CC BY
21
УДК 811.512.37 ББК 81.2-3
ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ВОПРОСИТЕЛЬНЫХ МЕСТОИМЕНИЙ ALI И ALIBA В ОЙРАТСКИХ ПЕРЕВОДАХ C ТИБЕТСКОГО ЯЗЫКА (на материале сутры «Царь благих пожеланий»)
The Peculiarities of Functioning of Interrogative Pronouns
Ali and Aliba in the Oirat Translations from the Tibetan Language
(the Сase Study of the Sutra "King of Aspiration Prayers")
Г. Б. Корнеев (G. Korneev)
1 младший научный сотрудник отдела письменных памятников, литературы и буддологии Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН (Researcher of the Written Monuments, Literature and Buddhology Department at the Kalmyk Institute for Humanities of the RAS). E-mail: cecerlig88@mail.ru.
В статье рассматриваются особенности функционирования двух семантически близких вопросительных адъективных местоимений ali и aliba в ойратском переводе тибетского памятника «Царь благих пожеланий» в контексте адаптации буддийской литературы и классических текстов. Сравнительный анализ перевода и оригинала текста позволяет выявить различия в семантике вышеуказанных местоимений, а также проследить принцип подбора переводчиком (Зая-пандитой) ойратских эквивалентов тибетским словам.
Ключевые слова: переводческая традиция, тибетский язык, ойратский язык, вопросительные адъективные местоимения, ойратские эквиваленты.
Zaya Pandita Namkhai Jamtsu's translated works are distin guished by high degree of accuracy in the translation of grammar peculiarities of the written Tibetan language into the Oirat language. The article considers the peculiarities of functioning of the two semantically close adjectival interrogative pronouns ali and aliba as Tibetan equivalents of the interrogative pronouns gang and its forms: gang rnams и gang yang in the Oirat translation of the Tibetan sutra „King of Aspiration Prayers". The article observes the principle of the translator's selecting the Oirat equivalents to every Tibetan words and reveals the difference between the pronouns ali and aliba. The first of them has an interrogative function, while the second expresses generalization, imprecision and uncertainty.
Keywords: translation tradition, Tibetan language, Oirat language, adjectival interrogative pronouns, Oirat equivalents.
Большой вклад в распространение буддийского канона среди монголоязычных народов внесли переводчики — знатоки санскрита, тибетского языка, монгольской и ойратской письменностей. Переводы с тибетского на монгольский и ойратский письменные языки, хотя и были сопряжены с огромными трудностями, оказали огромное влияние на формирование переводческой и лексикографической традиций монголо-язычных народов, развитие сопоставительных исследований тибетского и монгольских языков [Лувсанбалдан 1986; Яхонтова 1996; Орловская 2000; Цендина 2001; Сазы-
кин 2003; Ойратский словарь поэтических выражений 2010; Омакаева 1987; 2010; Бат-найрамдал, Менх-Эрдэнэ 2010; Музраева 2012; Чоймаа 2015 и др.].
Труды известного ойратского просветителя, талантливого переводчика, Зая-пан-диты Намкай Джамцо предварили окончательное сложение направления «дословного перевода» (монг. Yгчuлэн орчуулалга) в переводческой деятельности монголов.
Принципы перевода, разработанные ой-ратским просветителем, послужили основой для формирования лексических и синтаксических норм перевода с тибетского языка
на монгольский в ХУШ-Х1Х вв. — периода, когда принципы перевода буддийских сочинений были нормативно закреплены и регламентированы, а без знания тибетского оригинала переводные сочинения понять стало практически невозможно.
Переводы Зая-пандиты не столь жестко регламентированы, как работы поздних монгольских переводчиков, однако в них наблюдается и устойчивый перевод тибетских слов, зачастую противоречащий стилистическим и синтаксическим нормам монгольской грамматики, и редкие, сложные, нехарактерные для живой монгольской речи грамматические конструкции, возникшие под влиянием синтаксиса тибетского языка, а также словосочетания и предложения, созданные искусственно и иногда нарушающие правила монгольского языка.
Ойратские переводы Зая-пандиты не раз привлекали внимание исследователей, в том числе с точки зрения языковых особен-
ностей [Лувсанбалдан 1986; Яхонтова 1996; Омакаева 1995 и др.].
Одной из особенностей ойратской версии сутры «Царь благих пожеланий», перевод которой был осуществлен Зая-панди-той, является устойчивое использование вопросительных адъективных местоимений ali и aliba как эквивалентов тибетского вопросительного местоимения gang и его форм gang rnams и gang yang [Ходж 1997; Рерих 2001; Парфионович 2007 и др.].
