CC BY
36
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2017 История Выпуск 1 (36)
УДК 903.024
doi: 10.17072/2219-3111-2017-1-98-106
ОСОБЕННОСТИ ГОНЧАРСТВА КАК ПОКАЗАТЕЛЬ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ НАСЕЛЕНИЯ УРАЛО-СИБИРСКОГО РЕГИОНА В РАННЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
А. С. Зеленков
Тюменский государственный университет, 625003, Тюмень, ул. Семакова, 10 [email protected]
Апробируются методики морфологического анализа посуды А.А. Бобринского и Х. Норд-стрема с целью выявления уровней взаимодействия раннесредневекового населения Урало-Сибирского региона, в частности, носителей бакальской, бахмутинской, неволинской и кушна-ренковской археологических культур. Выборка составлена из материалов некрополей IV-VII вв. Козловский, Устюг-1, Неволинский, Бродовский, Верх-Саинский, Бирский, Кушнаренков-ский и Лагеревский, из них по 20 бакальских и бахмутинских сосудов, 18 - неволинских и куш-наренковских. Сравнение расчетов производилось с помощью точечных графиков и факторного анализа в пакете программы Statistica 10. В результате наиболее устоявшаяся традиция формообразования с устойчивыми линиями контура и привычными формами сосудов средних пропорций выявлена у бахмутинских экземпляров. В западносибирской посуде обнаружены сосуды-подражания низких-средних пропорций, указывающих на изменение представлений о форме к IV-V вв. Неволинская и кушнаренковская керамики обособились от остальных групп, в их выборках зафиксирована большая доля форм-подражаний низких-средних и средних-высоких пропорций. В итоге приходим к выводу о едином историко-культурном контексте развития бахмутинского и бакальского обществ, вероятно, имевших единый субстрат на заре их формирования. Низкие-средние пропорции в неволинской выборке говорят в пользу тесной связи в IV-V вв. сылвенского и притобольского населения, проявившейся в переходных формах посуды. Представление о форме у кушнаренковских гончаров изменялось под влиянием носителей лесостепных и степных культур Урало-Сибирского региона.
Ключевые слова: археология, раннее Средневековье, Урало-сибирский регион, гончарство, морфология.
Введение
В раннесредневековой урало-сибирской археологии довольно остро стоит вопрос об уровнях взаимодействия бахмутинского, неволинского, кушнаренковского и бакальского населения, при этом часто для обоснования культурогенеза приуральских культур исследователи обращаются к сибирским керамическим аналогам, сравнивая их морфологические особенности.
Впервые гипотеза о возможном переселении в Приуралье сибиряков была высказана в ходе анализов материалов бахмутинской культуры, обнаруженных на Бахмутинском и Бирском некрополях [Смирнов, 1958, с. 50-54; Мажитов, 1968]. В.Ф. Генинг в ряде статей аналоги бахмутинским круглодонным сосудам с широким горлом, орнаментированным округлыми ямочными вдавления-ми и насечками по венчику, предложил искать в памятниках Верхней Оби (ареал одинцовской и релкинской культуры) и Приишимья (бакальская и потчевашская культуры) [Генинг, 1961, с. 330; 1971, с. 263-264]. В дальнейшем его поддержали Н.А. Мажитов и Т.И. Останина [Мажитов, 1981, c. 27; Останина, 1997, с. 177-181]. Опорным памятником для создания гипотезы о влиянии «угорских племен» на неволинское население служил Бродовский могильник [Генинг, 1953, с. 87-98; Голдина, Водолаго, 1990, с. 6-22]. Круглодонные с шаровидным туловом сосуды низких пропорций, имеющие резной орнамент в виде «елочки» и косых нарезов часто ассоциировались с ранними бакальскими и поздними саргатскими экземплярами [Голдина, 1986, с. 75]. При сравнении кушна-ренковского гончарства с западносибирским подчеркивались несколько связующих компонентов, в частности, общий стиль орнаментов (фигурный штамп, нарезы и прочерчивания), округлость дна и вытянутость пропорций [Генинг, 1971, с. 271-272]. По мнению Г.И. Матвеевой, своеобразие орнамента и форм позволяет говорить о том, что формирование данной гончарной традиции, чуждой до
© Зеленков А. С., 2017
VI-VIII вв. Приуралью, произошло в лесостепи Западной Сибири - ареале бакальской культуры [Матвеева, 1968, с. 113-121; 2007, с. 75-86].
