CC BY
103
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 7 (261).
История. Вып. 49. С. 75-79.
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
Ш. Демир
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ КАВКАЗСКОЙ ПОЛИТИКИ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ НА РУБЕЖЕ ХУП-ХУШ ВЕКОВ
В статье освещаются особенности формирования и проявления кавказской политики Османской империи на рубеже ХУП-ХУШ вв. Выявлены причины преимущественного смещения внешней политики Порты с европейского театра на кавказский плацдарм. В формате противоборства России и Турции показано постепенное уменьшение роли Ирана в качестве одного из претендентов на ведущую роль в регионе.
Ключевые слова: Порта, кавказская политика, Россия, Кабарда, Дагестан.
Кавказская политика Османской империи уходит корнями вглубь веков. Предлагаемая статья вскрывает истоки формирования анти-российских тенденций в политике Турции1, которые, к сожалению, проявляются порой и на рубеже ХХ-ХХ1 вв.2 Статья отличается новизной, ибо в названном аспекте эта проблема прежде не освещалась. До сих пор проблемы российско-иранских, российско-турецких и турецко-иранских отношений рассматривались в более общем аспекте, с точки зрения отношений непосредственно между Россией, Турцией и Ираном. В данной работе делается попытка освещения этих связей в более узком, региональном аспекте. Именно на Кавказе столкнулись стратегические интересы перечисленных держав, что вылилось в ряд ожесточенных войн за передел сфер влияния в регионе. Поэтому необходимым видится более углубленное изучение различного рода источниковых материалов, включая данные местных архивов и труды кавказских исследователей.
Кроме того, в статье использованы малоизвестные материалы Государственного архива Турции3, а также исследования зарубежных авторов на разных языках, среди которых важное место занимают труды источниково-го характера видных османских историков и государственных деятелей Ахмета Джев-дет-паши и Мехмета Фундуклулу, а также современных турецких историков Р. Туны, М. А. Хекмата и др. Среди российских востоковедов серьезно этой проблемой занимались
Н.-П. А. Сотавов, Н. А. Смирнов и др. Известны также многие российские и турецкие документальные публикации, опубликованные архивными ведомствами двух стран.
Целью статьи является выявление основных этапов, а также особенностей формирования и конкретного проявления кавказской политики Порты в исследуемый период, перекликающимися иногда с современными реалиями.
Начало кавказской политике Порты положил захват турецким флотом Кафы (Феодосии) в 1475 г., ставший «отправной точкой в политической ориентации турок на Кавказ»4. Такая концепция стала общепринятой в современной турецкой историографии, о чем свидетельствует следующее утверждение Р. Туны: «Северный Кавказ становится ареной политической и экономической борьбы, начиная с 1475 г., когда победоносный султан Мехмед Фатих захватил крепость Кафу, и Черное море подпало под власть Османской империи»5.
Вслед за этим, подчинив Крым и важнейшие города-крепости Причерноморья Сун-джук, Тамань, Темрюк и Азак (Азов), окружение султана Мехмеда II поставило следующие цели:
1. «Из Крыма пройти через Северный Кавказ в Астрахань и Казань, оттуда в Среднюю Азию. Основная цель - воссоединиться с тюркскими мусульманскими странами Востока.
2. Взять под контроль дорогу, по которой мусульмане, особенно в Кабарде, совершали хадж.
3. Захватить такой же важный, как Астрахань, город на берегу Каспийского моря.
4. Охватить Иран с северной стороны, чтобы успешно с ним бороться.
5. Преградить русским дорогу на Кавказ, поставить здесь заслон и не давать им распространяться в южном направлении.
Для достижения этих генеральных планов необходимо держать Крым в своих руках <...> заставить кавказские народы признать господство Османской империи, распространить мусульманское влияние»6.
Однако добиться этих целей османам тогда не удалось. Во-первых, потому, что во второй половине ХУ-ХУ1 вв. османская правящая элита оказалась занятой завоеванием огромных территорий в Европе, Азии и Африке, простиравшихся с севера на юг от Будапешта на Дунае до Ассуана в Египте и от Атлантического океана на западе до Аравийского полуострова на востоке. Во-вторых, в 80-90-х гг. XVII в. османы терпят ряд крупных поражений от коалиции европейских держав и России, вынудивших Порту возвратить Венгрию, Трансильванию, Бачку, Правобережную Украину, Подолию и Мо-рею Австрии, Польше и Венеции по Карло-вицким соглашениям 1699 г. и Азова России по Константинопольскому договору 1700 г.7. В-третьих, именно на этой стадии кавказской политики Порты ее серьезным геополитическим соперником выступил Иран, сумевший добиться признания за собой по Касре-Ши-ринскому договору 17 мая 1639 г. Дагестана, Азербайджана, Восточной Армении и Восточной Грузии, оставив за Турцией Западную Грузию, Западную Армению и Ирак8.