Тибетское вопросительное местоимение gang имеет значение «кто, что, какой, который, любой, который из них». Зая-пан-дитой, как и другими монгольскими переводчиками, оно переводится на ойратский язык вопросительным адъективным местоимением ali. Примером того, что монгольские переводчики единодушны в подборе эквивалента этого местоимения, может послужить строка из буддийского сочинения «Манджушри нама сангити»:
Тиб. rab gsung gang lags bshad du gsol [bstod-smon: 235].
Ч.О. ali tede teguni nomlan soyurq-a
А.Г.dayulan abuysan ali sayin nomlan soyurq-a
3.n.doun-du abuqci ali bui nomlon soyirxo
Аг.Г.dayun egesig ali bukui nomlan soyurq-a [Монгольские переводы 2006: 54]. Рус. В превосходных речах кто наставить изволит?
Убедившись, что монгольским эквивалентом тибетского вопросительного местоимения gang является вопросительное адъективное местоимение ali, рассмотрим употребление этого место-
имения и формы аНЬа в тексте другого буддийского сочинения, переведенного Зая пандитой. В памятнике «Царь благих пожеланий» нами зафиксированы следующие примеры:
Тиб. 'das-pa'i sangs rgyas rnams dangphyogs bcu-yi Ойр. nöqciqsön xamuq burxan kige:d arban zügiyin || Рус. Всем ушедшим [в нирвану] буддам и в десяти направлениях
Тиб. 'jig-rten dag-na gang bzhags mchod-gyur cig Ойр. yertüncüdü ali aqsadi takin
Рус. Вселенной тем существующим [Буддам совершаю] подношения.
Тиб. gang yang ma-byon de-dag rab-myur-bar Ойр. aliba ire: ödüi tede masi türgene
Рус. Когда бы ни было в будущем, [пусть] они очень быстро
Тиб. bsam-rdzogs byang-chub rim-par sangs-rgyas spyon Ойр. sanagsan büten bodhi-du ulam burxan bolun
Рус. Осуществляя свои намерения, в просветлении став буддой... [13]1.
1 В работе принят следующий принцип нумерации стихов и стихотворных строк: первая цифра обозначает номер четверостишия, вторая и последующие — порядковые номера строк.
Местоимения aliba и ali выполняют такие же синтаксические функции, как и прилагательные, т. е. могут быть определением или именной частью сказуемого [Яхонтова 1996: 73]. Н. С. Яхонтова отмечает, что ме-
стоимение аИ, находясь перед причастием, которое является определением к существительному, имеет значение 'какой бы ни, любой' [Яхонтова 1996: 77].
Тиб. bzang-po spyod-pa'i smon-lam bsngos-payi
Ойр. sayin yabudaliyin irô.i iro:qson-ye:r
Рус. Посвящением благих пожеланий о высшем Пути
Тиб. bsod-nams dam-pa mtha'yas gang thob des Ойр. kiza:r ugei de:du buyani ali olugsan touge:r
Рус. Обретением тех высших, каких бы ни было безграничных добродетелей [61: 1, 2].
Кроме того, вопросительные местоимения, имеющие в препозиции слово аИ или удваивающиеся, получают обобщительное или неопределенное значение [Яхонтова
1996: 78]. Приведем пример использования вопросительного местоимения ali в сочетании с местоимением zarim из ойратского перевода текста «biliq barmaid orosiboi»:
Тиб. rigs-kyi bu'am rigs-kyi bu-mo gang la-la shes-rab kyi pha-rol-tu phyin-pa zab-mo spyod-pa spyad-par 'dod-pa des 'di ltar rnam-par blta-bar bya-ste [bstod-smon: 175]
Ойр. izourtani koboün buyu izourtani okin ali zarim biligiyin cinadu kürüqsen gün yabudal- ye:r yabuxu duratai tere ene metü teyin üzen üyiledümüi [Xutuqtu sayin].
Рус. Благородный сын или благородная дочь, кто-нибудь, желающий идти путем глубинного совершенства мудрости, тот, так видя, поступает.
Удваивающееся местоимение ali приобретает значение обобщенности и неопределенности:
Тиб. gang-dang gang dag-ldan-pa'i thub-rnams...di gsungs-pa [bstod-smon: 3].
Ойр. ali kige:d ali sayitur togüsün cidaqci noyoud.oüni nomloqson [yeke delger 2004: 89].
Рус. Некоторые превосходно совершенные мудрецы... этому наставляли.
