CC BY
367
УДК 82.09
П.А. Егоров
ОСОБЕННОСТИ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ В.В. РОЗАНОВА
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Статья продолжает тему юбилея русского философа, писателя, литературного критика, педагога Василия Васильевича Розанова. Обращено внимание на такую сторону его таланта, как литературная критика. На примерах различных жанров газетных и журнальных статей Розанова рассматривается его взгляд на проблему отношения мастеров искусства к острым социальным вопросам.
Ключевые слова: литературная критика, критические жанры, проблемная статья, рецензия, литературный портрет.
Настоящая статья продолжает тему юбилея (160 лет со дня рождения) уникального русского мыслителя - Василия Васильевича Розанова. Если в материале, опубликованном во втором номере журнала «Человек. Общество. Инклюзия» [1] речь шла о педагогических исканиях этого выдающегося человека, то сейчас хотелось обратиться в такой стороне роза-новского таланта, как литературная критика. Феномен многогранности наследия В.В. Розанова не отрицался никем из его современников. Даже те, кто принадлежал к иному мировоззренческому пласту отечественной культуры - например В.С. Соловьев, Д.С. Мережковский, П.Б. Струве, высоко оценивали его критическое дарование [2].
К настоящему моменту в деле изучения наследия В. Розанова сделано немало: издаются труды мыслителя, защищаются диссертации по различным аспектам его творчества. Но, к сожалению, общественной значимости творчества автора «Опавших листьев» уделяется недостаточно внимания. Нет еще того масштаба признания розановского таланта, который можно констатировать в отношении его современников - И.А. Бунина, М.М. Пришвина, И.А. Ильина. Подтверждает это, в частности, тот факт, что при посещении старинного города Ельца экскурсовод поведет туристов в музей Бунина, покажет памятник и долго будет говорить о значении писателя для отечественной литературы, и при этом о Розанове, работавшем в Елецкой гимназии, не будет произнесено ни слова! Таким образом, пока о Годе Розанова в России приходится только мечтать. По-видимому, лучше всех понять главную черту таланта Василия Розанова удалось его наставнику и другу - Н.Н. Страхову. Будучи сам философом и исследователем творчества Ф.М. Достоевского, Страхов подметил способность Розанова как можно глубже проникнуть во внутренний мир творца произведения, посмотреть на мир его глазами. Другой известный философ, С.Н. Трубецкой, писал о Розанове следующее: «В публицистике он сделал то же, что символисты в поэзии, заменяя мысль и рассуждения гаммами чувств, которые выражаются в странных, новоизобретенных звуках, в бессвязных, иногда совершенно немыслимых сочетаниях слов и образов» [3, с. 297].
Первый биограф и друг Розанова, Эрих Федорович Голлербах вспоминал о том, что критик писал на маленьких, узких листках бумаги, иногда используя в работе даже книжные обложки и коробки от папирос. Здесь Голлербах через фиксацию внешних обстоятельств приходит к пониманию внутренней стилистики мышления рассматриваемого нами автора. «Уединенное» и «Опавшие листья» - центральные произведения Розанова - как раз и состоят из таких отрывков, набросков, воспоминаний и ощущений. Листки бумаги, о которых пишет Голлербах, и фрагменты мысли... Перед нами своеобразный импрессионизм, погружение в мир чувств и фантазий. Можно говорить об экзистенциальной природе розановских книг, настолько они близки каждому из нас, ибо отражают многообразие мимолетных проблем, житейских ситуаций, с которыми знакомы практически все люди. Воспоминания дет-
ства, трагические и радостные стороны человеческого существования, вкусовые пристрастия и, конечно, мысли о любви - все это есть в розановском мире.
