39СМИРНОВА Т.М.
Особенности адаптации студентов Института народов Севера (1930-1941)
SMIRNOVA T.M.
Adaptation features of students of the Institute of the Peoples of the North (1930-1941)
Сведения об авторе:
Смирнова Тамара Михайловна, доктор исторических наук, профессор кафедры истории и философии Гуманитарного факультета Государственного университета аэрокосмического приборостроения (Санкт-Петербург) mokva@inbox.ru
Author:
Smirnova Tamara Mikhailovna, Doctor of Historical Sciences, Professor, Department of History and Philosophy, Faculty of Humanities, State University of Aerospace Instrumentation (St. Petersburg) mokva@inbox.ru
Аннотация
Первый в мире Институт народов Севера (ИНС) (1930-1941) в Ленинграде был необычным учебным заведением. Разный уровень образования, а иногда даже полная неграмотность поступавших в ИНС представителей аборигенного населения Крайнего Севера и Дальнего Востока требовала различных подходов к их обучению, которое осуществлялось на начальном (общем), среднем (общем и специальном) и высшем уровнях образования. ИНС готовил специалистов преимущественно среднего звена по экономике, юриспруденции, управлению, просвещению, журналистике. Была разработана уникальная методика обучения, преподаватели и студенты ИНСа вели большую научно-исследовательскую работу по изучению народов Севера, создали Единый северный алфавит, на котором была основана письменность 14-ти народов. Работа ИНСа в Ленинграде была сопряжена также со сложностями физиологической адаптации студентов к непривычным климату, питанию, условиям проживания, городской культуре - к технологической цивилизации, в которую северяне попадали из своей традиционной среды обитания. Некоторые особенности этой адаптации рассмотрены в статье.
Abstract
The world's first Institute of the Peoples of the North (IPN) (1930-1941) in Leningrad was an unusual educational institution. Different educational background and sometimes even complete illiteracy of the Far North and the Far East indigenous population representatives, who entered the IPN, required different approaches to their training, which was carried out at the initial (general), secondary (general and special) and higher levels of education. The IPN trained mainly middle-level specialists in economics, jurisprudence, management, education, and journalism. A unique teaching methodology was developed; teachers and students of the IPN conducted extensive research into the life of the peoples of the North, created the Unified Northern Alphabet, on which the writing systems of 14 peoples were based. The work of the IPN in Leningrad was also associated with the difficulties of physiological adaptation of students to unusual climate, nutrition, living conditions, urban culture, that is to say to technological civilization, into which the northerners fell from their traditional environment. Some features of this adaptation are considered in the article.
Ключевые слова:
Институт народов Севера, Ленинград, Крайний Север, Дальний Восток, Комитет Севера, Единый северный алфавит, Педагогический институт народов Севера. Keywords:
Institute of the Peoples of the North, Leningrad, Far North, Far East, Committee of the North, Unified Northern Alphabet, Pedagogical Institute of the Peoples of the North.
Государственная политика СССР по отношению к коренным малочисленным народам Крайнего Севера и Дальнего Востока состояла в преодолении цивилизационного разрыва между традиционным укладом их жизни и уровнем развития динамично преобразуемой страны. Для этого требовалось модернизировать социальную структуру северян, внедрять в их быт достижения образования и медицины, содействовать их экономическому, культурному и политическому развитию, при защите их интересов. Руководить этим цивилизационным скачком призван был Комитет содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК (Комитет Севера), созданный в 1924 г. Член Президиума Комитета Севера профессор В.Г. Богораз-Тан предложил создать специальное высшее учебное заведение для подготовки кадров из коренных северян. Эта идея была осуществлена в Ленинграде.
Первым шагом стало северное отделение (Северный рабфак) Ленинградского государственного университета, созданное в 1925 г. Осенью 1926 г. этот рабфак был включён в состав нового вуза - Института живых
восточных языков в качестве его Северного отделения, преобразованного в следующем году в Северный факультет (Севфак) института, переименованного в Восточный институт им. А.С. Енукидзе. Севфак был переведён из Детского Села в Ленинград и размещён в помещениях бывшей Духовной академии на территории Александро-Невской лавры. Наконец, 1 января 1930 г. Севфак был реорганизован в самостоятельный Институт народов Севера (ИНС)1.