Как отмечается далее, такое же значение имеет сочетание местоимения аИ 'какой' с частицей Ьа [Яхонтова 1996: 78]. Различий между употреблением двух вышеуказанных местоимений не выявляется. Однако при сопоставлении текста тибетского оригинала сутры «Царь благих пожеланий» и его ой-ратского перевода появляется определенная закономерность в использовании обоих местоимений, которая также позволяет выявить семантические различия между ой-ратскими местоимениями. Так, тибетское
вопросительное местоимение gang везде устойчиво переводится местоимением ali, тогда как форма aliba преимущественно используется Зая-пандитой как эквивалент тибетских gang rnams и gang yang. Форма gang rnams является письменной формой множественного числа от местоимения gang, а gang yang имеет значение 'кто бы ни был, что бы ни было, когда бы ни было, какой бы ни был' и т. п.
Рассмотрим примеры устойчивого перевода тибетской частицы gang:
Тиб. mya-ngan 'da'-ston gang bzhed de-dag la
Ойр. yaslang-e:ce noqcikui ali uzuulun ta:laqci teden-du
Рус. Тех, кто [готовы] явить Уход от печали [11: 1].
Тиб. bdag-gi spyod dang mtshungs-par gang spyod-pa Ойр. mini yabudal-luya: adali ali yabuqci Рус. [Пусть] те, кто [действует] подобно мне
Тиб. de-dag dang-ni rtag-tu 'grogs-par shog
Ойр. tede-lüge: basa nasuda nökücökü boltuyai
Рус. Пусть они постоянно [становятся моими] друзьями [23: 1, 2].
Местоимение aliba выступает как эквивалент тибетского местоимения gang — gang rnams и gang yang:
Тиб. gang rnams phyogs-bcu'i jig-rten sdron-ma rnams Ойр. aliba arban zügiyin yertüncüyin zulus
Рус. Сколько бы ни было светочей в десяти направлениях вселенной [10: 1].
Тиб. phyogs-bcu'i sems-can gang rnams ji-snyed-pa Ойр. arban zügiyin aliba amitan kedüi bui
Рус. Сколько [ни] есть живых существ в десяти направлениях [15: 1].
Тибетская грамматика допускает наличие формы множественного числа у местоимения gang, тогда как ойратский вариант в форме множественного числа невозможен. В этих условиях Зая-пандита использует при переводе местоимение aliba, отличное
от ali, как того требуют правила дословного перевода текста. Подобное явление вызвано невозможностью подобрать более близкий по смыслу монгольский эквивалент. По-другому обстоит дело с переводом тибетского выражения gang yang:
Тиб. 'gro-ba kun-gyi bsod-nams gang-la yang Ойр. xamuq amitani aliba buyan ||
Рус. [Всем], какие бы ни были благие заслуги живых существ [9, 3].
Тиб. gang yang ma-byon de-dag rab-myur-bar Ойр. aliba ire: ödüi tede masi türgene
Рус. Когда бы ни было в будущем, [пусть] они очень быстро
Тиб. bsam-rdzogs byang-chub rim-par sangs-rgyas spyon
Ойр. sanaqsan büten bodhi-du ulam burxan bolun
Рус. Осуществят намерения, став Пробужденными буддами [13: 3, 4].
Тиб. gang yang bskal-pa dus-gsum tshad de-dag
Ойр.aliba yurban cagiyin yalabiyin kemze: teden du
Рус. В какие бы ни было измерения кальп трех времен
Тиб. skad-cig cha-shas-kyis ni zhugs-par spyad
Ойр. tede nige aqsini xubidu oron üyiledsü
Рус. [Да] войду я лишь за долю мгновения! [32: 3, 4].
В первом случае местоимение aliba является эквивалентом формы множественного числа тибетского вопросительного местоимения gang, что придает ему оттенок обобщенности и неопределенности. Во втором случае это местоимение обозначает неопределенность и обобщенность.
Таким образом, рассмотрение функционирования двух семантически близких монгольских местоимений в ойратском пере-
воде буддийского сочинения «Царь благих пожеланий», позволяет сделать выводы. Между двумя ойратскими вопросительными адъективными местоимениями аИ и аНЬа имеется разница, которая, исходя из вышеприведенных примеров, заключается в том, что первое выполняет более точно вопросительную функцию, тогда как второе выражает обобщенность, неточность и неопределенность.
