CC BY
24
сти выбора чиновничьего лейбла «Единой России» либо проекта «Справедливой России».
Показательно в этом отношении то, как произошла партизация Народного Хурала, а «Единая Россия» стала реальной и единственной политической базой Президента РБ. Сюда мобили-зовывали в духе КПСС представителей высшего политического класса, элитных представителей бизнеса, науки, образования, религиозных конфессий, женщин, даже представитель молодежи был включен в список. Те же, кому не доставались заветные места, были вынуждены пополнять «Справедливую Россию».
Сложившийся за последние пять лет политический режим Бурятии следует, на наш взгляд, назвать умеренно-авторитарным. Парадоксально, но, несмотря на то, что избирательная кампания прошла под знаком усиления оппозиционных настроений и формирования митингово-оипозиционного движения, а также последовавшей за этим либерализации партийного и избирательного законодательства, следует констатировать, что трансформация политического режима Республики Бурятия происходит по-прежнему в сторону усиления авторитарности. Причины подобной трансформации были выявлены нами при помощи методов включенного
наблюдения (автор является прямым участником региональных политических процессов) и экспертного опроса. Выявление этих причин позволяет моделировать складывающиеся политические отношения в Республике Бурятия и прогнозировать в дальнейшем отсутствие предпосылок быстрой демократизации.
Литература 1. Дагбаев Э.Д. Трансформация политической системы Бурятии // Республика Бурятия в начале XXI века: социально-политические аспекты развития: сб. науч. тр. - Улан-Удэ: изд-во Бурятского госуниверсигета, 2010. - С.5-21; Дагбаев Э.Д. Типологические характеристики современного политического режима Республики Бурятия // Вестник Бурятского государственного университета. — Выпуск 6, сер. Философия, социология, политология, культурология. - Улан-Удэ: изд-во бурятского госуниверситета, 2012. -С. 189-194 и др.
Дагбаев Эрдэм Данзанович, доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии и социологии Бурятского государственного университета, г.Улан-Удэ, e-mail: edagbaev@mail.ru. Dagbaev Erdem Danzanovich, doctor of sociological science, professor, head of department of political science and sociology, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: edagbaev@mail.ru.
УДК 328.132.7 © A.A. Иванова
ОСОБЕННОСТИ ИНСТИТУТА ПРЕЗИДЕНТСТВА РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ
В данной статье анализируются особенности регионального политического режима Республики Бурятия с помощью методологии Р Ф. Туровского на основе проведенного экспертного опроса в контексте политико-культурного подхода. В качестве основного параметра аначиза рассматривается институт президентской власти в регионе.
Ключевые слова: региональный политический режим, институт президентства, политико-культурный подход.
А.А. Ivanova
PECULIARITIES OF REPUBLIC BURYATIA PRESIDENCY INSTITUTE
In this article the peculiarities of Republic Bury at i a regional political regime are examined with help of R.Turovskiy's methodology on the base of the expert's interview in the context of the political cultural approach. The presidency institute is considered as a main parameter of the analysis.
Key words: regional political regime, presidency institute, political cultural approach.
Проблема президенства в России занимает одно из центральных мест в политологической науке. Данной проблематике посвящено множество работ российских и зарубежных авторов [4,5,7,9]. Значимость института президентства для России невозможно переоценить. Нельзя не согласиться с Р.Саквой, по словам которого,
«президентство является доминирующей властной структурой в том смысле, что оно оказывается в центре всей системы государственных и политических институтов и стремится подчинить их своему влиянию»[9, с. 112].
В регионе главным действующим политическим лицом является глава региона. В республи-
ках России, до недавнего времени, главы этих субъектов имели статус президентов названных национально-государственных образований. Во многом именно глава региона выстраивает те или иные отношения с центральной властью, что непосредственно сказывается на экономическом благосостоянии региона. Кроме того, глава региона зачастую выступает в качестве стыкующего звена между исполнительной и законодательной ветвями власти в регионе, обеспечивая конструктивный диалог и относительное силовое равновесие, являющееся необходимой составляющей политической стабильности региона. Особенно важной представляется роль Президента республики, обладателя особого статуса и особых полномочий (по сравнению с главами других регионов, таких, как край, область, город федерального значения и т.д.).