Ленинградский Институт народов Севера (1930-1941) был многоуровневым учебным комбинатом для представителей аборигенного населения Крайнего Севера и Дальнего Востока. В институт принимались молодые люди с разным уровнем образования (начальным, неполным средним, позднее - средним) и даже неграмотные, что требовало различных подходов к их обучению. Серьёзные трудности вызывало незнание, позже - недостаточно высокий уровень знания русского языка. В ИНСе работали подготовительные курсы со сроком обучения до трех лет, а основным уровнем был 4-летний курс среднего специального образования (техникума), который часто продлевался до 5-6 лет. В техникуме, куда принимали лиц 16-23 лет, готовили специалистов по новым для Севера специальностям (партийно-советские работники, служащие судов, редакторы газет, плановики, снабженцы, кооператоры, учителя, политпросветработники). Собственно высшее образование началось в ИНСе в 1931 г., принимались выпускники национальных техникумов и рабфаков, имеющие стаж практической работы в школах, туземных советах, кооперации, исследовательских учреждениях по изучению северных народностей, в возрасте 22-42 лет. Обязательным условием было свободное владение русским языком. В целом с развитием образования коренного населения на Крайнем Севере условия приёма в ИНС выравнивались до общих требований, абитуриенты представляли свидетельства об окончании соответствующих учебных заведений и/или сдавали приёмные экзамены2.
В 1936 г. ИНС из ведения ЦИК СССР перешёл в систему Главсевмор-пути, но по-прежнему готовил специалистов разных сфер деятельности на трёх отделениях - педагогическом, экономическом, государственного права и госуправления. 1 октября 1939 г. ИНС был передан Наркомпро-су РСФСР и реорганизован в Педагогический институт народов Севера
Ельпин (остяк). История Института народов Севера // Тайга и тундра. 1931. № 3. С. 22-34; Салаткин Н. Трехлетие ИНСа //Тайга и тундра. 1933. № 2 (5). С. 7; Вос-кобойников М. Дыхание Севера. (К 50-летию Ленинградского Института народов Севера) // Сибирские огни. 1976. № 5. С. 153.
Воскобойников М. Дыхание Севера. С. 153; Тайга и тундра. 1933. № 2. С. 3-4, 43; Весь Ленинград на 1932 год. Л., 1932. С. 42; Весь Ленинград на 1934 г. Л., 1934. С. 271.
с двумя подразделениями разного уровня: педагогический (высшее образование, срок обучения 5 лет) и учительский (среднее специальное, 3 года) институты. Педагогический институт готовил кадры учителей для средних школ и национальных педагогических училищ, учительский - для неполных средних школ (семилеток). Учителей по специальностям русский и родной языки и литературы готовили в обоих подразделениях, а по истории, географии и естествознанию - только в учительском институте, то есть техникуме1.
Учащиеся ИНСа должны были совершить «скачок» из родоплеменно-го уклада в городскую цивилизацию, то есть адаптироваться в социально-культурном отношении. Неизбежной была и смена мировоззренческих установок, переход от анимистического мировосприятия - к материалистическому.
Уже дорога в Ленинград, занимавшая несколько недель, а иногда и месяцев, вызывала культурный шок у человека «первобытного» общества. Коряк Н. Ноянов, добиравшийся с Камчатки, рассказывал о своих впечатлениях: катер никто не тянет, а он двигается - «понял, что на катере есть шаман, и злые духи тащат катер»; радиоантенну в Петропавловске он принял за шаманскую лестницу, а во Владивостоке увидел, что на берегу «бегают какие-то медведи с круглыми ногами и большими ледяными глазами, когда подходят к человеку, кричат как медведь: Бу! Бу!» - а это были автомобили; по улице натянута «толстая проволока, по ней дом бежит, в нём люди сидят» (трамвай); в Хабаровск выехали на поезде, в нём оказалось очень неудобно сидеть - он все время дрожал, как при езде на собаках, так что «я не утерпел и закричал: «Хак-хак!». На городских улицах было очень страшно: «думал, вот ветер подует, и на меня упадут высокие дома, всё время наблюдал: если упадут, смогу ли я отскочить»2. Студент-долганин, ехавший с Таймыра, жаловался: «... ехали на поезде 7 суток. Но я не выдержал тряски поезда и пять суток был болен. Не пил, не ел и только на шестые сутки мне стало легче»3.
