Научная статья на тему 'Особенности чеховского эпистолярного дискурса'

Особенности чеховского эпистолярного дискурса Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
610
52
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ДИСКУРС / ПЕРСОНАЛЬНОСТЬ / АДРЕСОВАННОСТЬ / РЕФЕРЕНЦИЯ К РЕАЛЬНОМУ МИРУ / МОДАЛЬНОСТЬ РЕАЛЬНОСТИ / ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЙ ИНДИКАТИВ / ИМПЛИЦИТНОСТЬ ИНФОРМАЦИИ / EPISTOLARY DISCOURSE / PERSONALITY / ADDRESSING / REFERENCE TO THE REAL WORLD / MODALITY OF THE REALITY / NARRATIVE INDICATIVE / IMPLICITNESS OF THE INFORMATION

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Буняева Мария Владимировна

В статье делается попытка приблизиться к рассмотрению эпистолярного дискурса А.П. Чехова, обращаясь к материалам личной переписки великого русского писателя. Представлено определение эпистолярного дискурса, а также его основных характеристик, через призму которых описаны некоторые письма Антона Павловича Чехова, представляющие большой исследовательский интерес. Доказывается принадлежность писем Чехова к эпистолярному дискурсу. Среди характерных особенностей чеховского эпистолярного дискурса показывается наличие и нерегламентируемых «гибких», и не полностью стандартизированных, «полужестких» текстов, как результат пересечения формального и неформального круга общения писателя, а также использование оригинальных элементов письма.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Peculiarities of Chekhov''s epistolary discourse

In the article it is performed the attempt to approximate to the consideration of A.P. Chekhov's epistolary discourse, referring to material of great Russian writer's personal correspondence. It is submitted the definition of the epistolary discourse and also its main characteristics through the lenses of which several A.P. Chekhov's letters, representing the large research interest, are described. It is proved the belonging of Chekhov's letters to the epistolary discourse. Among the peculiarities of Chekhov's epistolary discourse, it is shown the presence of the not regulated «flexible», and not completely standardized, «semirigid» texts, as the result of crossing writer's formal and informal circles of the communication, and also the use of letter's original elements.

Текст научной работы на тему «Особенности чеховского эпистолярного дискурса»

Психология искусства

ОСОБЕННОСТИ ЧЕХОВСКОГО ЭПИСТОЛЯРНОГО ДИСКУРСА

Буняева М.В.

В статье делается попытка приблизиться к рассмотрению эпистолярного дискурса А.П. Чехова, обращаясь к материалам личной переписки великого русского писателя. Представлено определение эпистолярного дискурса, а также его основных характеристик, через призму которых описаны некоторые письма Антона Павловича Чехова, представляющие большой исследовательский интерес. Доказывается принадлежность писем Чехова к эпистолярному дискурсу. Среди характерных особенностей чеховского эпистолярного дискурса показывается наличие и нерегламентируемых - «гибких», и не полностью стандартизированных, «полужестких» текстов, как результат пересечения формального и неформального круга общения писателя, а также использование оригинальных элементов письма.

Ключевые слова:эпистолярный дискурс, персональность, адресованность, референция к реальному миру, модальность реальности, повествовательный индикатив, имплицитность информации.

Как известно, письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков, как в количественном, так и в качественном отношении. Во-первых, наследие писателя велико: в полное собрание его сочинений входит4494 письма, а в архивах Чехова их около 10000. Во-вторых, тематика эпистолярного наследия Чехова многообразна: события личной жизни писателя; подробные дневники путешествий; календари работы над произведениями (особенно тщательно зафиксированы этапы создания некоторых пьес); литературные связи - с редакторами, издателями, писателями; общение с художниками, композиторами, актерами, театральными работниками; отклики на различные общественные, литературные и театральные явления; отзывы о критике; советы начинающим авторам. Чеховские письма являются образцом эпистолярного жанра; они не уступают по совершенству языка его художественным произведениям и, подобно им, способны доставлять подлинное эстетическое наслаждение [3].

