CC BY
37
УДК 316.722 ББК 60.523 П 59
К.В. Порошина
ассистент кафедры перевода в сфере профессиональной коммуникации Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, тел.: +79537024199, e-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ИЗУЧЕНИЯ КУЛЬТУРЫ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА: ОПЫТ ЭМПИРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
(Рецензирована)
Аннотация. В статье рассмотрен феномен культуры современного гражданского общества через эмпирический опыт ее изучения. Автор выделяет структурные компоненты гражданской культуры, подлежащие эмпирическому анализу: 1) познавательная ориентация (когнитивный критерий) - представление о гражданском обществе, его роли в развитии страны, интерес к политическому процессу, осознанное понимание социально-политических явлений и процессов, овладение новыми гражданскими знаниями; 2) эмоциональные и оценочные ориентации (ценностно-мотивационный критерий) - чувства опрошенных по отношению к выполнению значимых для них функций со стороны институтов гражданского общества и государства, 3) практические ориентации (деятельностный критерий) - способность быть активным субъектом общественно-политической жизни, стремление выражать свою гражданскую позицию в правовых рамках, практическая реализация гражданских прав и обязанностей, проявление волевых усилий по защите и отстаиванию гражданских ценностей. Проанализированный массив различных данных позволяет утверждать, что в современных российских условиях предпочтительнее вести речь о нетрадиционном и экспериментальном гражданском обществе и, что закономерно, о слабом всплеске культуры, ее специфичности, неразвитости, разбалансированности. В ее основе лежит государственно-гражданская идентичность, сопровождающаяся, с одной стороны, патронатом государства, с другой - слабыми позывами актуализации гражданственности.
Ключевые слова: гражданское общество, культура гражданского общества, гражданская культура, компоненты гражданской культуры, государственно-гражданская идентичность, гражданские ценности, социологические исследования.
K.V. Poroshina,
Lecturer Assistant of Department of Translation in the Sphere of Professional Communication, the Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov,ph.: +79537024199, e-mail: [email protected]
FEATURES OF STUDYING CULTURE OF CIVIL SOCIETY: EXPERIENCE IN EMPIRICAL RESEARCHES
Abstract. The paper deals with the phenomenon of culture of modern civil society through empirical experience in its studying. The author allocates the structural components of civil culture which are subject to the empirical analysis: 1) informative orientation (cognitive criterion) - idea of civil society, its role in development
of the country, interest in political process, conscious understanding of the socio-political phenomena and processes, mastering new civil knowledge; 2) emotional and estimated orientations (value-motivational criterion) - feelings of respondents in relation to performance of functions, significant for them, from institutes of civil society and the state, 3) practical orientations (activity criterion) - ability to be an active subject of social and political life, the aspiration to express the civic stand in a legal framework, implementation of the civil rights and duties, and manifestation of strong-willed efforts on protection and upholding civil values. The analyzed array of various data allows us to claim that in Russian modern conditions it is more preferable to talk about nonconventional and experimental civil society and, that is natural, about weak surge in culture, its specificity, backwardness and unbalance. The state and civil identity which is followed, on the one hand, by patronage of the state and, on the other, by weak desires of updating civic consciousness is its cornerstone.
Keywords: civil society, culture of civil society, civil culture, components of civil culture, state and civil identity, civil values, sociological researches.
Задача формирования гражданского общества в России сегодня ни у кого не вызывает сомнений и является закономерной в рамках развития страны и ее вхождения в ми-росистему. Исследование процесса формирования гражданского общества в России имеет социокультурное измерение и предполагает обращение к концепции формирования гражданской культуры. Именно уровень развития культуры граждан свидетельствует о зрелости структур гражданского общества. Гражданская культура является модификацией культуры, в которой сочетаются и взаимодействуют социальные, культурные, правовые, политические, экономические компоненты общественной системы. Гражданская культура м ожет рассматриваться как социокультурный феномен и аккумулирует все многообразие идей, мнений и воззрений, циркулирующих в обществе.