Институт президентства в Республике Бурятия существует с 1994 г. с момента принятия Конституции РБ, ст. 69 которой закрепляет наличие этого института. Совсем недавно, в мае 2012 г., институт президентства сменен институтом Главы республики.
Полномочия Президента Республики Бурятия были закреплены в Конституции Республики Бурятия [6], в которой подчеркивается приоритетная роль Президента республики, определяется его значимость как «гаранта Конституции Республики Бурятия, прав и свобод человека и гражданина, (который) обеспечивает функционирование и взаимодействие органов государственной власти Республики Бурятия» (ст. 69). Президент РБ является главой исполнительной власти региона и возглавляет Правительство Республики Бурятия. Полномочия Президента РБ обширны и отражают тот факт, что Президент непосредственно влияет на формирование органов исполнительной, законодательной и судебной власти региона, (ст. 74), а также контролирует деятельность муниципальных органов власти (ст. 74).
На протяжении длительного периода времени Президентом республики был Леонид Васильевич Потапов. В 1991 г. Л.В. Потапов возглавил Верховный Совет Бурятии, в 1994 г. был избран Президентом республики, а позже дважды переизбирался на новые сроки (в 1998 и 2002 гг.), несмотря на имеющееся в Конституции ограничение: «одно и то же лицо не может быть Президентом Республики Бурятия более двух сроков подряд» (ст. 71, п. 2). Однако первые два срока были погашены после введения соответствующих поправок в законодательство. Ситуация, кстати, не уникальная: Президент Калмыкии К.Н. Илюмжинов занимал свой пост в тече-
ние семнадцати лет, Президент Башкирии М.М. Рахимов избирался на этот пост три срока подряд, а до того руководил республикой в качестве Председателя Верховного Совета. Следовательно, можно констатировать тот факт, что на практике президенты национальных республик (кроме вышеназванных, можно отметить Туву, Чувашию и с некоторыми оговорками Карачаево-Черкесию) пребывали у власти в течение длительного периода времени, зачастую еще с советского периода (до введения практики назначения губернаторов).
Стоит отметить, что в период 1990-х гг. в Бурятии сложилась конфликтная ситуация, где на линии раскола находились глава Верховного Совета Л.В. Потапов и глава Совета Министров В.Б. Саганов. Происходило противоборство между противниками и сторонниками реформ Б.Н. Ельцина. Подобная ситуация наблюдалась и в других национальных республиках (Башкирия, Карелия, Северная Осетия и др.). Нестабильность политической обстановки в России в целом, наметившаяся тенденция к радикальной смене политического режима породили проблему передачи и/или разделения власти в регионах. Сложная ситуация, сложившаяся в республике на тот период, во многом повлияла на выбор формы государственного устройства региона. Раскол между исполнительной и законодательной властью привел к победе первой (как в России в целом, так и в ряде регионов, включая Бурятию), и в целях закрепления своего положения глава исполнительной власти отражал в новообретенной Конституции свое приоритетное положение. Кроме того, существующая Конституция (как РФ, гак и РБ) практически сводит к нулю вероятность серьезного противостояния органов законодательной власти как непосредственно Президенту, так и органам исполнительной власти в целом. Представитель законодательной власти в регионе В.Б. Саганов проиграл президентские выборы в 1998 г. Л.В. Потапову, и с тех пор (до 2007 г.) последний оставался бессменным главой региона, несмотря на конкуренцию серьезного оппонента Б.Ц. Семенова в 2002 г.
Президентские республики считаются более политически стабильными, нежели парламентские, и одновременно более авторитарными, что связывают, прежде всего, с патриархальным характером президентской власти национальных республик и с особенностями моноцентричной власти главы региона. Анализ регионального политического режима целесообразно проводить при помощи методологии Р.Ф. Туровского, известного отечественного аналитика регио-
нальных политических процессов, специалиста в области кроссрегиональных исследований. Власть главы региона, степень ее моноцентрич-ности можно проанализировать с помощью оси «моноцентризм-полицентризм». В рамках исследования был проведен экспертный опрос, включающий в себя рассмотрение мнений 24 экспертов (в сфере СМИ, политического и научного пространства региона).