Эпистолярный дискурс является образованием, включающим в себя два компонента: динамический процесс языковой деятельности, вписанной в ее социальный и коммуникативный контекст, и ее результат (т.е. текст) [4]. Переписка Антона Павловича представляет собой эпистолярный дискурс, поскольку общественная и личная жизнь Чехова, его врачебная практика, путешествие на Сахалин, от-

ношения с писателями (среди них старшим был Л.Н. Толстой, а младшими - Андреев, Куприн, Бунин и Горький), отзывы о сотнях прочитанных книг, история работы над собственными рассказами и повестями, над «Чайкой» и «Вишневым садом», история жизни, такой недолгой и такой содержательной, что, кажется, ни один день не был истрачен впустую, ни один час не прошел бесследно и зря - все отразилось в письмах [2]. Особенностью чеховского эпистолярного дискурса является факт пересечения формального и неформального кругов общения писателя. Эпистолярное общение (как, впрочем, и любое другое) по характеру можно подразделить на формальное и неформальное. Само понятие формальности предполагает, что общение между адресантом и адресатом будет решать какие-либо конкретные задачи, стоящие перед собеседниками и в целом выполнять функцию общения делового. Неформальное же общение характеризуется связями и отношениями уже эмоционально-психологического характера и, по сути, является своеобразной связью между корреспондентами, построенной на взаимном принятии личностных свойств и достоинств и предполагающей определенный уровень понимания, согласия, психологической близости собеседников.

Смешение формального и неформального кругов общения писателя показывает многогранность личностей самих адресатов чеховских писем: например, Марии Владимировны Киселевой, которая по праву

входит в число хороших знакомых Антона Павловича, и в эпистолярном общении с ней письма Чехова зачастую носят неформальный характер: «Пользуюсь правом сильного и отнимаю у сестры кусочек территории, чтобы, подобно Софочке, открыть Вам тайники моей души...» [5, Письма, Т. 1, с. 163]. В это же время необходимо учесть, что Мария Владимировна была известна как детская писательница, то есть ее по праву можно отнести и к формальному корреспондентскому кругу. Пример с М.В. Киселевой далеко не является исключением: брат Чехова, Александр Павлович, был не просто родственником великого писателя, но и довольно известным литератором, переписка братьев носила, следовательно, как неформальный характер, так и характер делового общения - Чеховы часто беседовали в письмах по вопросам литературной работы, так же часто Антон Чехов использует в письмах выражения совершенно не делового характера: «Брат наш мерзавец Александр Павлович! Первым делом, не будь штанами и прости, что так долго не давал ответов на твои письма» [5, Письма, Т. 1, с. 87]. Дмитрий Тимофеевич Савельев, являясь другом и соучеником Чехова, одновременно был врачом по образованию, как и Антон Павлович, что привносило в их дружбу некое «формальное разнообразие». Такие же примеры находятся при исследовании писем остальных корреспондентов.

В процессе рассмотрения и анализа писем писателя, таким образом, обнаруживается пересечение кругов его формального и неформального общения, причиной которого, с одной стороны, является принадлежность участников общения к интеллигентскому обществу всесторонне образованных и талантливых людей, зачастую имеющих не одну профессию. Но более глубокая причина, скорее всего, коренится в характере самого Антона Павловича, в его стремлении окружать себя такими людьми, в общении с которыми можно не придерживаться лишь формальностей или, напротив, только неформальных фраз и клише, а самому ловко выстраивать курс общения с каждым из корреспондентов. Намеренное и весьма искусное смешение формальных и неформальных позиций в общении создается Чеховым с помощью тонких стилистических приемов - соединением в одном письме деловых, дружеских, эстетических и других моментов. Чехов стремится ввести своих корреспондентов в плоскость дружеского неформального общения. Что же касается деловой части переписки, то она насыщается и интимно-дружескими, игровыми, очень часто юмористическими, шутливыми коннотациями. Можно предположить, что такой стиль общения был для Чехова наиболее комфортным, и что это связано со стремлением обеспечить независимость даже в общении с теми людьми, от которых Чехов зависел.

Ниже будут рассмотрены и описаны некоторые письма Антона Павловича, наиболее интересные с точки зрения принадлежности эпистолярному дискурсу их автора. Дискурсивный анализ корпуса эпистолярных текстов А.П. Чехова устанавливает соответствие содержания писем эпистолярному дискурсу по ряду таких характеристик, как: персональность (выражается в перволичной повествовательной форме, а также в использовании имен собственных и личных местоимений для обозначения коммуникантов); адресованность письма (представляет собой конкретное, лично (либо косвенно) знакомое адресанту лицо; референция к реальному миру (характеризуется пространственно-временной локали-зованностью, актуализаторами которой выступают эксплицитно заявленные место и время написания письма, маркирующие момент речи адресанта); модальность реальности, или повествовательный индикатив (фактуальный режим повествования -необходимость излагать только то, что известно, с указанием источника информации); имплицит-ность информации (которая является следствием интимного характера эпистолярной коммуникации в частной сфере и отражает установку на персонального адресата, владеющего общим с адресантом фондом знаний) [4].