Однако многие исследователи отмечают противоречивый характер гражданской культуры и в целом неоднозначность гражданского общества в России. В частности, в исследованиях последних 20 лет отмечаются противоречивые тенденции: рост солидарности среди граждан в одних регионах и, напротив, разобщенность, самоизоляция в других. Отмечаемые исследователями тенденции требуют особого осмысления. Очевидно, что гражданская
культура базируется на системе противоположных социокультурных ориентаций, изменчива в силу динамики социокультурной ситуации, которая постоянно развивается под влиянием внешних и внутренних условий. Представляется, что опера-ционализация и разработка эмпирических критериев анализа гражданской культуры требует разрешения следующих вопросов. Какие факторы (предпосылки) обуславливают сегодня существование гражданского общества? Какие элементарные индикаторы отвечают анализу состояния гражданской культуры? Какие образцы поведения способны поддержать сегодня институциона-лизацию гражданского общества в России? В этом аспекте особую значимость приобретают выводы, основанные на репрезентативных данных общероссийских исследований.
Большинство авторов приходят к выводу о противоречивых тенденциях развертывания процесса формирования гражданского общества в России, о том, что в стране не сформировались устойчивые традиции его существования, само гражданское общество определяется как нетрадиционное, развивающееся по линии упрочения «вертикали власти» и одновременно попытки создания «горизонтальных» гражданских, негосударственных связей. Рассмотрим подробнее эту особенность на примере характерных
тенденций формирования гражданского общества и предпосылок укоренения гражданской культуры в современной России.
Важнейшим признаком формирования гражданского общества в России становится возрождение социологии в 90-е гг. XX в. и открытие социологических факультетов в институтах. Мы должны знать то общество, в котором мы живем, и этой задаче отвечает социология. Отмечается социальная и политическая востребованность социологии на фоне радикальных преобразований в стране и мировых тенденций. Возникает немало инициативных творческих групп, государственных и негосударственных исследовательских центров, периодических изданий, переоценивается значимость имеющегося опыта социологической деятельности. Помимо авторитетных старейших изданий «Социологические исследования», «Общественные науки и современность», «Полис» и центров (Левада-Центр) можно назвать новейшие источники социологической деятельности: ВЦИОМ, ФОМ, ЦИРКОН, журналы «Журнал социологии и социальной антропологии», «Мир России», «Социологический журнал», «Социология -4М», «Лабораториум», «Мониторинг социальных и экономических процессов», «Личность, культура, общество» и др. Социологическая информация становится существенным компонентом политического процесса, барометром общественного мнения и настроений. Статус социологии и одновременно требования к ней повышаются. Потребность в познании радикальных перемен в российском обществе, изменений социальной структуры, отношений собственности и межкультурных коммуникаций ставит перед учеными задачу разработки более тонких исследовательских инструментов. Постепенно популярный среди социологов вопрос «Куда идет Россия?» замещается вопросом «Почему и как меняется Россия?». Главный
итог возрождения социологии заключается в том, что она выступает в качестве динамичного средства позиционирования в информационном поле формирующегося гражданского общества в России, отражает потребность в осмыслении, оценке и разностороннем и глубоком обсуждении общественно значимой тематики. При этом социология в этом смысле вопреки СМИ, склонным к искажению информационного потока, представляет обстоятельное объяснение и концептуальное понимание происходящего.
Весьма показательным критерием формирования гражданского общества выступает создание целого ряда общественных объединений самой различной направленности. Они представляют собой сектор, обладающий рядом схожих признаков, таких как независимость от государства и самоуправляемость [1; 10]. Однако многие исследователи признают слабость третьего сектора как института гражданского общества, так как он не обладает подлинными чертами гражданской ассоциации, выступает пестрой мозаикой общественных сил и отчужден от основной массы граждан и, как следствие, оказывается маловлиятельным субъектом гражданского общества. Согласно опросам представителей НКО, власти и бизнеса, проведенным группой ЦИРКОН еще в 2007-2008 гг., влияние неправительственных организаций на принятие решений органами власти было незначительным: средние оценки влияния по различным аспектам колебались от 0 до 0,9, при том что шкала варьировала от -3 до +32 [2; 98]. Опросы ФОМ вскрывали другую сторону проблемы, а именно - перспективу поддержки НКО, готовность различных социальных групп участвовать в деятельности НКО. Еще в 2007 г. опросы ФОМ фиксировали, что только 25% отмечали некоторую пользу (существенную или не особенно заметную) НКО, 19% это отрицали, но главное
- 56% затруднялись с ответом. Как показывают опросы ФОМ последнего времени (2014-2017 гг.), в динамике барьеры между населением и НКО практически не изменились -например, гражданская активность населения по отношению к НКО остается на крайне низком уровне
- только 5% опрошенных россиян участвуют в деятельности общественных организаций.