Условные сокращения
Монг. - монгольский
Тиб. - тибетский
Ойр. - ойратский
Рус. - русский
Ч. О. - Чойджи Одсер
А. Г. - Аюши гуши
З. П. - Зая-пандита
Аг. Г. - Агван гуши гэлун
Нама сангити - монгольские переводы
«Манджушри нама сангити»
bstod smon - bstod smon phyogs bsgrigs
Источники
Рерих Ю. Н. Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями / под ред. Ю. Парфинович и В. Дылыкова. Вып. 1-11. М.: Наука, 1983-1993.
Тввд-монгол толь бичиг. Эмхэтгэсэн А. Баясга-лан. Хянан тохиолдуулсан Т. Булган. Улаан-баатар, 1995. 255 х.
Тввд-монгол толь / Д. БYрнээ, Д. Энхтер. Хянан тохиолдуулсан Ш. Чоймаа. Нэмэн засвар-ласан тав дахи хэвлэл. Улаанбаатар, 2013. 535 х.
mdo sngags gsung-rab rgya-mtsho'i snying-po mtshen-gzungs mang-bsdus bzhugs-so. Цинь-хай, КНР, 946 л. год изд. и тип. не указаны. bstod smon phyogs bsgrigs. mtsho sngon mi-rigs dpe-skrun khang, Taiwen, 1996. 376 p.
Xutuqtu sayin yabudaliyin iro:liyin xa:n. Рукопись. Фотокопия из коллекции автора. Ориг. хранится у Г. Ядамжава. Манхан сомон Кобдо-ского аймака Монголии.
Yeke delger todo biciq / Ч. Сундуй. Улаанбаатар, 2004. 108 с.
Монгольские переводы «Манджушри нама сан-гити». Сост. А. Г. Сазыкин. Университет Киото, 2006. 262 с.
Литература
Музраева Д. Н. Буддийские письменные источники на тибетском и ойратском языках в коллекциях Калмыкии. Элиста: ЗАОр «НПП ,,Джангар"», 2012. 224 с.
Лувсанбалдан X Сведения о переводах ойрат-ского Зая-пандиты / пер. с монг. Э. У. Ома-каевой // Филологические исследования старописьменных памятников. Элиста: КНИИ ИФЭ, 1986. С. 44-56.
Ойратский словарь поэтических выражений. Факс. рукоп., транслит., введ., пер. с ойрат., слов. с коммент., прил. Н. С. Яхонтовой. Ин-т вост. рукописей РАН. М.: Вост. лит., 2010. 615 с.
Омакаева Э. У. Некоторые вопросы грамматики старописьменного монгольского и тибетского языков в сравнительном освещении // Филологические исследования старописьменных памятников. Элиста: КНИИИФЭ, Республик. тип., 1987. С. 63-73.
Омакаева Э. У. Некоторые проблемы изучения ойратских и тибетских буддийских сочинений // Междунар. конф. "Памятники духовной, материальной и письменной культуры древнего и средневекового Востока (создание баз данных)". Тез. докл. М., 1995. С. 58.
Омакаева Э. У. Письменная традиция // Калмыки. М.: Наука, 2010. С. 382-387.
Орловская М. Н. Язык монгольских текстов ХШ-Х1У вв. М.: Ин-т востоковед. РАН, 2000. 182 с.
Парфионович Ю. М. Тибетский письменный язык. М.: КомКнига, 2007. 176 с.
Рерих Ю. Н. Тибетский язык. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 136 с.
Сазыкин А. Г. Ойратская версия «Манджушри нама сангити» // Мо^оИса - VI. СПб.: Петербург. Востоковед., 2003. С. 73-81.
Ходж С. Введение в классический тибетский язык / пер. с англ. Б. М. Нармаева. СПб.: Дацан Гунзэчойнэй, 1997. 200 с.
Цендина А. Д. Два монгольских перевода тибетского сочинения «Книга сына» // МОШОЫСА V. 2001. С. 54-74.
Чоймаа Ш. Перевод с монгольского письменного языка и тибетско-монгольская лексикографическая традиция / пер. с монг. Э. У. Омакаевой // Российско-монгольский лингвистический сборник / под ред. Г. Ц. Пюрбеева. М.: Ин-т языкознания РАН; Изд-во «Канцлер», 2015. С. 566-578.
Яхонтова Н. С. Ойратский литературный язык Х'УП века. М.: Издат. фирма «Вост. лит.» РАН, 1996. 152 с.
Батнайрамдал Ч., Мвнх-Эрдэнэ Ц. Тевд хэлний дYрэм. Улаанбаатар: Хаан принтинг ХХК, 2010. 182 х.
Лувсанбалдан Х Тод Yсэг, тууний дурсгалууд. Улаанбаатар: Шинжлэх ухааны академийн хэвлэх Yйлдвэр, 1975. 356 х.