Розанов - мыслитель, творчество которого подчиняется сиюминутным, очень динамичным настроениям, не теряя при этом общих ценностных ориентиров. Литература и жизнь в статьях и философских произведениях мастера серебряного века сливаются воедино, создавая, по мнению Д.А. Лутохина, удивительный ассоциативно-образный стиль. В статье «Воспоминания о Розанове» (1921) Лутохин заметил, что создатель «Опавших листьев» -сторонник традиционных форм жизни. Начала семьи, церкви, национальной культуры ставились им на первое место. Этим и объясняется интерес Розанова к писателям, изучавшим национальное русское лицо [4].
Особенность критического пространства Розанова заключается в том, что в рамках почти каждой его статьи присутствует несколько проблемно-тематических узлов или, используя термин М. Фуко, «дисциплинарных дискурсов». Под сказанным мы понимаем смешение тематики, использование различных языковых средств и, нередко, субъективизм в оценки критиком явлений и персоналий литературы и искусства. Перед нами не столько системный филологический анализ художественного текста, сколько свидетельство эмоционального впечатления, которое он вызвал у Розанова. Данное обстоятельство предполагает наличие свободных ассоциаций, «раскованной» манеры изложения, часто «провокационный» характер диалога, который он ведет с читателем.
В своих литературно-критических трудах В.В. Розанов опирался на многовековую традицию русской культуры - от памятников Древней Руси до славянофилов. Это дает нам основание без преувеличения назвать Розанова представителем консерватизма, хранителем национальной памяти. Примером необходимости сохранения ценностей отечественной классики является мысль критика о том, что у Пушкина нет ничего мелкого и самодовольного. Поэтому пушкинские тексты не подвластны времени. В первом коробе «Опавших листьев» (1913) читаем: «В «Капитанской дочке» ни одна строка не устарела: а ей 80 лет!!» [2].
Любимым поэтом для В. Розанова всю жизнь оставался А.С. Пушкин. В статье под одноименным названием критик назвал поэта «главным светочем нашей литературы», «трезвым гением», «спикером сегодняшней словесной палаты» [5, с. 37, 46, 45] и выступил с интересным предположением: «... если бы Пушкин прожил еще десять-двадцать лет, - то плеяда талантов, которых в русской литературе вызвал его гений, соединилась бы под его руководством в этом широко и задолго задуманном журнале (имеется в виду журнал «Современник» - П.Е.) И история нашего развития общественного была бы, вероятно, иная, направилась бы иными путями» [5, с. 46]. По мысли Розанова, в этом случае, возможно, и не было бы такого острого и изматывающего спора между славянофилами и западниками, который мы наблюдаем в отечественной литературе, начиная с середины XIX века.
«Школой национального сознания» назвал Розанов такое явление России середины XIX века, как славянофильство. Работы братьев Аксаковых, братьев Киреевских, Хомякова, Самарина ставятся критиком в один ряд с произведениями В.А. Жуковского, Н.М. Карамзина, А.С. Пушкина. Воспитательное значение, которым обладает славянофильство, можно видеть в следующей фразе Розанова: «Незадолго до смерти Юр. Самарин писал, что опубликование официальных сведений о процентной ежегодной убыли у нас лесов не дало ему несколько ночей спать. Если бы таких людей мы считали не исключительными единицами, если бы таков был склад и дух общества, Россия не понесла бы самых тяжких из своих поражений извне и внутри и к цепи успехов своих прибавила бы еще несколько ценных звеньев» [6, с. 238].
Русская литературная критика, наряду с поэзией и прозой золотого и серебряного веков, драматургией Островского и Чехова, сатирой Салтыкова-Щедрина [7] представляет собой знаковое явление национальной словесности. Близкими по мировоззренческим принципам Розанову были представители «почвеннической» критики: А.А. Григорьев, Ф.М. Достоевский, Н.Н. Страхов.