Именно современное развитие гражданского общества во многом активизировало исследования политической культуры [3; 10]. Специалисты выделяют три типа связи власти с общественностью: а) одностороннюю; 2) двустороннюю несбалансированную; в) двустороннюю сбалансированную [4]. При этом современные отношения между властью и НКО больше соответствуют пока только второму типу. Отрадно, что в последнее время пассивность государства к третьему сектору и момент жесткого управления сменяются периодом инициатив партнерского характера. В этом смысле особого внимания засуживают данные в рамках мониторинга состояния гражданского общества Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ. Центр регулярно проводит всероссийские обследования НКО с 2006 г. (п = 850 НКО). Так, согласно одному из последних мо-ниторингов гражданского общества Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ, в 2015 г. 32% руководителей НКО отметили, что государство сегодня пытается помогать и сотрудничать с общественными, некоммерческими организациями и инициативами, но делает это неумело [5; 8]. За годы проведения опросов доля высказывающих такое мнение руководителей НКО колебалась в интервале от 25% до 35%. 28% опрошенных руководителей считают, что государство налаживает сотрудничество с третьим сектором как с равноправным партнером, это на
8 п.п. больше, чем в 2012 г. Примерно каждый пятый (23%) руководитель НКО полагает, что государство поощряет развитие общественных, некоммерческих организаций и инициатив. С 2008 г. по 2015 г. доля таких ответов изменялась в интервале от 15% до 23%. Но 17% руководителей НКО думают, что государство пытается установить контроль над третьим сектором; равнодушно относится к НКО, игнорирует их; 4% опрошенных и вовсе отмечают, что государство пытается уничтожить независимые инициативы и НКО.
Оценивая позицию государства к третьему сектору в настоящее время, треть (31%) руководителей НКО считают, что существует большой разрыв между провозглашаемой и фактической политикой государства в отношении гражданских инициатив, общественных, некоммерческих организаций. 27% опрошенных полагают, что последовательной государственной политики в этой области нет; уверены в существовании последовательной государственной политики по отношению к третьему сектору только около четверти (24%) руководителей НКО.
Искренняя заинтересованность руководства страны в развитии гражданского общества не вызывает сомнений. Позитивным примером может служить сотрудничество государственных и некоммерческих организаций в социальной сфере. Исследователи отмечают тенденцию минимизации вертикальных, бюрократических и патерналистских принципов организации социальной политики при распространении более гибких, сетевых моделей управления. Помимо наиболее известных объяснений вовлечения НКО в предоставление социальных услуг, например, теории провалов государства, исследователи приводят свидетельства из истории того или иного государства. Так, А. Зиммер на примере деятельности социальных движений и правозащитных объединений рассматривала перспективы
партнерства государства и НКО (Zimmer, 2010). В этом же ключе изучается деятельность церковных общин (Beuerk mper, 2013), а также более широкий социальный контекст процесса институционализации разделения труда между государством и третьим сектором в социальной сфере (Jobert and Kohler-Koch, 2008; Brugnoli and Colombo, 2012) [6; 13].
В этой связи весьма показательна динамика интереса к политической жизни страны. Так, еще в 2005 г., по данным, полученным в ходе всероссийского исследования ИКСИ РАН, интерес к политике проявляли в общей сложности 82% опрошенных россиян (из них 22% - факультативно, т.е. от случая к случаю). В 2011 г., согласно ежегодному опросу «ФОМнибус», интерес к политике отмечался у чуть более половины опрошенных россиян (54%). На начало сентября 2016 г. о своем интересе к политической деятельности заявили 52% опрошенных. 40% россиян самовольно изолируются от обсуждения российской политической жизни, очень редко обращаются к политической жизни страны 35% опрошенных, и только 24% россиян демонстрируют активную включенность в события российской политической жизни. Из социологических данных репрезентативных исследований явствует, что в качестве реального субъекта социальных процессов, объективно и адекватно репрезентирующего интересы большинства населения, выступает только Президент страны. На начало осени 2016 г., согласно опросу «ФОМнибус», 80% опрошенных оценили его работу с позитивной точки зрения. В целом же политика остается для населения слабым проводником общественных интересов. Фактически, речь идет об отказе основным политическим институтам в легитимности.
