CC BY
626
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 316.77
Особенности формирования российской культурной идентичности
В статье рассматриваются проблемы и культурно-исторические основания формирования российской культурной идентичности, границы и особенности данного процесса. Цель исследования состоит в том, чтобы на основании деятель-ностного подхода и ценностно-смыслового содержания проанализировать генезис формирования российской культурной идентичности, выявить и артикулировать характерные черты и закономерности этого уникального явления. Анализируя различные подходы к определению феномена российской культурной идентичности и обращаясь к историческим основаниям, мы можем говорить о том, что на протяжении многовековой истории российская культурная идентичность трансформировалась под влиянием ряда факторов, от геополитических до климатических, но тем не менее, несмотря на все изменения, сохранила свои базовые черты, такие как иерархичность, предопределенность, поиск своего особенного места в мире. Таким образом, все трансформации, происходящие в российском обществе, строятся на основании устойчивых базовых языковых, национально-этнических и топохронических компонентов. Постоянно возникающие возможности и угрозы вызывают изменения в формировании российской культурной идентичности, и в первую очередь они связаны с глобализационными процессами и новыми цифровыми сдвигами, происходящими в мире. В результате мы можем говорить о том, что цифровизация и информатизация всех сфер повседневной жизни человека, трансформация способов коммуникации, иденти-
Как цитировать статью: Лисенкова А. А. Особенности формирования российской культурной идентичности // Ценности и смыслы. 2018. № 2 (54). С.69-82.
А. А. Лисенкова
Кандидат культурологии, доцент кафедры социально-культурных технологий и туризма, проректор по научной и международной деятельности Пермского государственного института культуры E-mail: [email protected]
Anastasya A. Lisenkova
Candidate of Cultural Studies, Associate Professor of Socio-Cultural Technologies and Tourism, Vice-rector for research and international activities Perm State Institute of Culture, Russia
фикации и социализации, изменение способов международной интеграции и особенности меморизации оказывают непосредственное влияние на культурную идентичность россиян, трансформируя казавшиеся незыблемыми ценности социогенеза российского общества. При этом текучесть и мозаичность всех данных процессов становится постоянным признаком современности, порождая нестабильность и слабую прогнозируемость, ставя их в зависимость от изменяющегося социально-политического контекста.
Ключевые слова: российская культурная идентичность, социогенез, идентификационная парадигма, самосознание, цифровизация, социализация, идентификация.
Сегодня, говоря о российской культурной идентичности, необходимо определить границы, в которых она формируется и развивается. Если при конструировании идентичности в целом мы можем определить фрейм и систему координат, в которых достаточно отчетливо прослеживаются комплексы норм, образцов поведения, убеждений, ценностей и представлений, а также образцов и символов культуры, и мы понимаем, что данная система развивается согласно коллективному опыту членов определенного сообщества, то, говоря о российской культурной идентичности, необходимо понимать ее соотношение с этническим и национальным компонентами, а не только с культурно-историческим опытом.
Российская культурная идентичность — это не только многоаспектное явление, но и сложившаяся структура, которая включает в себя национальный, этнический, социальный и культурный аспекты, при этом необходимым видится соотнесение ее с социальным, этническим и политическим контекстами в различные периоды истории ее формирования. Рассматривая культурную идентичность с позиции ценностно-смыслового содержания, необходимо проанализировать взаимосвязь различных подходов и мнений, касающихся данного вопроса.
Теоретические основания формирования российской культурной
идентичности
Основываясь на утверждении профессора Г. Л. Тульчинского, выделяющего ценностно-нормативные компоненты в основании ценностно-смыслового содержания культурной идентичности и коллективные способы организации деятельности, необходимо учитывать, что
«смысловой (идеологический) и социально-организационный факторы взаимодополняют и взаимопровоцируют друг друга. Их динамическая взаимосвязь предстает „историей" формирования и развития соответствующих нормативно-ценностных систем — от объединения людей, связанных общностью целей и осмысления, к зрелым и разветвленным социальным институтам, в которых эти цели и осмысление закрепляются как социально-значимые и нормативные» [10, с. 23]. Таким образом, можно говорить о том, что деятельностный подход и ценностно-смысловое содержание в органичном синтезе позволяют провести анализ культурной идентичности как динамичного, постоянно развивающегося явления, так называемой «фреймовой структуры образа жизни конкретного социума, соответствующего социального опыта» [12, с. 39], обеспечивающей общность и формирующей самосознание «Мы». В рамках более широкого понимания культурной идентичности реализуются и другие компоненты, такие как национальная, этническая, социальная, гражданская, религиозная идентичности, каждая из которых вносит огромный вклад в формирование российской культурной идентичности.