В творчестве Аполлона Григорьева привлекательным для Розанова было обращение к проблеме индивидуальной творческой позиции мастеров искусства. Их деятельность сравнивается А. Григорьевым с трудом актера, находящегося всегда в центре внимания. Следовательно, литературный критик несет ответственность за духовно-нравственное развитие человечества. Сам Розанов будет подчеркивать, что от деятельности мастеров искусства напрямую зависит благосостояние и безопасность государства. В работе «С вершины тысячелетней пирамиды (Размышление о ходе русской литературы)» (1918) Розанов убедительно доказывал тот факт, что именно «литература сломила, наконец, царство», стала «смертью своего отечества» [8].
Роль Ф.М. Достоевского в формировании литературной критики Розанова - одна из главных. Исповедальность романов писателя станет для Розанова отправной точкой создания собственной критической манеры, в рамках которой анализ литературного произведения является основой смелых, восторженных, нелицеприятных выводов.
В 1899 году В.В. Розанов становится сотрудником одной из наиболее популярных газет того периода - «Новое время». Именно здесь происходит «отшлифовывание» стиля писателя, который, подчиняясь газетному формату, научился писать быстро, кратко и на разные темы. Благодаря «Новому времени» Розанов превратился, по словам философа В.В. Зеньков-ского, в «типичного журналиста». Статьи, напечатанные в этой газете, принесли Розанову славу талантливого критика, остро поставившего проблему социальной ответственности литературы и искусства перед людьми. Начиная с Пушкина, справедливо утверждал Розанов, литературное творчество, представляет собой не зеркало, а двигатель общественно-политических процессов в России. В нашей стране литература не дополняет жизнь, а сливается с жизнью, показывает ее цели и идеалы, намечает пути осуществления последних.
В розановских статьях можно увидеть примеры различных критических жанров: проблемная статья, рецензия, литературный портрет, обзор.
Выбор жанра проблемной статьи для Розанова, всегда находившегося в центре общественных дискуссий, закономерен. Черты указанной жанровой формы (решение на конкретном социально-историческом материале острых вопросов современности) очень хорошо прослеживаются в статье «Европейская культура и наше к ней отношение», опубликованной в газете «Московские ведомости». Высоко ценя классическое западное искусство, Розанов призывает «отвернуться» от революций, процессов обезличивания и эгоизма.
К жанру проблемной статьи относится целый блок розановских публикаций, посвященных образованию и воспитанию. В статье «Беспочвенность русской школы» автор сразу «бросает» читателя в гущу событий: «Нужды нашего образования у всех наболели. Самая бедная в Европе просвещением страна, Россия всего беднее обставила свое просвещение» [6]. Следовательно, необходимо поднять культуру и образование до статуса важнейших государственных программ.
Другим излюбленным жанром Розанова-критика стала рецензия. В каждом заинтересовавшем его явлении литературы он находил что-то близкое. Отсюда определенный субъективизм автора рецензии, останавливающегося на понравившемся нюансе, событии, поступке человека. Рассматривая работу историка В.О. Ключевского «Добрые люди древней Руси» («Русский Вестник»), Розанов останавливается на рассказе о русской женщине, постоянно заботившейся о бедных. Это дает основание для вывода, что благодаря таким «незаметным» людям Россия смогла выстоять в борьбе с силами зла.
От внимания Розанова-критика не ускользали книги, ставшие историей, сумевшие найти свою нишу в культурном наследии государства. В статье «Когда-то знаменитый роман» (1905) есть строки, прочитав которые, понимаешь, сколько было связано переживаний с тем или иным литературным произведением. Данная рецензия посвящена на ставшему историей роману Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Тут может возникнуть сомнение: рецензия - это отклик на только что опубликованное произведение, а здесь перед нами оценка романа, бывшего «другом детства» Розанова! Но Розанов снимает это кажущееся противоре-
чие, ибо в статье говорится о новом восприятии романа спустя десятилетия после его первой публикации. Роман Чернышевского, по мнению критика, имеет ряд противоречий. С одной стороны, «он написан свежо, ярко, молодо, с верою в дело». Но с другой стороны, как это ни парадоксально, «в свое время он был уже стар, археологичен, не интересен» [9, с. 184]. Рассуждения автора статьи совсем не противоречат друг другу, так как книги подобного содержания («некоторый коммунизм семейных нравов») появлялись и ранее. Но в эпоху 1860-х годов Н.Г. Чернышевский смог выразить разделяемые многими людьми мировоззренческие установки.