Между тем, большинство исследователей указывают на запаздывание формирования мы-идентичности в современной России: «современная
Россия существует как неопределенная совокупность людей, которые в большей степени объединены только территориально и имеют слабую связь между национально-культурной идентичностью, смутно представляя будущее своего развития» [7; 188]. Исследователи отмечают, что в процессе осуществления ли-берально-модернизационных преобразований «разрушение привычной нормативно-ценностной системы общества произошло фронтально, масштабно и одномоментно. Люди оказались в состоянии социальной аномии, без ориентиров и идеалов» [8; 30]. «Кризис идентичности» обнаруживается в силу массированного воздействия внешних (глобального, в т.ч. информационно-технологического, и др.) и внутренних факторов - прежде всего, рыночной среды и ее ценностей. Неслучайно сегодня социокультурная идентичность подменяется стереотипами массового общества, которые формируются массовой культурой на собственной индустриальной основе. Отсутствуют фундаментальные ценности, закрепленные в определенной концепции, программе или идеологии. Такие принципы, как, например, чистая совесть и честность, коллективизм, социальная взаимопомощь и др., перестают соответствовать новой реальности, в результате чего происходит как бы внутренний распад социальной сферы, ее «атомиза-ция», что воздействует и на статус культуры, снижая масштабы и глубину ее воздействия на общество. В результате проблема формирования гражданской культуры переходит в плоскость проблемы раскола общества, о котором говорил А.С. Ахиезер, деградации национального характера. Фрагментарность российского общества верифицируется эмпирически - в попытках осмысления и прогнозирования будущего развития гражданского общества исследователи стремятся ти-пологизировать, классифицировать указанные тенденции.
Например, в социологических исследованиях РНИСиНП выделяются три группы ценностного сознания, каждая из которых, однако, прямо не направлена на обретение мы-идентичности, а потому подвержена риску кризиса. Это - носители индивидуалистической системы ценностей (20-22%), представители традиционной системы ценностей (45-47%), группа с противоречивым типом ценностного сознания (3035%) [9; 173]. В исследовании ИКСИ РАН критерием типологизации групповой идентичности выступили доминанты в мировосприятии россиян. Исследователи попытались вычленить группы (слои), реализующие, условно говоря, рациональ-но-активисткую модель поведения и традиционную. На основе склонности респондентов к активному или социально инертному типу восприятия действительности авторами были выявлены три типа мировоззрения: активный тип (37%), тра-диционалистки-пассивный (29%), смешанный (35%) [10; 80]. Судя по полученным исследователями данным, несмотря на условный характер деления, группы действительно имеют определенный набор признаков групповой идентичности, общность жизненных целей, установок и ориентаций, поведенческих моделей.
В ходе операционализации и уточнения эмпирических критериев отбора при оценке состояния гражданского общества автором было проведено неформализованное интервью с экспертами - представителями интеллектуальной элиты г. Тамбова. Были проинтервьюированы 47 экспертов, в том числе представители Общественной палаты г. Тамбова, муниципальной власти г. Тамбова, руководители и активисты организаций гражданского общества, представители бизнес-сообщества, преподаватели высшей школы, ученые, не равнодушные к проблемам становления в России гражданского общества. При этом основной
посыл интервью заключался в получении не количественных, а качественных показателей, которые позволили бы генерировать наиболее надежные индикаторы, исчерпывающим образом описывающие состояние культуры гражданского общества в России, т.е. в выявлении наиболее значимых категорий для сужения первичного (расширенного) набора параметров и унификации набора понятий, отражающих состояние культуры гражданского общества, наконец, в оценке личностной гражданской позиции и осмыслении вектора направленности развития российского гражданского общества.
Данное исследование позволило протестировать имеющийся набор индикаторов, а также расширить мировоззренческую базу по проблеме, скорректировать методический и фактический инструментарий исследования для последующей реализации анкетного опроса, предназначенного для массового опроса различных категорий населения г. Тамбова.
