая наука в Китае. Этнографические исследования 1999 г. // Архив ИИАЭ ДВО РАН (Архив Ин-та ист., археол. и этногр. народов Дальнего Востока ДВО РАН). Ф. 1. Оп. 2. Д. 434. 116 л.
5. Березницкий С. В. Жертвенное животное орочей — собака / / Культура Дальнего Востока XIX—XX вв.: сборник научных трудов / отв. ред. Л. Е. Фетисова. Владивосток: ДВО РАН. 1992. С. 122 — 128.
6. Березницкий С. В. Классификация культовой атрибутики коренных народов Дальнего Востока России // Типология культуры коренных народов Дальнего Востока России (материалы к историко-этнографическому атласу). Владивосток: Дальнаука, 2003. С. 190 — 220.
7. Березницкий С. В. Материалы по культуре бикинских и хорских удэгейцев. Этнографические исследования 2002 г. // Архив ИИАЭНДВ ДВО РАН (Архив Ин-та ист., археол. и этногр. народов Дальнего Востока ДВО РАН). Ф. 1. Оп. 2. Д. 522. 401 л.
8. Березницкий С. В. Материалы по культуре народов Восточной и Северовосточной Азии. Этнографические исследования 2000 — 2001 гг. // Архив ИИАЭ ДВО РАН (Архив Ин-та ист., археол. и этногр. народов Дальнего Востока ДВО РАН). Ф. 1. Оп. 2. Д. 450. 311 л.
82
9. Березницкий С. В. О роли смеха в ритуалах и преданиях народов Дальнего Востока России / / Смех: истоки и функции / под ред. А. Г. Козинцева. СПб.: Наука, 2002. С. 104-119.
10. Березницкий С. В. Природные культовые объекты коренных народов Нижнего Амура // Вестник ДВО РАН. 1998. № 3. С. 118-125.
11. Березницкий С. В. Семейная обрядность коренных народов Нижнего Амура и Сахалина // Россия и АТР. 2000. № 4. С. 23-32.
12. Березницкий С. В. Социально-экономическое и культурное развитие народов Нижнего Амура (нанайцев, негидальцев, ульчей, орочей). Этнографические исследования 1990, 1991 гг. // Архив ИИАЭ ДВО РАН (Архив Ин-та ист., археол. и этногр. народов Дальнего Востока ДВО РАН). Ф. 1. Оп. 2. Д. 364. 443 л.
13. Березницкий С. В. Этнокультурные контакты, этническая история и духовная культура коренных народов Нижнего Амура и Сахалина. Этнографические исследования 1997 г. // Архив ИИАЭ ДВО РАН (Архив Ин-та ист., археол. и этногр. народов Дальнего Востока ДВО РАН). Ф. 1. Оп. 2. Д. 415. 182 л.
14. Березницкий С. В. Этнокультурные контакты, этническая история и духовная культура коренных народов Нижнего Амура и Сахалина. Этнографические исследования 1998 г. // Архив ИИАЭ ДВО РАН. Ф. 1. Оп. 2. Д. 416. 711 л.
15. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М.: Наука, 1986. 254 с.
16. Волков Г. Н. Этнопедагогика. М.: Академия, 1999. 168 с.
17. Гачев Г. Д. Ментальности народов мира. М.: Алгоритм, 2008. 541 с.
18. Дорохова Т. С. Ментальный подход как основание развития самопознания студентов на примере изучения истории социальной педагогики // Педагогическое образование в России. 2013. Вып. 2. С. 49 — 53.
19. Дубов И. Г. Феномен менталитета: психологический анализ / / Вопросы философии. 1993. № 5. С. 20—29.
20. Кузнецова М. Ф. Менталитет как моделеобразующая константа / / Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В. П. Астафьева. 2011. № 4. С. 192 — 195.
21. Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. 448 с.
22. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995. 212 с.
23. Лихачёв Д. С. О национальном характере русских / / Вопросы философии. 1990. № 4. С. 3— 6.
24. Мищенко В. А. Национальный менталитет как особый фактор формирования профессиональной мобильности / / Сибирский педагогический журнал. 2010. № 8. С. 128—135.
25. Петренко М. А., Безбородова А. Д., Грызлова А. М. Этнопедагогика как средство воспитания духовно-нравственной личности / / Педагогические науки. 2016. № 7. С. 24—28.
26. Полежаев Д. В. Феномен менталитета общества: сущность и понимание / / Знание. Понимание. Умение. 2010. № 4. С. 117 — 121.
27. Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991. 629 с.
28. Shirokogorov S. M. Psychomental complex of the Tungus. London: Kegan Paul, Trench, Trubner & Co. 1935. 469 p.
* * *
83
Kashtanuk Valeria A.