Первый параметр - разделение властей -анализируется с учетом того, что в той или иной степени власть в Бурятии сосредоточена в руках глав исполнительной власти. Автономия законодательной власти от исполнительной закреплена в высших нормативно-правовых актах всех регионов, однако на практике формы взаимовлияния этих ветвей различаются. На вопрос о характере взаимодействий исполнительной и законодательной власти в регионе эксперты, на первый взгляд, ответили неоднозначно: ситуацию как «взаимовыгодное сотрудничество» и как «подчинение законодательной власти исполнительной» охарактеризовало равное количество экспертов (по 38,89% голосов). Однако фактически эти два варианта ответа не противоречат друг другу: сотрудничество органов исполнительной и законодательной власти в регионе протекает под эгидой приоритета исполнительной.
На втором месте по значимости для характеристики процесса взаимодействия ветвей власти в регионе по 27,78% голосов получили варианты ответа «властная конкуренция» и «объединение в определенных ситуациях». То есть, с точки зрения экспертов, ситуация в регионе может быть охарактеризована как взаимовыгодное сотрудничество при приоритетном положении исполнительной власти, проявляющаяся в спорных вопросах конкурентность и объединение в случае совпадения интересов. Конкурентность, исходя из очевидно приоритетного положения исполнительной власти, носит, как правило, скрытый характер, так как фактически у законодательной власти нет ресурсов и возможностей для победного противостояния органам исполнительной власти. Примечательно, что ни один эксперт не охарактеризовал процесс взаимодействия органов исполнительной власти и легислатуры в регионе как открытую конфронтацию или как подчиненность органов исполнительной власти органам законодательной.
До введения практики назначаемости губернаторов взаимоотношения органов исполнительной и законодательной власти в регионе складывались с позиций несомненного приоритета Президента РБ, обусловленного характером
взаимоотношений и итогом конфликта 1990-х гг. между Верховным Советом и прези-дентско-правительственной властью России, когда победила исполнительная власть. Отношения между органами исполнительной и законодательной власти можно охарактеризовать как спокойные, фактическим властным центром в регионе был Президент Л.В. Потапов, и такая ситуация не вызывала серьезного протеста со стороны депутатов Народного Хурала. С середины 2000-х гг. характер отношений между законодательным органом и Президентом обрисовывается на начальном этапе в период принятия или отклонения членами легислатуры кандидата на пост губернатора региона, предлагаемого Президентом Российской Федерации. В Бурятии депутаты Народного Хурала фактически еще до голосования отклонили две кандидатуры, предложенные В.В. Путиным: Б.С. Золотарева («Единая Россия») и В.В. Бавлова («Справедливая Россия»). Выдвижение на этот пост В.В. Наговицына и его одобрение легислатурой региона стало своего рода компромиссом федеральной власти и региональной элиты, тогда как отклонение первых двух кандидатур можно рассматривать как протест региональных элит против навязывания властным центром «неудобных» представителей. За кандидатуру В.В. Наговицына проголосовали 54 из 66 депутатов Народного Хурала. В других регионах кандидаты Президента РФ утверждались, как правило, с первого раза.
Как и в других регионах, в Бурятии не использовалась и не используется процедура вынесения вотума недоверия Президенту, позже — Главе республики, что свидетельствует о низкой степени автономности легислатур [10], об отсутствии у них реальных возможностей противодействовать исполнительной власти и, как следствие, контролировать ее. Также о низкой степени автономности законодательных органов свидетельствует отсутствие случаев неодобрения легислатурами предлагаемого губернатором представителя члена Совета Федерации от исполнительной власти региона. В Бурятии Президент самостоятельно формирует Правительство РБ (ст. 74, п. в) и, с одобрения Народного Хурала, назначает заместителя Председателя Правительства РБ и ряд министров.
Конечно, с приходом нового главы региона кардинально поменялся состав правительства (из состава правительства Л.В. Потапова только три министра продолжили осуществлять свои полномочия). Утверждение кандидатур, предлагаемых Президентом РБ, проходит без проблем, что также свидетельствует о значительной сте-
пени концентрации власти в руках главы региона.