Среди результатов исследования в ходе проведения экспертного интервью следует отметить следующие:
О перспективах российского гражданского общества. Эксперты оказались практически единодушны во мнении, согласно которому Россия «созрела» до гражданского общества, но не стоит питать иллюзий по поводу его естественного расцвета, а необходимо его нормативное регулирование, укрепление ценностно-нормативной базы, целенаправленная работа по развитию гражданского самосознания. Поэтому гражданское общество - это общественная площадка, где имеются как минимум «три игрока» - государство, граждане и общественные организации, взаимодействие между которыми должно осуществляться в режиме равноправного диалога.
О выборе критериев для анализа состояния российской гражданской культуры. Взгляды экспертов на
дефиницию гражданской культуры довольно дифференцированы, что только подтверждает сложность и многогранность данного феномена. При этом эксперты в основной массе своей предлагают в качестве отправной точки для анализа состояния гражданской культуры сосредоточить внимание на представлениях, знаниях и ценностях, сопряженных с гражданской позицией. Оценивая факторы, влияющие на культуру современного российского гражданского общества, эксперты с достаточной определенностью обозначают запрос на качественные и эффективные государственные институты, наличие в обществе социальных гарантий, плюрализма мнений. Оценивая тенденции в состоянии культуры российского гражданского общества, большинство экспертов сходятся во мнении о неустойчивости культуры, ее временном характере. В целом роль гражданской культуры в обществе признается противоречивой, поэтому отмечается актуальность ее анализа на конкретном этапе развития общества.
Представления об условиях развития гражданского общества в России._Эксперты единодушно признают отсутствие полноценного, консенсусного социокультурного комплекса, который способен преодолеть фрагментацию и атомиза-цию сознания граждан на пути построения гражданского общества. При этом часть экспертов предлагают опираться на основополагающие принципы западного общества, другая часть - сосредоточить внимание на традиционных ценностях, цементирующих общество, третьи предлагают оценить развитие гражданской культуры и в целом российского гражданского общества с позиций срединного положения России в геополитическом и историческом пространстве. Тем не менее, доминирующим становится убеждение в том, что западный опыт невозможно просто спроецировать на нашу действительность, гражданское общество
неразрывно связано с социокультурным контекстом нашей страны, и его организация подразумевает мобилизацию универсальных положений российской ментальности. Ряд экспертов рассуждают больше в практической плоскости и оценивают перспективы развития гражданского общества в связи с реализацией интересов субъектов гражданского общества. Особое значение придается экспертами проблеме развития третьего сектора как источника агрегирования базовых ценностей гражданственности. Третий сектор выполняет важные социальные функции по развитию и распространению таких ценностей, как индивидуальная и групповая свобода, разнообразие, чувство общности, гражданская активность и ответственность, бескорыстие и благотворительность. Рассуждая о потенциале гражданской культуры, эксперты предлагают расширить поводы для участия граждан в общественной деятельности на основе привлечения НКО, широкой информированности об их деятельности и одновременно преодоления формальностей, с которыми связана организация их деятельности.
Таким образом, с учетом источниковедческой базы, в том числе репрезентативных эмпирических исследований по проблематике гражданского общества, а также авторского экспертного неформализованного интервью, представляется возможным выделить структурные компоненты гражданской культуры, подлежащие эмпирическому анализу. Гражданская культура представляется:
1) в виде познавательной ориентации (когнитивный критерий) -представление о гражданском обществе, его роли в развитии страны, интерес к политическому процессу, осознанное понимание социально-политических явлений и процессов, овладение новыми гражданскими знаниями, такими как знание гражданских прав и обязанностей,
знание конституционных положений и направлений политической мысли, знание и понимание закономерностей и принципов общественно-политического развития, знание гражданских качеств, требуемых обществом от личности;
2) в виде эмоциональных и оценочных ориентаций (ценностно-мо-тивационный критерий) - чувства опрошенных по отношению к выполнению значимых для них функций со стороны институтов гражданского общества и государства, в том числе доверие и ожидания, чувство сопричастности к происходящему в обществе, мотивация к участию в политической жизни, обусловленная наличием политических убеждений, активной гражданской позицией, желанием следовать демократическим установкам; готовность к саморегуляции поведения на основе общечеловеческих ценностей и норм гражданского общества;
3) в виде практической ориентации (деятельностный критерий) - способность быть активным субъектом общественно-политической жизни, стремление выражать свою гражданскую позицию в правовых рамках, практическая реализация гражданских прав и обязанностей, проявление волевых усилий по защите и отстаиванию гражданских ценностей.
