CC BY
6
УДК 347.1
Ахмадуллина А.Ф.,
аспирант кафедры гражданского и предпринимательского права Казанского (Приволжского) федерального университета
ОСОБЕННОСТИ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО СТАТУСА ИНСАЙДЕРА
Статья посвящена анализу гражданско-правового статуса инсайдера. С учетом межотраслевых связей частного и публичного права дифференцируются основания приобретения статуса «инсайдер», приводится классификация инсайдеров, их субъективных прав и обязанностей. Выявляется проблема гражданско-правового статуса публично-правовых образований как инсайдеров. Предлагается авторский подход к определению содержания субъективного права на инсайдерскую информацию. Делается вывод о возникновении гражданско-правовых последствий исполнения инсайдерами установленных публично-правовыми нормами требований для реализации их субъективных гражданских прав и обязанностей, а также для обеспечения интересов инвесторов. Ключевые слова: инсайдерская информация, инсайдер, доступ к информации, гражданско-правовое значение, гражданско-правовой статус
Akhmadullina A.,
Postgraduate student of Chair of Civil and Business Law of the Kazan (Volga Region) Federal University
FEATURES OF CIVIL-LEGAL STATUS OF THE INSIDER
The article given is devoted to the analysis of the Insider's civil-legal status. Allowing for inter-industry relations of private and public law the grounds of obtaining the "Insider" status are differentiated and the Insider's classification and their subjective rights and responsibilities are offered in the article. There is indentified the issue of civil-legal status of public-legal entities as the Insiders. The article author's approach is provided to the content definition of subjective law to insider information. The article concludes about civil-legal consequences occurrence when the Insiders are executing the requests to implement their subjective civil rights and responsibilities and providing the investors interests, prescribed by public -legal norms. Keywords: insider information, Insider, information access, civil-legal effect, civil-legal status
В правовом регулировании отношений, возникающих в сфере организованной торговли, одной из наиболее значимых проблем является информационная асимметрия[13], связанная с неравным доступом к нераскрытой информации, способной повлиять на рыночную конъюнктуру. Одним из путей преодоления информационного неравенства является создание правовых механизмов по раскрытию информации и предотвращению использования информации субъектами, имеющими к ней доступ в силу служебного или иного «привилегированного» положения. Федеральным законом от 27 июля 2010 года № 224-ФЗ «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком» [23] (далее - Закон об инсайдерской информации) были заложены правовые основы для пресечения недобросовестной конкуренции, основанной на использовании при ведении биржевой торговли сведений, полученных ввиду служебного или иного «привилегированного» положения. Впер-
вые в российском праве был сформирован правовой режим инсайдерской информации - достоверных нераскрытых сведений, раскрытие которых может оказать существенное влияние на цены финансовых инструментов, иностранной валюты, товаров, обращаемых на организованном рынке.
В отношениях, связанных с противодействием неправомерному использованию инсайдерской информации, важно установить юридическую привязку инсайдерской информации как нормативно установленную возможность правового закрепления ее за конкретными субъектами права [12, с.172]. Такая юридическая привязка существует в отношении инсайдеров (ст. 4 Закона об инсайдерской информации). Термин «инсайдер» (англ. - insider) имеет английское происхождение и в Оксвордском словаре общей лексики обозначает: 1) лицо, связанное с обществом, организацией и посвященное в информацию, не доступную другим; 2) лицо, знающее тайну и использующее это преимущество [22, с.728]. Наделение статусом ин-
икз
сайдера как правосубъектное средство приобретает значение в следующих аспектах: 1) раскрытие инсайдерской информации; 2) установление запретов на неправомерное использование сведений инсайдерами; 3) презумпция осведомленности инсайдеров при выявлении неправомерного использования инсайдерской информации. Преимущественное положение инсайдеров отражается на их гражданско-правовом статусе. Специфика гражданско-правового статуса инсайдера предопределяется в основном публично-правовыми требованиями, отражающимися на возможностях инсайдеров как участников гражданско-правовых отношений. В то же время реализация отдельных прав и обязанностей инсайдеров влияет на правовое положение инвесторов.