Как видим, на данном этапе исследования проблемы существует значительный пробел -практически отсутствуют работы аналитического плана, нацеленные на детальное сравнение характеристик гончарных изделий. При этом исследователи в основном солидарны в том, что орнамент для данных культурных групп является общим. Действительно, бедная орнаментальная композиция, состоящая из двух-трех элементов, выполненных в технике нарезов и вдавлений, отражает скорее историко-культурный контекст Урало-Сибирского региона в IV-VII вв. и схожий мобильный, кочевой образ жизни населения. Представляется, что в данном случае как мощный этнокультурный маркер можно рассматривать морфологию посуды.
Методика
Анализ форм проводился нами на материале четырех культурных групп посуды: 1) бакальской (рис. 1, 1-6) с некрополей Устюг-1 и Козлов-мыс 2, датированных концом Ш - первой половиной V в. [Матвеева, 2012а, с. 125-139; 2012б, с. 38-76; 2014, с. 26-58]; 2) бахмутинской (рис. 1, 7-12) из погребений Бирского могильника, датированных V-VI вв. [Султанова, 2000, с. 183-185]; 3) неволинской (рис. 1, 13-18) с некрополей IV-VII вв. Бродовский, Верх-Саинский, Неволинский [Голдина, Водолаго, 1990, с. 151-156]; 4) кушнаренковской (рис. 1, 19-23) с Бирского, Манякского, Кушнаренковского, Бахмутинского и Лагеревского некрополей, хронологизированных в рамках VI-VIII вв. н.э. [Мажитов, 1974, с. 217-220, 222-224]. Исследовались сосуды горшковидной формы: по 20 бакальских и бахмутинских, по 18 неволинских и кушнаренковских. Выборка составлена, исходя из качества посуды, при этом обеспечивалось относительное равенство количества предметов в каждой культурной группе.
В ходе анализа применялись несколько методик, позволяющих составить представление о формах и пропорциях сосудов.
Важным маркером этапа формообразования в гончарном ремесле являются точки максимальной кривизны, обозначающие места приложения гончаром наибольшего усилия при создании изделий, а также отражающие взгляды ремесленника на конечный продукт, в частности, на расположение функциональных (емкостных) частей на теле посуды [Бобринский, 1986, с. 137-157; Цет-лин, 2012, с. 154-156]. Х. Нордстрем разработал методику, основанную на особенности размещения максимального диаметра на линии контура сосуда. Имеется в виду отношение радиуса максимального диаметра к высоте от основания, на которой он находится; неодинаковость данных показателей интерпретируется как изменение традиции [Nordström, 1972, p. 72-73]. Для реализации данной методики все изображения сосудов приводились к масштабу 10х10 см с фиксацией отношения максимального радиуса к максимальной высоте его расположения от основания.
А.А. Бобринский дал некоторые методические указания, следование которым необходимо при поиске в археологических остатках следов адаптации ремесленника к новым территориальным, эпохальным и политическим условиям. В этом плане знаковой является методика поиска «сосудов-подражаний» и общей пропорциональности сосудов [Бобринский, 1999, с. 53-54]. Методика разработана исходя из наблюдений за профессиональными гончарами, в результате чего была выявлена закономерность, согласно которой процесс ломки навыков формообразования у ремесленников происходит медленно, в зависимости от изменения их этнокультурного окружения [Цетлин, 2012, с. 161-162]. Для определения традиционных и новых форм у гончаров раннесредневекового населения Урало-Сибирского региона мы осуществили ряд действий. Опубликованные изображения посуды были приведены к единому масштабу, фигуры были разбиты на простые геометрические формы для удобства подсчета площади (S) их плоскостного изображения и объема (V). Для поиска форм подражания сосуды были приведены к масштабу 20х20 см. Затем рассчитывалось отношение S/V*10, определяющее категорию пропорциональности: высокие, высокие-средние, средние, средние-низкие и низкие пропорции.