Итак, эмпирические свидетельства гражданского общества в России указывают на то, что его позиционирование крайне противоречиво и апеллирует такими посылами, как «фрагментарное», «нетрадиционное», «неустойчивое», «неравновесное» и др. Отсюда мы делаем вывод, что при всей своей неоднозначности российское гражданское общество - это явление состоявшееся, жизнеспособное, но не зрелое, не самодостаточное, где коллективное и государственное разбалансировано, где культурно-исторический контекст смыкается с внешними факторами общего цивилизационного развития (в т.ч.
глобализационными), обуславливая его своеобразие, нетрадиционность, и ставящее вопрос о его дальнейшем векторе развития. Решение этого вопроса корреспондирует с такими базовыми проблемами, как преодоление бессубъектности гражданского общества, созревание социальных групп, «социального капитала», акторов, способных обеспечить формирование гражданского общества как естественный процесс - это новая политическая элита, это средние слои общества, это НКО, личности, способные постоянно принимать и реализовывать значимые в масштабах общества, самостоятельные и ответственные решения и действия. Отсюда архиважной выступает задача развития гражданского самосознания, гражданской культуры социальных субъектов и развитие системы отношений в горизонтальных связях в рамках гражданского общества и вертикальных - в рамках институциональной системы государства.
Материалы различных социологических исследований убедительно доказывают, что, с одной стороны, «горизонтальные» связи между субъектами гражданского общества имеются, но не развиты в полной мере, не работают основополагающие принципы их реализации - это самоорганизация и самоуправляемость, и, как следствие, они маловлиятельны в плане общественной жизнедеятельности. С другой - государство в силу этатических традиций многое предписывает, регламентирует, устанавливает ограничения, склонно к корпоративизму и, как следствие, тормозит процесс саморегуляции институтов гражданского общества.
Изучение различных аспектов гражданского общества подводит к выводу о формировании гражданского общества и преодолении барьеров на пути его становления в России путем агрегации усилий государства, культуры, институтов гражданского общества. С одной стороны,
это предполагает признание необходимости усиления государственной власти, верховенство права и других принципов, лежащих в основе правового государства и выступающего гарантом консенсуса, стабильным партнером в диалоге с субъектами гражданского общества, с другой -повышение общей культуры и цивилизованности граждан, учет духовного фактора. Для понимания перспектив развития гражданского общества чрезвычайно важна субъективная составляющая этого процесса, характеризующая уровень гражданской активности, сознания и культуры населения, побуждающие граждан к инициативе и гражданскому сотрудничеству.
Нелинейное и нетрадиционное формирование гражданского общества, наблюдаемое эмпирически, необходимо подводить к рассуждениям о дискуссионности гражданской культуры, ее незавершенном и противоречивом характере. Гражданская культура выступает в качестве аспекта культуры в целом и представляет собой совокупную характеристику в виде навыков и ориента-ций людей в общественной жизни, обуславливающих жизнедеятельность на принципах приоритетности общезначимых интересов, идеалов и ценностей. Количественный анализ культуры гражданского общества
представляется также весьма разнообразным и должен учитывать широкий спектр представлений, установок и поведенческих характеристик гражданской деятельности. В этом смысле привлечение экспертного сообщества позволяет более тщательно проработать критериальный аппарат исследования проблемы, а также приблизиться к пониманию ориентиров на пути формирования российского гражданского общества в целом, оценить сценарий его дальнейшего развития применительно к нашей стране.
Культура гражданского общества не может быть ситуативной, она опирается на динамику культурно-исторического развития страны и обусловлена влиянием внешних (цивилизационных) и внутренних факторов. Проанализированный массив различных данных позволяет утверждать, что в современных российских условиях предпочтительнее вести речь о нетрадиционном и экспериментальном гражданском обществе и, что закономерно, о слабом всплеске культуры, ее специфичности, неразвитости, разба-лансированности; в основе ее лежит государственно-гражданская идентичность, сопровождающаяся, с одной стороны, патронатом государства, с другой - слабыми позывами актуализации гражданственности.