Значительным для оценки степени моноцен-тричности власти главы региона является анализ состава законодательного органа с точки зрения наличия в его составе представителей групп интересов, зависимых или независящих от главы региона. В этом отношении и Народный Хурал прошлого созыва (2002-2007 гг.), и действующий Народный Хурал РБ можно охарактеризовать как преимущественно однопартийный, причем в партийные списки Народного Хурала 2007-2012 гг. перед выборами были включены те серьезные политические региональные акторы, которые могли бы выступать в качестве самостоятельных игроков на политическом пространстве региона: действующий мэр г.Улан-Удэ Г.А. Айдаев, прежние руководители отделения «Единой России» в регионе, крупные промышленники, главы муниципальных районов, представители профессиональных, национальных и религиозных сообществ региона [3]. Принадлежность к одной политической партии Президента РБ и значительной части депутатов Народного Хурала при учете достаточно целостной партийной структуры («Единой России») в регионе свидетельствует о наличии единства интересов исполнительной и законодательной власти.
Пропрезидентский характер значительной части законодательного органа региона демонстрирует низкую степень автономности легислатуры. Патронажно-клиентелисткая система, характерная для региона (как и для большинства национальных республик в целом), продолжила свое существование и при новом Президенте. Естественно, эта система подразумевает наличие а) неформальных связей и механизмов влияния бизнес-элиты, промышленников и аграриев (это весьма влиятельные группы интересов в регионе), в меньшей степени представителей культурной элиты на обладателей властных полномочий; б) устойчивой степени лояльности элитных групп главе региональной власти. Кроме того, патронажно-клиентелистская система определяет второстепенное значение формальных институтов и норм в процессе принятия политических решений: эксперты признают, что в Бурятии «влияние [неформальных связей] имеет значимость для политического процесса» (68%).
Таким образом, фактически урегулирование принципиально значимых для политической реальности региона вопросов решается на неформальном уровне (что, в принципе, характерно для политического процесса в России, но особое значение приобретает в национальных респуб-
ликах, в частности [1,2,10,11]). Лояльность большей части депутатов Народного Хурала Президенту РФ и, как следствие, назначенному им главе региона не вызывает сомнений. Таким образом, можно констатировать низкую степень автономности легислатуры региона, несмотря на наличие оппозиционной коалиции в составе Народного Хурала, которая, впрочем, выполняет функции сдерживания властных полномочий членов «Единой России» в пределах легислатуры региона.
Вторая переменная данного исследования -автономия местной власти. В рамках нашей работы не подразумевалось проведения отдельного исследования, затрагивающего проблемы и специфику взаимоотношений муниципальной и региональной власти. Для Улан-Удэ характерна выборная модель прихода к власти мэра города (сейчас вводится система сити-менеджера). В целом отношения между муниципальной властью, возглавляемой мэром, и региональной (во главе - Глава) можно охарактеризовать как отношения сотрудничества на основе приоритета региональной власти. Стоит учесть то, что региональная власть всегда идет навстречу муниципальной, поддерживая инициативы последней. Такая система отношений сформировалась в период правления Л.В. Потапова и сохранилась при В.В. Наговицыне. Хотя нынешний президент в значительно большей степени вмешивается в дела городского управления, курируя строительные проекты в столице, контролируя подготовку к культурно-массовым мероприятиям регионального масштаба и т.п.
Тем не менее, региональная власть поддерживает бессменного с 1998 г. мэра Улан-Удэ (именно этой поддержке мэр и обязан своей бессменностью: последние на данный момент выборы однозначно поставили под сомнение вопрос о доверии населения действующему мэру, однако силой административного ресурса мэру удалось остаться на своем посту, что было бы невозможно в случае отсутствия поддержки со стороны региональной власти).
На политическом пространстве в рассматриваемый период с 2002 по 2011 гг. эти власти никогда не вступали в противоборство, и, более того, наблюдалось внешнее полное согласие органов власти, обусловленное сходностью интересов и практикой подчинения центру, приоритетом региональных властей над муниципальными, также важную роль играет отсутствие у муниципалитета самостоятельных источников финансирования.
Эксперты практически единогласно признают наличие приоритета региональных органов
власти над муниципальными (66,67%). Также отмечается наличие общности интересов у этих структур (16,67%). На второе место по значимости эксперты вынесли «желание [властных структур] решать проблемы за счет другой стороны» (33,33%) и существование взаимного недоверия между этими структурами (33,33%).