Для сравнения данных, полученных в ходе изучения кривизны контуров сосудов и их пропорциональности, мы построили точечные графики (рис. 2-3), а также провели факторный анализ каждого показателя в пакете программы Statistica 10, тем самым выявив возможные взаимосвязи значений измерения исследуемых групп (рис. 4-5).
Результаты анализа
Анализ кривизны сосудов по методике Х. Нордстрема и построенному графику (рис. 2), позволил выделить четыре куста сосудов. Неволинские горшки приземистые с расширенным туло-вом, при этом емкостные части (тулово, придонная часть и дно) занимают менее 50% от общей высоты; средний индекс кривизны - 1,4 - свидетельствует о несформированности традиции. У бахму-тинских сосудов радиус наибольшей кривизны в целом не превышает высоту ее нахождения, емкостные части занимают 50% от высоты сосуда, средний индекс кривизны - 1,0. Кушнаренковская посуда несколько отличается от указанных групп: емкостные части занимают 40-45 % от высоты сосуда, радиус не превышает высоты его нахождения, индекс кривизны - 1,0. Емкостные части ба-кальской выборки занимают 50-60% от высоты сосуда, при этом радиус кривизны пропорционален высоте. Факторный анализ позволил обнаружить более тесную связь бахмутинской и бакальской посуды, в наибольшей мере отличается от них неволинская и кушнаренковская группы, которые представляют собой самостоятельные единицы. Таким образом, мы видим, что некоторые сосуды выходят из обозначенных ареалов и не отвечают средним показателям индекса, что дает возможность предположить о возможности интеграции инноваций в традиционное гончарство населения раннего Средневековья на этапах их культурогенеза.
Результаты изучения общей пропорциональности сосудов по методике А.А. Бобринского отражены в таблице. Наиболее сформированными очертаниями обладают бахмутинские экземпляры с индексами средних пропорций 0,6-0,8 (рис. 2), и лишь пять сосудов имеют индексы за границами данного интервала. Бакальская посуда больше тяготеет к средним пропорциям, по примеру бахму-тинских, на что указывает факторный анализ измерений. Основная часть неволинской посуды обладает формами низких-средних пропорций, большая доля ее из Неволинского могильника, сосуды из других некрополей распространены равнозначно (табл.). Снова выделяются среди всех кушна-ренковские экземпляры, индекс пропорциональности которых составил 0,7-1,1: девять сосудов средних-высоких пропорций, семь сосудов средних и два сосуда высоких.
Распределение сосудов по категориям пропорциональности
Категория пропорциональности
Культура Памятник Низкие -средние Средние Средние-высокие Высокие
Бакальская Устюг-1 2 3
Козловский 8 7
Бахмутинская Бирский 5 15
Бродовский 2 1
Неволинская Верх-Саинский 3 1
Неволинский 7 4
Кушнаренковская Бирский 1 7
Лагеревский 5 2 3
Обсуждение
Исходя из результатов морфологического анализа посуды с памятников бакальской, бахмутинской, неволинской и кушнаренковской культур делами следующие выводы. В зауральской выборке сосуды средних пропорций из погребений некрополя Устюг-1 второй половины III - начала IV в. имеет привычные формы, видимо, сохранившиеся с саргатского периода. Они изменяются и появляются в виде сосудов низких-средних пропорций (подражаний) к периоду функционирования Козловского некрополя конца IV - начала V в. Смена представлений о морфологии у бакальских гончаров обусловлена динамичными контактами западносибирского населения в эпоху Великого переселения народов. Средние пропорции бакальской и бахмутинской керамики могут свидетельствовать в пользу мнения о едином историко-культурном поле данных культурных единиц, имевших общий субстрат в начале их формирования, в частности, в раннем железном веке. Об этом го-
ворят схожие индексы пропорциональности сосудов и кривизна форм. Низкие-средние пропорции обнаружены также в неволинской выборке.