Категория «гражданско-правовой статус» является достаточно глубоко исследованной в цивилистике. Изучением правового статуса в рамках гражданско-правовой отрасли разное время занимались С. С. Алексеев, В. А. Белов, С. Н. Братусь, А. В. Венедиктов, О. С. Иоффе, О. А. Красавчиков, О. Н. Садиков, В.Ф. Яковлев и др. Многие отечественные ученые свои диссертационные работы посвятили исследованию гражданско-правового статуса отдельных субъектов гражданского права: А.В. Богданов, С.М. Григоренко, В.В. Громов, Н. И. Карпова, М. Г. Лепина, Ю. П. Каши-рина, В. Ю. Матвеев, Е. Г. Опыхтина, Р. А. Хасанов и др. Гражданско-правовой статус связан с правовым положением физических, юридических лиц, публично-правовых образований в системе имущественных и личных неимущественных отношений, регулируемых нормами гражданского права, и отражает способность субъекта быть участником имущественных и личных неимущественных отношений, основанных на юридическом равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности. Рассмотрение гражданско-правового статуса инсайдера приобретает значение при участии инсайдера в гражданско-правовых отношениях на организованном рынке. Отношения по приобретению, отчуждению, иному изменению прав на финансовые инструменты, иностранную валюту и (или) товары, возникающие между субъектами, основаны на юридическом равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности. О гражданско-правовой природе биржевых сделок и необходимости их гражданско-правового регулирования писали еще А.Ф. Волков [7, с.92], Я.М. Гессен [8, с.348], В.Т. Судейкин [15, с.66], П.П. Цитович [19, с.34], Г.Ф. Шершеневич [20, с.558]. Современные цивилисты также сходятся в понимании гражданско-правовой сущности данных сделок [1, с.28; 11, с.56; 16, с.88; 10, с.26]. Специфика заключаемых на торгах сделок заключается в их «обезличенности», особом характере их предмета, места заключения, наличии значительного количества нормативных требований, предъявляемым
к участникам, а также к юридическим процедурам заключения, исполнения, изменения и расторжения сделок. Гражданско-правовое значение выделения инсайдеров проявляется в том, что, когда инсайдеры приходят на биржу и участвуют в сделках, используя при этом информацию, не известную другим участникам рынка, нарушаются основы конкуренции и возникает «информационное» неравенство.
Как пишет Р. А. Хасанов, смысл выделения правового статуса субъекта права заключается в рассмотрении данного субъекта в совокупности его связей с иными субъектами права, изучении его положения относительно других субъектов в правовом поле [18, с.20]. При этом специальный правовой статус в науке понимается как совокупность прав и обязанностей, конкретизирующих и дополняющих общие права и обязанности, которые принадлежат определенному кругу лиц и характеризуют их специфику [6, с.46]. Гражданско-правовой статус инсайдера можно рассматривать как специальный правовой статус, обусловленный участием лица в гражданских правоотношениях в условиях обладания информацией, способной в случае раскрытия оказать существенное воздействие на цены объектов биржевой торговли. К примеру, инсайдер, обладая информацией, которая в случае раскрытия может привести к положительной динамике котировок акций эмитента, реализует свое право на совершение сделки. Другое лицо не обладает инсайдерской информацией и сделку не совершит либо совершит ее на свой риск. Обладая же инсайдерской информацией, относящейся к предмету сделки, это лицо сделку бы совершило, поскольку информационная неопределенность была бы значительно ниже. Таким образом, неравное распределение информации, способной оказать существенное влияние на динамику котировок финансовых инструментов, валюты, товара, способствует формированию неравных предпосылок для реализации гражданских прав по совершению сделок в отношении этих объектов.
Гражданско-правовое значение правового статуса инсайдера также выражено в том, что инсайдеры и иные субъекты гражданских правоотношений осуществляют торговлю объектами гражданских прав -ценными бумагами, иностранной валютой, товарами. И наконец, неправомерное использование инсайдером инсайдерской информации вызывает гражданско-правовые последствия - возникновение убытков у добросовестных участников организованных торгов.