Проще всего определить этническую идентичность, так называемое «чувство принадлежности индивида к той или иной конкретной этнической общности» [6, с. 950], как правило отражающее «субъективную принадлежность к этногруппе» [2, с. 279]. Тем не менее в определении этнической принадлежности индивида есть и формализованные критерии, такие как язык, культурная память, пространство и место, где родился и живет человек. Так, Е. Е. Бочарова следующим образом очерчивает границы этнической идентичности: «Особенности формирования этнической идентичности детерминированы не только индивидуальными условиями этнизации, включающими совокупность традиционных этнообразующих факторов („кровное" родство, конфессиональная принадлежность, территориальное единство, общность исторической судьбы, языка, культуры и традиций, межпоко-ленческая трансмиссия, общее самосознание), но и зависят от региональной специфики, обусловленной своеобразием полиэтнической ситуации, интернационализации жизни личности» [2, с. 278].
В этой связи, когда речь заходит о русскости (т.е. российской культурной идентичности), мы вступаем в дискурс о русском гражданстве и русской нации. Известный этнолог, профессор Л. М. Дробижева
определяет национально-гражданскую идентичность как разновидность культурной, коллективной идентичности индивида, отмечая что «национально-гражданская идентичность <.. .> включает не только лояльность государству, но и отождествление себя с гражданами страны, представления об этом сообществе, ответственность за судьбу страны и переживаемые людьми в связи с этим чувства (гордость, обида, разочарование, пессимизм или энтузиазм). Так же, как и в республиканской, локальной, этнической идентичности, здесь присутствуют когнитивные, эмоциональные и регулятивные элементы (готовность к действию во имя этих представлений и переживаний)» [3, с. 49].
Чрезвычайно важны в определении национальной идентичности аффективный и когнитивный компоненты, сведения о принадлежности к нации, самоопределение, территориальная принадлежность, знание своего этноса и идентификация со своими культурными корнями и традициями.
Для национальной идентичности наиболее важным аспектом является единение вокруг определенной национальной общности. Этот аспект чрезвычайно важен для определения фрейма российской идентичности, основанной на идее национальной государственности, базирующейся на целостности многонационального общества. Это основание является определяющим для российской культурной идентичности. В современных теоретических исследованиях, посвященных изучению проблем формирования идентичности, мы видим выделение культурно-цивилизационного основания идентичности как своеобразной основы формирования всего контекста через историко-культурный подход, образованный на неизменных базовых ценностях, значимых для культурной традиции. Данный подход очень близок русской культуре, базирующейся на ценностных основаниях типа «самодержавие-православие-народность», достаточно прочных и незыблемых, т.к. ни реформаторский курс Петра I, ни различные революционные попытки их преобразования, ни влияние современных технологий не могут изменить эту основу. Данный подход в определении русской цивилизационной культурной идентичности видится тупиковым и ошибочным, т.к. он не учитывает тенденции развития современного общества, глобализацию, развитие цифровых технологий и информационную прозрачность. Более того, он может оказаться опасен с точки зрения взращивания иной национальной идеи без уче-
та развития современного общества, экономики и культуры, особенно без учета потребностей и мотивов современного молодого поколения. С другой стороны, данный подход очень важен, т.к. позволяет подчеркивать значимость традиционных ценностей, существенных для идентификационных процессов россиян.