♦ бахмутинская АК ■ бакальская АК А неаолинская АК X кушнаренковская АК
♦
-
_!_ ♦ ♦
■ ■
х А
1 ▲
♦ ■ ■ ■ ■ ■ ▲ ■ ▲
■ ■ ♦
X ш ■
♦ ■
X X
X А
А ж
X ▲ - к
X ♦
X <
X ■
V V V _V_
X
▲ ▲
X
X
3 4;
так г (радиус большей кривизны) в см
Рис. 2. График распределения сосудов по индексу кривизны
• бахмутинская АК «бакальская * неволинская АК хкушнаренковская
1,0
' 0,9
I 1°'8
формы высоких пропорций
X
>
^__
X
X
формысредних-
ввиилпл ^
"Н инирцп п ! *
X*
■
* X
фо рмысреднихл ропорции
■ —
А
♦ ♦
■ * ■ а
фс пмынизких-сс елнихпоопооиии
а 1
^яi к а
■ А А ■
■
А
А
5 0,6 &
0,5
0,4
0 2 Объем в тыс. см3
10
12
Рис. 3. График распределения посуды по категориям общей пропорциональности
факторный анализ индекса кривизны посуды тах г/тах И
1.0 0.8 0.6 0.4
~ 0.2
о &
о 0.0 -0.2 -0,4 -0,6
-0.8
бакал
о
бахмут о
кушнар о
невол о
0.2
0,3
0.4
0.7
0.8
0.5 0,6
Фактор 1
Рис. 4. Результаты факторного анализа выборок посуды по индексу кривизны Факторный анализ коэффициентов пропорциональности в (масштабе 20:20 см)
1.0 0 8 0.6 0.4
см | 0.2
0,9
кушна о
-
бахмут о невол о
бакал -
- о - - - - - - -
0.0 -0,2 -0.4 -0.6
-1.0 -0.8 -0,6 -0.4 -0.2 0.0 0.2 0.4 0,6 0.8 1.0
Фактор 1
Рис. 5. Результаты факторного анализа выборок по категориям общей пропорциональности сосудов
Вероятно, в конце IV - начале V в. существовала тесная связь между сылвенскими и притоболь-скими группами, проявившаяся в переходных формах посуды. Поэтому стоит принять мнение Р.Д. Голдиной о проникновении на Средний Урал во второй половине IV в. небольших групп зауральских мигрантов, растворившихся к VII в. среди местного населения [Голдина, 2004, с. 268-269]. Сочетание высоких, высоких-средних, средних пропорций в формах у кушнаренковских гончаров указывает на поликультурный состав населения и влияние разноэтничных групп на этапах его формирования. Поэтому возможны два варианта развития форм. Во-первых, под влиянием лесостепных культур, тому подтверждение - средние пропорции сосудов, характерные для бакальской и бахмутинской выборки. Во-вторых, по аналогии с формами, характерными для степного населения, например, с экземплярами новинковского типа, о чем говорят подражания сосудам с высокими пропорциями [Матвеева, Богачев, 2000, табл. 15].
Библиографический список
Бобринский А.А. Гончарная технология как объект историко-культурного изучения // Актуальные проблемы изучения древнего гончарства. Самара, 1999. С. 5-109.
Бобринский А.А. О методике изучения форм глиняной посуды из археологических раскопок // Культуры Восточной Европы I тыс. Куйбышев, 1986. С. 137-157. ГенингВ.Ф. Бродовский могильник // КСИИМК АН СССР. М., 1953. Вып. 52. С. 87-98. Генинг В. Ф. К вопросу о продвижении сибирского населения в Западное Приуралье в I тыс. н.э. // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961. С. 329-336. Генинг В. Ф. Южное Приуралье в III-VII вв. н.э. (проблемы этноса и его происхождения) // Проблемы археологии и древней истории угров. М. 1972. С. 221-295.
Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники неволинской культуры в Приуралье. Иркутск, 1990.176 с. Голдина Р.Д. Исследования курганной части Бродовского могильника // Приуралье в древности и средние века. Ижевск, 1986. С. 47-98.
Голдина Р.Д. Древняя история Удмуртского народа. Ижевск, 2004. 420 с. МажитовН.А. Бахмутинская культура. М., 1968.162 с. Мажитов Н.А. Южный Урал в VII—XIV вв. М., 1977. 240 с. Мажитов Н.А. Курганы Южного Урала в VIII—XII вв. М., 1981. 164 с.
Матвеева Г.И. Памятники I тыс. н.э. левобережья р. Белой // Археология и этнография Башкирии. 1968. Т. 3. C. 113-125.
Матвеева Г. И., Богачёв А. В. Памятники раннеболгарского времени // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Ранний железный век и средневековье. М., 2000. Б. м. С. 155-189.