1 Ленинград. Адресно-справочная книга на 1939 г. Л., 1939. С. 245; Ленинград. Адресно-справочная книга на 1940 г. Л., 1940. С. 308; Ленинградский государственный педагогический Институт народов Севера. Справочник для поступающих в институт в 1940 г. [Л.], 1940; Воскобойников М.Г. Подготовка в Ленинграде педагогических кадров для школ народов Крайнего Севера // Просвещение на советском Крайнем Севере. В помощь учителю школ Крайнего Севера. Вып. 8. Л., 1958. С. 59.
2 Ноянов Н. С Камчатки в Ленинград // Тайга и тундра. 1932. № 1 (4). С. 48-49.
3 Как я попал на Севфак (рассказ долгана) // О нашей жизни. Сборник рассказов, написанных студентами Севфака ЛВИ им. А.С. Енукидзе и обработанных преп. А.К. Подгорской. Вып. I. СЕВЕР. Ротатор. Сев. Ф-т Лен. Вост. ин-та им. А.С. Енукидзе, [1928]. С. 45.
На берега Невы приезжали юноши и девушки, которые ориентировались в бескрайней тундре, но в городе, где не видно горизонта и «мешают» дома, могли заблудиться. Многие могли сказать о себе подобно этому долганину: «Долго я никуда не ходил. Отойду от ворот на пять шагов и оглядываюсь, т.к. боюсь заблудиться»1. Коряк Н. Ноянов сетовал: «Дома я слыхал, что Ленинград очень красивый город. Приехали. Мне не понравилось то, что дома высокие и всё заслоняют - хочется увидеть что-нибудь подальше, ведь глаза в тундре привыкли смотреть далеко»2. Ещё один северянин-инсовец Сироткин, легко одетый, зимой вышел из института и «потерялся», не зная русского языка, не мог спросить у прохожих дорогу, и только спустя три дня, сильно простуженный, был приведён милиционером в институт3. Этим молодым людям было тесно и душно в помещении, и поначалу они разводили во дворе костёр и ставили чум, чтобы можно было свободно дышать. Жители Детского Села нередко наблюдали, как по вечерам сидели у костров северяне в европейской одежде, а некоторые - в малицах и унтах4.
Жизнь города была для них непонятной и странной. Чукча Тэвлян-то, один из первых северян, приехавших учиться в Ленинград, удивлялся: «Люди ходят и ходят по улицам... А когда же они охотятся? Когда добывают пищу?» Нанаец Я. Самар признавался: «.здешняя жизнь вызывает во мне удивление, ибо до сих пор ничего подобного я не видел. Когда я приехал в Ленинград, мне как бы открылся новый неведомый мир. Увидев в первый раз первомайскую демонстрацию, я даже испугался, т.к. никак не мог понять, что это такое и куда идут все эти люди»5.
Студенты-северяне называли свой институт «чудесным чумом», а их самих на родине земляки звали «красными шаманами»6.
Да, эти дети Севера оказывались не просто в другом месте - в другом мире, учились не только говорить по-русски, читать и писать, но входили в иную жизнь, без познания которой не могли выйти за пределы своей родной, но первобытной цивилизации. И несмотря на все трудности, они достигали желаемого - оставаясь собой, приобщались к культуре всего человечества.
Такая аккультурация была равносильна рождению новой личности, но и этого было недостаточно. Требовалось ещё приспособиться к иному
Там же. С. 46.
Ноянов Н. С Камчатки в Ленинград // Тайга и тундра. 1932. № 1 (4). С. 49. Карлина И.И. Воспоминания об Институте народов Севера в 1930-х гг. Рукопись (из личного собрания автора).
Воскобойников М.Г. Подготовка в Ленинграде педагогических кадров для школ народов Крайнего Севера. С. 50.
Самар Я. Впечатление о демонстрации // Тайга и тундра. 1932. № 1 (4). С. 49. Воскобойников М.Г. Чудесный чум. Рассказы и очерки. [Улан-Удэ], 1971. 72 с.