Так, профессор В. М. Межуев пишет, что «западническая тема, наряду со славянофильской (то, что западники считали отсталостью, славянофилы оценивали как самобытность), является центральной в истории русской общественной мысли» [8, с. 587]. Он подчеркивает, что конструирование новой культурной идентичности россиян должно строиться вокруг сильной национальной идеи и в русле традиций, основанных на определении значимости места и роли России в мире, с учетом самобытности и особенности российской цивилизации и значимости российской культуры. Сложно согласиться с тем, что национальная идея должна быть сформулирована философами и затем «внедрена» в самосознание россиян. В этом отношении видится несколько ограниченный подход, т.к. задача современной гуманитарной науки — проведение всестороннего исследования и анализа национального самосознания, где уже присутствует сложившийся ценностно-смысловой концепт культурной идентичности. Необходимо на этом основании формулировать гипотезу ценностно-смыслового основания российской культурной идентичности.
Так, например, с позиции цивилизационной идентичности Э. Гидденса, максимальное внимание необходимо уделять особенностям формирования современных культурно-исторических явлений, соответственно и влиянию глобальных и локальных культурно-исторических процессов на идентификационные модели и стратегии в зависимости от сложившейся культурной парадигмы. Главенствующим направлением в данном модернистском подходе, по мнению многих западных исследователей (таких как П. Бергер, П. Лукман, М. Гибернау), являются признание «приоритета общечеловеческих свобод» [14, с. 152] и тяга к космополитизму и глобализации всех процессов. В данном подходе опасения вызывает возможность потери специфики и особенностей национального культурного самосознания, его уникального своеобразия и самобытности.
В этом отношении интересной видится теория профессора И. В. Кондакова, выделяющего основную триаду, которая характе-
ризует цивилизационный подход в определении идентичности, это менталитет — локалитет — глобалитет, и полагающего, что «именно взаимодействие различных ментальных структур в истории каждой из мировых цивилизаций (менталитета, локалитета и глобалитета) порождает динамику ее цивилизационной идентичности, выражающуюся в периодической цикличности социокультурных процессов и изменении векторов их направленности» [7, с. 287]. Таким образом, мы видим баланс в сложности цивилизационного подхода и насущной необходимости выстраивания равновесия глобального и локального. Близкие по сути подходы к определению идентичности можно найти у И. В. Мазуренко, В. Пилипович, З. А. Жаде. В этом контексте особенно интересным представляется подход З. А. Жаде, которая рассматривает идентичность в качестве многослойного, многоуровневого явления от этнического до цивилизационного уровня, и на каждом из них подразумевает не только когнитивный, но и эмоционально-образный компонент. В работах Жаде вопрос вызывает оперирование «геополитическим образом страны» как некоей абстракцией и феноменом воображаемого. В этом отношении можно говорить о некоем инструмен-талистском подходе и возможности видения проблемных зон.
Третий подход к феномену культурной идентичности основан на понимании множественности процессов идентификации. Так, Ю. Хабермас отмечает, что «новая идентичность не может более определяться принадлежностью к союзам или членством в них.,— пишет Ю. Хабермас.—Даже коллективная идентичность сегодня мыслима разве только в рефлексивных формах, так как основание ее заключено в сознании всеобщих и равных шансов на участие в таких коммунальных процессах, в которых происходит образование идентичности как непрерывный процесс научения» [13, с. 49]. Данный подход видится наиболее актуальным, т.к. представляет культурную идентичность как постоянно происходящее идентификационное осуществление, напрямую связанное с образом будущего. «Развитие современного постиндустриального общества принципиально изменяет объективные условия жизнедеятельности людей, формирует потребность в самоопределении относительно многообразных групп и общностей, культур. Динамизм и многослойность социальных взаимосвязей усложняют ситуацию выбора»,—пишет М. К. Заковоротная [5, с. 49]. Таким образом, полифоничность точек зрения современной гуманитарной
науки на процессы формирования культурной идентичности позволяют судить о непрекращающемся поиске и исследовательском интересе к данной проблеме.
Маркеры культурной идентичности
Язык. Язык становится не только объединяющим фактором (представляющим тождественность и принадлежность), но и фактором разъединения и различия. Если идентичность рассматривать как некий нарратив, то вся система образов и слов будет зависеть от языка, их описывающего. От языка зависит вся картина мира. Поскольку именно язык описывает культуру, он становится связующим звеном между культурой и идентичностью. О роли языка в формировании культурной идентичности писали Д. Замятин, Ю. Хабермас, В. Хесле, отмечая его структурообразующую роль самоопределения и самоидентификации.