Военно-территориальные потери в Европе Порта решила компенсировать за счет захвата наиболее удобных и важных территорий на Кавказе, где ей, наряду с Ираном, с середины XVI в. начала противостоять и царская Россия, добившаяся при Иване Грозном присоединения Астрахани и Кабарды.
Усилия Порты в создавшихся условиях оказались направленными на реализацию провозглашенной султаном Мехмедом II генеральной линии в отношении Кавказа, выявившие особенности ее политики в регионе. Доминирующими при этом для правителей Османской империи стали Кабарда и Дагестан, отсекавшие соответственно волны ос-мано-крымской агрессии с запада и ирано-турецкой экспансии с юга9. На данной стадии в кавказской политике Порты превалировал Дагестан, хотя в дальнейшем на передний план выдвигается Кабарда. Проявление особого внимания к Дагестану в это время подтверждается обращением турецкого правительства к дагестанскому шамхалу «с просьбой о военной помощи для отвоевания захва-
ченной русскими войсками крепости Азов»10.
Антироссийский поворот во внешней политике Порты побуждал к активности и ее вассалов - крымских ханов и ногайских мурз, совершавших опустошительные набеги на адыгов, черкесов, Кабарду и редко заселенные, слабо защищенные места южнорусских земель. Особое место среди них занял поход крымского хана Каплан-Гирея в 1708 г., закончившийся полным поражением. Примечательно, что изумленный потерями османов и их союзниками 30-тысячного войска, турецкий историк М. Фундуклулу признает: «Никогда неслыханно было их такого пора-жения»11.
Однако попытки правителей Турции и Крыма покорить кабардинцев и другие народы Северного Кавказа на этом не закончились. Наоборот, захватнические планы Стамбула и Бахчисарая простирались на обширную область от Азова до Астрахани. Ввиду указанных причин положение в регионе оставалось сложным, хотя русское правительство, нуждаясь в обеспечении безопасности южных границ государства, старалось привлечь народы этого края на свою сторону.
Об этом свидетельствует запрос Петра I азовскому губернатору Ф. М. Апраксину с предложением выяснить, не «похотят ли они с нами заодно быть»12. Ситуация осложнялась и тем, что тенденция сближения Кабарды с Россией вызвала ответные действия со стороны османской и крымской верхушки, активно поддержанные западными державами - Швецией, Францией и частью польской шляхты.
Бежавший из-под Полтавы шведский король Карл XII развил активную деятельность, стараясь восстановить утраченные силы после полтавской катастрофы. По его личной просьбе французский посол в Стамбуле Фор-риоль обратился к турецкому султану Ахмеду III с ходатайством направить крымского хана Девлет-Гирея со 100-тысячным войском против России в помощь шведскому королю. Главными вдохновителями политики реванша против России выступили крымский хан и губернатор Очакова Юсуф-паша, установивший тесные контакты с Карлом XII и его ставленником в Польше Станиславом Ле-щинским.
Карл XII и Станислав Лещинский предложили султану признать сюзеренитет Порты над Речью Посполитой, если он передаст под командование короля 80-тысячный турецкий
корпус и 40 тысяч крымских татар, чтобы нанести России такой удар, «от которого она и в 50 лет не оправится»13. Кроме того, они обещали передать Турции Южную Польшу, Украинскую Подолию с Каменец-Подоль-ским и уплачивать в султанскую казну ежегодно 4 млн дукатов14.
В придворных кругах Стамбула из-за вмешательства западных держав борьба по вопросам внешней политики приобрела острый характер. Шведский король, подстрекавший султана на продолжение войны с Россией до победного конца, добился смещения сторонника умеренного курса во взаимоотношениях с Россией великого визира Чорлулу Али-паши и замены его своим сторонником Юсуф-пашой, выступившим с требованием возвращения Турции не только Азова, но и Украины. Воинственные настроения в Стамбуле продолжали нарастать. Русско-турецкие отношения резко обострились. 20 ноября 1710 г. Порта объявила войну России, хотя Петр I, по словам турецкого историка А. Н. Курата, стремился предотвратить войну, отправил письмо султану Ахмеду III, предлагая в «очень вежливой форме сохранить мир», но не получив ответа, Манифестом 3 марта 1711 г. объявил войну Турции. «Долго лелеемая Карлом XII мечта сбылась,
- заключает Курат. - Русский посол был заключен в Семибашенный замок»15.
Однако ни одной из сторон не удалось добиться поставленных целей. По Прутскому договору 12 июня 1711 г. Россия теряла Азов и право иметь своего посла в Стамбуле16. Однако политические устремления Карла XII, С. Лещинского и французского короля Людовика XIV также остались нереализованными. Но такая коллизия не устраивала главных фигурантов событий, особенно Турцию, которая, получив обратно Азов, решила продолжить захватническую политику на Кавказе, особенно в Кабарде.