Примечания:
1. Окатов В.Н., Окатов А.В. Гражданская самоорганизация регионального общества: особенности формирования, формы реализации, перспективы // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2008. Вып. 8 (64). С. 9-18.
2. Задорин И.В., Зайцев Д.Г., Климов И.А. Гражданское участие в России: картография проблем и решений // Полития. 2011. № 1 (60). С. 98-116.
3. Налетова И.В. Социокультурные особенности формирования политической культуры в России // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2015. № 8 (148). С. 9-14.
4. Комаровский В.С. Отношение граждан к реформе государственной службы // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2007. № 2 (82). С. 73-79.
5. Мерсиянова И.В. Доверие населения к НКО // Информационно-аналитический бюллетень о развитии гражданского общества и некоммерческого сектора в РФ. 2014. № 4. С. 15-19. URL: https://www.hse.ru/data/2015/03/31/1095858158/ Bulleten4_Web.pdf.
6. Краснопольская М. Взаимодействие государства и НКО при предоставлении услуг в социальной сфере // Информационно-аналитический бюллетень о развитии гражданского общества и некоммерческого сектора в РФ. 2015. № 3 (7) сент. С. 13-15.
7. Российская национальная идентичность в лабиринтах модернизации и глобализации: философские, социокультурные и политические проблемы: материалы Междунар. науч.-практ. конф. / отв. ред. В.Р. Чагилов. Невинномысск: НГГТИ, 2010. 474 с.
8. Ивлев С.В. Понятие «гражданская культура» в контексте современных процессов развития общества // Вестник КемГУКИ. 2014. № 29. С. 29-33.
9. Российская цивилизация: этнокультурные и духовные аспекты: энциклопедия слов. М.: Республика, 2001. 544 с.
10. Петухов В.В., Пахомова Е.И. Пассионарии и аутсайдеры современной России // Человек. 2005. № 3. С. 78-88.
References:
1. Okatov V.N., Okatov A.V. Civil self-organization of the regional society: features of the formation, forms of realization, prospects // Bulletin of Tambov University. Ser. of Humanitarian sciences. Tambov, 2008. Iss. 8 (64). P. 9-18.
2. Zadorin I.V., Zaitsev D.G., Klimov I.A. Civic participation in Russia: cartography of problems and solutions // Politiya. 2011. No. 1 (60). P. 98-116.
3. Naletova I.V. Sociocultural features of the formation of political culture in Russia // Bulletin of Tambov University. Ser. of Humanitarian sciences. Tambov, 2015. No. 8 (148). P. 9-14.
4. Komarovsky V.S. The attitude of citizens towards the reform of the civil service // Monitoring of public opinion: economic and social changes. 2007. No. 2 (82). P. 73-79.
5. Mersiyanova I.V. Public confidence in NKO // Information and analytical bulletin on the development of the civil society and the non-profit sector in the Russian Federation. 2014. No. 4. P. 15-19. URL: https://www.hse.ru/data/2015/03/31/1095858158/ Bulleten4_Web.pdf
6. Krasnopolskaya M. Interaction between the state and NKO in the provision of services in the social sphere // Information and analytical bulletin on the development of civil society and the non-profit sector in the Russian Federation. 2015. No. 3 (7) Sep. P. 13-15.
7. Russian national identity in the labyrinths of modernization and globalization: philosophical, sociocultural and political problems: materials of the Intern. scient. and pract. conf. / the executive editor is V.R. Chagilov. Nevinnomyssk: NGGTI, 2010. 474 pp.
8. Ivlev S.V. The concept of "civil culture" in the context of modern processes of social development // KemGUKI Bulletin. 2014. No. 29. P. 29-33.
9. Russian civilization: ethno-cultural and spiritual aspects: the encyclopedia of words. M.: Respublika, 2001. 544 pp.
10. Petukhov V.V., Pakhomova E.I. Passionaries and outsiders of modern Russia // A Person. 2005. No. 3. P. 78-88.