Традиционно в зарубежном праве используется два подхода к определению инсайдера - информационно-связанный и персональный [21, с.1]. Согласно первому инсайдером признается любое лицо, если оно обладает инсайдерской информацией об эмитенте и его ценных бумагах вне зависимости от наличия связи с эмитентом. Такой подход воспринят в Австра-
□а
лии, Великобритании, Нидерландах, Сингапуре, США. Значительную роль в определении связи лица с информацией занимает судебная практика и в каждом конкретном случае устанавливается, считается ли лицо инсайдером. Одним из недостатков информационно-связанного подхода, на наш взгляд, является возможность чрезмерно расширительного толкования существующих запретов и применения ответственности к абсолютно любому лицу. Персонально-связанный подход подразумевает обязательное наличие связи с источником информации (эмитентом) и нормативное очерчивание круга лиц, персонально связанных с источником информации. Такой подход свойственен государствам континентального права, Китаю, Японии, Новой Зеландии. Воспринят он и в отечественном законодательстве. Классическое понимание инсайдерской торговли построено на концепции фидуциарных отношений, где ключевым признаком персональной связи служит наличие между компанией и инсайдерами фидуциарных отношений. Неизменно важным здесь становится определение круга лиц, находящихся в особых отношениях с компанией и несущих обязательства по сохранению конфиденциальности информации до публичного раскрытия, по воздержанию от использования ее в личных целях. Теория злоупотребления касается посторонних лиц, которые располагают инсайдерской информацией в силу договорных или иных, например, семейных отношений. Таких инсайдеров еще называют временными.
Норма статьи 4 Закона «Об инсайдерской информации» не дает определения инсайдера, ограничиваясь лишь приведением их исчерпывающего перечня. Отечественный закон, в отличие от многих зарубежных нормативных актов аналогичной направленности, не дифференцирует инсайдеров на различные категории, между тем, нормативно установленный круг инсайдеров достаточно широк и в него входят различные виды субъектов, объединяемых между собой определенными признаками. В правовом регулировании статуса «инсайдер» ярко проявляется принцип единства и дифференциации правового регулирования [9]. Единство правового регулирования статуса «инсайдер» предопределяется наличием легитимной связи с инсайдерской информацией, общими для всех инсайдеров запретами на использование инсайдерской информации. В соответствии со ст. 6 Закона об инсайдерской информации, инсайдерам запрещено, во-первых, использовать сведения при совершении сделок с объектами гражданских прав, связанных с инсайдерской информацией»; во-вторых, передавать инсайдерскую информацию третьим лицам; в-третьих, давать третьим лицам рекомендации по совершению сделок на основе инсайдерской информации.
Специфика гражданско-правового статуса инсайдера имеет важное процессуальное значение, поскольку статус инсайдера a priori означает то, что лицо, подозреваемое в неправомерном использовании инсайдерской информации, знало или должно было знать инсайдерскую информацию, а это налагает на правоприменительные органы (истца в гражданском и арбитражном процессе) необходимость доказывания использования инсайдерской информации. Если же лицо, подозреваемое в аналогичном правонарушении, не относится к инсайдерам, то необходимо доказать, что: а) оно знало или должно было знать инсайдерскую информацию; б) оно использовало инсайдерскую информацию.
Дифференциация оснований приобретения правового статуса «инсайдер» обуславливают необходимость дифференциации самих инсайдеров на «первичных» и «вторичных». Инсайдерская информация первичных инсайдеров возникает в результате их предпринимательской и иной деятельности. Таковыми являются субъекты, указанные в пп. 1-3, 9 ст. 4 Закона об инсайдерской информации. Для остальных категорий инсайдеров (пп. 4-8, 10-13 ст. 4 Закона об инсайдерской информации) наличие в их ведении инсайдерской информации носит производный характер, поскольку они получают сведения от первичных обладателей. В частности, информационное агентство может стать инсайдером, если на основании гражданско-правового договора получит инсайдерскую информацию эмитента для целей ее раскрытия. Следует отметить, что в числе инсайдеров есть и такие субъекты, которые могут выступать как в качестве первичных инсайдеров, так и в качестве вторичных. Например, организаторы торговли «вырабатывают» значительный массив информации, имеющей общерыночное влияние и в то же время получают инсайдерскую информацию в рамках гражданско-правовых договоров от участников торгов.