Таким образом, при наличии общности интересов региональные и муниципальные органы власти не всегда проявляют полную согласованность в своих действиях, что обусловлено желанием муниципалитета ограничить свои полномочия с теми рамками ответственности, которые не налагают внешнего контроля. В свою очередь, региональная власть стремится поручить исполнение конкретных проектов и ответственность за них муниципалитету, сохраняя возможность контролировать деятельность последнего. То есть политическое пространство региона характеризуется наличием контроля над муниципальными властями со стороны региональной власти, что является распространенной практикой для политического процесса в субъектах РФ, хотя, как правило, регионы с выборным мэром характеризуются большей автономией муниципальной власти [11]. Неформальный контроль муниципалитета над государственными органами в регионе не наблюдается, глава региона обладает большими возможностями для его осуществления.
Важным понятием для политико-культурного подхода является понятие «архетип», зародившееся в рамках психоанализа (К.Юнг). Под «архетипом» в политико-культурном смысле понимаются «первичные элементы идентификации... устойчивые элементы культурных моделей» [8, с. 18]. Эксперты отмечают, что архетипиче-ская модель, характеризующая отношение к президенту Л.В. Потапову, может быть обозначена как «отец народа» (это достаточно современная модификация классического архетипа спасителя, «царя-батюшки», благодетеля-отца). То есть стиль правление Л.В. Потапова патриархален, направлен на сохранение и воспроизводство традиционных политических отношений и институтов. В отношении населения подвластной территории «отец народа» предпочитает использовать тактику опеки, заботы о подданных. Термин «подданные» вполне уместен в данном случае, поскольку архетип «отец народа» характерен для патриархальной и подданнической политической культуры, где индивид расценивает себя как объект воздействия политического субъекта (органов власти и представителей властных структур), не как гражданина, а как подданного. Лицо, обладающее властью,
осуществляет управление над «детьми», теми, кто нуждается в опеке и воспринимает главу (региона) как отца, защитника. То есть обладатель высшей власти (в регионе) рассматривается как тот, кто способен поощрять и наказывать, как носитель высшей справедливости, как тот, кто в силу старшинства и занимаемого положения прав, полномочен указывать подвластным, как жить и что делать.
Наиболее значимым для региональных лидеров шагом властного центра стало введение практики назначаемости президентов, губернаторов. В период правления В.В. Путина глава региона получил увеличение объема полномочий со стороны центра, что, с точки зрения экспертов, в основном положительно сказалось на политической жизни региона (этот вариант ответа получил 36,36% голосов). Однако с другой стороны новый статус главы региона (его фактическая назначаемость) привел к определенному ослаблению позиций главы региона как актора политического процесса (27,27%). Часть экспертов полагает, что назначаемость главы региона никак не сказалась на его статусе и политической ситуации в регионе (27,27%). Очевидно, эта точка зрения связана с восприятием главы региона как наиболее значительного актора в политическом пространстве Бурятии, на позиции которого не может повлиять практически никакое изменение «правил игры». Эта позиция демонстрирует значимость политико-культурного контекста в осмыслении роли президента в политической жизни региона. Ведь она показывает отсутствие взаимосвязи между статусом президента и политическим контекстом, механизмами его прихода к власти.
То есть статус президента не зависит от текущей политической ситуации, а связывается с его восприятием в сознании людей. С 2007 г. республику возглавляет назначенный В.В. Путиным Вячеслав Владимирович Наговицын, выходец из Томской области. Эксперты характеризуют В.В. Наговицына как «сити-менеджера» (57,89%) в противовес «отцу народа» Потапову. Стоит отметить, что приход В.В. Наговицына ознаменовал новую эпоху в развитии региона и формировании отношений как между властными институтами, так и между обществом и государственной властью.