Матвеева Г.И. О культурном и хронологическом соотношении памятников кушнаренковского и кара-якуповского типов // Средневековая археология Евразийских степей. 2007. Т. 2. С. 75-86. Матвеева Н.П. Козловский могильник эпохи Великого переселения народов. Тюмень, 2012а. 178 с. Матвеева Н.П. Могильник Устюг-1 по раскопкам 2009-2010 гг. // Ab Origine: археол.-этногр. сб.Тюмен. гос. ун-та. Тюмень, 2012б. С. 38-76.
Матвеева Н.П. Могильник Устюг-1 по раскопкам 2011-2012 гг. // ORIGINE: археол.-этногр. сб. Тюмен. гос. ун-та. 2014. С. 26-58.
Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III-V вв. Ижевск, 1997. 330 с.
Смирнов А.П. Железный век Башкирии // Матер. и исслед. по археологии СССР. М., 1958. № 28.
С. 50-54.
Султанова А. Н. Бирский могильник: истор.-археол. характеристика: .Дис. ... канд. ист. наук. Уфа, 2000.
Цетлин Ю.Б. Древняя керамика: теория и методы историко-культурного подхода. М., 2012. 379 с. Nordström H.A. Cultural Ecology of ceramic technology. Early Nubian Cultures NHI Image (Scion Image): National Institute of Health (Scion Corporation: Windows) V and IV millennium B.C. Stockholm, 1972. 200p.
Дата поступления рукописи в редакцию 16.05.2016
FEATURES OF POTTERY AS AN INDICATOR OF URAL-SIBERIAN POPULATION INTERACTION IN EARLY MIDDLE AGES
A. S. Zelenkov
Tyumen State University, Semakov str., 10, 625003, Tyumen, Russia [email protected]
The approbation of the methods of A. Bobrinsky and H. Nordstrom' morphological analysis of utensils is presented in the article. The aim of the research is to identify levels of interaction between the early medieval population of the Ural-Siberian region, in particular, the representatives of the Bakal, Bahmutino, Nevolino and Kushnarenkovo archaeological cultures (AC). The sample is composed of the materials of the Kozlov, Ustyug-1, Nevolinsky, Brody, Verh-Sainsky, Birsk, Kushnarenkovsky, and Lagerevsky cemeteries of the 4th - 7th centuries AD. 20 out of them are the vessels of the Bakal and Bahmutino AC, and 18 are from the Nevolino and Kushnarenkovo AC. The comparison of calculations was made by using point schedules and factorial analysis in the package Statistica 10 software. The most established tradition of forming stable contour lines and the usual forms of medium proportion vessels was detected in the Bahmutino copies. Among the West Siberian utensils, the vessels, that imitated low-average proportions, were found, indicating a change in the ideas about the form in the 4th - 7th centuries. The Nevolino and Kushnarenkovo ceramics became isolated from other groups, and a large proportion of the imitations of low-medium and medium-high proportions was recorded in their samples. As a result, the author concludes that a common historical and cultural context of the Bahmutino and Bakal societies probably had a single substrate at the beginning of their formation. Low-average proportions in the samples of the Nevolino culture speak in favor of close ties of the population in the 4th - 7th centuries. They were manifested in the transitional forms of pottery. The concept of the form of the Kushnarenkovo potters was changed under the influence of the representatives of media forest steppe and steppe cultures of the Ural-Siberian region.
Key words: archaeology, early Middle Ages, Ural-Siberian region, pottery, morphology.
References
Bobrinskiy A.A. (1987), "About method of clay pottery form from archaeological excavation", in Kul'tury Vostochnoy Evropy I tysyacheletiya [Cultures of Eastern Europe of I millennium], Kuybyshev, Russia, pp. 137-157.
Bobrinskiy A.A. (1999), "Pottery technology such an object of historical-cultural research", in Aktual'nye problemy izucheniya drevnego goncharstva, [Actual problems of studying ancient pottery], Samara, Russia, pp. 5-109.
Gening V.F. (1953), "The Brodovskiy burial site", KSIIMKANSSSR, № 52, pp. 87-98.
Gening V.F. (1961), "The question about movement of Siberian population at the Trans-Urals in the I millennium AD", in Voprosy istorii Sibiri i Dal'nego Vostoka [Issues of the history of Siberia and the Far East], Novosibirsk, Russia, pp. 329-336.