В перечне инсайдеров особое место занимают публично-правовые образования (п. 9 ст. 4 Закона об инсайдерской информации), под которыми по смыслу статьи 124 ГК РФ понимаются Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования; их структурные подразделения, органы государственной власти и местного самоуправления, а также их должностные лица. Инсайдерская информация данных субъектов имеет различное происхождение, поскольку обладание одними сведениями сопряжено с осуществлением функций и полномочий публично-правовых образований как носителей государственной или муниципальной власти, но в то же время инсайдерская информация у данных субъектов может возникать в силу их участия в гражданско-правовых отношениях. Так, например, при осуществлении деятельности по лицензированию, государство (в
шз
лице соответствующих органов), как субъект публичной власти принимает решение о выдаче (приостановлении, аннулировании) лицензии на определенные виды деятельности в отношении конкретного юридического лица-эмитента. Информация будет являться инсайдерской в том смысле, что, будучи раскрытой, она может оказать влияние на динамику котировок акций (в положительную или отрицательную сторону) [2]. Когда же государство является участником гражданских правоотношений (например, при наличии у государства акций в акционерных обществах, при участии государства в торгах) также может возникнуть информация, способная оказать существенное влияние на рынок. Так, в частности, сам мегарегулятор Центральный Банк владеет на российском рынке: 50 + 1% акций ОАО «Сбербанк России», 22,47% акций ОАО «Московская Биржа», 8,9% акций ЗАО СПВБ. В результате получается, что он должен отчасти регулировать и контролировать сам себя, что, естественно, порождает серьезный внутренний конфликт интересов [5; 17]. В данной связи крайне важным является пресечение злоупотреблений со стороны публично-правовых образований и их должностных лиц.
Анализируя правовые нормы, закрепляющие перечень вторичных инсайдеров, необходимо отметить, гражданско-правовой статус инсайдера имеет межотраслевую правовую природу, поскольку юридические факты, возникающие в рамках гражданских, (пп. 3,4,5,6, 8, 11, 12, 13 ст.4), в том числе корпоративных (пп. 6, 7 ст. 4) трудовых (пп. 8, 13 ст. 4), административных (п.10 ст.4) правоотношений, служат основаниями для отнесения субъекта к инсайдерам и возникновения соответствующих правоотношений частноправового и публично-правового характера. К примеру, совершение гражданско-правовой сделки купли-продажи 25 процентов акций уставного капитала акционерного общества служит юридическим фактом для отнесения приобретателя акций к инсайдерам общества и возникновению обязанностей, предписанных нормами публичного права. Заключение трудового договора с эмитентом, в котором предусматривается доступ к инсайдерской информации эмитента, налагает на работника ограничения гражданско-правового характера по совершению сделок с использованием инсайдерской информации. Дифференциация инсайдеров в зависимости от оснований доступа к информации приобретает значение при решении вопроса о создании для инсайдеров действенной системы правовых стимулов и ограничений (стимулирование и ограничение инсайдеров-участников корпорации, инсайдеров-контрагентов, инсайдеров-работников и т.д.) [3, с.36].
Различные основания доступа к инсайдерской информации предопределяют дифференциацию субъективных гражданских прав и обязанностей, а
также ответственности инсайдеров. Так, только первичным инсайдерам принадлежит субъективное право на защиту от неправомерного использования сведений вторичными инсайдерами. Только вторичным инсайдерам принадлежит субъективное право на обжалование неправомерного включения в список инсайдеров. Обязанности по уведомлению первичных инсайдеров о сделках, совершаемых с их финансовыми инструментами, лежат на вторичных инсайдерах. Субъектами ответственности за неисполнение обязанности по раскрытию инсайдерской информации могут быть только первичные инсайдеры.