Воображение. Для процесса культурной идентификации необходимо наличие времени, воображения и других культурных идентич-ностей. Таким образом, этот процесс становится тесно связанным с коллективным воображаемым. Как мы видим из истории культуры, человек постоянно дополняет свою повседневность воображаемой, художественной, мифологической, виртуальной реальностью, раздвигая границы своего опыта другим опытом. Для современного общества данный аспект становится чрезвычайно актуальным, т.к. смена современной культурной парадигмы и системы образов, создаваемых новыми медиа и цифровым контентом, выводит на первый план способности человека к креативности и воображению. Так, сегодня именно новые медиа выступают полем для презентации и реализации коллективного и индивидуального воображаемого, создавая невиданные возможности для формирования культурной идентичности.
Память. Еще одним существенным маркером, определяющим фрейм культурной идентичности, выступает память. Так, например, Я. Ассман в своей концепции культурной памяти выводит на передний план идентичность и культурную/коллективную память, отмечая, что память имеет внешнее влияние (так называемый культурный код). Согласно Ассману, «общества, вырабатывая культуру памяти о прошлом, продуцируют собственные воображаемые образы и проносят свою идентичность сквозь смену поколений; и делают они это — что
для нас наиболее важно — совершенно по-разному. В этой книге рассматривается вопрос, как общества помнят и как общества через воспоминания „воображают себя"» [1, с. 17]. Таким образом, как отмечает Ассман, и это соотносится с концепцией В. Межуева, именно память определяет культурную идентичность.
Исходя из вышеизложенного, с учетом культурно-исторического контекста, подходов к меморизации, культурной идентификации, социально-политических и цивилизационных процессов, образной и ментальной систем возможно выделить системообразующую модель российской культурной идентичности.
Факторы, влияющие на российскую культурную идентичность
Топохрон. Как отмечает профессор К. Э. Разлогов, «ментальность народов России в большей мере определяется историко-географиче-ски, нежели этнически — это память почвы скорее, чем крови, память о событиях и о причастности к ним в первую очередь. Отсюда и развернувшаяся в последние десятилетия неистовая борьба за право переписать историю по-своему. Но историческая память у народов Евразии в значительной степени общая. Поэтому стоит говорить о российской, а не только о русской ментальности» [9, с. 12].
Таким образом, как писал Н. Данилевский, именно ландшафт играет существенную роль в формировании российской культурной идентичности. Кажущаяся безграничной территория, сложные климатические условия, ресурсы, за которые не нужно бороться, обесцененный климатом (который может свести на нет все усилия) труд порождают некий фатализм русского характера и оказывают чрезвычайно важное влияние на русскую идентичность, формируя политическое равнодушие и культурный консерватизм. Здесь мы можем говорить о специфических формах культурной идентичности, таких как отстраненность либо некое равнодушие, консерватизм и обесцененность личного труда, порождающие стремление русского человека к «халяве».
Геополитические. Россия — это большая территория, испытывающая колоссальное западное влияние. Влияние культур стран Азии всегда было непродолжительным и не носило столь определяющего характера для формирования российской культурной идентичности, как западное. Контакты с Китаем и Японией и их влияние всегда были достаточно временными и несущественными и создавали ощущение
беспредельности восточной территории государства. В этой связи «западничество» стало важной детерминантой российской культурной идентичности, оказывая влияние на все процессы культурной идентификации, происходящие на протяжении всей истории становления российского государства.
Этнические. Полиэтничность национального состава российского общества не позволяет рассматривать российскую идентичность через призму исключительно русского этноса. Опираясь на исследования, мы видим очевидные выводы этнографов, говорящие о том, что в регионах, где преобладает доминирующий этнос, наиболее важной является этническая национальная идентичность данного этноса. Там, где соседствуют различные этносы, преобладает общероссийская идентичность. Тем не менее признается тот факт, что в условиях толерантности этническая идентичность может служить активным ресурсом общероссийской. Сегодня, в связи с притоком различных этнических групп российских мигрантов, мы видим и негативные проявления этнической иммиграции, что является большим вызовом современности и требует отдельного изучения. Тем не менее центрообразующей идеей здесь, по мнению Л. М. Дробижевой, могут выступать «переживания и чувства, связанные с представлениями о целостности страны» [4]. Эти положения тесно связаны с государственностью и с поиском национальной идеи и идентичности, которые в многонациональном государстве должны быть гораздо шире этнических и более значимыми, чем социальная идентичность, и даже шире, чем культурная.