климату, новому быту, непривычному питанию, ритму жизни. Мировоззренческая и социально-культурная адаптация должна была подкрепиться физиологической, северяне должны были научиться выживать в иной жизненной среде.
Между тем было неясно, возможно ли такое выживание в принципе.
Адаптация студентов-северян к новым условиям жизни была очень сложной и не всем удавалась, часть из них возвращалась домой, многие учащиеся болели, были и летальные исходы от болезней лёгких. Некоторые не возвращались в институт из дома после каникул - затягивал традиционный быт. Непривычная еда вызывала не только неприятие (например, не все могли есть варёные куриные яйца), но иногда и болез-ни1. Неразработанность антропологических проблем в целом осложняла практическую работу по медико-физиологической адаптации учащихся. В программной статье «Институт народов Севера, его место и задачи» в журнале «Советский Север» (1930, № 1) ректор К.Я. Лукс обращал внимание на состояние здоровья инсовцев: «Оздоровление и укрепление здоровья принятых в Институт представителей народов Севера должны привлечь к себе внимание не только врача института и преподавателей физкультуры, но и всего состава педагогов. Эту задачу необходимо учесть при составлении расписания занятий, при подборе инструкторов-внешкольников, при установлении пищевого режима и т. д.». А оценивая перспективы развития ИНСа, среди первоочередных задач выделил следующую: «Надо точно выяснить, можно ли прожить в Ленинграде студентам - северникам без вреда для здоровья 4-5 лет при условии создания соответствующей обстановки»2 (курсив автора. - Т.С.).
По докладу К.Я. Лукса «Перспективы развития Института народов Севера» на VII расширенном Пленуме Комитета Севера (апрель 1930 г.) была принята резолюция с перечнем необходимых мер, среди которых были, в частности, следующие: оборудовать учебные и жилые помещения ИНСа центральным отоплением, проводить регулярные медико-оздоровительные мероприятия, увеличить нормы содержания учащихся «в целях реорганизации пищевого режима и качественного приспособления пищи к потребностям студентов-северян», выделять средства на усиленное питание, создать загородную сельскохозяйственную базу и дачу для учащихся, предоставлять бесплатные места на разных курортах и здравницах РСФСР всем больным студентам, выделять учащимся средства на летние разъезды (в том числе поездки на каникулы
Карлина И.И. Указ соч.; Таксами Ч.М. От таежных троп до Невы. Л., 1976. С. 53. Лукс К.Я. Институт народов Севера, его место и задачи // Советский Север. 1930. № 1. С. 134.
домой). В связи с существовавшим в тот период нормированием продовольствия отдельным пунктом выделялось: «Отметить недопустимость приравнивания студентов Института в отношении отпуска нормированных продуктов к остальным гражданам и ходатайствовать перед Нарком-торгом об обеспечении реального отпуска необходимых Институту продуктов в достаточном количестве»1.
Вопрос о местопребывании Института народов Севера - в Ленинграде или о его переводе в другой город, климат которого был бы более благоприятен для северян - неоднократно рассматривался Учёным Комитетом ЦИК СССР. Но только в Ленинграде имелись соответствующая научная база и профессорско-преподавательский состав необходимой квалификации, что предопределило решение о размещении института. Летом 1930 г. Ленинградская областная контрольная комиссия снова подняла этот вопрос, мотивируя «неблагоприятными для туземцев Севера климатическими условиями Ленинграда». Для решения проблемы Ученый Комитет считал необходимым «создание авторитетной комиссии с привлечением специалистов-врачей, которая дала бы окончательное заключение по существу этого предложения»2.
Институт народов Севера остался в Ленинграде. Был усилен медицинский контроль на местах при отборе кандидатов. Правила приёма в Институт народов Севера на 1932/33 год содержали специальный пункт: «Все кандидаты по возможности до отправления их в краевой центр и безусловно до отправления в Ленинград - должны подвергнуться тщательному медицинскому освидетельствованию с составлением письменной характеристики состояния здоровья. Страдающие заразными болезнями, в том числе венерическими, туберкулёзом и трахомой, а также неврастенией, серьёзными физическими недостатками (в том числе глухотой) в Институт народов Севера не принимаются». Такие же правила (с дополнением: «и вообще физически слабые») действовали в отношении поступающих на различные курсы при ИНСе, куда принимали уже взрослых северян, занятых на хозяйственной и советской работе3.