Поскольку доминирующее значение в регулировании связанных с инсайдерской информацией отношений отводится императивным методам регулирования с преобладанием запретов и предписаний, то пристального освещения требуют обязанности инсайдеров как структурный элемент их гражданско-правового статуса. Функционально обязанности инсайдеров можно разделить на следующие группы: связанные с обращением инсайдерской информации, связанные с ведением списка инсайдеров. Связанные с обращением инсайдерской информации обязанности инсайдеров включают в себя обязанности по определению собственных перечней инсайдерской информации; по разработке и утверждению порядка доступа к инсайдерской информации, правил охраны ее конфиденциальности и контроля за соблюдением требований законодательства об инсайдерской информации; по созданию структурного подразделения (назначению должностного лица), в обязанности которого входит осуществление контроля за соблюдением требований законодательства об инсайдерской информации. Межотраслевая правовая природа обязанностей по раскрытию инсайдерской информации проявляется в том, что даже если те имеют публично-правовые основания возникновения, последствия, наступающие в результате их реализации, являются гражданско-правовыми. Обязанность первичных инсайдеров по раскрытию инсайдерской информации способствует обеспечению реализации субъективных гражданских прав как самих участников корпорации, так и инвесторов. Здесь также важно заметить, что на уровне локальных регуляторов, а также гражданско-правовых договоров об оказании услуг по раскрытию инсайдерской информации первичные инсайдеры могут закрепить обязанности по обеспечению ограниченного доступа к сведениям до раскрытия, способы обеспечения обязательств по раскрытию (например, неустойку за нарушение существенного условия о сроке раскрытия инсайдерской информации).
Связанные с ведением списка инсайдеров обязанности относятся ко всем инсайдерам-юридиче-ским лицам и включают в себя обязанности по веде-
ип
нию списка инсайдеров; по уведомлению лиц, включенных в список инсайдеров об их включении в такой список и исключении из него, информированию о требованиях законодательства об инсайдерской информации; передаче списков инсайдеров организаторам торговли, через которых совершаются операции с финансовыми инструментами, иностранной валютой и (или) товаров; по передаче списка инсайдеров в Банк России по его требованию. Межотраслевая правовая природа обозначенных публично-правовых обязанностей выражена в том, все они имеют гражданско-правовые последствия. Так, лица, включаемые в список инсайдеров, ограничиваются в субъективных гражданских правах на совершение сделок с использованием инсайдерской информации, передачу ее третьим лицам и иные действия, подпадающие под установленные запреты. По совершению гражданско-правовых сделок, не связанных с инсайдерской информацией, ограничений в гражданско-правовом статусе инсайдеров нет. Публично-правовая обязанность по уведомлению о совершаемых сделках закреплена с целью выявления сделок, совершенных на основе инсайдерской информации. Интересно отметить, что в американском праве, например, законодательно установлены четыре периода в году, в течение которых руководящие компанией лица, держатели более 10 % ее зарегистрированных акций имеет право продавать или покупать акции (данные положения регулируются Параграфом 16 Закона об обращении ценных бумаг (Securities Exchange Act of 1934, Section 16) [24]. Продажа разрешена через 3 рабочих дня после выхода квартальной финансовой отчетности компании и продолжается 10-15 рабочих дней. Запрет на продажи установлен за 15 рабочих дней до выхода отчетности и 3 дня после ее опубликования. Более того, если сделки все же были совершены вопреки запретам, лица, их совершившие, обязаны вернуть компании все доходы, полученные в результате сделки. В российской корпоративной практике также встречаются подобные временные «моратории» на совершение сделок. В частности, такая практика применяется в компаниях ОАО «Лукойл», ОАО «Ростелеком», ОАО АФК «Система» ОАО «Э.ОН Россия» и др. и является вполне эффективной для целей минимизации рисков совершения злоупотреблений корпоративными инсайдерами и повышения инвестиционной привлекательности компаний.
Субъективные права инсайдеров можно классифицировать, во-первых, в зависимости от вида правоотношений, в которых участвуют инсайдеры. В регулятивных правоотношениях субъективные права инсайдеров на информацию (информационные права) содержат в себе возможности по использованию инсайдерской информации для удовлетворения имущественных интересов. Абсолютный характер этих
прав выражается в отношении инсайдера к объекту - к информации, а также юридических обязанностях третьих лиц не препятствовать осуществлению данного права. Другие субъективные права (право определять инсайдерскую информацию, право раскрывать информацию о сделках) в регулятивных правоотношениях носят организационный характер, поскольку их реализация способствует организации гражданских и иных правоотношений, связанных с обращением инсайдерской информации. И наконец, на уровне охранительных правоотношений отдельно выделяются субъективные права, характеризующиеся защитной направленностью (право первичного инсайдера на возмещение убытков или выплату компенсации в случае неправомерного использования вверенной вторичному инсайдеру информации, право вторичного инсайдера на обжалование неправомерного включения в списки инсайдеров).