ESPECIALLY THE MENTALITY AND MYTHOLOGY OF THE INDIGENOUS PEOPLES OF THE NORTH IN THE ETHNOPEDAGOGY
(Sholom-Aleichem Priamursky State University, Birobidzhan, Russia)
A modern teacher should have the ability to creative activity, to create conditions for self-realization of students in order to ensure the transition from the traditional complex of knowledge transfer to an innovative system of self-obtaining the necessary information, in accordance with the chosen profession, and taking into account ethnic and cultural characteristics. One of them can be a mental approach.
Keywords: Far East, Khabarovsk Krai, indigenous peoples of the North, Tungus-Manchus Paleoasiatic, mentality, mythology, ethnic pedagogy.
References
1. Asmolov A. G. Kul'turno-istoricheskaya psihologiya i konstruirovanie mirov: Psikholog. Psikhopedagog. Psikhoistorik (Cultural and historical psychology and construction of worlds Psychologist. Psychopedagogue. Psychohistoric), Moscow, Institute of practical psychology Publ.,Voronezh, MODEK Publ., 1996. 767p.
2. Berezhnova L. N., Nabok I. L., Scheglov V. I. " Etnopedagogika (Ethnopedagogics). Moscow, Akademiya Publ., 2013. 240 p.
3. Bereznitsky S. V. The influence of world religions on the worldview of the aborigines of the Far East [Vliyanie mirovyh religij na mirovozzrenie aborigenov Dal'nego Vostoka], Rossiya i ATR, 1996, no. 4, pp. 53 - 62.
4. Bereznitsky S. V. Spiritual and material culture of Iman and Bikin Udege. Ethnographic science in China. Ethnographic research 1999 [Dukhovnaya i materialjnaya kuljtura imanskikh i bikinskikh udehgeyjcev. Ehtnograficheskaya nauka v Kitae. Ehtnograficheskie issledovaniya 1999 g.], Arkhiv Instituta istorii, arkheologii i etnografii narodov Dalnego Vostoka Dalnevostochnogo otdeleniia RAN (Archives of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences). F. 1. Op. 2. D. 434. 116 l.
5. Bereznitsky S. V. Sacrificial animal of Orochi-dog [Zhertvennoe zhivotnoe orocheyj — sobaka], Kuljtura Daljnego Vostoka XIX — XX vv. (Culture of the Far East of the XIX — XX centuries), collection of scientific articles, Vladivostok, DVO RAN Publ., 1992, pp. 122—128.
6. Bereznitsky S. V. Classification of cult attributes of indigenous peoples of the Far East of Russia [Klassifikaciya kuljtovoyj atributiki korennihkh narodov Daljnego Vostoka Rossii], Tipologiya kuljturih korennihkh narodov Daljnego Vostoka Rossii: materialy k istoriko-ehtnograficheskomu atlasu (Typology of the culture of the indigenous peoples of the Far East of Russia: materials for the historical and ethnographic atlas), Vladivostok, Daljnauka Publ., 2003, pp. 190 — 220.
7. Bereznitsky S. V. Materials on the culture of the Bikin Udege and Horsky. Ethnographic studies 2002 [Materialih po kuljture bikinskikh i khorskikh udehgeyjcev. Ehtnograficheskie issledovaniya 2002 g.], Arkhiv Instituta istorii, arkheologii i etnografii narodov Dalnego Vostoka Dalnevostochnogo otdeleniia RAN (Archives of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences). F. 1. Op. 2. D. 522. 401 l.
8. Bereznitsky S. V. Materials on the culture of the peoples of East and North-East Asia. Ethnographic studies 2000—2001 [Materialy po kul'ture narodov Vostochnoj i Severo-vostochnoj Azii. "Etnograficheskie issledovaniya 2000-2001 gg.], Arkhiv
84
Instituta istorii, arkheologii i etnografii narodov Dalnego Vostoka Dalnevostochnogo otdeleniia RAN (Archives of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences). F. 1. Op. 2. D. 450. 311 l.
9. Bereznickij S. V. On the role of laughter in the rituals and traditions of the peoples of the Far East of Russia [O roli smeha v ritualah i predaniyah narodov Dal'nego Vostoka Rossii], Smeh: istoki i funkcii (Laughter: Sources and Functions), St. Petersburg, Nauka Publ., 2002, pp. 104-119.
10. Bereznitsky S. V. Natural cult objects of the indigenous peoples of the Lower Amur [Prirodnye kul'tovye ob"ekty korennyh narodov Nizhnego Amura], Vestnik DVO RAN, 1998, no. 3, pp. 118-125.
11. Bereznitsky S. V. Family ritual of the indigenous peoples of the Lower Amur and Sakhalin [Semeyjnaya obryadnostj korennihkh narodov Nizhnego Amura i Sakhalina], Rossiya i ATR, 2000, no. 4, pp. 23 - 32.