Западный, технократический подход нового Президента, с одной стороны, принято считать более прогрессивным и демократичным, нежели патриархальную модель правления Л.В. Потапова. Но вместе с тем, с другой стороны, неаффилированный с регионом правитель не способен в полной мере оценить всю глубину и сложность
А. С. Родионов. Партийные фракции региональных парламентов (на примере Народного Хурала Республики Бурятия)
региональных политических процессов, обусловленную и национальным фактором, и особенностями политической культуры населения и должностных лиц (как части региона). Политика, направленная на укрепление отношений с Москвой, продвижение экономических реформ, экономического развития региона, не ставит своей целью защиту национальных интересов жителей региона, не учитывает существующие проблемы с бурятским языком, плачевным состоянием сельской части региона.
То есть на практике правление главы региона остается умеренно авторитарным, так как в своей деятельности он опирается на «вертикаль власти» в силу отсутствия полноценной связи с интересами региона. Зачастую имеет место скрытое сопротивление политике Президента (например, через отсутствие поддержки тех или иных законопроектов депутатами законодательного органа региона), нет инициативы со стороны партийных и общественных организаций по установлению равноправного диалога с властью. На самом деле восприятие главы региона народонаселением в сущности не изменилось: власть по-прежнему обладает правом и способностью регулировать и контролировать жизнь общества, а общество не способно повлиять на процесс принятия политических решений. То есть власть по-прежнему воспринимается через призму неизбежности ее существования и необходимости подчинения ей, в подсознании индивида нет вариантов противления власти законными способами, тем более что на практике эти способы неинституционализированы и малоэффективны.
Литература
1. Бирюков С.В. Региональная политическая власть: институты, структуры, механизмы. - Кемерово, 2006.
2. Гаджиев К.С., Гудименко Д.В.. Каменская Г.В. и др. Политическая культура: теория и национальные модели. -М., 1994.
3. Дагбаев Э.Д. Институциональный дизайн политических процессов в российских регионах Внутренней Азии и Монголии. — Улан-Удэ: изд-во Бурятского гос. ун-та, 2011.
- С.136-137.
4. Зудин А.Ю. Режим В.Путина: контуры новой политической системы // Общественные науки и современность.
- 2003. - №2. - С.67-84.
5. Клямкин И М., Шевцова Л.Ф. Внесистемный режим Бориса II. Некоторые особенности политического развития постсоветской России. - М., 1999. - 63 с.
6. Конституция РБ. http://roszakon.narod.ru/konst/ buriatia/burkonst 1 .htm.
7. Пастухов В.Б. Третий срок Путина как альтернатива политическому ханжеству // Полис. - 2006. - № 2. - С.162-173.
8. Растимешина Т. Культурное наследие и подданническая политическая культура российского общества // Власть. - 2012 - №2. - С. 18.'
9. Саква Р. Институт президентства: либеральный или неопатерналистский режим? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 2003. — №4. - С. 112-126.
10. Туровский Р.Ф. Политическая регионалистика. -М.: изд-во ГУ-ВШЭ, 2006.
Иванова Анна Алексеевна, аспирант кафедры политологии и социологии Бурятского государственного университета, г.Улан-Удэ, e-mail: ivanova. anna, alex@yandex.ru.
Ivanova Anna Alekseevna, postgraduate student, department of political science and sociology, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: ivanova.anna. alex@yandex.ru.
УДК: 329(571).54 О A.C. Родионов
ПАРТИЙНЫЕ ФРАКЦИИ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПАРЛАМЕНТОВ (НА ПРИМЕРЕ НАРОДНОГО ХУРАЛА РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ)
В статье рассматриваются некоторые аспекты функционирования партийных фракцийt сформированных в Народном Хурале Республики Бурятия четвертого созыва. Выявляются и анализируются основные политические акторы, влияющие на деятельность фракций, выясняются факторы и мотивы принятия депутатами, членами фракций важных политических решений, как внутри фракции, так и на голосовании во время работы сессий парламента.
Ключевые слова: партийная фракция, политическая партия, политический актор, парламент, политический процесс, политическое решение, партийная идеология, избиратели.
A.S. Rodionov
PARTY FACTIONS REGIONAL PARLIAMENTS (FOR EXAMPLE, THE PEOPLES KHURAL OF THE REPUBLIC OF BURYATIA)
This article discusses some aspects of the party factions formed in the People's Khural of the Republic ofBuiyatia fourth convocation. Identifies and analyzes the main political actors that influence the factions being investigated fac-