В отличие от субъективных вещных прав, в частности, права собственности, содержанием которого является классическая триада правомочий владения, пользования, распоряжения [4, с.91], содержание субъективного права на информацию нормативно не раскрывается. Субъективное право на информацию в большинстве публично-правовых отношений и в некоторых видах частноправовых отношений относительного типа может пониматься как право на получение (на доступ к) информации. Таким правом на инсайдерскую информацию, предполагается, обладают вторичные инсайдеры и инвесторы. Абсолютное же субъективное право на информацию призвано обеспечить интересы того субъекта, который фактически обладает сведениями. Абсолютный характер присущ субъективному гражданскому праву инсайдера, поэтому его содержание следует раскрывать через правомочия, которые инсайдер может осуществить с информацией. А.А. Самохвалов, говоря о содержании абсолютного субъективного права на информацию, выделяет правомочия пользования и распространения информации [14, с.29]. На наш взгляд, по отношению к нематериальному благу -информации, правильнее говорить о правомочиях использования и передачи (в значении определять «юридическую судьбу»), которое можно осуществить как путем распространения сведений неограниченному кругу лиц, так и предоставления ограниченному кругу лиц. То есть в самом общем виде обладатель субъективного права на информацию вправе определять круг субъектов, которым также станет известна информация. Согласимся с А.А. Самохваловым в том, что нематериальный характер блага исключает возможность фактического господства над ним, а значит, и необходимость выделения правомочия владения (обладания) отпадает. Правомочие использования информации позволяет извлекать пользу от облада-
шз
ния сведениями и применения их в своей деятельности. Абсолютное субъективное гражданское право инсайдера на инсайдерскую информацию, будучи значительно ограниченным публично-правовыми установлениями, включает в себе правомочия использования и правомочие передачи. Императивная норма статьи 6 Закона об инсайдерской информации очерчивает формы неправомерного использования инсайдерской информации, оставляя на усмотрение обладателя совершение всех иных действий по ее правомерному использованию и передаче. Возможности правомерного использования и распоряжения инсайдерской информацией детерминированы потребностями инсайдера в обеспечении его предпринимательской деятельности, а также его участия в частноправовых и публичных правоотношениях (трудовых, административных, налоговых, бюджетных и др.). В частности, инсайдерская информация о нарушениях, выявленных в результате аудиторской проверки, может быть использована первичным инсайдером для привлечения виновных лиц к материальной, дисциплинарной или гражданско-правовой ответственности. Информация о полученной прибыли необходима для определения налоговой базы. Таким образом, ограничения субъективного права инсайдера на информацию представляют собой ограничения содержания субъективного права в части правомочия использования и передачи информации. Пределы управомоченности и свободы инсайдера обусловлены необходимостью обеспечения интересов иных участников гражданских правоотношений, не обладающих инсайдерской информацией.
Из нормы пункта 5 статьи 10 Закона об инсайдерской информации можно выявить наличие у инсайдера субъективного права на раскрытие информации о совершенных им операциях с финансовыми инструментами, иностранной валютой и (или) товарами. Корреспондирующая этому праву обязанность возложена на организатора торговли, у которого про-
водятся такие операции инсайдера. Реализация субъективного права на раскрытие информации о сделках обеспечивает интересы как самого инсайдера, так и интересы инвесторов как его потенциальных контрагентов, поскольку наличие информации о совершаемых инсайдером сделках способствует увеличению доверия к нему со стороны инвесторов, а значит, повышает его инвестиционную привлекательность и конкурентоспособность, что неоднократно подчеркивается в нормах Регламента ЕС о злоупотреблениях на рынке. В данной связи стоит подумать о закреплении обязанностей инсайдеров по раскрытию информации о сделках, поскольку это существенно повысит степень обеспечения интересов инвесторов, а значит, будет способствовать развитию гражданского оборота.