Одно из наиболее ранних писем писателя, написанное старшему брату Александру в марте 1881 г., имеет характер порицания, такая эпистолярная доминанта проявляется настроением Чехова, которое чувствуется в каждой строчке [5]. Письмо написано в довольно резкой форме, оно контрастирует с другими письмами брату; в нем идет речь о произошедшей ссоре между братьями, о причинах которой можно только догадываться («Будь ты хоть 100000 раз любимый человек, я, по принципу и почему только хочешь, не вынесу от тебя оскорблений»). О результатах возникшей ссоры свидетельствует следующая фраза: «Слово «брат», которым ты так пугал меня при выходе моем из места сражения, я готов выбросить из своего лексикона во всякую пору, не потому что я не имею сердца, а потому что на этом свете на всё нужно быть готовым. Не боюсь ничего, и родным братьям то же самое советую». Данное письмо вызывает особый интерес своей резкостью, хладнокровием автора, говорящем о поведении его в ситуации возникшего конфликта. Письмо показывает, что Чехов умел достойно выйти «из места сражения», выполняя роль старшего. Что касается принадлежности письма к эпистолярному дискурсу, то следует отметить, что по основным параметрам оно представляет собой согласованность всех основных характеристик - письмо датировано, адресовано родному брату, содержит перволичную форму обращения («Я, Антон Чехов, пишу это письмо, находясь в трезвом виде, обладая

Психология искусства

полным сознанием и хладнокровием»), а о фактуаль-ности и имплицитном характере письма говорит изложение Чеховым реально произошедших событий, хорошо известных адресату.

Первое письмо Чехова к издателю «Нового времени» А.С. Суворину, общение с которым для Антона Павловича имело, как известно, особое значение, датировано 21 февраля 1886 г. [5]. Это ответное письмо, в нем Чехов сообщает о получении суворин-ского письма и благодарит его за отзыв о работах, напечатание рассказа, за указания и мотивировку по поводу одного из произведений («Работаю я уже шесть лет, но Вы первый, который не затруднились указанием и мотивировкой»). Далее Чехов пишет о своем псевдониме «А. Чехонте», видимо, в ответ на мнение или вопрос о нем Суворина. Писатель сообщает о своей возможности работы в «Новом времени» и о благоприятных условиях работы -«.. .я радуюсь, что условием моего сотрудничества Вы не поставили срочность работы. Где срочность, там спешка и ощущение тяжести на шее, а то и другое мешает работать... Лично для меня срочность неудобна уже и потому, что я врач и занимаюсь медициной...». Здесь проявляется присущее Антону Павловичу стремление быть вне каких-либо рамок и ограничений, поступать по-своему в работе с редакторами и издателями. Далее Чехов говорит о достаточности назначенного гонорара и просит о распоряжении по высылке газеты. В окончании письма он сообщает об отправке очередного рассказа, но замечает о его длине и качестве: «На этот раз шлю рассказ, который ровно вдвое больше предыдущего, и... боюсь, вдвое хуже...». Такая концовка, по-видимому, служила Чехову, тонко чувствующему психологию людей, своеобразной проверкой Суворина: сначала заявляя о невозможности срочной работы, а затем, предупреждая о своем рассказе, писатель по ответному письму Суворина, возможно, намеревался понять, каким образом пойдет их дальнейшее сотрудничество. Рассмотренное сообщение об особенностях своей литературной работы относится к эпистолярному дискурсу по ряду характеристик: адресованности (Суворин как лично знакомое адресанту лицо), персональность данного эпистолярного текста выражена в перволичной повествовательной форме и обозначением адресата именем собственным - «Милостивый государь Алексей Сергеевич!» и использованием местоимений «Вы», «Ваше», «Вас» и др. О характеристиках референции и модальности свидетельствует повествование адресанта о реальных событиях, а об имплицитности говорит факт разделения Чеховым мнения Суворина, а также заранее оговоренный гонорар.

Самое известное и представляющее наибольший исследовательский интерес в эпистолярном наследии