В рецензии Розанова фамилия Чернышевского и разбор его произведения занимают примерно четверть от общего объема самой публикации. Критик углубляется в свою любимую тему о взаимоотношениях мужчины и женщины, проблемах, возникающих внутри семьи. Розанов делает вывод о том, что люди, похожие на Чернышевского, проповедовавшего «коммунизм» в «делах сердечных», в результате оказались создателями крепких семейных гнезд и «нигде тип семьи, моногамически-верный <.> не укрепился так, как именно в квартирах, где большая фотография Чернышевского висит среди разных Марксов и других «страшилищ», среди домашнего «иконостаса» [9, с. 192]. Таким образом, начав с воспоминаний детства, связанных с конкретным писателем и идейным наставником молодежи 1860-х годов, Розанов приходит к выводу о многообразии, сложности и уникальности явлений жизни.
Мы уже говорили о многогранности таланта В. Розанова. Еще одним примером этого может служить серия статей, посвященных искусству. И сборник «Среди художников» (1914) - яркое тому подтверждение. Для автора сборника на первом месте находится факт признания таланта. Показательна в этом отношении, по мнению Розанова, надпись над кассой перед концертом Ф.И. Шаляпина - «все билеты проданы». Когда мы вспоминаем Шаляпина, пишет критик, то перед нами сразу появляется образ «всей раздольной Руси».
В случае с оркестром балалаечников под руководством В.В. Андреева слушателю открываются неизвестные ранее возможности «обычного» инструмента. «Балалайки шептали!!!» [10, с. 309] - восклицал Розанов и «утешали матушку-Русь», как напишет он в одной из последних своих статей [13]. Народный инструмент, благодаря подвижнической деятельности Андреева, превратился в элемент мирового искусства, способный передавать сложнейшие оттенки отечественных и зарубежных музыкальных произведений. Значение творчества Шаляпина и Андреева, согласно Розанову, состоит в том, что они смогли познакомить не только Россию, но и Европу с шедеврами отечественной музыкальной культуры.
Немало у Розанова статей, относящихся к жанру литературного портрета. Высокими образцами портретного жанра можно назвать статьи критика о Н. Страхове, А. Чехове, В. Белинском, И. Гете, Ч. Диккенсе, Ги де Мопассане. Жизнь этих великих людей рассматривается не изолированно, а на фоне бурной общественной жизни.
К имени Чарльза Диккенса, книги которого обретали в России вторую родину, Розанов обратился в нескольких своих критических материалах. На наш взгляд, особый интерес представляет статья «На книжном и литературном рынке (Диккенс)», опубликованная в газете «Новое время» за 23 июля 1908 года. Знаменитые диккенсовские романы оказали воздействие на русскую культуру второй половины XIX века и особенно на творчество Ф.М. Достоевского. При этом Розанов не был бы самим собой, если бы не затронул отдельные черты личности Диккенса, показав их в весьма неожиданном ракурсе. Известно, что автор «Оливера Твиста» и «Рождественской истории» был прекрасным чтецом своих произведений. Для Розанова любопытным обстоятельством было то, что уже состоявшийся и обретший признание Диккенс получал за свои выступления значительные гонорары. Такие черты характера английского писателя, как расчетливость и аккуратность, привели Розанова к неожиданному выводу о скупости Диккенса. Представляется, что Диккенс был скорее бережливым, чем скупым: большая семья, гонораров не хватало, а выступление в качестве чтеца соответствовало артистической манере писателя. Вполне возможно, что не все эти факты биографии Диккенса были известны Розанову.