Ментальнообразующие. Ментальность — чрезвычайно важный элемент формирования культурной идентичности, детерминированный событиями, укорененными в культурной памяти общества и определенный особенностью российской ментальности. В русской культуре наиболее ярко он проявляется в превалировании антропологического подхода, объединяющего различные философские течения и определяющего место русской философской мысли в контексте общеевропейской, противопоставляя русский космизм западному рационализму. Это становится понятным, если основываться на русской культурной традиции. В этом отношении колоссальную роль играет идея общих предков, родовое сознание, преемственность поколений и традиций. Так, можно говорить об особенностях формирования русской культурной традиции на основе предопределения, долженство-
вания, заданности, иерархичности русской культуры и соотнесения личного с коллективным, получившее свое развитие после Крещения Руси, события, которое неразрывно связано с формированием русской ментальности и всей русской культуры. Еще одной очень важной ре-перной точкой в формировании русской культурной идентичности был период реформ Петра I, которые повлекли за собой коренные изменения российского самосознания. Так, по мнению И. В. Кондакова, в теории кризиса цивилизационной идентичности рассматривается также внутренний кризис, который профессор Кондаков описывает как смуту: «культурный механизм, обеспечивающий переход локальной цивилизации из одного исторического состояния в качественно иное за счет достижения ценностно-смысловой неопределенности социокультурной жизни, при которой обществом временно утрачиваются какие-либо критерии исторической и духовной ориентации во времени и пространстве» [7, с. 291]. И. В. Кондаков понимает как смуту весь процесс, сопровождающий петровские реформы, и главное — революционные изменения общественного сознания. Он отмечает, что «смута является специфическим механизмом русской культуры, имманентным русскому менталитету», сравнивая механизм смуты с менталитетом «авось, небось да как-нибудь» [7, с. 292] и связывая предрасположенность к смуте также и с геополитическим положением России «между» Востоком и Западом в последующем, спустя практически век, оформившимся как «западничество».
Благодаря этому становится понятен жанр российского философского «ангажирования», его диалогичность и нацеленность не на перенимание готового чужого знания, а на стимулирование к познанию системы через эмпирический личный опыт и веру. Идентификация через негацию и постоянное утверждение особости — характерная черта российской культурной идентичности.
Третий период, оказавший существенное влияние на смену российской идентификации,—революции ХХ века. Это не только переход от одного государственного строя к другому, это и богоискательские практики поэтов Серебряного века, небывалый подъем художественного творчества, гордость за Россию и ее особенный путь. В результате всех исторических процессов начала ХХ века произошел трагический раскол российской идентичности на советскую и российскую (носителями которой в большей степени были эмигранты).
В конце ХХ века трансформация российской культурной идентичности получила новый импульс, распад Советского Союза, изменение общественного строя и трансформация ценностной парадигмы совпали с мировыми процессами всеобщей глобализации и интеграции. Смена политической власти и сознания позволили обрести свободу культурной памяти, на основании которой возникли новые ценностные ориентиры. Российское общество до сих пор ощущает последствия данных процессов. Сегодня, одновременно с трансформациями российской культурной идентичности, происходят глобальные изменения: компьютерная революция, повсеместная дигитализация и информатизация всех процессов, мультикультурализм и языковые трансформации. Все эти события оказали самое непосредственное влияние на изменение представлений о формировании базовых ценностей со-циогенеза российского общества, таких как «безопасность-справедливость-свобода» [12, с. 7], находящихся в основании процессов самосознания и самоопределения любого социума. Итак, с одной стороны, констатируя то, что расширение границ, информационная свобода порождают процессы глобальной идентификации, с другой стороны, мы не можем не отмечать то, что произошедшие изменения в российской политической культуре стимулируют и усиливают патриотические и локальные акценты в формировании идентичности.