Чехова письмо адресовано писателю Д.В. Григоровичу 28 марта 1886 г. [5]. Этот эпистолярный текст уникален тем, что представляет собой исповедь писателя в ответ на письмо к нему Григоровича, который первым разглядел в Чехове настоящий писательский талант. Чехов пишет, называя Григоровича добрым, горячо любимым благовестителем, избранником, что присланное письмо поразило его как молния: «Я едва не заплакал, разволновался и теперь чувствую, что оно оставило глубокий след в моей душе. Как Вы приласкали мою молодость, так пусть бог успокоит Вашу старость, я же не найду ни слов, ни дел, чтобы благодарить Вас». Антон Павлович оценивает письмо Григоровича выше всякого диплома, как гонорар за настоящее и будущее. Далее Чехов сообщает причины, по которым он ранее не ценил в себе литературного дара, причины эти внешние: снисходительное мнение близких и знакомых, профессия врача, отнимающая время и силы. Интересный факт: Чехов признается, что не помнит рассказа, на написание которого у него ушло бы более суток, говорит, что пишет он полубессознательно. Антон Павлович признается: «Не помню я ни одного своего рассказа, над которым я работал бы более суток, а «Егеря», который Вам понравился, я писал в купальне! Как репортеры пишут свои заметки о пожарах, так я писал свои рассказы: машинально, полубессознательно, нимало не заботясь ни о читателе, ни о себе самом... Писал я и всячески старался не потратить на рассказ образов и картин, которые мне дороги и которые я, бог знает почему, берег и тщательно прятал». Эта бессознательная, спонтанная работа Чехова, которая велась им и в реальном общении и эпистолярном мире писателя, подтверждается его современником, фельетонистом, драматургом и критиком А.В. Амфитеатровым: «Чтобы чужая мысль могла быть принята, одобрена и усвоена Чеховым, она должна была совпасть с настроением и работою его собственной мысли. А работа эта шла постоянно, непрерывно и... таинственно. Кому из работавших с Чеховым не известно, что он иногда на прямо обращенные к нему вопросы и недоумения отвечал странным, ничего не говорящим взглядом, либо еще более странными, шуточными словами? Кому, наоборот, не случалось слыхать от него произносимые среди разговора внезапные, загадочные слова, которые повергали собеседника в недоумение: что такое? с какой стати? - а Чехова вгоняли в краску и конфуз? Это разрешалась вслух, в оторвавшейся от окружающего мира сосредоточенности, долгая и упорная, безмолвная внутренняя работа писательской мысли над вопросом, когда-нибудь не нашедшим себе ответа, над образом, не нашедшим себе воплощения» [1]. Первое, что толкнуло к самокритике Чехова, по его признанию - это письмо к нему Суворина, а письмо Григоровича оказалось поворотным в судьбе

молодого писателя. Чехов соглашается с замечаниями Григоровича и обещает в свое время избавиться от срочной работы, «выбиться из колеи». Он пишет, отвечая на просьбу Григоровича (это дает письму имплицитную характеристику), о невозможности перемены подписи новой книги и признается, что она ему не нравится. Далее Чехов пишет, вспоминая о своем возрасте, что вся надежда на будущее, хотя «время летит очень быстро». Это не простая оговорка, о скоротечности времени Чехов будет говорить и позднее в письмах к значимым для него людям. В конце письма Антон Павлович просит своего нового наставника и учителя, каким стал для него Григорович, прислать фотокарточку, просит извинения за длинное письмо: «Простите за длинное письмо и не вменяйте человеку в вину, что он первый раз в жизни дерзнул побаловать себя таким наслаждением, как письмо к Григоровичу». Несомненно, таким волнительных и исповедальных писем Чехов не писал больше никому, именно этим своим качеством письмо представляет большой исследовательский интерес. Оно принадлежит эпистолярному дискурсу, характеризуясь персональностью (использование адресантом местоимений для обозначения адресата - «Вы», «Вас» и пр.), адресованностью (Чехов не знал Григоровича лично, но косвенно), референцией к реальности и модальностью (адресант в эпистолярном тексте передает фактическую информацию, имеющую место в реальности - например, сообщение о новой книге).

Характерные особенности рассмотренных эпистолярных текстов, оригинальность структурнокомпозиционного построения эпистолярия (наличие и не регламентируемых - «гибких», и не полностью

стандартизированных, «полужестких» текстов, как результат пересечения формального и неформального круга общения Чехова), а также использование оригинальных элементов письма (политематичность, полифункциональность, доверительность и эмоциональная окрашенность) - все это подтверждает вывод о том, что переписка А.П. Чехова представляет собой эпистолярный дискурс, имеющий самостоятельное значение в жизни и творчестве писателя.

ЛИТЕРАТУРА

1. Амфитеатров А.В. Антон Чехов и А.С. Суворин. Ответные мысли // иРЬ: http://dugward.ru/library/ sodlib.html

2. Громов М.П. Вступительная статья // Переписка А.П. Чехова. В 2-х томах. Том 1. - М.: Художественная литература, 1984.

3. От редакции // Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: В 30-ти тт. Письма: В 12-ти тт. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. - М.: Наука, 1974-1983 гг. - Т. 1. Письма, 1875-1886. - М.: Наука, 1974.

4. Подъяпольская О.Ю. Коммуникативнопрагматические особенности эпистолярного дискурса // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб. ст. участников IV междунар. науч. конф. Т. 1. - Челябинск: ООО «Издательство Рекпол», 2008.

5. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: В 30-ти тт. Письма: В 12-ти тт. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. - М.: Наука, 1974-1983.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.