12. Bereznitsky S. V. Socio-economic and cultural development of the peoples of The lower Amur (Nanais, Negidals, Ulchis, Orochis). Ethnographic studies 1990, 1991 [Socialjno-ehkonomicheskoe i kuljturnoe razvitie narodov Nizhnego Amura (nanayjcev, negidaljcev, uljcheyj, orocheyj) Ehtnograficheskie issledovaniya 1990, 1991 gg.], Arkhiv Instituta istorii, arkheologii i etnografii narodov Dalnego Vostoka Dalnevostochnogo otdeleniia RAN (Archives of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences). F. 1. Op. 2. D. 364. 443 l.
13. Bereznitsky S. V. Ethnic and Cultural contacts, ethnic history and spiritual culture of the indigenous peoples of The lower Amur and Sakhalin. Ethnographic studies 1997 [Ehtnokuljturnihe kontaktih, ehtnicheskaya istoriya i dukhovnaya kuljtura korennihkh narodov Nizhnego Amura i Sakhalina. Ehtnograficheskie issledovaniya 1997 g.], Arkhiv Instituta istorii, arkheologii i etnografii narodov Dalnego Vostoka Dalnevostochnogo otdeleniia RAN (Archives of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences). F. 1. Op. 2. D. 415. 182 l.
14. Bereznitsky S. V. Ethnic and Cultural contacts, ethnic history and spiritual culture of the indigenous peoples of The lower Amur and Sakhalin. Ethnographic studies 1998 [Etnokul'turnye kontakty, etnicheskaya istoriya i duhovnaya kul'tura korennyh narodov Nizhnego Amura i Sahalina. Etnograficheskie issledovaniya 1998 g.], Arkhiv Instituta istorii, arkheologii i etnografii narodov Dalnego Vostoka Dalnevostochnogo otdeleniia RAN (Archives of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences). F. 1. Op. 2. D. 416. 711 l.
15. Blok M. Apologiya istorii, ili Remeslo istorika (Apologia of history, Or craft of the historian), Moscow, Nauka Publ., 1986. 254 p.
16. Volkov G. N. " Etnopedagogika (Ethnopedagogy), Moscow, Akademiya Publ., 1999. 168 p.
17. Gachev G. D. Mental'nosti narodov mira (Mentality of the peoples of the world), Moscow, Algoritm Publ., 2008. 541 p.
18. Dorohova T. S. Mental approach as the basis for the development of students ' self-knowledge on the example of studying the history of social pedagogy [Mental'nyj podhod kak osnovanie razvitiya samopoznaniya studentov na primere izucheniya istorii social'noj pedagogiki], Pedagogicheskoe obrazovanie v Rossii, 2013, vol. 2, pp. 49 —53.
19. Dubov I. G. The phenomenon of mentality: a psychological analysis [Fenomen mentaliteta: psihologicheskij analiz], Voprosy filosofii, 1993, no. 5, pp. 20 — 29.
85
20. Kuznecova M. F. Mentality as modeleaza constant [Mentalitet kak modeleobrazuyuschaya konstanta], Vestnik Krasnoyarskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. V. P. Astafeva, 2011, no. 4, pp. 192—195.
21. Kukushkin V. S., Stolyarenko L. D. vEtnopedagogika i 'etnopsihologiya (Ethnopedagogics and ethnopsychology), Rostov-na-Donu, Feniks Publ., 2000. 448 p.
22. Lebon G. Psihologiya narodov i mass (Psychology of peoples and masses), St. Petersburg, Maket Publ., 1995. 212 p.
23. Lihachev D. S. On the national character of Russian [O nacional'nom haraktere russkih], Voprosy filosofii, 1990, no. 4, pp. 3—6.
24. Mischenko V. A. National mentality as a special factor in the formation of professional mobility [Nacional'nyj mentalitet kak osobyj faktor formirovaniya professional'noj mobil'nosti], Sibirskij pedagogicheskij zhurnal, 2010, no. 8, pp. 128—135.
25. Petrenko M. A., Bezborodova A. D., Gryzlova A. M. Ethnopedagogics as a means of education of spiritual and moral personality ["Etnopedagogika kak sredstvo vospitaniya duhovno-nravstvennoj lichnosti], Pedagogicheskie nauki, 2016, no. 7, pp. 24—28.
26. Polezhaev D. V. The phenomenon of society's mentality: essence and understanding [Fenomen mentaliteta obschestva: suschnost' i ponimanie], Znanie. Ponimanie. Umenie, 2010, no. 4, pp. 117—121.
27. Fevr L. Boi za istoriyu (The battle for history), Moscow, Nauka Publ., 1991. 629 p.
28. Shirokogorov S. M. Psychomental complex of the Tungus. London: Kegan Paul, Trench, Trubner & Co. 1935. 469 p.
■k -k -k
86