Учащиеся ИНСа находились на полном государственном обеспечении и получали повышенные, по сравнению со студентами других техникумов и вузов, стипендии. В ИНСе работали свои санпропускник, парикмахерская, медпункт с небольшим стационаром-изолятором (врач
1 Протокол VII Расширенного Пленума Комитета Содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК (21-30 апреля 1930 г.). 9. Перспективы работы Института народов Севера // Советский Север. 1930. № 4. С. 152-153.
2 Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб.). Ф. 24. Оп. 1-б. Д. 231. Л. 2.
3 Тайга и тундра. 1933. № 2 (5). С. 43; Советский Север. 1934. № 5. С. 113.
В.С. Свердлов, медсестра И.И. Карлина), ночной санаторий, зубоврачебный, физиотерапевтический и рентген-кабинеты, в Детском Селе была дача1. Действовала своя столовая с полным циклом обработки продуктов, где студенты получали «полный рацион». Была создана «бытовая комната», где можно было починить бельё, выгладить одежду и т.п.; работали прачечная и сапожная мастерская2.
На рабфак, Севфак, в ИНС наряду со взрослыми иногда присылали учиться подростков 14-15 лет, а то и детей - известны, например, 12-летние Ванюта и Вылка, начавшие обучение на Севфаке. Здесь они состояли в пионерском отряде, а их вожатым был А.С. Воронин3. Правила приёма в ИНС и на курсы при нём запрещали привозить с собой супругу/супруга, но запрета на обучение обоих членов семьи не было: «В институт принимаются только одиночки или муж и жена вместе. Семьи поступающих в институт ни квартирой, ни общежитием, ни государственной стипендией ни в коем случае не обеспечиваются»4. Для семейных студентов были открыты детский сад и ясли. Были совсем удивительные примеры: так, учиться в ИНС приехали нивх Пётр Могуч с женой и с ними - двое детей, один четырёх лет, а второй грудной, мать кормила его в уголке ау-дитории5. Семейные студенты жили в комнате, перегороженной простынями. Был случай с молодой чукчанкой, собравшейся рожать, стоя на коленях в уборной6. В ИНСе могли одновременно обучаться представители разных поколений: отец и мать - на курсах руководящих работников, а их дети - непосредственно в учебных группах института7.
1 Карлина И.И. Указ. соч.; Весь Ленинград на 1931 год. Л., 1931. С. 53; Весь Ленинград на 1934 год. Л., 1934. С. 272; Ленинград. Адресно-справочная книга на 1939 г. Л., 1939. С. 245; Краткие сведения о Ленинградском государственном педагогическом Институте народов Севера // Ленинградский государственный педагогический Институт народов Севера. Справочник для поступающих в институт в 1940 г. [Л.], 1940. С. 24; Воскобойников М. Дыхание Севера. (К 50-летию Ленинградского Института народов Севера) // Сибирские огни. 1976. № 5. С. 153.
2 Ленинградский государственный педагогический институт народов Севера. Справочник для поступающих в институт в 1940 г. Л., 1940. С. 22.
3 Сукоркин И. Северный факультет Ленинградского Восточного института и народы в нём обучающиеся // Искусство народностей Сибири. Л., 1930. С. 104; Воскобойников М.Г. Подготовка в Ленинграде педагогических кадров для школ народов Крайнего Севера // Просвещение на советском Крайнем Севере. Л., 1958. Вып. 8. С. 51.
4 Инструкция по приёму студентов в Ленинградский Педагогический и Учительский Институт Народов Севера в 1940 году // Ленинградский государственный педагогический институт народов Севера. Справочник для поступающих в институт в 1940 г. Л., 1940. С. 28.
5 Таксами Ч.М. От таёжных троп до Невы. Л., 1976. С. 48.
6 Карлина И.И. Указ. соч.
7 Воскобойников М.Г. Подготовка в Ленинграде педагогических кадров для школ народов Крайнего Севера // Просвещение на советском Крайнем Севере. 1958. Вып. 8. С. 57.