Gening V.F. (1972), "The South Ural in III-VII AD", in Problemy arkheologii i drevney istorii ugrov [Problems of archeology and ancient history of Ugrians], Novosibirsk, Russia, pp. 221-295.
Goldina R.D. (1986), "Investigations of mound part of the Brodovskyi burial site", in Priuralye v drevnosti i srednie veka [Urals in antiquity and the Middle Ages], Izhevsk, Russia, pp. 47-98.
Goldina R.D. (2004), Drevnyaya istoriya Udmurtskogo naroda [Ancient history of the Udmurt people], Udmurtskiy universitet, Izhevsk, Russia, 420 p.
Goldina R.D., Vodolago N.V. (1990), Mogil'niki nevolinskoy kul'tury v Priuralye [Burials of the nevolino culture at the Ural], Izdatel'stvo Irkutskogo universiteta, Irkutsk, 176 pp.
Matveeva G. I. and Bogachyov A. V. (2000), "Sites of the early bulgar time", in Istoriya Samarskogo Povolzh'ya s drevneyshikh vremen do nashikh dney [The history of Samara region from ancient times to modern days], Nauka, Moscow, pp. 155-189.
Matveeva G.I. (1968), "Sites of I millennium AD of the left coast of the Belaya river", Arkheologiya i etnografiya Bashkirii [Archeology and ethnography of Bashkortostan], Vol. III, Ufa, Russia, pp. 113 -125. Matveeva G.I. (2007), "About cultural and chronological correlation between Kushnarenkovo and Karayakupuvo sites types", in Srednevekovaya arkheologiya Evraziyskikh stepey [Medieval archeology of the Eurasian steppes], Institut istorii AN RT, Kazan', Russia, vol. II, pp. 75-86.
Matveeva N.P. (2012a), Kozlovskiy mogil'nik ehpokhi Velikogo pereseleniya narodov [The Kozlovskiy burial of the Migration period], Tyumenskiy gosudarstvennyi universitet, Tyumen, Russia, 178 pp. Matveeva N.P. (2012b), "The Ustyug-1 burial site of 2009-2010 years' excavations", Ab Origine, TyumGU, Tyumen, pp. 38-76.
Matveeva N.P. (2014), "The Ustyug-1 burial site of 2011-2012 years' excavations", Ab origine, TyumGU, Tyumen, pp. 5-26.
A. C. 3eneuKoe
Mazhitov N.A. (1968), Bakhmutinskaya kul'tura [The Bachmutino culture], Nauka, Moscow, Russia, 162 pp. Mazhitov N.A. (1977), Yuzhny Ural v VII-XIVvv. [The South Ural in VII-XIV AD], Nauka, Moscow, Russia, 240 pp.
Mazhitov N.A. (1981), Kurgany Yuzhnogo Urala v VIII-XII vv. [Mounds of the South Ural in VIII-XII AD], Nauka, Moscow, Russia, 164 pp.
Nordström H.A. (1972), Cultural Ecology of ceramic technology. Early Nubian Cultures NHI Image (Scion Image): National Institute of Health (Scion Corporation: Windows) V and IV millennium B.C. Stockholm, 200 pp. Ostanina T.I. (1997), Naselenie Srednego Prikam'ya v III-V vv. [The population of the Middle Kama], Udmurtskiy institut istorii, yazyka i literatury UrO RAN, Izhevsk, Russia, 330 pp.
Smirnov A.P. (1958), "The Iron Age of Bashkiria", in Materialy i issledovaniya po arkheologii SSSR [Materials in investigations of the USSR archaeology], Nauka, Moscow, Russia, № 28, pp. 50-54.
Sultanova A. N. (2000), Birskiy mogil'nik: istoriko-arkheologicheskaya kharakteristika: diss. ... kand. ist. nauk [The Birskiy burial site: historical-archaeological characteristic: dissertation], Ufa, Russia, 203 pp. Tsetlin Y.B. (2012), Drevnyaya keramika: teoriya i metody istoriko-kul'turnogo podkhoda [Ancient ceramics: theory and methods of the historical-cultural approach], Institut arheologii RAN, Moscow, Russia, 379 pp.