Жанр литературного обзора, использовавшийся Розановым в своем литературно-критическом творчестве, восходит к традициям, заложенным еще В.Г. Белинским. Эти традиции состояли в следующем: исследование определенного временного отрезка в литературном процессе, выявление исторических закономерностей его развития, формулирование основных черт, присущих новым литературным явлениям. Жанру обзора соответствует статья Розанова «Три момента в развитии русской критики» (1892). По мнению ее автора, в русской критической традиции следует выделить три главные школы. Это, во-первых, школа Белинского, поставившая перед собой задачу «Отделить в литературных произведениях прекрасное от посредственного и выяснить эстетическое достоинство первого...» [11, с. 244]. Вторая школа связана с именем Н.А. Добролюбова. Ее сущность заключалась в стремлении как можно полнее охватить жизненные процессы, усилить связь литературы с современной актуальной проблематикой. К сожалению, критика такого плана неизбежно впадала в тенденциозное, однобокое освещение художественных произведений. И, наконец, выразителями третей школы были А. Григорьев и Н. Страхов. Данное направление отличалось от предыдущих двух, по мнению Розанова, своей научностью, желанием раскрыть своеобразие произведения и определить его место по отношению к прошлому и будущему.
Исходя из целей, выдвигаемых представителями каждой из этих школ, автор обзора дает им соответствующие названия: школа Белинского - эстетическая; школа Добролюбова -этическая; школа А. Григорьева и Страхова - научная. Необходимо как можно скорее отказаться от вражды между ними и, как считал Розанов, объединить все позитивные стороны для целостного анализа художественных текстов.
Предельная эмоциональность розановских текстов достигается с помощью таких стилистических фигур речи, как метафора, сравнение, ирония. В статьях Розанова можно увидеть примеры книжной, разговорной, просторечной лексики. С их помощью он достигает эффекта «шума голосов», принадлежащих разным людям. Так, в статье «С вершины тысячелетней пирамиды (Размышление о ходе русской литературы)», посвященной проблеме взаимоотношений литературы и государственности, Розанов, чтобы подчеркнуть пафосную сущность словесного искусства в России, использует слова характерные для книжной лексики: «служение», «бескорыстие», «самоотвержение» и др. В этой же статье есть примеры и разговорной лексики: «обухом в темя, обухом в затылок, обухом по шее». Вместо официального названия «Петропавловская крепость» Розанов прибегает к общеупотребительному выражению «Петропавловка». В статье «Пушкин и Лермонтов» мы встречаем факт оригинального применения просторечной лексики: «С Пушкиным - лафа». Слово «лафа», употребляемое в разговорной речи, в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова трактуется как «свободно и хорошо» и имеет стилистическую помету «прост.», т.е. просторечное. Оно разъясняет мысль критика о влиянии Пушкина на все стороны человеческой жизни: «Мы все ведь ремесленники мирового уклада, - и служим именно пушкинскому началу, как какому-то своему доброму и вечному барину» [5, с. 602]. Особую привлекательность розановским критическим текстам придают обороты, взятые из сокровищницы устного народного творчества: «жили-были», «сказки рассказываются, песни поются, пословицы сказываются и поговорки шутят-ся», «красный звон» [5, с. 659, 660, 665].
Изучение синтаксиса критических статей Розанова - вопрос, требующий отдельного разговора. В его работах можно встретить смысловые блоки, где каждая строка представляет собой новый абзац. Так, в статье «Великорусский оркестр В.В. Андреева» читаем:
«Слава - Андрееву.
Но прежде - слава
Петру.
И очень большое «nota-bene» нашим славянофилам» [12, с. 309]. Одной из любимых Розановым форм синтаксической структуры текста являются восклицательные предложения с обращением: «эй, русские чиновники: будьте сколько-нибудь позорче и поумнее.» [6, с. 360]. Это делает язык статьи более подвижным, создает атмосферу спора и постоянного
движения мысли. Выбирая острые и яркие слова и выражения, заимствованные из речи разных социальных групп, фольклора, употребляя книжную лексику, применяя многообразные синтаксические построения, Розанов создает ценные по своей эстетической значимости образцы критической литературы.