Учёба шла по плотному насыщенному графику, расписание составлялось из расчёта ежедневной нагрузки 8 академических часов, с 9 утра до 16:30. Учебные группы состояли из 12-15 человек, разного возраста и разных народностей, обучение шло на русском языке. Такая напряжённая учеба требовала поддержания хорошей физической формы. Большое внимание уделялось физической культуре, в институте имелся хорошо оборудованный большой спортивный зал. Студенты сдавали нормы ГТО, нередко принимали участие в общегородских физкультурных соревнованиях, занимая в них ведущие места. В зимнее время часто проводились лыжные вылазки1. По утрам в тёплое время года проводилась физзарядка на открытом воздухе. В институте культивировали и так называемую «национальную физкультуру» - физические упражнения, связанные с традиционными промыслами, а также элементами традиционных праздников северян. Работали мастерские: столярная, слесарная, пошивочная, резьбы по дереву и кости, небольшой завод по выделке кож.
В 1931-1932 гг. Осовиахим организовал Всесоюзный пробег на собачьих упряжках, охватывающий всю Европейскую часть СССР, с основным финишем в Москве. Целью пробега была проверка возможности использовать ездовую собаку в качестве вспомогательного транспорта в мирное и военное время. В Ленинграде снарядили 8 упряжек. Студенты ИНСа обучали участников пробега, как собрать нарты, как тренировать собак и управлять ими. При этом использовались не традиционные ездовые породы, а немецкие овчарки, мурманские лайки и обычные дворняги, но через две недели тренировок упряжки были готовы к старту, все собаки оказались пригодными, причём особенно выносливыми и крепкими показали себя именно дворняги. Пробег состоялся 12 февраля - 6 марта 1932 г. Из Ленинграда выехали 14 участников пробега, в том числе трое студентов-инсовцев. На разных этапах пробега упряжки сопровождали местные лыжники, по дороге устраивались встречи с населением. Участник пробега, подписавшийся аббревиатурой В.Н.П., так оценил его итог: «.стало вполне ясно, что одна из возможностей усиления боевой мощи Советского Союза - ездовое и служебное собаководство»2.
Для съёмок кинофильма «Семеро смелых» (1936 г.) нужны были собачьи упряжки, к этой работе привлекли студентов ИНСа, они дрессировали собак и показали, как сделать нарты, а потом носились по окрестностям Ленинграда, представляя себя в родной стихии3.
Воскобойников М.Г. Подготовка в Ленинграде педагогических кадров для школ народов Крайнего Севера // Просвещение на советском Крайнем Севере. 1958. Вып. 8. С. 54. Тайга и тундра. 1932. № 1 (4). С. 60-61; Таксами Ч.М. От таёжных троп до Невы. Л., 1976. С. 50. Карлина И.И. Указ. соч.
Ежегодно для инсовцев организовывался летний оздоровительный лагерь, где проводились массовые игры, ночные походы в лес, коллективные походы на буерах по Финскому заливу. Студенты занимались плаванием и рыбной ловлей, желающие обучались летать на планере1.
Для научных исследований морфологических и физиологических особенностей народов Севера и проблем их акклиматизации в 1932 г. был создан антропологический кабинет научно-исследовательской ассоциации (НИА) ИНСа. Впервые собирались и анализировались данные о возрастной антропологии северян и проводилось обследование учащихся (подростков и молодёжи 16-25 лет) в рамках культивировавшейся тогда педологии как комплексного подхода к развитию ребёнка. Это позволяло обеспечивать медпункт института и преподавание физкультуры объективными данными о физических и физиологических особенностях северян. Кабинет работал и на общесоюзную перспективу, вырабатывая программы и методические рекомендации для проведения антропологических и биологических исследований среди населения непосредственно на Крайнем Севере, по организации там антропометрических кабинетов при медпунктах. Сотрудники кабинета издавали научные труды, привлекающие внимание как отечественных, так и иностранных учёных - так, были установлены научные связи с антропологами США, работающими в Гарвардском университете и в музее в Денвере2.