Естественно, что нараставшая угроза от Стамбула и Бахчисарая накануне и в ходе Прутской войны подвигла кабардинских князей искать более действенной помощи со стороны России, предлагая заключить военный союз против Турции и Крыма. Учитывая исключительное значение Кабарды для связей Северного Кавказа с Закавказьем и Причерноморья с Прикаспием, Петр I ответил, что «то ваше желание приемлем милостиво и изволяем Вас к себе в подданство и оборону
принять»17. В грамоте царя «кабардинским владельцам и всему кабардинскому народу» выражалась готовность защищать кабардинский народ от внешних врагов.
Кабардинцы не остались в долгу перед Россией. В августе 1711 г. они приняли участие в военных действиях против нарушивших Прутский мир закубанских татар и ногайцев и заметно содействовали успешной операции корпуса воеводы Ф. М. Апраксина. Петр I остался доволен действиями кабардинцев и заверил их в том, что «мы великий государь вам зело благодарны и в милости нашей
17
вас никогда не оставим»17.
Порта немедленно отреагировала на это и стала искать опору среди наиболее влиятельных кумыкских владетелей Дагестана, пытаясь настроить их против России и отлучить от Ирана. С этой целью осенью 1712 г. к шамхалу Адиль-Гирею и аксаевскому князю Султан-Махмуду прибыли посланцы крымского хана, чтобы «оныя владельцы и других тамошних владельцев пригласили б и были бы единомышленны воли крымского хана, что им повелит хан делать, быть неос-лушны»18. Сумев внести брожение среди кумыкских владетелей, доносил советник царя по восточным вопросам кабардинский князь А.-Б. Черкасский, эмиссары султана и хана «паче всего желают дабы всех тех народов соединить даже до персидской границы, и тако особливо край тот в волю свою привесть и подданными учинить»19.
В такой обстановке оградить Северный Кавказ от наступления Турции и Крыма оказалось невозможным. «По указу от Порты Оттоманской, - извещал в мае 1714 г. тот же Черкасский, - посланы от крымского хана посланцы к вольным князьям, имеющим владения близ гор между Черным морем и Каспийским, дабы оныя князья со владениями своими склонились под власть султана турского и послушны были бы хану крымскому, за что будут многую милость получать и повсягод-ным жалованьем определены будут»19. Черкасский предлагал опередить Порту и перейти к более решительным действиям вплоть до введения русских войск в Кабарду и Дагестан и строительства крепости на берегу Каспия. Получив это донесение, царь поручил Сенату продумать вопрос («учинить совет») «о горских народах, каким образом их к нашей стороне склонить <...> дабы их лучше при нашей стороне удержать»20.
Но осуществить эти намерения Петру I тогда не удалось. Затянувшаяся Северная война со Швецией вынудила царя отказаться от планов размещения русских войск на Северном Кавказе, хотя кабардинские князья Ата-жуко Мисостов, Арслан-бек Кайтукин и другие не раз обращались к нему с заверениями
о верности данной присяге и просьбой о помощи для защиты от набегов крымских ханов и ногайских мурз в 1717-1719 гг.21 Ввиду указанных причин в Кабарде сложилась сложная ситуация. Вторгшийся в августе 1720 г. с 40-тысячным войском хан Саадат-Гирей потребовал от князей Большой Кабарды, чтобы они отложились от России и перешли на сторону Крыма.
Получив отказ, разгневанный хан разорил множество сел и провозгласил старшим князем Кабарды лидера протурецки настроенной части кабардинской знати Ислам-бека Ми-состова, возглавлявшего баксанскую группу кабардинских князей. Но большинство кабардинских владетелей не подчинились крымскому хану. Сторонники российской ориентации во главе с Арслан-беком Кайтукиным укрылись в горах Кашка-Тау, откуда обратились к русскому правительству с просьбой оказать им помощь и поставить крепость для их защиты в местности Бештамак, недалеко от Терека, в один день езды от станиц гребенских казаков.
Критическая обстановка, сложившаяся в Кабарде, ускорила принятие Петром I ответных мер, направленных на защиту интересов России на Северном Кавказе. В ноябре 1720 г. астраханскому губернатору А. П. Волынскому было предписано: «оборонять кабардинцев от посягательств крымского хана <...> послать к ним на вспоможение и оборону донских и других казаков сколько сот человек пристойно будет»22.
