CC BY
33/ SOCIOLOGICAL SCIENCES 67
УДК 323.225
Руденкин Д.В.,
Уральский федеральный университет Руденкина А.И.
Агентство DISCOVERY Research Group
ОСОБЕННОСТИ ИЗУЧЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГОПРОТЕСТА В РОССИЙСКОЙ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОЙ НАУКЕ
Rudenkin D. V.,
Ural Federal University Rudenkina A.I.
Marketing research agency DISCOVERY Research Group FEATURES OF POLITICAL PROTEST ANALYSIS IN RUSSIAN SOCIAL SCIENCE
Аннотация
Работа посвящена теоретико-методологической ревизии основных наработок российской социально-гуманитарной науки в области изучения политического протеста. Авторы отмечают противоречие между «догоняющим» характером российских исследований политического протеста и высокой интенсивностью исследований в соответствующем предметном поле. Анализируя наработки российских исследователей, авторы отмечают, что отечественный анализ политического протеста оформился в самостоятельное и самобытное исследовательское направление, которое одновременно и встроено в контекст мировых исследований, и акцентирует собственные аналитические ракурсы. Работа подготовлена в рамках реализации гранта Российского фонда фундаментальных исследований № 18-311-00226 («Разработка математической модели протестной мобилизации современного российского студенчества с помощью виртуальных социальных сетей»).
Abstract
The paper is devoted to the theoretical and methodological revision of the main trends of analysis of political protest in Russian social science. The authors note a contradiction between the "catching up" nature of Russian studies ofpolitical protest and the high intensity ofresearch in the relevant area of interest. Analyzing the achievements of Russian researchers, the authors note that the domestic analysis of political protest took shape in an independent and original research area, which is simultaneously embedded in the context of world studies and emphasizes its own analytical perspectives. The paper was prepared as part of the implementation of the grant of the Russian Foundation for Basic Research No. 18-311-00226 («Mathematical modelling of influence of virtual social network to the protest mobilization of contemporary Russian students»).
Ключевые слова: протест, политический протест, теория протеста, природа протеста, российские исследования
Key words: protest, political protest, theory of protest, nature of protest, Russian research traditions
Политический протест, под которым в самом общем виде можно понимать артикуляцию людьми своего недовольства действующими властями, становится в последнее время одним из наиболее популярных объектов социально-гуманитарных исследований. Обострение социальных, экономических, культурных, политических и иных противоречий между разными слоями общества стимулирует волны протестной активности во многих странах мира и вызывает большой интерес ученых. Частые спекуляции политиков, журналистов, лидеров общественного мнения на теме манипуля-тивного нагнетания политического протеста в разных странах мира лишь усиливают этот интерес и подчеркивают высокую практическую актуальность подобных исследований. Поэтому не удивительно, что отчетливый интерес к теме политического протеста виден во многих недавних научных проектах, выполненных как в России (А.И. Андреев [1], Р.Э. Бараш [2] А.В. Семенов [19] и др.), так и в других странах (T. Kleiner [21], S. Power [22], C. Volk [23] и др.). Проблема, однако, заключается в
том, что несмотря на очевидный интерес социально-гуманитарной науки к изучению политического протеста, теоретико-методологический фундамент, на котором могут базироваться такие исследования, довольно зыбок и продолжает оставаться предметом интенсивных научных дискуссий. Как мы отмечали в предшествующих работах, в науке сохраняются дискуссии даже о базовом понимании термина «политический протест» [17].
Российская исследовательская практика в этом контексте представляет особый интерес. С одной стороны, исследования в области политического протеста начали проводиться в России позднее, чем в странах Европы и США. Интенсивное изучение соответствующих вопросов российские ученые начали лишь в позднее советское время [12, с. 146], тогда как в других странах этот процесс начался еще в начале-середине ХХ в. С другой стороны, анализ соответствующих вопросов обладал высокой практической и научной актуальностью, а потому явно оказался интенсивным: многочисленные
68_
протестные акции во время распада СССР, непопулярных реформ 1990-х гг. и всплески недовольства отдельных социальных групп в более поздние периоды создавали крайне благоприятную почву для научной рефлексии. Иными словами, в отечественных исследованиях политического протеста изначально возник примечательный парадокс: из-за своего заведомо «догоняющего» развития российская социально-гуманитарная наука была вынуждена систематически обращаться к наработкам зарубежных исследователей, но одновременно с этим обладала и богатым собственным эмпирическим материалом, анализ которого потенциально помогал дополнять и пересматривать зарубежные подходы. Неизбежным последствием этого противоречия стала не только некоторая эклектичность ведущегося научного поиска, но и высокая вероятность формирования собственных наработок в области понимания политического протеста. Поэтому российские теоретико-методологические исследования в области концептуализации политического протеста представляют явный интерес.