Гражданско-правовой статус инсайдера осложнен наличием дополнительных обязанностей и запретов. В частноправовых отношениях, участниками которых являются инсайдеры, четко прослеживаются межотраслевые связи гражданско-правового и иного отраслевого регулирования, поскольку ограничения и запреты, установленные нормами публичных отраслей права, влияют на реализацию гражданских прав и обязанностей. Реализация инсайдером прав и обязанностей влечет к повышению гражданско-правовой активности инвесторов, а значит, и развитию гражданского оборота на организованном рынке. В условиях низкого уровня развития правоотношений, связанных с противодействием неправомерной инсайдерской деятельности, важно закрепить эффективные правовые средства, призванные обеспечить надлежащее исполнение обязанностей инсайдерами, а также создать действенные правовые гарантии привлечения их к гражданско-правовой ответственности. Все это предопределяет необходимость пристального обращения к проблемам практики право-реализации и правоприменения с гражданско-правовых аспектов и развития дальнейших научных разработок.
Список литературы
1. Абраменкова И.Г. Биржевые сделки с ценными бумагами: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.03 / Абраменкова Ирина Геннадьевна. Москва, 2002. 216 с.
2. Ахмадуллина А.Ф. Особенности правового статуса публично-правовых образований в качестве инсайдеров по законодательству о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации // Актуальные проблемы экономики и права. 2014. № 3(31). С. 101-108.
3. Ахмадуллина А.Ф. Правовые стимулы и правовые ограничения в правовом регулировании противодействия неправомерному использованию инсайдерской информации // Юрист. 2015. № 12. С. 33-38.
4. Ахметьянова З.А. О видах вещных прав и их системе // Ученые записки Казанского университета. Серия «Гуманитарные науки». Том 153, кн. 4. 2011. С.88-100.
5. Баренбойм П.Д. Создание мегарегулятора на базе Банка России в контексте его независимого конституционного статуса // Законодательство и экономика. 2013. № 6. С. 5-8.
6. Белькова Е.Г. Статус субъекта права // Известия ИГЭА. 2007. № 1 (51). С. 44-47.
7. Волков А.Ф. Биржевое право. Т.1. Биржевой суд и правила биржевой торговли хлебным товаром. Т. 1 / А.Ф. Волков. СПб, 1905. 464 с.
8. ГессенЯ.М. Биржевые сделки по русскому праву. Банковая энциклопедия. Т. 2. Киев, 1917. 390 с.
ип
9. Егоров Н.Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и дифференциация. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1988. 224 с.
10. КирилловыхА.А. Сделки с ценными бумагами в фондовой торговле: механизм и правовые конструкции // Законодательство и экономика. 2014. № 3. С. 20-32.
11. КуракинР.С. Биржевые договоры: понятие, система, правовое регулирование: дисс ... канд. юрид. наук. Москва, 2014. 224 с.
12. Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: дисс____д-ра юрид. наук.- Ростов-на-Дону, 2002. 537 с.
13. Матросов С.В. Информационная асимметрия как фактор риска для института секьюритизации активов на мировом финансовом рынке // Вестник академии права и управления. 2015. № 3. С. 110 -115.
14. Самохвалов А.А. Информация как объект гражданских прав // Право: теория и практика. 2003. № 15. С.19-31.
15. Судейкин В.Т. Биржа и биржевые операции. СПб, 1892. 112 с.
16. ТолчинскийМ.А. Правовое регулирование биржевых сделок на фондовом рынке: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.03 / Толчинский Максим Александрович. Москва, 2007. 162 с.
17. ТурбановА.В. Цели создания мегарегулятора на финансовом рынке России // Предпринимательское право.
2013. № 4. С. 2-5.
18. Хасанов Р.А. Гражданско-правовой статус обладателя исключительного права на товарный знак: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.03 / Хасанов Ришат Аухатович. Казань, 2010. 199 с.
19. Цитович П.П. Учебник торгового права. Выпуск I. Киев-СПб, 1891. 268 с.
20. Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. T.II. Товар. Торговые сделки. 4 изд. СПб., 1908. 625 с.