Помощь Волынского укрепила позиции кашкатавских князей, боровшихся против ос-мано-крымской агрессии. В декабре 1720 г. на р. Нальчик они нанесли крупное поражение крымским и баксанским феодалам. Прибыв на Терек весной 1721 г., Волынский примирил враждующих кабардинских князей, принял от них присягу на верность России. Лидер протурецкой группировки Ислам-бек Мисостов был арестован, а старшим князем Кабарды стал сторонник России Арслан-бек Кайтукин. Довольный своей миссией, Волынский доносил царю, что «Кабарда видится под рукою вашего величества»23. Но Волын-
ский ошибся в своих расчетах. Кабарда не оказалась «под рукою» Петра I, переключавшего свое внимание на побережье Каспия24, куда устремилась Турция в связи с развалом Сефевидской державы.
Падение династии Сефевидов и начавшиеся в связи с этим междоусобицы в Иране временно исключили его из борьбы за Кавказ и изменили расклад геополитических сил в регионе. Соответственно Стамбул после неудач в Кабарде более активизировался на восточно-кавказском направлении, где его единственным соперником была теперь Российская империя. Дальнейшие события покажут, что и здесь Турция терпит неудачу, чему также способствовали дальнейшее возвышение Надир-шаха Афшара и последовавшая за ним победа Ирана в войне с Турцией 1730-1736 гг.
Не следует также исключать из активных игроков и местных кавказских владетелей, принимавших в борьбе одну из сторон, исходя из своей политической выгоды и текущей расстановки сил соперничающих держав. Таким образом, приводимый в статье материал показывает, что на рубеже XVII-XVIII вв. важное место во внешней политике Османской империи заняло северо-кавказское направление, которое не потеряло своей актуальности и по сей день не только для Турции, но и ее геополитических соперников - России и Ирана.
Примечания
1 Ahmet Cevdet Paça. Tarihi Cevdet. Cilt 1. Istanbul, 1386/1966. S. 376.
2 Джалалян, А. Турция бросает вызов России // Независимая газ. 2000. 21 янв.
3 Ba§ vekalet arçiv. C. 1 (1687-1908 yillari ara-si). Istanbul, 1992.
4 Абдуллаева, М. И. Дагестан в политике Османской империи во второй половине XVIII-XIX в. Махачкала : ИИАЭ ДНЦ РАН, 2006.С. 15.
5 Tuna Rahmi. Çerkeslerin Kafkasya’dan Gôçü // Kafkasya Üzerine Be§ Konferans. Kafkas Kültür Dernegi Yayinlari. Istanbul, 1977. S. 118.
6 Op. cit. S. 118-119.
7 Новичев, А. Д. История Турции. Эпоха феодализма (XI-XVIII вв.) Л. : Изд-во ЛГУ, 1963. С. 188-192.
8 Hekmat, М. A. Essaj sur L’Histoire des relations politigues irano-ottomanes de 1722 a’ 1747. Paris, 1937. S. 36.
9 Сотавов, Н. А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. М., 1991. С. 36.
10 Osmanli Devleti ile Kafkasya, Türkistan ve Kinm Hanliklari Arasindaki Münäsebetlere Däir Ar§iv Belgeleri (1687-1908). C. I. Istanbul, 1979. S. 30.
11 Mehmet Fmdiklili. Nusret-näme. B. 1-3. Ist-ambul, 1962-1964. S. 1-3.
12 История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М.,
1998. Т. 1. С. 418.
13 Смирнов, Н. А. Борьба русского и украинского народов против агрессии султанской Турции в XVII-XVIII вв. // Воссоединение Украины с Россией : 16541954. М., 1954. С. 377.
14 История внешней политики России. XVIII в. М., 1998. С. 38.
15 Kurat, A. N. Der Prutfeldzug und der Prutfie-den fon 1711 // Jahrbucher für Geschichte Osteuropas. Wiesbaden, 1962. Band 10, № 1. S. 21.
16 Андреев, А. Р. История Крыма. М., 2000. С.208.
17 РГА ДА. Ф. 115. Кабардинские, черкесские и другие дела. Оп. 115/1. Ед. хр. 1. Л. 1 об.
18 Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв. Документы и материалы : в 2 т. М., 1957. Т. 2. С. 3.
19 Русско-дагестанские отношения в XVII
- первой четверти XVIII в. Документы и материалы. Махачкала, 1958. С. 223.
20 Там же. С. 223-224.
21 Кабардино-русские отношения. Т. 2. С. 20, 24, 27.
22 АВПРИ. Ф. 115. Кабардинские дела. Оп. 115/1. 1720-1721. Д. 5. Л. 134-135.
23 История Кабардино-Балкарской АССР с древнейших времен до наших дней : в 2 т. М., 1967. Т. 1. С. 165.
24 Гугов, Б. Х. Кабарда и Балкария в XVIII в. и их взаимоотношения с Россией. Нальчик,
1999. С. 450-451.