Цель написания данной работы заключается в ревизии тех теоретико-методологических наработок в области политического протеста, которые были сформулированы и апробированы отечественными учеными в постсоветский период. Подчеркнем, что мы воздерживаемся в данном случае от необоснованных претензий на окончательность и завершенность подобного анализа. Тема политического протеста широка, и она привлекала внимание множества российских исследователей, а потому тщательное описание наработок каждого из них едва ли представляется возможным в рамках ограниченной научной статьи. Поэтому в своем анализе мы будем опираться лишь на наиболее значимые и резонансные работы. В рамках этого анализа нас будут интересовать лишь наиболее примечательные и значимые черты, характерные отечественным исследованиям политического протеста, поэтому мы позволим себе фокусировку внимания лишь на таких, наиболее резонансных теоретико-методологических наработках.
Прежде всего, как мы полагаем, в отечественных исследованиях проявилась избирательность интереса к зарубежным теориям. Заметно, что некоторые зарубежные теории оказались довольно востребованы, тогда как другие отошли на второй план. В частности, теория относительной деприва-ции оказалась популярна среди российских исследователей. Логика этой теории, предполагающая, что в основе политического протеста людей лежит субъективное чувство несоответствия между желаемым положением дел в обществе и наблюдаемой реальностью, нашла отражение в трудах таких авторов, как Ю.А. Левада [13] В.Л. Римсий [16], А.В. Кинсбурский и М.Н. Топалов [10], и др. Более того, положения теории относительной депривации применялись отечественными исследователями для интерпретации конкретных акций протеста. В частности, волна протестных митингов зимы 2011-2012 гг. оценивалась исследователями именно как резуль-
тат субъективного раздражения людей из-за прогрессирующих социальных проблем [3]. При этом другие зарубежные теории протеста, например, коммуникативная теория протеста, предложенная Ю. Хабермасом [19], оказались в России существенно менее востребованными. Работы отдельных авторов (таких, например, как Р.Э. Бараш [2], С.В. Лещев [14]) показывают, что эта теория не только известна отечественным исследователям, но и применима в реальной аналитической практике. Тем не менее, ее сравнительная востребованность и интенсивность использования оказались явно ниже, чем популярность той же теории относительной депривации. Поэтому можно сказать, что отечественная наука не только продемонстрировала готовность к использованию зарубежных наработок, но и проявила свою избирательность в этом вопросе.
Третьей примечательной тенденцией, проявившихся в отечественных исследованиях политического протеста, на наш взгляд, стало обостренное внимание к внешним, институциональным факторам политического протеста. В работах таких авторов, как В.Я. Гельман [5], И.Н. Дементьева [8], Е. А. Здравомыслова [9], В.В. Сафронов [18] прослеживается схожий тезис о прямой взаимосвязи между степенью развитости общественных движений, организаций гражданского общества, партий и уровнем протестной активности, который характерен жителям государства. Именно в отсутствии развитых и активных институтов гражданского общества многие российские исследователи усматривают причину относительной спонтанности и быстротечности всплесков политического протеста в стране. Согласно этой логике, слабое развитие таких институтов не делает проявления политического протеста полностью невозможными, но при этом лишает их основы для постоянного функционирования и проявлений: возникают лишь разовые движения, которые моментально исчезают как только решается исходный вопрос, из-за недовольства которым они возникли [7, с. 26]. Вероятно, столь выраженный акцент отечественных исследований на важности институциональных факторов закономерен: непростой путь формирования и эволюции политических институтов в постсоветской России уже сам по себе вызывает большой научный интерес и заставляет рассматривать их как значимый фактор любых общественных явлений. Тем не менее, вне зависимости от причин, обостренный интерес к институциональным факторам можно считать очевидной особенностью отечественных исследований политического протеста.
Еще одной чертой российских исследований политического протеста, на наш взгляд, следует считать их акцентированную практическую ориентацию. Практические работы, посвященные как технологиям нагнетания политического протеста, так и методам профилактики такого нагнетания, существуют и в зарубежной науке. Однако в отечественной научной традиции этот интерес к прикладной подоплеке политических протестов оказался акцентирован еще сильнее. Этот яркий акцент
<<Ш11ШетиМ-^©и©Ма1>#2126)),2(0]9 / SOCIOLOGICAL ЮЕШ
был виден и в середине 2000-х гг. (А. Гапич и Д. Лушников [4], Г.И. Почепцов [15]), и в более поздних, уже современных работах (Ю.Б. Киняшева [11], А.Н. Гришанина [6]). Во всех этих работах ставится вопрос как о технологиях, применимых для искусственной стимуляции протестной активности людей, так и о механизмах профилактики такой активности. Вероятно, популярность такого исследовательского ракурса - тоже закономерное явление. Интерес ученых к прикладным технологиям управления политическим протестом провоцирует и неясность вокруг технологий управления общественным мнением в современном обществе, и частота политических спекуляций на теме искусственного стимулирования революционных движений в других странах (Египет, Ливия, Сирия, Украина). Тем не менее, вне зависимости от причин появления такой прагматической ориентации, ее можно считать явной чертой отечественных исследований политического протеста.