В ИНСе ярко раскрылись разнообразные художественные таланты северян. VII пленум Комитета Севера (1930 г.) специальным пунктом своего решения постановил: «Одобрить начинание ИНС по выявлению через студентов искусства малых народов Севера и просить Наркомпрос поддержать эти начинания материально»3. Ещё на Севфаке были созданы рисовальная студия и скульптурная мастерская, ставшие основой художественных мастерских ИНСа. Сочетание первобытно-реалистического взгляда на природу и методов профессионального искусства дало необычный художественный сплав, получивший название «северный изобразительный стиль». Выставки художников-северян проходили в Ленинграде, Москве, за границей, их работы получали высокие награды, в том числе международные. Первая в истории попытка создать театр коренных народов Крайнего Севера и Дальнего Востока также была осуществлена в ИНСе - в 1930 г. начали работу несколько национальных студий Театра тайги и тундры. Особым успехом у зрителей, независимо
Воскобойников М.Г. Подготовка в Ленинграде педагогических кадров для школ народов Крайнего Севера // Просвещение на советском Крайнем Севере. 1958. Вып. 8. С. 54.
Либман Е. Кабинет антропологии НИА ИНСа // Советский Север. 1933. № 2. С. 97-98. Советский Север. 1930. № 4. С. 152.
от национальности, пользовались великолепные концерты художественной самодеятельности инсовцев - ритуально-промысловые танцы и песни, игры «медвежьего праздника», «национальная физкультура».
Но в сфере творчества северянам не всегда удавалось разделить ритуал и его художественное воспроизведение, сакральное и сценическое время и т.п. Многолетний хореограф сначала ИНСа, а затем факультета народов Севера при Педагогическом институте им. А.И. Герцена Т.Ф. Пе-трова-Бытова вспоминала: одна студентка-нивха обещала показать танец со стружками под аккомпанемент палок, надела красивый национальный халат, принесла замысловато нарезанные стружки - но вдруг, начав танец, заплакала и убежала. Потом она объяснила, что это священный танец и его нельзя показывать без особого повода. Другой пример связан с самозабвенным исполнением селькупского танца «Чайка»: юноша буквально летал по сцене, сливаясь с образом чайки, танец длился и длился, шли минуты, зрители стали шуметь, кто-то даже ушёл, а танцор никак не мог остановиться, несмотря на сигналы других участников концерта из-за кулис.1
И независимо от возраста учащихся, особенности их психического склада требовали особенно бережного и заботливого отношения со стороны преподавателей и сотрудников института, и коллектив ИНСа с этим вполне справлялся. Медсестра ИНСа в 1930-1934 гг. И.И. Карлина вспоминала несколько случаев, связанных с необычным поведением студентов. Так, антропологи ИНСа в научных целях снимали маски со студентов, но двое новых студентов-эвенков отказались подвергнуться этой процедуре. Вызвали медсестру, которая на себе показала, что это неопасно: легла на стол, в нос вставили трубочки, лицо смазали вазелином и наложили гипс. Тогда и студенты разрешили снять с себя маски. Или другой случай: в медпункт прибежал студент и попросил срочно зайти в учебный класс, там что-то случилось - учительница спряталась за классную доску, а учащиеся-подростки стояли вокруг, выкрикивали угрозы и бросались чернильницами. Медсестра встала перед разгневанными ребятами, раскинув руки и повторяя: «нельзя, нельзя», а учительница быстро вышла из класса. Дело было в том, что учительница была в чём-то неправа и обидела учащихся. А вот пример положительной реакции: студент Ацитахи ночью постучал в комнату дежурного персонала и радостный, возбуждённый сообщил, что принесли телеграмму от родителей: поймали кита! Такую счастливую весть нужно было немедленно сообщить2.
Петрова-Бытова Т. Секрет движения // Радуга на снегу. Культура, традиционное и современное искусство народов советского Крайнего Севера / К 50-летию образования СССР. М., 1972. С. 141. Карлина И.И. Указ. соч.
Ленинградский Институт народов Севера был закрыт в октябре 1941 г., а в феврале 1942 г. оставшиеся студенты и преподаватели были эвакуированы в Омск, где учебный процесс продолжался до 1943 г. Всего за годы своей деятельности ИНС подготовил около 300 специалистов в разных сферах экономики, управления и народного образования. Несмотря на трудности физиологической и культурологической адаптации, инсовцы - представители коренных народов Крайнего Севера и Дальнего Востока - смогли овладеть достижениями современной цивилизации и обогатить её своей самобытной культурой.