21. Berkahn М.А., Su Z. The Definition of "Insider" in Section 3 of the Securities Markets Act 1988: A Review and Comparison with Other Jurisdictions / Discussion Paper Series 218, 2003. 37 р.
22. English Dictionary / Oxford University Press, 2008. 1728 p.
23. Свод законов РФ. № 31. Ст. 4193.
24. Security Exchange Act of 1934 [электронный ресурс] Режим доступа: https://www.sec.gov/about/laws/sea34. pdf, свободный. (Дата обращения 21.12.2015).
Reference list
1. Abramenkova I. Exchange transactions with paper securities: Thesis of PhD in Law: 12.00.03 / Abramenkova G. Irina. Moscow, 2002. 216 p.
2. Akhmadullina A. Features of the legal status of public law entities as insiders according to the legislation on counteracting improper use of insider information // Actual Issues of Economics and Law. 2014. №. 3(31). P. 101-108.
3. Akhmadullina A. Legal incentives and legal constraints in the legal regulation of counteracting illegal use of insider information / Lawyer. 2015. №. 12. P. 33-38.
4. Akhmet'yanova Z. The types of property rights and their system // Scientific notes of the Kazan University. Series "Humanities". Part 153, Vol. 4. 2011. P. 88-100.
5. Barenboym P. The creation of a mega-regulator on the basis of the Bank of Russia in the context of its independent constitutional status // Legislation and Economy. 2013. №. 6. P.5-8.
6. Bel'kova E. The status of subject law // Proceedings of ISEA. 2007. №. 1 (51). P. 44-47.
7. VolkovA. Stock exchange law. Vol. 1. Exchange court and the rules of stock trading grain commodity. Vol. 1 / A. Volkov. SBR., 1905. 464 p.
8. Hesse J. The exchange transactions in the Russian law. The Bank encyclopedia. Vol. 2. Kiev, 1917. 390 p.
9. Egorov N. Civil-law regulation of public relations: Unity and differentiation. L.: Publishing office of the Leningrad University, 1988. 224 p.
10. Kirillovykh A. Transactions in securities in share trading: Mechanism and legal structure // Legislation and Economy.
2014. №. 3. P. 20-32.
11. Kurakin R. Exchange contracts: Concept, system, regulation: Thesis of PhD in Law. Moscow, 2014. 224 p.
12. Lapach V. The system of objects of civil rights: Thesis of Doctor of Law. Rostov-on-Don, 2002. 537 p.
13. Matrosov S. Information asymmetry as a risk factor for the Institute of asset securitization in the global financial market // Bulletin of Academy of Law and Management. 2015. №. 3. P. 110 -115.
14. SamokhvalovA. Information as an object of civil rights // Law: Theory and practice. 2003. №. 15. P. 19-31.
15. Sudeykin V. Stock exchange and exchange transactions. SBR., 1892. 112 p.
16. Tolchinskiy M. Legal regulation of exchange transactions on the stock market: Thesis of PhD in Law: 12.00.03 / Tolchinskiy A. Maksim. Moscow, 2007. 162 с.
17. TurbanovA. The goal of creating a mega-regulator on the Russian financial market // Business Law. 2013. №. 4. P. 2-5.
18. KhasanovR. Civil status of the holder of exclusive trademark rights: Thesis of PhD in Law: 12.00.03 / Khasanov A. Rishat. Kazan, 2010. 199 p.
19. Tsitovich P. The textbook of commercial law. Issue I. Kiev-SBR., 1891. 268 p
20. Shershenivich G. The course on business law. Vol. II. Product. Bargains. 4th edition. SBR., 1908. 625 p.
un
21. Berkahn M.A., Su Z. The Definition of "Insider" in Section 3 of the Securities Markets Act 1988: A Review and Comparison with Other Jurisdictions / Discussion Paper Series 218, 2003. 37 p.
22. English Dictionary / Oxford University Press, 2008. 1728 p.
23. Code of Laws of the Russian Federation. № 31. Art. 4193.
24. Security Exchange Act of 1934 [Electronic resource] Access mode: https://www.sec.gov/about/laws/sea34.pdf, free access. (Date of access: 21.12.2015).