В целом даже поверхностный и заведомо воздерживающийся от претензий на окончательность анализ показывает: российские исследования в области политического протеста представляют собой состоявшееся и самобытное научное направление. Безусловно, это направление встроено в контекст общемировых исследований политического протеста, но обладает своей спецификой: отечественные ученые избирательны в своем заимствовании иностранных наработок и избегают слепой экстраполяции. Обобщая итоги работы, можно отметить, что российской практике исследований политического протеста характерны избирательность обращения к зарубежным теориям, повышенное внимание к институциональным факторам и акцентированная прикладная подоплека научного поиска. Впрочем, нам бы хотелось дистанцироваться в данном случае от окончательных оценок и выводов и пригласить коллег к дальнейшей дискуссии о перспективах развития отечественных исследований политического протеста.
Список литературы
1. Андреев А.И. Молодежь, патриотизм и протесты: краткий анализ и некоторые предложения // Инновационный потенциал молодежи: информационная, социальная и экономическая безопасность материалы Международной молодежной научно-исследовательской конференции. Екатеринбург: Издательство Уральского федерального университета. 2017. С. 3-10.
2. Бараш Р.Э. Системно-коммуникативная теория протеста: протест как "альтернатива без альтернативы" // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2018. № 3 (145). С. 123-138.
3. Волков Д. Протестное движение в России в конце 2011-2012 гг.: истоки, динамика, результаты. М. Аналитический центр Юрия Левады. 2012. 54 с.
4. Гапич А. Э., Лушников Д. А. Технологии «цветных революций». М. 2010. 132 с.
5. Гельман В.Я. Постсоветские политические трансформации: наброски к теории / Общественные науки и современность. 2001. № 1. С. 55-69
69_
6. Гришанина А.Н. Коммуникативные стратегии протеста и консолидации в медиасфере // Век информации. 2018. Т. 1. № 2. С. 264-266.
7. Гудков Л.Д., Дубин Б.В., Левинсон А.Г. Фоторобот российского обывателя // Мир России. 2009. № 2. С. 22-33.
8. Дементьева И.Н. Потенциал протеста как форма проявления социального капитала // Проблемы развития территории. 2012. № 6 (52). С. 104114.
9. Здравомыслова Е. А. Социологические подходы к анализу общественных движений // Социологические исследования. 1990. № 7. С. 88-94;
10. Кинсбурский А. В., Топалов М. Н. Два условия роста массовой протестной активности // Россия реформирующаяся / Под редакцией Л.М. Дробижевой. М.: Academia, 2002. С. 272-279.
11. Киняшева Ю.Б. Социальные сети как инструмент политической мобилизации граждан в современной России // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2018. № 3. С. 3-10.
12. Костюшев В.В. Социальный протест в поле политики: потенциал, репертуар, дискурс (опыт теоретической и эмпирической верификации // Полис. Политические исследования. 2011. № 4. С. 144157.
13. Левада Ю. А. Сочинения: Проблема человека. Издатель Карпов Е.В. 2011. 526 с.
14. Лещев С.В. Интерсубъективность и коммуникативное действие (Неокантианство и постмодернизм прагматики Ю. Хабермаса) // Вопросы философии. 2013. № 3. С. 165-176.
15. Почепцов Г.Г. Революция.сот. Основы протестной инженерии. М.: Издательство: Европа, 2005 г. - 513с.
16. Римский В. Л. Причины и мотивы про-тестных акций в России 2011-2012 гг. // Мониторинг обществен. мнения: экономические и социальные перемены. 2012. № 3 (109). С. 110-113
17. Руденкина А.И., Керимов А.А. Социально-политическая теория протеста в зарубежной науке // Социум и власть. 2016. № 4. С. 56-61.
18. Сафронов В.В. Потенциал протеста и демократическая перспектива // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. № 4. С. 116-130.
19. Семенов А.В. Событийный анализ протестов как инструмент изучения политической мобилизации // Социологическое обозрение. 2018. № 2. С. 317-341.
20. Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2008. 417 с.
21. Kleiner T.M. Public opinion polarisation and protest behavior // European Journal of Political Research. 2018. Vol. 57. No 4. pp. 941-962.
22. Power S.A. The Deprivation-Protest Paradox: How the Perception of Unfair Economic Inequality Leads to Civic Unrest // Current Anthropology. 2018. Vol. 59. No 6. pp. 765-789.
23. Volk C. Enacting a parallel world: Political protest against the transnational constellation // Journal of International Political Theory. 2019. Vol. 15. No 1. pp. 100-118.