Выводы
Таким образом, как отмечает профессор Г. Л. Тульчинский, «в ценностно-нормативной модели культуры очевидно доминирование традиционализма в российском обществе, которому на протяжении всей его истории были свойственны правовой нигилизм в сочетании с нравственным максимализмом, неразвитость гражданского общества, вследствие чего социальная жизнь сводится к проявлениям государственной власти и культурной идентичности. И для восстановления нормативно-ценностного баланса российского общества, для придания ему импульсов модернизации (в случае их реальной востребованности!) необходима достаточно тонкая и трудоемкая социальная инженерия» [11, с. 91]. Также в этих процессах сегодня трудно переоценить роль цифровых технологий, оказывающих колоссальное влияние на формирование культурной идентичности современной российской молодежи и повседневную повестку российского общества в целом. Все трансфор-
мационные процессы и стратегии перестройки российского общества так или иначе вписываются в единую концепцию базовых топохрониче-ских, языковых и национально-этнических компонентов, о которых мы говорили выше, инструментально основываясь на идеях долженствования, постоянной негации и поиска особости, подвергая постоянным трансформациям стратегии идеологизации и меморизации российской культурной идентичности, изменяя культурный опыт общества.
Резюмируя вышеизложенное, мы можем сделать вывод о том, что российская культурная идентичность строится на каркасе ценностно-смыслового содержания всего российского культурно-исторического опыта, коллективной памяти, понимания своего места и своей роли в мире и при этом имеет ряд особенностей, продиктованных спецификой исторического развития, геополитического положения и климатических условий. Данные специфические черты находят отражение не только в культурной идентичности российского общества, но и в выражении национального характера и национального самосознания. Тем не менее, несмотря на все эти кажущиеся незыблемыми аспекты формирования российской культурной идентичности, она подвержена тем глобализационным процессам и явлениям, которые происходят сегодня в мире, благодаря чему мы можем говорить о том, что современная культурная идентичность нестабильна и становится мозаичной и изменчивой в зависимости от изменяющегося социально-политического контекста. Именно тягучесть, пластичность и различенность становятся главенствующими ценностями идентификационных процессов, и именно они определяют динамику современных процессов культурной идентичности в России и во всем современном мире.
Литература
1. Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М.: Языки славянской культуры, 2004. 368 с.
2. Бочарова Е. Е. Этническая и гражданская идентичность личности представителей разных этногрупп // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер. Акмеология образования. Психология развития. 2014. Т. 3, № 3. С. 277-281.
3. Дробижева Л. М. Этничность в социально-политическом пространстве Российской Федерации. Опыт 20 лет. М., 2013. 336 с.
4. Дробижева Л. М., Рыжова С. В. Российская идентичность и межэтническая толерантность: доклад, Институт социологии РАН [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.civisbook.ru/files/File/Ros_ident.pdf (дата обращения: 24.02.2017).
5. Заковоротная М. В. «Культурная — национальная — космополитическая» идентичность: концептуальные изменения в XXI веке // Национально-государственная идентичность: проблемы, опыт, перспективы. Библиотека научного и информационно-аналитического гуманитарного журнала «Ценности и смыслы»; сост. О. А. Зубкова. М., 2016. С. 47-57.
6. Керимов М. М. Этническая идентичность как одна из разновидностей коллективной идентичности // Молодой ученый. 2016. № 2. С. 950-953.
7. Кондаков И. В. Цивилизационная идентичность России: сущность, структура и механизмы // Вопросы социальной теории. 2010. том IV. С. 282-304.
8. Межуев В. М. Российская цивилизация: утопия или реальность? // Постиндустриальный мир в России. М., 2001. С. 587-588.
9. Разлогов К. Э. Память и идентичность // Культурная память в контексте формирования национальной идентичности России в XXI веке. М.: Совпадение, 2015. С. 11-29.
10. Тульчинский Г.Л. Российская политическая культура: особенности и перспективы. СПб.: Алетейя, 2014. 176 с.