Перед нами открывается главная особенность розановского литературно-критического пространства, которое в большей степени соответствует такому явлению как писательская критика. Она представляет собой синтетический вид литературного творчества, где критик, будучи сам мастером художественного слова (вспомним знаменитые «Уединенное» и «Опавшие листья»), обращается к произведениям современных ему писателей, оценивая их взгляды в контексте сложившихся литературных традиций.
Таким образом, критические работы Розанова говорят о нем как о художнике с гражданской позицией. Опираясь на традиционные устои, он выступил в защиту крепкой семьи, национальной культуры, свободы личности и творчества от утилитарной морали. Повышенное внимание критика к проблемам социальной значимости искусства, ответственности мастеров искусства за нравственное здоровье людей, убедительно показывают, что В.В. Розанов следовал глубинной тенденции русской литературы, согласно которой «поэт в России больше чем поэт». Его критерием оценки деятельности того или иного писателя является момент реальной пользы, тот вклад, который сделал данный человек в укрепление основ государства и национальной культуры. Удивительно точно по этому поводу высказался наш современник, протоиерей Андрей Ткачев: «Лосев называл Розанова «половых дел мастер». Это точные и ироничные слова. Бродский как-то назвал его «не мыслителем, но размыслителем». И это точные слова. А о. Андрей Кураев где-то обмолвился, что Розанов - «юродивый русской литературы (или философии)». Вот это совсем правильные слова. Зачем нужны юродивые? Обличать ханжество и обрядоверие. Зачем они в литературе? - Делать то же самое» [13].
Библиографический список
1. Егоров, П.А. Дидактические принципы В.В. Розанова и их реализация в современной педагогической практике [Текст] // Человек. Общество. Инклюзия. 2016. №2-часть 1(26). С. 168-174.
2. Егоров, П.А. В.В. Розанов - литературный критик (проблематика, жанровое своеобразие, стиль) [Текст] / П.А. Егоров. - дисс... канд. филол. наук. - М., 2002.
3. Трубецкой, С.Н. Чувствительный и хладнокровный [Текст] // В.В. Розанов: pro et contra. Кн.1. -СПб, 1995.
4. Егоров, П.А. В.В. Розанов - литературный критик [Текст] / П.А. Егоров. - М., 2002.
5. Розанов, В.В. Собрание сочинений: О писательстве и писателях [Текст] / В.В. Розанов. - М., 1995.
6. Розанов, В.В. Сумерки просвещения [Текст] / В.В. Розанов. - М., 1990.
7. Желудева, Е.В. Философские взгляды М.Е. Салтыкова-Щедрина как феномен в общественной жизни России второй половины XIX века ( к 190-летию со дня рождения великого писателя и журналиста) [Текст] // Человек. Общество. Инклюзия. 2016. №1 (25). С. 28-38.
8. Егоров, П.А. Исторические пути развития России в творчестве В.В. Розанова [Текст] // Судьба России: исторический опыт XX столетия - Екатеринбург, 1998. С. 160-162.
9. Розанов, В.В. Когда-то знаменитый роман [Текст] // Собрание сочинений: О писательстве и писателях - М., 1995.
10.Розанов, В.В. Великорусский оркестр В.В. Андреева [Текст] // Розанов В.В. Сочинения - М., 1990.
11.Розанов, В.В. Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Лит. Очерки. О писательстве и писателях [Текст] / В.В. Розанов. - М., 1996. С. 244.
12.Розанов, В.В. Сочинения [Текст] / В.В. Розанов. - М., 1990. С. 309
13.Ткачев, А. Оправдание Розанова [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.pravmir.ru/opravdanie-rozanova/ (Дата обращения: 30.05.2016).