11. Тульчинский Г.Л. Факторы социогенеза: человеческое, слишком человеческое в политической культуре // Человек, культура, образование. 2011. № 2. С. 5-14.
12. Тульчинский Г.Л. Ценностно-нормативные факторы социогенеза и перспективы развития российского общества (Следуя Питириму Сорокину) // Наследие. 2012. № 2. С. 88-100.
13. Хабермас Ю. В поисках национальной идентичности. Философские и политические статьи. Донецк. 1999. 123 с.
14. Guibernau M. National Identity versus Cosmopolitan Identity // Cultural Politics in a Global Age. Oxford: Oneworld, 2008. P. 148-157.
References
• Assman Ja. Kul'turnaja pamjat': pis'mo, pamjat' o proshlom I politicheskaja iden-tichnost' v vysokih kul'turah drevnosti. M.: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2004. 368 s. [In Rus].
• Bocharova E. E. Jetnicheskaja i grazhdanskaja identichnost' lichnosti pred-stavitelej raznyh jetnogrupp // Izvestija Saratovskogo universiteta. Novaja serija. Ser. Akmeologija obrazovanija. Psihologija razvitija. 2014. T. 3, № 3. S. 277-281. [In Rus].
• Drobizheva L. M. Jetnichnost' v social'no-politicheskom prostranstve Rossijskoj Federacii. Opyt 20 let. M., 2013. 336 s. [In Rus].
• Drobizheva L. M., Ryzhova S. V. Rossijskaja identichnost' I mezhjetnicheskaja tolerantnost': doklad, Institut sociologii RAN [Jelektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: https://www.civisbook.ru/files/File/Ros_ident.pdf (data obrashhenija: 24.02.2017). [In Rus].
• Guibernau M. National Identity versus Cosmopolitan Identity // Cultural Politics in a Global Age. Oxford: Oneworld, 2008. P. 148-157.
• Habermas Ju. V poiskah nacional'noj identichnosti. Filosofskie i politicheskie stat'i. Doneck. 1999. 123 s. [In Rus].
• Kerimov M. M. Jetnicheskaja identichnost' kak odna iz raznovidnostej kollek-tivnoj identichnosti // Molodoj uchenyj. 2016. № 2. S. 950-953. [In Rus].
• Kondakov I. V. Civilizacionnaja identichnost' Rossii: sushhnost', struktura i me-hanizmy // Voprosy social'noj teorii. 2010. tom IV. S. 282-304. [In Rus].
• Mezhuev V. M. Rossijskaja сМНгасца: Шврца Ш real'nost'? // PostindustriaГnyj mir V Rossii. М., 2001. 8. 587-588. [1П Rus].
• Razlogov ^ Je. Pamjat' i identichnost' // Kul'turnaja pamjat' V kontekste
formirovanija nacional'noj identichnosti Rossii V XXI veke. М.: Sovpadenie. 2015. 8. 11-29. [1П Rus].
• TuГchinskij О. Ь. Cennostno-normativnye faktory sociogeneza i perspektivy razvitija rossijskogo obshhestva (Sleduja Pitirimu Sorokinu) // Nasledie. 2012. № 2. 8. 88-100. [1П Rus].
• Tul'chinskij О. Ь. Faktory sociogeneza: chelovecheskoe, slishkom chelovecheskoe
v politicheskoj kul'ture // Chelovek, kul'tura, obrazovanie. 2011. № 2. 8. 5-14. [1П Rus].
•
• Tul'chinskij О. Ь. Rossijskaja politicheskaja kul'tura: osobennosti i perspektivy. 8РЬ.: Aletejja, 2014. 176 s. [1П Rus].
• Zakovorotnaja M. V. «Kul'turnaja — nacional'naja — kosmopoliticheskaja» iden-tichnost': konceptual'nye izmenenija v НН1 veke // Nacional'no-gosudarstvennaja identichnost': problemy, opyt, perspektivy. Biblioteka nauchnogo i informacionno-anal-iticheskogo gumanitarnogo zhurnala «Cennosti i smysly»; sost. О. А. Zubkova. М., 2016. 8. 47-57.[1П Rus].
